Текст книги "Лекарь в мире ЗОМБИ 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2
Что с нами стало…

Володя Голубев, Ника и Лёха…

Леха молча брёл за Голубевым, опустив голову и стараясь не встречаться с ним взглядом. Кровь и грязь покрывали их одежду, а вокруг них висел тяжёлый запах смерти, въевшийся в кожу и ткань. Вылазка закончилась полным провалом. Мало того, что у них так и не получилось спасти группу выживших, так они еще и потеряли троих своих людей. Паршиво.

У северных ворот Торжковского рынка их встретила Ника. Её обычно насмешливое лицо теперь выражало ровно столько беспокойства, сколько требовали обстоятельства. Даже в такие моменты девушка не забывала отыгрывать свою роль.

– Вы только вдвоем? – спросила она, глядя на пустое пространство за их спинами. – А где остальные?

Голубев молча прошёл мимо неё, бросив лишь короткое:

– В кабинет. Оба.

Ника кивнула и последовала за ними. Леха замыкал процессию, всё ещё ощущая смесь ужаса и странного, тёмного удовлетворения от того, что случилось несколько часов назад. Перед его глазами до сих пор стояло лицо Макса – искажённое страхом, с расширенными от ужаса глазами, когда он понял, что Леха не собирается его спасать. Это были… невероятные ощущения.

Просторный кабинет, бывшая подсобка мясного павильона, казался особенно тесным из-за угнетающей тишины. Голубев сел за массивный стол, заваленный всяким барахлом, и неотрывно уставился на Леху долгим, изучающим взглядом. Его лицо, всегда жёсткое и непроницаемое, сейчас выглядело особенно мрачным. Ника встала позади своего мужчины, положив руки ему на плечи.

Голубев молчал минуту, не меньше. Его взгляд, тяжёлый и пронизывающий, не отрывался от лица Лехи. Когда он наконец заговорил, его голос был ровным, почти безжизненным:

– Расскажи мне про Макса. Что произошло, когда мы разделились?

Леха нервно сглотнул. Несмотря на репетиции в голове, эта часть истории всё равно звучала фальшиво. Но выбора не было.

– Когда мы с Максом проверяли тренажёрный зал, то нашли склад, набитый кучей припасов. Только живых там не было. – Начал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Мы уже собирались продолжить обход, когда услышали выстрелы со стороны административной части. Решили, что ты и остальные попали в беду.

Он сделал паузу, заметив, как Ника, стоявшая за спиной Голубева, подалась вперёд, не сводя с него внимательного взгляда.

– Мы бросились на помощь, но в главном коридоре наткнулись на группу мертвяков. Я сразу активировал телекинез, – продолжил он, невольно распрямляя плечи. – Первого поднял в воздух и с силой впечатал в стену… башка разлетелась вдребезги. Второго просто разорвал пополам. Оказалось, это даже проще, чем я думал.

Ника слегка закусила нижнюю губу, её дыхание заметно участилось. Она смотрела на Леху с нескрываемым восхищением, будто перед ней стоял не щуплый очкарик, а какой-то экзотический хищник.

– Но потом в коридоре появились отъевшиеся, – Леха отвёл взгляд от Ники и снова посмотрел на Голубева. – Макс понял, что мы не справился, толкнул меня в сторону и бросился наперерез, пытаясь дать мне шанс прорваться к вам. Я слышал выстрелы, крики… Хотел вернуться, но их было слишком много.

Леха опустил глаза, глядя в пол. Он сделал паузу, якобы справляясь с тяжёлыми воспоминаниями. На самом деле, он почти восхищался собственной игрой – каждое слово, каждая дрожь в голосе, всё казалось искренним.

В кабинете воцарилась тишина. Голубев смотрел на Леху немигающим взглядом, словно пытаясь проникнуть в самые глубины его сознания. Ника чуть сильнее сжала плечо Володи, едва заметно наклонившись к нему.

– Ясно, – наконец произнёс Голубев. – И ты действительно не мог ничего сделать?

– Я хотел помочь, правда, – пробормотал он, опустив взгляд. – Но их было слишком много. Я бы только погиб вместе с ним.

– Не кори себя, – неожиданно вмешалась Ника. – Ты сделал то, что должен был. Выжил и вернулся. Это главное.

Голубев коротко взглянул на неё, потом снова перевёл взгляд на Леху.

– Ладно. На сегодня ты свободен, – сказал он наконец. – Отдохни. Завтра получишь новое задание.

Леха кивнул и быстро направился к выходу, стараясь не выдать своего облегчения. А уже у самой двери его остановил голос Голубева:

– И… Алексей. Мы с тобой ещё вернёмся к этому разговору.

Выйдя из кабинета, Леха прислонился к стене, чувствуя, как колотится сердце. Он справился. Ему поверили. Или хотя бы сделали вид, что поверили. В любом случае, первый шаг сделан.

Он медленно шёл по территории рынка, погруженный в свои мысли, когда услышал за спиной быстрые шаги.

– Подожди, – окликнула его Ника.

Леха обернулся. Она шла к нему своей обычной грациозной походкой, которая выделяла её среди других обитателей рынка. В ней было что-то дикое, хищное, что одновременно притягивало и пугало.

– Ты как? – спросила она, поравнявшись с ним. – Выглядишь паршиво.

Леха пожал плечами:

– Нормально. Просто… ты же знаешь, как я отношусь к вылазкам в город.

Ника бросила быстрый взгляд по сторонам, затем взяла его за локоть.

– Пойдём со мной. Нужно привести тебя в порядок.

Она привела его в заброшенный строительный вагончик на краю территории рынка – одно из тех мест, где почти никто не бывал. Внутри было пыльно, но относительно чисто. Тусклый дневной свет пробивался сквозь разбитое окно, падая узкой полосой на пол.

– Садись, – сказала Ника, указывая на старый матрас в углу.

Леха опустился на матрас, чувствуя, как напряжение последних часов наконец-то его отпускает. В голове всё ещё стоял звон, а перед глазами мелькали образы – искажённое ужасом лицо Макса, его руки, отчаянно пытающиеся оттолкнуть навалившегося мертвяка, кровь, хлещущая из разорванного горла…

Тем временем Ника достала из кармана куртки фляжку с водой и тряпку, смоченную каким-то раствором. Затем, не дожидаясь разрешения, взяла его руку и начала методично стирать кровь с пальцев.

– Что ты делаешь? – удивлённо спросил Леха, инстинктивно дернувшись.

– Помогаю тебе привести себя в порядок, – ответила она, не отрываясь от своего занятия. – И хочу дать тебе пару подсказок, перед тем, как ты отчитаешься перед Володей еще раз. Он захочет услышать всё детали… а с этим у тебя, как посмотрю, большие проблемы.

Её пальцы скользили по его рукам. Прикосновения были методичными, почти интимными – она стирала засохшую кровь с его кожи так, словно выполняла какой-то древний ритуал. При этом Ника наклонялась к нему слишком близко, её дыхание согревало его щёку, а длинные тёмные волосы, рассыпавшиеся по плечам, мягко касались его лица.

– Ты изменился, Лёха, – прошептала она, поднимая глаза и встречаясь с ним взглядом. – И мне это нравится.

Она провела влажной тряпкой по его запястью, задержав прикосновение дольше, чем требовалось. Затем её пальцы медленно поднялись выше, к сгибу локтя, оставляя на коже невидимые следы, которые горели словно от огня.

Что-то в её взгляде заставило его вздрогнуть. Казалось, она видит его насквозь – не того Леху, которого знали другие, а настоящего. Того, кто наслаждался предсмертными криками Макса, кто чувствовал неописуемое удовольствие от власти над чужой жизнью.

– Я… – начал он, но она приложила палец к его губам, заставляя замолчать.

Её кожа пахла кровью и чем-то сладким. Ника придвинулась ещё ближе, почти касаясь его тела своим. Её глаза, полуприкрытые длинными ресницами, смотрели с жадным любопытством.

– Тс-с, – прошептала она, и её палец скользнул с его губ на подбородок, шею, остановившись у кадыка. – Расскажи мне, что случилось на самом деле. Настоящую правду, а не ту глупую историю, которую ты придумал для Володи. Ты меня, конечно, извини, но я в жизни не поверю, что Макс за тебя заступился.

Леха отпрянул, чувствуя, как холодок пробежал по спине. Неужели она видит его насквозь? Или это ловушка? А что, если она расскажет обо всём Голубеву?

– Я не понимаю, о чём ты, – пробормотал он, стараясь, чтобы голос звучал естественно. – Всё было именно так, как я рассказал.

Ника хитро улыбнулась, её глаза сузились, как у кошки, заметившей добычу.

– Правда? – протянула она, наклоняясь ещё ближе. – А мне кажется, что ты что-то скрываешь. Что-то… интересное.

Её рука медленно скользнула вниз по его груди, животу, остановившись у пояса джинсов. Леха напрягся, не зная, как реагировать.

– Что… что ты делаешь? – выдавил он, чувствуя, как учащается дыхание.

– А если так? – прошептала Ника, и её рука неожиданно нырнула ему в штаны, обхватив уже полутвёрдый член. – Может, теперь ты будешь со мной более откровенным?

Леха судорожно вздохнул, когда её пальцы начали ритмично двигаться вверх-вниз. Ощущения были невероятными – смесь страха, возбуждения и какого-то тёмного, запретного удовольствия. Волна жара прокатилась по его телу, заставляя забыть обо всех опасениях.

– Ты думаешь, я осужу тебя? – мурлыкнула Ника, не прекращая ласкать его. – Думаешь, я такая правильная? Расскажи мне всё, Лешенька. Я хочу знать каждую деталь.

И только тогда слова хлынули потоком. Он рассказал ей как Макс издевался над ним, как унижал на глазах у других, как умолял о помощи в последние минуты. Каким сладким было чувство, когда ты сознательно обрекаешь другого человека на смерть и наблюдаешь за его агонией. Он описывал каждую деталь с какой-то болезненной точностью – дрожащие руки Макса, его расширенные от ужаса зрачки, судорожные попытки оттолкнуть мертвяка, хруст костей, когда зубы впились в плоть.

Леха говорил и говорил, а Ника продолжала сидеть неестественно близко, её дыхание участилось, а на щеках появился лихорадочный румянец. Рука под его джинсами не останавливалась ни на секунду, ускоряя темп с каждой новой жуткой подробностью. Когда он дошел до самых жутких деталей, она неосознанно облизнула губы, а её пальцы свободной руки впились в его предплечье. Леха поймал себя на том, что этот рассказ возбуждает его ещё сильнее, и, судя по реакции Ники, не его одного.

Она слушала с каким-то голодным вниманием, и в её глазах горело что-то похожее на искреннее восхищение. Тёмное, запретное восхищение человека, который наконец-то нашёл родственную душу.

Когда Леха закончил рассказ, Ника неожиданно прервала свои движения, заставив его разочарованно застонать.

– Нет-нет, – она покачала головой, глаза её лихорадочно блестели. – Это слишком быстро. Я хочу услышать больше. Каждую деталь. Как именно он смотрел, когда понял, что ты его бросишь? Как именно кричал?

Её руки переместились к его ремню, ловко расстегивая пряжку и полностью освобождая его от стесняющей одежды. Член оказался на свободе, напряженный до предела.

– Начни рассказ заново, – прошептала она, её голос стал ниже и с легкой хрипотцой. – Но медленнее. Не упускай ни малейшей детали.

Леха сглотнул, его дыхание сбилось, когда она начала снова его ласкать, но теперь в другом, более медленном ритме.

Он заново начал описывать сцену – как Макс застыл, когда зомби вышел из-за угла, как попытался отступить, но наткнулся на какую-то преграду, как его лицо исказилось от ужаса, когда массивная фигура мертвяка бросилась вперёд. Как Макс упал на спину, а зомби навалился сверху, прижимая его к полу всем своим весом. Как отчаянно дёргались ноги Макса, пытаясь сбросить эту тушу, как его руки беспомощно колотили по гниющей плоти, не причиняя ей никакого вреда.

Ника не отрывала от него взгляда, её губы приоткрылись, а дыхание стало прерывистым. Внезапно она опустилась перед ним на колени, продолжая работать рукой, но теперь её лицо оказалось в приятной близости от члена.

– Не останавливайся, – простонала она. – Что было дальше?

Леха, едва сдерживаясь, продолжил. Он рассказывал, как Макс вскинул руки, пытаясь защититься от набросившегося мертвяка, как отчаянно искал взглядом Леху, как молил о помощи.

– И что ты почувствовал? – спросила Ника, её губы почти касались его плоти.

– Силу, – выдохнул Леха. – Невероятную силу. Словно я стал богом, решающим, кому жить, а кому умереть.

Ника издала тихий стон, и в следующее мгновение её губы сомкнулись вокруг его члена. Леха запрокинул голову, задыхаясь от ощущений. Она двигалась в такт его словам – чем более жуткими становились детали, тем интенсивнее были её действия.

Когда он дошёл до момента, когда зубы мертвяка впились в горло Макса, когда кровь хлынула, заливая всё вокруг, когда предсмертный крик перешёл в булькающий хрип – Леха не смог больше сдерживаться. Волна наслаждения накрыла его с головой, заставляя содрогаться всем телом. Ника даже не думала отстраняться, наоборот посильнее насадившись ртом на член и принимая все до последней капли. Её глаза закрылись в экстазе, словно она испытывала такое же удовольствие, что и он.

Когда всё закончилось, она медленно поднялась, облизывая губы с довольной, сытой улыбкой.

– Знаешь, что самое потрясающее? – прошептала она, почти касаясь губами его уха. Её рука скользнула по его плечу, шее, зарылась в волосы на затылке, заставляя мурашки бежать по всему телу. – Этот новый мир создан для таких, как мы. Здесь больше нет моралистов, полиции и законов. Есть только сила и желание.

Её пальцы легко массировали его затылок, посылая волны удовольствия вниз по позвоночнику. Она наклонилась ещё ближе, её губы теперь почти касались его кожи.

– Ты осознал это быстрее других, – продолжила она, и в её голосе зазвучали хриплые, низкие нотки. – И это делает тебя… особенным.

Утро встретило Леху мутной головной болью и странным, липким ощущением на теле – словно всю ночь его кто-то потрошил, а потом небрежно зашил обратно. События вчерашнего дня вспыхивали в сознании яркими образами: лицо Ники, её пальцы на его теле, влажные губы, прикосновения… и тот рассказ, те признания, которые вырвались из него в момент слабости.

Он уткнулся лицом в подушку, пытаясь прогнать воспоминания. Что если она расскажет Голубеву? Что если это была проверка, тест на лояльность, который он с треском провалил? Черт… нужно было держать язык за зубами.

Леха сел на кровати, машинально потирая лицо. Подсобка одного из павильонов, которую ему выделили после возвращения с вылазки, казалась ещё теснее, чем обычно. Через щели в заколоченном окне пробивались первые лучи солнца, а с территории рынка уже доносились голоса – жизнь на Торжковском начиналась рано.

Пока он натягивал одежду, мысли продолжали крутиться вокруг Ники и её неожиданных откровений. Нет, вряд ли она доложит Голубеву. Её реакция была слишком искренней, слишком… страстной. Такие эмоции сложно подделать.

К тому же, теперь между ними установился своеобразный баланс – взаимный компромат. Если она расскажет Голубеву о том, что Леха специально бросил Макса умирать, он с таким же успехом может рассказать, как девушка Володи брала у него в рот, постанывая от возбуждения при каждой кровавой детали истории. Голубев такого точно не простит и грохнет эту больную суку, не задумываясь.

Но даже если она решит его подставить, всё не так уж страшно. Теперь Леха знал, на что способен. Если Голубев станет угрозой, то ему просто придётся его… устранить.

По сути, Володя – всего лишь человек, в то время как Лёха – новая ступень эволюции. Эта мысль отозвалась внутри приятным теплом, словно глоток горячего чая в холодный день.

Раньше он не мог и представить, что будет так хладнокровно размышлять об убийстве человека. Но после истории с Максом… что-то изменилось. Словно первое убийство сломало какой-то внутренний барьер, и теперь всё казалось проще.

Выйдя на территорию рынка, Леха направился к складу за завтраком, но на полпути его окликнул знакомый голос:

– Эй, Алексей!

Леха обернулся и увидел Голубева, который быстрым шагом приближался к нему. Внутренности словно сжались в тугой узел. Неужели Ника всё-таки рассказала?

– Доброе утро, – как можно спокойнее произнёс парень, пытаясь унять внезапную дрожь в руках.

Володя выглядел напряжённым.

– Нам нужно поговорить, – сказал он негромко, оглядываясь по сторонам. – Насчёт вчерашней вылазки.

Леха почувствовал, как внутри всё рухнуло. Всё-таки узнал! Он быстро оценил ситуацию – вокруг слишком много людей, многие вооружены. Если попытаться использовать телекинез сейчас, его тут же пристрелят. Нужно выждать, выбрать более подходящий момент.

– Конечно, – кивнул он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – О чём именно ты хочешь поговорить?

Голубев шагнул ближе, понизив голос:

– Есть несколько нестыковок в твоём рассказе, и я хочу…

Договорить он не успел, так как со стороны восточного периметра раздалась автоматная очередь, а за ней крики и топот десятков ног.

– Нападение! – донеслось сквозь общий шум. – Все на позиции!

Вокруг мгновенно воцарилась паника – женщины хватали детей и бежали в укрытие, мужчины с оружием заняли оборонительные позиции. С вышек вдоль периметра зазвучали выстрелы – одиночные, методичные.

– Чёрт! – выругался Голубев, мгновенно переключаясь с Лехи на новую угрозу. – Продолжим потом!

Он побежал к главным воротам, на ходу выхватывая из-за пояса пистолет. Леха, испытывая странную смесь облегчения и тревоги, нырнул за ближайшее укрытие – перевёрнутый торговый прилавок – и попытался оценить ситуацию. Рядом с ним оказался Колян, бывший риелтор, теперь один из бойцов Голубева.

– Кто напал? – крикнул Леха, перекрывая шум перестрелки.

– Понятия не имею! – Колян высунулся из-за укрытия и выпустил несколько пуль в сторону нападавших. – Какие-то мудаки, человек двадцать, не меньше! Как, блядь, постовые прошляпили их появление⁈

Леха рискнул выглянуть. Через главные ворота, прикрываясь бронированным фургоном, внутрь прорывались вооружённые люди. Их возглавлял массивный бородач с автоматом в руках.

Внезапно прямо над их головами просвистело что-то, и в следующую секунду неподалёку раздался взрыв. Граната разворотила один из торговых павильонов, выбросив вверх облако пыли и осколков.

– Твою мать, у них есть подствольники! – выругался Колян.

Леха огляделся в поисках более надёжного укрытия. Страх, который раньше парализовал его в подобных ситуациях, сейчас странным образом отступил, сменившись холодной решимостью. Он заметил, что нападавшие пытаются прорваться через боковой проход между павильонами – если им это удастся, они зайдут защитникам во фланг.

– Прикрой меня, – скомандовал он Коляну. – Я попробую их остановить.

Не дожидаясь ответа, он перекатился за соседний прилавок, затем ещё за один. Выстрелы над головой заставляли приседать, но он упрямо продвигался к боковому проходу. На всякий случай Леха активировал энергетический щит – вокруг его тела возникло едва заметное голубоватое свечение, похожее на тонкую мембрану. Теперь случайная пуля не застанет его врасплох.

Заняв позицию за перевёрнутым холодильником, он увидел, как три фигуры осторожно пробираются между павильонами. Первые двое – с автоматами, третий – с чем-то похожим на топор или мачете.

Леха прицелился и выстрелил дважды в первого. Пули ушли мимо, но заставили нападавших залечь. Колян, увидев их положение, открыл огонь с другой стороны, вынуждая их оставаться в укрытии.

Внезапно в холодильник, за которым прятался Леха, что-то врезалось с такой силой, что конструкция содрогнулась. Он резко обернулся – и увидел перед собой высоченного мужика с топором, который каким-то образом зашёл с тыла. Мужик замахнулся для следующего удара, целясь прямо в голову.

Время словно замедлилось. Леха смотрел на приближающееся лезвие и чувствовал, как паника сдавливает горло. Он снова цепенел, словно тот прежний очкарик-трус, которым был до встречи с зомби-апокалипсисом.

Топор был в сантиметрах от его головы, когда что-то щёлкнуло внутри. Ярость – чистая, горячая, мгновенно вытеснила страх. Он выбросил руку вперёд, активируя телекинез.

Мужик с топором словно врезался в невидимую стену. Его тело отбросило назад с такой силой, что он пролетел несколько метров и с хрустом врезался в кирпичную стену павильона. От удара на стене осталось влажное тёмно-красное пятно, а тело мужика медленно сползло вниз, оставляя кровавый след.

Но Леха не остановился. Используя телекинез, он направил брошенный топор обратно к его владельцу. Лезвие со смачным хрустом вошло прямо в лоб мужика, разрубив череп почти до переносицы. Кровь и мозги брызнули во все стороны, забрызгав стены павильона.

Оставшиеся двое мгновенно среагировали, открыв огонь в его направлении. Пули отскакивали от энергетического щита, оставляя голубоватые вспышки в воздухе. Парень впервые почувствовал настоящую мощь своих способностей – он больше не был тем трусливым ботаником, дрожащим от страха.

Выйдя из укрытия, он поднял руку и сконцентрировался. Невидимая сила подхватила одного из стрелков, подняв его на несколько метров в воздух. Тот закричал от ужаса, беспомощно дрыгая ногами. Леха резко сжал кулак – и тело нападавшего смялось, будто его сдавил гигантский пресс. Кости хрустнули, внутренние органы лопнули, изо рта хлынула кровь. То, что осталось от человека, тяжело рухнуло на асфальт.

Третий из группы побледнел, увидев жуткую судьбу своего товарища. Он бросил оружие и попытался сбежать, но Леха легким движением пальцев вырвал из земли металлический штырь ограждения и метнул его. Металл пробил спину бегущего насквозь, пригвоздив его к стене павильона. Нападавший дёрнулся несколько раз и затих, повиснув на импровизированном копье.

Леха почувствовал прилив энергии и почти физическое удовольствие от применения своих способностей. Он двинулся к главному входу, где шёл основной бой.

Выйдя на открытое пространство, он увидел, что ситуация стала критической. Бронированный фургон, который использовали нападавшие, теперь полностью въехал на территорию рынка, и из-за него выскакивали всё новые и новые вооружённые люди. Огневые точки защитников одна за другой замолкали под шквальным огнем.

Леха понял, что нужно действовать немедленно. Он вышел на середину площади, игнорируя свистящие вокруг пули, и воздел руки, концентрируя всю доступную псионическую энергию. Воздух вокруг него задрожал, словно от жара, на асфальте начали появляться трещины. С диким криком он высвободил всю накопленную силу, направив её на бронированный фургон.

Многотонная машина сначала слегка задрожала, словно во время землетрясения. Леха чувствовал, как каждая мышца его тела напрягается до предела, вены на висках вздулись от усилия. С диким криком он направил всю силу на одну сторону фургона, заставляя его перевернуться.

Бронированная машина медленно, словно в замедленной съёмке, начала опрокидываться на бок. Люди внутри и рядом с ней кричали от ужаса, когда фургон с грохотом рухнул на асфальт, придавив нескольких нападавших и полностью перекрыв подход к воротам. Из-под перевёрнутой машины растеклась тёмная лужа крови, смешанной с маслом.

Взрыв топливного бака довершил дело – волна огня и осколков накрыла оставшихся боевиков. Раздался оглушительный грохот, и облако чёрного дыма поднялось над территорией рынка.

Когда пыль осела, стало видно, что от основной группы нападавших почти ничего не осталось – они были раздавлены или разбросаны взрывной волной. Уцелевшие в панике бросали оружие и пытались спастись бегством, но их быстро настигали пули защитников Торжковского рынка.

Леха рухнул на колени, полностью обессиленный. Перед глазами всё плыло, тело охватила дрожь. Использование такого мощного телекинеза опустошило его энергетические резервы почти до нуля. Он смутно осознавал, что люди вокруг смотрят на него со смесью страха и восхищения. Никто раньше не видел, чтобы он демонстрировал подобную мощь.

Рядом с ним внезапно возникла Ника. Её глаза лихорадочно блестели, на щеках играл румянец, а дыхание было частым и прерывистым, словно она только что пробежала стометровку. Она смотрела на него с неприкрытым, почти безумным восхищением.

– Это было… невероятно, – прошептала она, наклонившись к самому его уху так, чтобы никто другой не услышал. Её горячее дыхание обожгло его кожу. – Ночью тебя ждёт особая благодарность. Такая, которую ты надолго запомнишь.

Её рука скользнула по его спине, слегка царапнув ногтями, и это прикосновение словно послало электрический разряд через всё его тело.

К тому времени, как он смог подняться на ноги и добраться до главных ворот, основная часть нападавших уже была уничтожена или обезврежена. Четверо выживших стояли на коленях, руки за головой, а перед ними – Голубев с дробовиком и десяток его бойцов. Вокруг них толпились жители рынка, многие кричали что-то о возмездии.

– Двенадцать наших погибли, – произнёс Голубев достаточно громко, чтобы слышали все собравшиеся. – Пятеро ранены. И вы даже не представляете, как мне хочется грохнуть вас здесь и сейчас.

Один из пленных, совсем молодой парень, заплакал.

– Пощадите! – взмолился он, дрожа всем телом. – Не убивайте, прошу вас!

Другой пленник, постарше, с перебитым носом и окровавленным лицом, смотрел прямо на Голубева:

– Слушай, мужик, – заговорил он, стараясь звучать спокойно, хотя страх всё равно прорывался в его голосе. – Мы просто выполняли приказ.

В толпе начались перешёптывания. Кто-то кричал о немедленной расправе, другие призывали проявить милосердие.

– Отпусти их, Володя, – крикнула женщина из толпы. – Они всё равно уже не опасны! Мы не должны становиться такими же, как они!

Несколько голосов поддержали её. Голубев выслушал их молча, затем поднял руку, призывая к тишине.

– Я принял решение, – сказал он. – Этих четверых не казнят. Мы поступим иначе.

Он кивнул своим людям, коротко приказав отвести пленных за периметр и подготовить всё необходимое. Заметив Леху среди толпы, Голубев решительно махнул ему рукой:

– Ты идёшь с нами. Твои способности могут пригодиться.

За пределами рынка, в нескольких сотнях метров от стен, на пустыре среди разрушенных гаражей и заваленных мусором пустырей, происходило нечто жуткое. Бойцы Голубева, с безразличными каменными лицами, заставили пленных копать. Под прицелом автоматов несчастные выгребали сырую петербургскую землю руками и найденными инструментами. Пот струился по их измученным лицам, смешиваясь с грязью и кровью. Ямы выходили неглубокими – примерно по грудь взрослому человеку, но в их глазах читался животный ужас понимания.

Один из пленных, самый молодой, с трясущимися руками едва удерживал лопату. Его штаны были мокрыми – то ли от пота, то ли от страха.

Когда работа была закончена, Голубев, стоявший всё это время чуть поодаль, коротко кивнул. Его бойцы грубо схватили первого пленного и швырнули в яму. Тот закричал, пытаясь выбраться, но приклад автомата обрушился на его пальцы, заставив отпустить край.

– Не дергайся, – процедил один из охранников, начиная засыпать яму землей.

Одного за другим всех четверых погрузили в сырую землю, тщательно утрамбовывая грунт вокруг их тел. Когда работа была закончена, над поверхностью торчали только четыре головы, расположенные на расстоянии метра друг от друга. Глаза пленников, расширенные от ужаса, метались из стороны в сторону.

– Слушайте внимательно, – обратился Голубев к погребённым. – Это ваш шанс. Если вы переживёте ночь, и вас не найдут мертвяки, завтра я вас выкопаю и отпущу. Даю слово.

Глаза пленников расширились от ужаса. Они осмотрелись – территория вокруг была относительно пустынна, ни одного зомби поблизости.

– Хорошо, – прохрипел один из них. – Только… дайте немного воды перед уходом.

Голубев кивнул одному из бойцов, и тот поднёс флягу к губам каждого из пленных.

– Возвращайтесь на базу, – сказал Володя, обращаясь к своим людям. – У меня здесь ещё остались дела. Леха, ты останешься со мной.

Бойцы без лишних вопросов кивнули и направились к машинам. Они быстро загрузились в потрепанную легковушку и вскоре скрылись за поворотом, оставив после себя лишь облако пыли.

Когда последние отголоски шума двигателей полностью растворились в тишине, Володя медленно повернулся к Лехе.

– Лёх, ты знаешь, что самое сложное в поддержании порядка? Не важно, до апокалипсиса или после. Нужно найти баланс между милосердием и жестокостью.

Он кивнул в сторону закопанных пленников:

– Эти люди считают, что у них есть шанс. Это вселяет в них надежду. А надежда – самая страшная пытка. Потому что чем сильнее ты надеешься, тем больнее будет осознание.

Леха молчал, глядя на Голубева с растущим пониманием.

– Наши люди слишком мягкие, – продолжил Володя. – Они всё ещё цепляются за прежний мир. За его правила, его мораль. Им кажется, что можно сохранить человечность посреди всего этого дерьма.

Он достал пистолет и проверил магазин, одновременно бросив на Леху оценивающий взгляд:

– Знаешь, я до сих пор думаю о том, что произошло с Максом. Эта история про героическое самопожертвование… – он усмехнулся, покачав головой. – Тебе не кажется, что звучит слишком неправдоподобно?

Его голос оставался спокойным, даже будничным, но глаза смотрели с пронизывающей проницательностью.

– Макс был мудаком, это факт. И он никогда бы не стал рисковать собой ради кого-то другого. Тем более ради тебя, – Голубев снял пистолет с предохранителя. – Хотя, знаешь, это даже к лучшему. Он слишком зарывался в последнее время. Так что собаке – собачья смерть.

Леха стоял неподвижно, чувствуя, как внутри всё сжимается от холода. Понимание медленно проникало в его сознание.

– Ты знал… – произнес он наконец. – И ничего не сказал?

Голубев встретился с ним взглядом и пожал плечами с почти философским спокойствием.

– В новом мире нужны новые правила, – ответил он. – И мне нужны люди, которые не боятся принимать сложные решения. Люди, способные переступить через старые моральные запреты, когда это необходимо. – Он сделал паузу. – Особенно такие, как ты.

Он многозначительно посмотрел на Леху, и в этом взгляде читалось нечто большее, чем простое признание способностей.

– Люди со способностями – редкий ресурс, – продолжил Голубев, делая шаг ближе. – В нашей общине всего четверо человек со способностями. И ни один из них не сравнится с твоим потенциалом.

Он положил тяжелую руку на плечо Лехи, сжав его с силой, которая балансировала на грани между дружеским жестом и угрозой.

– Я мог бы использовать твою смерть как пример для остальных, – произнес он с леденящей прямотой. – Но предпочитаю использовать твои таланты. Так что выбор прост: ты можешь стать моим врагом или… главным союзником.

Голубев склонил голову набок, изучая реакцию Лехи с почти научным интересом.

– Так что же? Ты со мной?

Слова повисли в воздухе, наполненные весом предложения, от которого невозможно отказаться. Всего несколько дней назад он был никем – запуганным ботаником, которого все считали слабаком. Теперь же лидер их сообщества предлагал ему поделиться своей властью…

В голове парня творился настоящий хаос. Сперва Ника со своими подкатами, теперь Голубев с предложением заключить союз… возникло ощущение, словно каждый из них играл с ним, пытаясь переманить на свою сторону. Такое внимание льстило парню.