Текст книги "Я попал в ЛитРПГ, или как приручить суккуба (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 18. Суккубы не танцуют

Глава 18. Суккубы не танцуют

За час до рассвета город разделился на два лагеря. Первый (поменьше) оплакивал павших у стен крепости, второй (все остальные) – веселился и выплясывал на главной площади и в примыкавшем к ней квартале знати. Из закромов мэра прикатили три здоровенных бочки вина и целый воз муки, солонины, сыров, лука и чеснока. Да, все это – стратегический запас для осады, но отговаривать и увещевать успевшую накатить голь можно даже не пытаться. В конце концов, пришел к выводу, что все мы заслужили хотя бы денек отдыха и разрядки.

Кстати, о мэре. Труп узурпаторши связали за ноги и повесили на шею статуе, и пересохший фонтан вновь зажурчал, только теперь вместо воды в каменную чашу стекала кровь. Де ла Кюр удалось опознать лишь по пышному красному платью и прическе – лицо же выглядело как кожаный мяч, который переехали танком. Весьма, кхм, своеобразное украшение ничуть не смущало празднующих горожан – наоборот, вокруг водили хороводы и танцевали под нестройное треньканье лютней, скрипок, флейт и барабанов. Кто слушал «Percival» без студийной обработки, у того в голове уже заиграла ни с чем не сравнимая кабацкая тема.

Выглядело мерзковато, но это всего лишь декорация, а в играх встречал и не такое.

– Ша! – крикнул с порога отправленный на разведку Ермак, взмахнув полупустой кружкой вина. – Отдыхают кореша! Прям как у меня на день села! Идем гулять, народ!

– Да ты издеваешься, – простонала Лера из кресла.

Ингрид не ответила, потому что тихонько посапывала в соседнем, поджав ноги и подложив ладони под щеку.

– Отставить спать! – медведем прорычал крепыш, и жрица вскинула голову и заозиралась по сторонам. – В гробу отоспимся! Может, уже завтра! Или послезавтра! Но не сегодня! Сегодня сам бог велел гудеть! Когда еще такое будет? Айда! Вино – во! Жратва – м-ма! Девки жопастые скачут! Хоп-хэй, ла-ла-лэй!

– А знаешь, – рыцарь встала и с хрустом потянулась. – Ты прав. От таранки и сухарей уже наизнанку выворачивает. Натрескаемся – и в спячку на сутки. А лучше на двое. Ир, пошли.

– Ме-х... – сонно протянула подруга, но все же покорилась. – Артур, не отставай.

– Вы это... – я улыбнулся и потер предплечье. – Идите. А я с Хирой посижу. Мало ли что.

– А-а, – Валерия сложила пальцы колечком и пару раз надела на указательный. – Кот из дома, мыши в пляс.

– Да ну тебя!

Зарождающуюся перепалку прервал хлопок двери на втором этаже и стук копыт по ступеням. Суккуба с привычно-недовольной миной вошла в гостиную, на ходу сдирая бинты. Осмотрела черный тонкий шрам на боку, фыркнула и щелкнула пальцем, на миг исчезнув в рыжем пламени с фиолетовым гало. Когда огонь исчез, прислужница предстала в коротком красном платье с тонкими бретельками и перекосом на левое бедро, похожее на то, что носила Элис в первой экранизации «Обители зла».

– А куда это вы намылились без меня? Я тоже хочу погудеть.

– Это наш демон! – бородач отсалютовал кружкой, заплескав и без того мокрую бороду.

– Уверена? – в нарочито ровный голос вклинилась нотка беспокойства, и девушка заметила ее без малейшего труда.

– Да, мам.

– Но твоя рана...

– Заткнись, или получишь такую же. А теперь шагом марш, леди желает выпить.

Несмотря на ранее утро, на площади горели костры, через которые парами прыгала молодежь, взявшись за руки. Рядом с телегой на скорую руку соорудили печь в виде поставленного на камни котла округлым днищем вверх, под которым тлела горка углей. Старуха в красном платке мешала простое жидкое тесто из воды, муки, и соли. Старик-кашевар в соломенной шляпе черпал смесь половником и лил на раскаленное дно чугунка. Несмотря на схожесть способа приготовления, в итоге получались на блины, а толстые мягкие лаваши. Третий повар – приземистая женщина за пятьдесят – закатывала в горячие лепешки сыр и крошеный лук и задаром раздавала всем желающим.

Очередь к нехитрой снеди успела рассосаться – в основном гуляки вертелись около винных бочек. Там же горлопанили стражники, восхваляя храброго и отчаянного вожака, но сам Рейнар так на глаза и не попался. К слову, другие игроки тоже – товарищи по несчастью предпочли запереться в виллах и занавесить шторы. Я их не судил – после стольких месяцев тишины творящийся под окнами бедлам взбесит кого угодно.

Когда мы подошли за сырными трубочками, из толпы вояк отделился усатый ополченец и на заплетающихся ногах подошел к нам. Сально прищурился, ткнул в меня пальцем и пробормотал:

– Э-э-э... это вы те, епт, великие герои? Да-а-а... узнал, узнал. Позвольте вопрос, господа. А кого хера... ик... я не видел вас на штурме?

Прежде чем я успел вмешаться и попытаться разрулить наезд словами, поддатый Ермолай шагнул вперед и толкнул бойца в плечи.

– Знаешь, сука, где мы были? Мать твою драли, пес!

Даже бывалый рубака ошалел от такого выпада – вытаращил залитые зенки, раззявил щербатый рот, и спутник, не дождавшись ответа, с ходу двинул в челюсть.

– Мужики! – промямлил ополченец, ползая брюхом по брусчатке. – Наших бьют!

– Ох, млять, – опустил голову и поднял кулаки к подбородку, глядя на помчавшую к нам пятерку разъяренных алкашей. – Опять двадцать пять.

Примерно так же ведет себя трэш на боссе после массового агра – стоит, втыкает, а потом всем скопом рвется к цели. Ну, ничего, и не такое проходили, причем не только в играх. «Дублеты» посчитали пьяный махач недостойным победителей занятием, а портовая чернь не сильнее реальных бомжей и забулдыг. Ермак же, как прирожденный танк, спуллил почти всех мстюнов на себя, и лишь один сорвался на стоящего рядом меня.

К удивлению, Лера не стояла в стороне, хотя и оставила меч дома. Пока уклонялся от медленных замахов и легонько охаживал соперника двойками по бокам, рыцарь с первого удара уронила первого горе-драчуна и спартанским пинком опрокинула второго. Аж засмотрелся, позабыв главное правило – думать о защите, и поймал прямой в лоб. Отшатнулся, затряс головой, отгоняя вихрь сверкающих пятен, и тут же получил в солнечное сплетение.

Не самые опасные, скажем честно, удары, особенно в исполнении заправленного под горловину стрит файтера. Быстро пришел в себя, сделал обманку, отвлекая внимание на руки, и рубанул лоу-киком под колено. Противник вскрикнул и поджал ногу, и незамедлительно получил с локтя в нос. Плюс один приунывший и прилегший отдохнуть.

Весь бой занял от силы десяток секунд – толпа не успела окружить нас и начать улюлюкать, а все пятеро растянулись на камнях. Больше рыпаться на поборников желающих не нашлось, лишь один тявкнул из-за спин стражников:

– Лучше бы так в крепости дрались!

– Лучше бы ты язык в сраку засунул! – Ермак ринулся к обидчику, тряся кулаками, но мы с Лерой не сговариваясь подхватили крепыша подмышки и развернули лицом к еде. – О, жрачка!

Сквозь чавканье и хруст (товарищ засунул в рот сразу две сырные трубочки) послышались тихие хлопки. Хира сводила и разводила ладоши, как в замедленной съемке и едва уловимо улыбалась, глядя на меня.

– Что? – насупился, ожидая очередного подкола.

– Неплохой замес. На шестерочку потянет.

– Ценю ваше великодушие, – отвесил театральный поклон.

– Вот поэтому и не хожу в кабаки, – проворчала Ингрид, откусив от лепешки. – Что там, что тут – сплошное безобразие.

– Пошлите, выпьем уже, – сказала Лера и первой направилась к бочке.

Но стоило нам подойти к стражникам, как один закрыл крышку и в прыжке уселся сверху. Его товарищи выстроились перед нами стеной, не нападая, но и не пуская к напитку – этакий пассивный протест в стиле «собака на сене».

– Как языком чесать – так герой, – проворчал коротко стриженный бугай. – А как жизнью рисковать – так пропал.

– Катись отсюда, – поддакнул сосед – пожилой лысый бородач. – И шлюху рогатую не забудь.

Я дернулся, но теперь уже Ермак приобнял за плечо и настойчиво потянул прочь от разозленных воинов.

– Забей, против этих не сдюжим. Вон еще наливают, айда туда.

– Вам здесь не рады! – крикнули вслед, и я не смог отказать себе в удовольствии показать ушлепкам средний палец. Но в Ириноре, похоже, этот жест означал нечто принципиально иное (или вовсе не значил ничего), поэтому в ответ услышал лишь пьяный хохот.

У бочки на противоположном краю площади кучковались парни и девушки моего возраста – крестьяне, рыбаки, ремесленники. Все приоделись по случаю праздника в очень дорогие для простого люда и передаваемые по наследству наряды – своего рода семейные реликвии, которые берегли пуще прочих сокровищ. Мужики все как один носили длиннополые красные рубахи навыпуск, подпоясанные добротными кожаными ремнями с тяжелыми бронзовыми бляхами. Не исключено, что этим самым ремнем прадед лупил деда, дед – отца, а отец, в свою очередь, непоседу с огненными вихрами, бросающего недвусмысленные взгляды на женскую часть нашей скромной группы.

Девушки же предпочитали белые сарафаны с пышными буфами на плечах. Расплетенные волосы ниспадали до крестцов и красиво развевались при кружении в танце. Крестьянки выплясывали сами, пока стоящие полукольцом ребята передавали по рукам кружку и набирались храбрости для выбора пары. Оркестр из флейты, бубна и лютни отыгрывал дерзкий частушечный мотив, но судя по переглядам и кивкам, готовился перейти на медленную романтическую мелодию.

Как правило, такие играли поздними вечерами,а не при свете дня, но народ аж распирало от радости, и ждать до вечера никто бы не стал. Хотя товарищ Нутро подсказывал, что гуляния продолжатся и после заката, и на следующий день. Оставалось надеяться, Рейнар или кто-нибудь из его приближенных взял ответственность за управление городом, и Хаб-Харбор в кои-то веки начнет готовиться к обороне.

На этот раз при нашем приближении пацанва упорхнула от бочки как стая воробьев при виде кошек. Все прекрасно видели, что мы сделали с любителями побузить на ровном месте, и благоразумно отошли, сбившись в стайку с другой стороны от танцующих девчат. Но при том стали украдкой посматривать на моих спутниц – особенно на Хиру – и с улыбками перешептываться, словно подначивая друг дружку подойти «познакомиться».

– На нас пялятся, – смущенно проворчала жрица и повернулась к добрым молодцам спиной. Но с учетом явного преобладания кормы над форштевнем, особенно подчеркнутого леггинсами в обтяжку и приталенным платьицем, зрителям такой маневр понравился еще больше.

– Кто?! – взревел Ермак и от возмущения уронил черпак в вино.

– Тише, тише, – легонько хлопнул разошедшегося буяна по спине. – Там свои. Наливай уже.

– Есть, командир! Это мы завсегда!

Воин наполнил пять кружек и вернул крышку на место, соорудив из бочки некое подобие высокого стола для употребления стоя. Ну, знаете, какие обычно бывают в крохотных и очень дешевых забегаловках, где экономят место на лавки и стулья. И все равно местный антураж более чем нравился – особенно если не обращать внимания на статую: приятный фолк, тепло от костра, пестро одетые люди, смех, горячая еда и веселье. И пусть некоторые нам не рады, зато мы рады друг другу и тому, что выкроили минутку в безумных приключениях, чтобы просто собраться и отдохнуть. Именно это и озвучил чуть позже, первым подняв кружку для тоста.

Соратники поддержали, пусть и не все с явно выраженным воодушевлением. Невооруженным глазом видно – девушки очень устали от чехарды накативших снежным комом событий. Но я не мог раздавать пустые общения, стучать пяткой в грудь и заявлять, мол, зато дальше будет проще, тяжело в прокачке, легко в пвп, и все такое прочее. Ведь это слишком очевидная ложь, а дураков среди нас не завелось. Если стартовая локация столь же опасна для жизни, как и прятки на минном поле, то о том, что ожидает в более высокоуровневых зонах, лучше даже не думать. Да мы и не стали. Вино внутри, а проблемы – снаружи.

– Ну! – после небольшого перерыва поднял кружку Ермак. – За тех, кто в дороге и кого еще ждет дальний путь. Все мы – странники.

Бородач как мысли мои прочитал. С удовольствием глотнул вина (не самого поганого, кстати) за эту короткую, но проникновенную речь.

– Чтоб не в последний раз, – переняла эстафету Валерия. Что же, и не поспоришь.

– Я тоже должна? – пролепетала слегка захмелевшая жрица, держа деревянный «кубок» двумя руками. – Яре-яре... Давайте за то, чтобы поскорее вернуться домой!

Чокнулись, выпили и всем составом посмотрели на демоницу. Хира изогнула бровь и качнула головой.

– Котята-чертенята, ну вот нельзя просто молча побухать, а? Вам без этих речей синька не в то горло льется, или где?

– Я не понял, – осоловело протянул крепыш и боднул бочку, достающую ему аккурат до подбородка. – Ты нас уважаешь? Ты... ик... меня уважаешь?

– Да пошел ты... – фыркнула прислужница и отвернулась.

– Кто? – Ермак завертел головой. – Это ты мне?

– Не тебе, – поспешил вмешаться я.

– А кому? – товарищ уже едва стоял на ногах. – Где он? Покажи? Я... ик... дам ему подсрачник!

К счастью, грядущую бучу прервал менестрель.

– Друзья! – лютнист шагнул вперед, и музыканты опустили инструменты. – Прошу внимания и понимания! Впервые наша любимая песня зазвучит рано утром, а не после заката, как заведено почтенными предками. Играть ее в неурочный час – значит, разгневать самого демиурга. Но! Кулак творца далеко, а ваши близко... – после этих слов девушки захихикали, а парни с усмешками подбоченились, – поэтому по многочисленным заявкам – «Сеновальная»!

Под разомлевший перебор струн и соловьиную мелодию флейты крестьянки встали кругом и закачали бедрами, не спеша притоптывая на месте. Парни, глядя на это, принялись подбадривать друг друга хлопками по плечам, смешками и озорными улыбками. Все уже изрядно набрались, так что спутницам долго скучать не пришлось. Сунув большие пальцы за ремни, парубки вальяжной походкой шагали к избранницам и пританцовывая, обходили по кругу.

Если за полный оборот кавалеру не выказывали никакого интереса, тот под свист и улюлюканье возвращался в строй. В ином случае девушка брала понравившегося ухажера за руки и клала ладони себе на плечи. Обрадованный счастливчик приобнимал барышню за талию (но чаще заметно ниже) и прижимал к себе вопреки всем правилам, этикетам и нормам приличия. Ну а далее начинался тот самый каноничный медляк, знакомый каждому по школьным дискотекам.

И так уж вышло, что статистика в «Ириноре» малость отличалась от реальной – на дюжину девчонок здесь пришлось аж пятнадцать ребят, трое из которых стояли в сторонке, пряжки свои теребя. Все – самые молодые, тощие, безусые и одетые хуже других. Неудивительно, что с ними никто не захотел танцевать. Глядя на них, я видел вчерашнего себя – такого же неуверенного, забитого и откровенно трусливого в общении с прекрасным полом. Испытывал ли я жалость к компьютерным версиям самого себя? Ни капли. Сочувствие? Немного. А вот что действительно занимало сердце – так это ностальгия по ушедшим дням. И я приложу все усилия, чтобы прошлое никогда и ни при каких обстоятельствах не стало настоящим.

– Опять пялятся, – проворчала Ингрид. – Прям жопой чувствую.

Лера прыснула:

– Потому что на жопу и пялятся. Ты ее вообще видела?

– Зачем мне смотреть на свою жопу? – с издевкой спросила жрица. – Я больше по чужим. В смысле, по мужским.

– У-тю-тю! – рыцарь от души шлепнула подругу по заднице, и девушка с визгом подпрыгнула.

– Извините, – раздался позади взволнованный дрожащий голосок.

Мы разом обернулись, отчего конопатый мальчишка в застиранной красной рубахе чуть не дал стрекача, но нашел в себе силы и волю не поддаться страху. За что и был в последствии вознагражден.

– Госпожа в белом, – парень неуклюже поклонился, левую ладонь положа на грудь, а правую – трясущуюся как после гири – отвел в сторону. – Разрешите... пригласить вас на танец.

– Госпожа в белом? – Ингрид осмотрела себя и повертела головой, будто выискивая в толпе другую госпожу в наряде того же цвета. – Это ты мне?

Юнец, похоже, принял эти слова за наезд, опустил голову и попятился, и тут я не сдержался и пришел на выручку.

– Ну а кому же еще, – подмигнул неписю и одними бровями велел стоять и не дергаться.

– Ого, – жрица глупо улыбнулась и скосила глаза к переносице. – Меня еще никто не называл госпожой в белом. Еще и рыженький.... Так, – она поправила соскользнувшую с плеча накидку, но в итоге превратила ее в ленту через грудь, – я иду. Только чур не урони.

– И руки не распускай, – пригрозила Лера.

К которой тут же поспешил второй танцор, окрыленный успехом товарища. Но одного взмаха кулака бородача хватило, чтобы парень резво развернулся и с той же скоростью умотал восвояси.

– Пошли, – Ермак без спроса схватил рыцаря за руку и потащил в круг, тараном расталкивая всех, кто оказывался на пути. – Потрясем костями.

Уже хотел идти унимать пьяного буяна, но заметил, что Валерия не без удовольствия прижимает его голову к груди и гладит по плечам и спине так, как не гладят друзей – даже близких.

– Наконец-то свалили, – буркнула Хира, зачерпнула полную кружку и вылакала в один присест. Крякнула, ухнула, утерла губы предплечьем и снова сунула руку в бочку. – Хоть напьюсь без тупой болтовни.

– Как твой бок?

– О Тьма, какой же ты нудный... Иди вон лучше тоже попляши. Как раз одна кобылка освободилась.

– Не хочу с кобылкой, – подошел поближе и облокотился на край емкости. – Хочу с тобой.

Демоница протяжно фыркнула.

– Суккубы не танцуют. А если бы и танцевали, то точно не с такими занудами.

– И все же я настаиваю.

– Да хоть насиживай, – густая бордовая струя потекла в распахнутый рот, прямо как в рекламе попсовой газировки.

Вздохнул, прикидывая вариант диалога, который приведет к танцу. После всего, что сделал, в любой другой игре за меня бы уже замуж вышли, а тут – ледяная стена, выше, блин, чем в Вестеросе, и хоть тресни. Но отступать – удел неудачников, поэтому протянул ладонь и со всей доступной уверенностью произнес:

– Всего раз. Как исключение.

– Или что? Занудишь до смерти? Не трать свое время и мое терпение, просто прикажи – и дело с концом.

Хмыкнул и устало улыбнулся, глядя на сердитую физиономию, темные линии хмурых бровей, сжатые губы и трепещущие ноздри.

– И не подумаю.

– А что мешает?

– Отношение к жизни. Может, воспитание. Правильные приоритеты и примеры для подражания. Хочешь, верь, хочешь, нет, но я всегда отыгрываю добрых героев и стараюсь получать только положительную карму. Вот вроде вымысел, иллюзия, виртуальность, а неприятно отождествлять себя с ушлепком. Поэтому я не бью женщин кнутом, не сажаю в эцих... тьфу, ящик с гвоздями и не принуждаю к... танцам.

– Ну и лох, – эхом донеслось из опустевшей кружки. – И вообще, я не твоя женщина. Я – твоя слуга. И это если опустить маленький и незначительный факт, что я вообще не человек.

– Да мне все равно. Ты та, кем я тебя вижу. Осознаю. Ощущаю. Осязаю. Ты... больше человек, чем многие живые люди.

Хира с полминуты щурилась на меня, затем фыркнула и отвернулась.

– Повторяю – танцевать не буду. Хоть оду в мою честь читай.

– Ага. Значит, вытворять всякое во сне – за милую душу. А тут – фиг.

Суккуба закатила глаза.

– Сон – это сон. Че ты докопался?

Хлебнул немного для храбрости, набрал побольше воздуха и сказал то, что хотел сказать многим, но ни разу так и не осмелился:

– Нравишься ты мне.

– Да я всем, млять, нравлюсь! – демоница швырнула кружку под копыта. – Один жест, одно движение, один взгляд – и вся эта прыщавая чепуха будет ползать ниц ради единственного прикосновения!

Шагнул еще ближе, и теперь между нашими лицами едва бы уместилась ладонь.

– И я?

Алые радужки полыхнули огнем, даже сквозь стиснутые губы послышался зубовный скрежет.

– А ты... – змеей зашипела суккуба, прожигая взглядом. – Ты... ты...

Договорить не успела. На крышах домов (как потом выяснилось, по всему городу) зажглись пентакли, откуда выпрыгнули обугленные черти из тысячи Легата. Подняв уродливые рыла к пасмурным небесам, твари хором проревели:

– Время на исходе! Верните мою вещь!

И тут до меня дошло, что в грядущей осаде нам не помогут ни крепость, ни стены, ни сам демиург.

Глава 19. Тысяча и один черт

Глава 19. Тысяча и один черт

Не скажу, что мы вмиг протрезвели, как обычно бывает от резкого испуга, но хмельных испарений стравили из голов прилично. И как только проворонил этот момент, хотя сам раз за разом заставлял суккубу телепортироваться по городу как у себя дома. И если на подобное способен нуб нулевого ранга, то чего я ждал от тысячника Тьмы – честной сечи лицом к лицу? Аж смешно стало, когда представил, как обожженные рогатые бесы вяжут лестницы и сколачивают осадные башни.

Под гробовую тишину вернулись в дом. Первое время неписи стояли с открытыми ртами, точно скрипты заглючило, а затем с воплями и суматохой бросились врассыпную. Даже стражники, при появлении адского десанта выстроившиеся кольцом и обнажившие мечи, со всех ног помчали в крепость.

– Так... – сел в кресло, облокотился на стол и потер гудящие виски. – Давайте думать.

– А че он... это самое, – с обидой протянул Ермак и махнул кулаком. – Договорились как люди... ик... стрелка тогда-то и тогда-то. Две недели уже прошло? Нет!

– Откуда, блин, знаю, что у него в башке? – усталость и тревога вылились в совершенно несправедливую злость. – Может, запарился сидеть в своем шатре. Может, что-то его поторопило. Приказ от начальства или типа того. Какая разница? Рог нужно искать прямо сейчас.

Девчата закатили глаза и хором вздохнули.

– А поспать? – простонала Ингрид.

– Ладно, идите. А мы пока сами. Архив свободен – попробуем что-нибудь поискать.

– Благодарю за снисходительность, вашродие, – Лера встала, картинно поклонилась и побрела к лестнице. Подруга, зевая и потирая глаза, следом.

Не успел проводить соратниц взглядом, как напротив раскатисто громыхнул богатырский храп. Воин как сидел – так и заснул, уронив голову на грудь. Смотря на это, тоже захотелось плюнуть на все и отправиться на боковую, но было как-то не по себе от одной мысли, что под одеялом в любой миг может оказаться рогатая бестия. И, увы, не Хира.

Суккуба после нашего задушевного разговора выглядела сердитой донельзя и всем своим видом показывала, что не намерена разговаривать больше необходимого минимума. Скрещенные руки, хмурые брови, сжатые губы – для постороннего наблюдателя ничего необычного. Но меня, отбросив ложную скромность, нельзя назвать ни посторонним, ни случайным – кое-что о характере девушки я все-таки знал. И как показалось, в ее облике сквозило не раздражение, а скорее напряженная задумчивость, будто демоница переваривала услышанное и раздумывала над тем, как проще и безболезненней расставить все точки над «i».

– Все нормально?

Хира тряхнула головой, отгоняя сонный ступор, и кивнула, не сводя глаз с окна, словно по мутному стеклу титрами из «Звездных войн» крутили ответы на тайны жизни, вселенной и всего такого.

– Тогда идем, пока сам не свалился. Как начну клевать носом – так сразу щипай, договорились?

Прислужница снова молча кивнула. И даже в типичной манере не пригрозила, что отщипнет больше, чем надо, если я не прекращу нудить.

– Ты точно не заболела? – не унимался я, провоцируя спутницу хоть на какую-то реакцию. – А то бледная вся и взгляд мутный.

И опять ничего, кроме кивка. Наверное, так у существ из Нижнего мира выглядит опьянение. Или же крайняя степень наглости, но на допрос с пристрастием не было ни времени, ни сил, ни желания. Судьба целого города и дюжины живых людей лежала на моих плечах, и я не пожелаю никому потаскать такой груз на своем горбу.

***

Час назад гудевший город теперь выглядел как после зомби-апокалипсиса – улицы грязные, вокруг ни души, окна наспех заколочены досками. Пару раз по дороге попались и сами «зомби» – напившиеся до такой степени, что сам Владыка преисподней не страшен. На дверях тут и там виднелись намалеванные четырехконечные звезды – символ покровителя Иринора, а на порогах снегом белела крупная соль. Люди готовились защищаться до конца, ведь бесы не понимают приказов в духе: с воинами деритесь, а гражданских не трогайте. Бесы не различают вооруженных и безоружных, мужчин и женщин, любой человек для них – шведский стол, и если Легат натравит орду на Хаб-Харбор ни мечи, ни суеверия уже не помогут.

Около крепости горели костры – сжигали павших. Погибло немало и стражников, и ополченцев, и на растопку пришлось разобрать не только баррикады и старые телеги, но и пару близстоящих домов. Под треск досок и плач родных, стоящих у костров на коленях, мы подошли к воротам. Гурдица была поднята, но двое дюжих мордоворотов-часовых заступили нам дорогу и недвусмысленно положили ладони на рукоятки мечей.

– Пошли вон! – с ходу бросил один из бойцов.

– С чего вдруг? – я неслабо так прифигел от столь радушного приема.

– Проваливайте, кому сказано! – гаркнул напарник. – Мэр Рейнар велел никого не впускать.

– Мэр? – брови поползли на лоб сами собой. – Вот так просто: кто победил – тот и главный?

– Ты давай тут этого не того, – стражник поправил шлем. – Не усугубляй.

– Тогда передайте господину... мэру, что мне срочно надо в архив. Дело государственной важности.

– Мы тебе что, мальчики на побегушках? – второй шагнул ко мне, но товарищ дернул задиру за плечо и качнул головой. – Нам велели сторожить ворота и посторонних не пущать. Носить генералу весточки никто не велел.

– Генералу? – аж руками всплеснул. – Разве он не десятник?

Дуболомы переглянулись.

– Ну дык да, был когда-то. Но затем славными речами поднял народ на справедливое восстание, одолел узурпаторшу, захватил крепость и получил повышение по совокупности ратных подвигов.

– И кто же его повысил? – с прищуром уставился на горлопана.

– Мэр. А кто еще? У кого печать с гербом – тот и повышает. Это и дураку ведомо. А теперь катись. Гоняй призраков, изводи крыс... или чем там поборники занимаются.

– Послушайте... – произнес как можно спокойнее, хотя самого уже потряхивало от вскипающей ярости. – Нам нужно в архив. Вы сами слышали – черти просили какую-то вещь. Если мы не найдем ее, ни стены, ни решетки не помогут!

– Ничего не знаем. У нас приказ. Гуляй.

– А-а, приказ у вас? А может мне пойти на площадь, обсудить ваши приказы и назначения с народом? – многозначительно ткнул в сторону «вахтера» пальцем. – Одного вы не пропустите – спору нет. Да и двоих тоже. Но когда сюда придет толпа...

– Я т-те дам толпу! – у верзилы сдали нервы, и клинок с шелестом скользнул из ножен. – Я т-те устрою бунт, скотина такая!

– Что тут за шум? – на крыльцо вышел мэр-генерал собственной персоной, в блестящем латном нагруднике и красном плаще с меховым воротником.

– Да приперлись тут, вашбродие, – с испугом пролепетал воин.

– Пропустить.

Под свирепыми взглядами часовых мы вошли во внутренний двор. Инсталляцию с пиками и плаху убрали, а на освободившемся месте бывалые рубаки учили новичков ратному делу. Спертый воздух дрожал от стука деревянных мечей, чавканья грязи и непрерывных «ух!» и «эх!» из глоток уставших и не успевших протрезветь ополченцев. У противоположной стены хмурые бородачи починяли дублеты, укрепляли кожаными набойками, заклепками и кусками кольчуги, а те, кто справились со своей броней, смазывали лезвия алхимической антидемонической пастой.

Рейнар проводил нас в кабинет на третьем этаже, подметая пыль со ступеней длинными полами – сразу видно, из грязи в князи. Но стоит отдать ему капельку уважения – ни намека на излишнюю роскошь я не заметил, даже кубок выбрал самый простой, бронзовый, а на тарелке с легким перекусом лежали только ломоть солонины и треугольник сыра.

– Прошу, – боец сел и указал на стулья.

– Да мы ненадолго, – буркнул в ответ, вызвав легкую ухмылку.

– Мне доложили о драке. Что ж, дурачье само виновато. Да, вы не участвовали в штурме. Но без вас его и вовсе бы не случилось. Никто бы не пошел, – собеседник развел руками. – Поэтому ни я, ни мои офицеры не умаляют твоих заслуг. На, возьми. Нашел в сундуке Ариши, авось сгодится.

На стол поверх кипы бумаг легли простецкие черные ножны с тонким ремешком и рапира с поперечной гардой и оплетенной шнурком рукояткой – крест-накрест, отдаленно напоминающей таковую у катаны или вакидзаси. Дешевизна эфеса резко контрастировала с широким – в две фаланги – позолоченным клинком, покрытым замысловатой вязью.

– Давным-давно видел демониста с точно такой же, – палец любовно провел по глубокому долу. – Значит, вашей братии подходит.

– Это подарок? – взвесил оружие на ладонях – и правда, легкое и удобное. Ну а чего, чернокнижники же носят кинжалы, маги – мечи, зачарованного холодняка в каждой игре вагон, да и сам Гендальф лихо орудовал полуторником. – Или взятка?

– И то, – Рейнар подпер ладонь кулаком и посмотрел в глаза, – и другое. Пойми, в этот раз придется воевать всем. И герои в рядах защитников уж точно не помешают.

Однако, зауважал мужика еще больше – хотя бы за то, что не юлил и не выпендривался как де ла Кюр.

– Куда мы денемся, – проворчал, застегивая поясок. – Нам бы доступ в архив, баночку пасты и снаряжение Ермака – кажется, оно до сих пор в темнице.

– Как скажешь. Мы все в одной лодке, Артур. Книгохранилище налево по коридору.

– Кстати... – уже у порога резко обернулся, – а в загашнике мэра не было ничего, похожего на... рог?

– Рог? – собеседник нахмурился. – Для питья?

– Вряд ли – слишком маленький. Примерно вот такой, – развел большой и указательный пальцы, – черный и со следами отруба. Вот как у нее, – бесцеремонно указал на суккубу, – только тоньше и короче.

– Хм... Честно – не припоминаю. Но раз тебе это так важно, пошлю сержанта все перепроверить.

– Благодарю, – так проникся чистокровной фэнтезийной беседой, что не удержался от учтивого поклона на прощание.

***

Работа с бумагами – это вам не строка поисковика. Минут десять ушло на расшифровку местных классификаторов, заметно отличающихся от тех же реальных библиотек. Шкафы из мореного дуба занимали все стены от пола до потолка, даже ту, где была дверь – там стеллаж сколотили аркой. Посередине стояли крохотный – буквально по размеру развернутого гроссбуха – столик и табурет. Над ними в стеклянном фонаре с абажуром покачивалась свеча в запястье толщиной. Поначалу не понял, какого черта сиденье табурета истоптано пыльными башмаками, но все вопросы отпали, когда понадобилось достать книгу с верхней полки.

Три шкафа из четырех отвели под так называемые «амбарные книги» – приходы, расходы, налоги, перепись душ и тому подобная малоинтересная бухгалтерия. И лишь полки у двери занимала хронология (семнадцать томов, мама дорогая – и как девчата только ладу ей дали) и священные трактаты самых разных авторов, годов издания и толщин. Но чем дольше листал оглавления в поиске первого нашествия Легата и его дракона, тем сильнее буквы превращались в подернутую туманом кашу, а мысли целиком и полностью занимал один вопрос – как избавить город от телепортов, сводящих на нет даже самую продуманную и грамотную оборону.