Текст книги "Я попал в ЛитРПГ, или как приручить суккуба (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 17. Чем красен долг

Глава 17. Чем красен долг

– В камере... – демоница дернулась и кашлянула кровью, – стража. Думала, проскочим... не проскочили.

– Тише, – пробормотал в ответ, впопыхах соображая, чего начать. – Лер, помоги Ермаку с костюмом! Ира, принеси... блин, не знаю... бинт и чистую воду?

Жрица кивнула и помчала навстречу Мадлен и Вальдемару, по мере сил и здоровья спешащих нам на помощь. К тому моменту воин уже избавился от маски и, надсадно хрипя, стаскивал баллон. Рыцарь не стала тянуть кота за хвост и просто перерезала ремень. Цилиндр с лязгом и сухим шуршанием грохнулся на землю, а из сорванной крышки посыпался похожий на толченый активированный уголь порошок. Ругать не стал, все равно прорезь в кармашке потухла, а на халявную душу в ближайшее время не стоило и рассчитывать.

– Что мне делать? – потряс засыпающую девушку за плечо, та вскинула голову и распахнула глаза как потревоженная кошка. – Как тебя вылечить? Жертвоприношение? Договор на душу?

– Не на душу, – сонно пробормотали в ответ. – А вообще... никак. Или само пройдет, или нет.

– Хира!

Больше ничего полезного вытянуть не удалось. Совместными усилиями перевязали рану и вроде бы остановили кровь. Настал мой черед брать прислужницу на руки – тяжелая, однако. Отнес в свою комнату, уложил на кровать, накрыл одеялом.

– Подоткни, – не прошептала, а выдохнула раненая.

– Что-что? – повернулся к ней ухом, чтобы не упустить ни единого слова.

– Края...

– А.

Сделал, как просила, но с копытами, выпирающими за край постели, пришлось повозиться. Девчата без лишних слов отдали свои покрывала, но даже тройной «рулет» мало что исправил – лоб бедолаги был чуть теплее льда, но температура, по крайней мере, не падала.

– Неправильно меряешь, – буркнула Ингрид, стоя у порога. – Надо не пальцами, а губами.

– Думаешь? Ей не особо это нравится.

Жрица развела руками.

– Суккуба твоя. И дело твое.

Вздохнул и со всей возможной осторожностью коснулся губами бледного пятачка под рогом. Вопреки ожиданиям, Хира лишь вяло поерзала и пробормотала, не открывая глаз:

– Мам, мне ко второй.

– Пусть отдыхает, – сказала Лера. – Тут наши полномочия все.

Вышел и прикрыл за собой дверь. Ожидавший в коридоре Ермак подошел, скупо улыбнулся и протянул «краба».

– Спасибо, народ. Даже не знаю, что бы без вас делал.

Я пожал руку и устало кивнул.

– Вон та комната свободна. Еда на кухне. Сухари и таранка, но уж лучше, чем баланда.

– Это ты прав, брат. Я тебе должен, так что говори, если надо – не стесняйся.

– Должен... – брови сами собой сошлись на переносице. – Не душа...

– Ты о чем? – насторожилась рыцарь.

– Я пообещал Хире мороженое за спасение Ермака. Она свой уговор выполнила.

– Мороженое? – бородач хмыкнул и почесал грудь. – Ну, дела...

Чтобы не тревожить покой суккубы, спустились в гостиную за круглый стол переговоров и зажгли светильник. С одной стороны, предстояло обсудить вещь настолько простую и понятную, насколько вообще возможно. С другой, в Хаб-Харборе нет ни «Магнита», ни «Пятерочки».

– Итак, – положил ладонь на столешницу, дав знак к началу заседания. – Что мы вообще знаем о мороженом?

– Оно холодное? – Лера пожала плечами.

– И сладкое, – добавила подруга, не раскусив иронию.

– И очень древнее, – Ермак поднял палец.

– То есть?

– Читал в одной газете, что мороженому – пять тыщ лет, о как.

– Хм... – в задумчивости почесал переносицу. – Хорошо. Значит, временной канон не нарушаем. И анахронизмы не плодим.

– Опять ты за свой птичий язык, – воин насупился и подпер щеку кулаком.

– Ладно, – хлопнул по коленям. – Кто-нибудь знает рецепт? Девчат?

Рыцарь фыркнула и закатила глаза.

– А че как рецепты, так сразу девчата?

– Если что, я не фемка, – поспешила предупредить Ингрид. – Но готовить вообще не умею.

– Ну чего вы, в самом-то деле, – воин обвел собравшихся удивленным взглядом. – Мороженое – из молока, сливок и сахара.

– А еще оно мороженное, – вздохнул и потер глаза. – Даже если найдем молоко, сливки и сахар, где взять холодильник?

– Магия? – рыцарь развела руками.

– Чародей среди нас есть. Но, так сказать, из противоположной фракции.

– От твоей рогатки одни проблемы, – Лера откинулась на спинку и скрестила руки на груди. – Может, ну ее?

– Суть не в Хире. Вернее, – смущенно покосился на пол, – не только в ней. А в том, что я дал слово.

– Во! – Ермак громыхнул по столу, отчего заседатели подпрыгнули в креслах выше тарелок. – Мой братан! Мужик без яиц больше мужик, чем мужик без слова!

Судя по недвусмысленным вздохам, женская половина Думы сего мнения не разделяла.

– Это нереально, – настаивала Лера. – Можно прокатиться верхом на черепе, прыгнуть в пасть чудищу, но где найти все необходимое в осажденном рыбацком городке?

– Тем более, ты не обещал мороженое прям вот сразу, – поддержала Ингрид. – Вряд ли суккуба сильно обидится, если получит пломбир через пару дней.

– Конечно, не обидится, – фыркнул и отвернулся к окну, за которым клубилась ночь. – Мертвецы не обижаются.

– Господи, это просто бот... – рыцарь провела ладонью по лицу. – Он и так не живой. Хватит уже считать его человеком.

– Кто бы что ни говорил, – крякнул Ермак, – а я с тобой до конца.

– Между прочим, мороженое разное бывает, – жрица перебила благородный порыв. – Например, фруктовое. Или шоколадное.

– Или рыбное, – хмыкнула Лера. – Только такое тут и получится.

– В таверне наверняка что-то осталось, но там сейчас война... – в подтверждение моих слов вдали лязгнуло, и приглушенные крики стали в разы громче, будто к заждавшейся толпе наконец-то снизошел кумир. – Слушайте, не могу настаивать, но лишь попрошу. Обойдите виллы, поспрашивайте у стариков – авось чего такое завалялось. Я проверю Хиру и присоединюсь.

– Все уже спят, наверное, – жрица зевнула.

– С таким-то грохотом? – Ермак встал и подтянул штаны – в плену воин заметно похудел. – Короче, я с тобой.

– Фиг с вами, – рыцарь тоже поднялась, но с куда большей неохотой. – Пройдемся, не облезем. Но если облом – лично я на боковую.

Зачерпнул в кружку воды из бочонка в столовой и по скрипучей лестнице поднялся на второй этаж. У самой комнаты замер, пережидая предательски уколовший в сердце страх – а вдруг суккуба уже все, того? Тряхнул головой, отгоняя паникерские мысли, и осторожно приоткрыл дверь.

Догорающая свеча отгоняла мрак от неподвижной рогатой головы в нимбе красных лохм, наполовину утопленной во влажную подушку. Похоже, Хира недавно металась в бреду – идеально свернутый «рулетик» растрепался, и прислужница лежала как девочка на картине «Доктор»: укрыта до груди, правая рука на животе, левая свисает над полом.

Поставив кружку на прикроватный столик, присел с краю и потрогал пальцами лоб – чуть теплее, но все равно в районе средней по палате. Затем опустил руку под нос страдалицы – визуально дыхание так и не заметил, сколько не вглядывался, но едва уловимые струйки к величайшему облегчению пощекотали кожу. Демоница была жива, но в состоянии, близком к глубокой коме. Надменность и ехидство, отпечатавшиеся на лице подобно маске, разгладились гримасой тупой боли – подрагивающие веки, приоткрытый рот, слегка нахмуренные брови.

Сейчас прислужница слаба как никогда. И как никогда нуждается в моей защите. Но мир устроен так, что для спасения принцессы порой недостаточно просто победить дракона.

– Как-то раз, – произнес в пустоту, – у меня начало дико болеть сердце. Не постоянно, а этакими микро-приступами. Вот сижу-сижу, никого не трогаю, и тут – бам! – по мотору словно колючим молотком врезали. Вскакиваю, хватаюсь за грудь и хожу из комнаты в комнату с вытаращенными глазами. Не знаю, скорую вызывать или сразу могильщиков. Спать почти не мог. Только отключаюсь, и снова – бам! – аж в затылок отдает и башка кружится. Целую неделю промучился, потом собрал яйца в кулак и пошел к врачу. Пока сидел в очереди – все нормально. Пообщался, получил направления на анализы, вернулся домой. Сел за комп покодить – бам! В глазах рябь, руки-ноги оледенели, адреналин рекой хлещет. Страшно до одури – хрен знает, что сейчас будет. А вдруг следующий приступ будет сильнее. А вдруг следующий – последний? Накручиваюсь, переживаю, пульс под сто десять – жесть! Еле успокоился. В общем, сдал кровь, сделал кардиограмму, УЗИ – все в порядке. Представляешь? Говорят: да у вас, мол, как у коня. Жаль, что только сердце, – хмыкнул и покачал головой. – Ситуация эта конкретно придавила, ни учиться, ни работать не мог. И чтобы не волноваться и не откинуться от настоящего приступа, купил успокоительное. Хорошее такое, немецкое. Самое мощное из тех, что отпускают без рецепта. И знаешь – как рукой сняло. В то время заканчивал самый большой и дорогой заказ, немного провафлил сроки, трясся из-за денег и репутации и, похоже, схватил нервный срыв от переживаний и напряга. Попил колес по инструкции – и прошло, – я вздохнул. – Вот бы и с тобой все было так же легко.

Хира никак не отреагировала, да особо и не рассчитывал на то, что девушка очнется от моих душевных излияний. Но когда уже собрался уходить, неожиданно услышал позади хриплый еле живой голос:

– Так понимаю, мороженого не будет?

Обернулся и взглянул в изнеможённые, поблекшие до угольной черноты глаза в окружении тонких темных вен, будто бедняга перепила ведьмачьих зелий.

– Сказал – значит, сделаю.

Произнес это без бравады, с теплой улыбкой, просто как констатацию факта, но суккуба вытянула обескровленные губы и захлопала ресницами.

– О, мой мужчина! – с карикатурной страстью простонала прислужница. – Возьми же меня!

– Ха-ха. Обещал – достану. А ты пообещай подождать.

Она вздохнула и потерлась щекой о подушку.

– Ладно. Только поторопись. До зимы вряд ли дотяну.

– Это самое... Ты вообще как?

– Не знаю. Ниже пояса ничего не чувствую, но больше вроде не трясет.

– Ясно. С тобой посидеть?

– Чего? – собеседница нахмурилась так, словно я перешел на незнакомый язык.

– Ну... посидеть с тобой?

– Где? – Хира нахмурилась.

– Блин... – всплеснул руками. – Рядом, на кровати.

– Ты пришел с этим вот сейчас? Издеваешься? Если бы и хотела – не смогла бы. А я не хочу. И не могу. И вообще, что за изврат – приставать к полумертвым суккубам?

– Да я не пристаю! Ну, знаешь, близкие люди иногда сидят рядом с больными. Им от этого типа легче становится.

Девушка замолчала, не сводя с меня напряженного недоверчивого взгляда исподлобья. Судя по лицу, она то ли впервые столкнулась с подобным предложением, то ли ни на йоту не верила услышанному.

– Иди лучше за мороженым, – наконец проворчала демоница.

– Как скажешь, – поднял ладони и зашагал к двери. – Если вдруг что – зови.

***

Когда спустился, заметил стоящих у стола соратников, нависших над чем-то, как генералы над картой. Подойдя ближе, заметил россыпь мутных кристалликов тростникового сахара, припасенных еще с тех пор, когда в Хаб-Харбор заходили не только корабли с новичками. Рядом лежал мешочек с сушеными полевыми ягодами и горсть лесных орехов – все, что удалось раздобыть в целом квартале.

– Можно фруктовое сделать, – подсказала Ингрид тихим угрюмым тоном, словно извиняясь за провал.

Насколько помнил, Хира не обговаривала конкретный сорт. Но замороженный компот – это такое себе удовольствие.

– Смысл обсуждать рецепты, холодильника один черт нет, – резонно заметила Лера.

– Так... – потер подбородок, переводя взгляд с одной вкусности на другую, словно обильное слюноотделение как-то помогало работе мозга. – Сейчас довольно прохладно. Градусов двенадцать-пятнадцать днем. Ночью же смело дели на два. А под землей – и того холоднее. Помнишь, – взглянул на Ермака и тот кивнул, догадавшись, о чем пойдет речь, – какой дубак в тюряге? Значит, – палец ткнул в столешницу между орешками и сахаром, – надо спуститься еще ниже.

– Минуточку! – жрица отшатнулась и вытаращила глаза. – В онлайновых ролевках не бывает никаких «ниже». Там бывают только инстансы и данжи! О’кей, ты у нас фанат совать башку в пасть чудищам, но лично я на такое не подписывалась! Особенно ради тупой хвостатой мымры!

– Взаимно, – рыцарь села в кресло и закинула ногу на ногу. – Рисковать ради игроков – ладно. Но ради бота? Увольте.

Ермак приосанился, подбоченился и расправил усы.

– А я – готов! Хоть сейчас.

– У тебя ни оружия, ни щита, ни брони! – Ингрид зажмурилась и в гневе тряхнула кулачками. – Вы просто сфидите и все! Сольетесь как последние нубасы! Зачем? Объясните, на кой?!

– Да угомонитесь уже! – и сам был готов рвать и метать из-за стресса со всех сторон. – Не надо ни с кем сражаться. Не надо фармить боссов. По-тихому спустимся, оставим смесь, а через пару часиков заберем.

– А-то боссы и трэш тебя спросят! – не унималась лекарь. – А куда это вы такие красивые чешете всей пати? А мы, уважаемый Скелетрон-Потрошитель, идем мороженое готовить! А-а, ну тогда проходите! Так. Блин. Не. Бывает! Да там, небось, бесов больше, чем за стенами!

– А еще его мешать надо, – с ехидной улыбкой заметила рыцарь. – Иначе в ледышку превратится.

– Стоп... – в бессилье опустился на подлокотник и зажмурился. – Вспомнил. Задание с доски. У мужика корова родила полудемона! В награду обещаны яйца и крынка молока! Да не простого, а светящегося в темноте. С примесью адской крови, похоже. Именно то, что доктор прописал! Идем!

Ермолай встал сразу, соратницы же переглянулись и протяжно вздохнули.

– Ладно, депутат ты наш, – Лера потянулась и похлопала себя по лицу, отгоняя сон. – Раз подписались – давайте играть. На переправе коней не меняют. Но запомни – с тебя должок. Суккубе своей мороженое, а нам только слова и проповеди? Мы девочки и тоже хотим вкусненького.

– Угу, – буркнул я. – Как готовить – так не девочки, а как...

– Лучше не продолжай, – рыцарь одарила улыбкой, от которой наотрез расхотелось спорить, и закинула меч на плечо.

В этот раз нам повезло меньше – листок с заданием ушел на мою дешевую пропаганду. Но как подсказывал опыт, далеко не во всех играх квест выдается исключительно через доску – порой достаточно найти непися, монстра или место преступления самостоятельно. Вот мы и вернулись в квартал, опросили женщин и стариков и выяснили, кто в последнее время жаловался на проблемы с крупным рогатым скотом.

И здесь едва не случился второй эпикфейл. Нам сообщили, что фермер Брунгин жил в холмах за городом, и путь в ту сторону перекрывали сразу два непреодолимых рубежа: ворота и тысяча чертей Легата. И если с первой препоной в теории можно справиться, захватив крепость, то вторая априори ставила крест на всем мероприятии.

И когда я, понурив плечи и опустив голову, потопал восвояси с позором и поражением, ко мне подошел старикан в соломенной шляпе и дернул за рукав.

– Извини, мил человек. Слышал, вы о бычке крылатом говорили. И о молочке зеленом?

– Да, – обернулся столь резво, что едва не задел крестьянина фалдой. – О них.

– Как-то раз Брунгин привез на рынок целых десять крынок. Все хвастал да нахваливал, мол, зеленое и серой пахнет, зато не портится даже на жаре. Ну, народу вся эта басня край не понравилась. Дюже от нее колдунством нечистым попахивало. Хотели уже горе-молочнику ребра пересчитать, но вмешалась бабка Агата. Это знахарка местная, да повитуха. Много кому с хворью помогла, много у кого роды удачно приняла. Уважением, в общем, среди наших пользуется. Дык вот купила тогда кувшинчик. И кто знает, вдруг еще осталось? Дело давнехонько было, но если Брунгин не сбрехал, то молочку ничегошеньки и не сделалось.

– Где живет эта Агата?

– А вот тут, мил человек, загвоздочка маленькая, – старик осклабил щербатый рот и потер ладони. – Задарма такими тайнами никто не делится – сам понимаешь, времена нынче такие. Хочу я кости погреть, а лучшего средства, нежели водка, в моей охоте и не сыскать. Давай так: ты мне бутылочку – я тебе адресок. Все по чести, по справедливости.

– Я-те щ-ща! – Ермак шагнул к вымогателю и потряс перед сизым носом мохнатым кулаком. – Мы тут за вас жизнями рискуем, а вы и словом помочь жметесь?

Но то ли навык убеждения не вкачан, то ли кулак недостаточно мохнат, но непись и бровью не повел, продолжая с ехидцей посматривать на меня. Но лично я манал носиться по ночи еще и за водкой, поэтому навис над ушлым бедняком и замогильным голосом спросил:

– Дед, а ты как накатишь – чертей видишь?

– Не, – в хриплом голосе скользнула нотка испуга.

– Если не перестанешь выеживаться – увидишь наяву. Ты, кажись, совсем глаза залил, если не понимаешь, кто перед тобой. Я, – вскинул подбородок и с важным видом одернул сюртук, – потомственный демонист. По сравнению со мной твоя Агата – божий одуванчик.

– Ха! – шантажист оказался не робкого десятка и перешел в наступление. – Да любой хлыщ в черном тряпье подойдет и гаркнет: я – демонист! А я – царь Иринора! Или докажи – или не свисти! Вот призовешь прям сюда беса – зуб даю, все как на духу выдам.

Я вздохнул и посмотрел на окошко второго этажа. Свеча догорела, комната утопала в чернильной тьме.

– Ладно, дед. Будет тебе водка.

Благо, далеко идти не пришлось – у Мадлен и Вальдемара, как оказалось, скопилось немало алкоголя, в том числе и нужной крепости. Пила пожилая пара редко – в основном добавляли в чай, чтобы расслабиться. Чем, собственно, и занимались из-за грохота и постоянных визитов неугомонной молодежи. Немецкая вежливость не позволила отказать, и без всяких квестов, поручений и условностей нам достался заветный сосуд.

Старик, прижав бутылку к груди как младенца, с радостью назвал дом знахарки, и мы отправились по стрелке в лабиринт портовых трущоб. Средневековый город ночью – это вам не современность, где свет льется буквально отовсюду. В средневековом городе после заката действительно темно, хоть глаз выколи, и свечные фонарики особой погоды не делали, так что передвигаться пришлось в прямом смысле по приборам.

Дважды на нас напали разбойники, трижды – бродячие собаки, но против четверки игроков у обычных мобов нет шанса. Все ждал, что самое неприятное припасено на потом – что напившаяся демонического молока ведьма превратилась в адское чудище, и нам предстоит не самый легкий босс-файт. Но все оказалось куда прозаичнее. Агата сидела, скрючившись, в углу, среди гирлянд кореньев, трав и полок с отварами и настойками. Сухая как мумия, с исколотым до черноты сгибом локтя и полупустой крынкой между ног. Чуть поодаль блестел осколками разбитый стеклянный шприц с медным поршнем. Да уж, век играй – век удивляйся.

Шум битвы еще не стих, когда отряд вернулся на базу. Пока Ермак растапливал печь, проведал Хиру – девушка едва дышала – и спустился в столовую. Воду на огонь, отварил сушку, вылил, котелок протер. Следом – сахар. Растопил до сиропа, бросил горсть ягод, столько же толченых орехов. Добавил молока (запах приятный, но цвет... осколок с душой сиял тусклее), тщательно перемешал и подогрел, не доводя до кипения. Ну, а теперь в подземелье. В городской канализации как раз завелись огромные крысы.

***

Несмотря на старания Ингрид, я выглядел, как после трех раундов с Эль Кукуем. Все лицо в ссадинах и царапинах, ноги покусаны, руки исполосованы, новая одежда – в хлам. Но мучения того стоили – на серебряном блюдце в трясущихся изгрызенных пальцах подрагивал ком самого настоящего мороженого, похожего цветом на фисташковое, но фонящий ярче криптонита.

Когда присел на край кровати, суккуба приподняла голову, принюхалась и открыла глаза.

– Что за дивный аромат? Где ты достал дьявольское молочко?

– Да так, – криво улыбнулся. – На, попробуй. Вроде то, что просила.

– Ну и рожа у тебя, – демоница поморщилась. – Никто хоть не помер?

– Нет. Но крысы тут завелись – мое почтение.

Прислужница потянулась к блюдцу, но рука обвисла плетью. Попробовала второй – та же беда.

– Млять. Зашибись. Ладно, поставь на грудь. Полакаю как собака.

– Есть идея получше, – достал из-за пазухи прихваченную на всякий случай чайную ложечку и зачерпнул на кончик. Поднес к скривившимся губам. – За скорое выздоровление.

– Это омерзительно, – Хира отпрянула, но уперлась затылком в подушку. – Я лучше сдохну.

– Давай-давай. Не для того напрягался, чтобы ты ерепенилась.

– Да лучше с пола слижу, чем вот эта гадость! Ты... ты больной ублюдок. Ненавижу!

– Знаешь, есть еще вариант, – подмигнул, – через поцелуй. Вот только людям этот десерт лучше не есть.

– В жопу себя поцелуй! – девушка повернула голову набок и часто задышала.

– Да что ты так бугуртишь? Я же не клизму с пломбиром предлагаю.

– Ага... Сначала покушать с ложечки, потом подержаться за ручки, а потом я захлебнусь розовой блевотой. Нет уж! Вон есть няшка-милашка – иди к ней приставай. Для меня телячьи нежности хуже ладана!

– Просто еще не привыкла. И при чем тут вообще нежности? Будь ты здорова, я бы не лез.

Суккуба, жмурясь и скрипя зубами, снова потянулась к блюдцу, но скорее это получилось бы у тряпичной куклы без кукловода, чем у нее. Выдохнув, страдалица в бессилье откинулась на подушку и облизнулась.

– Здесь нет ничего такого, – спокойно произнес я. – Выглядишь как на пытке. В ящике с шипами не нравится. Доброта и забота – не нравится. Тебе ничем, блин, не угодишь.

– Ладно, не ной! И без твоих соплей тошно.

Хира закрыла глаза, широко распахнула рот и вывалила язык чуть ли не до подбородка.

– Что ты делаешь?

– Ововлюсь иимать.

– Горе луковое... Засунь обратно. Не жмурься. И с зубами осторожнее.

Лишь с третьей попытки удалось загнать самолетик в ангар. Предшественников ждала незавидная судьба – первый совершил жесткую посадку в ложбинку грудей, второго зверски размазало по щеке. Если бы не кислотное сияние, фиал наверняка получил бы пару делений от таких-то видов.

– Ну, как?

– Нормально, – недовольно проворчали в ответ.

– Точно? А то у тебя красные пятна на скулах. Аллергия, что ли?

Прислужница вздрогнула и потрогала лицо. Затем перевела взгляд на ладони и приоткрыла рот.

– Ого! – я аж привстал. – А мороженое-то целебное.

– Выйди! – рявкнула Хира и запустила в меня подушкой. – Убирайся отсюда!

Хохоча, выбежал из комнаты под непрерывным обстрелом попавшимся под руку мусором – огарком, подсвечником, кружкой. Собрался уже рассказать все друзьям, но тут над городом прокатились восторженные вопли:

– Победа! Крепость наша! Ура!

Не дойдя до гостиной, привалился спиной к стене, закрыл глаза и прошептал в потолок:

– Господи, наконец-то хорошие новости.