Текст книги "Учебная книга по Русской истории"

Автор книги: Сергей Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц)

Таким образом, народ жил в постоянном страхе пред своими и чужими, не было безопасности, без которой не могут успевать ни промышленность, ни торговля, и жизнь не украшалась ни наукою, ни искусством. При этой бедности жизни были доступны человеку одни грубые удовольствия, которые не могли способствовать смягчению нравов, а только вели к усилению нескромности, которая выражалась и на деле, и в словах. Женщина для сохранения скромности должна была избегать общества, предавшегося таким удовольствиям; отсюда укоренился обычай, что жены и дочери значительных и богатых людей укрывались в теремах, не появляясь в мужских обществах, отчего мужчины еще более грубели в своих нравах, ибо не сдерживались присутствием женщины. Обличения нравам времени слышались из уст святых мужей, отшельников, но людей, которых будил их голос, очищал от грязи житейской, было немного; для немногих избранных монастырь, церковь служили приютом, спасением от грубости нравов, утешением в бедах жизни, но для большинства единственным развлечением и утешением в бедах жизни оставался пьяный пир, сопровождавшийся бранью и драками, а иногда и убийствами.

11. Просвещение. При таком состоянии общества литература не могла процветать. Нигде не встречаем мы известий об образованности князей и вельмож.

Но грамотность по-прежнему сохранялась в сословии духовном; епископы продолжали говорить народу поучения в церквах. Из этих проповедников особенно замечателен был Серапион, епископ владимирский: он в своих проповедях призывал к покаянию, указывая на страшные бедствия, удручавшие Русь. Особенно замечательно из слов его то, где он говорит против привычки приписывать общественные бедствия женщинам, которых считали ведьмами, и губить их за это.

От времени до времени являлись люди, которые не только словом, но и делом, святою, исполненною чудес жизнию, возбуждали всеобщее внимание, благотворно действовали на общество; подвиги этих святых мужей записывались и передавались в наставление потомству; путешественники ко Святым Местам описывали чудеса природы и искусства, которые они встречали на пути. Кроме путешествий ко Святым Местам дошло до нас описание путешествия во Флоренцию, составленное одним из спутников митрополита Исидора; другой спутник Исидора, монах Симеон Суздалец, составил описание Флорентийского собора.

Продолжали переводить с греческого, но большая часть этих переводов сделана была не в России, а на Афонской горе, в русском и сербском монастырях.

Что касается до литературы светской, то до нас дошли от описываемого времени исторические песни, сказания и летописи. Так, в песне рассказана смерть Шевкала в Твери; эта песня замечательна тем, что в ней описывается поведение татарских баскаков в городах русских. Как прежде содержанием исторических песен и сказаний служили подвиги князей и богатырей против печенегов и половцев, так теперь с XIII века содержанием сказаний служит борьба с татарами на востоке, с немцами и Литвою на западе. Сказания, относящиеся к борьбе с татарами, начинаются рязанским сказанием о нашествии Батыя, описываются подвиги и гибель рязанских князей, гибель княгини Евпраксии, которая, услыхав об убиении мужа своего, князя Федора, Батыем, бросилась вместе с малюткою-сыном с высоких хором и убилась до смерти; рассказывается о необыкновенной храбрости и гибели боярина рязанского Коловрата. Составилось несколько сказаний о знаменитой Куликовской битве, из которых одно носит явные следы подражания «Слову о полку Игореве»; но ни одно из этих северных сказаний не может сравниться поэтическими красотами с «Словом о полку Игореве».

Нашествие Тохтамыша на Москву послужило также предметом особого сказания; известия о Тамерлановом нашествии вошли в повесть о чуде от Владимирской иконы Богородицы: здесь говорится, что к выходу из русских владений побудил Тамерлана сон, в котором явилась ему на воздухе жена, запрещавшая ему идти далее на русскую землю. Составилось сказание о житии и преставлении великого князя Димитрия Ивановича (Донского), царя русскою: это похвальное слово, в котором почти исключительно выставляются нравственные достоинства Димитрия с тою целию, чтоб цари научились подражать ему. Это похвальное слово есть самое блестящее литературное произведение описываемого времени.

В борьбе на западных границах со шведами, немцами и Литвою прославились два князя – Александр Невский и Довмонт Псковский, поэтому подвиги их описаны в особых украшенных сказаниях. Летописи по-прежнему составлялись в разных городах – в Ростове, Твери, Москве, Новгороде и Пскове.

ГЛАВА XXV

____________________

КНЯЖЕНИЕ ИОАННА III ВАСИЛЬЕВИЧА

Счастливый потомок целого ряда умных, деятельных, бережливых предков, Иоанн III вступил на московский престол, когда собрание русской земли в одно государство могло почитаться уже оконченным. Общество так образовалось, что власти государевой ниоткуда не могло быть сильного противодействия – ни со стороны духовенства, ни со стороны бояр, ни со стороны городов.

Новгород, Тверь, уделы княжества Московского, ждали только первого движения со стороны великого князя московского, чтоб подчиниться ему; Орда падала сама собою от разделения и усобиц. На западе король польский и великий князь литовский занят внутри раздором между Польшею и Литвою, занят извне делами Пруссии, Богемии, Венгрии, власть его ограничена вельможами и сеймом, и он не может мешать Москве усиливаться, не может бороться с ее могущественным неограниченным государем и уступает ему целые области. Иоанну III принадлежит честь за то, что он умел пользоваться своими средствами и счастливыми обстоятельствами, в которых он явился истинным правнуком Всеволода III и Калиты, истым князем северной Руси: расчетливость, медленность, осторожность, сильное отвращение от мер решительных, которыми можно было много выиграть, но и много потерять, и при этом стойкость в доведении до конца раз начатого, хладнокровие – вот отличительные черты в характере Иоанна III.

1. Покорение Новгорода и Вятки. Василий Темный как скоро избавился от опасных или беспокойных князей, так начал тяготиться, что Новгород не воздает ему достойной чести, и только увещание архиепископа Ионы да скоро потом случившаяся смерть помешали ему нанести Новгороду последний удар.

Чего не успел сделать отец, то готов был исполнить сын. Новгородцы понимали опасность своего положения, видели, что против Иоанна III не будет им помощи ни от кого из северных русских князей, и потому должны были искать помощи в другой стороне. Кроме великого князя московского, теперь сильного, спокойного, замышлявшего нанести последний удар Новгороду, был еще великий князь литовский, который назывался также и русским, и не понапрасну, потому что под его властью находились все княжества юго-западной Руси; к этому князю отъезжали из северо-восточной Руси все князья недовольные, лишенные волостей, угрожаемые князем московским; к нему обратились и новгородцы в последний, решительный час. Но великий князь литовский и вместе король польский был католик; отложиться от московского, православного князя и поддаться литовскому, католику, казалось большей части новгородцев изменою православию.

И прежде не один раз великие князья литовские предлагали свое покровительство Новгороду; их предложения были отвергаемы, ибо от Москвы не было еще тогда такой опасности, но теперь нашлись люди, особенно между вельможами, которые считали необходимым поддаться литовскому великому князю, чтоб сохранить свой прежний быт. Во главе этих людей, преданных Литве, стояли Борецкие, дети умершего посадника Исака; мать их Марфа, женщина с сильным характером, имела большое влияние над детьми и заправляла всем.

Под влиянием литовской стороны в Новгороде начали оскорблять Иоанновых наместников, утаивать пошлины, следующие. великому князю. Последний несколько раз отправлял в Новгород послов, требуя, чтоб жители его исправились, но не получал никакого удовлетворения. В Новгород приехал литовский князь Михаил Олелькович (т. е. Александрович), выпрошенный приверженными к Литве вельможами, которые взяли наконец верх на вече посредством подкупленных ими людей и отдали Новгород под покровительство короля Казимира. Казимир заключил с новгородцами договор как с вольными людьми, обязался оставить ненарушимым весь их старый быт и защищать их от великого князя московского.

Последний, узнавши об этом, выступил в поход летом 1471 года; он вел большое войско, с ним были тверичи и псковичи, а к новгородцам не приходило помощи ниоткуда, король Казимир не трогался, и князь Михаил Олелькович уехал из Новгорода. Передовой отряд московского войска нанес новгородскому войску сильное поражение на берегах реки Шелони; в числе пленников, доставшихся победителям, находился сам посадник Борецкий, которого Иоанн велел казнить.

Несмотря на это, литовская сторона все еще была сильна и приготовилась защищаться, но когда вздорожал хлеб, то простой народ поднялся на вельмож, укоряя их, зачем они привели великого князя на Новгород; вследствие этого архиепископ Феофил с знатными людьми поехал бить челом Иоанну, который расположился станом на устье Шелони; великий князь согласился дать мир новгородцам с условием, чтоб они заплатили ему 15 500 рублей и обязались не отдаваться вперед Литве, не брать к себе оттуда князей и архиепископов своих посылать на посвящение только в Москву.

В старые годы, при ослаблении власти княжеской в Новгороде вследствие постоянной борьбы многих князей-соперников, образовались здесь партии, также постоянно боровшиеся между собою; боярин, имевший средства платить многочисленным вечникам (крикунам на вече), мог отважиться на все, мог отважиться вооруженною рукою мстить за свои оскорбления; иногда целые улицы, целые части города (концы) враждовали друг с другом, отстаивая того или другого вельможу; сила решала споры, предводитель победившей стороны достигал должности посадника и в этом звании позволял себе мстить тем гражданам, которые были против него. Что оставалось побежденным и слабым? Молчать и ждать благоприятных обстоятельств, ждать усиления своей стороны, ждать возможности собираться на вече в большом числе, низложить соперников и поступить с ними по их же примеру.

Так бывало прежде, когда великий князь был далеко, а наместников мало слушались. Но теперь, когда великий князь хотел и мог восстановить свое значение верховного судьи, теперь стороне угнетенной не нужно было долго дожидаться удобного. случая к низложению врагов своих: она могла требовать защиты и суда от великого князя. Так, когда посадник Ананьин с некоторыми другими боярами напал на враждебных ему людей и даже на целые улицы, пограбил их и побил несколько человек, то обиженные послали жаловаться на него в Москву. Вследствие этих жалоб Иоанн в 1475 году приехал в Новгород и потребовал на суд обвиненных; суд был по старой форме, в присутствии владыки и старых посадников, и найдено, что обвиненные действительно виновны; тогда великий князь велел сковать их и отправить в Москву. Многим понравилось искать защиты от обид на суде великокняжеском, и когда Иоанн возвратился в Москву, то и туда новгородцы начали ездить к нему на суд. Иоанн видел, что пришло время нанести последний удар.

Однажды приехали в Москву двое послов новгородских и назвали Иоанна государем, тогда как прежде новгородцы называли великого князя только господином.

Иоанн воспользовался этим и тотчас послал спросить новгородцев: на каком основании они называют его государем, какого хотят государства, хотят ли, чтоб у них был один суд государев? Новгородцы отвечали, что они не хотят ничего нового, хотят, чтоб все оставалось по старине. Но Иоанн говорил:

«Я не хотел у них государства, сами присылали, а теперь запираются, выставляют меня лжецом» – и объявил поход под Новгород. На этот раз Иоанн осадил Новгород без битвы; владыка Феофил явился просить мира, спрашивал, как великий князь хочет жаловать свою отчину. «Хотим государства в Великом Новгороде такого же, какое у нас в Москве,– отвечал Иоанн,– вечевому колоколу в Новгороде не быть, и государство все нам держать». Новгородцы, подумавши, согласились и 13 января 1478 года присягнули Иоанну как самовластному государю. Новгород, однако, не вдруг мог забыть свой прежний быт: происходили волнения, вследствие которых несколько тысяч лучших граждан были переведены в города восточной России, а на их место в Новгород переселены дети боярские и купцы из Москвы и других восточных городов. Колония новгородская Вятка, пользуясь отдаленным положением своим, хотела также быть независимою, позволила себе в некоторых случаях не слушаться великого князя: в 1489 году Иоанн отправил против нее большое войско под начальством князя Даниила Щени; вятчане принуждены были покориться и выдали троих главных зачинщиков неповиновения, которые и были повешены, остальные же лучшие люди были выселены и получили поместья на южной границе государства, а купцы поселены в Дмитров. Псков удержал на время свою старину, потому что постоянно старался угождать великому князю, покорностью утишать гнев его.

2. Власть Иоанна в Рязани. И Рязань сохранила свою самостоятельность по имени, потому что на самом деле беспрекословно подчинялась распоряжениям великого князя московского. Рязанский великий князь Василий, взятый малюткою в Москву при Василии Темном, вырос здесь и женился на сестре великого князя Иоанна. Василий умер, оставя двоих сыновей, Ивана и Феодора; последний, умирая бездетным, отказал свой удел дяде, великому князю московскому; старший, Иван, умер, оставя пятилетнего сына Ивана под опекою матери и бабки; эта бабка, великая княгиня Агриппина, слушалась во всем брата своего Иоанна III.

3. Покорение Твери. Вполне независимым великим княжением была Тверь; ее великий князь Михаил Борисович находился в мире и союзе с Иоанном до конца 1484 года; в это время в Москве узнали, что тверской князь начал держать дружбу с Казимиром литовским и женился на его внучке; в договоре с королем Михаил обязался стоять с ним заодно против всех без исключения.

Это обстоятельство было явным нарушением обязательств, заключенных прежде с московским князем, и потому последний объявил Михаилу войну, которая началась опустошением Тверской области; Тверь одна не могла воевать с Москвою, литовская помощь не являлась, и Михаил принужден был просить мира. Иоанн дал мир, потому что не любил ничего делать с одного раза, а приготовлял верный успех исподволь. Бояре тверские начали переезжать в Москву на службу к Иоанну, не могши сносить обид от него, потому что в спорах за земли между москвичами и тверичами если москвичи обижали, то тверичи не находили никакой управы, если же тверичи обижали, то Иоанн с бранью и угрозами посылал к тверскому князю, ответам его не верил, суду быть не позволял. Михаил Борисович опять завел сношения с Литвою; в Москве узнали об этом и стали собирать войско; испуганный Михаил напрасно присылал бить челом Иоанну, тот не хотел ничего слышать и осадил Тверь; Михаил ночью убежал в Литву, и Тверь присягнула Иоанну в 1485 году.

4. Присоединение удела Верейского. После Василия Темного кроме уделов, которые он раздал меньшим сыновьям своим, оставался еще один удел, Верейский, принадлежавший Михаилу Андреевичу, внуку Димитрия Донского.

Этот старик Михаил Андреевич уступал всем требованиям Иоанна, отдавал все, чего только тот ни просил, и таким образом не представлял никакого предлога к присоединению Верейского удела к Москве. Предлог, однако, нашелся: великая княгиня, жена Иоаннова, выдав замуж племянницу свою за сына Михаила, Василия, дала ей в приданое некоторые вещи, которые потом понадобились Иоанну; узнавши, что они у Василия верейского, Иоанн рассердился, послал забрать у него все женино приданое, причем грозил посадить его в тюрьму вместе с женою; молодой князь испугался и убежал в Литву. Тогда Иоанн отобрал Верею у старика Михаила за вину сына его и хотя отдал назад, но только в пожизненное владение; по смерти Михаила Верея присоединена была к Москве.

5. Отношения Иоанна к родным братьям. С другими удельными князьями московскими, родными братьями своими, Иоанн жил мирно до 1472 года, когда умер старший из них по нем Юрий Васильевич дмитровский; Иоанн присоединил его удел к Москве, не давши ничего братьям; те рассердились, на этот раз, однако, дело кончилось перемирием, причем Иоанн дал братьям некоторые волости.

Но потом неудовольствия возобновились, когда великий князь нарушил право бояр, членов дружины, переходить свободно от одного князя к другому; один из князей, находившихся в службе Иоанна, Оболенский-Лыко, недовольный великим князем, отъехал, по обычаю, из Москвы к брату Иоаннову князю Борису волоцкому.

Но великий князь велел тайно схватить Оболенского и в оковах отвезти в Москву. Князь Борис, услыхав об этом, послал к брату Андрею углицкому с жалобою на старшего брата, и удельные решили защищать свои права. Собравши большое войско, они двинулись к литовским границам, чтоб там удобнее пересылаться с королем Казимиром; войско их сильно опустошило русские области, чрез которые проходило.

Занятый войною татарскою, великий князь не мог развлекать своих сил еще войною с братьями и потому исполнил все их требования. Через десять лет после этого, осенью 1491 года, Иоанн велел братьям отправить воевод своих на помощь крымскому хану, на что имел полное право по договорам; князь Борис послал свои полки, но князь Андрей не послал. За это ослушание великий князь велел схватить Андрея, когда тот приехал в Москву; сыновья его были также схвачены и заключены в оковы, удел присоединен к Москве.

6. Брак Иоанна на греческой царевне и следствия этого брака. Кроме ссор с братьями Иоанна сильно беспокоила смута, происходившая в собственном его семействе. Иоанн в первый раз был женат на Марии Борисовне, дочери великого князя тверского, которая умерла в 1467 году. От этого брака Иоанн имел сына Иоанна, которого он, по примеру отца, назвал великим князем, так что грамоты писались от имени двоих великих князей, двоих Иоаннов.

Но не прошло еще двух лет от смерти Марии, как началось сватовство великого князя на царевне греческой. После взятия Константинополя турками брат убитого на стенах его императора Константина, Фома Палеолог, нашел с семейством убежище в Риме; после него осталось здесь двое сыновей и дочь Софья, которую папа Павел II и предложил в супружество московскому великому князю, без сомнения желая воспользоваться случаем завязать сношения с Москвою и утвердить здесь свою власть посредством Софьи. Предложение было принято; в 1472 году Софья приехала в Москву и обвенчалась с великим князем.

Кардинал, приехавший с нею, завел спор с митрополитом о необходимости для русской Церкви соединиться с Римом, но не мог переспорить русского книжника Никиту Поповича, которого выставил против него митрополит; и Софья не думала благоприятствовать видам папы, ее деятельность была обращена на другое.

Племяннице греческого императора не нравилось, что муж ее, великий князь московский, не имел еще вполне царственного положения, был окружен боярами, которые не забыли еще недавней старины, когда они при малейшем неудовольствии могли отъехать от одного князя к другому, был окружен князьями, которые хорошо помнили, что они одного происхождения с великим князем и очень недавно были еще князьями владетельными. Эти князья и бояре заметили, что после брака на Софье Иоанн переменил с ними обращение, окружил себя небывалым прежде величием, заставил их держаться в почтительном от него отдалении, стал взыскателен и строг, отчего и получил прозвание Грозного. Князья и бояре приписали такую перемену Софье и сильно ее невзлюбили. Эта нелюбовь особенно обнаружилась, когда возник вопрос о престолонаследии.

В 1490 году умер Иоанн Молодой, старший сын великого князя, он был уже женат на Елене, дочери господаря молдавского Стефана, и оставил малолетнего сына Димитрия. Но у старого великого князя Иоанна был сын от Софьи, Василий, и вот рождался вопрос: кому наследовать великое княжение, сыну или внуку?

Враждебные Софье вельможи стали на сторону Елены и сына ее Димитрия, и сначала им удалось одержать победу:

Василий, обвиненный в заговоре против отца, был посажен под стражу; приверженцы его, люди все незнатные, казнены; великий князь удалился и от жены, которую стал подозревать в злых умыслах, и торжественно венчал внука Димитрия на великое княжение. Но торжество врагов Софьи было непродолжительно: она успела опять сблизиться с мужем, и следствием было, что страшная опала постигла две самые знатные фамилии, особенно близкие к великому князю и потому более других враждебные Софье,– князей Патрикеевых, литовских выходцев, потомков Гедимина, и родственников их, князей Ряполовских-Стародубских, потомков Всеволода III: Ряполовскому отрубили голову, Патрикеевых, отца и сына, постригли в монахи. После этого великий князь стал обнаруживать нерасположение ко внуку Димитрию, сблизился с сыном Василием, объявил его сначала великим князем Новгорода и Пскова, а потом посадил под стражу Димитрия и мать его Елену, а Василия провозгласил великим князем и самодержцем всея Руси.

7. Спадение татарского ига. Кроме влияния на дела внутренние Софья Фоминична, как говорят, требовала от мужа, чтоб он перестал быть татарским данником. Татарское царство в это время делилось на три независимые орды – Золотую, Казанскую и Крымскую. Хан Золотой Орды Ахмат не был доволен Иоанном за то, что тот не ехал к нему с поклоном и не удовлетворял его требованиям относительно дани; притом же польский король Казимир, не имея средств прямо бороться с Иоанном, подстрекал Ахмата, чтоб тот нападал на Московское государство и таким образом отвлекал внимание Иоанна от запада на восток.

Ахмат в 1472 году напал на московские границы со стороны Оки и, сжегши Алексин, удалился назад. В 1480 году, услыхавши о восстании братьев великого князя и сговорившись с Казимиром литовским действовать заодно, Ахмат опять напал на московские владения, теперь уже со стороны реки Угры, и обнаруживал намерение идти далее, к самой Москве; Иоанн, сам крайне осторожный и уговариваемый двумя приближенными вельможами, Ощерою и Мамоном, опасался дать битву хану и хотел удалиться в северные области. Оставя войско на берегу Оки, он приехал в Москву, где был встречен сильным негодованием народа; митрополит и особенно ростовский архиепископ Вассиан уговорили Иоанна без боязни встретить Ахмата и дать ему битву. «Зачем боишься смерти? – говорил ему Вассиан,– ведь ты не бессмертен; а без року нет смерти ни человеку, ни птице, ни зверю; дай мне, старику, войско в руки: увидишь, уклоню ли я лицо свое пред татарами!»

Иоанн поехал опять к войску и завел переговоры с ханом; в это время получил он грамоту от Вассиана, который опять в сильных выражениях увещевал его не слушаться людей, советующих избегать битвы. Иоанн прервал переговоры, а между тем наступила осень, река Угра стала, и таким образом открывалась возможность татарам переправиться на другой берег; Иоанн велел своему войску отступать к Боровску, обещая дать битву татарам в окрестностях этого города; войско не отступало, а бежало, пораженное страхом, но татары не преследовали его, ибо начались лютые морозы, которые отняли у плохо одетых татар всякую возможность идти далее на север, где еще они должны были сражаться с войском московским. 16 ноября Ахмат ушел назад в степи, где в начале 1481 года был настигнут врасплох и убит Иваком, ханом Тюменской Орды.

8. Союз Москвы с Крымом. Таким образом, последний грозный для Москвы хан Золотой Орды погиб от одного из потомков Чингисхановых; после Ахмата остались сыновья, которым также суждено было погибнуть от татарского оружия. Еще в княжение Василия Темного стала известна Крымская Орда, составленная Едигеем из улусов черноморских, но сыновья Едигеевы погибли в усобицах, и родоначальником крымских ханов был Ази-Гярей, от которого все его потомки назывались Гйреями. Сын Ази-Гйреев, Менгли-Гирей, по причине жестокой наследственной вражды с ханами Золотой Орды почел полезным для себя сблизиться с великим князем московским, чтоб вместе действовать против общих врагов; в случае изгнания от этих врагов Менгли-Гйрей выговорил себе убежище у московского государя, который охотно принимал к себе татарских ханов для увеличения своего войска. Менгли-Гирей должен был готовить себе убежище на всякий случай и потому еще, что в 1475 году Крым был завоеван турками; Менгли-Гирей остался ханом, но в качестве подручника султанова и боялся, что в Константинополе могут когда-нибудь сменить его. Вражда Ахматовых сыновей с Менгли-Гйреем продолжалась, и московские войска ходили на помощь крымским; в 1502 г. Менгли-Гирей напал на последнего Ахматова сына, Шиг-Ахмета, и нанес его Орде тяжелый, окончательный удар; Шиг-Ахмет убежал в Польшу и там умер в темнице. Так окончилось существование Золотой Орды.

9. Подчинение Казани и завоевание Перми. Незадолго перед тем потеряла свою независимость и Орда Казанская. С начала своего княжения Иоанн все воевал с Казанью, несколько раз высылал против нее большое войско, которое, однако, возвращалось без значительных успехов; так шли дела до самой смерти хана Ибрагима, когда начались усобицы в Казани между двумя сыновьями его, Алегамом и Магмет-Аминем. Магмет-Аминь приехал в Москву, назвал Иоанна отцом себе и просил у него войска на старшего брата; это войско отправилось в 1487 году, осадило Алегама в Казани, и тот принужден был сдаться; на его место был посажен Магмет-Аминь как подручник великого князя московского. Иоанн распространил свою власть и на отдаленном северо-востоке, в странах, лежащих по обе стороны Уральских гор: в 1472 г. покорена Пермь; потом московские воеводы совершили несколько удачных походов за Уральские горы, в югорскую землю; русские суда явились на Иртыше и на Оби; дикие вогуличи принуждены были отказаться от нападений на русские области.

10. Войны с Литвою и Ливониею. Но важнее были дела на западе, где московский великий князь впервые после тяжелых времен Витовтовых начинает наступательное движение и высказывает мысль, что все западные русские волости должны принадлежать ему как потомку св. Владимира, а не князьям литовским.

Не имея средств вести открытой войны с Москвою, король Казимир в сношениях своих с Новгородом и Ордой обнаруживал явную вражду к Иоанну и этим заставлял последнего принимать свои меры, искать союзников против Литвы: так, отправляя послов своих в Крым, он обыкновенно наказывал им стараться, чтоб Менгли-Гирей не заключал мира с Казимиром. Повод к неприязненным столкновениям между Литвою и Москвою подавали мелкие пограничные князья, большею частью потомки черниговских, из которых одни находились в зависимости от Москвы, другие – от Литвы; продолжая старые родовые усобицы, они беспрестанно ссорились между собою, переходили из литовского подданства в московское; так поступали князья Воротынские, белевские.

Казимир жаловался, но войны не было до самой смерти его, случившейся в 1492 году; Польша и Литва разделились между его сыновьями: Яну Альбрехту досталась Польша, Александру – Литва. Иоанн немедленно послал воевод своих на Литву, настоял, чтоб и Менгли-Гирей послал туда же своих татар. Литве было трудно отбиваться от Иоанна и от Менгли-Гйрея вместе; вельможи ее стали думать о мире с Москвою и, чтобы склонить Иоанна к уступкам, решили предложить ему брачный союз одной из дочерей его с великим князем Александром.

Иоанн отвечал, что не хочет слышать о сватовстве до заключения мира, а для этого Литва должна уступить ему все его приобретения, которые увеличивались все более и более, ибо князья не переставали переходить из литовского подданства в московское с своими отчинами и воеводы Иоанновы не переставали забирать города Александровы; наконец литовский князь прислал в Москву великих послов и заключил мир на всей воле Иоанновой; город Вязьма, князья новосильские, одоевские, воротынские и белевские отошли к Москве с вотчинами; в договорной грамоте московский князь был написан государем всея Руси: Иоанн первый начал употреблять этот титул во внешних сношениях, что очень не нравилось великим князьям литовским и королям польским, имевшим за собою много русских владений.

В 1495 году Александр женился на Елене, дочери Иоанновой, причем дал тестю обещание не принуждать жены к принятию римско-католического исповедания; Иоанн требовал также, чтоб Александр устроил для Елены домовую православную церковь в самом дворце, но Александр не хотел исполнять этого требования, также перестал называть тестя государем всея Руси и не хотел, чтоб при Елене оставались московские бояре. Все это повело к размолвке между тестем и зятем, а возобновившийся переход князей из литовского подданства в московское повел к открытой войне: так, перешел князь Бельский на том основании, что православные терпят в Литве большую нужду от католиков; за Бельским перешли с богатыми волостями князья, до сих пор бывшие заклятыми врагами великого князя московского, а именно князь Василий Иванович, внук Шемяки, и сын приятеля Шемякина, Ивана Андреевича можайского, князь Семен Иванович; Шемячич поддался с своими волостями – Рыльском и Новгородом Северским, князь Семен поддался с Черниговом, Стародубом, Гомелем, Любечем; поддались и другие князья, менее значительные,– все по причине гонения за веру. Иоанн послал объявить Александру, что принял в службу можайского с Шемячичем, и в то же время послал складную грамоту, или объявление войны.

Война началась счастливо для Москвы. 14 июля 1500 года московское войско под начальством князя Даниила Щени встретилось у Дорогобужа, на речке Ведроше, с литовским войском, которое было под начальством гетмана князя Константина Острожского; благодаря тайной засаде, решившей дело, московские воеводы одержали решительную победу: гетман князь Острожский и другие литовские воеводы попались в плен; за ведрошскою победою следовала победа под Мстиславлем, где литовцы потеряли также много людей. После этого война продолжалась еще несколько лет; в ней принял участие ливонский магистр Вальтер фон Плеттенберг, который благодаря своей артиллерии разбил псковское и московское войско под Изборском, но потом русские отметили ему сильным поражением под Телмедом; в третьем сражении, на берегах озера Смолина, немцы, несмотря на малочисленность свою сравнительно с русскими, бились отчаянно, устояли на месте, и Плеттенберг со славою отступил к своим границам, но со славою бесполезною, ибо орден не мог бороться с Московским государством даже в союзе с Польшею и Литвою.