Текст книги "Пересекающиеся Миры. Волшебницы (СИ)"

Автор книги: Сергей Лизнёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Неужели на свою сторону перетягивать будет? – удивлённо спросил Александр Николаевич.

– Меня перетягивать, всё равно что это самое тупить, знаете. – усмехнулся Аркадий Аркадьевич. – Душеспасительные беседы конечно же вёл, замки воздушные рисовал, но никакой конкретики. Да и какая может быть конкретика, если он прекрасно понимает, что я с ними на одном гектаре не сяду! Может конечно наобещать с три короба для того, чтобы я помог ему министра сковырнуть, а потом и меня сковырнёт. Но вряд-ли он будет мне что-то предлагать, знает, гад, что и в рожу схлопотать может. А у вас, Костя, в Госдуме какие ветры дуют?

– Сами знаете какие. Аркадий Аркадьевич. – грустно улыбнулся Константин Александрович. – На словах да на трибуне все как один готовы тут же головы свои сложить за то, чтобы контейнерная линия была построена и заработала на полную мощь. А на самом деле грызня идёт, похлеще чем у гиен, за то кто поближе к обозначившейся кормушке окажется. Регионалы, те через чьи области и края Транссиб проходит теперь вообще, что там твои короли, хоть на кривой, хоть на прямой козе не подъедешь. Кстати, Аркадий Аркадьевич, китайцы предложили добавить со стороны Казахстана свой проект, Шёлковый путь называется.

– Знаю. – глядя на всех присутствующих сразу ответил Аркадий Аркадьевич. – Час от часу не легче, пока не легче.

– Аркадий Аркадьевич, вы извините конечно что перебиваю, а как с новой защитой? – смущаясь спросил Андрей.

– Вот что значит молодёжь! – сменив грустные тона на весёлые воскликнул Аркадий Аркадьевич. – Пока мы под ногами дерьмо пытаемся разгрести, они, вон, вперёд смотрят, в будущее! Когда жениться будешь?! – неожиданно спросил Андрея Аркадий Аркадьевич.

– Не знаю. – густо покраснев и склонив голову ответил Андрей. – Женюсь когда-нибудь.

" Так, а невеста-то имеется. – от Аркадия Аркадьевича не укрылось смущение Андрея. – Иначе так не смущался бы. Интересно, кто? Та же самая, Алёна кажется, или другая? Надо будет проверить".

Аркадий Аркадьевич незаметно для остальных показал глазами Александру Николаевичу в сторону Андрея, мол, проверь, что там за невеста, та же или другая? Александр Николаевич в ответ прикрыл глаза, мол, понял, сделаю.

– А то, Андрей, – дабы разрядить напряжённую обстановку продолжал балагурить Аркадий Аркадьевич. – насильно женим! Вон, Александр Николаевич с Константином Александровичем тебя под руки, я сватом буду и на улицу. Как увидим красивую девушку, так сразу к ней: девушка, хотите замуж? Смотрите какой у нас купец! Молодой, красивый, богатый и скромный. Только ты смотри, не красней и голову не опускай, в глаза своему будущему счастью смотри. – под общий смех закончил Аркадий Аркадьевич.

***

Уже поздно-поздно вечером, Константин Александрович и Андрей уже разошлись по своим комнатам и наверняка спят, Аркадий Аркадьевич позвонил Александру Николаевичу и пригласил его в кабинет.

– Садись, Саш. – сказал он доставая из шкафа бутылку коньяка и пару рюмок. – Давай-ка по чуть-чуть, по свойски.

– Может закуски какой соорудить? – дежурно отреагировал Александр Николаевич.

– Да хватит тебе суетиться! – махнул на него рукой Аркадий Аркадьевич. – Тебе дать волю ты у меня в кабинете штуки три холодильника под завязку забитые жратвой поставишь. – усмехнулся он. – Заметил как Андрей покраснел?

– Заметил конечно. – ответил Александр Николаевич разливая по рюмкам коньяк. – И слепой бы заметил.

– Вот и я заметил. Ну, будем. – Аркадий Аркадьевич поднял свою рюмку, немного, заместо тоста подержал её и выпил. – Значит у Андрея есть невеста. Нет, невеста как таковая меня совершенно не интересует, дело молодое, это даже хорошо что она у него есть. Меня, Саш, интересует, кто она, та же самая или другая?

Сделай вот что, дай задание Саше Валентиновичу, у меня ей богу нет на это времени, чертовски занят. Охрана охраной, но пусть поплотнее понаблюдает за Андреем с недельку. Если у него и правда есть девушка, хоть один раз в неделю он с ней да встречается. Результаты тебе, а ты уже сам мне расскажешь.

Глава VIII

– Всё правильно, Аркадий Аркадьевич. – раздался в телефоне голос Александра Николаевича. – Есть у Андрея девушка.

– Это хорошо, что есть. – ответил Аркадий Аркадьевич и тут же спросил – А дальше? Та же самая?

– Нет, Аркадий Аркадьевич, – голос Александра Николаевича почему-то зазвучал смущённо, как будто извинялся. – другая, но тоже из волшебниц.

– Мать-перемать! – не стесняясь в выражениях воскликнул Аркадий Аркадьевич, уж слишком его удивили, даже поразили слова Александра Николаевича. – Он что у нас, исключительно по волшебницам специализируется? Других баб что-ли нет? Прямо извращенец какой-то. – он неожиданно рассмеялся. – А вообще-то хорошо, Саш, даже очень хорошо. Это хоть какая-то, хоть тоненькая, но ниточка к волшебницам. Если не получится как-то по-другому, ничего не поделаешь, придётся обращаться к невесте Андрея. Спасибо, Саш. Через неделю приеду. Всё. Пока!

Аркадий Аркадьевич медленно достал из ящика рабочего стола металлическую коробочку, по типу как из под чая, достал из неё перстень и надел на палец. Такое обращение с перстнем Аркадий Аркадьевич себе взял за привычку, да и своим подопечным посоветовал после того самого разговора, когда было озвучено предположение о работе перстня как подслушивающего устройства. Защита конечно не ахти какая, но всё-таки металл, а значит какой-никакой экран, а может обыкновенная перестраховка, пока что неизвестно, что за зверь этот перстень.

Положив мобильник в карман пиджака Аркадий Аркадьевич нажал кнопку переговорного устройства и попросил секретаршу принести ему чаю. Через пару минут перед ним стояла самая обыкновенная керамическая кружка, Аркадий Аркадьевич купил её у китайца на одном из рынков, и благоухала ароматным чаем. Хоть и замминистра, но это в силу своей природы, Аркадий Аркадьевич был мужиком простецким, не терпел этакого должностного гламура, особенно показушного. Разумеется, если бы он попросил чай, и в это время у него в кабинете находился бы ещё кто-то, всё выглядело бы по-культурному: изящный подносик, чашки с блюдечками, ну и так далее. Но сейчас Аркадий Аркадьевич в кабинете был один, поэтому перед ним стояла и благоухала ароматным напитком самая обыкновенная кружка, которых на любой кухне почти навалом, ну разве что без трещин.

О гламуре, ну или же о выпендреже, впрочем, это одно и тоже. Гламур, мать его ети... Кстати, а что это такое? Нет, разумеется Аркадий Аркадьевич не был невежественным человеком, более того, он был человеком умным, а как известно ум, он дипломом или даже учёной степенью не гарантируется, он или есть, или его нет, по типу музыкального слуха.

Не иначе после сказанного Александром Николаевичем замминистра железнодорожного транспорта – Аркадий Аркадьевич Павлов вдруг вспомнил народное, а значит мудрое выражение: всей работы не переработаешь. Вслед за ним из глубин сознания всплыло выражение-близнец: от работы кони дохнут. Аркадий Аркадьевич с неприязнью взглянул на разложенные на его рабочем столе бумаги с которыми он минут около десяти тому назад работал и плюнул на них, разумеется мысленно, в душей. Работать расхотелось вообще, впрочем, Аркадий Аркадьевич отнёсся к этому вполне спокойно: не хочется, значит устал, значит отдохнуть надо. В конце концов право на отдых всем и каждому, в том числе и заместителям министров, гарантировано Конституцией.

***

Незаметно мысли от разговора с другом детства перескочили на коллегу, тоже замминистра только экономического развития. Резвится гвардеец, в кавычках. Да какой он к чёрту гвардеец, так, обыкновенный служивый, из рекрутированных! Может чья-то протекция, Аркадий Аркадьевич ещё не удосужился выяснить генеалогически-бюрократическое древо псведоколлеги, некогда. Да и нужно ли оно? Судя по его откровенно восхищённой собственной значимостью морде скорее всего он и жертвенных оленей, есть среди проституток и такие. Как правило, все они беспородные, правда далеко не все дураки, скорее сверх меры уверенные в своих талантах и счастливых звёздах.

Аркадию Аркадьевичу было хорошо известно: процесс отслеживания, тестирования на пригодность начинается по большей части ещё в институте. А что, ненавистное детство позади, я большой и взрослый, в институте учусь, чем не предмет для гордости и уважения, вернее, любования самим собой?

Технология формирования будущих якобы вершителей судеб страны, а то и мира, весьма и весьма проста, впрочем, как и всё гениальное. Где искусственно, а где оно как бы получается само-собой, формируется этакая прослойка элиты на студенческом уровне. Дальше, ещё проще. Замеченное и отобранное студиозо всячески продвигается как по учёбе, так и в дальнейшем, после окончания института, пардон, сейчас институты, это сплошные университеты да академии. Такому молодому специалисту не грозит высунув язык бегать в поисках применения своих талантов на ниве служения бизнесу. Ему не грозит работать каким-нибудь там продавцом-консультантом, а то и вообще неизвестно кем. Тёпленькое место согреваемое неплохой зарплатой для него готово, некоторых, для придания их помыслам пущей важности, отправляют стажироваться за границу, вот только не надо путать со стажировкой новолюдей, это совершенно разные вещи.

Далее опять ещё проще. Получается, от простого к более простому, вплоть до элементарного, так наверное. Ведомый и даже иногда подталкиваемый под задницу рекрут постепенно поднимается как по карьерной, так и по бизнес лестнице, пока... Пока из него не получается вот такой вот, как этот замминистра экономического развития, дабы не обижать министерство назовём его Иван Иваныч.

А теперь самое простое. Как ни крути, а проститутки, они же оборотни, это сложный организм – система, причём процентов на девяносто система не требующая притока свежей крови, со стороны. Ни для кого не является примером, что например существуют целые трудовые династии, а по другому и не скажешь, представители которых наверное ещё при матушке Екатерине дьяками и подьячими по различным коллегиям и министерствам служили. Почитай все они между собой где брачными, а где откровенно грешными, сеновальными да банными узами давным-давно повязано. Они между собой свои. А когда все между собой свои, скажите на милость, им нужен кто-то чужой, тем более если цена вопроса – власть и деньги?

Но существование системы сравнимо с боевыми действиями, причём в их активной фазе, а не в позиционной, в ленивой перестрелке из одного окопа по другому. Ну а поскольку инстинкт самосохранения не отменён даже для всесильных оборотней, для самосохранения системы как раз и нужны такие вот Иваны Иванычи.

Наглядный тому пример – транссибирская железнодорожная контейнерная линия. Отбить у супостата надо? Надо. Жертвы возможны? Конечно. Какой же здравомыслящий оборотень, из своих, будет под это подставлять свою драгоценную бошку?! Правильно, никакой, дураков нэмае. Как раз для таких вот случаев и нужны Иваны Иванычи, иногда даже в ранге замминистра.

Вот и пусть сражается служивый за место под солнцем, которое, к слову, для него вовсе не предусмотрено, ну и за сундук с пиастрами разумеется. Свернёт бошку, да и хрен с ним, другие есть, свято место пустым не останется. Ну а как только та же контейнерная линия окончательно и бесповоротно перейдёт в руки оборотней и назад дороги для неё просто не будет существовать, ну что ж, спасибо тебе Иван Иваныч, извини родной если что не так, но тебе пора. И оказывается Ванятка Иваныч неизвестно где, если вообще оказывается где-то ещё, кроме как прикованным к больничной койке да ещё в парализованном состоянии, или же вообще, ладно, не будем о грустном.

***

– Привет, Алёнушка. – раздался в мобильнике без устали радующийся жизни голос Татьяны. – Хорош дурью маяться, пора и делом заняться.

– Да я вроде бы и не маюсь. – чуть смутившись от неожиданного выверта насчёт дури несусветной ответила Алёна.

А вот тут слукавила Алёнушка. Нет, дурью, а тем более несусветной или же откровенной она не маялась, а вот бездельем маялась, вернее, маялась от безделья. Пока то да сё, пока суетилась с обустройством своего нового жилья – более-менее нормально, но эти хлопоты пусть они и приятны, и утомительны одновременно, они не надолго, ну максимум на месяц, и это если обустраивается семья, Алёна же была одна. Ну ладно, обустроилась: салфеточки там где надо и не надо разложила, занавесочки повесила, а дальше что? Если бы Алёна где-нибудь работала, тогда ещё туда-сюда, работа хоть и утомляет, но это совсем другая усталость, иногда даже приятная. Самая же, ну прямо как тупая зубная боль, противная усталость, усталость от которой устаёшь ещё больше, это усталость от безделья. Вот как раз на момент звонка Татьяны Алёна и была занята тем, что уставала от безделья.

– Приезжай, давай! – ни тебе занята, не занята, сможешь, не сможешь, весело прокричал мобильник голосом Татьяны. – Хватит на печи бока полировать!

"И эта про печь. – Алёна вспомнила почитай любимый упрёк бабки Василисы в свой адрес и усмехнулась".

Правда усмешка была не грустной и не горькой, а скорее, как бы это сказать... Скорее усмешка была предвестницей улыбки, а последовавшая вслед за ней улыбка стала вестником весёлого и беззаботного смеха, но это будет чуть погодя.

Татьяна встретила Алёну хоть и как обычно с улыбкой во всё лицо тем не менее даже в дежурном "здрасьте" слышались нотки чего-то серьёзного. Закрыв изнутри дверь в офис Татьяна молча кивнула Алёне на дверь во вторую комнату: иди туда, мол.

– Ну как, готова? – усевшись в кресло напротив Алёны не переставая улыбаться, и вообще, аж светиться от счастья спросила Татьяна.

Алёна молча кивнула головой, а что тут говорить? Хоть Татьяна и не уточнила к чему готова или не готова Алёна, было ясно и без слов. Поскольку сама Татьяна ничем другим кроме, если говорить по правде, выкачивания денег из карманов различных жуликов не занималась, к тому же совсем недавно и Алёне предложила тоже самое, то ждать от неё чего-либо другого было бы просто глупо. В конце концов, не лучи же Силы регулировать, к тому же на это её никто не настраивал, даже сама бабка Василиса.

Вообще-то скорее от безделья чем даже от любопытства Алёна пару раз прослеживала Силы исходящие от простых людей. Может оно кому-то из охотниц или же волшебниц эта картина и то, что надо там делать нравятся, их дело, для Алёны оно всё выглядело приблизительно также, как и работа бухгалтером на железной дороге, ну там где она работала до поездки к бабке Василисе.

Правда одного, а по другому и не скажешь, козла, пришлось "приголубить" по-охотницки, слегка. Да там вообще: мужик – сам из себя полнейшая бездарь, да считай повезло, папа в наследство бизнес оставил. Вот и принялся этот талант, в кавычках, осчастливливать как сотрудников теперь уже его фирмочки по производству респираторов, так и человечество в целом.

Говорят, если человек талантлив, он талантлив во всём. Тоже самое происходит и с тем, кто ни на что не способен вообще, даже толком улицу не может перейти, правда почему-то везёт, живой остаётся. Вот этот талантище со знаком минус и реализовывал отсутствие каких-либо способностей, не говоря уже о талантах, на всю катушку. Фирмочка уже начала трещать по швам – доруководился, а виноват кто? Разумеется сотрудники – сплошные алкаши, лодыри, бездельники и так далее. Но это ещё полбеды, сотрудники, те хоть уволиться могут, а куда прикажете деваться жене и двум дочкам, что, тоже увольняться? Короче, мужик тот, ведь же чувствовал, гад, что ничего у него не получается, а признаться даже самому себе не мог. Поэтому, злости-то навалом, он и вымещал её как на своих подчинённых, так и на жене с дочками. Жену, так ту вообще довёл до нервных срывов. Каково, а?! Вот Алёна и провела с ним, так сказать, разъяснительную беседу на охотницком языке. Кажись понял, Алёна после пару раз заглядывала, смотрела как он там. И хорошо, что понял, считай повезло мужику. Нетрудно представить, что с ним стало бы попадись он тем же Кате или Свете – врагу не пожелаешь!

– Э, красавица, ты где?! – окликнула Татьяна вспомнившую того мужика Алёну. – Хорош по африкам с антарктидами летать, сюда смотри!

***

Был раньше такой то ли лозунг, то ли народное поверье: моя милиция меня бережёт. Был да сплыл, потому что милиция тоже была, да сплыла. Нет, исчезнуть она не исчезла, она в полицию превратилась. А вот насчёт полиции, во всяком случае пока, ничего подобного или не придумали ещё, или же придумали, но потом посмотрели-посмотрели, и решили не торопиться с высказыванием.

Разумеется как сама полиция, так и полицейские став ими не превратились в этаких терминаторов рода человеческого, вовсе нет. Ну вот хотя бы: разве похож на терминатора, к примеру, двадцатипятилетний сержант, ДПС-ник, бросающийся на капот автомобиля под управлением охреневшего от наркоты, водки и уверенности в своей безнаказанности великовозрастного урода? Разве у того сержанта жизней штук десять по разным карманам рассовано? Нет конечно, здесь что-то другое. Вот он как раз бережёт, правда он сам не знает кого именно, да скорее всего он над этим и не задумывается.

А вот кого бережёт начальник, если говорить на гражданском языке, Отдела кадров полиции одного из районов большого, очень большого города? Стоит сказать, что район тот, хоть формально, да и фактически тоже является районом, на самом деле будет покрупнее какого-нибудь не самого маленького города страны, вот так вот.

Виктор Павлович Макаров – как раз начальник Отдела кадров полиции одного из районов города был как раз из тех, кто конечно же берёг, правда неизвестно кого. Нет, разумеется на капоты потенциально опасных для пешеходов автомобилей он не прыгал, должность видите-ли не та, да и обязанности несколько другие, но тут дело не совсем в обязанностях. Как раз свои обязанности он как раз исполнял на все сто, только вот делал он это несколько иначе, чем записано в должностной инструкции, подходил к ним творчески, так наверное.

– Смотри, видишь?! – Алёна услышала рядом с собой голос Татьяны.

– Вижу. – отозвалась Алёна. – И что?! Ну полицейский как полицейский.

Татьяна, если можно так сказать, привела Алёну в кабинет того самого Виктора Павловича с тем, чтобы посмотреть на того кто совсем скоро подарит ей некоторое количество денег.

– За мной! – скомандовал голос Татьяны.

Алёна хоть и не видела самой Татьяны, да и молчала та, последовала за ней. Как Алёна определяла куда её влечёт Татьяна? А кто его знает, поди, пойми этих охотниц! Это вам не на авто и даже не на электричке, совсем скоро охотницы оказались в пригороде над каким-то то ли дачным, то ли коттеджным посёлком.

– Вон тот дом! – услышала Алёна голос Татьяны.

Услышала, а потом и увидела сам дом, вернее будет сказать, даже не дом, а что-то похожее на мини-дворец.

– Это дача того гада. – сказала Татьяна и теперь уже весело скомандовала. – За мной!

Охотницы оказались в подземном гараже дома, ишь ты, эстет хренов, даже на подземный гараж не поскупился. Но невидимая Татьяна не стала обращать внимание Алёны на стоявшие там Гелентваген и Вольво,

– Видишь стеллаж с какой-то ерундой? – спросила Татьяна.

– Вижу. – ответила Алёна.

Действительно, к одной из стен подземного гаража был приделан внушительных размеров стеллаж с какими-то банками, коробками и прочей ерундой.

– Идём сквозь него! – скомандовала Татьяна.

Алёна сначала было смутилось, подобные процедуры в виде прохождения сквозь стены, не говоря уж о стеллажах, ей ещё совершать не приходилось. Тем не менее не оставляя ни секунды страхам и сомнениям Алёна, как тот нож сквозь масло, прошла через стеллаж и оказалась в маленькой комнатке. Разумеется освещения в комнате не было, а если и было то было выключено, хозяин-то на работе. Но охотницам электрическое освещение без надобности, у есть своё, охотницкое.

– Ну и как тебе?! – раздался, как прогремел, голос Татьяны.

Да уж, посмотреть было на что, даже взором охотницы. Посреди комнатки стоял самый обыкновенны стол, а на нём... А на нём с этакой творческой небрежностью, этажей семь-восемь в высоту и не менее десяти в длину были уложены пачки пятитысячных купюр.

– Ой! – несмотря на то, что сейчас пребывала в состоянии охотницы и всё ей было нипочём воскликнула Алёна.

Такое количество денег, в живую и сразу, она видела впервые.

Глава IX

– Значит так, – уже в офисе, пребывая в человеческом состоянии, начала Татьяна. – Сегодня же езжай на Казанский вокзал, какая-нибудь небольшая сумка есть? – Алёна отрицательно помотала головой. – Значит купи по дороге. Приедешь на вокзал, положишь сумку в ячейку автоматической камеры хранения. Номер ячейки и код запомни. Завтра будем неподкупного мента сподвигать на благотворительность.

А вот Алёна пока что не очень понимала о чём это говорит Татьяна, впечатления от увиденной кучи денег были настолько сильными, что почитай затмили всю действительность, во всяком случае в её звуковой части. Разумеется Алёна и по телевизору, и в Интернете видела материалы о чиновниках-взяточниках, и как наворованные деньги показывают тоже видела. Тогда, увиденное, услышанное и прочитанное, если честно, не очень-то затрагивало Алёну в плане праведного гнева, телевизор он и есть телевизор, а Интернет, это тот же телевизор, разница небольшая. А вот сегодня, когда она увидела точно такую же картину своими глазами, более того, в любой момент могла бы потрогать все эти пачки руками, нет, праведного гнева тоже не было, а вот впечатления были чуть ли не на уровне наркоманской передозировки.

– Гражданка, вы сейчас выходите?! – вдруг услышала Алёна.

– Чего?! – совершенно автоматически переспросила она и также автоматически посмотрела по сторонам, неужели она и правда в автобусе?

– Того! – заливаясь счастливым смехом и краем салфетки вытирая выступившие слёзы ответила Татьяна. – Ишь ты какая впечатлительная! – продолжила она наконец-то вытерев слёзы и чуть успокоившись. – Это, Алён, ерунда, я однажды раз в десять больше видела. Вот там действительно картина. Ладно, не отвлекайся, слушай дальше...

***

Помимо вечера пятницы Виктору Павловичу Макарову, да, да, тому самому, из полиции, очень нравилось послеобеденное время, приблизительно с час. А что, сам только что вкусно пообедавший, причём пообедавший в небольшом, но с очень хорошей кухней ресторане, это как бы два в одном: приятно, когда обед приготовлен специально для тебя, а не выбран из меню, ну и конечно же организму приятно, потому что вкусно, плюс коньячка грамм двести. Ну и конечно чуть ли не круглосуточно гудящее бестолковым гудом и суетящееся здание районного отдела полиции тоже приблизительно на час слегка затихает и даже замирает, и полицейским надо время, чтобы обед прижился, неважно какой, ресторанный или же в виде пары беляшей.

– Что, гад, нажрался?! – Виктор Павлович аж подскочил в своём кресле, настолько это было неожиданным.

К тому же голос был мало того что очень громким так ещё каким-то неестественным, гнусавым каким-то, и не понять каким, мужским или женским. Виктор Павлович осмотрел кабинет вытаращенными от удивления глазами, но кроме его самого больше никого не было. Он даже подошёл к окну и выглянул на улицу: может там кто охренел, мало ли у нас дураков?

– Это ты охренел! – в голове снова прогремел гнусавый голос. – Сядь!

Ошалев в первую очередь от такого тона к которому не привык Виктор Павлович послушно вернулся к рабочему столу и уселся в кресло.

– Возьми лист бумаги, ручку и пиши. – чуть тише сказал голос.

– Простите, что писать? – наконец сообразил он, с ним разговаривают, а если разговаривают значит можно отвечать и даже задавать вопросы.

– Явку с повинной, что же ещё! – теперь уж точно во всю мощь рявкнул голос.

– С повинной? А в чём? – нет, Виктор Павлович не придуривался, слишком уж он был удивлён и даже испуган, чтобы придуриваться. – Я ничего противозаконного не совершал. – на всякий случай добавил он дежурное алиби.

– А кто, гад, торгует должностями, а потом выхаривает ежемесячную дать с тех, кто заплатил за должность, а?!

– Это не я, меня заставили! – Виктор Павлович сам испугался своего крика.

– Ага! – ну если голос гнусавый, противный, то и смех тоже гнусавый, и ещё противнее. – Ты ещё скажи, что ссильничать грозились. Пиши давай!

– Кто вы? – вдруг для самого себя неожиданно спросил Виктор Павлович.

Если честно, тон которым он спросил неизвестного или неизвестную, непонятно, очень и очень отличался о тона и тонов которыми он привык разговаривать. С вышестоящим начальством Виктор Павлович разговаривал тоном пусть и не такого знатного как собеседник как бы дворянина, но очень и очень знатного, и разумеется благородного. А для нижестоящих у Виктора Павловича была всего лишь одна интонация в разговорах – царственная, а тут такое.

– Конь без пальто! – рявкнул голос.

"Что за сука подставила? – Виктор Павлович тем временем мысленно лихорадочно перебирал всех возможных как противников, так и друзей. – Найду, уничтожу!".

– Не уничтожишь. – ответил гнусавый голос. – Уничтожалка не прорезалась. – и опять засмеялся.

"Разговор. Разговор, так, оно со мной разговаривает. – мысли в голове Виктора Павловича метались как те черти внезапно попавшие на раскалённую сковородку. – А если разговаривает, значит есть шанс договориться".

– Верно мыслишь, гадёныш. – опять чуть тише прозвучало в голове Виктора Павловича.

– Чего вы хотите?

–Прямо сейчас ты поедешь на Казанский вокзал. – ещё тише вещал голос. – Найдёшь ячейку в автоматическое камере хранения, номер и код ты уже знаешь. – и правда, неизвестно откуда и каким образом в памяти Виктора Павловича появились номер и код ячейки. = В ячейке лежит сумка. Положишь в сумку шесть миллионов рублей.

– Это не серьезно! – скорее инстинктивно, чем ведомый разумом воскликнул Виктор Павлович. – Откуда у меня такие деньги?

– У тебя, гад, в подземном гараже, в комнатке за стеллажами, на столе лежит миллионов триста, а может и больше. Жалко шести, ну что ж, я заберу все деньги, ну и в виде премии спалю твой коттедж. Как тебе альтернатива?

"Гранату взорвали. – успел подумать Виктор Павлович прежде чем потерял сознание. Вспыхнувшая головная боль и правда была подобна взорвавшейся гранате".

Очнувшись Виктор Павлович был уверен в том, что малость задремал после сытного обеда и что ему приснился какой-то дурацкий кошмар:

– Задолбала эта работа. – будучи уверенным как в кошмаре, так и в том что он один в кабинете вслух сказал Виктор Павлович. – Надо бы в отпуск. Точно, в отпуск и в круиз по Амазонке, давно хотел.

– Лучше по Нилу! – опять прогремел в голове Виктора Павловича противно-гнусавый голос. – Там крокодилы размерами побольше, за один присест сожрут, я позабочусь. – и опять этот противный, гнусавый смех.

– Я согласен. – обмякнув в кресле пролепетал Виктор Павлович, потому что понял: рыпаться бесполезно, хрен с ними с деньгами, да и не такая уж большая сумма.

– Вот и молодец. – голос опять заговорил чуть тише. – А сумма и правда небольшая, тем более с учётом, сколько ты ещё успеешь выхарить покуда не посадят.

Голос затих, помолчал наверное с минуту как бы давая Виктору Павловичу время привыкнуть к мысли о неизбежной разлуке с деньгами, а после этого уже совершенно спокойным тоном добавил:

– После того как положишь деньги в сумку и закроешь ячейку ты навсегда забудешь как сам наш разговор, так и номер, и код ячейки. Вперёд, гадёныш!

***

Алёна с Татьяной сидели в зале ожидания, причём совсем недалеко от той самой ячейки и прекрасно видели, как к стойке дежурной по камере хранения подошёл мужчина, да, Виктор Павлович, только одетый в цивильное, спросил что-то и направился к нужной ячейке. Вокзал, он и есть вокзал, тем более железнодорожный. Это к тому, что никто не заметил, а скорее всего всем было наплевать на то, что мужчина вёл себя как-то не совсем так: то ли пьяненьким был, а может обкуренный, кто его знает?

Мужчина подошёл к нужной ему ячейке, набрал код, открыл её, затем достал из своей сумки небольших размеров пластиковый пакет и положил его во что-то находившееся в ячейке, со стороны не определишь. После этого он точно также набрал код ячейки, захлопнул дверцу, вот и всё. Да, правда этого тоже никто не заметил, а скорее всего просто не обратил внимания: стоило мужчине сделать пару шагов в сторону как его будто бы подменили, он как бы проснулся. Остановился, вздрогнул всем телом, затем, тоже заметно было, с удивлением осмотрелся, мол, где это я, ещё немного постоял, видать что-то там себе соображал и после этого быстрым шагом, будто спешил куда-то, направился к выходу из зала ожидания.

– Да тебе, Алён, и правда главные роли в театрах играть! – Татьяна откровенно веселилась. Они находились не на вокзале, а у себя в офисе. – Талантище! – чмокнула она Алёну в щёчку и тут же салфеткой вытерла отпечатавшуюся губную помаду.

В ответ Алёна не стала ни благодарить, ни смущённо краснеть и бормотать: ерунда, мол, а как сидела, так и продолжала сидеть в кресле.

– Это надо отметить! – Татьяна вскочила с кресла, подошла к холодильнику, открыла его и достала бутылку шампанского. – Открывать умеешь? – спросила она Алёну.

– Давай. – протянула руку Алёна.

Ловко, словно всю жизнь только тем и занималась, что откупоривала шампанское Алёна открыла бутылку и разлила его в подставленные Татьяной фужеры.

– Ну, давай, с дебютом тебя! – произнесла тост Татьяна. – Конфеты будешь? – спросила Татьяна выпив шампанское.

Алёна, пригубив шампанского, отрицательно помотала головой, поставила на стол фужер и придвинула к себе невзрачную, дешёвенькую сумку лежавшую на столе. Открыв её Алёна вытряхнула содержимое на стол. Содержимым сумки, а другого и не ожидалось, оказались двенадцать пачек с пятитысячными купюрами в банковской упаковке.

– Неплохо для начала. – похвалила Татьяна и добавила. – Скажи. А почему именно шесть миллионов, а не пять или же не семь?

– Не знаю. – пожала плечами Алёна. – Какая в тот момент цифра на ум пришла такую и сказала.

***

На следующий после осмотра тайных закромов кристально честного офицера полиции день Алёна приехала в офис к обеду, как и договаривались. Это, вернее, послеобеденное время было выбрано не случайно. В рабочем дне почитай любого более-менее значимого чиновника, обладателя личного кабинета, существует три времени, когда его можно застать в кабинете с наибольшей вероятностью: утром, сразу же после начала рабочего дня, сразу же после обеда, и перед самым окончанием рабочего дня. Выбрали послеобеденное время, потому как посчитали его наиболее реальным и не ошиблись.