Текст книги "Пересекающиеся Миры. Ангелы (СИ)"
Автор книги: Сергей Лизнёв
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Константин Александрович уселся у удобное кресло перед рабочим столом Аркадия Аркадьевича. Всё происходило прямо как на службе, ну разве что кабинет был другим.
– Ну как ты? – спросил хозяин кабинета.
– Благодарю, Аркадий Аркадьевич, хорошо.
– Это хорошо, когда хорошо. – усмехнулся каламбуру собственного сочинения Аркадий Аркадьевич. – Признаюсь, я рад, ты уже третий в моей Сетке. Говорят через месяц уезжаешь?
А вот здесь всё выглядело с точностью до наоборот. Если перед Андреем Константин Александрович представал этаким, мало того, что уверенным в себе, но и человеком знающим всё и обо всём, ну или почти всё. Перед Аркадием Аркадьевичем же Константин Александрович выглядел, ну конечно же не как краснеющий двоечник в кабинете директора школы, но и круглым отличником тоже не выглядел. Оно понятно, уважение к старшим, тем более к старшему Сетки в которой оказывается Константин Александрович имел честь состоять, это в первую очередь скорее заслуга воспитания, а впрочем, кто его знает? Оказывается и у новолюдей существует какая-то неведомая старолюдям структура или даже иерархия. Константину Александровичу Сетка Аркадия Аркадьевича была более-менее известна, известна в плане её членов рангом одинаковых с ним, ну может ещё человек пять рангом пониже, тех с которыми приходилось решать неизбежные в любой, даже
новолюдской, жизни деловые вопросы. Вполне могло быть, что в Сетке есть и другие такие же как и он, но повыше рангом, Константин Александрович нисколько бы этому не удивился если бы узнал. Ну а то, что Аркадий Аркадьевич только что сказал ему о том, что он третий из его Сетки, кто едет на стажировку в Эдемию, хм... Когда-то, кстати, не так уж и давно Аркадий Аркадьевич учил его не верить словам, кем бы они не были сказаны, и делам тоже не верить, а верить только результатам.
– Езжай, Костя, езжай и самое главное, ничему там не удивляйся. – слова Аркадия Аркадьевича прозвучали без каких-либо полагающихся им таинственных интонаций, впрочем, Константин Александрович не обратил на это внимания, наверное привык.
Аркадий Аркадьевич, тот вообще был человеком, извините, новочеловеком с налётом таинственности ну или недосказанности. Неизвестно, специально ли он так делал или же натура такая, но Аркадий Аркадьевич всегда что-то серьёзное преподносил в виде полурешённого кроссворда: получится дорешить – молодец, не получится, ну что ж, сам виноват.
О предстоящей стажировке, кстати, Константин Александрович не знал ничего, в прямом смысле ничего. Знал только то, что проходить она будет в Эдемии, даже не знал в каком городе, ну или при каком университете. После того как он прошёл медкомиссию и ему сообщили о том, что он достоин пройти стажировку ему ничего о ней не сказали кроме: достоин, и всё. Уже когда получал загранпаспорт, который несмотря на то что у Константина Александровича был свой, сделали новый, билет, банковскую карточку с командировочными ну и прочие мелочи, ему было сказано, что его встретят в аэропорту, не надо будет никуда звонить, брать такси, куда-то ехать. Вот и всё, что было известно Константину Александровичу о предстоящей стажировке.
Ну и конечно же медкомиссия, это было что-то невероятное, наверное в отряд космонавтов проще попасть. Нет, на центрифуге его не крутили и в барокамере сутками не держали. Вместо этого Константина Александровича прямо-таки исследовали, да на таких приборах, которые были очень похожи на приборы из голливудских фантастических фильмов о далёком будущем или же об инопланетянах. По молодости, все мы такие, Константин Александрович увлекался фантастическими фильмами, где чем больше всяких нереальных декораций больше, тем лучше, потому и сравнил.
– Через два года, Костя, сам знаешь, президентские выборы. – продолжал Аркадий Аркадьевич. – Я иду на замминистра социального развития, вопрос уже решён.
– Поздравляю. – непроизвольно вырвалось у Константина Александровича.
– В должность вступлю, тогда и поздравишь. – строго, почти одёрнул своего подопечного Аркадий Аркадьевич. – А там не за горами и Госдума. Тебя, кстати, на Госдуму запланировали. Вот тебя можно поздравить, самое главное чтобы стажировка прошла без сучка и без задоринки. Понимаешь меня?
– Понимаю, Аркадий Аркадьевич. – склонил голову Константин Александрович хотя на самом деле ни черта не понимал, но это мелочи.
– Ну а к твоему воспитаннику я присмотрюсь, совет дам если потребуется, свой всё-таки, хоть и твой – усмехнулся Аркадий Аркадьевич и, хлопнув ладонью по поверхности стола сказал, как отрезал. – Всё, иди, отдыхай. Андрея Викторовича своего не бросай, а то у парня с непривычки, ну ты меня понял. Иди, иди...
Глава X
Неизвестно как бы оно обернулось, да и обернулось ли вообще, ведь Фёдор для себя ещё ничего не решил, но видать судьба за него решила. Может и правда Михалыч поговорил с начальником цеха, а может новый директор, чтоб ему..., прозрачно, прозрачнее не бывает, намекнул Васильичу насчёт «свята места» – неизвестно. Только Васильич вызвал к себе Фёдора и сам начал разговор:
– Ты Фёдор не тушуйся, твоей вины здесь нет. – Васильич, хрен с ней с трудовой дисциплиной, достал бутылку водки и два стакана, разлил. Один стакан пододвинул Фёдору, другой взял себе. – Давай! Всё правильно Фёдор, молодость, она своего тоже хочет и не виновата она, что молодость. Я уже с полгода как начал чувствовать, что сожрут меня. Нет, я не обижаюсь, я понимаю, возраст. И знаешь, я даже рад, что ты придёшь на моё место, а не хрен знает кто со стороны. Да и как ни крути ты всё-таки мой ученик, а ученику даже полагается уступить место, как в трамвае. – Васильич хмыкнул и разлил ещё по одной. – Поехали!
Что интересно, Фёдор так ничего не решив: идти на начальника цеха или не идти уже стал постепенно об этом забывать. Сам по себе Фёдор не был ни карьеристом и вполне довольствовался тем что имел, говоря народным фольклором: синицу в руках. Да и ежедневная заводская текучка очень неплохо вентилировала мозги от всяких хоть и честолюбивых, но по мнению Фёдора всё-таки глупых мыслей насчёт повышения, тем более хочешь не хочешь, а Васильича придётся на обочину сталкивать.
***
Разговор он и есть разговор, поговорили и разошлись, ну грамм по сто пятьдесят хлопнули, но это так, не считается. Фёдор тогда ничего определённого Васильичу не сказал: ни то, что согласен, ни наоборот, да потому что сам ещё толком не знал, надо ему это начальничество или не надо? И всё-таки разговор с Васильичем крепко засел в Фёдоре, не иначе в самих печёнках. Но это ладно, это почти семечки, гораздо хуже то, что Фёдор сам того от себя не ожидая стал смотреть на мир глазами начальника цеха, причём этот мир не ограничивался территорией завода. На заводе оно всё понятно, хоть пока всё ещё находишься в формате чернового черновика, но разговор, самый главный разговор состоялся. Наверное придётся опять идти к директору, уж очень не хотелось Фёдору идти к нему. Да и как? Придёшь и с порога: я согласен, так что-ли? Или же: мы с Васильичем поговорили, по сто пятьдесят замахнули и он сам сказал, что добровольно уступает мне должность начальника цеха, ещё хуже!
Но видать так уж мы устроены, а может это всё проделки подсознания, кто его знает, внутри себя Фёдор превратился в начальника цеха, а раз начальник, то и на происходящее вокруг него стал смотреть как начальник, хоть и маленький, но всё равно начальник. Но если на заводе, да будь ты хоть трижды начальником и всех цехов сразу всё равно ничего нового не увидишь, потому что за десять лет изучил свой завод вплоть до молекулярного уровня, то за проходной пока ещё вновь не испечённому начальнику Фёдору открылась картина жизни, да такая, на которую раньше он может просто внимания не обращал, а может быть должность не позволяла.
Сам того не желая, оно само-собой как-то получилось, стал Фёдор присматриваться к людям, прислушиваться к их разговорам, получается, стал интересоваться жизнью самых обыкновенных людей. Вообще-то на заводе тоже работают самые обыкновенные люди, но к ним, а что к ним присматриваться если, ну не всех конечно, но порядочно, как их самих, так и жизнь ихнюю наизусть знаешь?
Присматривался, прислушивался, и, доприсматривался, аж матерных слов не хватает. Дело было в супермаркете куда Фёдор по обыкновению заезжал после работы, ну чтобы пожрать что-нибудь прикупить. Хоть и не был Фёдор в еде привередливым, но водилось за ним: нет, нет, да и купит что-нибудь этакое, ну чтобы требуху свою потешить вкусненьким. Происходило это по принципу: на чём глаза остановятся, то и покупал заранее никаких планов на этот счёт, мол, сегодня куплю это, это и это у Фёдора никогда не было. Ладно, все мы не прочь себя побаловать, ну или домашних своих, это без разницы и ничего плохого в этом нет, наверное тоже так устроены. И вот Фёдор уже купил пачку пельменей, котлет полуфабрикатных, кетчупа, а то закончился, ну и ещё кое-что по мелочи, и пошёл по торговому залу с тем, чтобы высмотреть чего-нибудь этакого, вкусненького, как навстречу...
Навстречу Фёдору шла женщина, нестарая женщина, лет может быть сорока или около этого. Ну шла и шла, их много вокруг ходит и не только в супермаркетах, но эта... Фёдор сначала подумал: больная, а потом посмотрел ей в глаза и, ей богу, остолбенел. Глаза! Нет, это были не глаза. Это были две стальные только что на токарном станке обработанные непонятного предназначения детали. Взгляд только вперёд и застывший, как-будто по сторонам она совсем не умеет смотреть, как-будто глаза ей только для того и даны, чтобы смотреть как бы обо что не запнуться и не упасть. Жуткий взгляд, нечеловеческий какой-то. Фёдор тогда ещё подумал: наверное когда приговорённого на эшафот ведут у того взгляд повеселее, ну или по эмоциональнее. А тут, в глазах кроме стального блеска ничего нет, совсем ничего, наверное роботы так выглядят. В руках, да, именно в руках, корзинки при женщине не было, она держала: батон белого хлеба, фасованный, грамм на триста-четыреста, кусок дешёвой колбасы и пачку маргарина. Маргарина! У Фёдора чуть-было ноги не подкосились, когда он увидел этот маргарин. А чего тут догадываться?! Наверняка в руках женщины был её ужин, завтрак, а может быть даже и обед. Обалдеть! Раньше Фёдор даже и не задумывался над тем, как это можно хлеб намазывать маргарином, а потом это всё есть? Оказывается можно. Да и одета женщина была не ахти как. Нет, как раз одета женщина была даже с лёгким налётом вкуса и даже шарма, и одежда чистенькая, ухоженная, но, и это прямо глаза резало, одежда была бедной, невыразительной, о какой-либо моде и говорить не приходится.
Вот это так шандарахнуло Фёдора, что он аж забыл о баловстве своего желудка. Глядя на женщину и на её покупки Фёдор почему-то подумал: а чай-то хоть у неё есть или кипяток пьёт? Он даже было дёрнулся с тем, чтобы купить пачку чай и отдать её женщине, но остановил себя, понял что может оскорбить и унизить. Была бы бабушка, тогда другое дело, а тут женщина в расцвете лет, блин, дурацкие условности!
"Как же она живёт?! – глядя вслед удаляющейся женщине думал Фёдор. – А что если у неё семья? Тогда получается батон хлеба, шмат колбасы и пачка маргарина на всю семью? Лучше уж была бы одинокой, не так страшно, хотя для женщин одиночество и есть самая страшная на свете штука. Где же она работает, если вот так? На лицо вполне нормальная женщина, не пьяница, видно, может быть даже образование имеет. Может бюджетница какая-нибудь, ну типа библиотекаря, говорят у них зарплаты ниже не придумаешь?! Кто его знает, всё может быть".
Вопросы сыпались один за другим, а ответы, не было ответов, ни одного не было, ну хотя бы ради смеха. Вот тебе и жизнь, вот и удивляйся сколько твоей душе угодно. Сам Фёдор мало с кем общался вне завода, ну характер такой, поэтому слабо представлял себе, что происходит в других местах, где работают люди. На заводе, что на заводе, на заводе с этим более-менее порядок. Было конечно дело, это когда Фёдор только-только устроился, зарплату по полгода не выдавали, так, аванс дадут а остальное потом, мол, денег нет. Народ возмущался конечно, но не так чтобы очень, хоть что-то но есть, хоть и затягивали пояса, но с голодухи никого не шатало. Сейчас нормально, зарплату выплачивают аккуратно и вовремя, на банковскую карточку переводят. Большая или маленькая зарплата, ну это с чьей-то зарплатой сравнивать надо. Если взять того же депутата, то конечно маленькая, а если вот эту женщину, то, мда... Сейчас заводские работяги можно сказать чуток аж залоснились, не в смысле жрут в три горла, а в смысле: некоторые даже старые квартиры на новые, попросторнее, поменяли, ремонты в квартирах поделали, всякой разной бытовой техники понакупили, автомобилей, вон, перед проходной не протиснуться, а эта женщина...
***
После той встречи Фёдор перестал заезжать в тот супермаркет. Почему? Наверное потому, что боялся опять повстречать эту женщину. Наверное поселилось в душе Фёдора чувство вины перед ней, хотя, ну сами посудите, в чём он перед ней виноват? Да ни в чём. И тем не менее Фёдор стал покупать продукты в другом супермаркете, благо их в округе, один на одном стоят. А ещё, перестал Фёдор разглядывать тех же покупателей или же прохожих, и всё из-за той женщины. Посмотрит на кого-нибудь, а та женщина сразу же перед глазами, и становится жутко, как-будто сходишь с ума и сам прекрасно это понимаешь.
"Это что же за работа у неё такая? – ну не шла из головы Фёдора та женщина. – А может быть шарага какая-нибудь полуподпольная, где начальник мало того что дурак, так ещё и сволочуга законченная? А может быть и не полуподпольная, а вполне нормальная работа, вот только начальство до того зажралось и заворовалось, что работнику ни вздохнуть, ни заматериться? Это что же получается? – пришедшая в голову Фёдора мысль как-будто из огнемёта полсанула. – Это получается, ну если предположить, если я откажусь от должности начальника цеха, Васильича всё равно сожрут и на его место придёт кто-то, неизвестно кто. А что, если этот кто-то такой же, как начальник у той женщины? Это что же, и мои мужики вот так будут ужинать колбасой неизвестно из чего сделанной и маргарином? Ну уж нет, хрен вам!".
Вот так вот совершенно невероятным способом, нет, скорее благодаря встрече с той женщиной Фёдор принял решение идти на начальника цеха.
***
Начальник цеха, это конечно же хорошо, но опять, опять мы так устроены. Это как, предположим, стоит человек на земле, просто на земле, и по сторонам смотрит. Видит он что-нибудь? Конечно же видит! А если подняться на бугорок, тогда как? И тогда тоже видит, и видит чуток побольше, чем стоя просто на земле, горизонт расширился. Этим бугорком для Фёдора стал, вернее, совсем скоро станет должность начальника цеха. Тоже горизонт расширится, и расширится так, что должность замдиректора по производству очень даже четко начнёт просматриваться, тем более что предложение уже поступило. А это, а это означает, что надо будет становиться новочеловеком, а если по-простецки, подставить свою задницу и всё лишь ради того, чтобы стать этим самым заместителем.
Мать-перемать, неужели для того, чтобы хоть чуток подняться выше неизвестно кем дозволенного уровня обязательно надо вот это? Точно также, как и к прохожим приглядываться, правда началось это почитай с того самого собрания, время от времени стал Фёдор отыскивать в Интернете что-нибудь новенькое об этих самых, радужных, на Западе их новолюдьми не называли, называли по цветам ихнего флага.
Если бы у Фёдора вдруг спросили, сам себе задать этот вопрос он ни за что не догадался бы, мол, чего это ты так заинтересовался радужными людями? Вряд ли Фёдор смог бы ответить что-то вразумительное, скорее всего он принялся бы доказывать, а может и драться полез бы, что радужные эти ему и нахрен не нужны и что, мол, за базаром следить надо и был бы прав. На самом деле это не было никаким интересном, это было чем-то другим и называлось как-то по другому, скорее всего как-то по научному, а с научными словами у нас сами знаете как. Если же объяснить по-простецки, на примерах из жизни, то интерес Фёдора к радужному человечеству был очень похож на, это как на покойника смотреть, неприятно а тянет, приблизительно так.
Переходил Фёдор с сайта на сайт и помаленьку шалел, ну уж очень всё там написанное и в виде фотографий, и видеороликов представленное было похоже на какую-то безумную, нет, даже не страшную, а именно безумную сказку. Например, в одной из стран мужикам что-то не понравилось и они вышли на улицы с протестом. Ну что ж вышли и вышли, не всё и не всем в жизни нравится, так что можно и попротестовать. Но дело в том. что вышли они наряженными, или одетыми, нет, скорее наряженными в юбки! Представляете, в юбки! Вышли и, это уже совсем в голове Фёдора не помещалось, танцевать принялись, это они так протестовали. Одуреть! Если бы вдруг нашим мужикам что-то не понравилось и они вышли на улицу протестовать, то все они, причем в обязательном порядке были бы в штанах, ну разве кто штаны не успел одеть, те были бы в трусах, но никак не в юбках. И насчёт танцев, может быть тоже начали бы танцевать, а что, танце со штакетиной в руках или вообще с тем, что первым под руку попалось – зажигательный танец, сомневаетесь?
Дальше больше, оказывается у них запретили беременную женщину называть беременной женщиной, теперь надо называть беременный человек. Подождите! А что, разве мужики тоже бывают беременными, или мужики у них перестали быть человеками? Наверное перестали, если так себя ведут.
А это, так вообще, в школах ввели предмет под названием "Педерастия", ей богу, так и было написано! Это что же такое они собрались вкладывать в детские головы на тех самых уроках?
Но больше всего, глядя на пляшущую полуголую толпу, Фёдора интересовало: а они где-нибудь работают или же им за эти сатанинские, по другому не назовёшь, пляски деньги платят? Интересуешься – пожалуйста! Совсем скоро Фёдор нашёл ответ на интересующий его вопрос. Оказалось, что придя на новое место работы вот такой вот радужный, прямо когда устраивается, заявляет инспектору, или как там он у них называется, что он из этих самых. А инспектор, мать-перемать, это мягко сказано, делает отметку в его личном деле и знакомит новичка с руководителем радужной организации на этом производстве, ну или в фирме. Получается эта радужная нечисть проникла повсюду и оплела всё начиная с улиц и площадей и заканчивая неизвестно чем, впрочем, офисов и заводских цехов вполне достаточно, чтобы минут десять без остановки плеваться и материться. Получается, если у нас раньше на предприятиях были партийные, комсомольские организации, профсоюзы были, а у них ничего такого не было, ну разве что профсоюзы, то теперь у них есть, в смысле, радужные первичные организации, а у нас ничего такого нет, так что-ли?!
Подожди, нету, а директор, Евгений Казимирович, его тоже нету? Есть конечно, чтоб ему, и контора какая-то ихняя тоже есть, но ведь они в кожаных трусах на территории завода не пляшут, вот в чём дело! Более того, одеты вполне прилично, некоторым, да тому же Фёдору, было бы не лишним взять с них пример так одеваться. Сидят там себе чем-то занимаются, а чем, по правде говоря никто толком и не знает. Вон, Татьяна с Валентином, делать им видите-ли было нечего, сходили, поинтересовались и что? А ничего, брошюру какую-то дурацкую дали и всё. Фёдор было, все по тому же "покойницкому интересу" начал было её читать, да на втором абзаце споткнулся, бред какой-то. А раз бред, ну её к такой-то матери.
Да и если посмотреть на того же директора, Евгения Казимировича, он хоть и этот самый, и не скрывает этого, а молодец, дело знает. При прежнем директоре, да наверное как везде, в семье ни без жулика, ни без раздолбая, бардак на заводе был, чего греха таить. Так он, Евгений Казимирович этот, всего где-то за месяц, ну прямо как дихлофосом попшикал, извёл и весь, ну почти весь, бардак на заводе, и тех кто этот бардак творил тоже извёл, с треском вышвырнул с завода. Вот и думай, вот и сравнивай: прежний директор – не этот самый и новый – этот самый, и какой из них лучше?
А работяги, что работяги? Разумеется видя истребление бардака и воровства на заводе в новолюди вступать не побежали, но стали уважительно относиться к новому директору. А оно и понятно, ведь от любого бардака на любом предприятии в первую очередь страдает простой работяга, а потом уже все те, кто должностью повыше, вот и получилось, авторитет нового директора, и это несмотря на его принадлежность к новолюдям, взлетел прямо с места в небеса. Вот так вот. К тому же, никто из этих, что в конторе засели, не ходил по цехам, не канючил и никого не уговаривал. Видать действовали по принципу: хочешь – милости просим, не хочешь – да и хрен с тобой. А может быть выжидали, кто их знает, мол, глядя на то, как новый директор взялся за дело трудовой народ всё поймёт, оценит и сам потянется, может быть и так.
Вот и сиди, да хоть закопайся ты в этом Интернете разглядывая мужиков в кожаных кепках и трусах, толку-то. Смотришь, что там, а думаешь о том, что здесь, потому что здесь живёшь, здесь работаешь. Так что получилось, что оказался Фёдор, как говорят у них: между скалой и твёрдым местом. Там, у них, радужные сеют в обществе чертовщину какую-то и замыкаются в себе, в своих организациях по месту работы, а тут... А тут, никто чертовщину не сеет, по улицам в полуголом виде не отплясывает, а, да хотя бы на нового директора посмотреть, за производство и простого работягу горой стоит. Странно оно как-то, но тем не менее оно есть, вон, сначала в Интернет загляни, а потом на завод сходи, посмотри, с мужиками поговори.
Часть вторая
Глава I
Именно так и выглядит волшебная сказка в её современной интерпретации, Андрей был в этом уверен. Это касаемо новой работу на которую он перешёл всего неделю назад. В остальном жизнь Андрея не изменилась, если не считать того, что он, в силу выплачиваемых его премий, начал собирать деньги на новую квартиру. Конечно же хрущёвка – тоже квартира, но с недавних пор Андрею захотелось жить в просторной, новой квартире, в большом и красивом доме этаже этак на двадцатом. Но поскольку премии хоть и были по своим суммам весьма значительны всё-таки ещё не позволяли за одну-две купить новую квартиру.
А ещё Андрей после той загородной поездки и знакомства с Аркадием Аркадьевичем надумал купить себе дачу, не классические шесть соток в виде огорода, а настоящую дачу. Посмотрев на Аркадия Аркадьевича да и на поместье в целом Андрею очень захотелось точно также принимать у себя на даче своих воспитанников, понятие "Сетка" ему тогда ещё не было известно, поэтому воспитанники. В том, что они появятся и возможно появятся в скором времени Андрей нисколько не сомневался, что-то непонятное внутри подсказывало, а своим чувства он привык доверять. Конечно же Андрей не был глупым человеком, а похоже что в новолюди глупых не берут вообще, ну разве что с раскрашенными ногтями и мордой на тусовках и парадах отплясывать, да ещё при любой погоде. Андрей прекрасно понимал, об официальной зарплате он даже и не думал, если сразу замахнуться и на квартиру, и на дачу, его премий, увы, не хватит, вернее, процесс накопления растянется во времени неизвестно насколько, поэтому сосредоточился на квартире, сначала на квартире.
И вот оно свершилось, в тот день Константин Александрович вызвал Андрея к себе, а далее ну прямо как ритуал какой-то: строго осмотрел его всего, как будто Андрею жениться предстоит и строгий отец осматривает сына, всё ли с ним в порядке, по крайней мере что касаемо одежды. Но одет Андрей был, по мнению некоторых сотрудников и сотрудниц, "закачаешься", в глазах блеск окрашенный в цвета здорового азарта и даже немножечко авантюризма, иными словами, всё нормально, воспитанник вполне готов к покорению новых вершин стоящих перед новочеловечеством.
– Хорошо выглядишь. – то ли фильм какой-то ихний процитировал, то ли оно и правда Андрей так выглядел сказал Константин Александрович. – Впрочем, я и не сомневался. В плане внешнего вида твои успехи бесспорны, молодец, так и надо. Да, присаживайся пожалуйста.
Андрей присел в ставшее уже ему чуть-ли не родным кресло. А родным, если можно так сказать, потому что не каждый же раз приглашать в ресторан с тем чтобы озвучить очередную главу образования и тем самым превращения Андрея из современного невежды с высшим образованием в по-настоящему образованного человека, новочеловека. Кстати, успехи были даже очень впечатляющими и Константин Алексеевич не без удовольствия сообщал об этом Андрею. А тут неизвестно, почему он так делал? Обычно, ну хотя бы возьмите спорт, тренер всячески занижает успехи спортсмена, как бы будит в нём этакую здоровую злость, ну чтобы тот больше сделал, а тут, провёл Андрей Константина Александровича по Третьяковке, рассказал о творчестве Василия Сурикова, сразу же похвала. Это наверное у новолюдей метода воспитания такая, что-либо другое в голову не приходит. А может быть и правильно, что воспитание происходит по принципу: ты, результат в виде достижения, тебе результат в виде признания, то есть, похвалы. Кстати о достижениях, вполне возможно теперь Андрей по части той же итальянской кухни смог бы свободно заткнуть за пояс ну если не шеф-повара, то какого-нибудь ресторанного критика.
– Ну что, Андрей, тебя можно поздравить. – Константин Александрович уселся за свой рабочий стол, вопреки всем правилам психологии положил руки на стол и сомкнул пальцы в замок. Но это мелочи, при этом Константин Александрович смотрел на Андрея как на выпускника отличника, которому совсем скоро дадут золотую медаль. – Ты с честью закончил свой первый класс, если его так можно назвать, и я этому очень рад. Сегодня же тебе надлежит написать заявление об увольнении и вплотную заняться этим увольнением: доделай всё незаконченное, негоже пришедшему на твоё место оставлять хвосты. Пару дней хватит?
– Хватит. – кивнул Андрей.
– Вот и хорошо. Да, отрабатывать положенное тебе не надо, как только всё доделаешь, так сразу же можешь идти в отдел кадров за трудовой книжкой и в бухгалтерию за расчётом, они в курсе.
– А потом? – спросил Андрей, это он наверное кокетства ради спросил, потому как знал где будет работать, у Аркадия Аркадьевича. Хотя, и такое могло быть, а вдруг как за это время ему определили какое-то другое место работы?
– Про суп с котом слышал? – хоть и негромко, но искренне рассмеялся Константин Александрович. – К Аркадию Аркадьевичу потом, а то без тебя не справляется районная администрация, аж караул кричит как не справляется. – Константин Александрович вдруг перестал смеяться и хоть глаза продолжали веселиться вполне серьёзным тоном добавил. – Не обижайся. Это я так за тебя радуюсь, потому и позволил себе немножко похулиганить. Я действительно, Андрей, очень рад твоему переходу на новую работу. На новом месте тебя подробно проинструктируют: что, к чему, зачем и почему. Запомни, Андрей, все инструкции выполнять буковка в буковку, никакой самодеятельности. Соблазнов там будет хоть отбавляй, поэтому самодеятельность и недопустима. Не поддавайся им, не сломай себя в самом начале пути, ну а то что тебе полагается согласно твоему положению в нашем клубе можешь не волноваться, тебе всё будет предоставлено, у нас жулики не водятся, а если и появляются, то надолго не задерживаются. Ну всё, иди, подчищай хвосты...
***
Вопреки хоть и несбыточным ожиданиям, Андрей прекрасно это понимал, на новом месте помимо кадровика его встретил Александр, тот самый, один из двух Александров что были на пикнике. Александр оказался помощником Аркадия Аркадьевича, а заодно и Валентиновичем. Встретив Андрея на выходе из отдела кадров он пригласил его к себе в кабинет: «Не иначе на вводный инструктаж. – подумал тогда Андрей и оказался прав».
Александр Витальевич, не иначе на правах знакомого, вёл себя вполне естественно без какого-либо должностного или начальственного налёта важности, но тем не менее дистанцию держал, и как это ему удавалось делать одновременно?
– Андрей Викторович. – усадив Андрея на стул перед рабочим столом, а сам усевшись за рабочий стол начал Андрей Валентинович. – Первое и пожалуй самое главное – на работе мы обращаемся друг к другу исключительно по имени отчеству, даже когда одни, как сейчас. Это на шашлыках мы Андреи и Александры, там мы отдыхаем, а здесь работаем. Обращайте на это внимание покуда оно не войдёт в привычку. Не переживайте, ну максимум месяц и привыкнете. Да, хоть и глупо напоминать, но тем не менее: по имени отчеству надлежит обращаться ко всем сотрудникам вплоть до охраны и уборщиц, ну и разумеется на вы, надеюсь это понятно.
Андрей в знак согласия кивнул головой, а что тут скажешь, за него Александр Валентинович почитай всё только что сказал, ни убавить, ни добавить. А оно вообще-то и верно, Андрей довольно-таки быстро просчитал ситуацию. Обращаясь к тем же охранникам по имени отчеству и на вы ты ни в коем случае не ставишь себя в один ряд с ними, не принижаешь, а скорее наоборот, это что-то типа доброго и демократичного барина, а обслуга и прислуга таких любят.
– Что касаемо работы. Вам в кратчайшие сроки надлежит изучить как саму розничную торговлю, так и её особенности касаемо торговли на рынках, в ларьках, палатках, уличную торговлю. Зоной вашей ответственности вам определили мелкую торговлю, извините, но сетевые структуры вы пока не потянете. Первое время вас будут курировать, советовать если вдруг возникнет ситуация доселе вам неизвестная, одним словом, учить. Но это не означает, что так будет всегда, поэтому учитесь, читайте, Интернет вам в помощь, не стесняйтесь задавайте куратору самые глупые вопросы и тогда всё будет нормально. Вам определён конкретный участок, не район целиком, а именно конкретный участок, подрайон если хотите, его и будете курировать. И ещё, Андрей, это в качестве напоминания, а не в качестве сомнений в вашей благоразумности: никакой самодеятельности, никаких подарков от торговцев не принимать, а они будут, тем более в первое время. Всё что полагается вы будете получать и поверьте, гораздо чаще, чем на прежнем месте работы, ну и конечно же суммы премий будут несколько иными. Надеюсь вы меня поняли. Это я к тому, что повторного разговора на эту тему не будет, сами понимаете.
Андрей в ответ ничего не сказал, да и что тут скажешь, просто кивнул и всё, и даже слегка обиделся на Александра Витальевича: он что, меня совсем за дурака считает, что-ли? Торгаши, они же все крученые-перекрученые, как хвост благодаря мясу популярного домашнего животного. Ну раз ты хапнешь, ну два, ну ту же свинину от пуза будешь лопать, много ты её съешь? А дальше что? А дальше на шею сядут, пусть и не командовать, но благодаря твоей жадности начнут делишки свои проворачивать, а чуть что, сдадут к едреней матери, мол, вот он чиновник администрации, это он разрешил, а мы что, мы люди законопослушные, сказал: можно, мы и сделали.
