Текст книги "Пересекающиеся Миры. Ангелы (СИ)"

Автор книги: Сергей Лизнёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Довольно-таки скоро народ опомнился от нововведений и сам себе задал один единственный вопрос: а с какого это? Самое главное, вопрос был задан, потому что после этого ответ на этот вопрос уже мало кого интересовал. Тем не менее, как грибы после дождя, посыпались ответы на этот вопрос, причём, как процентов на двести жизнеспособные, так и совершенно фантастические, типа, "Фёдор где-то триппер подхватил, Танька лютует...". В результате сформировался этакий информационно-энергетический бумеранг, который и был запущен. Взлетев, бумеранг сначала пометался туда-сюда, набил особо фантазирующим работягам несколько шишек, но это так, мелочи, и устремился по направлению к замдиректора, к Фёдору, не забыв по дороге задеть его половинку, дражайшую и единственную, Татьяну. А тут ничего удивительного, ведь только она имела и имеет доступ к телу замдиректорскому, ну и к мозгам конечно, и в отличии от других, имеющих доступ к замдиректорским мозгам доступ самый главный, потому что постоянный, круглосуточный.

Удар бумеранга по Татьяне представлял из себя фразу: "Танька, дай ты ему как следует, глядишь и успокоится!". Сказано это было как в глаза Татьяне, так и посредством лабиринта заводских сплетен и слухов донесено до неё подругами. Причём слово "дай" трактовалось максимально широко, так широко насколько был способен русский язык, от ну сами поняли чего "дай", до "дай ты ему по морде". Разумеется как женщина мудрая Татьяна если и прислушалась к совету со словом "дай", то исключительно в ситуации, которую никто не видит. В остальном же Татьяна не то чтобы боялась разозлить Фёдора своими советами, скорее она, как женщина мудрая понимала, пусть побесится. Мужику иногда даже очень полезно побеситься, так сказать, пар из себя выпустить. Ну а когда перебесится, тогда, нет, не разводить душеспасительные беседы, тогда его и пожалеть можно, по-своему, по-женски, это для него лучше десяти ящиков водки будет.

Тем не менее намёки, и не намёки тоже, Татьяне очень скоро надоели и она с присущим любой женщине коварством решила позатыкать дурные глотки и остудить не менее дурные мозги. Изобретать ничего не пришлось, в один из дней Татьяна принялась демонстративно дефилировать по территории завода в открытую показывая, мол, плевала я на всех вас, а потому что жена замдиректорская! Замдиректораская, говоришь?! Один хрен, иди-ка сюда! Поскольку Фёдор, и благодаря штрафами в частности, славился своей принципиальностью, да к тому же у охранников на этой почве появился верный шанс заработать себе премию, они спеленали замдиректоршу, написали рапорт куда следует и Татьяна была оштрафована. Вот и всё, оказывается всё очень просто, советы насчёт "дай" тут же прекратились.

***

В это утро Андрей проснулся с ощущением предстоящего чуда. Его просто распирало от предвкушения чего-то радостного и необычного, ну, по типу, стажировка досрочно закончилась. Но стажировка пока что и не думала заканчиваться, да и Андрей о ней в то утро даже не подумал. Он вообще ни о чём не думал, кроме как о предвкушении какого-то чуда.

Вообще-то Андрей – парень на подъём легкий. В его добродетели никогда не входило желание просто так, бесцельно, поваляться с утра в постели и прочие потягушки, а сегодня, даже удивительно, вставать ну совершенно не хотелось.

"Не хочется? Ну и не надо, поваляюсь! – решил Андрей и включив телевизор попытался сосредоточиться на каком-то утреннем шоу". Хоть в последнее время в Андрее произошли довольно-таки сильные изменения, правда, он не особо обращал на это внимания, потому что в своём большинстве они были приятными. Даже походка, которая теперь напоминала походку спустившегося с дерева орангутанга доставляла Андрею какую-то непонятную радость, а вы говорите. Сегодня же самочувствие Андрея было просто, просто великолепным, ему казалось, подпрыгни и полетишь. По телевизору что-то рассказывали и показывали, вообще-то Андрею было безразлично, что они там рассказывали и показывали, хорошее самочувствие, и как следствие, настроение, затмевало всё.

Но увы, есть вещи, которым совершенно наплевать на самое распрекрасное самочувствие и настроение, и одна из этих неприятных вещей называется голод. Андрею вдруг ну прямо нестерпимо захотелось есть. В последнее время он вообще не жаловался на отсутствие аппетита, к явному удовольствию Александра лопал всё подряд да так, что аж за ушами трещало, но сегодня чувство голода было каким-то особенным, терпеть которое не было никаких сил.

Андрей встал с постели, как тот орангутанг прошлёпал в душ, ополоснулся, почистил зубы и вернулся в комнату. Одеваться было довольно-таки неудобно, мешала обезьянья раскоряченность, но Андрея это нисколько не смущало и уж тем более не портило великолепного настроения. Выйдя в столовую Андрей негромко позвал Александра, который появился сразу же, как будто ждал за дверью и попросил подать завтрак. При этом Андрей, вот что значит хорошее настроение, наговорил Александру кучу любезностей, которыми впрочем его нисколько не расчувствовал и не смутил. Во время завтрака хорошее настроение продолжало прямо-таки разрывать Андрея на части, до чего оно было хорошим. Он без умолку болтал, попытался расспросить Александра о его личной жизни, впрочем, безуспешно, но это Андрея опять нисколько не смутило. Позавтракав Андрей предложил устроить сегодня большую автомобильную прогулку с пикником. Александр в знак согласия кивнул головой и сказал, что пойдёт, распорядится насчёт автомобиля и провизии для пикника.

***

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Говорите.

– У него наблюдается эмоциональный подъём.

– Очень хорошо. Везите в клинику. До свидания.

– До свидания.

***

Для начала Александр предложил съездить в ближайшую апельсиновую рощу и немного там погулять. Затем, хоть и мягко, но Александр на этом настоял, надлежало съездить в клинику и сдать кое-какие анализы, так, по мелочи: доктор звонил, просил приехать. Андрей был согласен на всё: апельсины так апельсины, анализы так анализы. А потом уже, по словам Александра, они поедут на пикник, тут часах в трёх пути есть одно очень красивое место, как раз для пикника.

Прогулка по апельсиновой рощи не заняла много времени, Андрея тянуло куда-то дальше, вперёд, тянуло двигаться, а не сидеть не одном месте. Приехали в клинику, Александр сказал, что на полчаса, не больше. Доктор взял у Андрея кровь, сказал, что в Калифорнии ожидается какая-то сезонная лихорадка и что надо проверить реакцию Андрея на эту болезнь, если что, сразу сделать прививки и куда-то вышел. Доктор вернулся минут через пятнадцать и сказал, что реакция организма Андрея на ожидаемую лихорадку будет весьма болезненной, и что сейчас он сделает ему прививку. Доктор протёр плечо Андрея тампоном смоченном спиртом, шприц прыснул излишками вакцины и воткнулся в плечо.

Андрей пришёл в себя и с удивлением обнаружил, что лежит крепко привязанный к этакой помести кушетки и гинекологического кресла, по типу того в котором женщины рожают, по телевизору видел. Сначала он хотел было пошевелиться, нет, страха никакого не было, но не смог, и не потому что был привязан. Тело абсолютно не подчинялось Андрею, единственное, что он мог делать, это моргать и облизывать языком губы, которые почему-то жутко пересохли. Хорошее самочувствие и как следствие, настроение, улетучились без следа. Теперь всего Андрея пронизывала жуткая боль, которая подобно стайке каких-то птичек то собиралась в кучу, в одну большую боль, то распадалась на множество мелких болей. Больно было так, что Андрей даже плохо видел то, что происходило около и вокруг него. Андрей видел происходящее как-будто смотрел через расфокусированный фотоаппарат или кинокамеру, расплывчато. Кто-то стоял у его изголовья, Андрей не видел кто, но чувствовал присутствие человека. С другого конца кушетки-кресла стояли какие-то люди, судя, хоть и расплывчато всё, но догадаться можно, по медицинским халатам и маскам это были врачи. В одном из них Андрей даже умудрился признать того самого доктора, который регулярно его обследовал, погружал в лечебный сон. Сколько это продолжалось, тот же сон, времени тому Андрей не мог определить сколько именно, сделали укол и вот он, уже лежит и привязанным к кушетке-креслу и разрывается на части нестерпимой болью.

Вдруг Андрей почувствовал какую-то новую, доселе неведомую ему боль. Боль была такой, как будто кто-то, а может тот самый доктор, засунул Андрею в задницу зонтик, затем раскрыл его там и теперь пытается вытащить этот зонтик обратно.

– Расслабьтесь, расслабьтесь, – хоть и доброжелательно, но монотонно повторял доктор и вдруг зачем-то полез под кушетку. – ничего страшного не произошло и не произойдёт.

Какой нахрен расслабиться?! Андрею хотелось кричать, хотелось дико орать от боли в надежде на то, что хоть чуть-чуть станет легче. Но голоса не было, вообще не было, такое впечатление, что вместе с зонтиком у Андрея напрочь выдрали голосовые связки.

И тут Андрей почувствовал, что зонтик, якобы зонтик, сначала медленно, потом быстрее и быстрее начал выходить наружу. Немного полегчало, но всё равно было очень больно.

– Появилось. – услышал он голос доктора из-под кушетки. – Спокойно, спокойно, не напрягайтесь.

Тем временем боль, подобно воде сдерживаемой плотиной, всё нарастала и нарастала. Она была до того сильной, что Андрей даже мельком удивился: откуда у него силы терпеть такое? Ведь от такой боли он должен был уже раз десять сойти с ума. Но сознание оставалось ясным, боль нестерпимой и нарастающей, а неподвижность, невозможность двигаться была абсолютной. И вдруг всё закончилось, внезапно закончилось. Резкий, как оказалось последний всплеск боли, и наступила звенящая в ушах тишина. Боль моментально улетучилась, более того, тело сразу же забыло о ней, вместо это наступила всепоглощающая слабость, и тут, наконец-то, Андрей потерял сознание.

– Получилось. – из-под кушетки выполз доктор. В руках он держал что-то типа глубокой ванночки обложенной чем-то мягким, в ванночке лежало большое, сравнимое со страусиным грязно-зелёного цвета яйцо.

***

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Говорите.

– Он стал Ангелом.

– Очень хорошо, благодарю. Распорядитесь выплатить медицинскому персоналу премию.

– Хорошо.

– До свидания.

– До свидания.

***

Но на Татьяне бумеранг не успокоился и зацепил, ни много, ни мало, самого директора – Евгения Казимировича. Уж неизвестно какими путями блуждали слухи о нововведениях Фёдора, но дорогу в вышестоящему начальству как в плане производства, так и в плане новолюдей они всё-таки нашли. Слухи выглядели простенько и со вкусом: Фёдор затеял всю эту чехарду со штрафами только для того, чтобы подсидеть Евгения Казимировича. А вы говорите, народ у нас не талантливый!

Изначально Евгений Казимирович относился к нововведениям Фёдора, хоть и слегка насмешливо, но в целом благосклонно. Любое скопление людей требует порядка и организации, иначе чёрти что начинает происходить, а скопление людей объединённых одним делом, возьмите ту же армию, требует порядка многократ большего. Тоже самое и с заводом, меры конечно весьма и весьма сомнительные, но не лишние, не помешают.

Сначала Евгения Казимировича вызвало к себе производственное начальство и в постсоветском, а-ля хрущёвском стиле, с потугами на юмор и с матюками поинтересовалось, что это у Евгения Казимировича зам за революцию устроил? Мол, баламутит народ, недовольные как грибы после дождя появляются, жалобы пишут, кстати, никаких жалоб и в помине не было, того и гляди забастовку объявят. Евгений Казимирович, а это он видать ещё не проникся, попытался было объяснить Фёдоровы потуги в борьбе за дисциплину так, как он их понимал, но высокое начальство с таким взглядом на явно предреволюционную обстановку на заводе не согласилось и посоветовало Евгению Казимировичу немедленно прекратить весь этот бардак, за заму они своей властью выговор влупят.

Следующими были собратья по мужскому клубу, вернее, наставник и куратор Евгения Казимировича, по типу Аркадия Аркадьевича, сетка-то другая – Николай Николаевич. Николай Николаевич, подтянутый, спортивного вида мужчина лет сорока, правда почему-то уже весь седой пригласил Евгения Казимировича к себе на дачу, по типу Аркадия Аркадьевича, и под шашлыки да под коньячок поговорил со своим подопечным по душам, без тупого производственного якобы юмора и разумеется без матюков.

– Евгений, нет, ты не подумай, я всегда рад тебя видеть, но сегодня есть, так сказать, повод. – шашлыки наполовину съедены, коньяк лишь на четверть выпит – самое время для задушевной беседы.

– И что, если не секрет, за повод? – потягивая коньяк спросил Евгений Казимирович. – Неужели...?!

– Ты не спеши, будет тебе и неужели. – хохотнул Николай Николаевич, залпом допил коньяк и закурил.

Дело в том, что не так давно Евгению Казимировичу сказали, что планируется его перевод в министерство, аж на должность начальника отдела. Евгений Казимирович, ну человек такой, сказали надо – сделал, пошёл на завод в силу какой-то высшей новочеловеческой необходимости. Сам же он, вернее, его душа ну нисколько не лежала к производству, масштабы не те. И вот теперь Евгений Казимирович ждал, когда его призовут в министерство.

– Фёдор твой, что он там учудил? – спросил Николай Николаевич.

– Ах вон оно что?! – слегка разочаровано протянул Евгений Казимирович. – У него, Николай Николаевич, что-то типа бзика по поводу своей должности.

– Поясни. – Николай Николаевич налил обоим ещё коньяка.

– Он вбил себе в бошку, что рабочим известно о его вступлении к нам, вот и бесится потихоньку.

– А ты что, не мог остановить?! – вдруг неожиданно строго спросил Николай Николаевич. – Прямо махновщина какая-то!

– Да вроде бы всё в пределах допустимого.

– В пределах допустимого, Женя, это когда без психа и без бзиков, во всех других случая всё за пределами допустимого. Значит давай сделаем так: чтобы не ранить нежную психику твоего Фёдора, – Николай Николаевич опять хмыкнул и пригубил коньяк. – отправим-ка его на медкомиссию, пусть проветрится.

– Так вроде бы заявок нет. Или уже есть?

– Нету, нету. Мы про запас. Ладно, давай... – и Николай Николаевич поднял свой бокал, как бы чокаясь.

Глава X

Несмотря на пережитую боль Андрею было грустно, очень грустно. Почему? А он и сам толком не знал, почему. У него было такое чувство, как будто он потерял что-то очень для него дорогое, причём потерял навсегда, без какой-либо надежды на возврат потери. После случившегося Андрей пребывал в состоянии глубочайшего постельного режима. Особенно поначалу, слабость была такой, что его кормили с ложечки не говоря уж об остальном. Но уход был на высшем уровне, Андрею достаточно было, ну почти в прямом смысле этого слова, мигнуть как тут же появлялся Александр и казалось не было такой просьбы со стороны Андрея, которую Александр не смог бы выполнить.

Телевизор довольно-таки быстро надоел, читать книжки особых сил не было, да и Александр не одобрял чтение, так что у Андрея было полным-полно времени, чтобы разобраться и понять, что же такое с ним произошло? Понятно, стажировка, это довольно-таки грубо сработанная замануха. А с другой стороны что, так и сказать, мол, поедешь ты

хрен знает куда и будет с тобой хрен знает что, но скорее всего жив останешься, так что-ли? Тут всё верно, стажировка – хороший предлог. С медкомиссией тоже всё стало понятно: определяли, исследовали, гады, насколько Андрей здоров, наверняка опасались, а вдруг как у него какое-то скрытое заболевание, которое может повредить? Повредить кому? Или чему? Вот здесь Андрей начинал теряться в догадках. Судя по ещё не до конца забытым ощущениям всё, что с ним происходило очень напоминало беременность, а финальные, если можно так сказать, аккорды были очень похожи на самые обыкновенные роды. Роды?! Но ведь мужики не могут рожать! Тогда что это было? Сколько Андрей не перебирал возможные, более-менее правдивые варианты выходило, что он чего-то, непонятно чего, родил. А вот что он родил, в конце концов Андрей даже смирился с родами, надоело мозги терзать, да и закончилось всё, он представить не мог. Это что-то явно было неживым, иначе верещало бы, а что же тогда, табуретку что-ли? Выходило что табуретку или что-то на неё похожее.

***

Оказалось, что заморские земли довольно-таки плотно заселены, но рилов это нисколько не смутило. Поскольку местные жители никоим образом не годились на роль инкубаторов рилы приняли решение уничтожить их. Сделать это оказалось несложно, достаточно было пообещать переселенцам, в первую очередь из Европы, землю для сельхозобработки и они всё сделали сами. Аборигены были уничтожены почти полностью, причём с невероятной жестокостью. Но такие мелочи рилов не интересовали и тем более не беспокоили. Для пущей привлекательности переселенцам было рассказано о нескольких месторождениях золота, и жадные искатели приключений хлынули в Эдемию. Рилы не собирались использовать обосновавшихся в Эдемии переселенцев в качестве биоинкубаторов, во всяком случае не как в Европе, в массовом порядке, была определена более глобальная задача. Рилы решили устроить из Эдемии этакое государство-таран, самое мощное государство в мире, с тем чтобы управлять по своему усмотрению населением Земли.

Задача была поставлена по истине грандиозная, требующая как немалых сил, так и немало времени. Но рилов это мало беспокоило: времени в запасе у них было предостаточно, тем более, стоит сказать, что жили они в среднем по триста-четыреста лет, а сил, в силах недостатка тоже не было.

Тем временем Европа, разбогатевшая на колонизации, а вернее будет сказать, на откровенном разграблении менее развитых народов после культурного всплеска названного впоследствии Эпохой Возрождения продолжила выяснять между собой отношения снова погрязнув в войнах. Более того, Европа погрязла не только в войнах, но и в дармовом богатстве, которое как известно до добра не доводит, и как следствие начала вырождаться.

К этому времени основные, так сказать, сливки с европейского биоматериала были сняты, поэтому рилы отнеслись к вырождению европейцев спокойно, к тому же они обратили своё внимание на восток Европы, где проживали аборигены, как потом оказалось, почти идеально, во всяком случае гораздо лучше англичан, французов и немцев подходившие на роль биоинкубаторов.

Хочешь подчинить – дискредитируй, а потом скупи по дешёвке. Для начала была полностью фальсифицирована и вывернута наизнанку история России, именно так называлась эта страна, после чего рилы поступили мудрее, нежели чем обыкновенная покупка русских, рилы принялись скупать идеалы русского народа, взамен насаждая идеалы европейские, в своей основе порочные, а значит не жизнеспособные.

Но русские оказались на редкость упрямыми, не все конечно, но большинство, поэтому была предпринята попытка завоевать страну. Попытка потерпела такой крах, что та же Европа аж вздрогнула. Стоит сказать, что таких попыток было несколько и все они потерпели неудачу. Тогда было принято решение сформировать в России элиту целиком и полностью поддерживающую взгляды и идеалы тех же европейцев. Пусть эти идеалы и были порочными, рилов это мало заботило, так было легче управлять. Появилась элитная прослойка общества названная самими русскими "проститутками". Те готовы были продать что угодно и кого угодно, вплоть до детей и родителей, не говоря уже о стране. В этом рилы увидели угрозу, не удивляйтесь, России, её целостности. Получалось, если "проституткам" дать полную власть они в течение нескольких лет раздробят Россию на множество мелких государств, чего никак нельзя было допустить. Рилов не интересовала целостность России как государство, всё гораздо прагматичнее, их интересовала целостность России как базы биоинкубаторов. Ведь при раздроблении страны начнётся стремительная деградация получившихся мини-стран и как следствие вырождение биоматериала.

Поэтому и были придуманы новолюди. Новолюди, как проект рилов должны были обеспечивать целостность страны, этакие а-ля патриоты, обеспечивать её экономическое благополучие, правда на уровне чуть более высоком, чем уровень выживания и тем самым обеспечивать качество биоинкубаторов. Стоит сказать, что новолюди, как сообщество, как мужской клуб, были только в России. В других странах, в той же Европе, ничего подобного и в помине не было. Европейцы чуть-ли не сами предлагали себя на роль биоинкубаторов, это считалось у них приобщением к высшему обществу.

***

– Здравствуйте. – в комнату Андрея зашёл мужчина лет пятидесяти и без приглашения уселся в кресло.

Высокий, сухопарый, но не худой, а скорее жилистый, и значит сильный, цепкий. Вытянутое лицо, большой нос, тонкие губы. Что ещё? Глаза! Глаза непонятно какого, какого-то водянистого цвета, и как бы застывшие, ничего не выражающие. Волосы? Волосы тоже не понять какого цвета, к тому же стрижка короткая. Вот и всё, что успел рассмотреть Андрей в незнакомце.

– Как вы себя чувствуете? – чуть склонив голову, как будто на прислушивался к самочувствию Андрея, спросил незнакомец.

– Спасибо, уже лучше. – ответил Андрей и, вот же она, разгадка, спросил. – А вы кто?

– Ну..., – незнакомец на секунду замялся. – скажем, ваш друг. – и добавил. – ваш друг. – и немного помолчав добавил. – Большой друг.

– Наша дружба имеет отношение к тому, что со мной произошло? – принялся выспрашивать Андрей.

– Для вас это важно? – чуть удивлённо вопросом на вопрос ответил незнакомец.

– Да, важно.

– Ну что ж. – незнакомец потёр пальцем свой большой нос, внимательно посмотрел на Андрея. – Если вам от этого станет легче, то имеет.

И тут Андрей вспомнил тот самый сон с точно таким же незнакомцем, только постарше, вспомнил его ледяные руки и понял, то был не сон. А что тогда? "Зачатие, балда, что же ещё! – сам себе ответил Андрей". Но к его удивлению ни страшно, ни противно ему не стало, ему опять стало любопытно и он продолжил задавать незнакомцу вопросы:

– И как часто будет повторяться то, что со мной произошло?

– Это больше не повторится. – глядя Андрею в глаза: "Гипнотизирует что-ли, гад?" ответил незнакомец. – Это происходит только один раз, можете мне верить.

– А почему только один? – сам не понимая зачем спросил Андрей.

– Так устроен наш мир. – ответил незнакомец. – Впрочем, это не очень интересная история. Есть история гораздо интереснее. – незнакомец встал и подошёл к кровати Андрея. – Отныне вы – Ангел, поздравляю.

Незнакомец достал из кармана коробочку чёрного бархата, сразу видно, жутко дорогую, открыл её и протянул Андрею. Изнутри коробочка, вернее, это был футляр для драгоценностей, был выложен ярко-алым шёлком. Смотрелось очень красиво, не иначе ювелир, который это придумал – настоящий мастер. На шёлке лежал перстень из тёмно-серого металла.

"Платина, что-ли? – почему-то подумал Андрей, хотя до этого видел платину только на Ордене Ленина, в музее".

На до блеска отшлифованном чёрном камне было наложено или вставлено, непонятно, стилизованное изображение солнца с протуберанцами, как в средневековье рисовали, то ли из золота, то ли из какого-то ярко-жёлтого камня, не разобрать.

– Прошу принять это. – незнакомец достал перстень из футляра и одел его на средний палец правой руки Андрея. – Никогда его не снимайте, никогда. – повторил незнакомец и вернулся в кресло.

И тут Андрей не то чтобы вспомнил, он понял, тот сон был вовсе не сон, это была самая настоящая реальность каким-то непостижимым образом превращённая в его голове в сон. Блин, прямо чертовщина какая-то! А понял это Андрей в тот момент, когда незнакомец одевал Андрею перстень, его пальцы были точно также как тогда, холодные как лёд.

– Отныне, Андрей, вы элита, причём, высшая элита. – усевшись в кресло принялся рассказывать незнакомец. – Теперь ваша карьера находится под пристальным контролем и поверьте, она будет весьма и весьма успешной. Кроме того, чтобы и где бы с вами не случилось к вам моментально придут на помощь, даже просить не надо будет.

– Это что же, за мной следить что-ли будут? – насупился Андрей. Перспектива слежки длиной в оставшуюся жизнь его нисколько не прельщала.

– Ну зачем сразу так? Следить. – сделал вид, что обиделся незнакомец. – Достаточно перстня.

– Он что, волшебный? – в голове Андрея мысли начали путаться и задевать одна за другую: "Мне только колдовства для полного счастья не хватало".

– Ну почему сразу волшебный? – тонкие губы незнакомца скорее расползлись в разные стороны, чем изобразили улыбку. – Впрочем, если вам так будет удобнее, можете считать это волшебством. Кроме того, теперь немного о бренном, материальном. В одном из банков Европы на ваше имя открыт счёт на который перечислено пятьсот тысяч долларов. Все документы у Александра, перед отъездом он вам их передаст.

– А когда отъезд? – вырвалось у Андрея.

– Скоро, скоро. – опять улыбнулся, или сделал вид что улыбнулся незнакомец. – Для начала надо восстановиться, не поедете же вы домой в таком состоянии. Кроме этого, в вашем городе на ваше имя куплена квартира, поверьте, даже по нашим меркам хорошая квартира. Приедете домой, сразу же можете праздновать новоселье.

"А дача? – чуть не вырвалось у Андрея. Уж чего-чего, он даже полмиллиона долларов воспринял почти как должное. Но квартира, это больше чем супер!".

– К сожалению мне пора. Поправляйтесь. – незнакомец встал, кивнул Андрею на прощанье и вышел из комнаты.

***

– Ну, что у тебя там? – Аркадий Аркадьевич перевёл взгляд от лежащих перед ним бумаг на вошедшего Александра Валентинович, который имел право входить в кабинет даже без стука.

– Алёна. – коротко ответил Александр Валентинович и положил перед Аркадием Аркадьевичем папку.

– Садись. – Аркадий Аркадьевич кивнул на стул перед рабочим столом. – Давай на словах, коротенько, а то времени совсем нет. – и отложив папку в сторону добавил. – Позже прочитаю.

– Эта Алёна, Аркадий Аркадьевич, охотница.

– Фея значит. – тихо, чуть-ли не шёпотом, произнёс Аркадий Аркадьевич. – Хорошо хоть не волшебница, и на том спасибо.

– Да вроде бы молода ещё для волшебницы. – пожал плечами Александр Валентинович.

– Для этих ведьм, Саша, возраст не имеет большого значения. Тьфу ты, нечисть! – Аркадий Аркадьевич посмотрел начала на Александра Валентиновича, затем в окно, затем забарабанил пальцами по лежащим на столе бумагам. – Мать их, нам только этих вурдалакш не хватало. Как чувствовал! Тут нахрапом не попрёшь, посоветоваться надо.

Стоит сказать начальником Александра Валентиновича был Александр Николаевич, тот самый, то ли хозяин, то ли управляющий загородным пансионатом. Сам же Александр Валентинович состоял при Аркадии Аркадьевиче в виде доверенного лица по особым делам и поручениям, а также по факту обеспечивавший его безопасность, поэтому достаточно хорошо разбирался в интонациях шефа, привык уже. То, что Аркадий Аркадьевич, хоть и без криков, был выведен из равновесия этой новостью Александру Валентиновичу было видно: "Значит опять пиджак дыбом. – подумал он. – Эх, прибить бы эту бабу и дело с концом!".

– Значит так, Саша, – Аркадий Аркадьевич хлопнул ладонью по ни в чём неповинным бумагам. – Даже в туалет! Понял?! Чтобы даже в туалет с ней ходил! Скоро возвращается Андрей. В идеале надо не допустить, чтобы они встретились вообще.

– Может руки-ноги ей переломать?

– Ты что, совсем что-ли? – Аркадий Аркадьевич посмотрел на верного помощника как на сумасшедшего. – Чтобы, если они всё-таки встретятся, чтобы в постели между ними лежал, чтобы полный контроль! Понятно?!

– Понятно. – угрюмо кивнул Александр Валентинович.

– Так! Если не дай бог эта охотница в дурь попрёт, начнёт крутить Андрея, разрешаю самые радикальные меры.

– Обоих?

– Саша, ты здоров? Андрей стал Ангелом! Ты понимаешь, Ангелом! Не дай бог если кто-то из кураторш этой девицы даже на горизонте Андрея покажется!

– Понятно. – опять кивнул Александр Валентинович. "Так, теперь ещё и Андрей, нормальненько".

Дело в том, что помимо Аркадия Аркадьевича Александр Валентинович обеспечивал ещё и безопасность Константина Александровича, поскольку тот тоже был Ангелом. А теперь стало быть ещё и Андрей.

– Если понятно, тогда всё, иди. Я и правда чудовищно занят.

***

Сразу же, вместе со сдержанным развитием, вернее удержанием на более-менее приемлемом уровне, возникли проблемы с Европой, она стала не нужна. Главной причиной тому послужило развитие техники и как следствие увеличение объёмов промышленного производства. Если раньше, к примеру, для производства единицы продукции требовалось десять человеко-часов, то теперь достаточно было и одного, за человека всё делала техника. Поэтому было решено ослабить, значительно ослабить, промышленный потенциал Европы, в идеале до полного его уничтожения. К настоящему времени европейцы, откровенно говоря, окончательно зажрались и были озабочены лишь своим личным благополучием. Например, потеряли сакральность такие институты как семья и религия, последнее рилы вообще не могли понять. Поэтому мягко и ненавязчиво предложенная им свобода выбора пола была встречена чуть-ли не с восторгом. Разумеется не без контроля со стороны рилов в Европе буйным цветом расцвели однополые браки, вплоть до того, что нормальные интимные отношения между мужчиной и женщиной стали считаться чем-то противоестественным. Рождаемость упала просто катастрофически, но и тех немногих детей европейцы с каким-то непонятным по своей извращённости энтузиазмом принялись перекраивать: из мальчиков начали делать девочек и наоборот. Впрочем, себя европейцы тоже не забывали и принялись менять пол, благо медицина позволяла это сделать, чуть-ли не так же часто, как менять верхнюю одежду. Вырождение было полным, но чтобы его подтолкнуть и ускорить рилы посредством своих клевретов от политики направили в Европу миллионы выходцев из северной Африки и Ближнего Востока представив их как беженцев. Якобы беженцы с первого дня нахождения в сытой и богатой Европе почувствовали себя полными хозяевами и с завидным энтузиазмом принялись третировать местных жителей.

Но рилы были не настолько просты и прямолинейны. Всю энергию получавшуюся от присутствия и агрессивных действий беженцев, а также от разрушения института семьи и религии он направили в сторону России, как бы назначили её отдушиной. Сделано это было в первую очередь, чтобы жители восточной страны подобно европейцам не обожрались богатством и благополучием и не повторили судьбу своих западных соседей, проще говоря, чтобы пребывали в постоянном тонусе.

Разумеется данная трактовка происходящего, вернее, причин происходящего – не более чем плод предположений поскольку о присутствии рилов на Земле знает в общей сложности ну может быть человек сто, не больше. Остальным же была преподнесена идея некого всемирного тайного правительства, и даже назначены якобы верховные правители, кстати, самые обыкновенные люди, ну разве что очень богатые. Идея со всемирным правительством была воспринята человечеством как дождь после недельной засухи, оно сразу же было обвинено во всех бедах человечества, чего рилам и было надо. Зачем выставлять себя на передний план, если есть задачи поважнее? Единственное, чем были озабочены рилы, так это воспроизводством потомства, кстати говоря, за почти полторы тысячи лет пребывания рилов на Земле в космос, в поисках пригодных для воспроизводства миров, было отправлено более тридцати групп хладнокровных уроженцев прекрасной Рилы, которую они никогда не видели.