Текст книги "Пересекающиеся Миры. Ангелы (СИ)"

Автор книги: Сергей Лизнёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Ага, как же, не врёт он. – непонятно на кого, то ли на зама, то ли на Интернет пробурчал Санька. – Я вот недавно познакомился там с одной бабой...

– Не с бабой, а с девушкой! – раздражённо одёрнул Саньку Михалыч. – Цыц!

– Кроме того, время, это не только деньги, это очень почти что самое главное в человеческой жизни. – было видно, заму очень не хотелось стоять на одном месте, хотелось как какому-нибудь артисту или какому-нибудь гуру-профессору вещая в народ ходить по сцене, но микрофон установленный на трибуне напрочь лишал его этой возможности. – Поэтому не буду забирать его ни у вас, ни у себя и сразу же перейду к главному.

Как известно наши далёкие, очень далёкие предки выглядели совсем не так как мы, да и жили, тоже совсем не так как мы. Жили они на деревьях, питались тем что найдут и были беззащитны перед хищниками. Затем, и это весьма показательный факт, они спустились с деревьев, стали прямоходящими, взяли в руки палки – своё первое орудие труда и средство для более комфортной жизни в этом мире. Дальше больше: появилась одежда из звериных шкур, были обжиты пещеры, затем были построены хижины, ну и так далее.

Я всё это так подробно рассказываю не для того, чтобы блеснуть своей эрудицией или просто покрасоваться перед вами. Это я рассказываю для того, чтобы показать вам весь алгоритм развития человека и человечества. Согласитесь, если бы человек не развивался, не стремился жить лучше и лучше, он до сих пор сидел бы на деревьях и дрожал при появлении хищников.

Но далеко не всегда новое быстро завоёвывало сердца человечества, принмалось им сразу и без сопротивления. Вспомните хотя бы луддитов!

– Это ещё что за хрень?! – спросил кто-то из собравшихся.

Зам снисходительно усмехнулся правда не явно подчёркивая своё превосходство, а как бы мельком и тоном того самого учителя, которому приходится объяснять детям, для чего нужен этот самый подарок директору школы, объяснил:

– Луддиты, были такие в Англии лет двести тому назад. Известны они лишь тем, что не понимая и не принимая технический прогресс ломали на заводах и фабриках станки, механизмы, говоря по современному, технологическое оборудование. А почему? А потому что не хотели жить по-новому, отрицали эволюционный и технический прогрессы. Ну сами представьте, много ли вы наработали, если бы в цехах вашего завода не было станков и всё приходилось делать вручную?

Народ зашумел, действительно, представить такое было очень трудно, если возможно вообще. Наиболее прогрессивно настроенные работяги выдали несколько, состоявших процентов на девяносто из непечатных слов, едких замечаний в адрес этих самых, доселе почти никому неизвестных луддитов.

– Вот и я о том же! – увидев, что зацепил собравшихся за живое воскликнул зам. – Я уж не говорю о тяжести и неэффективности ручного труда! Вы только представьте, какой тогда была бы у вас зарплата!

Слово "зарплата" произвело на собравшихся ещё большее впечатление. Теперь все собравшиеся вплоть до самых отъявленных пессимистов, а может быть даже тайно сочувствующих тем самым луддитам были на стороне зама.

– Ладно, оставим в покое тёмных и недалёких людей, тем более, что было это давно. Всё равно технический прогресс победил! – зам произнёс это, чуть-ли не прокричал, как: "Революция, о которой, и так далее..., победила!". – А для чего, спрашивается, он победил?! Правильно, для того, чтобы человек стал свободнее, чтобы жил лучше.

– Идём дальше. Нисколько не сомневаюсь, что все здесь собравшиеся умеют читать и писать. – на этот раз пауза была выжидательная, как будто зам был не до конца уверен в поголовной грамотности собравшихся. – Согласитесь, сейчас без этого жить, ну просто невозможно. Почему? Да хотя бы потому, что помимо полной беспомощности в повседневной жизни невозможно овладеть какой-либо более-менее ценной специальностью и приобрести надлежащую квалификацию.

На этот раз народ откровенно смеялся. Некоторым из собравшихся выступающий зам, как его там, стал даже симпатичен. Не дурак мужик, совсем не дурак, такой, можно сказать, простой пример ввернул, и что интересно, в точку попал, в самую точку!

Выступающий дождался, когда утихнут собравшиеся живо принявшиеся комментировать безграмотность в современной жизни, и продолжил:

– А ведь ни для кого не секрет, точно также, как и луддиты некоторые, если не сказать что многие отчаянно сопротивлялись возможности научиться читать и писать не понимая, что тем самым сопротивляются своему будущему, сопротивляются более комфортной и сытной жизни.

Об Интернете рассказывать не буду. Все знают как и в какую сторону он изменил нашу жизнь, причём, в подавляющем большинстве случаев изменил её в лучшую сторону.

Теперь надеюсь понятно, что без чего-либо нового человек жить не может?! Если человечество хотя бы на минуту остановится в своём эволюционном развитии, оно, и глазом моргнуть не успеет, опять окажется на деревьях, и с голой задницей.

– А сейчас о главном. – зам сразу стал серьёзным как-будто статуя какому-нибудь полководцу. – Даже не сомневаюсь, все вы слышали о новолюдях.

– Вот гад куда загнул! – протянул Николаич. – Алексеич, это что же, в пидарасы решили нас записать?

– Хрен его знает. – пробурчал не менее Николаича поражённый услышанным Фёдор, хотя, пусть и смутно, но догадывался о причине собрания. – Поживём, увидим.

– Новолюди, это тоже самое, что и для первобытных людей умение ходить на двух ногах, тоже самое, что и одежда, и орудия труда. Это тоже самое, что и станки, и автомобильный, железнодорожный, и воздушный транспорт, без которых и жизнь не жизнь. Наконец, это тот же самый Интернет. Господа, это наше будущее!

Если на рассказ о луддитах и о борьбе с неграмотностью работяги довольно-таки живо реагировали, то на новолюдей реакции не последовало никакой, вообще никакой! В складском помещении стояла такая тишина, и прислушиваться особо не надо было, чтобы услышать шум проезжающих по улице, за территорией завода, автомобилей, а то и шаги прохожих.

Видимо в ожидании критических замечаний, это по терминологии зама, и каверзных вопросов выступающий поспешил продолжить:

– Разумеется к луддитам это не имеет никакого отношения. Тех казнили, вас же никто казнить не собирается. Понимаю, новость слишком неожиданная и, чего греха таить, не для всех приятная. Согласен, как в обществе, так и с средствах массовой информации, возьмите тот же Интернет, циркулирует масса слухов и сплетен по поводу движения, да, именно движения новолюдей. – зам подчеркнул слово "движения" как бы давая понять, что всё очень и очень серьёзно. – Да, движение новолюдей массовое и организованное, это не какая-нибудь там ватага гопников. Господа, всё очень серьёзно, очень серьёзно и поверьте, надолго. – не давая опомниться зам продолжал. – С завтрашнего дня на заводе открывается отделение движения новолюдей. Администрация, – зам кивнул в сторону директора. – под это несколько помещений в офисе в котором все желающие смогут получить самую полную и самую правдивую информацию о движении новолюдей, поверьте, очень отличающуюся от того, что вы слышите по радио и телевидению, и читаете в газетах, и в том же Интернете. Ну и конечно же все желающие, разумеется максимально ознакомившись с правдивой информацией о движении смогут вступить в его ряды.

Собравшиеся молчали, и молчали так, что если бы даже они все кричали что есть мочи и матом, эффект был бы куда меньшим. Чтобы не допустить перерастания гробового молчания в матерный крик и даже вой, учтиво поблагодарив зама за выступление, слово взял директор:

– Значит так, – на привычном, директорско-командном языке начал директор. – Новолюди, прав господин Арзиевич, это надолго, а на нашем заводе навсегда. Никто вас не торопит и уж тем более никуда за уши не тащит. Но, – словно какой-то мудрец директор поднял указательный палец. – все должны себе представлять, без движения новолюдей будущего у завода нет, а значит и у работников завода его тоже нет.

Прямо ниоткуда, словно по волшебству, за президиумом и трибуной, шелестя своей полиэтиленовой сущностью, опустилось что-то наподобие рекламного баннера, которое в отличии от зама и директора говорило: "Новолюди! Кто не с нами, того нет!".

– Думайте, мужики, крепко думайте. – перешёл на язык работяг директор. – за уши вас никто не тянет, но не забывайте: за проходной завода желающих и согласных, сами знаете сколько.

С этим, как бы давай возможность сразу же начать думать и оставить один на один со своими думками по поводу своего же светлого будущего руководство завода покинуло президиум.

Глава III

– Погода. – вещал из автомобильного радиоприёмника слащаво-томный мужской голос. – Сегодня в столице давление ниже нормы – семьсот сорок два миллиметра ртутного столба. Облачно. Температура минус один, минус три градуса. На дорогах гололедица, местами небольшой снег.. Будьте внимательные на дорогах и не только на дорогах, дорогие мои, праатиивные! – последнему слову диктор придал максимальную, видимо на какую был способен, томность.

Блямкнула музыкальная заставка и уже другой голос, явно записанный заранее, но такой же томный произнёс:

– Радио-Семицветик! С вами всегда! – и несмотря на всю слащавость с максимальной мужественностью в голосе добавил. – Новолюди! Кто не с нами, того нет!

Сразу же без какой-либо паузы в радиоприёмнике заиграла музыка и Бой Джордж принялся рассказывать песенную историю о нелёгкой судьбе хамелеона, а по правде говоря, самого обыкновенного жулика. Андрюха сплюнул и выключил радиоприёмник:

– Пехота!

***

Андрюха, он же Андрей Николаевич – тот самый однокурсник Фёдора тоже ехал на работу. Но в отличии от автомобиля Фёдора в салоне которого Князь и Горшок занимались чуть-ли не экзорцизмом в салоне автомобиля Андрея происходило приблизительно тоже самое с той лишь разницей, что музыка была совсем другая, радостная, и разгоняла она скорее остатки сна, чем грустные и даже злые мысли насчёт происходящего как в жизни владельца авто, так и вокруг него. Да и автомобили Фёдора и Андрея довольно-таки сильно отличались один от другого. Если Фёдор ездил на «рабоче-крестьянской» «Короллке» и то не первой свежести, то Андрей не уставал наслаждаться комфортом салона и ходовыми качествами новенькой «Камри», «Камрюхи». Хоть и была машина по статусу «мелкопоместно-дворянской» Андрея это не расстраивало:

"Ничего страшного, это только начало. – приблизительно так по поводу автомобиля размышлял Андрей. – Будет у меня и "Гелентваген", и даже "Бентли" с личным водителем".

***

Привычный ещё со студенческой скамьи «держать нос по ветру», а в работе посвящённой обществу – в общественной работе по-другому никак, Андрей особо не терзался сомнениями по поводу возможного вступления в ряды новолюдей. Разумеется смущало то, чем ему неизбежно придётся заниматься, но подумав как следует и взвесив все плюсы и минусы предстоящего Андрей решил: оно того стоит. Иначе, а иначе, вон, Фёдор – наглядный пример того, что будет происходить с ним, если иначе. Фёдору, тому даже проще, он почитай сразу окунулся в заводские кошмары, сразу после окончания института. Андрюха же руководимый «носом, улавливающим ветер» устроился в контору, в офис если по-современному, на должность мелкой офисной сволочи.

На них, как только начал работать на новом месте, Андрей сразу обратил внимание. Но привлечено оно было не тем, что с накрашенными ногтями и губами мальчики уж очень напоминали девочек, а девочки, во дела, гораздо меньше накрашенные напоминали мальчиков. Внимание Андрея привлекла их безнаказанность. Почему оно так? Ведь по работе они не только "звёзд с неба не хватали", зачастую даже самы-пресамый необходимый минимум выполняли из рук вон плохо, но тем не менее оставались неприкосновенными для начальства. Андрей стал наблюдать за столь странной как по внешнему виду, так и по поведению молодежью. Скоро выяснилось, что у всех у них нет никаких влиятельных ни мам с папами, ни дедушек с бабушками, однако ведут они себя так, как-будто вся их родня, поголовно, в правительстве заседает. Вот тут-то, как потом и выяснилось, Андрей напрямую и познакомился с новолюдьми.

Если раньше он и слышал о них, и даже видел на улицах, в кафешках, в ночных клубах, то особого внимания не обращал: они сами по себе, а он и такие как он сами по себе. Разумеется Андрей не бросился ни к одному из них с расспросами, но не по поводу как лучше ноги раскрасить, а как самому стать таким вольным офисным работником, почти в открытую плюющим на все писаные и неписаные правила и законы?

Андрей решил понаблюдать, а сам тем временем обрядившись в одеяния в меру глупого, но очень исполнительного работника приступил к работе. Работал старательно, но из кожи вон не лез, аккуратно исполнял порученное, а если что сверху, то исключительно по приказу. Начальство всегда поддерживал, но не горлопанством, а по большей степени молча, делами. Постепенно приказы о какой-либо дополнительной работе или же сверхурочных сменились просьбами, что Андрей для себя не без удовольствия отметил. Он не спешил, потому что его расчудесный нос уже поймал сильный и устойчивый ветер, ветер успеха и богатства.

***

Если «размулёваных», как Андрей их назвал про себя, сначала было совсем немного, то и года не прошло, их стало наверное раза в два больше. Кто-то из работников становился «размулёваным», а кто-то появлялся новенький. Но прежде чем появиться без какой-либо причины увольняли кого-нибудь из стареньких, «не размулёваного».

Предложения о присоединении к новолюдям посыпались сразу, почитай на следующий день, но Андрей, в меру прикидываясь дурачком, где шутками, где молчанием, отказывался. Да и предложения эти выглядели до того нелепыми и даже смешными, что просто не заслуживали внимания. Постепенно "размулёванные" со своими предложениями со всеми вытекающими из него благами отстали, и хорошо что отстали. К тому времени Андрей, а парень он был наблюдательный, довольно-таки отчётливо представлял себе всю картину с новолюдьми в офисе. Нос Андрея, весьма чувствительный к светлому будущему прямо-таки задыхался от дующего в него ветра головокружительных перспектив: надо вступать в новолюди! Но Андрей не спешил, ждал. Не, он не набивал себе цену просто-напросто он не хотел связываться со всей этой разукрашенной шушерой, потому что ждал от жизни многого, очень много.

Так прошло десять с небольшим лет. Андрей превратил себя в исполнительного и во многих случаях незаменимого для начальства работника. Он не лез вперёд, но и не плёлся в хвосте, и золотой серединкой Андрей тоже не был. Он определил себе роль одновременно стороннего наблюдателя и активного участника деловой жизни офиса, умудрился, сделал.

И вот, когда разговор, причём разговор якобы отвлечённый и ни к чему не обязывающий с ним завёл коммерческий директор, Андрей сразу понял о чему это всё. На этот раз сомнений не было: надо присоединяться к новолюдям иначе фортуна даже на прощанье ручкой не помашет, а сплюнет, выругается и пойдёт себе дальше, дел-то хватает.

Приблизительно с полгода назад Андрей стал одним из новолюдей и несмотря на всё, к чему относился даже с брезгливостью, ни разу не пожалел о своём выборе. Вместо старенькой "Короллы" – новенькая "Камри", пожалуйте любоваться. Вместо однокомнатной хрущёвки справленной ему родителями при помощи всей родни – можно сказать шикарная двухкомнатная квартира в новостройке, во всяком случае не чета хрущёвке. Ну и, и это почитай самое главное, Андрей забыл что такое нет или не хватает денег? А нехватка денег, сами знаете, она похуже самого хронического заболевания будет, потому что проникает в самую душу и корёжит её до неузнаваемости.

***

Разумеется Андрей знал, что трудовая деятельность как его офиса, так и страны в целом, как бы сказать, двухэтажная. Один её этаж предназначен для государства и реалии участия в деятельности на этом этаже весьма и весьма скромные, даже нищенские. Но есть и второй этаж вход на который для большинства, той же мелкой офисной сволочи, закрыт на тысячу замков и попасть туда ну просто невозможно, почти невозможно. Для этого надо или родиться там, ну понятно где, или же стать новочеловеком, других способов для прохода на «второй этаж» по мнению Андрея не существовало.

Да и как оказалось, не каждому из новолюдей был открыт вход на тот самый "второй этаж". К примеру для "размулёванных", новолюди, те что рангом повыше называли их "пехотой", вход на "второй этаж" как раз был закрыт. Им предлагалось и подавляющее большинство из них это с удовольствием принимало: радоваться жизни посредством внешней атрибутики в виде тех же накрашенный губ и ногтей. Кроме того безнаказанность на работе их даже не то что устраивала, а служила чуть-ли не главным стимулом пребывания в рядах новолюдей. Само-собой среди "пехоты" личностей хоть сколько-то отягощённых умственными способностями почти не было, вот они и радовались жизни посредством предоставленной им безнаказанности и вседозволенности. Ну и конечно же деньжат в виде премий им регулярно подбрасывали. В основном это делалось для того, чтобы "пехота" вела ярко вызывающий образ жизни и за пределами своей работы, в тех же ночных клубах к примеру. Расчёт был тонким и точным: новолюдям необходима была массовость, чем их будет больше, тем лучше, это, во-первых. А во-вторых, весь этот маскарад был рассчитан на тех, кто умственными способностями отягощён с тем, чтобы они посмотрев на резвящуюся пехоту проанализировали происходящее и сделали для себя единственно правильный выбор. Как раз для тех, кто поумнее впоследствии и открывался вход на тот самый волшебный "второй этаж", и Андрей стал одним из них. Но был ещё и "третий этаж" о существовании которого хоть никто и не говорил, но во всяком случае Андрей и наверняка не только он, догадывались.

***

– Это что же? – прямо-таки прорычал Николаич присаживаясь на скамейку. – Это мало того, что всякая сволочь издевается как ей вздумается, так ещё и в пидарасы записывают! Это что же творится, мужики?!

Дело происходило в раздевалке бригады, куда они все, не сговариваясь, пришли после собрания. Да уж, серьёзные мужики: профессионалы в своём деле каких поискать, не пьянь, если и выпивают то в меру, не подонки, цельные, настоящие, да на таких почитай страна держится и в пидарасы?!

– Успокойся. – одёрнул его всегда спокойный и рассудительный Михалыч. – С чего ты взял, что тебя силком в эти, тьфу ты, тащат?

– Так увольнением пригрозили! – уже чуть спокойнее ответил Николаич. – Директор, вон, прямо так и сказал: за проходной желающих полным-полно!

– Ну и что? – как ни в чём ни бывало спросил Михалыч. – Николаич, вот тебя кроме как увольнением ещё чем-нибудь пугают?

– Вроде бы нет. – ответил озадаченный Николаич.

– Уволили?

– Как видишь, пока не уволили.

– Вот и сиди, не паникуй. Сказать и сделать, это две очень большие разницы. – Михалыч, как неформальный бригадир, принялся объяснять мужикам, и Фёдору тоже, случившееся. – Если они уволят всех несогласных, завод придётся закрывать! А если наберут с улицы, то сами знаете кого они наберут. В этом случае уж лучше завод закрыть, убытков будет меньше.

После слов Михалыча народ стал как бы оттаивать от услышанного и более-менее трезво соображать. Михалыч быстро, любой психолог позавидует, погасил бушующие в душах мужиков страсти, а если страсти улеглись, то самое время подумать о случившемся. А ведь правда, оно так и получается: если уволят всех несогласных в ступить в эти самые новолюди, то, к бабке не ходи, без работяг завод останется, как пить дать. Неужели не всё так плохо? Эх, хорошо бы.

– Делаем так, – Михалыч как всегда говорил хоть и спокойно, даже тихо, зато значимо. – как работали так и продолжаем работать, как-будто этих самых новолюдей и в помине нет. Начнут прижимать, будем думать, а пока нечего паниковать раньше времени. – И ещё. – Михалыч на несколько секунд замолчал. – Если кто из бригады, в жизни оно всяко бывает, и вступит в эти новолюди, пусть сразу увольняется. Калечить не будем, но жизни не дадим. Всем понятно?!

Мужики довольно, и даже могло показаться, радостно, загудели. Ведь если подумать как следует, а Михалыч подумал – голова, ничего страшного не произошло. Ну а если произойдёт, то ещё неизвестно кто выбитыми зубами подавится.

– Раз такое дело, мужики, пошли-ка ударим по пивку. А в честь такого случая можно не только по пивку. – не иначае, чтобы окончательно успокоить бригаду предложил Михалыч.

Предложение было принято если и не с восторгом, то с всеобщим одобрением. Мужики быстро переоделись, чего резину тянуть, и в полном составе направились в пивной бар находившийся в метрах ста от проходной завода. Вечер обещал томным, но не для бригады Фёдора, с ними как раз всё нормально. Он, впрочем как и любой другой вечер, обещал быть томным для тех, кто красовался накрашенными ногтями и какой-то хернёй в ушах.

Глава IV

«Чёрт», которого нарисовали, на самом деле оказался не таким уж страшным. На деле оно всё оказалось скорее непривычным, чем противным. Непривычным же оно было потому, что Природой тебе предопределено, да и привык уже: ты, а не тебя. Но как оказалось страшного ничего не произошло, потерял, если потерял, малость, зато сколько приобрёл!

Константин Александрович, тот самый коммерческий директор, он и посвящал Андрея в новолюди, после того как, разъяснил Андрею, что к чему:

– Ничего, Андрей, не поделаешь так надо.

Никаких томных сцен послелюбви и в помине не было. Сделав необходимое они оделись и как вполне нормальные люди сидели и попивали кофе с коньячком. Никаких таинственных ритуалов в виде толпы посвящённых с капюшонами на головах, и умерщвления ни в чём неповинных кошек и в помине не было, всё произошло, можно сказать, буднично. Разумеется Андрей про себя это отметил, как на будущее, так и как одну из положительных сторон пребывания в рядах новолюдей.

– Так надо, Андрей. – повторил Константин Александрович. – Это своего рода, мда, пример хоть и неудачный, ну да ладно. Это как какие-нибудь бандиты новичка кровью повязывают, заставляют кого-то убить. Мы никого убивать разумеется не призываем и вообще против этого. В первую очередь всё это необходимо для того, чтобы ты сам ощутил себя не таким как подавляющее большинство народонаселения страны, ощутил свою принадлежность к элите. Да, да, к элите.

Константин Александрович плеснул в пузатые бокалы коньяка и они не чокаясь выпили. Всё происходило в квартире Константина Александровича, такой же роскошной каким выглядел её хозяин: приблизительно ровесник Андрей, ну может года на два постарше, высокий, скорее плотный, чем полный Андрей Константинович прямо-таки воплощал собой все те успехи и достижения, которые можно достичь ещё до сорокалетнего рубежа, если смотреть на жизнь и пользоваться ей с умом. Да и квартира была такой, такие квартиры Андрей видел только в рекламных роликах и в сериалах о жизни крутых бизнесменов, которые иногда мельком смотрел.

– Теперь ты один из нас. – Константин Александрович плеснул ещё коньяка. Напиток был великолепен, далеко не та дрянь, что в магазинах продаётся: тягучий как масло и ароматный как тот ветер богатой и счастливой жизни, который устойчиво дул в нос Андрея. – Отныне жизнь твоя изменится и изменится в лучшую сторону, это одно, но есть и второе. Начиная с этого дня забудь про всякое вольнодумство, нет, к работе офиса это не относится, ну разве что чуть-чуть. Отныне, поскольку ты элита, ты должен принимать и разделять взгляды элиты, надеюсь понимаешь для чего? Впрочем, ты парень смышлёный, уже доказал это.

Андрей с готовностью кивнул. На самом деле он давно уже разделяет эти взгляды просто не говорит о них вслух. И тут до него дошло: на самом деле, ну разве что кроме той неприятной малости, в его жизни ничего не изменилось. Точно также, как и до присоединения к новолюдям Андрей не собирался себя хоть как-то обозначать в виде элиты и уж тем более не бегать с радостной рожей по офису; не хватало ещё ногти накрасить, тьфу ты. Теперь презрение к "пехоте", хоть оно и появилось давно, стало как-бы устоявшимся и обоснованным. И опять же, разумеется показывать своё презрение не следовало.

– Сам понимаешь, не всё и не сразу. – продолжал Константин Александрович. – Но что-то в твоей жизни изменится начиная с завтрашнего дня. С завтрашнего дня твоя зарплата увеличивается в три раза, но это не всё. Время от времени тебе будут выплачиваться премии, кстати, весьма значительные. О причинах увеличения зарплаты и о премиях пока не спрашивай, придёт время сам всё поймёшь. Ну и конечно, не за красивые же глаза тебе деньги платить, у тебя появится ряд дополнительных обязанностей, которые не следует афишировать, но выполнять следует в лучшем виде, впрочем, ты парень толковый, справишься.

От сваливающихся начиная с завтрашнего дня финансовых перспектив Андрея аж в пот бросило. Чего греха таить, да за такое оно готов был ещё раз предоставить, поняли что готов был предоставить, но разумеется не сказал об этом.

Словно прочитав мысли Андрея Константин Александрович пояснил:

– Что касаемо произошедшего, с такими как мы, с элитой, это происходит один раз. В дальнейшем твоя интимная жизнь ни кем и ни чем ограничиваться не будет, да хоть с телеграфным столбом, твоё дело. – Константин Александрович засмеялся удачной по его мнению шутке. – Совокупление в противоестественной форме, это удел "пехоты". Впрочем, – Константин Александрович хмыкнул. – большинство из них это делает с удовольствием.

И ещё, новую должность, с повышением, мы тебе приготовили, месяца через три у тебя появится отдельный кабинет. Наверняка догадываешься, а теперь уже и знаешь, не все, далеко не все из наших ответственных работников разделяют наши взгляды и состоят в наших рядах. Рабочие отношения какими были такими и остаются, ничего не изменилось. Если же будут возникать какие-то вопросы, а они наверняка будут возникать, звони. – и Константин Александрович протянул Андрею свою визитную карточку. – А теперь, извини, но тебе пора.

***

Кто-то провозгласил: пить водку с подчинёнными, это чуть-ли не преступление. Может быть, но это смотря какой начальник и какие подчинённые. А скорее всего это провозгласил тот, кого, ну если случится такая пьянка, подчинённые прибьют в порыве «светлых чувств» к своему начальнику.

Чтобы не идти с мужиками пить пиво Фёдор даже ни секунды не задумывался, надо идти, обязательно надо. Ну а раз надо, Фёдор сунув пару соток охране на проходной договорился оставить до завтра свой автомобиль на территории завода, в подвыпитом состоянии он за руль не садился – принцип!

Пивбар, как ему и полагается, встретил бригаду Фёдора радостно и можно сказать, с удовольствием, разве что в обморок не упал от счастья. Народ в баре, не сказать что много, но уже был – в основном такие же работяги с завода. Сами знаете, когда работаешь ну на том же заводе, к примеру, то почитай всех, во всяком случае в лицо, знаешь. Так что атмосфера в пивбаре царила если уж не производственная, то почитай родственная. Посетители бара запросто переговаривались с другими точно такими же посетителями за другими столиками. Нет, никакого бардака и пьяной вакханалии вовсе не было. Ну отдыхали мужики, после рабочего дня отдыхали, и уж тем более после собрания.

Наверное это собрание, будь оно неладно, совершило некое чудо и напрочь уничтожило разговоры присущие каждой компании и каждому столу – все говорили об одном, правда каждый на свой лад. Кто-то потешался над перспективой стать новочеловеком, рассказывал анекдоты которых, кстати, им было посвящено великое множество. Разделяющие взгляды рассказчика, а может быть не решающиеся всерьёз обдумать случившееся дружно гоготали не забывая при этом про пиво. Кто-то с самым серьёзным видом рассказывал случай из жизни корефана или соседа, при удобном случае такие истории обязательно всплывают из глубин памяти, как тот попался в лапы к новолюдям и чуть было сам не стал одним из них, но слава богу, пронесло. Здесь комментарии были несколько сдержаннее, впрочем, всё равно находился кто-то, кто умудрился узреть в этом юмор, хоть и чёрный. Ну и конечно же, а куда без них, была группа, так сказать, гневно протестующих. Эти не рассказывали ни анекдоты, ни правдивые истории из жизни корефанов, в основном они налегали на пиво. Ну а кроме пива слышались гневные коментарии произошедшего, угрозы в адрес дирекции завода и вообще неизвестно кого и призывы чуть-ли не прямо сейчас идти в заводоуправление и на полном серьёзе спросить у того же директора: "кого это он назвал пидарасом?".

Бригада Фёдора расположилась за отдельным столом, благо оказался свободным. По дороге, святое дело, заглянули в магазин и прихватили с собой. Но прихватили, по мнению почитай всей бригады, совсем немного, всего-то два литра. Оно конечно, если смотреть на два литра водки вообще, тогда чуть-ли не море разливанное, а вот если посмотреть на то же её количество через призму состоящую из одиннадцати человек, то не так уж и много, вернее, в самый раз. Разумеется предложения о покупке третьего литра последовали прямо там, в магазине, но Михалыч, вот уж точно бригадир, кстати, за глаза его называли Серый кардинал, всего одной лишь фразой успокоил не в меру жаждущих членов бригады.

***

– Я вот что думаю, Михалыч, – начал излагать свою, как ему казалось, гениальную мысль всё тот же Николаич. – а что если нам письмо написать, ну в газету там какую-нибудь или на телевидение?

К тому времени бригада уже замахнула по первой, закусила тем, что пивбар послал и принялась за пиво с сигаретами.

– Ты телевизор смотришь? – вопросом на вопрос ответил Михалыч.

– Только футбол или хоккей. – не подозревая подвоха ответил Николаич. – Да и что там смотреть? Какой канал не включи, сплошное, типа этого, как его, ну который выступал.

– Вот ты сам и ответил на свой вопрос. – хмыкнул Михалыч и добавил. – Ну предположим напишем мы это письмо. А дальше что?

– Что? – спросил кто-то из мужиков.

– А дальше, эти самые, что с телевидения, что из газеты, припрутся к нам на завод. Более того, в нашу бригаду припрутся, всё перевернут с ног на голову, в смысле, напишут и наснимают такое, как-будто это мы чуть-ли не предложили всем поголовно вступать в эти самые новолюди. Ладно если только на заводе, отбрешемся, да и не поверит никто, потому что знают нас. А если по всему городу? А если, не дай бог, по всей стране, тогда что? Где мы тогда будем прятаться, на Луне или на Марсе?

Да уж, перспектива, нарисованная Михалычем выглядела ещё чудовищнее, чем само вступление в ряды новолюдей. Бригада захмыкала, закрякала, заматериалсь в полголоса – каждый по-своему прокручивал в голове последствия письма предсказанные Михалычем.