Текст книги "Пересекающиеся Миры. Ангелы (СИ)"

Автор книги: Сергей Лизнёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Так теперь, что во-вторых? Во-вторых была Татьяна. Ведь, ты только погляди, именно с того самого разговора Фёдор начал относиться к ней не как к некой сексуальной отдушине, которую можно влёт поменять на другую, а как к женщине, причём к женщине к которой неравнодушен. Это что? Это опять получается кто-то внутри Фёдора всё быстренько продумал и начал действовать, а ему отвёл роль послушного болванчика? Выходит что так. Это что же, это получается Фёдор где-то там, в душе, уже готов жениться на Татьяне? Выходит что готов, а за каким тогда хреном к ней жить переезжает?

Тут Фёдор вспомнил о Татьяне, которую сегодня ещё не видел. Всё равно делать нечего, он отправился на склад, ну хотя бы для того, чтобы договориться насчёт вечера, сумку-то со шмотками он так и не собрал.

***

«Даже если и наврал, вернулся же! – примерно так думала Татьяна о внезапном приезде отца Фёдора. – В конце концов, мужик, он тоже человек, тоже своё право имеет».

Да и не из тех женщин Татьяна, чтобы устраивать дознания с истериками по поводу непредвиденного отсутствия своего мужика. Жизнь, она штука мудрая, рано или поздно она всё покажет, всё вытащит наружу. А что, в этом что-то есть.

Она встретила Фёдора хоть и приветливо, не скрывая, что рада видеть, но с налётом строгости как в глазах, так и в голосе, мол, хоть и отец, в приезд которого она нисколечки не верила, а всё равно, я обиделась. Фёдор видя настроение Татьяны попытался было изобразить из себя этакого независимого парня хоть куда, но под пристальным взглядом Татьяны у него из этого ничегошеньки не получилось.

– Как отец? – вместо здрасьте спросила Татьяна.

– Нормально. – чуть-было не покраснел Фёдор. А что поделаешь, ну не получалось у него врать, не получалось. – К стоматологу приезжал, зуб у него разболелся. Я ему недавно звонил, он сказал, что нерв удалили, и что он уже собирается домой ехать. Хозяйство, сама понимаешь.

– Понимаю. – "Нерв, говоришь? Ну ладно пусть будет нерв". – А сегодня кто приедет?

– Как кто приедет? – не понял тонкой женской иронии Фёдор. – Никто не приедет. После работы я тебя в машине ждать буду. Сегодня у меня дел практических никаких нет, поэтому я раньше тебя освобожусь.

– Хорошо. – согласилась Татьяна, а на секунду вспыхнувшие в её глазах искры подтвердили, что хорошо. Но строгость есть строго, не прощён ещё. – А как же вещи?

– Вещи? – вот он самый коварный вопрос и момент. – Отвезу тебя домой, съезжу к себе, заберу сумку, я её ещё вчера собрал, и к тебе.

– А что, с утра закинуть в машину сумку не догадался? – вот оно женское коварство, прямо в рафинированном виде.

– Да что-то не догадался, не до того было. Отец всё-таки приехал.

– Ладно. – видимо Татьяне надоело издеваться над Фёдором, а может она посчитала достаточным количество заданных коварных вопросов, сами знаете, женщин, их не поймёшь.

***

Сегодня, во всяком случае Фёдор этого очень хотел, «отец не приедет» и даже боялся этого «приезда». Он вполне благополучно отвёз Татьяну домой, правда Татьяна хотела заехать в магазин, купить кое-то, но Фёдор как бы во искупление своей хоть и не высказанной, но прекрасно понимаемой вины сказал, что на обратном пути сам заедет в магазин и купит всё что надо, Татьяне надо только сказать, что именно?

А вот по пути к себе домой Фёдор откровенно боялся повторения случая с дворовыми балбесами-пивоманами и с тем педерастиком, незаметно для себя Фёдор уже автоматически называл пидарасов правильно, по-литературному, педерастами. Ну не хотелось ему опять выступать в роли примирителя, а потом глотать водку стаканами и читать статьи про этих козлов. Поэтому он решил, если не дай бог это повторится он просто-напросто перелупит их всех, не взирая на сексуальные пристрастия и ориентации, и пойдёт к себе домой собирать вещи.

Бог миловал, никого из тех, вчерашних, во дворе не было, да вообще никого не было, двор выглядел как та пустыня, ну разве что песка не хватало. Мысленно поблагодарив неизвестно кого за пустынность двора и за довольно-таки мерзкую погоду: ветер, да ещё морозец придавил, Фёдор чуть-ли не бегом, а вдруг как опять появятся, направился домой.

Это женщине для того, чтобы собрать в сумку какие-то вещи иногда полдня требуется, а как вы хотели? Сначала надо всё что нужно подаставать из шкафов, сложить сначала всё в кучку, затем рассортировать, правда непонятно зачем, потом критически всё это со всех сторон осмотреть, наверняка что-то не так выглажено. Потом перегладить по-новой то, что не понравилось как было выглажено до этого, а иногда бывает, что всё отобранное, а потом медленно и аккуратно, как-будто торт "Наполеон" стряпает, ровными слоями уложить в сумку.

Мужик к это процедуре относится куда как проще, это наверное потому, что в своём большинстве мужики торт "Наполеон" готовить не умеют. То что надо, причём особо не загружая мыслительный аппарат: а что собственно говоря ему надо, всё равно хоть что-то да забудет, мужик быстренько побросает в сумку шмотки, причём иногда их на раскладывая. А зачем собственно говоря раскладывать, если их, в случае с Фёдором сегодня, опять доставать придётся?

Так что процесс собирания вещей в сумку у Фёдора занял от силы минут десять. Не сказать чтобы Фёдор спешил, но всё равно, а может привык так, скорее всего привык. Набив быстренько сумку он покинул вдруг ставшую сиротой квартиру. Хоть и была погода хуже не придумаешь, зато во дворе никого не было, значит хорошая погода. Фёдор закинул сумку на заднюю седуху, уселся на водительское место, завёл двигатель, благо тот не успел остыть, и тронулся по направлению сначала к какому-нибудь супермаркету, а потом по направлению к дому Татьяны.

***

Это неопытные водители всецело поглощены дорогой и тем, что на ней происходит, а Фёдор был водителем опытным. У опытных водителей контроль дороги и движения по ней происходит на каком-то высшем автоматическом уровне, психологи это называют: результат метода многократных повторений, да и хрен с ними, пусть называют. Самое главное, голова уличными движением если и занята, то совсем чуть-чуть, а всё её остальное пространство свободно для того, чтобы о чём-нибудь подумать.

А подумать Фёдору было о чём, нет, не о гомосексуалистах. После сегодняшнего разговора с директором, а может быть после коньяка на похмельную голову, думки о гомосексуалистах и об особенностях их внутреннего состояния и внешнего поведения неожиданно для Фёдора куда-то исчезли, как-будто пыль со стола вытерли. Теперь почти всё его мозговое пространство и его объёмы занимали новолюди.

Если честно, Фёдора удивило то, что новолюди, по словам Евгения Казимировича, существуют уже если не тысячи, то сотни лет. Неужели они и у нас сотни лет существуют? А что, если первым новочеловеком, мысль конечно же своей кощунственностью не выдерживает никакой критики, а что если первым новочеловеком у нас был Пётр Первый, ну и конечно же Алексашка Меньшиков? Ведь это он привёз в страну европейские порядки: заставил табак курить, носить немецкую одежду, бороды рубил. А что если принять, так сказать, за отправную точку то, что новолюди существуют уже давно и что в Европе они давным-давно победили, вон, посмотри как живут, тогда всё получается.

А что, если новолюди – потомки тамплиеров или же сами тамплиеры просто по-другому называются? Не думайте, что Фёдор кроме своих железяк на заводе в жизни ничего не видел и ничем не интересовался. В подтверждение своей гипотезы о тамплиерах он сразу же вспомнил книжку Мориса Дрюона о проклятых королях, которую прочёл ещё будучи студентом, правда название не смог вспомнить. Там рассказывается о том, как тамплиеров начали преследовать по всей Европе, а их госсмейстера так вообще на костре сожгли. А ведь тамплиеры они были членами рыцарского ордена, а если по нашему, по современному, то были членами хоть и рыцарской, но всё равно организации. Ведь они почитай всю Европу в кулаке держали, и не только Европу, а уж какими богатствами владели – вообще обалдеть. Вот французский король – нищеброд, по другому и не скажешь, и захотел поживиться их богатством, вот и устроил им костры с плахами.

А что, а вдруг так оно и есть? Ведь никто не знает, как оно было на самом деле. Историки, да что историки?! Каждый на свой лад или пересказывает то, что где-то вычитал, или же врёт на свой лад, насколько фантазии хватает, вот тебе и все историки. Кстати, а ведь доподлинно неизвестно, каким на самом деле у них был ритуал вступления в орден, а вдруг как не только прикладывание меча к плечу?

Глава VII

«Вернулся. – подумала довольная Татьяна и на правах хозяйки, и не только дома, но теперь уже и Фёдора отправила его в ванну умываться и вообще, приводить себя в порядок».

А перед этим Фёдор, как только вошёл в квартиру, первым делом чмокнул в щёчку Татьяну, причём чмокнул до того по-семейному, как бы вскользь, как-будто они уже лет двадцать женаты. Прежде чем разуться хотел было передать Татьяне пакет с покупками, но тут в прихожую выскочил Вовка и с радостными воплями попытался залезть в пакет не иначе в поисках пельменей. Но, к немалой радости Татьяны и удивлению Вовки, залезть в пакет ему не удалось. Со словами: на сегодня мы таможню не заказывали, Фёдор поднял пакет в верх так, чтобы Вовка не смог до него дотянуться, а после передал его Татьяне. Вовка сначала замер, потому что такое, ну чтобы дядя Фёдор не позволил ему залезть в пакет с покупками, произошло в первый раз. Потом, словно опомнившись, или же сообразив что делать Вовка изобразил жуткую обиду, почти на весь белый свет, и сопя скрылся в своей комнате.

– Правильно. – сказала довольная Татьяна и поцеловала Фёдора, но поцеловала не по-семейному, в щёку, а в губы, как и полагается. – А то совсем от рук отбился без мужского воспитания. – и хитренько так, как только умеют женщины посмотрела на Фёдора.

Фёдор же не заметил, а скорее всего сделал вид что не заметил Татьяниного взгляда, снял куртку, тут же залез в сумку, достал лёгкие летние брюки, майку и кофту на молнии, в квартире всё-таки было холодновато, в одной майке особо не походишь. И ещё, в качестве комментария: Фёдор ходил по своей квартире, а теперь собирался ходить и по квартире Татьяны исключительно в джинсах, ну или в лёгких брюках. Такой выверт в сознании и представлениях о гламуре у Фёдора произошёл двольно-таки давно, ещё во времена лихих и достославных годов, когда ну разве что телеграфные столбы не ходили в якобы адидасовских спортивных костюмах. По мнению Фёдора спортивный костюм предназначен исключительно для стадиона, спортзала, ну, в лес можно сходить или для огорода, но никак не для похода ни в магазин, и уж тем более не в кафе или ресторан.

Когда Фёдор вышел из ванной из кухни раздавалось весёлое шкворчание, и умопомрачительно вкусный запах жареной свинины, который заполнил всю квартиру. Он прошёл на кухню, где Татьяна во всю жарила купленные им отбивные, а заодно уже перемешивала с майонезом приготовленный салат, резала хлеб, расставляла тарелки, проще говоря, накрывала к ужину.

Тут же сидел насупленный Вовка и несмотря на всё, что уже стояло на столе и жарилось на сковороде усиленно изображал вселенскую обиду и точно такое же страдание по поводу отсутствия пельменей. Как только Фёдор уселся за стол Татьяна, не иначе специально подстроила, убавила до минимума огонь в керосинке и положила на каждую из трёх тарелок по довольно-таки внушительных размеров отбивной. Одну она сняла со сковородки, а две других достала из кастрюльки, которую тут же поставила на медленный огонь. Опять же, словно специально подстроено было, закипел чайник и Татьяна разлила по кружкам сначала заварку, а потом и кипяток. Всё нормально, ужин готов, приятного аппетита!

Фёдор с Татьяной принялись за отбивные и салат, да, ещё яичница была, специальная такая, для мяса, это когда каждое яйцо в виде отдельной маленько яишенки пожарено, так что лопай и наслаждайся. Фёдор с Татьяной наверняка наслаждались вкусным ужином, а вот Вовка продолжал изображать из себя что-то среднее между непризнанным гением и капризным пацаном, этаким маменькиным сыночком, он даже тарелку с отбивной от себя отодвинул.

– А ты почему не ешь? – спросил Фёдор. – Мама старалась, готовила. Очень вкусно.

– Я ем только жареные пельмени! – тоном как-будто присягу принимал заявил Вовка.

– Так ты что, не будешь? – казалось Фёдор нисколько не расстроился Вовкиному отказу.

– Не буду! Пельмени буду!

– И хорошо, что не будешь. – сказал Фёдор. – Нам больше достанется. – и попытался подцепить вилкой отбивную с Вовкиной тарелки.

Говорят реакция мангуста идеальна, даже выражение такое есть: "Реакция мангуста". Теперь не мешает бы, жаль видеокамеры не было, пропагандировать "реакцию Вовки"! Если бы вы видели с какой скоростью от отреагировал на хищную вилку Фёдора и придвинул тарелку к себе. Татьяна с Фёдором дружно рассмеялись, а всё ещё как бы обиженный Вовка наколол отбивную на вилку, поднял, откусил кусок и принялся торопливо пережёвывать.

– Не торопись, никто за тобой не гонится и не отберёт. – сделала замечание сыну Татьяна.

Ага, знаю я вас. – пробурчал полным ртом Вовка.

***

В пятницу Фёдор ушёл с работы пораньше, отпросился, увы, и начальникам цехов приходится отпрашиваться. Зайдя в кабинет главного инженера он честно сказал, что надо съездить к отцу, помочь по хозяйству, ну а чтобы выкроить два дня выезжать надо сегодня. А ещё надо, потому собственно говоря и отпрашивается, купить отцу кое-что из бытовых мелочей, да и продуктов не мешает прикупить, сами знаете какие в деревнях магазины. Видать главный директор был осведомлён об ассортименте товаров предлагаемых деревенскими магазинами, потому и отпустил Фёдора аж в три часа.

После посещения главного инженера Фёдор заскочил к Татьяне и, сами понимаете, в кавычках, обрадовал её:

– Я в сегодня к бате поеду, в воскресенье вечером вернусь, вот увидишь. – получилось Фёдор, ну прямо как пятнадцатилетний пацан у родителей, как бы отпрашивался у Татьяны, чтобы съездить к отцу. – Батя по хозяйству попросил помочь, кроме меня больше некому. В деревне или одни старики, или же алкаши, хоть и не старики ещё.

Татьяна не стала скрывать своего расстройства, а как их тут скроешь, если она на выходные уже столько всего напридумывала. Более того, всё ей придуманное ну просто невозможно было претворить в жизнь без Фёдора. Расстроиться-то расстроилась и даже показала, что расстроилась, но не разозлилась, и не потому что рано ещё, не венчаны, а просто в силу характера. Вообще-то Татьяна очень хотела бы поехать вместе с ним, но увы, пока что рано. Скорее всего отец Фёдора, в то что он приезжал зуб лечить Татьяна нисколечки не верила, пока что даже не подозревает о её существовании, а ещё и Вовка, так что остаётся только верить и надеяться на то, что лучше бы прямо сегодня вечером Фёдор рассказал бы отцу о ней, о Вовке и об их отношениях.

Фёдор не стал успокаивать Татьяну, сказал и сказал, какой смысл сопли-слёзы-слюни разводить? Сказал лишь, что привезёт мёда, вот и всё, как-будто то ли взятку пообещал дать, то ли ещё что-то такое, оправдался, одним словом. По пути к автомобилю он позвонил бате, благо тот был в доме, не на улице, сказал что сегодня приедет, спросил, чего надо купить и в каком состоянии дорога до деревни и в деревне? Вообще-то Фёдор прекрасно знал, чего бате нужно, не раз и не два покупал и почти всегда одно и тоже. Спросил он только потому, что а вдруг бате ещё что-то понадобилось, а он такой, хрен когда попросит, даже у сына. А насчёт дороги, пару раз Фёдорову Короллку трактором уже тащили, низкая, зараза. Насчёт покупок, список оказался прежним, ну так, пара мелочей ещё обозначилась, а дорогу недавно почистили, так что всё нормально, проедет.

***

Деревня встретила Фёдора хоть уже и подосевшими, почти весенними, но всё равно сугробами. А вот дорога действительно была почищена, так что верная Фёдорова Короллка, как та кобылка, живо доставила его до батиного дома.

Батя встретил сына как-будто тот только вчера уехал, ни слова о том, что больше месяца не был, характер такой, хрен когда упрекнёт. Встретил он Фёдора у ворот: поздоровались, Фёдор был осмотрен чуть-ли не со всех сторон, ну а после этого:

– Загоняй свой тарантас. – сказал Алексей Фёдорович и пошёл открывать ворота.

Машину разгрузили быстро, да что там, если честно, разгружать-то? Пока батя раскладывал привезённые покупки Фёдор вышел во двор.

"Эх, хорошо-то как! – чуть-ли не закричал он. – Тишина, воздух-то какой! И нет ни Евгения этого, Казимировича, и новолюдей нет, и откровенных педерастов тоже нет – красота да и только! Да, но и должности замдиректора здесь тоже нет...".

После упоминания должности краски поздней зимы, а может быть ранней весны, сразу как-то померкли, воздух из чистого, деревенского, превратился в городской, вернее будет сказать, сравнялся с ним и стал неотличим. Фёдор матюкнулся про себя и пошёл в дом. Вообще-то он и приехал к отцу с тем, чтобы хоть на пару дней забыть об этом проклятом замдиректорстве, хоть чем-нибудь отвлечься, а то в городе куда не кинься, везде этот замдиректора торчит и рожи корчит: на заводе, дома, даже у Татьяны. Вот привязался-то!

Если уж в городской квартире нормальному мужику всегда найдётся к чему руки приложить, да хотя бы пропылесосить, чего уж тогда говорить о деревенском доме? Правда сегодня приложить руки к хозяйству бати уже не получится, вечер уже, разве что банька? Но в баньке руки только к венику прикладывают и к ковшику с квасом, чтобы плеснуть на каменку. Да и батя уже разложил всё и теперь растапливает баньку, а поработать, завтра и поработаем никуда не денемся.

***

Хорошо дышится после баньки, и не только лёгким, всему телу хорошо дышится, свободно. И почему-то сразу же на ум приходит мысль о мгновении, которое доктор Фауст считал прекрасным и желал, чтобы оно остановилось. Что там у него за мгновение – не поймёшь, да и вообще у них там всё не как у нас и это минимум, а по максимуму – вообще всё не как у людей. А что если прекрасное мгновение по-ихнему как раз и есть пляски в кожаных трусах и кожаных фуражках на улицах? Кто их знает, может и так.

А вот у нас, за всех конечно глупо говорить, но для весьма значительного количества населения страны, где "...всё стоит до макушек в снегу..." прекрасное мгновение, это: деревенская изба, зимняя темнота за окном, потрескивающая дровами печка, неяркий свет на кухне и накрытый к ужину стол. Нас столе, нет, на столе нет ни шницелей, ни бифштексов, и вообще нет ничего из супермаркетовской по большому счету отравы. А есть: чёрный хлебушек, который всему голова, отварная картошечка, квашеная капустка, помидорчики-огурчики, нежное, розовое, порезанное крупными кусками сало, солёные или маринованные грибочки, ну и ещё что-нибудь, всего не перечислить. Ну и конечно же венчает деревенский ужин или поллитра, поллитра, не больше, самолично выгнанной самогоночки, или же настоянный на травах чай, это уж кому что дольше нравится, а иногда и то, и другое. Вот и весь ужин, скромненько и без гламура.

Когда выпили по первой и Фёдор захрустел огурчиком заедая картошку с салом, а отец, Алексей Фёдорович, подцепил вилкой капустки и прозвучал почитай самый главный вопрос, которого, честно говоря, Фёдор немножко побаивался:

– Ну расскажи, поведай старику, как нынче живут начальники цеха?

– Бать, ну что ты сразу начинаешь? – Фёдору не хотелось, да он и не собирался, рассказывать всю правду о своём назначении. А врать у него всегда плохо получалось, вот он и боялся сорваться, тем более батя.

– А ты расскажи, расскажи. – "между первой и второй перерывчик небольшой" ставя на стол поллитру сказал Алексей Фёдорович. – Я тут с сугробами уже обо всём переговорил, потому и интересуюсь, как это сыну в такое высокое начальство удалось выбиться?

– Бать, давай потом. – продолжал сопротивляться Фёдор.

– Потом, если и дальше будешь выкобениваться, я тебя выпорю. Да, да, выпорю, не посмотрю что вон какой здоровенный амбал вымахал. Эх, правду люди говорят: не пожалеешь сызмальства детских задниц и ремня, людьми вырастут. – "Блин! И тут задницы! – Фёдор аж невольно вздрогнул, хорошо хоть батя не заметил. – Фу ты! Это он так шутит. Ну и шуточки!". – А я пожалел и вот получил: сидит передо мной сын родный, аж сам начальник цеха и выёживается, как та вошь в известном женском месте.

– Ладно бать, ну что ты?! – нет, разумеется Фёдор не боялся порки, да и не будет батя его пороть, стыдно стало.

– Это ты ладно. – продолжал якобы бушевать, а на самом деле гордиться сыном Алексей Фёдорович. – Дед твой, Фёдор, если не считать войну, всю жизнь токарем проработал и никаких высоких должностей не имел. Я тоже никогда в начальствах не ходил. Это ты у нас, почитай первый в роду, в институте выучился, инженером работаешь, а теперь ещё и в начальники цеха выбился. Неужели мне не интересно, как ты думаешь?! А ну, рассказывай давай, чего такого ты натворил, что тебя в большие начальники назначили?

– Ничего, бать, такого я не натворил. – Фёдор понял, отпираться бесполезно и принялся, тщательно следя за словами, а чтобы не сболтнуть лишнего, рассказывать о своём вступлении в высокую должность. – На завод пришёл новый директор, а сам знаешь, новая метла всегда метёт по-новому.

Вот и этот начал мести, в смысле, начал старичков на молодёжь менять. Василич, до меня начальником цеха был, ему за полтиник, вот меня на его место директор и сосватал. Вызвал к себе и говорит: мол ты молодой, на заводе давно работаешь, производство знаешь, образование, опять же, позволяет, кому как не тебе быть начальником цеха? А Василич, он, мол, старотат уже для такой должности, надо ему место по-спокойнее подыскать.

– Вот козёл! – вырвалось у Алексея Фёдорович.

– И я о том же, отказываться начал. Сошлись на том, что подумаю. И тут, что-то около недели прошло, вызывает меня к себе Василич, поллитру на стол ставит, и говорит, что он уже с полгода как начал чувствовать, что сожрут его и место себе начал подыскивать. Что у его зятя автосервис имеется, вот он туда и пойдёт работать, а мне, стало быть, прямая дорога в начальники цеха, тем более я его ученик. Я и правда его ученик.

Бать, я не знаю как оно всё получилось, ну не давал я своего согласия! – Фёдор, хоть в этом ничего плохого и не было, почему-то промолчал о разговоре с Михалычем, наверное на всякий случай. – Не знаю, то ли директор к себе Василича вызывал, то ли тот сам прослышал, сам знаешь, завод что деревня, ничего не скроешь. Вот он и проявил, так сказать, инициативу, сказал: не хочу чтобы на моё место кто-нибудь другой, со стороны, пришёл.

– Да уж, – задумчиво глядя в тёмное окно протянул Фёдор Алексеевич. – раньше, как ты говоришь, сжирали в виде проводов на пенсию, а теперь стало быть и пенсии не дожидаются, спешат куда-то.

– Бать, ну что я поделаю, если оно так получилось?!

– Да ты, сынок, не казни себя, твоей вины тут нет. Всё правильно, старики должны уступать место молодым, на то их и воспитывают, но не так же, вот в чём дело. Ладно, понятно всё. Ты лучше расскажи, как тебе этим начальником цеха работается?

– Нормально работается.

– Что значит нормально, рассказывай давай!

– Бать, ну ты сам на заводе работал, сам лучше меня всё знаешь. Всё тоже самое, что и бригадиром работать, только бумаг гораздо больше, ну и если набедокуришь, не начальник цеха тебя долбает, а главный инженер, замдиректора по производству. – "Вот он, опять замдиректора появился, что б ему!" – ну или же сам директор.

– Успел набедокурить? – прищурив глаз спросил Алексей Фёдорович.

– Нет ещё.

– И не торопись. Ладно, давай ужинать, картошка остынет, а разогретая, уже не то.

***

«Первая часть разговора состоялась и прошла, можно сказать, гладко, а то что батя пошумел немного, это так, не считается, это характер у него такой. Теперь осталось о Татьяне рассказать и о должности замдиректора. О Татьяне, там почитай всё нормально, батя давно время от времени пилит Фёдора, мол, когда тот женится и внуков ему нарожает? То что Вовка, батя не такой человек, чтобы в детях видеть препятствие нормальной семейной жизни, думается не будет против. А вот насчёт замдиректора, тут посложнее. Тут надо быть осторожным и ещё раз осторожным, как-будто по минному полю гуляешь. Не дай бог сболтнуть об условии, о вступлении в новолюди, батя сразу же прибьёт. – Фёдор хотел было прокрутить предстоящий разговор в мозгах, но свежий воздух, банька, да и ужин на пару с самогоночкой своё дело туго знали. Не успел Фёдор потренировать разговор, уснул».

Хоть и не лето на дворе, а дело по хозяйству нашлось – перевернуть снег на огороде. А ничего удивительного, за зиму то, что намело так слежалось и спрессовалось, не то что ходить, прыгать можно. Вот и принялись Алексей Фёдорович с сыном Фёдором переворачивать весь этот снег. Вроде бы и пустячное занятие, а на самом деле вовсе не пустячное, потому что снег надо было перевернуть не для того, чтобы, как в армии по приказу дурака-командира наверху оказался белый, чистый и красивый снег, а для того чтобы он побыстрее растаял, весна не за горами. А теперь нетрудно представить, перелопатить весь снег на огороде, это тоже самое что тот же огород по весне вскопать, нормально? Так что на два дня отец и сын были вполне обеспечены работой на свежем воздухе.

Ну а вечером, опять за ужином, теперь уже Фёдор сам начала разговор, сначала о Татьяне:

– Бать, посоветоваться с тобой хочу.

– Ну давай, советуйся. – ну какому отцу неприятно, когда сын говорит: хочу посоветоваться?

– Понимаешь, с женщиной я познакомился.

– Ну слава богу! – выдохнул Алексей Фёдорович, как-будто долго-долго нёс какой-то тяжеленный мешок, и вот наконец-то донёс, опустил его на землю. – А я уже думал...

– Что ты думал?

– Думал, что так и проживёшь всю жизнь один.

– Ну ты даёшь!

– Это ты даёшь! Вернее, давал. Рассказывай давай.

– Хорошая женщина, Татьяной зовут. Тоже на заводе работает, кладовщицей. Красивая.

– Ну, красота, сынок, она в первую очередь для других предназначена, чтобы, кто любовался, а кто завидовал. Сама-то как.

– Нормально, бать. Характер спокойный, не стерва.

– Это хорошо, что не стерва. Со стервой не жизнь, а каторга, даже хуже.

– Вот только ребёнок у неё есть, Вовка.

– Неслух? – не сказать, чтобы Фёдор ожидал, что отцу не понравится наличие Вовки, но и такого тоже не ожидал. Алексей Фёдорович усмехнулся, а вспыхнувшие искры в глазах подсказали сыну, что отец очень заинтересовался возможным внуком.

– Ещё какой! – в ответ усмехнулся Фёдор. Про пельмени рассказывать не стал, ни к чему. – Называет меня дядей Фёдором, тем самым, из мультика, только как бы вырос я. И постоянно меня подначивает, мол, когда поедем в Простоквашино?

– В Простоквашино говоришь? – Вовкино желание его откровенно развеселило. – Вот и привози, ну хотя бы на следующие его сюда вместе с Татьяной, в Простоквашино.

Глава VIII

А у Андрея с каждым днём жизнь становилась всё прекраснее и прекраснее, ну разве что кроме работы. Нет, на работе всё было нормально, более того, даже сам Аркадий Аркадьевич как-то похвалил. Нормально-то нормально, но уж очень скучно. А вот вне работы – красота да и только!

Следуя пожеланиям Константина Александровича Андрей после того как узнал о возможном направлении его на стажировку начал совершать ежеутренние пробежки. Сначала было не ахти как: вставать приходилось раньше, да и конец зимы, начало весны в плане погоды особого оптимизма не внушали. Но видать и правду говорят: человек – такая сволочь, ко всему привыкает. Вот и Андрей привык, да и зима, словно в поддержку Андрея, уступила своё место весне, а та в свою очередь уступила его лету.

Но это так, болтология типа шутки. Если серьёзно, благодаря этим пробежкам по близлежащему парку Андрей познакомился с Алёной, вот так-то! Произошло это почти точь-в-точь, как и в одной очень известной книге кем-то горячо любимой, а кем-то откровенно презираемой, уж очень какая-то непонятная. Разница была минимальной: произошло это не на улице, а том самом парке, где Андрей совершал ежеутренние прогулки, и причиной знакомства стал не букетик мимозы, а самые обыкновенные наушники для смартфона или же плеера. Тем не менее без мистики не обошлось.

За несколько месяцев у Андрея сложился, устоялся определённый маршрут пробежки. Нет, специально он его не определял, не "протаптывал", такие вещи происходят на каком-то подсознательном уровне, как бы сами собой.

В то утро, кстати, утро было хоть и солнечным, но немного ветреным. Где-то в середине маршрута навстречу ему бежала девушка. Ну бежала и бежала, чего тут удивительного? Андрей лишь мельком взглянул на неё, девушка как девушка, ничего этакого, бросающегося в глаза, ну разве что наушники в ушах. Ну и что, что наушники? Ну любит человек музыку, вот и слушает! А может она книгу какую слушает, ну или университетскую лекцию какую, домашнее задание, так сказать выполняет?! На самом деле это был первый мистический момент, или знак, раньше Андрей ни разу эту девушку в парке на пробежке не видел. Но Андрей, как и любой другой в силу принадлежности к мужескому полу, насчёт девушки сообразил лишь одно: "А ничего себе так...", а насчёт того: откуда она взялась, сами понимаете, даже не задумался и уже почти забыл о ней.

Минуты не прошло, как Андрея догнала другая девушка, эта была посимпатичнее. Среднего по женским стандартам роста, не сказать что красавица, ну в смысле не смазливая. Ведь на самом деле красота и смазливость, это очень разные вещи, и что интересно, а иногда и печально, многие мужчины путают красоту и смазливость, а потом, не все конечно, сами же и маются. Девушка была скорее привлекательной, чем по-смазливому красивой, да в профиль особо-то и не разглядишь. Тем не менее, и Андрей это заметил, было в ней что-то такое, что как магнитом притягивает мужские взгляды, ведьмовство наверное какое-то. Её серые глаза, как иногда бывает, не были холодными, стальными, а как бы искрились и потому были тёплыми, а светло-русые волосы как нельзя лучше подчёркивали их красоту.

А вот телосложение девушки Андрей рассмотрел сразу и очень хорошо рассмотрел, сами знаете, это происходит автоматически в силу мужской, кобелинской, природы, не иначе. Ведь оно как: кому-то из мужчин нравятся женщины худенькие, стройненькие. Свою любовь, ну или предпочтение, к женщинам такого телосложения эти мужчины оправдывают якобы их горячим темпераментом. Ну и ладно, пусть оправдывают, им виднее. Некоторым мужчинам, как бы в противовес, нравятся женщины пышных форм. И у них, в смысле у мужчин, тоже есть объяснение своим предпочтениям: некоторые из них принимаются сравнивать стиральную доску с морскими волнами. Странное конечно сравнение, ну да ладно, им тоже виднее.