Текст книги "Ленинград-34 (СИ)"
Автор книги: Сергей Кротов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
-Четыреста пятнадцать метров!
-Это же выше чем Эмпайр Стэйт Билдинг!
-Алексей!– В приёмную выходит Киров, на ходу пытаясь попасть в рукав своего потёртого укороченного пальто и мягко отодвигает в сторону помощника, вставшего на пути.– Как жаль, то я сейчас уезжаю, проводишь меня?
-Конечно, товарищ Киров!– Помогаю ему справиться с одеждой, хватаю свою шинель и мы быстро двинулись на выход к лестнице, ведомые плечистым сержантом госбезопасности.
-Растешь...– Киров одобрительно кивает на звёзды на рукаве.– Молодец! -Спасибо.– Не сразу понимаю его, так как недавно обнаружил, что продолжаю расти и уже достиг необычных в этом времени ста восьмидесяти восьми сантиметров.
Через боковой выход здания у самой кремлёвской стены нас ждут два автомобиля: в первый, ГАЗ-А, увидев нас, спешно заскакивают две фигуры, хлопая дверьми; во второй, огромный чёрный 'Паккард' 34-го года (после Америки стал обращать внимание на марки машин) садимся мы (сержант спереди). Машины плавно стартуют и уже через минуту, выехав из Кремля через Спасскую башню, сворачиваем направо и, оставив слева храм Василия Блаженного, выезжаем на большой Москворецкий мост.
-Сергей Миронович,– заспешил я, не зная сколько продлится поездка.– у меня просьба. Не могу найти подходящее помещение для своего КБ.
-А какое помещение ты ищешь?– живо реагирует он.
-Желательно одноэтажный каменный или кирпичный особняк,– отвечаю назубок.– триста квадратных метров. Особняк, так как работы будут секретные, требующие высокой производственной чистоты.
-Хм... хорошо, дам задание подыскать для тебя что-нибудь подходящее,– улыбается Киров.– ну, как съездил, всё закупил для работы?
-Всё основное, без чего не обойтись, нашёл.– Невозможно не улыбнуться в ответ.
-Да, тебя эта история с Боевым никак не коснулась?
Показываю собеседнику глазами на сидящих впереди шофёра и охранника и делаю озабоченное лицо.
-Нет, не коснулась,– отвечаю самым беззаботным голосом.– узнал из газет.
Машины тормозят у двухэтажного здания с табличкой: 'Московский ордена Ленина электромеханический завод им. С.Орджоникидзе'.
'И пяти минут не ехали... Жалко, что не успел подробнее обосновать свои нескромные запросы'.
Свежевыкрашенные ворота открываются на всю свою ширину и наш кортеж плавно заезжает во двор, где нас встречает солидное заводское начальство: директор, парторг, профорг и молодая румяная девушка, видимо, комсорг.
'Молодцы, не стали срывать народ на показушную встречу'.
Сергей Миронович тоже доволен, машет мне чтобы я подошёл поближе, и начинается экскурсия по предприятию. Переходим из цеха в цех: на монтажных столах бытовые приёмники, как СИ-235, сменяют военные радиостанции, как дивизионная 6-ПК и танковая 71-ТК. Молодые весёлые сборщицы бытовой аппаратуры сменяются серьёзными средних лет сборщиками военной продукции.
-Как вы, Пётр Кузьмич, собираетесь расширять производство?– Спрашивает Киров директора на выходе из цеха.
Пожилой руководитель предприятия в потёртой рабочей спецовке стирает со лба носовым платком выступивший, несмотря на прохладную погоду, пот.
-Помещения нам не хватает,– грустно вздыхает он.– кругом дома, некуда нам расти– тока вверьх. Вот отремонтировали бывшую дирекцию, перевели нормировщиков, учётчиков и бухгалтеров к конструктарам, да что толку: один только малый сборочный участок впихнём туда и только. Пойдём-те глянем.
'Шикарное место... Потолок три с половиной метра. Большая комната– метров двести пятьдесят– идеально для лаборатории. Две маленькие– по пятьдесят метров'.
Киров замечает мои горящие глаза, хитро подмигивает и продолжает молча ходить с озабоченным видом выдерживая паузу.
'Мне тоже, пожалуй, сейчас лучше помолчать'...
-Мне бы десятин эдак восемь по Москвой,– первый не выдерживает директор.– так я бы с удовольствием всем заводом туда перехал.
'Заметьте, не я это предложил'!
-Вчера на совещании по плану реконструкции Москвы,– ни к кому не обращаясь начал Киров,– рассматривали Москворечье и новую магистраль от Садового кольца до Южного порта. Так вот, недалеко от Кожухово есть большой пустырь...
-Очень даже нам подходит,– горячо включается, кажется, профорг.– многие рабочие оттудова с Угрешской и Заставы Ильича. Каждое утро на трамвай по часу уходит.
-Поезжайте, посмотрите...– хитро щуриться Мироныч.– пока только Автозавод на это место глаз положил.
-Сегодня же поедем, Сергей Миронович.– Забеспокоился директор, почувствовав в словах хозяина Москвы 'но'.
-Если понравится вам участок, то помогу, обещаю,– продолжает Киров.– только и вы мне, Пётр Кузьмич, помогите. Очень нужно этот особнячок для важнейшего государственного дела.
Я незаметно киваю в ответ на его вопросительный взгляд. Пока директор лихорадочно соображал чем грозит заводу эта потеря, на передний план выступил парторг.
-Наша партийная организация и весь коллектив,– он заметно волнуется и очень громко произносит слова.– почтут это за честь. Товарищ Киров, просим выступить перед рабочими.
'И кто это наговаривает на него, мол, готов часами выступать по самому незначительному поводу'?
В столовой, в обеденный перерыв за четверть часа вручил переходящее знамя МГК партии, поздравил коллектив и даже успел сфотографироваться с собравшимися (как раз подоспели корреспонденты 'Рабочей Москвы'). Ещё десять минут ушло на наше с Сергеем Мироновичем фото с комсомольцами (в основном комсомолками) завода. Не мог отказать в этом румяной девушке, которая запинаясь и пряча глаза пригласила сесть рядом.
-Миша, мы пройдёмся с Алексеем до моста подышим воздухом.– Крикнул Киров начальнику охраны.
Тот отдал знаками команды подчинённым и вот уже в десятке метров впереди, сзади нас и на противоположной стороне улицы, оказались охранники, а машины заблокировали движение по дороге.
-Ну рассказывай, что у тебя там стряслось?– Чиркнула спичка о коробок.
-Сначала не был уверен, рассказывать об этом или нет, думал кажется это мне, но всё-таки решил, что стоит.– Понижаю голос почти до шопота.– Дело в том, что переводчик Амторга, Гольдман, тот, которого потом убили попросил меня отнести конфеты в гостиницу, где жил Седов. Даже адрес написал на записке: 'Бельведер, номер 302'. Я потом в газете прочитал, что это и был номер Седова. Попросил и уехал, а затем позвонил Боев и стал интересоваться моими планами: что, мол, ты собираешься вечером делать.
-Вон оно что...– Киров загнал папиросу в угол рта.
-В общем, подумал я потом, что заодно они были. Специально хотели меня с Седовым свести. Думаю, хотели сфотографировать меня с ним: в полицейском отчёте было написано, что в номере обнаружена фото камера.
-Ясно, молодец, что сказал,– поднимает правую руку.– только больше никому...
По знаку к нам подбегает Михаил и открывает тяжёлую дверь, подъехавшего 'Паккарда'.
-Тебя подвезти, Алексей?– Привычная улыбка исчезла с лица Кирова.
-Нет не надо, я пройдусь. Спасибо за всё, Сергей Миронович.
Жму руку охраннику, захлопнувшему заднюю дверь машины и провожаю взглядом тронувшийся с места кортеж.
'Чёрт его знает... правильно ли я поступил не рассказав Кирову всей правды'.
Не хотелось оправдываться по поводу потраченных денег: по бумагам видно, что за все товары было заплачено по безналичному расчёту. Выходит двадцать тысяч долларов я присвоил. Если начать рассказывать про Питера МакГи, то тоже ничего хорошего: он наверняка откажется подтверждать– зачем ему проблемы, если об этом вдруг узнает налоговая полиция или работодатель. Да и сам я как буду выглядеть в лице наших: поддерживаю связь с беглым преступником, даю взятки. Но самое, пожалуй, неприятное объяснять связь с ФБР, которое я навёл на Седова.
'Надо бы с Олей посоветоваться... Забыл позвонить секретарю Бокия, доложиться. Тот любит держать всех под контролем. Придётся возвращаться на проходную'...
Москва, Всехсвятское, ВИЭМ,
позже, то же день.
'Ну и вытянется, подозреваю, физиономия у профессора Лурии, когда он сравнит результаты двух моих тестов. Придётся констатировать почти полное совпадение. Это было совсем не трудно с моими-то приобретёнными способностями. Не будет никакой реакции ни на слово деньги, ни на слово конфеты'.
В пустом хорошо освещённом коридоре вдруг раздались звонкие девичьи голоса. С лестничной клетки выпорхнула стайка девушек в белых халатах и полетела в мою сторону.
-А ты, малявка, куда со взрослыми?– Пренебрежительно роняет высокая фигуристая медичка обращаясь к Оле, идущей слева чуть сзади от неё.– Иди учи латынь. Ермольева тебя ни в жисть к себе в кружок не примет.
-А лучше... анатомию,... кости и связки.– Поддакнула справа запыхавшаяся худенькая подружка, самая маленькая в группе.
-Здравствуйте, красавицы!
Явление небожителя с обложки журнала студенткам произвело на последних, кроме одной, впечатление грома среди ясного неба вплоть до столкновений остановившихся передних с неуспевшими затормозить задними.
-Ань, можно тебя на минутку?– Второй удар для девушек в белых халатах был даже посильнее первого.
Оля с недовольным видом хватает меня за рукав и тянет в сторону к окну.
-Ты что не можешь без представлений?– Недовольно шепчет подруга.
-Два дня не могу до тебя дозвониться,– начинаю оправдываться как мальчишка.– нужно срочно пошептаться, ты понимаешь о чём.
-Сейчас у меня кружок по инфекциям,– приосанилась Оля, заметив вытаращенные на нас глаза медичек, пытающихся понять кто я ей.– потом с шести до десяти анатомка. Зайду в одиннадцать.
-Договорились.– С готовностью киваю я.
-Пока.– Оля грациозно проходит мимо так и не сумевших прийти в себя девушек и уже им.– Ну, вы идёте?
Стайка послушно двинулась за новым лидером, изредка оглядываясь на меня.
Москва, ул. Большая Татарская, 35.
30 ноября 1935 года, 23:00.
-Хорош, гаси горелку! Девятьсот пятьдесят градусов.– Кричит Олег мне и щёлкает тумблером включения высокочастотного генератора.
Только вчера, в последний рабочий день шестидневки, закончили установку оборудования из пашиной лаборатории: осциллограф, установку вытягивания кремниевых стержней из расплава, рентгеновскую установку для ориентации слитков по плоскостям кристалла, установку для измерения их удельного сопротивления...
'Хм, как обросли мы оборудованием за неполный год. Впрочем это для лаборатории он неполный, а для меня лично завтра годовщина новой светлой жизни'.
То-то сегодня Киров звонил и спрашивал как дела, мол, устроились ли, а в конце сообщил, что нашёл (удивительное это слово 'нашёл') для нас миниатюрный швейцарский прецизионный фрезерный станок пилить наши стержни.
'Это ж он так благодарность мне выражал, а я замотанный переездом и не сообразил. Если уж так рассуждать, то оба мы должны быть благодарны Оле, надо будет ей завтра позвонить'.
Недели три от неё ни слуху ни духу, с тех пор как заявилась ко мне в двенадцатом часу ночи и предложила проводить её до дома, а по пути рассказать что у меня стряслось. Внимательно выслушила меня, уточнила некоторые детали и произнесла сакраментальную фразу что новичкам везёт. Что я– авантюрист и что за кучку баксов мог бы запросто сложить свою буйную голову. Что сделал правильно умолчав о своём агенте Питере МакГи и что в свете грядущих событий лучше не сознаваться в контактах с иностранной разведкой. Сказал о своих подозрениях Кирову и молодец, сами пусть думают и решают что да как, ты у них не единственный источник информации.
После этих слов и думать забыл об Америке и полностью переключился на текущие дела. Лосев без мамы, которая наотрез отказалась покидать 'столицу', пока остановился у меня, но всё время проводит в лаборатории (даже иногда ночует) составляет мне компанию.
Установили хорошие контакты с радиозаводом: помогли в ремонте десятка радиостанций, забракованных военной приёмкой. Олег дал несколько ценных советов конструкторам как упростить конструкцию бытовых приёмников, что сильно ускорило их сборку. Пётр Кузмич осознал ценность нашего соседства и с готовностью откликается на наши просьбы.
Третьего дня завершили доработку генератора 'Вестингауз', но решили не начинать эксперименты с бестигельной зонной плавкой до выходного. Ни о какой очистке кремния речь, конечно, не идёт: установка ещё не готова, просто хотим расплавить узкую зону одного из наших кремниевых стержней (99% чистоты), чтобы проверить работоспособнось генератора. С наскока получить точечный расплав кремния не удалось омическое сопротивление стержня было слишком велико и пришлось разогревать весь образец.
-Кажется есть,– кричит Лосев.– видишь вон там под обмоткой утолщение.
Действительно посередине стержня, закреплённого на раме из прямоугольного швеллера стоящей на металлической плите, точно под толстым медным витком индуктора, стал отчётливо виден наплыв.
-Сейчас точно узнаем...– Отвечаю я и поворачиваю ручку поворотного механизма, в котором был закреплён нижней конец стержня.
Механизм легко провернулся: феерическое зрелище, нижняя часть стержня, выглядещего цельным, вращается вокруг своей оси, а верхняя намертво закреплена.
'Есть бестигельная зонная плавка'!
-А с чего ты взял, что это будет чистить кремний?– сомневается Олег.– Я, перед тем как строить большую установку, просто измерил бы удельное сопротивление стержня до и после плавки.
-Так не годится,– выключаю генератор и опускаюсь на стул.– при температуре плавления кремний ведёт себя как губка, впитывает газы и примеси, не считая окисления. То есть, чтобы увидеть эффект очистки, надо, по крайней мере, производить плавку в вакууме или в инертном газе. Второе, чтобы получить результат нужно экспериментально определить скорость движения расплавленной зоны вдоль стержня, при которой примеси успеют перейти из жидкой зоны в твёрдую или наоборот.
-Почему ты думаешь, что примеси будут так себя вести?– тяжело опускается на стул рядом Лосев.
'Тоже устал, а то я уж подумал,что он из железа'.
-Экспериментально установленный факт.– Стараюсь удержаться от менторского тона.– На металлах, правда... если интересно, то загляни в лабораторию Вологдина, он там золото очищает для Ленинградского Монетного Двора таким способом. Думаю, нужно попробовать его на полупроводниках.
-М-да, пожалуй, ты прав... давай,– после минутной паузы откликается Олег.– ничего другого предложить не могу. Вот только вручную такой установкой управлять не получится: нужен автомат, который станет двигать стержень с регулируемой скоростью в обоих направлениях, вращать его и подстраивать температуру расплава. 'За это не беспокойся, системы и теорию автоматического управления вбивали нам в голову хорошо'.
-Ссо-о-гла-а-ссе-е-нн,– поддразниваю своего 'эстонского брата'.– придётся с этим повозиться. Считаю, что начинать надо с поиска людей, вдвоём мы эту махину с места не сдвинем.
Лосев даёт мне подзатыльника и, живо подскочив со стула, укрывается за объёмной тумбой генератора.
'Подишь ты, концепция 'тормоз с акцентом' уже популярна... как, впрочем, и понятие кумовство. Как тут искать людей, если тебе бесцеремонно навязывают своих родственников'?
Вчера позвонил секретарь Бокия и бесцеремонно сообщил, что ко мне в СКБ направляется некто Лев Разгон и, на корню пресекая любые мои возражения, пояснил, что тот является зятем шефа. Через час появился сам соискатель должности в сером английском шерстяном костюме, длинном кожаном пальто и шляпе. Зашёл и стал, немного постанывая, тереть замёрзшие уши, большими навыкате чёрными глазами брезгливо рассматривая лабораторию, беспорядочно заставленную ящиками с оборудованием.
-Любезный,– прикрикнул на насмешливо глянувшего на него Лосева.– как мне найти тут товарища Чаганова.
Наш чумазый вид в чёрных рабочих халатах произвёл на негонеприятное впечатление, судя по его презрительно сжатым губам.
-Здесь я,– выглядываю из-за металлической двери генератора.– чем обязан?
-Я– Лев Разгон,– посетитель с усилием изобразил подобие улыбки.– вам звонили обо мне.
-Да, конечно,– вытираю руки тряпкой, смоченной бензином.– прошу проходите.
Разгон с опаской, чтобы не зацепиться за острые углы ящиков, проходит в центр комнаты к указанному стулу, вытаскивает из кармана пару листков и протягивает их мне. 'Так, что это у нас? Автобиография и заявление. Восьмого года... в тридцать втором закончил московский пед... историко-экономический факультет. Это что за зверь за такой? Член ВКП(б). В тридцать первом три месяца был стажёром в ОГПУ. На каникулах что ли у тестя? Но даже это не помогло (надо было суметь)... уже три года в Детиздате. И тут вакансия открывается... А что это он меня так рассматривает внимательно? Руки, шрам на голове... и выраженье на лице вместо слегка брезгливого вруг стало сильно одухотворённым. Неужели книгу собрался писать? Что-нибудь типа: 'Мой друг Алексей Чаганов' или 'Мы были первыми''...
-Товарищ Разгон,– широко улыбаюсь посетителю, ободряюще потряхивая головой.– а кем вы себя видите в нашем СКБ?
'Задумался, не спешит... Лосев, удобно устроившись на ящике, сбоку от Разгона с интересом ждёт ответа. Ну, надеюсь, не моим заместителем'...
-Имея ввиду своё гуманитарное образование,– картинно тряхнул шевелюрой интервьюируемый.– мне ближе литературная работа.
-?...– Теряюсь с ответом.
-Обзоры литературы, поиск информации, написание отчётов.– Поясняет он свои слова.
'А почему бы и нет? Чем-то он должен заниматься на работе, к тому же будет черпать из жизни материал для книги, глядишь напишет бэстселлер (почище Гранина) из жизни учёных'.
-Отлично,– с энтузиазмом стучу ладонью по столу, работая на свой положительный образ в будущей книге.– жду вас завтра к девяти.
-Так завтра же выходной.– Снисходительно улыбается литератор глядя на меня и поднимается со стула.
-Послезавтра.
Разгон самоотверженно жмёт мне руку и забирает подписанное мной заявление, при этом встречаясь с насмешливым взглядом Лосева.
'Всё, быть тебе теперь, Олег, недоучкой-ретроградом по фамилии Косный'.
Москва, Кремль, кабинет Сталина.
1 декабря 1935 года, 00:10.
Киров.
-Ягода пишет, что в Коммунистической Академии некто И.И.Трусов хранил архив Троцкого.– Сталин останавливается у меня за спиной и смотрит на сидящего напротив Молотова.– Все материалы по этому делу надо немедля передать в КПК Ежову. И пора закрывать эту лавочку.
Председатель Совнаркома согласно кивает головой.
-Мне кажется, что настала пора перейти от увещеваний к решительным действиям и нанести удар по троцкистам внутри страны пока они в замешательстве от ареста Седова и гонений французской полиции.– Вождь возвращается за свой стол и начинает выбивать потухшую трубку.
-И по активным зиновьевцам и правым.– Вставляет Молотов.
'Действительно пора, они могут использовать новый готовящийся закон об альтернативных выборах в Верховный Совет, чтобы провести своих представителей, маскируясь под наших сторонников'.
-Только в этот раз не ограничиваться закрытым решением особого совещания,– предлагаю я.– а идти на открытый процесс. Если у Прокуратуры есть что предъявить обвиняемым, то пусть доказывает свою правоту в суде.
Молотов с сомнением качает головой.
-Правильная мысль,– забывает о трубке Сталин.– и пригласить на него иностранных дипломатов и журналистов. Их отношение к троцкистам начинает меняться после наглого убийства Боева в Париже. Надо это использовать.
-Поручим эту работу Ягоде?– Мой визави щурит глаза, держит пенсне в руках и испытывающе глядит в лицо вождя, пытаясь понять реакцию на свои слова.– Он начинает выправляться, неплохо, ведь, у него получилось с Седовым?
Сталин начинает священнодействовать с табаком и трубкой.
-Это так, спору нет,– произносит он наконец, переводя взгляд на меня.– но на всякий случай я бы подключил к этому делу Ежова, как в прошлый раз...
Он осекается и опускает глаза на перекидной календарь, лежащий перед ним на столе.
'Тоже вспомнил... год прошёл. Чудо какое-то, что Чаганов оказался там в то время и не просто оказался, а грудью закрыл. Теперь я его водкой должен поить до скончания века'.
Улыбнулся, вспомнив как он сморщился хлебнув её на вручении ордена в Кремле. Многие судьбы поменялись с того момента: его, моя, Хрущёва, наконец.
-Ну как там твой крестник?– Заметив мою улыбку, спрашивает Сталин.
Москва, ул. Большая Татарская, 35.
31 декабря 1935 года, 16:00.
'Ну правильно, у одного мама в Ленинграде, другому срочно надо в библиотеку... Один дядя Лёша, бл..., сиди тут и въё'...
Стучу отвёрткой по анодному контакту двойного триода в дифференциальном каскаде первого в мире операционного усилителя: так и есть, пропало напряжение. Положим, до настоящего операционника ему еще далеко: коэффициент усиления мал, медленная скорость изменения выходного напряжения тоже и совершенно огромный входной сдвиг, но тем не менее это он, плоть от плоти, так сказать...
Противно задребезжал телефон.
'Вот, даже трубку поднять некому. Хотя тут я сам виноват... слишком переборчив. Захотел секретаршу постарше... а где её взять такую, вокруг одна молодёжь. Ведь были же и симпатичные и смышлёные'...
-Чаганов слушает.
-Лёха, выручай!– раздаётся на том конце провода встревоженный голос Ощепкова.– Сейчас позвонил замуправления– я сегодня дежурный в штабе ПВО Московского военного округа.
-А я чем могу помочь?– Не могу унять своего раздражения.– Позвонить Сергею Сергеевичу (Каменеву– начальнику ПВО РККА)?
-Нет,– Паша не обращает внимания на мой подкол.– Сегодня новогодний бал в Колонном зале Дома Союзов! Я получил два приглашения, Оля сшила платье, маскарадные маски поклеила... я даже не знаю как ей об этом сказать.
-От меня-то что требуется?
-Сходи с ней, потанцуй, отпразднуете...
'И повод имеется, помнится год назад встретились в новом мире и отмечали затем с ней Новый год на Выборгской фабрике-кухне компотом'.
-Не волнуйся, развлеку в лучшем виде. О тебе и не вспомнит.
-Спасибо, утешил друг. Ладно, мне пора. Зайдёшь за Олей в семь тридцать.
'Вот и Новый год с ёлкой и дедом морозом реабилитировали, осталось апельсины в Грузии товарищу Берии развести. А что, это не плохо сейчас отвлечься, самое время: надвигаются суровые времена. Приближается решающая схватка за власть и никакая из противоборствующих сил не сможет ни то что уклониться от нее, даже отсрочить'...
Москва, Большая Дмитровка дом 1, Дом Союзов.
31 декабря 1935 года, 20:30.
Пушистая, источающая острый запах смолы, пятиметровая красавица-ель в центре зала не доставала по высоте до капителей двадцати восьми белоснежных коринфских колонн, выстроившихся по периметру Колонного зала Дома Союзов. Мы с Олей остановились между колоннами под люстрой на ступенях, ведущих на центральный паркет, по которому скользят немногочисленные пары под звуки 'Голубого Дуная' и любуемся открывшимся видом. Зеркала по стенам, замаскированные под окна, визуально увеличивают размеры зала, а полусотня хрустальных люстр и сотни светильников на стенах заливают его ярким светом.
Оля протягивает мне маску медведя из папье-маше.
-А как же люди меня будут узнавать?– примеряю её и нахожу вполне подходящей.
-Печалька,– стряхивает конфетти с моего американского костюма подруга.– будешь ходить неузнанным как простой инженер.
-Ну что, тряхнём стариной?– снимаю маску и киваю на танцующих.
В белом длинном платье она выглядит неотразимо. Сзади раздаётся гортанный смех.
-Если вы-старики, то что уж говорить обо мне.– Чёрные глаза Разгона деловито исследуют фигуру Оли.
'На комплимент что ли набивается... с кем это он'?
Рядом с моим коллегой стоит молодая девушка, приветливо улыбаясь нам.
-Разрешите представить мою жену Оксану Москвину.– Немного развязно продолжает он, не заметив у нас особой радости от неожиданной встречи.
'Москвина... странно, очень на Бокия похожа лицом. Ну, конечно, предупредили же меня, что он зять Бокия'.
-Анна Мальцева,– спохватываюсь я, нарвавшись на недоумённый взгляд Разгона.– моя знакомая.
-А о вас я всё знаю,– смеется Оксана, показывая белые ровные зубы.– от Лёвика только и слышу: Чаганов то, Чаганов сё...
-Спасибо за сигнал, товарищ Оксана,– жму хрупкую кисть девушки своей пропахшей бензином лапищей.– Завтра же доложу начальнику отдела.
Симфонический оркестр, с трудом расположившийся на невысокой маленькой сцене, заиграл 'Венский вальс'. Предлагаю Оле руку и мы неожиданно слаженно начинаем кружить на начищенном жёлтом паркете. Неподалёку от нас, но не так складно танцевали Разгоны.
-Почему она Москвина?– спрашиваю Олю улучив момент.
-По отчиму. До недавнего времени он занимал высокие посты в партии, был членом оргбюро ЦК, но после семнадцатого съезда пошёл вниз. Сейчас работает в Совете Народных Комиссаров на незначительной должности.
-Откуда знаешь?– Недоверчиво заглядываю ей в глаза.
-Изучаем в институте материалы партийных съездов... ну и так помню кое-что из истории спецслужб.
'Дела... Лёва-то у нас, оказывается 'враг народа' в квадрате, удачно женился– нечего сказать'.
На следующий тур вальса мы, по предложению Разгона, поменялись партнёршами, затем Олю пригласил какой-то лётчик. В итоге через час мы повели наших раскрасневшихся дам в буфет на второй этаж выпить чего-нибудь и закусить.
-Здравствуйте, Евгения Соломоновна,– слышу звонкий голосок Оксаны, возвращаясь от прилавка нагруженный бутылками лимонада и бутербродами с колбасой.– С наступающим Новым годом!
'Женя– жена Ежова, а это кто рядом с ней? На её мужа не похож, с тем я имел честь'...
-С Новым Годом, Ксюша,– нервно бросает Ежова, собираясь уйти, но, переменив решение, останавливается.– здравствуй, Лёва. Как здоровье Ивана Михайловича и Софьи Александровны.
-Привет, Женя!– раскладываю на высоком круглом столике угощение. Мучительный вопрос отражается на её лице.
-Крым, парк 'Чаир', этим летом,– прихожу я на помощь женщине.– вы ещё с Зиной были с подругой...
-Чаганов, Алексей,– протягиваю руку её спутнику, невысокому мужчине лет тридцати в галифе, сапогах, шёлковой косоворотке и чёрном пиджаке наброшенном на плечи.
-Шолохов, Михаил.– В тон мне отвечает он и улыбается, показывая жёлтые прокуренные зубы.
'Вот это встреча! Как? Почему с ней'?
-Наш журнал готовит материал о творчестве Михаила Александровича.– Начинает лепетать Женя, покусывая нижнюю губу.
'Это, конечно, всё объясняет... может и не зря тогда писали в бульварных журналах, что Николай Ежов из этих... вот жена и пошла по рукам'.
-Так, непорядок...– Шолохов живо окидывает взглядом наш стол и несётся в буфет, откуда возвращается через минуту с бутылками коньяка и шампанского в руках.
-Белую не держат,– как бы извиняется он, отдаёт шампанское Разгону, который начинает умело разливать его женщинам по бокалам, а сам занялся залитой сургучом коньячной пробкой, ловко справился с ней и наполнил рюмки, появившиеся из карманов его пиджака, маслянистой коричневой жидкостью.
Со своей рюмкой подошёл к Оле и Оксане, узнал их имена, чокнулся с ними, что-то сказал им весёлое и, не отрывая от них взгляда, пожал руку Лёве.
Теперь понятно, что писатель на самом деле имел ввиду, когда говорил о себе: 'Я и с тремя бабами под одной крышей уживусь'...
-Со знакомством.– Шолохов делает серьёзное лицо и медленно не глотая выпивает коньяк.
Морщины на его обветренном смуглом лице разглаживаются, он поворачивается ко мне и...
-Скажите, Михаил Александрович,– встревает Разгон.– когда будет продолжение 'Поднятой целины'?
Шолохов, вздохнув, вежливо рассказывает о своей занятости правками 'Тихого Дона', подготовкой его к новому изданию. Их диалог, подогреваемый новыми вопросами Лёвы, всё больше переходит на околоиздательские темы, пошли фамилии Фадеева, Серафимовича, Киршона, Тавского и я потерял нить.
На женской половине стола Женя держа левой руку Оли, будто боясь что та вырвется и сбежит не дослушав её историю, правой рукой доливает остатки шампанского в свой бокал.
-Как это мне всё надоело...– несётся по залу её прокуренный голос.
На неё, не трогаясь с места и согласно кивая, глазами полными слёз смотрят Оля с Оксаной.
Потом, видимо, ещё что-то пили, так что вкуса коньяка не осталось совсем...
Холодный ветер пахнул в лицо, блестящей в свете уличных фонарей, порошей. Рядом размахивая левой рукой, зацепившись за меня правой, семенит Оля. 'Где это мы? Похоже, Мясницкая... слева остался четырёхэтажный Дом номер 2 НКВД. Значит, возвращаемся домой с Новогоднего бала. Ничего не помню после того Кизлярского коньяка. Может палёный'?
Поднимаю руку с часами к глазам. Два часа показывают фосфорецирующие стрелки.
'Погуляли'...
-Представляешь, он Оксане во время танца предложил навестить его в гостинице 'Националь' ознакомиться с его творческой лабораторией.– Смеётся Оля, останавливается и заглядывает мне в глаза.
-А тебе ничего не предложил?– Интересуюсь я.
-Меня Женя ни на шаг от себя не отпускала, грузила своими семейными проблемами,– легонько стукнула мне по губам подруга.– теперь я– её лучшая подруга.
-А кто у нас муж ты знаешь?– Делаю загадочное лицо.
-Догадалась..., кое-что помнила.
-А вот я, представь себе, не помню ничего после того чёртового коньяка.– С нетерпением жду новостей.
-Вообще ничего?– Оля недоверчиво поворачивает ко мне голову.
-Абсолютно.
-А мне понравилось как ты доходчиво объяснил Шолохову стилистические особенности романа 'Тихий Дон'.– Начинает экзекуцию подруга.– а что, обычный трёп мужиков с бутылкой.
-Это я бывшей подруге-литературоведу статью набивал на компьютере...– не пытаюсь сопротивляться я.– ты её помнишь.
-Я то помню,– мстительно парирует она.– а вот тебе с этой минуты пить больше нельзя совсем.
Укоризненно смотрит на меня, повиснув на моей руке.
'Ну укуси меня если тебе от этого станет легче'...
-Думаю наутро твои собеседники тоже ничего не вспомнят,– продолжает Оля, не дождавшись моей реакции.– под конец хороши были оба. Да не волнуйся, по тебе не заметно было... нормально себя вёл.
'Глеб Жеглов в юбке, ни дать-ни взять... А с другой стороны посмотреть, где бы я сейчас был без неё? В небытие. К тому же, единственная родная душа'...
Ленинград, ул. Приютская,
