Текст книги "Раненые звезды (СИ)"

Автор книги: Сергей Котов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

12

Всё произошло настолько быстро, что на какое-то мгновение я решил, что мне показалось. Что Кай замешкался где-то в челноке, и сейчас выйдет из шлюза. Но следы на влажном песке всё еще были довольно отчётливыми.

– Второй первому, доложись! – я вызвал напарника по рации – был шанс, что тварь тащит его куда-то в гнездо, и он всё еще в сознании.

Через несколько секунд я повторил вызов. Безрезультатно. В ответ – только треск помех от близкой грозы.

Я глянул на наручный дисплей, где отображалась телеметрия и координаты костюма Кая. Координаты, конечно, были приблизительные – рассчитывались по встроенной инерциальной системе, ведь спутников навигации тут не было.

Полученные данные меня совсем не обрадовали. Напарник был жив, но, судя по всему, без сознания. Тварь продолжала его куда-то тащить, уже на высоте более ста метров над уровнем берега бухты.

У нас не было летающего снаряжения – ни реактивных ранцев, ни парапланов, ни автожиров – считалось, что всё это бесполезно в тех условиях густых зарослей, куда мы высадились. Однако было несколько автоматических лебёдок с встроенным электроприводом и мощнейшими аккумуляторами. Но они не были рассчитаны на такое экстренное применение!

В какой-то момент я понял, что, если буду дальше медлить, и пытаться найти выход из ситуации обычными средствами – то потеряю напарника.

И тогда я закрыл глаза.

Представил себя в той пещере.

И мир снова расширился, обрушив на меня несчётное число единиц информации.

Я сорвал фильтр-маску, понимая, что рискую, и надеясь только на прививки и антидоты. Вдохнул терпкий и насыщенный воздух другой планеты.

Мне нужно было чувствовать и анализировать запахи. Любой канал информации был на вес золота.

Учуяв тающий запах Кая, я рванул вперёд.

«Ребят, что у вас? Как прошла высадка?» – я слышал, как Камелия пытается вызывать нас, но на ответ не было времени и дыхание лучше бы поберечь.

Один из ближайших исполинских стволов оказался с изъяном. Его давно точили местные древесные паразиты, и через бурю – другую этот ствол обязательно бы рухнул. Но я помог ему сделать это чуть раньше, ударив в точно рассчитанную точку возле основания.

Ствол начал падать, путаясь в кронах соседних деревьях и лианах. И застрял под углом чуть больше сорока градусов к пляжу. В точности, как я и планировал.

Я рванул вверх, по шершавой коре.

Уже на следующем ярусе джунглей какая-то мелкая тварь, высунувшись из дупла, пыталась схватить меня за лодыжку. Я легко увернулся.

Нечто, схватившее Кая, двигалось очень быстро. Но не настолько, чтобы стать недосягаемым для меня.

Взобравшись на приличную высоту, я нашёл подходящую лиану (в голове как бы сами собой нарисовались её параметры: какую массу выдержит, коэффициент трения ствола, амплитуда, препятствия на пути), рубанул по ней ножом, входящим в стандартное снаряжение, как следует оттолкнулся и, уворачиваясь от крупных веток, одним огромным махом преодолел половину расстояния между мной и тварью с Каем.

Дальше мне не так сильно везло. Пришлось попрыгать по веткам. Впрочем, когда у тебя под рукой такая точность расчетов – это не слишком сложно.

После того, как попалась вторая подходящая лиана, я уже смог разглядеть врага.

Больше всего тварь была похожа на огромного спрута, который вдруг решил поселиться на суше, среди ветвей. Её щупальца, растягиваясь, как резиновые, выстреливали на расстояние, в десятки раз превышающее длину мешковатого тела. Щупалец было тридцать шесть (в этом состоянии мне не составило никакого труда их сосчитать), четырьмя из них тварь прижимала к себе Кая. Тот по-прежнему был без сознания, но ситуация была близка к критической: «спрут» сдавил ему грудь, и мешал нормально дышать. Еще минута-другая, и кислородное голодание приведёт к гибели.

При моём приближении тварь попыталась ускориться. Сообразительная мерзость! Однако я был быстрее. Подгадав момент, и точно рассчитав точку падения, я выстрелил в тварь из станнера, метя в место, где, по моим предположением с высокой вероятностью находились нервные центры.

Тварь обмякла, и рухнула в неглубокую лужу, образовавшуюся в месте, где раздваивался ствол исполинского дерева. Через секунду я был рядом.

Подсознательно я ожидал, что тело «спрута» окажется очень тяжелым. Чтобы стрелять конечностями на такое расстояние, и сохранять прочность тканей, их изначальная плотность должна была быть очень высокой. Но нет – она весила совсем не много, и даже держалась на поверхности лужи без усилий.

Я вырвал Кая из клубка щупалец. Положил его на ровную поверхность, у самого края ствола. Он был на грани – счёт шёл буквально на секунды. Я рванул аптечку, достал инъектор с адреналином и универсальный антидот. По очереди вколол под кожу. Сердце ещё билось – поэтому прямой укол, к счастью, не понадобился.

Прошла секунда. Другая. Веки Кая затрепетали; он откашлялся, открыл глаза, и посмотрел на меня, пытаясь сфокусировать взгляд. Попытался что-то сказать.

– Тс-с-с, – остановил я его, – помолчи пару минут. Дай лекарству подействовать. У тебя было кислородное голодание.

Кай откинулся на спину, и лёг, стараясь дышать глубоко и ровно. Молодец, парень.

А я вышел из сверхрежима.

Это было тяжелее, чем в предыдущие разы. Должно быть, сказывалась сила тяжести. И энергии я сжёг, должно быть, ну очень много.

Сразу накатила слабость, и потемнело в глазах. Мир стал тусклым, серым, не интересным… тяжело было уговорить себя даже поднять руку.

Но, собрав всю силу воли, я достал из припасов жидкий стимулятор и набор белковых концентратов. Заставил себя есть.

Медленно, очень медленно становилось легче. Я возвращался в обычное состояние.

Тварь в луже начала подавать признаки жизни. Я без колебаний спихнул её с края дерева, наблюдая, как мешковитое тело бьётся о нижние ветки, оставляя чёрные влажные следы на коре.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ну здравствуй, Венера, – Кай сидел, наблюдая за моими действиями, – такую тварь мы не изучали, да?

– Вот сейчас и спросим у Камелии, – сказал я, – почему программа подготовки была не полной. И почему нас не добили сразу, на Марсе, чтобы уж не мучились.

Кай засмеялся.

– «Гимерос» первому, – я включил микрофон дальней связи.

– Ребят, что у вас случилось? – голос Камелии звучал ясно и отчётливо – автоматика включила фильтрацию помех, – телеметрия с ума сходит. Почему не выходили на связь.

– Я был немного занят, – ответил я, – спасал одного молодого человека. У него, кстати, есть претензии относительно качества подготовки.

– «Гимерос», приняла, – Камелия тяжело вздохнула, – не пугайте так меня больше. Ясно?

– Мы постараемся, – Кай вмешался в разговор; я не препятствовал этому – по протоколу высадки он имел право, – и знаешь что, сестричка, – добавил он, лукаво мне подмигнув, – ты была очень права, что настояла. Гриша нам очень нужен. Без него мы бы уже проиграли.

– Никогда в этом не сомневалась, – ответила Камелия, – не мешкайте. До заката не так много времени. «Гимерос» скоро скроется за горизонтом, несколько минут назад я отстрелила спутник-ретранслятор. Он сейчас в торможении. Связь мы не потерям, но возможны задержки.

– Принял, «Гимерос», – ответил я, и добавил по-уставу: – продолжаем выполнение задания.

После случившегося мы соблюдали максимальную осторожность. Мне было вдвойне тяжело – несмотря на обильную пищу, организм медленно восстанавливался после сверхнагрузок. Но Камелия была права – медлить нельзя. Ночью пробираться через джунгли втройне опаснее. Конечно, можно было бы выставить охранный периметр с автоматическим поражением, и заночевать – но тех ресурсов, которые мы взяли с собой, может потом не хватить на работу на самом объекте. Плюс дорога обратно… я старался мыслить рационально. Наша с Каем задача – это нашпиговать объект исследовательской аппаратурой, и наладить связь. Едва ли мы сможем сделать что-то большее (пускай Камелия на это явно рассчитывала – я знать не хотел, какие у неё были для этого основания)

По дороге ещё дважды пришлось использовать оружие. Сначала Кая пыталась атаковать стая псевдонасекомых (от них отбились энергоразрядами), а потом мы по глупости взгромоздились на шею гигантодонта, приняв её за поваленный ствол. Пришлось парализовать гиганта – благо нервный центр у того был едва прикрыт хрящевой тканью. Более плотный костяной череп такого размера станнер мог и не «пробить».

Когда я обдумывал высадку, то хотел еще на подступах к объекту активировать свой особый режим. Просто чтобы изучить его – для самого себя. И потом, при необходимости, сохранить пространство для стратегического манёвра.

Однако, после происшествия с Каем я лишился этой возможности. Точнее, не совсем лишился – просто решил не рисковать лишний раз здоровьем. Я знал, что ещё не до конца восстановился. Думал, что позже будет шанс как следует всё изучить, своими методами, когда мы установим аппаратуру.

Если бы я поступил по-другому, решил бы рискнуть, и «включил» бы свой дар – то всё могло бы пойти иначе. Возможно, перевернулся бы ход самой Истории. К чему бы это привело? Кто знает! Может, и меня самого бы не стало. А всё мироздание, вместе с создателями, считывателями и несчётными стервятниками – пришельцами рухнуло бы в воронку неразрешимого парадокса…

Думая об этом, нельзя не быть немного фаталистом. Как нельзя просто безропотно принимать свою судьбу, даже не пытаясь ничего сделать.

Водопад был красив. Если не вглядываться в саму воду, за которой отчётливо различался невозможный в джунглях блеск полированного металла, его можно было бы принять за вдохновенное творение природы. Два симметричных ската, покрытых густым ковром мхов и лишайников. Стайки ярких насекомых и рыбок, которые на них охотились, высоко подпрыгивая в мелкой водяной взвеси были похожи на ожившую радугу.

Я замер на секунду, наслаждаясь моментом. Хотел сказать Каю, что тут очень красиво. А потом услышал электрический треск. Пахнуло озоном. Кай повалился передо мной прямо на мох, и забился в конвульсиях. Я даже успел отреагировать, и прыгнуть в сторону – но слишком поздно. В следующую секунду свет для меня погас.

13

Я очнулся от движения, но глаза открывать не спешил. Похоже, меня тащили или катили на чём-то, плавно покачивающемся. Первым делом попытался войти в супер-состояние, чтобы оценить ситуацию. Но потерпел неудачу. Видимо, не успел до конца восстановиться после предыдущего раза, а, может, станнер (или какой-то его аналог, которым меня вырубили) как-то повлиял на нервную систему.

Интересно, это временно, или я вот так запросто лишился своего неожиданного дара?

Рядом послышался голос, говорящий на незнакомом мне языке. Говорил мужчина. Ему ответила женщина. Потом они вдвоём рассмеялись. Движение остановилось.

Я попробовал осторожно пошевелиться, и обнаружил что намертво зафиксирован в позе эмбриона. Не слишком удобно – ноги уже начали затекать.

Спустя ещё несколько секунд я расслышал, как нас вызывает Камелия: «Ребята, что случилось? Я наблюдала нестандартную энергетическую активность. У вас всё в порядке? Ребята, на связь!» Шлемофон был рядом. Раз есть связь – значит, микрофон тоже активен. Я тихонько начал набирать в грудь воздуха, чтобы ответить – и сообщить как можно больше за то время, что у меня будет, но меня опередили.

– Приветствую, Камелия, – говорил тот же самый женский голос; его обладательница перешла на марсианский «лингва франка», причём говорила на нём с довольно сильным и неизвестным мне акцентом, – вот и встретились. Можно сказать.

Камелия не ответила, хотя по тихому шипению я догадывался, что связь ещё активна.

– Не хочешь говорить? – сказала женщина, и добавила через секунду – видимо, склонившись к моему уху – голос звучал совсем близко: – я знаю, что ты очнулся. Можешь открыть глаза. Это ничего не изменит.

Я решил осмотреться – терять было нечего. Нас с Каем действительно везли на чем-то вроде небольшой тележки. Мы всё так же были возле водопада. Судя по всему, времени прошло порядочно – наступила ночь. Но вода в озерце и сам водопад довольно ярко светились синим светом. Мне почему-то вспомнились подземелья Сабурово, хотя аналогия была неуместной. Тут свечение было вполне безопасным: биолюминесценция. Наших похитителей я не видел – они шли за спиной, а повернуться не было никакой возможности

Кай всё еще был без сознания, но дышал глубоко и ровно.

Мы двигались по узкой тропинке, протоптанной вдоль озерца, к основанию «скалы». Странно, что я не заметил эту тропинку с первого взгляда. Возможно, смог бы угадать засаду даже без сверхспособностей…

– Это очень любезно с твоей стороны, – продолжала женщина, снова от меня отдалившись, – притащить нам ключ. Теперь мы понимаем, как глупо было пытаться его уничтожить.

Снова молчание. А потом Камелия заговорила – очень быстро, совсем как собирался сделать я только что:

– Ребят не верьте ни единому слову. Не сотрудничайте. Продержитесь, я найду выход…

Голос оборвался. Очевидно, похитители вырубили связь.

– Не сотрудничать, – усмехнулась незнакомка, – можно подумать, у вас есть выбор.

Мы свернули за одну из складок «стены», и оказались возле узкого проёма, вырезанного в металле, видимо, недавно – его края всё еще блестели в неверном синеватом свете.

Нас вкатили внутрь.

А потом произошло нечто необычное. Я ощутил едва заметное воздействие – как будто меня кто-то ощупал невидимыми ладонями. Очень странно, но ощущение показалось мне знакомым. Не сразу, но я всё-таки вспомнил: нечто подобное было, когда я обнаружил древний челнок на плато Маньпупунёр. За секунду до того, как треснула скала, открывая проход.

Сразу за пробитым входом был небольшой коридор, изгибающийся под прямым углом, и переходящий в сферическую камеру. Тут было искусственное освещение, и я впервые увидел людей, которые нас похитили. Они были в чёрных, будто бы плетёных обтягивающих костюмах (скорее всего, армированная броня) и тактических шлемах с кислородными приборами неизвестной мне конструкции. Лиц было не разглядеть.

Женщина, которая привезла нас сюда, начала что-то говорить на незнакомом языке, но тут же смолкла. Вокруг нас вспыхнули стены. Заморгали всеми цветами радуги, потом остановились на приглушенном розоватом свете, какой бывает на Земле в южных широтах ранним утром.

Секунду было тихо. А потом захватчики все разом загалдели, что-то оживлённо обсуждая. Судя по интонации, они явно обрадовались.

Галдёж вскоре замолк. Женщина вышла вперёд, и я смог впервые её разглядеть. На ней был тот же самый чёрный костюм и шлем – ни лица, ни опознавательных знаков не видно. Однако, судя по всему, она была тут старшей – остальные расступились, давая ей дорогу. Она встала в центр, что-то торжественно произнесла, потом подняла над собой обе руки, и плавно их опустила.

Часть присутствующих поспешно вышла из помещения.

Тогда я ещё не отдавал себе отчёт, какую цену имела каждая секунда в той ситуации. И что бы я делал, если бы окно возможностей оставалось открытым ещё немного.

В этот момент застонал и заворочался Кай.

– О, а вот и наш молодой друг пришёл в себя! – женщина снова обратилась к нам на марсианском, – впрочем, это ненадолго. Ты извини – но живым домой мы тебя не потащим. Вполне достаточно будет генетической пробы. Да, ты достижение марсианской науки – но не такое, ради которого стоит палить кислород и горючее.

– Вы ведь фаэтонцы, верно? – я вступил в разговор, чтобы хоть как-то потянуть время, – как вы нас обогнали?

– О, обогнали-то мы вас очень давно – как видишь, – женщина подошла, и опустилась перед нами на корточки. Я смог заглянуть ей в глаза – синие и холодные, – наша венерианская станция действует уже больше года. И мы добились потрясающих результатов. Мы смогли разобраться с управлением этой штуковиной, но энергетический контур был наглухо замкнут на систему искусственного интеллекта, которая вышла из строя. Система слишком продвинутая для нашей аппаратуры, мы ничего не могли сделать. Уничтожить – нельзя, перезапустить – нельзя. Нужен ключ доступа для перезагрузки. Мы даже смогли вычислить, что он представляет собой биологическую молекулу, определённого рода ДНК… было не так уж трудно догадаться, что неожиданный гость наших соседей – и есть носитель такой ДНК, верно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я был с ней совершенно не согласен, что это не трудно, но спорить не стал, благоразумно давая возможность выговориться. Незнакомка ощущала себя в полной безопасности, и остро переживала миг собственного триумфа. Ей нужны были зрители.

– Пока Марс игрался с двигателями и ускорением – мы строили непревзойдённые системы маскировки, – продолжала захватчица, – системы маскировки… – повторила она, словно пробуя незнакомые слова на вкус, и усмехнулась, – как-то слишком просто звучит, да? Мы создали поле стазиса. Мы можем вытаскивать целые корабли из нашей Вселенной, и останавливать ход времени. Это технологии того же уровня, как и возможности создателей! Понимаете это? Мы достигли их уровня! А я, между прочим, только что выдала вам важнейшую военную тайну нашего мира, – она мелко захихикала, – но это ведь ничего. Потому что вы не переживёте эту ночь.

Она отошла куда-то в сторону, потом вернулась, сжимая в правой руке огромный нож – очень похожий на охотничий, с зазубринами и кровостоком.

– Знаете, у нас, в Империи, есть обычай, доставшийся нам от предков, – сказала она томным голосом, – настоящим военным может стать только тот боец, который собственноручно омыл в крови врага свой уграл, – она приближалась к Каю, который смотрел на нож расширенными от ужаса глазами, – представляете, как тяжело найти настоящего врага, когда битва ведётся на космических расстояниях? Поэтому мы никогда не меняем пленных. Их кровь очень ценна для инициации военной элиты. И вот, пришла моя очередь встать в гордый передовой отряд защитников Империи!

– Похоже, ты знакома с Камелией. Где довелось встретиться? – пытаясь хоть как-то потянуть время, я задал первый пришедший в голову вопрос.

Незнакомка остановилась на секунду. Глянула на меня через визор шлема своими льдистыми глазами, но ничего не ответила.

Вот она склонилась над Каем, вот занесла руку с оружием, метя ему в горло.

В отчаянной попытке я напрягся изо всех сил, рассчитывая, что путы, которыми нас сковали, могли быть не рассчитаны на такое усилие.

И в этот момент правая нога Кая мелькнула перед моим лицом. Носок его ботинка описал стремительный полукруг и врезался в руку женщины, выбивая ритуальное оружие.

Изогнувшись в немыслимой позе, Кай схватил нож. И в прыжке – обратном сальто – вогнал его своей несостоявшейся убийце в зазор между шлемом и воротником костюма.

Оставшиеся в помещении боевики начали поднимать оружие. Кай метнулся к ближайшему из них. Успел вырвать ствол.

А потом началась пальба.

Наверно, я бы погиб. Если бы за секунду до этого снова не почувствовал что-то вроде невидимого прикосновения. Оно было очень деликатным, едва заметным, но как будто по волшебству включило мой «особый режим».

В этот раз всё было немного по-другому. Сразу же, в первое мгновение, я ощутил рядом присутствие некой сущности, существующей в точно таком же измерении, способной видеть, ощущать и предугадывать.

Время остановилось.

Эта сущность словно тянулась ко мне. «Хозяин, – оно общалось без слов; я угадывал смысл послания через странные оттенки эмоций и через образы, которыми оно делилось, – катастрофа… ошибка… невозможное…»

Я одновременно находился в камере (резервный проход для обслуживания защитного контура, теперь я это знал), где застыли фигуры вот-вот готовых нас растерзать боевиков, где замер Кай, управляясь с незнакомым оружием… и в то же время я был в далёком прошлом. Ещё одну пропасть времени назад. Когда сама Вселенная была моложе.

Я временно стал кем-то другим.

Я был садовником. Который создает новые планеты из звёздной материи.

Я хорошо выполнил свою работу.

Я уже посеял первые семена жизни на медленно остывающих комках материи.

Потом у второй планеты происходит нечто невозможное. У меня жесткие рамки, я не могу мыслить так, как мыслят хозяева. Мои алгоритмы сложны, но прописаны точно и чётко.

(та часть меня, которая оставалась Гришей, понимала, почему всё именно так; искусственный интеллект на основе квантовых процессов исключительно опасный инструмент; значит, Создатели, имеют изначальную биологическую природу, раз ограничивают своих слуг; и ещё пришло осознание – интеллект этого корабля принял меня за одного из Создателей)

Планета, игнорируя все законы гравитации, линейно ускоряясь, полетела за пределы только что созданной системы, оставляя красиво остывающий пылающий хвост лёгких газов.

Я (машина) попытался отреагировать. По протоколу создал четырёхмерную петлю, вернувшую планету на место – но в перевёрнутом виде. Тщетно пытался найти присутствие ещё одной силы, которая объяснила бы аномальное поведение планеты. Я начал расчёт и анализ для доклада об аномалии, в процессе которого не смог разрешить противоречие, которое не вписывалось ни в какие алгоритмы.

Произошедшее выходило за рамки вероятностной модели реальной Вселенной.

Я попал в ловушку.

Я бесконечно обсчитывал одно и то же место доклада.

Я добился немыслимой точности.

Я потерял контроль над системой – на другие вычисления не осталось ресурсов.

Я потерял счёт времени.

Я не смог отреагировать, даже когда незваные пришельцы вскрыли бок моей капсулы.

Я продолжал увеличивать точность расчетов тогда, когда они отделяли мои моторные органы от мозга. Когда разбирались в принципах работы генератора пространственных переходов.

Я не мог вмешаться. Нужно было отменить задачу, которую меня заставили решать жёсткие алгоритмы. Это мог сделать только хозяин.

И хозяин появился.

Обнуление памяти.

Возвращение к исходному состоянию.

Исполнение аварийных протоколов.

Я (настоящий я – Гриша) ужаснулся, когда понял, что уже было сделано. Фаэтонцы не смогли лишить компьютер корабля полного доступа к связи и к генератору пространственных переходов. Они только частично перехватили управление последним.

В тот момент, когда система опознала меня, она перезагрузилась. И первое, что сделала – направила аварийный сигнал через пространственный тоннель. Своим настоящим хозяевам.

Рассчитывая траектории энергетических зарядов, чтобы убрать Кая с линии огня, я уже понимал: всё, чтобы мы ни делали дальше – бесполезно. Считыватели уже в пути, чтобы превратить обитаемые планеты в серую пыль…

Мои возможности умножались возможностями древнего компьютера. Поэтому, чтобы нейтрализовать боевиков, ушло не больше пары секунд объективного времени.

Я не стал их убивать. Мне всё еще нужны были ответы на многие вопросы, которые помогли бы создать новый план действий. С учётом всего того, что я узнал только что.

Жаль, что Кай расправился со старшей. Хотя его было сложно в этом винить.

Думая об этих вопросах, я только теперь заинтересовался тем, чем занимались фаэтонцы, и что успели сделать.

Фатально поздно.

Они частично перехватили управление пространственным тоннелем. Восстановили координаты нейтронной звезды, материя которой дала начало планетам. Научились калибровке. Восстановили координаты трёх внутренних планет для открытия принимающего тоннеля.

Им нужно было всего лишь запустить главный энергетический контур.

И он запустился – в тот момент, когда перезагрузился компьютер.

Фаэтонцы действовали очень быстро. На момент, когда я осознал происходящее, один из тоннелей был уже открыт.

Несколько кубометров материи нейтронной звезды неслись через четвёртое измерение к Марсу.

Оставалось несколько секунд. А потом… что бывает, когда на низкой орбите планеты возникает сверхмассивный объект?

И я принял единственно возможное в тот момент решение.

С помощью компьютера создателей, мне удалось перенацелить выходной створ тоннеля на другую планету с заданными координатами. На обсчёт новых не оставалось ни времени, ни возможностей. Выбирая между древней Землёй и Фаэтоном, я выбрал Фаэтон.

Его военные сами определили судьбу своего мира.

Сделав это, я вернулся к управлению компьютером.

Попытался найти информацию о хозяевах. О себе. Как должны выглядеть. ДНК. Координаты миров.

Тщетно.

Хозяева были слишком умны, чтобы оставлять такую информацию в мозгу автономного робота.

Тогда я дал задание провести повторный тест всех систем. Сбросить накопленную информацию, которая не вошла в предыдущий доклад. Отключить все системы слежения и сбора информации до прибытия помощи.

Мне показалось, что, перед тем как выполнить последнюю директиву, компьютер немного заколебался.

Но в следующую секунду розоватые стены помещения, где мы находились, погасли.

– Что происходит? – спросил Кай, включая фонарик, – Гриша, ты в курсе?

– Очень многое, Кай, – ответил я, поразившись, каким чужим мне показался собственный голос.