Текст книги "Игрушка для императора"

Автор книги: Сергей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Король, – начал я осторожно, – Вы хотите, чтобы я помог вам? Хотите, чтобы эта долгая война, наконец, превратилась.

– Разве можно не хотеть этого? – вздохнул король.

– Тогда, прежде чем я займусь данным вопросом, я хотел бы познакомиться с вашим сыном.

Король повернул голову и посмотрел долгим внимательным взглядом. И в его глазах я увидел странную мудрость, тщательно скрытую за показным добродушием. И тогда я понял все. Король прежде всего отец, который не желает верить, что его сын не человек. Король не хочет верить, что маленькое существо, которое он воспитал, силой своей, волей своей погубило его королевство, его страну. И, в конечном счете, рано или поздно, погубит и его самого.

– Ты тоже считаешь, что мой единственный сын, мой любимый сын… и есть Император?

Примет ли Король правду? И сможет ли он вынести эту правду?

– Возможно. Я не знаю. Пока не знаю точно. Мне необходимо увидеть его, и тогда я отвечу на твои трудные вопросы, Король.

– Идем. Немедленно, – король резко встал, – Я хочу познакомить вас.

Я последовал вслед за ним по длинным безлюдным коридорам. Нигде никого. И ничего, кроме паутины и мудрых, терпеливых пауков. Не замок, а приведение.

У одной из дверей король остановился.

– Здесь – он приоткрыл двери и пригласил меня внутрь помещения.

На кровати, в груде подушек и одеял, лежал восьмилетний человек. Слабые языки редких свечей освещали ложе. В комнате, кроме кровати, ничего. Только холодный серый камень, да заколоченные наглухо окна.

– Познакомься, Варркан, – король отступил в сторону, пропуская меня вперед, – Мой сын. Мой единственный сын. Посмотри внимательно на него, Варркан. Внимательно. И вынеси свой приговор. И не смей лгать мне.

Я сразу же узнал это лицо. Оно смотрело на меня из книги Пуго. Оно смеялось надо мной. Но сейчас в них пустота. Тупая отрешенность.

– Мой мальчик, – прошептал король, поправляя подушку.

Он прав. Обыкновенный мальчишка. Худой и бледный. Тонкие руки поверх одеяла. Чуть подрагивающие губы. Только лицо скорее взрослого, почти старого человека.

– Он редко встает, – король встал у изголовья кровати, – Большую часть времени мой сын проводит здесь. Спит, или бессмысленно глядит в потолок. Почти не разговаривает. Даже со мной. Он просто болен. И я не могу поверить в лживые слухи и наветы.

Мда. На первый взгляд Император из пацана никудышный. Что-то нелюди напутали. Парнишка того и гляди, загнется. Куда ему вершить судьбы мира? Непонятно. Но с другой стороны, почему бы и нет? При всей его немощности, смог же он навестить меня в дереве лешего?

– Почему ты молчишь, Варркан? – король хотел услышать мое мнение.

Я дотронулся до маленькой, морщинистой руки. Восемь лет, да еще длинные годы войны. Примерно пятнадцать. Как и Оливеру. Но на пятнадцатилетнего никак не тянет. Он вообще, ни на что не тянет. Рост, как у первоклашки, а кожа, как у древнего старика.

Наклонившись над ним, я попытался заглянуть в глаза. Пустое. Взгляд дебила. Куда-то мимо меня. Даже не моргнет. Можно, конечно, привести его в чувство, отхлестать по щекам, ущипнуть, только король вряд ли одобрит эти действия.

– И как его звать? – поинтересовался я.

– Оливер.

Меня отшвырнуло от кровати, словно от трансформаторной будки. Именно отшвырнуло. Силой, которая исходила от лежащего в кровати монстра. А иначе назвать его нельзя. Нормальные дети таким образом не балуются.

Король валялся рядом, и приходить в сознание, в отличие от меня, не собирался.

Повертев шеей, проверяя, не сломана ли, я перевел взгляд на кровать.

Новоиспеченный Оливер, чуть повернув голову, смотрел на меня. Его маленькие глаза, до этого безжизненные и пустые, приобрели выражение внимательности и заинтересованности. В них не было страха, как и не было угрозы. Простое детское любопытство, не более. Как раз это меня и обеспокоило. Виданное ли дело, лежит живой труп, а потом, ни с того, ни с чего, швыряется честными варрканами, как тряпками половыми. Непорядок.

– Ты, парень, поосторожней, – я приподнялся на колено, каждое мгновение ожидая нового удара. Но королевский сын не шевелился. Только смотрел и смотрел долгим, внимательным взглядом, – Я подойду поближе. Ничего?

Он кивнул, чуть заметно дернув головой.

Стараясь не делать резких движений, вдруг у парня аллергия на резкость, я добрался до кровати.

– Давно это у тебя? – взгляд на распростертого на полу короля.

Оливер, раз у человека есть имя, то и придется так его называть, куда уж деваться от путаницы, еле заметно улыбнулся.

– Это не я.

Ну и голосок. Мороз по коже. Старик стариком. Только кашля не хватает.

– Понятное дело, что не ты, – попробовать подойти к изголовью и одним ударом, пока папаша без чувств валяется, голову долой? А если он все же не Император? И я ошибаюсь? Могу же я ошибаться. Конечно. Но простые городские мальчики, пусть даже и королевские сынки, на такое мощное колдовство не способны. А, собственно, чего это я маюсь?

– Слушай, дружок. Ты Император, или как?

Он даже не дернулся. Даже не моргнул. Молчит и пялится. Ты варркан, ты и думай. А мне надоело за всех думать.

– Если ты Император, то мне придется тебя сейчас убить.

Простыми словами его не прошибить. Да и у меня рука без стопроцентной уверенности не поднимется.

– Молчишь? – сознание тоже молчит. Барабаны молчат. Совсем никаких условий для работы, – Ну, молчи. Папка твой в обмороке из-за тебя, а ты молчи. Того и гляди мир рухнет, а ты молчи. Молчун.

Это не болтовня. Это отвлекающий маневр. Пока человек, или любое другое существо слушает, оно не способно предпринять против собеседника никаких действий. Мне это и надо. Совсем немного времени, чтобы протиснуться в его голову и узнать, что к чему.

Меня осторожно, но достаточно настойчиво вышвырнули из чужого сознания, даже не позволив прикоснуться к нему.

– Даже так! – протянул я, совершенно другими глазами поглядывая на парнишку, – Вход только по пригласительным билетам? Великий чародей в человеческом обличье? Тогда извини. Другого выхода у меня нет.

«Лучший» без шума выскользнул из-за спины, я сделал шаг вперед, все взвесив и решив.

В этом замке только у него сила. И если следовать элементарной логике, полученным из надежных источников сведениям и просто чувствам, то Император прямо передо мной. Один выпад и дело сделано. Армия нелюдей превращается обратно в живых и здоровых людей, я возвращаюсь на остров к Графу. Докладываю о выполнении задания. А там уж до Родины недалеко. Вот и весь план.

Конечно, последний удар мне сделать никто не дал. Вернее, я сам не стал мечом махать. Потому, как тело Оливера под одеялом затряслось в мелкой лихорадке, а сам он, широко распахнув глаза, уставился на меня диким взглядом, в котором явственно читалась нечеловеческая боль.

– Приведи ее…

Вот так с нами варрканами всегда. На самом интересном месте, за мгновение до смерти, дурная жертва говорит слова, которые заинтересовывают и даже заинтриговывают.

– Кого, ее? – не понял я. «Лучший» пусть побудет поблизости от шеи королевского сынка.

– Ее! – почти прохрипел Оливер под вторым номером.

– А-а! – догадался я с первого раза, – Тетку в интимных, то есть, я хотел сказать, в прозрачных доспехах? Так это, товарищ, не ко мне. Тетка сама по себе, а я сам по себе. Лучше папку своего коронованного попроси, когда очнется. Впрочем, не попросишь. Потому как я сейчас совершу высший суд.

– Не-ет! – детский крик сорвался с потресканных губ. И в нем самая обычная детская обида. Это меня и задержало в очередной раз от претворения в жизнь намеченного плана.

– Да, – сурово сказал я, – Умирать тяжело. Но ты проиграл, признайся Император. А как ты это делаешь? С людьми?

Но королевский сынок меня не слушал. Он бился в истерике, выпучив глаза и кривя губы. В какой-то момент все это прекратилось, лицо успокоилось, и совершенно нормальный голос произнес:

– Приведи ее. Сестру. Оливию.

И через мгновение все кончилось. На кровати, в ворохе одеял и подушек лежало безвольное тело. Но только теперь вокруг него кругами ходили черные тени, окружая Императора непробиваемым, непроходимым и даже не перепрыгиваемым щитом.

А я… Я чувствовал себя в какой-то степени самым настоящим болваном. Потому, что понял одну вещь. Шерше ля фам. Или около того.

С опаской поглядывая на неподвижное тело, в котором скрывалась неведомая для меня сила, я подхватил Короля под мышки и вытащил его вон из подозрительной комнаты. Мне не хотелось, чтобы Император, или кто он там есть на самом деле, во второй раз испытал нас на прочность.

Едва наша дружная компания отползла от дверей, над головой громыхнуло, и коридор со стороны комнаты сына короля заволокло черной массой, больше похожей на бездонную пустоту. Разбираться с данным атмосферным явлением времени не было, все-таки король на руках. Подальше отсюда, пока отпускают.

В безлюдном и полутемном коридоре, я привалил Короля к стенке и привел его в чувство. Король долго безвольно мотал головой, пихался руками, но требовательные тычки и несколько сильнодействующих заклинаний достигли результата. В свое время я мертвецов в одно мгновение оживлял, а простого человека, пусть даже и короля, в чувство привести пара пустяков.

– Величество! – щелкнуть пальцами у носа, дабы он окончательно сконцентрировался, – Коро-оль! С вами все в порядке?

Конечно, с ним все было в порядке. Всего-то ничего! Родной сынок размазал по стене и даже не попросил прощения. Руки, ноги целы, а с головой обычно ничего не случается. Голову, разве что отрубить можно, а так на ней все заживает без следов.

– Что это было? – король схватился за лысину, проверяя, на месте ли корона.

– Кто! Это было не «что», а «кто», – поправил я короля, помогая ему натянуть на уши знак королевской власти, – Ты спрашивал меня, что я думаю о твоем сыне? Сказать, или сам догадаешься?

– Император! – замычал Король.

– Как это ни прискорбно, но это правда, – падать в обморок, король, по-видимому, не собирался, поэтому я разрешил себе оставить его в покое и немного отойти. В странном замке могут происходить не менее странные вещи, а варркану нужно место, чтобы достойно встретить их. Один раз я уже расслабился, и за это получил несколько ссадин. Хвала небу, что только ссадины. Император серьезный парень и просто странно, что он вообще подарил мне жизнь.

– Он жив? – Король, достаточно пришел в себя и уже осмысленно посматривал по сторонам. Значит, сотрясения мозга нет, а шея, как и голова, работает, как положено.

– Жив, – из коридоров Императора не доносилось ни звука, но я подумал, что неплохо было бы поскорее убраться с этого места. Император-то пока жив, а вот сколько времени он нам отпустил, не известно.

– Почему ты не убил его, Варркан?

Ого! Папочка наконец-то окончательно понял, кто мутит в королевстве воду. А раньше сообразить гордость не позволяла. Правильно. Отцовская любовь. Но теперь здесь варркан и на него можно все свалить.

Король схватил меня за руку и более настойчиво повторил вопрос. Приспичило, значит.

– Не думаю, что у меня это получится, – честно ответил я, деликатно освобождая руки, – Сейчас к Императору не подобраться. Время упущено. Вот если бы семь лет назад, когда все началось… Без проблем.

– Ты струсил, варркан? – Короля затрясло мелкой лихорадкой, – Разве не для того ты явился из старых времен, чтобы спасти меня и мое королевство? И что теперь? Все потеряно? Но он же всего-навсего ребенок! Убей его!

Хорош папаша, нечего сказать.

– Почему ты молчишь, варркан?

– Я не молчу, – мне наконец удалось освободиться от пальцев короля и я отошел немного в сторону, чтобы избежать дальнейшего приставания, – Все не так просто, Король. Думаю, убийством ничего не добьешься. Все слишком далеко зашло. Не знаю, как насчет всего мира, но в твоем королевстве, кроме тебя, нет ни одного живого человека. Ты в меньшинстве. И даже если Император будет мертв, то неизвестно, как поведут себя нелюди. Может быть успокоятся, а может совсем сбесятся. И тогда только чудо спасет твой замок. Ну, и тебя в том числе.

Король обессилено опустился на холодные серые плиты.

– Значит все потеряно.

– Зачем так трагично?

В глазах короля зажглась слабая надежда.

– Ты хочешь сказать…

– Пока ничего, – прервал я короля, – Есть кое-какие мысли. Но мне нужна будет твоя помощь. Нет. Речь не о деньгах. Пока только один вопрос. У твоего сына… у Императора был брат? А если точнее, сестра?

Никогда раньше не видел, как короли падают в обморок. Королевы, да. Эти только и ждут, чтобы в обморок свалиться по пустякам. Но короли, вершители судеб, не утруждают себя подобными слабостями. Все же здоровые мужики.

Но на этот раз мне повезло, и я стал свидетелем незабываемого зрелища. Король взмахнул руками, побледнел, крутанулся раза два, закатил глаза и рухнул на пол, даже не удосужившись поберечь лицо. И только мое немедленное вмешательство спасло венценосца от позорного расквашенного носа.

Впрочем, короли достаточно крепкие товарищи и быстро приходят в себя. В моем случае Король похрипел немного из-за нехватки воздуха, но в целом оклемался достаточно быстро. И уже через минуту поведал мне занятную историю.

Если опустить ненужные причитания, всхлипывания, сожаления и удары кулаками по груди, то история моего Короля выглядела так же, как и все истории королей. Я всегда был уверен, что у этого сословия с семейной жизнью не все в порядке. То их травят через одного, то убивают без разрешения. О монастырях, да о прочих кознях даже не вспоминаю.

Если коротко…

Двадцать лет назад Король, тогда еще молодой Король, встретил в поле простую пастушку. Черноволосую, черноокую, чернобровую, по всем признакам симпатичную девчонку. Естественно, влюбился без памяти и, недолго думая, не проверив избранницу на предмет родословного дерева, повел ее под венец. Уже на свадьбе знающие и мудрые люди шепнули Королю, что, мол, с новоиспеченной королевой не все в порядке. В церкви не крестится, белое не носит, на балах не танцует. И зыркает на всех исподлобья.

Молодой Король, за слова такие, пару десятков советников, да мудрецов под топор пустил. И даже не задумался. В конце концов, кто король?

Так или иначе, семейная жизнь потекла своим чередом. Король воевал с соседями, порядок в стране наводил, с министрами законы писал. А королева ждала его у окошка, да потихоньку убирала тех, кто слишком много по углам шептался, да на нее, на законную избранницу косо поглядывал.

А через пару лет, в этом месте Король долго кричал и царапал лицо свое ногтями, королева родила мальчика и, соответственно, девочку.

Я в этом месте глубокомысленно хмыкнул, выводя в уме уравнение с двумя неизвестными, которые под пристальным размышлением варркана превращались в решенную задачку.

Дальше история развивалась по старому, доброму сценарию. Неизвестные доброжелатели, пользующиеся наибольшим доверием короля, донесли, что королева по ночам занимается черт знаем чем. Но никак не королевскими делами. И на метле вокруг родового замка круги нарезает. И кошкой черной на крыше орет, честным людям спать мешает. И, что более всего не понравилось Королю, замышляет умертвить его смертью страшной, смертью некоролевской.

И Король, недолго думая, приказал поднадоевшую к тому времени жену, из песни слов не выкинуть, посадить в лодку и отправить в многодневное турне по морю океану без права въезда на территорию принадлежащего ему королевства. А чтобы народ сильно не волновался, объявил, что в супругу вселился дьявол.

В последний момент в лодку с рыдающей королевой сунули сверток, в котором находилась дочь короля и вышеназванной ведьмы. Король правильно рассудил, ведьминское семя нужно уничтожать под корень. Сына-наследника Король, естественно, оставил. Негоже королевство без наследника оставлять. Не жениться же, в самом деле, во второй раз.

Так ли все было на самом деле, или не так, не знаю. По словам Короля, который лично присутствовал при отправлении лодки, ведьма в последний момент прокляла его на века вечные. Волны подхватили лодку и унесли в дальние страны. Больше никто не видел ни бедную королеву, ни ее дочь.

Король, пристроившись в темном углу, заливался скупыми мужскими слезами, заново переживая те, несомненно, ужасные минуты своей никчемной, королевской жизни. А я размышлял о том, что зло на землю приходит не по своей воле.

Бедная королева вряд ли была ведьмой. Ни одна уважающая себя представительница этой профессии не позволит увидеть себя в образе черной кошки. А уж полеты на метле, вообще, из разряда чепухи. Зачем рисковать жизнью, пользуясь данным ненадежным источником передвижения? Но проклятие, брошенное обманутой королевой, настоящее. Если слова идут из глубины сердца, то неважно, кто ты. Ведьма, колдун со стажем, или пастушка. Как ни печально, но Король виноват сам. Он получил то, что заслужил. И ни запоздалое раскаяние, ни слезы горечи не помогут вернуть королеву. И не помогут повернуть вспять историю, которая началась с проклятий. Жаль только, что слова обвинения легли не на Короля, а на его сына.

– Наворотил ты дел, Величество, – я уже знал, что стану делать, чтобы попробовать спасти это королевство, – Ели тебе станет легче, то знай, дочь твоя, возможно, жива.

Король затих. Он осмысливал мои слова долго. Так долго, что я устал топтаться на одном месте.

– Жива?

– Если я не ошибаюсь, а варрканы редко ошибаются, то дочь твоя в данное время может находиться неподалеку. И, повторюсь, может быть жива. Не спрашивай меня ни о чем, Король. Я не смогу ответить на твои вопросы. Потому, что ответы слишком невероятны. Скажу только, что твоя дочь может положить конец войне. Да и всем этим безобразиям. Сейчас я уйду. Твое дело держаться до последнего. Не сдавать крепость. Присматривай за Императором.

Я развернулся, и, не слушая боле многочисленные вопросы Короля, поспешил покинуть замок.

Мне здесь больше делать нечего. Я узнал все, что хотел. И я увидел все, что хотел увидеть. Что я собирался делать? Необходимо найти, живую или мертвую, в добром здравии или покалеченную до неузнаваемости, эту противную девчонку. Эту Оливию.

Обмануть варркана не просто. Да что там. Невозможно. Мы варрканы, способны различать ложь во всех ее проявлениях. Но ей это удалось. Удалось! Или я слишком доверился словам Графа? Может быть. Но зачем? Только лишь для того, чтобы я согласился взять с собой девчонку? Может быть. Если бы я знал с самого начала, меня никто и ничто не заставило бы согласиться на этот дурацкий шаг.

Оливер – девчонка. В голове не укладывается. Но все факты говорят сами за себя. Известные события восьмилетней давности, слова Пуго, слова Императора. Попал же я в переплет.

Хорошо, что сейчас ночь. И хорошо, что нелюди по ночам не воюют. Значит, есть возможность незаметно перебраться через стены. Что дальше? Не знаю. Но в одном уверен. Без девчонки я не вернусь. Не тот расклад. Император хотел видеть сестру? И он ее должен увидеть. Может быть тогда что-то изменится.

Мертвяки на стенах крепости мирно посапывали в дырочки, крепко сжимая оружие. Я почему-то до этого дня был уверен, что они не нуждаются в отдыхе. Хотя, в этом мире все перевернуто с головы на ноги. Или наоборот.

За стенами, кроме тишины, ничего не наблюдалось. Найти веревку не составило труда. Их на стенах всегда навалом. Перекинув веревку через стену, я спустился вниз, к подножию. Самый первый пуну плана был выполнен безукоризненно.

Прислушиваясь ко всем, даже самым безобидным шорохам, я легким шагом направился прямиком в ту сторону, где предположительно находилась армия нелюдей. Я не думал о том, что это путешествие может стать последним в моей жизни. Я знал только одно. Мне необходимо во что бы то ни стало спасти девчонку, с красивым именем Оливия и ее проклятого братца, который влез не в свою шкуру.

Найти крупные силы нелюдей оказалось достаточно просто. Надо было только двигаться в сторону наибольшей вони. А запах в окрестностях стоял совершенно непереносимый. По моим скромным подсчетам здесь собралось едва ли не половина всего населения королевства. Да и шум, производимый новоявленными хозяевами земли достаточно различимый.

Пользуясь местностью, кустами и редкими деревьями, я достиг окраины лагеря этой, весьма необычной армии. На мое счастье, нелюди даже не подумали о такой элементарной вещи, как безопасность. Никаких патрулей, постов и просто часовых. Да и чего им бояться? Одного единственного человека, который даже и не думал высовывать свой нос из замка? Защитники замка? Они тоже не представляли никакой опасности. Удержать бы крепость.

Прошли те времена, когда на каждого хилого и затурканного нелюдя приходился хорошо вооруженный, мощный отряд людей. Я не вспоминаю уже о варрканах. Не дай бог где-то упырь пискнет, или русалка сдуру в омуте хвостом плюхнет. Враз налетят, мечами исполосуют. Случалось и очереди занимали, чтобы удаль свою показать, да в заклинаниях волшебных попрактиковаться.

Прошли те времена. Давно прошли. Нелюдь осторожнее с каждым днем становилась. Умнее. Сломя голову в дома не лезла. Людей по деревням не истребляла. Училась. И выучилась. Поняла, что к чему. Жить правильно стала. Да только теперь люди с ума посходили. Сами в зверей превратились. И винить Императора не в чем. Если с головой да с сердцем не дружить, человеком трудно до конца дней своих оставаться.

Пример, вот он, перед глазами.

Огромное пространство в кострах. Дикое поле, усеянное искрами. Не для тепла, и не для приготовления пищи. А чтобы самим было не страшно. Страх над диким полем. Недоверие. Друг друга подозревают. Друг другу не доверяют. Того и гляди руку или ногу оттяпают. Да с чавканьем и аппетитом употребят. Война войной, а жрать хочется. Да на всех еды не достать. Зверье разбежалось, подножий корм под корешки выбран. А живых людей, главную и самую питательную пищу, сами же и извели. Кого в армию призвали, на свое подобие переделали. А кому бездумно шею открутили, да гнить оставили. Говорю же, с головой дружить надо.

Тщательно изучив передовые позиции, я по-пластунски, на всякий случай, отполз назад. Перед тем, как соваться в осиное гнездо, стоило хорошенько подготовиться. Запаковать получше меч. Чтоб не выдал сиянием серебряным. Изваляться в пыли, лицо грязью измазать. Хорош бы я был, если бы полез к нелюдям чистенький, да пригожий. Первый встречный радостно закричит, да сам же и набросится, не дожидаясь, пока остальные сообразят, что обоз с продовольствием на своих двоих сам явился.

Но самое главное проверить, нет ли нечаянных царапин. Живая кровь для нелюдя, что водка для человека. Враз разум теряет и прет на ее запах, не обращая ни на что внимания. Тогда уж не поможет ни испачканная одежда, ни перемазанное лицо. И даже «Лучший» не спасет.

Найдя себя достаточно привлекательным для нелюдя, дополнительно присыпав волосы трухой деревянной, я, боле не скрываясь, направился прямиком к лагерю. Признать во мне человека сейчас сложно. Отвратительный запах, мерзкая физиономия, тупой взгляд. Самый настоящий первоклассный нелюдь. С иголочки.

Первая же встреча с представителем нелюди оказалась для меня едва ли не роковой. До самого лагеря было еще достаточно порядочное расстояние, когда я споткнулся на ползающее в потемках тело. Обладателем тела, вот она случайность роковая, оказался тот самый бородатый нелюдь, который заставил меня штурмовать в одиночку замок. В данное время он рылся в земле, пытаясь добыть из норы землеройку. Землеройка не дура, давно смылась через черный выход, но нелюдь этого не понимал и остервенело расшвыривал во все стороны клочья земли. Именно от этого увлекательного занятия я его и отвлек.

Не знаю как у него, но у меня идеальная память. Бороду нелюдя, широкую и лохматую, я признал мгновенно. Может нелюдь и не обратил на меня внимания, мало ли по полям неприкаянных шляется, но меня угораздило отдавить ему ладонь. В ответ на его недовольное урчание я посоветовал не ковыряться понапрасну в земле, а набить желудок травой. Сытно, а главное ноль калорий, не разжиреешь. Не стоило мне лезть к парню с советами.

Мужик сощурил глаза, пытаясь рассмотреть меня в темноте, и даже понюхал воздух. И, конечно, узнал. Если надо кого-то узнать, всегда можно сделать это без особых усилий. Тем более такую популярную личность, как я.

– Брат? – вопросительно прошипел Борода, соображая, почему я живой. В смысле, почему я не мертвый. В общем, не важно. Почему я здесь, так точнее.

Я хотел, было, объяснить Бороде, что, мол, с честью выполнил поставленную задачу и героем возвращаюсь в места постоянной прописки с ценными разведданными. Но перед тем как открыть рот, я успел поймать его мысль, и передумал нормально разговаривать. Борода готовился завизжать. Сильно, громко, желательно красиво. Именно так он и думал.

Мне ничего не оставалось, как прекратить эту несвоевременную демонстрацию голоса. Рассекречивать себя я не хотел. Еще не время.

Основание ладони неслышно подкинуло подбородок Бороды к необычайно звездному небу, а вторая рука резким ударом навсегда отбило желание одного, отдельно взятого нелюдя визжать сильно, громко и, быть может, красиво. Осторожно опуская тело искалеченного нелюдя на траву, я подумал о том, что и сам я желал бы в последний момент своей жизни видеть черное небо, истыканное мерцающими звездами. Умирать, так умирать красиво.

Вот с такими веселыми мыслями я и ступил на территорию лагеря нелюдей.

Больше всего он напоминал странную смесь давно не убиравшегося свинарника и отключенного от центрального электроснабжения ада. Тысячи и тысячи, и еще тысячи самых уродливых тел бродили, ползали, скакали или лежали вповалку вокруг тлеющих костров. Отовсюду слышались звуки споров, драк, потасовок. Кому-то не хватило места у костра, и он остервенело, с каким-то непонятным отчаянием, рвал куски мяса на теле обидчика. Кто-то визжал под натиском изголодавшихся товарищей, решивших скушать бывшего боевого товарища по полю боя. Где-то далеко, почти у самого горизонта недружный хор нелюдей горланил холодящую кровь песню. Скорее всего, отыскали в давно разграбленных деревнях старый погреб.

Иногда, посреди всего этого хаоса вспыхивали яркие огни. Это неосторожная нелюдь, по забывчивости, или по незнанию переступала через запретную границу костра и вспыхивала визжащим факелом. Но никто не бросался к нему на помощь. Зачем? Огонь не отдаст своей добычи. Тем более что вокруг ее так много.

На меня никто не обращал внимания. Если любопытные взоры и останавливались на мне, то тут же спешили спрятаться подальше, в глубину темноты или в слабые проблески костров. Стоит ли связываться с сильным, почти целым нелюдем, который так уверенно шагает через груды тел? Конечно, у него должно быть вкусное мясо, но одному с ним не справиться. Вот если бы кто-то помог. Но никто не поможет. Разве что аппетитный нелюдь споткнется и свалится на землю. Тогда найдется немало желающих пощекотать не испорченное гнилью тело.

Но валяться на земле я не собирался. Каждый шаг надежен. Каждый шаг, как разумная жизнь, просчитан, обоснован и прожит. Тело мое, подчиненное варркановскому сознанию, не тратило ни одного грамма энергии зря. Все направлено на то, чтобы сохранить как можно больше этой энергии. Никто не знает, что ожидает меня впереди. Может быть, всего одного мгновения силы не хватит мне, чтобы завершить задуманное. Всего одного мгновения силы. Поэтому я должен быть очень бережлив. И очень осторожен.

Я ни на секунду не забывал, где я и кто я. Варркановские барабаны, подчиняясь осторожному разуму тех, кто жил во мне, отсчитывал куски времени редкими, почти глухими ударами. Даже «Лучший», я чувствовал это, не мерцал ослепительным серебряным огнем. Он, закутанный в гору тряпок, терпеливо ждал, когда его хозяин решит, что пришло его время. И тогда он покажет все, на что способен.

Каждая клетка тела вибрировала, не сбиваясь с общего ритма, но и не подчиняясь всецело ему. Каждая клетка выполняла только одну, доверенную исключительно ей задачу. Делать все так, как хочет хозяин. И только для того, чтобы он, хозяин, носитель тела варркана, в нужный момент взорвался, неся смерть всему неживому, всему чуждому, и противному жизни.

Тело на мгновение замерло, решая, куда ступить на этот раз, и, приняв решение, двинулось вперед.

Под сапогом хрустнуло.

– Куда прешь! – заныл долговязый нелюдь с ввалившимся носом, подтягивая к себе сломанную ногу.

Как в курятнике. Уже и ступить некуда. А дальше еще хуже. Нелюдь жмется к центру. Именно там находятся наиболее сильные и, если можно так выразиться, самые целые нелюди. Не тронутые ни гниением, ни ранами. На самом краю этого безмерного лагеря те, кто через день другой превратятся в прах. Кто не в силах удерживать в целом состоянии рыхлое, изъеденное червями и гноем тела. Именно они первыми идут в бой и первыми погибают под серебряными стрелами, или под кипящей серебряной лавой. Никто не считал, сколько нелюдей погибло у стен последнего оплота человечества. И никто не станет считать, сколько еще погибнет. Есть цель. Есть Император. И есть, в конце концов, неутолимый голод, который гонит каждый новый день эти толпы бывших людей к крепости.

Глупцы. Если бы они только знали, что за высокими стенами их ждет горькое разочарование. Несколько сотен несъедобных мертвяков, да домовых, которые не станут дожидаться полного падения цитадели и уйдут подземными переходами в другие, более благословенные места. И только единственный человек встретит их. Король, который пятнадцать лет назад сделал непоправимый шаг и теперь получает небесную кару.

Сознание вело вперед. Я знал, и был уверен, что если девчонка жива, то она находится в самом центре этого ада. Она не глупа, и в ней есть частичка меня. Поэтому я так уверен. И Император не станет посылать за ней, если не уверен в ее целостности. Уж он-то знает. На то он и Император.

Как связаны эти два человека, эти два существа? Оба, и Император, и девчонка, обладают мощью. Я знаю это. Я сам почувствовал силу на собственной шкуре. И что случится, когда я вернусь в замок вместе с Оливией? Конец света? Конец Императору? Или мир окончательно перестанет существовать? Нет ответа. И только время способно ответить на все вопросы.

Но в одном я уверен точно. Как только представится возможность, я сниму с пояса свой широкий кожаный ремень и от всего сердца выпорю девчонку, которая столь долго водила меня за нос. И как ловко! Голову побрила, рюкзаки молча таскала. Даже слезинки не пролила. И для чего? Непонятно.

Стоп!

Тело замерло, остановившись перед широкой, в метра три, полосой, совершенно свободной от нелюдей. Некоторые из них подходили к полосе, и словно натыкались на невидимую стену. Приблизился и я. Осторожно, стараясь не таращить удивленные глаза и не слишком выделяться на фоне скрюченных существ.