Текст книги "Переулки старой Москвы. История. Памятники архитектуры. Маршруты"

Автор книги: Сергей Романюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 61 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

Поэт Шеншин писал, что «даже самый ненаблюдательный человек не мог не заметить того влияния, которое Василий Петрович незримо производил на всех окружающих. Заметно было, насколько все покорялись его нравственному авторитету. Василий Петрович младших братьев провел через университет, а сестрам нанимал на собственный счет учителей по предметам, знание которых считал необходимым…».

Знаменитый русский врач Сергей Петрович Боткин, 11-й ребенок в семье, тоже воспитывался старшим братом Василием. Он отдал его в лучший тогда пансион Эннеса (о нем см. главу «От Мясницкой до Покровки»), увлекался математикой и хотел поступить на математический факультет, но именно тогда на все факультеты разрешили поступать только окончившим казенные гимназии, за исключением медицинского факультета, и Сергей Боткин против желания выбрал его, и Россия приобрела выдающегося медика. Он окончил Московский университет, был на Крымской войне в отряде Пирогова, слушал лекции и практиковался в Западной Европе, уехал в Петербурге, где заведовал кафедрой в Военномедицинской академии.

Нельзя не упомянуть и сына С.П. Боткина Сергея Сергеевича, тоже известного медика, и внука Евгения Сергеевича, лейб-медика царской семьи, сопровождавшего ее в Екатеринбург, где он и отдал жизнь, оставаясь верным своему долгу.

Искусству посвятили себя младшие братья – коллекционеры живописи Дмитрий и Михаил Боткины. Как свидетельствует современник, в собирательстве Боткиных была такая симпатичная черта: они «были космополитичны и общеевропейски и не заключали в себе ничего народнического, никакого стремления к отечественному». Дмитрий собрал великолепную коллекцию западноевропейской живописи, помещавшуюся в его доме на Покровке (№ 27), которая была открыта для посещения, а Михаил, живший в Петербурге, тоже был коллекционером – его собрание состояло из памятников искусства и предметов художественной промышленности – майолики, бронзы, резные произведения из дерева эпохи итальянского Возрождения, собрание редчайших византийских эмалей. Он же, академик исторической живописи, получил известность как художник преимущественно религиозного направления.

В нижнем этаже дома в 1850–1851 гг. жил историк, профессор Московского университета Т.Н. Грановский: рассказывали, что под влиянием сына Василия глава фирмы, «никогда не ломавший шапки перед ученостью, он, в праздник светлого Христова Воскресения, со шляпой в руках, отправлялся для поздравления к профессору Грановскому, нанимавшему у него квартиру в особом флигеле, хотя этот жилец был много моложе домовладельца».

В фирме Боткиных работал отец знаменитого физика П.Н. Лебедева, который, по исследованиям москвоведа В.В. Сорокина, родился в правой пристройке к главному дому.

В последние годы фирмой руководил Петр Петрович Боткин. С ним фирма успешно развивалась, ее продукция получала медали на престижных выставках, но в 1907 г. П.П. Боткин скончался и дела фирмы пришли в упадок. «Нужны были его смелая инициатива, широкий коммерческий кругозор, находчивость, самообладание, способность быстро схватывать умом и взвешивать все обстоятельства данного момента, словом, все те блестящие качества, какими покойный столь богато был одарен», – писали в его некрологе.

Перед большевистским переворотом 1917 г. дом принадлежал директору Товарищества чайной фирмы и гласному Московской городской думы Н.И. Гучкову, женатому на дочери П.П. Боткина. Его в 1905 г. выбрали московским городским головой, и он сразу же встретился с неординарными событиями – в городе началась революция. От него потребовались решительные действия и даже личное мужество. Он с честью вышел из всех затруднений. Став городским головой, он тут же вышел из партии октябристов и сосредоточился на хозяйственной деятельности: при нем восстановились городские финансы, началось строительство второй очереди канализации, была развита трамвайная сеть, начальное образование стало обязательным и бесплатным. В 1912 г. он закончил работу городского головы, но продолжал участвовать в общественной деятельности, но он решил ликвидировать чайную фирму, и, как чувствовал, к 1917 г. она была продана.

В 2010 г. на доме установили мемориальную доску.

Рядом – здание (№ 10) научно-исследовательского центра профилактической медицины, перед которым в 1973 г. установлен памятник терапевту-кардиологу А.Л. Мясникову (скульптор М.П. Оленин). Институт размещается в здании мужского лютеранского Петропавловского училища, построенном в 1912–1916 гг. (архитектор О.В. Дессин; в 1920-х гг. находилась школа-семилетка № 36). Ранее на этом месте находился старинный дом, которым на протяжении многих лет владели представители вельможных русских фамилий – так, в экспликации к плану 1758 г. он назван принадлежащим генерал-майорше А.С. Волынской, потом княгине Т.В. Черкасской, за ней действительному тайному советнику П.И. Измайлову, князьям Мещерским, а уже после пожара 1812 г. его купил «мануфактур-советник», богатый купец Г.П. Чероков. В 1858–1865 гг. им владел тот же В.А. Кокорев, у которого был дом в Большом Трехсвятительском переулке. Купив это большое здание у Г.П. Черокова, Кокорев пристраивает (по проекту архитектора И.Д. Черника) к нему помещение для своей знаменитой картинной галереи (архитектор А.С. Никитин), в которой было много известных произведений – портреты кисти Брюллова, Боровиковского, Левицкого, пейзажи Айвазовского, Щедрина и многие другие. В доме был оборудован и лекционный зал, «выражающийся в подобии деревенской избы», где проходили публичные лекции, выступали писатели и артисты. Так, в апреле 1864 г. на «литературном утре» выступили Ф.М. Достоевский, А.Н. Островский, А.Н. Плещеев, артист Малого театра С.В. Шумский. В 1865 г. этот дом приобрело Петропавловское училище, в котором учились будущий банковский деятель, издатель знаменитых фотоальбомов Москвы Н.А. Найденов, физик П.Н. Лебедев, будущий советский публицист и дипломат В.В. Воровский и известный драматический артист М.М. Штраух, историк, создатель Высших женских курсов В.И. Герье, композитор, многолетний аккомпаниатор Шаляпина Федор Кенеман.

Церковь Спаса в Глинищах

Параллельно Старосадскому по склону холма проходит один из самых длинных здесь переулков – Большой Спасоглинищевский,названный по церкви Спаса, «что в Глинищах» (ранее улица Архипова, по фамилии известного русского художника, жившего короткое время в доме № 4; назывался также Горшечным, Алабовским). Урочище «Глинищи» впервые упоминается в духовной старца Симонова монастыря Адриана Ярлыка 1460 г.: «А загородный свой двор у святого Спаса на Глинищах, свою куплю, и с огородом, а то дал есми Фролу Яковлю и его жене и детям». Спасская церковь, сломанная в 1931 г., находилась на месте жилого дома № 17 по Лубянскому (Серова) проезду. Церковь эта считалась произведением самого Баженова и была замечательно красива, особенно был хорош ее мощный купол, украшенный красивыми трехчастными окнами. Постройка новой церкви была начата в конце 1770-х гг. богатым прихожанином, коммерции советником Александром Уваровым, владевшим большим и роскошным домом в Большом Спасоглинищевском переулке (№ 4). Дом этот был построен в самом конце XVIII в. и включил в себя более старые строения. В нем были не только жилые помещения, но и торговые лавки и винные склады – владелец был виноторговцем. В газете «Московские ведомости» в марте 1786 г. читатели могли прочесть такое объявление: «В доме Московского именитого гражданина Александра Уварова, в имеющемся у него питейном погребе, продается вновь привезенный самой лучший вест-Индский ром, ценою анкер 21 руб., ведро 7 руб., эрмитаж, шато-марго, пиво Англинское и портер, водки вейновые и ликер французский и коньяк». Протяженный фасад здания в Спасоглинищевском переулке оживлен декоративными деталями хорошего рисунка, ионическими колонками и рустом на первом этаже. Считается, что дом построен по проекту М.Ф. Казакова, однако подтверждений этому нет. В 1807 г. А.Я. Уваров продал дом и усадьбу за 65 тысяч рублей петербургскому купцу И.В. Кусову, а тот в 1820 г. – московским богачам Усачевым, которые подарили в 1832 г. дом Императорскому человеколюбивому обществу «для богоугодного заведения и помещения обоего пола страждущих людей». Но вместо всего этого чиновники общества устроили тут свое правление, а позднее в доме находились обычные квартиры, сдававшиеся внаем. Дом № 6 на углу с Малым Спасоглинищевским переулком построен в 1912–1913 гг. архитектором Д.М. Челищевым, дом № 8 – в 1920-х гг., в нем в 1935–1937 гг. жил выдающийся шахматист Э. Ласкер, а в 1950-х гг. – известный писатель-фантаст И.А. Ефремов, а также помещалась редакция газеты «Советский спорт».

Синагога и памятник-символ «Птица счастья»

Здание с торжественной колоннадой (№ 10) – главная московская синагога, сложную историю появления которой исследовала искусствовед Г.И. Науменко. Возведение синагоги стало возможно во времена реформ Александра II при ослаблении нетерпимости властей к любому виду инакомыслия. Некоторым категориям еврейского населения было разрешено селиться вне черты оседлости.

Еврейская община арендовала в июле 1870 г. двухэтажный дом (№ 12) в Большом Спасоглинищевском переулке для молельни и для Александровского ремесленного училища, но всегда ощущалась необходимость иметь свое отдельное здание, специально построенное для синагоги. Через 16 лет, 10 февраля 1886 г., Московское еврейское общество приобрело соседний участок (под № 10) и начало возведение здания по проекту архитектора С.С. Эйбушитца – закладку его совершили 28 мая 1887 г., а закончили довольно быстро: уже в том же году был закончен основной объем, перекрытый куполом, и начаты отделочные работы. Однако именно купол и послужил причиной дальнейших осложнений: в Петербург отправился анонимный донос с требованием уничтожить новое здание, поскольку на видный отовсюду купол крестится православный народ, и от этого в его нежных и неустойчивых душах происходит смущение и колебание.

Обер-прокурор Синода, мракобес Победоносцев, конечно же рьяно принялся за дело и настоял на разрушении купола и снятии с фронтона изображения Моисеевых скрижалей. В обстановке усиливающегося антисемитизма, высылки евреев из Москвы генерал-губернатором великим князем Сергеем Александровичем само существование синагоги вызывало злобу властей. Власти настаивали на капитальной перестройке здания, которая длилась довольно долго, пока наконец 17 апреля 1905 г. не был объявлен «Именной Высочайший указ, данный Сенату, об укреплении начал веротерпимости», и по ходатайству Столыпина Николай II все-таки разрешил открыть московскую синагогу. Пришлось опять все ломать и перестраивать. Заказ на отделку новых интерьеров был дан осенью 1906 г. известному архитектору Р.И. Клейну. Как пишет Г.И. Науменко, он «удивительно гибко развил ориентальные формы древней ассирийской и египетской архитектуры…» и создал «на редкость гармоничный сакральный интерьер, который по праву можно считать одним из лучших в русской архитектурной практике начала XX в.».

Торжественное открытие синагоги состоялось 1 июля 1906 г.

В советское время синагога не закрывалась, но время от времени бравые чекисты делали налеты, кое-что крали, иногда убивали священнослужителей, намеревались сделать в здании рабочий клуб, но все обошлось – властям хотелось сохранить хоть какое-нибудь лицо. Очень встревожила советские власти огромная демонстрация московских евреев, когда узнали, что синагогу посетит посол Израиля Голда Меир. Весь переулок в сентябре 1948 г. был вплотную заполнен десятками тысяч восторженных людей. Она вспоминала: «Такой океан любви обрушился на меня, что мне стало трудно дышать; думаю, что я была на грани обморока. А толпа все волновалась вокруг меня, и люди протягивали руки и говорили „наша Голда” и „шалом, шалом”, и плакали».

Только недавно, уже в новой стране, люди смогли воспользоваться свободой. Здание синагоги отремонтировали, на нем восстановили купол, на котором в мае 2001 г. вновь воссияла звезда Давида. Восстановленное здание открыли 14 сентября 2006 г. Напротив, на противоположной стороне переулка, сложили некое подобие иерусалимской Стены Плача с укрепленной на ней табличкой с надписью: «В память иерусалимского храма». Рядом поставили арку с поднятой ладонью с прилепленной к указательному пальцу птицей. Сия непонятная обывателю композиция называется почему-то «Птица счастья» и принадлежит скульптору И. Бурганову. Правда, в других изданиях эта композиция называется «Рука Бога». («Рука Б-га нашего надо всеми, обратившимися к нему, на благо им, а мощь Его и гнев Его – надо всеми, кто оставляет его», – сказано в Талмуде.)

Переулок кончается у Солянки домом (№ 9/1), построенным в 1790-х гг. капитаном А.И. Алабовым. По его фамилии местность здесь называлась Алабовой горой, а переулок Алабовским. Внутри бывшего участка Алабова торцом к улице стоят каменные палаты XVIII в. (известно, что они принадлежали майору лейб-гвардии Семеновского полка А.Д. Вельяминову, потом его вдове Анне Ивановне). В первой половине XIX в. в одном из многочисленных строений двора Алабова находился постоялый двор. В газете «Московские ведомости» объявлялось, что в двухэтажном доме постоялого двора имеются нумера для приезжающих, которые можно нанять либо на год, или на месяц, или на сутки «со всею нужною к житию принадлежностию».

От Солянки круто в гору поднимается улица Забелина, до 1961 г. Большой Ивановский переулок. В начале на правой стороне находились строения Соляного двора, складские помещения, построенные квадратом. Там же был обширный соляной амбар, хранилась рыба и множество лавок, выходивших на Солянку, а на самом углу с переулком находился питейный двор. На Соляной двор въехал рыбный обоз из Архангельска, с которым ехал и молодой Михаил Ломоносов, проведший здесь, по всему вероятию, свою первую ночь в Москве.

Теперь вместо двора целый комплекс жилых домов (№ 2), которые одно время так и назывались – «Соляной двор», возведенный по проекту В.В. Шервуда, И.А. Германа и А.Е. Сергеева Варваринским обществом домовладельцев, которые делали вложения в строительство и таким образом покупали квартиры (некий прообраз советских кооперативных домов). Эти большие жилые дома, образовавшие разветвленные дворы вместе с обширными и высокими подвалами, начали строиться в 1912 г., в 1915 г. уже все было закончено, но забор еще закрывал стройку, и только в начале 1916 г. сюда стали въезжать жильцы-собственники. Но они не долго пользовались приобретенными квартирами: новая власть все забрала и здания были переданы Народному комиссариату путей сообщения.

Здесь жил автор нескольких важных военно-исторических трудов А.М. Зайончковский (1862–1926), участник Первой мировой войны, в чине царского генерала от инфантерии присоединившийся к Красной армии и впоследствии успешно сотрудничавший с ВЧК. Здесь была квартира замечательного пианиста Льва Оборина, первого советского победителя международного музыкального конкурса. У него бывали выдающиеся музыканты, а в 1924 г. здесь познакомились Шостакович и Шебалин.

Церковь Иоанна Предтечи

Жилой комплекс граничит со стеной бывшего Ивановского монастыря, от которого получил свое старое название переулок.

Основан монастырь был, возможно, в 1530-х гг. Еленой Глинской в память рождения сына, будущего царя Ивана Грозного. Но достоверные известия о времени его основания нам неизвестны: как писал московский историк Иван Снегирев, «основание приписывается преданием: то великому князю Иоанну III, то матери царя Иоанна Васильевича, великой княгине Елене Глинской; сооружением церкви в память Усекновения главы св. Иоанна Предтечи она, вероятно, желала ознаменовать день тезоименитства своего сына. Так свидетельствует предание, впрочем не подтверждаемое историческими данными». Первые документальные упоминания относятся лишь к концу XVI в., к времени царя Федора Иоанновича, однако есть предположения о его существовании еще в начале XV в.

Об Ивановском монастыре первую основательную работу написал историк Москвы И.М. Снегирев в издании «Русские достопамятности». Там же он поместил и изображение старого монастырского собора Иоанна Предтечи. Это было одноглавое сооружение с тремя притворами, оформленными треугольными фронтонами, время постройки которого возможно отнести к началу XVI в.

Монастырь много раз горел и перестраивался, а после пожара 1812 г. было решено даже упразднить его; 12 монахинь расселили по другим местам, монастырские строения после ремонта передали в 1814 г. для служащих Синодальной типографии, а соборную церковь Иоанна Предтечи обратили в приходскую. В 1859 г. было позволено восстановить монастырь на средства, завещанные подполковницей Е.А. Макаровой-Зубачевой. В начале 1860 г. началась сломка старинных строений монастыря, причем был сломан и вполне еще крепкий главный монастырский собор Иоанна Предтечи, а с ним уничтожено и монастырское кладбище. Вот как передает впечатление от этих событий очевидец: «Помню сломку старой церкви и колокольни прежнего Ивановского монастыря, безполезное варварство, даже вредное, ибо стариною накапливается благочестие, а новизна и святость слишком разнородныя понятия. Миллионы, завещанные какой-то Мазуриной, были сильнее подобных соображений. Из окон нашего кабинета хорошо было видно, как тараном подбивали основание главного храма и колокольни и как вдруг на месте старого здания образовалось белое облако мелкой извести, а когда ветер разнес этот столб пыли, где были старинные здания, лежала только куча кирпичу». Все это было проделано с благословения митрополита Филарета. Этот «просвещенный» церковник неоднократно прикладывал свою руку к разрушению древних московских святынь – вспомнить только древнейшую кремлевскую церковь у Боровицких ворот, которую он наотрез отказался защитить от поругания и разрушения, несмотря на увещевания радетелей русской старины. Он же и освятил закладку нового здания церкви 3 сентября 1860 г.

Душеприказчицей и распорядительницей всех средств стала М.А. Мазурина, «яркий тип купеческого бабьего самодурства», и, как рассказывает современник этих событий Д.А. Никольский, автор «Очерков Москвы», она начала свою деятельность с того, что «выгнала всех синодальных служащих и священника, сломала все прежние здания, вывела фундаменты для новых, построила великолепную каменную ограду вокруг всего монастыря, и дальше дело застопорилось. Она в течение более десятка лет упорно отказывалась от достройки монастыря, вероятно, потому, что, по поверью, существующему среди московского купечества и духовенства, в новой церкви первым покойником должен быть храмоздатель. Умирать же ей не хотелось, и она не торопилась с окончанием постройки». Только почти через 20 лет строительство закончилось, и 19 октября 1879 г. новый главный собор был освящен.

Ивановский монастырь

Проект зданий монастыря принадлежал архитектору М.Д. Быковскому. Главный собор с его величественным куполом, на формы которого оказал влияние купол собора Санта-Мария дель Фьоре во Флоренции знаменитого Ф. Брунеллески, хорошо виден издали. Он так же, как и его флорентийский прообраз, во многом определяет архитектурный пейзаж в этом уголке города. Под монастырскими стенами издавна шумела ярмарка, как ее прозвали в Москве, «бабья шерстяная», собиравшаяся ежегодно 29 августа. По воспоминаниям, у Ивановского монастыря собирались несметные толпы: «утром, особенно же около полуден, наша горка так была набита народом, что буквально нельзя было отворить дверь передняго крыльца, раскрывающегося наружу. Толпа не ограничивалась одною „горкою”: она тесно запруживала весь проезд между Ивановским монастырем и Князе-Владимирскою церковью, спускаясь плотною массою по Ивановскому переулку к Варварским воротам до того поворота, который делает Солянка от Варварских ворот к Опекунскому совету, и частию занимая Кузьмодемьяновский и Подкопаевский переулки, где, равно как и на самой нашей „горке”, раскинуты были ярмарочные палатки».

Здания монастыря неоднократно использовались как тюрьма. Здесь были заключены Мария Шуйская, жена злополучного царя Василия, Пелагея Михайловна, вторая жена царевича Ивана Ивановича, старшего сына Ивана Грозного. Сюда заключали женщин из Сыскного приказа, Тайной разыскных дел канцелярии, вытерпевших жестокие пытки раскольниц, объявлявшихся в лучших русских традициях, подхваченных в советское время, сумасшедшими.

В Ивановском монастыре (как, впрочем, и во многих других) они содержались пожизненно под неусыпным надзором в особых кельях, более похожих на тюремные камеры, в подвалах и застенках.

Здесь же была заключена в темницу мучительница своих крестьян Салтычиха. В продолжение многих лет она издевалась, пытала и убивала своих крепостных. Заключили ее в подвал под храмом Ивановского монастыря.

Через 10 лет содержания в подземной тюрьме ее освободили от оков и препроводили в особую отдельную келью «на безысходное пребывание» с окном в церковь для слушания молитвы.

Сюда же была прислана женщина, нареченная в монашестве Досифеей, которую во многих публикациях называют дочерью императрицы Елизаветы Петровны, хотя прямых документальных подтверждений этому нет. Ходили слухи о том, что у нее и Алексея Разумовского родилась дочь, которую назвали Августой, а фамилию дали украинскую – Дараган (это была фамилия старшей сестры Разумовского), которая со временем превратилась в России в Тараканову. Нет никаких свидетельств этому, но историк московской старины А.А. Шамаро обратил внимание на то, что ее назвали довольно редким в России именем потому, что в день святой Августы 24 ноября 1742 г. и происходило бракосочетание Елизаветы и Разумовского, что позволяет предположить, что здесь есть некая доля правды.

Как сообщает автор первого подробного описания Ивановского монастыря известный московский историк И.М. Снегирев, ее в 1785 г. по секретному приказу Екатерины II постригли в монахини с именем Досифеи и отправили жить в Ивановский женский монастырь.

О высоком происхождении Досифеи знала настоятельница монастыря, на ее содержание отпускалась особая сумма из казны, а иногда присылались и значительные деньги от неизвестных лиц, которые она, Досифея, жертвовала монастырю и раздавала бедным. Время от времени ее навещали знатные особы и слышали, что она якобы разговаривала с ними на иностранном языке. По воспоминаниям, она, «несмотря на свои лета и долговременное заключение, еще сохраняла в лице некоторые черты прежней красоты, ее приемы и обращение обнаруживали благородство ее происхождения и образованность». Кельи ее находились у восточной стены монастырской ограды и состояли из двух небольших комнат под сводами и комнаты для прислуги.

Здание Императорского Православного Палестинского общества и памятник В.Н. Хитрово

После восшествия на престол императора Александра I Досифею содержали более свободно, но она так и осталась в монастыре. Двадцать пять лет прожила она здесь и умерла в 1810 г. в возрасте 64 лет. Ее отпевал епископ Августин в присутствии генерал-губернатора Москвы графа И. Гудовича, вельмож екатерининского времени и необыкновенном стечении народа. Ее похоронили в Новоспасском монастыре, где находится усыпальница Романовых, и поставили особую часовню.

Традицию использовать монастыри как тюрьмы продолжили большевики, но уже в более расширенном масштабе – почти сразу же после взятия власти устроили в монастыре концлагерь – они объявили, что «классовых врагов», в которые зачисляли всех, кого хотели, «необходимо изолировать в концентрационных лагерях». Этот известный теперь всем термин изобрели именно они в 1918 г. задолго до их последователей, нацистов. Ивановский концлагерь был одним из трех первых вместе с Андрониковским и Новоспасским.

С тех пор Ивановский монастырь находился в основном в распоряжении силовых ведомств, и даже еще и сейчас там помещаются некоторые учреждения Министерства внутренних дел.

В 1992 г. часть монастыря передали патриархии, и тогда началось его восстановление.

На левой стороне улицы Забелина в глубине участка (№ 3) находится многократно перестроенный дом, принадлежавший в середине XVIII в. секретарю губернской канцелярии А.П. Казакову, который увеличил пристройкой с правой стороны палаты XVII в. В конце XVIII – начале XIX в. участок принадлежал капитану Григорию Павловичу Ржевскому, потом бригадиру Николаю Андреевичу Сумарокову, который сам жил на Средней Пресненской улице, а этот дом сдавал, потом перешел к купцам, а последней владелицей была некая Н.А. Тюляева.

Палаты недавно подверглись реставрации, в процессе которой фасадная стена была перелицована, что вызвало острую и справедливую критику. В этом доме долгое время находились аудитории РГГУ, а теперь там Императорское Православное Палестинское общество. Перед зданием 3 июня 2012 г. был открыт памятник организатору общества Василию Николаевичу Хитрово (скульптор А.И. Рукавишников).