Текст книги "Драго Том 1 (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 7

Без экипировки городских охотников ощущал себя некомфортно. Некоторое время было настолько неуютно, что сам себе казался голым – так непривычен стал повседневный деловой костюм, под которым даже оружие не спрятать.

Без привычной одежды было неуютно, но там, куда я ехал, стандартный для криминальных районов наряд просто не приемлем: везущее меня такси уже въехало (благодаря пропуску даже без визуальной проверки на КПП) на светлые улицы Делового центра Западного побережья.

Несколько минут езды, два выезда на изгибающиеся развязки магистралей, и вскоре машина спустилась на землю. Теперь такси катилось между двумя небоскребами – расположившихся напротив друг друга башнями корпораций СМТ и Некромикон. Который в общем-то и не Некромикон официально, а «Nkr.Com» – как гласила надпись над широким крыльцом парадного входа, который был мне уже виден.

Местный небоскреб Некромикона была полным близнецом резиденции корпорации в Хургаде. Три белоснежные башни, который стоят так близко к друг другу, что кажутся единой конструкцией, огромным цилиндром. Три башни, соединяющиеся кверху и накрытые широкой общей круглой крышей – что сама по себе является городом в городе, с садами и парками.

Наклонившись к лобовому стеклу, я задрал взгляд, оглядывая здание из окна машины. И впервые отметил, что небоскреб Некромикона – корпорации, специализирующейся на продуктах питания, построен и спроектирован так, что напоминает огромное дерево. Раньше как-то не обращал внимания на такую явную аналогию. Прямо Белое древо Гондора – хмыкнул я.

Башня по замыслу должна безотчетно ассоциироваться с живым деревом, и наверняка так оно и было – но для жителей этого мира. Но не для меня: ведь эмблема Некромикона – белый трилистник на зеленом фоне, точь-в-точь повторяет знак биологической опасности из моего старого мира. Да и само произношение слова нативно подводит к тому, что природа и жизнь – последнее, с чем у меня ассоциируется корпорация.

Пока я новым взглядом осматривал небоскреб, такси между тем – все также благодаря корпоративному пропуск-приглашению, привезло меня на элитную гостевую парковку. Прямо под выдающийся вперед опоясывающий здание футуристический козырек.

Я был уже однажды точь-в-точь таком же месте, в небоскребе-двойнике – в Хургаде. Мы тогда приехали к зданию вместе с Валерой, и покинув раздолбанный кабриолет, шли на первую партию «дикого покера». Я тогда, после информации о причастности Некромикона к охоте на меня, собрался разнести что-нибудь просто для того, чтобы враги боялись. Не меня боялись, а моей непредсказуемости – поэтому и операция наша с Валерой называлась «дикий покер», по примеру бесшабашной игры в покер без денежных ставок.

Сейчас подобной цели – что-либо разносить, не было. Громких разборок не намечалось, и пусть с некоторым беспокойством, но осматривался я вокруг без сильного напряжения. С интересом подмечал некоторые мелкие, почти неуловимые детали: в Хургаде небоскреб стоял на земле суверенного государства – Египта, и территория корпорации начиналась только на крыше. Здесь же, на Занзибаре, другие законы и другие правила – и территория корпорации, неподвластная местным правоохранителям, начиналась уже на парковке.

По проекту небоскребы в Хургаде и на Занзибаре были идентичны, а вот внешне, обликом, все же неуловимо отличались. В мелочах – другие флаги у входа, зеленая раскраска на стенах в отличающемся этническом орнаменте (там дань египетское иероглифическому письму, здесь растительный орнамент), форма у персонала и охраны иная, поребрики не черно-белые, а простые, без раскраски, и темно-красного цвета в пешеходных зонах…

Такси между тем, подъехав к самому входу, остановилось. Покидая машину, я ожидал сразу попасть в духовку – самое время, полдень. Но ошибся – элитная гостевая парковка удивила системой поддержки микроклимата. И температура воздуха на улице ничем не отличалась от температуры воздуха в холле небоскреба, куда я зашел через бесшумно разошедшиеся двери белого матового стекла.

Фух. Поехали.

Третий раз в жизни оказался в башне Некромикона, и надеюсь, что сегодня все будет культурно. А не так как в прошлые два раза, когда в первый раз башня в Хургаде просто горела, а во второй раз тоже горела, но уже совсем сгорела.

Едва я пересек линию входа, как в дополненной реальности очков отобразилась ненавязчивая навигация, указывающая мне путь к лифтовым шахтам. Которые, будучи полупрозрачными, были похожи на огромные сказочные деревья, вплетенные в архитектуру из стекла и бетона. Но не обращая внимания на указания к направлению движения, я приостановился, осматриваясь в огромном, практически пустом холле.

Только сегодня заметил, что лифтовые шахты, поднимаясь ввысь, изгибаются. Расходясь от центра по сторонам и освобождая пространство внутреннего колодца примерно до пятидесятого этажа. Причем внутренний колодец был сужающемся – чем выше, тем ближе друг к другу находились внутренние стены панорамных окон, сходясь к самому верху в общие, управленческие этажи для элиты корпорации.

Я задержался, запрокинув голову и с интересом разглядывая архитектурное решение, как вдруг перед взором появилась красная пелена, а сразу следом выскочило оповещение об отклонении с маршрута.

Мда, без высокого сословного статуса жить все же посложнее. Когда мы пришли сюда с Валерой – как одаренные аристократы, нам вежливо улыбались и о задержке никто не подумал бы заикнуться.

Ребята нам улыбались… А мы им огонь Прометея принесли – хмыкнул я, вдруг вспомнив безумную гонку на комбайне по крыше, и по зеленому коридору для важных гостей (отображаемому в дополненной реальности) прошел к лифтам. Двери кабины открылись прямо передо мной – автоматические системы регистрации отслеживали каждого посетителя согласно статусу, и меня вел маршрут уже не из программного обеспечения моего девайса от RODZ, а непосредственно перехватившие контроль системы небоскреба.

Едва зашел, двери лифта бесшумно закрылись и пол мягко толкнул в ступни. В животе на пару мгновений ухнуло невесомостью, практически сразу же исчезнувшей. Звякнул переливчатый треньк, и двери раскрылись. Открывая мне путь в пустой лифтовый холл с мягкой мебелью, зоной отдыха и цифрой «35» на стене.

Здесь, на тридцать пятом этаже, меня ждала Николетта. Ждала как назначенный от корпорации куратор благотворительного фонда «Рука помощи». Должность она получила вчера, сразу после нашего разговора с Доминикой Романо, а уже сегодня я прибыл к ней для консультаций. Так это называлось – на самом деле, у нас с ней сегодня должен был состояться первый урок введения в магию. Доминика решила не ждать и не терять лишний день – который нужен был мне на то, чтобы оборудовать в моей «мусорной резиденции», безопасное место для встреч.

Двигаясь по навигации, я прошел по пустынным коридорам – встретил всего несколько человек, и оказался у нужной двери. «Николетта Агилар. Консультант-аналитик» – гласила старомодная табличка.

Я даже споткнулся взглядом на имени дочери Доменики. Но лишь на мгновение – как-то раньше даже не подумал о том, что если существование Николетты семья Романо держала в тайне, то и фамилия у девушки была иная.

Стрелки навигации мягко мигнули, акцентировавшись в последний раз на ручке двери, и исчезли. Стучаться не требовалось: Николетте оповещение о моем появлении пришло, разрешение на доступ уже получено. Поэтому я просто взялся за ручку и зашел.

Просторный кабинет был оборудовал в интересном стиле. Я в дизайнерских решениях не силен, но на мой взгляд это было нечто среднее между хай-теком и лофтом. Панорамное окно во всю стену, выходящее как раз в общий внутренний колодец – так, что довольно близко видны другие кабинеты. На всем панорамном окне горели мягким сиянием проекции рабочих экранов, где перемигивалась телеметрия неведомых мне процессов корпорации.

Стены кабинета – простой бетон, как и потолок, белоснежная мебель с неяркой зеленой подсветкой у пола, фигурная гребенка деревянных ламелей в зоне отдыха, среди которых виднелась уже натуральная зелень вьющихся растений. Почти сразу как вошел, услышал успокаивающее журчание воды – и присмотревшись, увидел за деревянной решеткой ламелей настенный водопад.

Кабинет был единым просторным помещением, но даже без перегородок чувствовалось разделение – если у рабочего стола ощущалась холодная зона, не позволяющая отвлекаться от работы, то в мягкой и светлой зеленой зоне отдыха можно расслабиться.

Николетта ждала меня, сидя во главе длинного совещательного стола. Практически пустого – лишь на краю, ближе ко мне, лежал массивный блокирующий чехол для моих очков. Коротко глянув на Николетту, я подошел ближе и сняв очки, убрал их в чехол. И подождал, пока на дисплее появится сообщение, что девайс временно и легально заблокирован.

Сама Николетта в это время обратилась к рабочей области на столешнице – несколько движений, и панорамное стекло кабинета стало непрозрачно-матовым. После этого Николетта активировала глушилку – мягкое зеленое сияние подсветки мебели перемигнулось, и исчезло, сменившись красным отсветом закрытого аварийного режима.

Отложив в сторону чехол с очками, я наконец посмотрел прямо на хозяйку кабинета. Девушка была в темно-сером деловом костюме. Светлые волосы, как и вчера, туго стянуты сзади в хвост, в ушах поблескивают серьги – в цвет синего камня кулона. Который, как и вчера, был виден благодаря расстегнутой верхней пуговичке белоснежной блузки.

«Вот щас не понял» – споткнулся внутренний голос, чувствуя, что дело пахнет керосином.

Черт, да как еще вчера внимание не обратил – подумал я, все пристальнее присматриваясь к кулону.

Да нет – подумал я, вспоминая лекцию по блокировки магии еще в гимназии Витгефта. Лекцию, на которой я спал с закрытыми глазами после одной из тренировок.

Ну как так, да не может быть. Ну нет же…

Да не нет, а да, – резюмировал я, отсекая внутреннее смятение.

В общем-то, я в себе и не сомневался – пришло холодное понимание о том, что вчера я упустил настолько простую, но чрезвычайно важную вещь. Подумал об этом расстроенно, но уже смирившись с выводами.

Как я вчера об этом вообще не догадался и не заметил очевидного?

«Идиот» – сообщил ответ внутренний голос, вложивший в ответ интонации Папанова из Бриллиантовой руки.

Причем сказочный идиот – в кои-то веки я оказался с внутренним голосом согласен.

– Разреши посмотреть? – вместо приветствия поинтересовался я, взглядом показав на камень.

– Пожалуйста, – коротко ответила Николетта.

Моим поведением она было немного удивлена, но виду постаралась не показать. Но только старалась – ее, как и вчера, предательски выдал мгновенно заливший щеки румянец.

Подойдя ближе, не глядя в глаза пытающейся скрыть волнение девушке, я присел на край стола прямо перед ней. И наклонился, рассматривая кулон – для чего даже взял его в руки, приближая к глазам. Это был «синий яхонт» – ограненный голубой сапфир. Сам по себе довольно редкий камень, но кроме всего прочего этот сапфир был инклюзом – с каплей воды внутри. Не думаю, что камень естественного происхождения – в естественной среде такие крайне редкие, и этот скорее всего дело рук одаренного ювелира.

И от камня, даже без ушедших способностей, я чувствовал покалывание силы.

Плохо. Очень плохо.

Но понятно, почему я не догадался. И понятно, почему Доминика не догадалась о том, что я не догадался. Сыграло то, что в мире одаренных я был своим меньше полугода – и некоторые очевидные, простые и абсолютно элементарные вещи для меня – темный лес. Если бы я рос среди одаренных, вся прелесть простоты и опасности ситуации с обучением Николетты стала бы понятна для меня еще вчера. Но я (Олег) рос в протекторате, не касаясь магии даже краем. И понял происходящее только сейчас.

«Мы так и томились бы в плену, если бы на третий день индеец Зоркий Глаз не заметил, что в тюремном сарае нет одной стены».

Ощутив на лице дыхание девушки, я поднял глаза и встретился с ясным взглядом Николетты. Которая снова заливалась румянцем до самых кончиков ушей – на ее светлом, незагорелом лице это было прекрасно видно.

Сейчас то она с чего смущается? – подумал было я, и сразу после этой мысли понял всю пикантность ситуации. Мы ведь сейчас… Не мы, а я, вернее, от расстройства наплевав на все нормы пионерского расстояния мало того, что сел к ней практически вплотную, так еще наклонился и держу в руке ее кулон таким образом, что ворот блузки открывает мне довольно интересное зрелище.

Хм, максимально сконцентрировавшись на деле я даже и не обратил сразу внимание, что в именно из такой позиции прекрасно видна небольшая девичья грудь, уютно устроившаяся в чашечках бюстгальтера.

Николетта, кстати, эмпат, и наверняка прекрасно уловила изменения моего восприятия ситуации – от полной сосредоточенности, до… полной сосредоточенности чуть на другом. Почти полной – потому что мой прокол с амулетом, который так явно демонстрировался мне во время первой встречи в декольте девушки, это… это полное фиаско, если говорить мягко.

– Кхм, – кашлянул я, отводя взгляд от выреза блузки и отстраняясь. Причем без особого смущения – оставив это Николетте.

Соскочив с края стола, я сел в ближайшее гостевое кресло напротив девушки.

– Привет.

– Добрый день, – сдержанно поздоровалась Николетта.

– Этот амулет… он у тебя откуда?

– Мне его дала сеньора Романо.

«Сеньора Романо?» Ну, в принципе, почему бы и нет – мы же не в семейном кругу, сугубо деловое общение. Даже несмотря на то, что в помещении активны блокираторы, отсекающие возможность чужого внимания.

– Сразу после твоей инициации?

– Вероятно. Я плохо помню, что было в последующие три дня после… инцидента.

– Ты знаешь, что это за камень?

– Я догадываюсь.

– Догадываешься? – фирменным жестом, которому научился у семейства Юсуповых-Штейнберг, вздернул я бровь.

– Только в общих чертах – о том, что он блокирует стихийную силу от проникновения в мой Источник.

– Временно, – добавил я.

– Временно блокирует мою силу, – добавила Николетта.

– Твоя… сеньора Романо, конечно, знает толк в… – с долей сарказма произнес было я, но одернул сам себя.

Умник блин выискался. Доминика Романо – не будучи, на минутку, одаренной, смогла приглушить не просто стихийную силу, а заглушить Огонь в инициированном Источнике.

Другое дело, что…

Так.

Другое дело, что…

Тут я крепко задумался. Потому что вне плоскости моих новых серьезных проблем, причину которых создал мне механизм блокировки кулоном-инклюзом, была еще одна. Не проблема, вернее, скорее дилемма – этическая.

Дело было в том, что у Николетты Источник инициировался. Уже инициировался, все сделано и все произошло – уже все закончилось, без вариантов. Назад не отмотаешь.

Когда я проходил инициацию, я делал это в стихийном круге Места Силы, и сам вступил в аватар стихии. Который, с горем пополам, сумели создать братья Дорошкевичи, Борис и Бо́рис.

Я сделал это в полагающееся время, в полагающемся месте. Николетта же… она, оказавшись на грани, потеряла контроль над телом и разумом и стала аватаром сама. Именно поэтому, превратившись в аватар стихии, она выжила во время инициации. И ее самые неприятные воспоминания от произошедшего – это страх перед несостоявшимися насильниками и убийцами, неудобства осознания себя на выжженной земле после того как все сгорело, и частичная потеря памяти.

Николетта, в возрасте девятнадцати лет, самостоятельно прошла стихийную инициацию. Это крайне редкая ситуация. Невероятно редкая, я бы даже сказал – о подобном практически не слышно с начала двадцатого века, когда одаренные только-только брали власть на планете.

Но редкая, очень редкая, или крайне редкая ситуация – это уже неважно. Передо мной сейчас девушка, стихийная инициация которой уже состоялась. Но сейчас в Николетте нет ни капли стихийной энергии – она ее просто не собрала. А ее энергетический каркас сейчас… его, для простоты, можно представить не как сетку энергетических каналов, а как большой резервуар. Допустим, бочка. В которую воткнули затычку – и роль этой затычки как раз выполняет синий яхонт. Он преграждает путь энергии. Причем энергии давящей – было бы Николетте меньше лет, у нее было бы время. Сейчас у нее меньше недели – и, если Источник не заполнить, он просто начнет необратимо изменять девушку изнутри.

Синий яхонт же пока преграждает путь давлению. Только… пример с бочкой не очень удачный, потому что он останавливает давление не изнутри, а снаружи. Как батискаф охраняет подводников на глубине Марианской впадины. Энергетические каналы девушки сейчас завязаны на этот сапфир, в котором – я теперь уверен, капля не обычной воды, а настоящей стихийной энергии Воды.

И когда этот блок, сдерживающий нарастающее давление на Николетту стихийной силы, которой стремится заполнится ее Источник, убрать… сила под накопившемся давлением хлынет по ее энергетическим каналам очень быстро, неудержимым бурным потоком. И тогда останется два варианта.

Первый – Николетта справляется с контролем стихии, все хорошо, все счастливы.

Второй – Николетта не справляется с контролем стихии. И эффект «выбитой пробки», вернее разрушенного батискафа, будет таков, что если Николетта не справится, то… как там Доменика вчера по-итальянски сказала, что все «пойдет по бороде»?

Всплеск возмущенной энергии будет может быть даже похлеще того, что произошел во время стихийной инициации Николетты. А самый главный нюанс всей ситуации в том, что на этих выжженных гектарах земли окажется не только пепел от сгоревшей Николетты, но и мои бренные останки. Просто потому, что как учитель я в момент касания стихии должен быть рядом с ней. Более того, касаться стихии, одновременно убирая блок, мы с Николеттой должны вместе, связанные ментальной связью.

Но. Это все серьезная, но техническая проблема – справимся, не справимся.

«Да справимся, я тебе гарантирую»

«И с чего такая уверенность?» – даже споткнулся я на середине мысли.

«Потому что если не справимся, нам амбец», – доверительно сообщил внутренний голос, причем сделал это с интонациями Валеры. По наглому, эгоистичному и высокомерному принцу я совсем не скучал, но надо признать, что его общества мне определенно не хватало.

Так, ладно, это все лирика.

В первую очередь меня сейчас, по мере того как я обдумывал ситуацию, беспокоил вопрос совершенно иной плоскости: заблокировать Источник Николетты можно было гораздо проще и дешевле. Ее блокировка – измененный инклюз, тем более редкий синий яхонт, стоит просто нереальных денег. А ведь его еще кто-то настраивал на ее энергетический каркас, это тоже не за спасибо делают…

Вместо такого вполне можно было прибить на время Николетту седативными веществами, можно было найти внешние блокираторы магии, не встраиваемые в энергетический каркас, можно было, уж на самый крайний случай, ее в искусственную кому ввести. Но вот ставить затычку синего яхонта, еще и с противоположной Огню стихией Воды… Это значит, ограничить варианты всего двумя – хорошим, и плохим.

Нет человека, нет проблемы. Все просто.

Именно это было сейчас причиной моей задумчивости.

Если Доменика сознательно выбрала для дочери подобный вариант? Или Николетта справится с контролем стихии, или нет – моментально превратившись в горстку раскаленного праха. Два варианта, которые устраивают Доминику Романо. Остальные, которые ведут к серьезным проблемам для нее – она просто исключила. Причем исключила ценой жизни своей дочери.

Все больше раздумывая об этом, я все больше склонялся к тому, что именно такой вариант преследовала замыслом Доминика. Потому что, если блокировать притяжение силы веществами, Николетта могла постепенно осваиваться со стихией – на что я в общем-то и рассчитывал, получив предложение об обучении. Но, в этом случае, Николетта своими действиями создавала бы так называемое эхо следа стихии, которое рано или поздно уловили бы или одаренные, или приборы контроля за применением силы дара.

Теперь вопрос – стоит ли мне говорить об этом девушке?

Ответ очевиден – нет. Пока нет. Николетта и так постоянно взволнованна, для нее – для обычной примерной девочки из частного пансиона для благородных девиц, происходящее уже стресс. Если еще подобным озадачу…

– Ты седативы еще принимаешь? – дежурно, думая совсем о другом, поинтересовался я у Николетты.

– Нет.

– Когда закончила?

– Я не принимала.

– Почему?

– Я не хотела бы отвечать на этот вопрос, – поджала губы девушка.

– Воу, – удивился я, глядя в ясные голубые глаза.

Вот это подача…

Я, придя сюда, ожидал, что Доминика – как бывшая одаренная, хотя бы объяснит дочери историю вопроса и заложит базовое уважение ко мне, как к учителю.

Ведь в любом учебном заведении, где учат владеющих даром, на любой лекции и уроке, связанными с освоением стихийной силы, учащиеся напрямую работают со смертью. С чужой или со своей. Даже на факультете природной магии, где обучаются целители, убить себя и окружающих – дело секундное. И вот это понимание тонкой грани, отделяющей жизнь от смерти, одной ошибкой превращающее миг существования в вечность забвения, закладывается в обучающихся азами с малых лет, и постоянно культивируется.

Учитель, а тем более мастер-наставник или навигатор, во время обучения – не просто друг, товарищ и брат или сестра, а нечто большее. Кто бы этот человек ни был, и какое бы к нему не было отношение за пределами аудитории. В которой, во время практических занятий, либо учитель держит в своих руках жизнь и свою и ученика, либо ученик держит в своих руках жизнь свою и учителя.

Но Николетта, судя по всему, от мира магии была далека также, как я, когда очнулся в посольстве Российской Конфедерации в Высоком Граде. Но это ее незнание норм поведения нужно было купировать как можно скорее.

Не зная, как бы выразиться повежливее, я осмотрелся. Внимание привлек водопад у дальней стены, к которому я и направился. И подойдя, в два быстрых и резких удара выломал одну из деревянных ламелей. Подхватив тонкую деревянную доску – метра два в длину и в ширину чуть больше ступни, вернулся к рабочему столу. На него и бросил, так что она приземлилась с громким деревянным стуком.

Девушка сидела с широко раскрытыми глазами – явно пораженная происходящим, но на мои действия никак не реагировала. Аккуратно поправив доску так, что она легла идеально на край длинного стола, я молча, жестом, попросил девушку уделить мне максимум внимания.

– Мне нужно тебя учить. Так?

– Так.

– Давай расскажу тебе всю идею того, что нам с тобой предстоит сделать. По аналогии. Владение стихией – это сродни быстрой езде на мощном спортивном байке. Для взрослого научиться азам управления таким мотоциклом несложно. Но вот десятилетний ребенок, сняв его с подножки, моментально окажется придавлен тяжелой тушей байка. Юный подросток, который оседлает тяжелый байк, не рассчитав скорость просто не удержит его на дороге. Управлять байком – я говорю управлять байком, а подразумеваю управлять стихийной силой, одаренные по рождению учатся с самых малых лет. Начиная с самый маленьких. Даже не с мини-байков, а с трехколесных детских велосипедов…

Я сейчас говорил, только более кратко, все то же самое, что когда-то долго (гораздо более нужно и гораздо более долго) в течении часа объяснял мне фон Колер, раз за разом повторяя все ранее сказанное.

– …Любой одаренный, который садится на байк – вернее, пробует управлять стихийной силой, готовится к этому годами. О воин, службою живущий, читай Устав на сон грядущий, и ото сна устав, читай настойчиво Устав – даже процитировал я. – Ты знаешь, что такое сила стихийного одаренного?

– Нет, – качнула головой Николетта.

– Сила одаренного – это размер энергии, который он способен сохранить и усвоить для использования. Размер байка, если грубо. У кого-то большой, у кого-то… очень большой. Но. Такая градация подходит для стихий элементарной магии – Воды, Воздуха и Земли. Но не для Огня – и это важно. Важно потому, что именно в Огне ты уже инициирована. А применительно к инициированному в Огне одаренному, определение силы звучит так: Сила одаренного – это сила мысли, умение контроля и концентрации. Это уровень его умения в обуздании потока энергии при создании конструктов, а также способность повелевать ими.

Подождав немного, ища понимание во взгляде голубых глаз девушки, я продолжил.

– Простыми словами – когда одаренный научился ездить на байке, это я последний раз сказал, дальше буду говорить «управлять стихийной силой», у адептов элементарных стихий есть всего две кнопки, по которым нужно небрежно хлопать. Неважно как хлопать – для того, чтобы все вокруг взрывалось, а враги бежали в панике. У адептов Огня – пианино, и для достижения схожего результата им на пианино нужно уметь безукоризненно чисто играть разные мелодии. Это разделение умений понятно?

– Да.

– Не только неопытные дети и подростки, но и даже умелые стихийные одаренные могут убить себя чрезмерно зачерпнутой силой. Даже элементарные маги, которым управлять стихией – как два пальца об дрова, то и дело умудряются выпилиться…

– Что сделать? – не поняла Николетта.

– Самоубиться.

– Все, поняла.

– Это при том, что все нормальные стихийные одаренные учатся контролю и концентрации, тренируясь с самых малых лет…

При этих словах я вспомнил Войцеха, который в Высоком Граде долгие годы делал из меня (Олега) самую настоящую машину для убийств, подготовив к Инициации даже без доступа к магии. И сделал ведь, красавчик. Не без проблем, но я достиг просто невероятного уровня, благодаря именно его подготовительным тренировкам. Его, и Мустафы – светлая ему память, и чернооких гурий побольше там, где он сейчас.

– …Стихийные одаренные тренируются с самых малых лет, с момента осознания себя разумным существом. Ты же, волею провидения, сейчас оказалась на, продолжая предыдущую аналогию, на мощном спортивном байке посреди спортивной трассы. И ты уже едешь со скоростью далеко за сто миль в час. Затормозить ты не можешь, даже сбавить скорость не получится – тебя метеорит догоняет. А вот это – коснулся я пальцем кулона на шее Николетты, – просто поставило тебя, твою стремительную езду, да и вообще всю ситуацию, на паузу. Просто представь, что на мототреке время замерло. И когда мы твой кулон снимем, тебя мгновенно увлечет вперед. Я же здесь для того, чтобы когда это случится, ты не убилась. Причем я должен научить тебя езде на байке без демонстрации, без предварительной практики, только рассказывая и ментально показывая тебе что и как нужно делать. Теперь ты примерно понимаешь сложившуюся ситуацию?

– Да.

– И самая, для меня, мякотка. Ты знаешь, почему моя жизнь висела на волоске в момент переговоров с сеньорой Романо?

– Потому что ты мог отказаться, а информация о моей… об инциденте…

Николетта замялась, а после вовсе прервалась, потому что я с кислым видом поднял руку, отрицательно махнув.

– Не знаешь, – констатировал я. – Желаешь услышать анекдот?

– Нет.

– Я все равно расскажу. Старого еврея ведут на расстрел, он вдруг резко останавливается и спрашивает: «А какой сегодня день? – Понедельник. – Вот это ничего себе неделька начинается».

Николетта над анекдотом ожидаемо смеяться не стала. А я вот смеялся, когда дядюшка Абрам мне его вчера рассказал.

– Сейчас поймешь, – хмыкнул я. – Скажи, ты сама решила вчера расстегнуть пуговицы блузки так, чтобы амулет был виден?

– Нет.

– Тебе сказала сделать это сеньора Романо.

– Да.

– Знаешь, почему?

– Мм…

– Не знаешь. Инклюз, которым тебе заблокировали Источник, держит поток стихийной силы, как плотина. И когда мы этот инклюз уберем, поток стихийной силы будет такой, что хлынет… хлынет, как разрушенная плотина. Вжух! – даже показал я, как хлынет поток силы. – И ты, в случае неудачи, умрешь.

– Я это знаю.

Я помолчал немного, ожидая вопроса. Уже было начал разочаровываться в неожиданной ученице, как она вдруг заговорила.

– Но это не отвечает на вопрос, почему твоя жизнь… висела…

– На волоске, – закончил я за понявшую наконец, в чем дело, Николетту. – Выброс энергии будет такой, что если ты не справишься, то мы поедем по радуге вместе – ты, и я. Ты эмпат, и контроль энергии мы будем осваивать с тобой в ментальной связке. Я просто вчера, во время нашего разговора, был немного отвлечен, – я демонстративно осмотрел Николетту с каблуков до выреза декольте, задерживая взгляд на изгибах фигуры, отличающих мужчин от женщин. И мысленно накатил сразу несколько возможных сцен продолжения нашего близкого общения, в которых участвовали мы, совещательный стол, диван в зоне отдыха, и совсем не участвовала одежда.

Девушка снова густо покраснела, а губа ее начала подрагивать. Подобная демонстрация мне самому не очень понравилась, но она была нужна для достижения эффекта. Демонстрация мне не нравилась, но в силу биологического возраста тела не нужно было стараться, чтобы дать почувствовать Николетте силу своего сексуального желания и дать волю буйному полету фантазии.

Николетта даже приоткрыла рот, чтобы что-то сказать резкое и отрезвляющее мою наглость, но снова была остановлена моим жестом. Взглядом я показал ей подождать, и выполнил несколько дыхательных упражнений для концентрации. А после сделал легкий жест, словно боец на ринге, который подманивает к себе противника.

Лицо Николетты изменилось. Я понимаю ее удивление – она только что слушала, и хорошо слышала мои эмоции. Но сейчас для нее словно звук если и не отключили, то на самый минимум убавили.

Я же просто сделал несколько упражнений из ментальных практик защиты, которые показывал мне еще фон Колер в самом начале обучения. И проведенной демонстрацией в связке легко выкрутил собственные эмоции так, что Николетта почувствовала отклик восприятия сначала на громком максимуме – с картинкой на диване, а потом на минимуме. У нее сейчас, почти уверен даже в ушах звенит – как бывает, когда выключается давно и громко звучащая в помещении музыка.

– Удивительно, правда? – подмигнул я Николетте, и разъяснил уже полностью: – Прости за некоторую грубость в мыслях. Ты девушка умная, наверняка поняла причину зачем мне, и даже больше тебе, это нужно было.

– Да, – кивнула все еще крайне удивленная Николетта.

– Во время нашего разговора с сеньорой Романо я просто не врубился, что согласие тебя обучать, учитывая способ блокировки твоего Источника – это значит для меня поставить свою жизнь на кон. Я не обратил внимание на блок кулона. Мне стыдно, но… как-то так. Считай, я сейчас чувствую себя как опозорившийся футболист, который при полном стадионе не попал с метра в ворота в отсутствии рядом игроков противника, – не скрывая смущения, я развел руками.