Текст книги "Правильный лекарь. Том 11 (СИ)"

Автор книги: Сергей Измайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 3

Пока Катя не погрузила Валеру в сон, я решил ещё раз проверить фактуру мягких тканей, прощупать скулы и нижнюю челюсть, повертеть туда-сюда уголки рта и крылья носа, чтобы представлять, что нужно сделать. Валера умудрялся хихикать, не задействуя при этом мимическую мускулатуру. Евдокия Савельевна тем временем листала книгу, которую мне дал Виктор Сергеевич.

– Я думаю, что начать желательно с формы скул и нижней челюсти, – сказал Виктор Сергеевич.

– Безусловно, – кивнул я. – Потому что форма лица уже поменяется, тогда с мягкими тканями колдовать меньше придётся.

– Всё правильно, – произнёс Виктор Сергеевич и тоже принялся прощупывать скулы.

– Ребят, а можно уже наркоз дать? – пробормотал Валера. – А то вы ещё ничего особенного не делаете, а мне уже больно.

– Я больно нажал? – удивился Панкратов.

– Нет, но я представляю, как вы мне ломаете кости и становится больно, – сказал Валера. – Морально больно.

– Какая ты чувствительная натура, – хмыкнул Виктор Сергеевич. – Катенька, солнышко, отключите нашего страдальца от реальности, пусть отдохнёт и не мешает нам думать.

– Хорошо, – сказала сестрёнка и положила пальцы на виски пациента.

– Пусть тебе приснится Пальма де Майорка, – пропел я, когда веки Валеры отяжелели и начали смыкаться. Уголки его губ дрогнули в полуулыбке, значит успел услышать. Только потом до меня дошло, что песня вышла в свет через двенадцать лет после того, как Валера этот самый свет покинул. Значит он улыбнулся тому факту, что я что-то спел, а не знакомой песне.

– Ну что, Саша, начинай, – сказал Виктор Сергеевич, демонстративно сложив руки на груди.

Я кивнул и приложил сразу обе ладони к нижней челюсти Валеры. Мне предстояло сделать челюсть визуально шире. Если её сломать в районе подбородка, раздвинуть крылья, потом перелом срастить, то получится именно то, что надо. Только тогда Валера жевать не сможет, точнее ему станет сложно это делать, так как жевательные зубы совпадать перестанут. Нужен какой-то другой выход. И я его нашёл.

Я вычитал в той книжке, что сейчас у Скобелевой в руках, что можно кость временно сделать более мягкой, повернуть в нужную сторону, а потом вернуть ей прочность и твёрдость. Через несколько минут нижняя челюсть стала достаточно пластичной, чтобы попробовать изменить её форму. я немного отогнул углы челюсти кнаружи. Направление альвеолярных отростков, в которых фиксированы зубы, привёл в прежнее положение. Получается то, что надо. Один только минус – кость почему-то стремилась вернуться в прежнее положение.

Значит вот ты как? Ну ладно, посмотрим, кто кого. Я снова развёл углы, но теперь чуть шире, чем надо, и начал воздействовать на них с целью сделать их снова твёрдыми. За время, ушедшее на уплотнение костных структур, челюсть приняла идеальную форму. Да во мне пропадает гениальный пластический хирург! А я всё время думаю, что это за запах?

Вторым этапом я занялся альвеолярными отростками, надо снова поставить их вертикально, чтобы не было проблем с пережёвыванием пищи. Можно, конечно, брекеты потом поставить, но можно и без этого обойтись. С левой и правой стороной я решил работать по очереди, так легче будет уловить нужный угол. Когда я наконец привёл челюсть в нужное положение, уже весь взмок. Странно, могу удалить огромную опухоль и срастить оскольчатый перелом бедра со смещением, а тут ничего особенного не сделал, потратив половину запаса энергии в ядре.

Ладно, продолжаем, на скулы должно уйти меньше. Здесь схема примерно такая же. Сделал правую скуловую дугу мягче, немного растянул, чуть-чуть выпятил в сторону и вперёд. То, что надо, фиксируем результат. Теперь то же самое слева. Закончив трансформацию левой скуловой дуги, я понял, что с меня пока хватит, надо взять таймаут.

– Прошу прощения, – сказал я, вытирая пот с висков и лба. – Пять минут на медитацию.

– А можно я попробую? – Вскочила со стула Евдокия. Ей бы ещё как первоклашке руку вверх вытянуть и трясти кистью.

– Евдокия Савельевна, вы уверены? – спросил Виктор Сергеевич, опередив меня.

– Уверена, – закивала она. – Неужели вы думаете, что я готова осознанно навредить Валерию Палычу?

– Осознанно точно нет, – улыбнулся я. – Но ведь можно и случайно. Если не уверены в своих силах, то лучше не стоит.

– Я уверена, – твёрдо сказала девушка, закрыла книгу и положила на столик.

– Ну хорошо, – сказал я, глядя ей в глаза. – Делайте. Только если что-то пойдёт не так, сразу останавливайтесь.

– Хорошо, Александр Петрович, – сказала она и подошла ближе.

Сначала она, как и я, двигала мягкие ткани, примеряясь, что куда сместить, потом начала действовать. Возможно, мне показалось, но Евдокия прикасалась к лицу Валеры с такой нежностью, что иногда даже появлялась мысль отвернуться. Наверно просто показалось.

Я на самом деле не очень-то верил, что у неё получится вот так с разбегу сразу сделать хорошо. В одном я был точно уверен, она ему не навредит. В случае, если что-то хоть чуть-чуть пойдёт не так, она сразу даст знать, и мы найдём выход из ситуации. Время шло, Евдокия продолжала водить ладонями по лицу Валеры, периодически сдувая в сторону непослушную прядь волос, то и дело падающую ей на лицо. Вскоре у неё на лбу появилась испарина, которая говорила о максимальной выкладке. На помощь она так и не позвала.

– Вроде бы всё, – сказала девушка, убирая руки от лица Валеры и отстраняясь.

Я подошёл ближе и всмотрелся в изменившееся лицо. На манипуляционном столе уже не было Александра Викторовича Лисина, это был натуральный Валерий Палыч Чугунов. Как говорится «собственной персоной».

– Мне кажется, у него такой цвет волос был, как считаете? – спросила Евдокия. По её лицу было видно, что она сильно волнуется, но в целом довольна результатом своих стараний.

– Ого! – воскликнул я, заметив, что тёмные волосы стали светло-русыми. – А я сначала даже не обратил внимания. Если он до этого материализовался так, как выглядел раньше, а насколько я понял, именно так и было, то сейчас совпадение идеальное.

– Ну, слава Богу! – воскликнула девушка, наконец-то расслабилась и улыбнулась.

– Катя, буди нашего литейщика, – обратился я к сестрёнке.

Она прикоснулась пальчиками к его вискам и вскоре Валерий Палыч открыл глаза.

– Я уже заснуть успел, пока вы с духом собираетесь, – недовольно пробурчал он. – Хотя сны снились сказочные, я бы их ещё раз пересмотрел. Ну вы делать будете что-нибудь или нет?

– Вообще-то мы уже закончили, Валер! – рассмеялся я. – Основную работу Евдокия Савельевна сделала, очень старалась. Как настоящий получился, иди в зеркало глянь.

– Да ладно, ты шутишь? – сказал Валера, вскакивая со стола до того, как я успел его опустить.

Подойдя быстрым шагом к зеркалу, он принялся разглядывать своё отражение и щупать лицо руками, потом провёл пятернёй по волосам и улыбнулся.

– С ума сойти, – пробормотал Валера, продолжая вертеться перед зеркалом. – Словно и не умирал вовсе. Ну вы, блин, даёте! Дайте-ка я вас обниму!

Кто бы сомневался, первой он изъявил желание обнять Скобелеву. Она, как воспитанная девушка, сделала вид, что смущена таким поступком, но по глазам-то видно, что ей понравилось. Следующий на очереди был я.

– Спасибо, Сань, – сказал он, хлопая мне куда-то в область лопатки. – Это ведь ты всё организовал.

– А я вообще не причём! – сказал вдруг Виктор Сергеевич, давая понять, что его крепкие мужские объятия не интересуют. – Я вообще, можно сказать, мимо проходил. Это вот молодое поколение благодарить надо, они всё сделали. Я просто источник литературы.

– Всё равно спасибо! – сказал Валера и протянул ему руку, передумав обниматься. – Практически уверен, что ваш вклад очень весомый.

– Ну что, Валерий Палыч, – обратился я к заново рождённому. – Поехали в управление полиции новый паспорт делать?

– Что, вот так прям сразу? – опешил он.

– А чего тянуть? – улыбнулся я. – Будут документы и начнётся новая жизнь. Теперь уже абсолютно легально.

– Ну да, ты прав, – кивнул он. Потом повернулся к Евдокии и хитро подмигнул. – Не прощаюсь.

Последняя фраза явно была адресована именно девушке, улыбка которой стала ещё шире.

Белорецкого я предупредил заранее, что паспорт нужно будет делать другой, он гарантировал мне, что проблем у нас с этим вопросом не возникнет. Полицмейстер не обманул, стоило нам только в указанном кабинете назвать фамилию, как нам тут же выделили провожатого, который сначала отвёл Валеру сфотографироваться, потом в кабинет, где с его слов записали все данные, в том числе дату рождения и прописку. Я думал, что забирать надо будет как минимум на следующий день, если не позже, но новый паспорт отдали не больше, чем через полчаса. Как всё-таки хорошо иметь в друзьях начальника полиции Питера, очень полезно.

– Поздравляю, Чугунов Валерий Палыч, – сказал я и пожал ему руку. – Такое дело надо бы отметить, может сходим в какой-нибудь ресторан? Теперь ты угощаешь, я точно знаю, что деньги у тебя есть.

– Обязательно сходим, Сань, – с виноватым видом ответил Валера. – Только, ты не обижайся, в другой раз. Сегодня у меня были другие планы.

– Ох и шустрый ты, Валерий Палыч! – рассмеялся я. – И когда ты уже успел договориться?

– Саш, я так долго мечтал стать живым и время так медленно для меня тянулось. А теперь, когда моя мечта сбылась, я ценю каждое мгновение и стараюсь ничего не упустить. Каждая потерянная секунда причиняет дискомфорт.

– В том числе и сейчас? – хмыкнул я.

– Не преувеличивай, ты мой друг и на тебя мне времени не жалко, но так тормозить, как это было в прошлой жизни, я не собираюсь. Поэтому, если понравилась девушка, я не вижу смысла полгода ходить подмигивать, а только потом в первый раз поздороваться, а ещё через год пригласить в кино. Этот вариант мне не подходит. Да к тому же я сразу заметил её интерес ко мне, тогда тем более нечего мять воротник, надо делать шаг первым и сразу в упор.

– В этом ты прав, – улыбнулся я. – Многие своё время ценить не умеют и долго раздумывают, не решаются сдвинуться с места. А у тебя с твоим отношением к жизни будет всё, как ты захочешь. Тебя подвезти куда-нибудь?

– Было бы здорово, – сказал Валера и улыбнулся в ответ. – Я тебе сейчас скажу адрес.

Через десять минут мы подъехали к небольшому особняку недалеко от центра, на крыльце уже стояла улыбающаяся Евдокия. Увидев подъезжающую мою машину, немного смутилась.

– Ну, я пошёл, – сказал Валера, махая ей рукой в окно. – Стоит уже ждёт, красотуля моя. А с тобой тогда в другой раз посидим в каком-нибудь трактире, хорошо? Не обижаешься?

– Глупый вопрос, конечно нет! – рассмеялся я. – Наоборот, я рад за тебя, что ты так пьёшь жизнь большими глотками. Будь готов к новому большому глотку завтра, к Кораблёву поедем.

– О! Вот это дело, ну тогда до завтра.

Валера схватил большой букет, который он купил в лавке неподалёку от управления полиции, вышел из машины и бодрым шагом направился в сторону ожидающей его девушки. Я помахал ему вслед, но он не видел, зато увидела Евдокия и помахала мне.

Я посмотрел на часы, ещё не было и шести. Тогда я вполне могу успеть убить сегодня ещё одного зайца, если у этого нет на сегодня других планов. Отъехав в сторону пару кварталов, я остановился, достал телефон и набрал Курляндского.

– Ты наконец-то вспомнил номер моего телефона? – проворчал старик. А чего я ожидал? Сам виноват. – Или просто все остальные не отвечают?

– Прости, дядя Гот! – виноватым голосом протянул я. – Суета, маета, наука всякая, а скоро университет открывать.

– Хватит балаболить уже, – в том же сварливом тоне продолжил Курляндский. – Если хочешь поговорить, то приезжай, не люблю я все эти ваши телефоны, не разговор это.

– Так я и хотел заехать на чай, если вы не против, – сказал я, стараясь не обращать внимания на его тон. Уже всем известно, что он человек настроения, но точно не гад какой-нибудь, а просто вредина. Добрая вредина, кстати, как я успел выяснить. – Ты же не против, если я приеду с девушкой?

– Нечего тут ко мне девок всяких возить! – буквально рявкнул он, заставив меня открыть рот от удивления. – Невесту свою вези, а про девок забудь, слушай старика!

– Хорошо, дядя Гот, – ответил я и рот снова невольно расплылся в улыбке. И как человек умудряется говорить хорошие вещи так, что они сначала пугают? Талант, а его, как говорится… Ну вы поняли. – Сейчас заеду за Настей, и мы скоро будем. Могу Илью с Лизой по пути подхватить.

– Нечего их подхватывать, – недовольно буркнул Курляндский. – Они уже сами сюда едут, уже скоро будут. Вот и поговорим тогда.

Курляндский без предупреждения бросил трубку, а у меня несмотря на его недовольные интонации появилось почти праздничное настроение. Словно я еду к любимому дедушке рождество отмечать.

Настя такое увеселительное мероприятие одобрила, быстро собралась и через десять минут моего ожидания у парадной уже села в машину. Мы решили сделать небольшой крюк и заехали в кондитерскую за тем самым тортом, что я покупал, когда шёл на встречу с Волконским в доме тёщи градоначальника. Это может и не шоколад со стола императора Бельгии, но тоже достойный десерт к чаю.

Дворец Курляндского было не узнать. Из огромных мрачных почти руин он превратился в городскую достопримечательность. Любо дорого смотреть. Даже бронированную дверь покрасили и украсили так, что теперь она снаружи смотрелась вполне гармонично, а не как вход в золотохранилище. Вот только на звонок он реагировал, как обычно. Мы простояли на крыльце на ветру минут пять, не меньше. Потом дверь начала плавно открываться и на пороге нас ждал дядя Гот собственной персоной. Ну почему он никак не наймёт себе дворецкого?

– Ну, привет, племянничек, – мягким голосом сказочника произнёс Курляндский и его до этого суровое лицо расплылось в приветливой улыбке. Катастрофически не хватало музыки из передачи «в гостях у сказки». – И ты, Настенька, здравствуй!

Меня всегда поражало с какой скоростью может меняться его настроение, но сейчас он побил все рекорды. Он повёл нас за собой по анфиладам комнат, хвастаясь новыми картинами, восстановленными фресками на стенах и потолке, отреставрированной мебелью и золочёными канделябрами. Маршрут к обеденному залу в этот раз несколько удлинился за счёт экскурсии. Готхард Вильгельмович без устали рассказывал по пути про все достопримечательности, да так профессионально, словно проходил курсы и практику при Эрмитаже.

Он не переставал рассказывать и когда мы вошли в обеденный зал, где за столом уже сидели Илья с Лизой. У Юдина глаза были больше, чем у совы, когда он увидел цветущего Курляндского.

– Вы пока проходите, присаживайтесь, а я сейчас приду, – заговорщицки подмигнул нам дядя Гот. – Распоряжусь насчёт ужина. Тортик можешь на стол поставить.

С этими словами он вышел через другую, более неприметную дверь.

– Ты его в какое место поцеловал? – полушёпотом спросил меня Илья, склонившись поближе, словно опасался, что Курляндский его услышит. – Он тут всё рычал ходил, бухтел, а тут как подменили.

– Никуда я его не целовал! – рассмеялся я. – Видимо дядя просто очень любит своего племянника.

– Расскажи рецепт, – так же шёпотом продолжил Илья, Лиза молча улыбалась и косилась на него. – А то может он и жениха своей внучки так же полюбит?

– Не расскажу, – сказал я и показал ему фигу. – Это слишком тонкие материи, чтобы выдавать кому ни попадя.

– Это кто? – возмутился Илья уже в голос. – Это я-то кто ни попадя?

– Да угомонись ты, – хмыкнул я. – Нет никакого рецепта. Он тоже на меня рычал, когда я ему позвонил. Я сам не ожидал, что он такой лапочкой окажется, когда сюда ехал.

Илья хотел что-то ещё сказать, но в это время открылась дверь и зашёл Курляндский. Он сел напротив нас и создалось ощущение, что мы пришли на занятие, а он наш преподаватель. А что, он идеально подходит на эту роль, язык хорошо подвешен. И студентов в страхе держать сможет при необходимости.

– Ну, рассказывай, Саш, о чём ты хотел поговорить? – спросил Курляндский. Теперь он уже не был медовым одуванчиком, а просто спокойным и расслабленным.

– Ты уже ведь знаешь, что строится новый медицинский университет? – спросил я.

– Знаю, – кивнул он, сразу став более серьёзным и сдвинул брови. – Но, так и знай, работать туда не пойду!

Глава 4

Слова Курляндского меня просто ошарашили, хотя я и ожидал нечто подобное, учитывая его склонность к затворничеству. Судя по всему, уговорить его будет очень сложно, но можно постараться.

– Дядя Гот, я даже не успел ничего рассказать, а вы сразу вот так, – спокойно произнёс я, хотя у самого настроение немного подпортилось. – Почему так категорично?

– Все кругом прекрасно знают, что я за пределы своего дворца никуда не выхожу, – недовольно произнёс Курляндский. – Я даже по своему парку не гуляю, если ты до сих пор не в курсе. Мой садовник работает только для хорошего впечатления для гостей и для вида из окна. Если ты обратишь внимание, самые красивые участки – это вокруг дворца и от него до ворот, а дальше всё кое-как.

– Да, я замечал, что эти участки отличаются, но насчёт «кое-как» не согласен, у вас отличный садовник, – ответил я, спокойно глядя ему в глаза. Кажется, это помогло, он тоже начал успокаиваться. – Но я ни разу не слышал историю о том, почему вы стали таким затворником.

– Хочешь сказать, что Панкратов тебе не рассказывал? – удивлённо спросил Курляндский.

– Не припомню, если честно, – пожал я плечами. – Может быть тогда вы будете преподавать фармакологию, не выходя из своего дворца? А что? Площади у вас позволяют. Несколько комнат выделить под учебные аудитории и лекционный зал. Оборудовать учебную лабораторию. Среди студентов в свою лабораторию найдёте себе достойных помощников. Всё получится, как вы любите, из дворца выходить не придётся и своими бесценными знаниями поделиться сможете.

– Какую-то ерунду ты мне предлагаешь, Саша, – недовольно буркнул Курляндский, но мне показалось, что он уже смягчился и призадумался. – Ты хочешь, чтобы я домой пускал толпы безмозглых студентов?

– Ну почему сразу безмозглых? – возмутился я, стараясь с этим не перегнуть. Как бы ни разговаривал дядя Гот, я с ним всегда старался вести себя осторожно и корректно, в данном случае это всегда даёт свои плоды. – В наш университет смогут поступить не все желающие. Я хочу, чтобы все наши выпускники высоко котировались во всей Российской империи, следовательно лоботрясов и нерадивых будем гнать взашей. А уж тех, кто захочет посвятить свою жизнь фармации, вы сможете и сами отбирать.

– Не нравится мне эта идея всё равно, – пробормотал старик, но уже более серьёзно призадумался.

Мне кажется, надо ещё немного на него поднажать, и он созреет. Не такой уж он и нелюдимый, каким хочет себя показать. Видно же, правда только для опытного взгляда, что он рад всех нас здесь видеть. В том числе и Илью, на которого он рычал, пока мы не пришли. Мне кажется, он просто сильно переживает за свою единственную внучку, поэтому слишком придирчиво относится к человеку, назвавшемуся её женихом. Но, он поймёт через какое-то время, что Илья очень даже достойная партия для Елизаветы. А когда поймёт, то перестанет на нём отыгрываться по любому поводу и придираться по пустякам.

Прислуга начала накрывать на стол. Похоже финансовые дела Курляндского пошли в гору, потому что на столе начали появляться дорогие изысканные блюда, приготовленные по заморским рецептам. То есть всё, как он любит. Когда закончили заставлять стол тарелками, я прикинул, сколько времени нам надо здесь провести, чтобы он опустел.

– Дядя Гот, может я что-то не знаю, – осторожно начал я. – Может мы ещё кого-то ждём?

– Вот ещё, – буркнул он. – Мне и вас предостаточно.

– Так, ребята, дедушка, давайте не будем ссориться, сегодня такой прекрасный день, – взяла на себя дипломатическую миссию Лиза.

– Чем же это он такой прекрасный? – насторожился Курляндский. С внучкой он всегда разговаривал без излишней жёсткости и грубости. – Сегодня уже не первый солнечный день подряд, я заметил, что весна приближается и скоро расцветут мои любимые подснежники.

Сказав про подснежники, он улыбнулся и его лицо стало расслабленно добрым. Но потом он быстро вернул себе хмурую маску. У меня создалось впечатление, что он играется, изображая негативные эмоции. Зато позитивные у него получались очень естественно. Да он просто душка, но стесняется показывать это людям. А может боится? Ни для кого не секрет, что все наши комплексы родом из детства. Возможно его кто-то сильно обидел или он получал за свою доброту чёрной монетой. После такого люди часто уходят в себя и в науку, становятся отшельниками и социопатами.

– А чем он прекрасный, мою любимый дедушка, – промурлыкала Лиза, – тебе сейчас Илья расскажет.

– Что же он мне такого расскажет? – спросил Курляндский и с недоверием посмотрел на Юдина.

Кажется я начал догадываться, дядя Гот наверно ещё ничего не знает об их планах.

– Дорогой вы наш, глубокоуважаемый Готхард Вильгельмович, – торжественным тоном начал Илья, поднимаясь со стула. Невооружённым глазом было видно, как он волнуется. На сцене перед сотней зрителей он был гораздо смелее. – Я хочу сообщить вам приятную новость. Мы с Елизаветой решили связать свою жизнь узами брака. Ну то есть пожениться. Мы любим друг друга и жизни друг без друга не представляем. Хотим быть вместе всегда, в горе и в радости. Но сделать этого без вашего благословения мы не можем и не хотим. Поэтому, я хочу попросить у вас руку вашей внучки.

– Левую или правую? – спросил у него Курляндский, странно глядя исподлобья.

– Что? – растерялся Илья.

– Какую руку ты хочешь попросить? – нервно уточнил старик. – Не обе же! Про обе речи пока не было.

– Видимо я не совсем вас понимаю, – пролепетал и без того взволнованный Илья, окончательно теряя связь с реальностью. А я просто сидел и улыбался. Готхард с ним просто играет. Или, что вполне возможно, издевается. А это в его случае уже хороший признак. Илья увидел мою ухмылку и его глаза стали ещё шире. – А ты чего лыбишься?

Я молча приложил палец к губам, очень надеюсь, что он поймёт. Вроде бы понял. Просто молча уставился на старика в ожидании продолжения. И чего он так удивляется? Вроде знает уже, что из себя представляет Курляндский. Хотя, наверно и сам Курляндский слабо себе представляет, что он такое.

– А чего это ты так личиком осунулся, Илюшенька? – чуть ли не пропел дядя Гот. Я еле сдержался, чтобы не заржать, как конь на пастбище. Шоу продолжается. – Да всё, успокойся. Лучше скажи мне, ты её любишь?

– Очень, – закивал Илья и на лице появилось жалкое подобие улыбки.

– Ты же понимаешь, что, если ты её обидишь, я тебя с того света достану?

– По этому поводу точно можете не переживать, – уже более уверенно сказал Юдин, начиная потихоньку приходить в себя. – Я сам за неё кого угодно порву на части.

– Тогда забирай, – невозмутимо сказал Готхард, словно у него спросили крестовую отвёртку, и продолжил что-то резать ножом у себя в тарелке.

– Хм, спасибо, – произнёс Илья и сел обратно на свой стул.

Некоторое время все молча продолжали ужинать. Потом потихоньку, по настойчивой инициативе Елизаветы, началась обычная светская беседа ни о чём и обо всём сразу. Обе начатые до этого темы в разговоре больше не фигурировали. По поводу преподавания фармацевтики я решил повременить с разговором, вернусь к нему позже. Мне кажется, что Курляндский сейчас упирается принципиально, не к лицу князю быстро сдаваться. Так что не теряю надежды.

– Интересно, а куда это мы едем? – спросил Илья, когда мы выехали от Курляндского, но я повернул не совсем туда, куда было бы логично.

– А вам не интересно, что ли? – удивился я, считая, что все знают, куда я повернул.

– Сань, когда крыша протекает, надо вёдра подставлять, потом вызывать мастеров, например Корсакова, – недовольно произнёс Илья.

– Что опять не так? – немного раздражённо спросил я.

– Ты тогда уж поселись там в вагончике и следи, как укладывают каждый кирпичик, – предложил Илья. Лиза молча ткнула его кулачком в бок. Я это заметил только благодаря тому, что Юдин сидел рядом со мной, а девушки на втором ряду сидений.

– Не перегибай, – бросил я.

Через несколько минут мы уже подъехали к стройке. Уже темнело, а строительство продолжало кипеть в свете прожекторов. Фундамент центрального блока был уже готов и начали возводить стены. Крылья здания пока обретали фундамент, но свай уже не было видно. Мне казалось, что процесс движется чертовски медленно. Потом вспомнил, как велось строительство кирпичных домов в моём мире и понял, что я слишком многого от них хочу, они и так молодцы. Илья, Настя и Лиза стояли позади меня и смотрели молча.

– Что, Александр Петрович, уже соскучились? – голос Шапошникова прозвучал совсем рядом.

– Есть такое, – улыбнулся я и пожал протянутую мне руку.

– Мы неплохо продвигаемся, – сказал Николай. – Особенно после того, как я заменил бригаду бракоделов, которые сваи не умели считать, на нормальных ребят. У нас же оплата сдельная, все стараются побольше успеть сделать, чтобы быстрее получить деньги.

– Это правильно, – кивнул я. – Чем тянуть резину, лучше быстрее закончить, а потом хорошо отдохнуть.

– Согласен, – ответил Николай и встал рядом со мной. Мы теперь с ним на пару любовались, как кипит работа.

Войдя в манипуляционную на следующий день, я Скобелеву не узнал. Раньше она тщательно скрывала свою природную красоту, а теперь решила этого не делать. Евдокия увидела, что я смотрю на неё раскрыв рот и покраснела, а Света стояла ухмылялась.

– Со мной что-то не так? – смущённо спросила Евдокия. В моём родном мире такие красотки с такой врождённой скромностью большая редкость. Быстро попадают в модельный бизнес и скромность растворяется практически бесследно.

– Да всё так, – улыбнулся я, стряхивая с себя сиюминутное оцепенение. – Просто немного непривычно, вот и всё. Ну что, начинаем работать?

– Да, Александр Петрович, – улыбнулась она, немного расслабившись, но румянец со щёк уходить не спешил.

Мы излечивали одного пациента за другим, каждый раз я давал себе отчёт, что я в этой процедуре лишний. За время проведённых сеансов я не поймал ни одного тромба или эмбола, потому что их просто не было. Скобелева справлялась со стенозами любой сложности без единой помарки.

– Евдокия Савельевна, мне кажется нам надо делать изменения в графике, – сказал я, когда вышел очередной пациент.

– Я что-то делаю не так? – испуганно спросила она.

– Единственное, что вы делаете не так, это ваша вера в себя, – улыбнулся я. – Вы всё делаете идеально, я даже начинаю немножко завидовать. И, я считаю, что вы вполне созрели, чтобы заниматься лечением атеросклероза самостоятельно, без ассистента. Я сегодня работаю просто наблюдающим.

– Спасибо, Александр Петрович, – улыбнулась девушка. Лицо, достойное глянцевой обложки. Ещё не каждая глянцевая обложка достойна её лица. – Я очень старалась.

– И это принесло свои плоды, – ответил я. – Я тогда завтра возьму себе в напарники кого-нибудь из практикантов, а вам подготовят вашу личную манипуляционную, будете работать самостоятельно. А в ближайшее время и к вам придут практиканты.

– Как-то немного боязно, – призналась Евдокия. – Может хотя бы эту неделю доработаем?

– Так я же не работаю, – усмехнулся я. – Просто стою рядом. Так что я думаю, что вы вполне справитесь с работой самостоятельно.

– Хорошо, – без особого энтузиазма ответила Евдокия. – Я попробую.

– И у вас всё получится, – добавил я. – Может есть какие-то предпочтения? Например, сосуды сердца или сонные артерии?

– Я, пожалуй, лучше пока ещё какое-то время сосудами ног позанимаюсь, чтобы быть полностью уверенной в своих силах, а к концу недели определюсь, хорошо?

– Договорились. – кивнул я. – А пока продолжаем. Света, зови следующего.

О встрече с Кораблёвым я договорился ещё с утра. Понимая его занятость, я не сильно надеялся даже, что сегодня получится к нему попасть, но он с радостью ответил, что сегодня ждёт меня после работы. Моё обещание сделать ему очень интересный сюрприз он воспринял с энтузиазмом.

– Может мне тогда пригласить на встречу своих ведущих инженеров из конструкторского бюро? – спросил Эдуард Филиппович. – Ты хочешь принести какие-нибудь новые чертежи?

– Нет, чертежей не будет, но инженеры вполне могут пригодиться. Только, если возможно, чтобы они ждали не у вас в кабинете, а при необходимости их можно будет позвать.

– Хм, градус интриги нарастает, – произнёс Кораблёв. – Ну хорошо, пусть будет так.

Когда я подъезжал к дому Валеры, тот уже стоял на тротуаре возле арки и с нетерпением ждал моего приезда.

– Я уже немного замёрзнуть успел, – высказал он.

– Так я же сказал, что буду минут через пятнадцать, зачем ты сразу вышел?

– Когда ты позвонил, я прогуливался в сторону Адмиралтейства и обратно, нервы успокаивал. Решил, что домой идти уже нет смысла, ждал здесь.

– Понятно, – хмыкнул я. – Значит нет в том моей вины. Как настрой?

– Немного волнительно, – признался Валера. – От этой встречи буквально зависит моя жизнь. Если он меня на работу не возьмёт, я с голода ещё долго не помру, но жизнь-то продолжается. Да и не привык я транжирить деньги и ничего не делать. Лучше копить.

– Тут я тобой полностью согласен.

– Что мне ему сказать-то? – спросил Валера и я понял, что внешне он храбрится, а на самом деле очень волнуется.

– Фамилию ему свою назовёшь, и он сразу возьмёт тебя на работу, – сказал я, на что Валера расхохотался.

– Хорошо, что моя фамилия не Негодяев, – сказал он, отсмеявшись. – Был у нас такой на работе. Очень неплохой, кстати, человек, я хочу сказать. Не то, что Любимов. Этому палец в рот не клади. А Кишечкин никогда на пищеварение не жаловался. Так что фамилия не самое главное, что определяет человека.

Я припарковал микроавтобус перед офисным зданием «Кораблёв и Ко». Машины сотрудников здесь уже стояли не плотным строем, у некоторых рабочий день закончился, но большинство были ещё на месте. Надеюсь, ведущие инженеры не сильно пострадали из-за задержки на работе.

Охранник на входе проверил наши документы и отвёл к нужному лифту, который ехал напрямую в приёмную владельца компании. Девушка на ресепшене была опять новая и приветливо спросила:

– Вам назначена встреча? – вопрос сопровождался обворожительной, но в то же время холодной дежурной улыбкой.

– Да, Эдуард Филиппович нас ждёт, – ответил я. – Можете доложить, что пришёл Склифосовский.

– Склифосовский? – переспросила она и её улыбка стала гораздо более искренней. – Александр Петрович?

– Он самый, – кивнул я.

– Сию минуту, – сказала она и нажала на кнопку коммутатора, не сводя с меня глаз.

Не припомню, чтобы у меня такая лечилась, скорее всего кто-то из родственников. Девушка шефу, кто пришёл, и сразу попросила нас пройти, услужливо открыв дверь. Раньше меня здесь так не встречали.