Текст книги "Крестовый перевал"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Пожалуйста. Я не возражаю.

Ткач торопился застолбить полученное разрешение:

– Благодарю. Ну, а ваши люди, Сергей Николаевич, могут контролировать правильность отсчета времени. Тоже, так сказать, ради чистоты и справедливости…

Тревогу объявили через десять минут. В каждом помещении, где штатом предусматривались рабочие места сотрудников, сработала система оповещения и управления эвакуацией. Из подвешенных под потолком небольших динамиков слышался голос, извещающий о пожаре и необходимости срочно покинуть здание. Над каждой дверью отчаянно мигали красные табло «Пожар», а на стенах коридора на равном расстоянии друг от друга вспыхивали зеленые стрелки, указывавшие направление на выход.

Руководство компании собралось снаружи у выхода. Настроение у всех было неплохое: курили, посмеивались. Вся охрана стояла внутри – в холле, возле автоматических электронных турникетов.

Не прошло и нескольких секунд после объявления тревоги, как появились первые сотрудники, спешившие покинуть офис. Это самые сознательные. За ними потянулись и остальные. Народ громко обсуждал учебное мероприятие; отпускали шуточки в адрес проверяющих, и в целом все были довольны привнесенным в скучную офисную жизнь разнообразием.

Пропустив основную волну «спасающихся», Ткач с Толиком разошлись: милицейский капитан проверял ход эвакуации снизу, инспектор-пожарник поднялся на самый верх и начал проверку оттуда. Оба скрупулезно исполняли свои обязанности: заглянули во все кабинеты и, обнаружив там кого-то, сделали вид, будто собираются зафиксировать нарушение. Это работало безотказно – нарушитель моментально подскакивал и скоренько убегал к выходу из здания.

На третьем этаже люди в форме встретились.

– Никого? – тихо спросил Юрка.

– Пусто, – ответил Толик, – как зимой на пляже.

– Отлично. Лифт отключен до окончания мероприятия. Иди к лестнице и слушай.

– Понял…

Глава вторая

Россия, Саратов

Наше время

Я валяюсь на диване, потягиваю прохладное пивко из бутылки и лениво перебираю пультом телевизионные каналы. Мама чуть поодаль стоит у гладильной доски и водит утюгом по свежевыстиранному постельному белью.

Натыкаюсь на новости. Что там творится на беспредельных просторах России? Делаю звук громче, прислушиваюсь…

Опять страшилки. Население Российской Федерации медленно, но верно сокращается. Арестован очередной чиновник-взяточник. Сборная России проиграла решающий матч. Пьяные менты насмерть сбили двух пешеходов…

– Господи, да что же это творится? – сетует мама. – И кого ставят обеспечивать и защищать правопорядок? От них самих надо скоро будет защищаться!

Молчу. Лучше не развивать взрывоопасную тему.

Лично меня происходящее не удивляет. Конкретная ситуация бесит, а удивления нет. Так уж вышло, что волна народного гнева в начале девяностых вынесла на своем гребне недалекого Ельцина. Споры о великих людях не стихнут никогда, но я в значительное влияние личности на историю не верю. По-моему, опоздай Ульянов в свой пломбированный вагон, и знаменем революции стал бы Троцкий. А помри Джугашвили в туруханской ссылке от тифа, и на Пленуме ЦК в 22-м году был бы избран другой Генеральный секретарь. Так и в истории с Ельциным. Никаких особенных заслуг этого человека в развале страны я не вижу, ибо почва для этого готовилась в течение многих лет чередой чудовищных партийных ошибок и объективных исторических событий. Его «заслуга» в другом. Придя к власти, он дал свободу не только тем, кому она полагалась по праву: простому народу, средствам массовой информации, бизнесу. Он был излишне щедр к «прихватизаторам» и устроил настоящий бардак, раздавая ее всем без разбора, включая бандюков, коррупционеров и просто мошенников… А теперь мы тупо пожинаем плоды большого ельцинского «передела». Именно в тот период пришли в органы правопорядка за легкой наживой те, кто сейчас расстреливает мирных граждан, сбивает по пьяни детей и беременных женщин. Именно тогда в государственные структуры хлынули те чиновники, что отстроили и продолжают отстраивать дворцы на взятки и ворованные деньги. Именно с того момента пошел глубочайший провал в демографии и в экономике страны. Стали люди уходить из научной, спортивной, культурной, социальной сферах. Каких-то восемь-десять лет беззакония и… такой пипец.

Эх, чего теперь воду в ступе толочь.

На экране телевизора звонкой пружиной раскручивается очередной сюжет голливудской бредятины о спасении американцами мира. Почему-то они спасают его исключительно в кино, а в настоящей жизни только и делают, что приближают его безвременную кончину. С неизменной молитвой: во имя всего святого!

Какая прелесть.

Дотягиваюсь до пивной бутылки, но та оказывается пуста.

– Мам, ты замечала, какие у товарищей американцев большие ладони?

– Наверное, много работают?

– Да, работать они умеют – этого не отнять. А ручищи расплющенные, по-моему, оттого, что постоянно сами себе аплодируют.

Вздохнув, выключаю пультом телек, встаю и тащусь в свою комнату.

– Пашенька, я сегодня утром начала тратить те деньги, что ты мне дал, – гладя утюгом наволочку, виноватым голосом признается мама. – Купила на рынке очень дорогую рыбу…

Я останавливаюсь рядом.

– Ну, и правильно сделала.

– Там сегодня палтуса привезли – по двести пятнадцать рублей за килограмм. Рыбки – одна к одной. Я не устояла и взяла полтора килограмма…

– Отлично. Отведаю твоей рыбки. – Целую маму в щеку и забираю из стопки выглаженного белья свои джинсы.

– Ты куда-то собрался?

– Да. Пойду, проветрюсь. Что-то засиделся я дома…

Спустя четверть часа с удовольствием выхожу на улицу, вдыхаю полной грудью и направляюсь на набережную. Бытует такое мнение, что возле большой воды жара переносится легче. Сейчас проверим…

Вторая половина дня. Яркое солнце, раскаленный асфальт многоярусной саратовской набережной. Народу вокруг мало – большинство горожан жарятся на работе, остальные спасаются от зноя за городом.

Ныряю в первое попавшееся кафе, устроенное прямо под сенью каштанов. Тупо и согласно Марксу меняю у продавщицы деньги на пиво. Усевшись за столик, любуюсь бескрайними волжскими просторами, наслаждаюсь холодным напитком и абсолютной свободой…

Через час становится скучно.

Пиво – это здорово, но врачи рекомендуют употреблять его в компании с хорошими людьми. Скажем, с друзьями у крыльца загородной баньки или с симпатичной телкой накануне качественного секса. Тогда и жизнь приобретает оптимистичные оттенки.

Увы, но на малой родине у меня с друзьями, банькой и телками туговато.

Рассчитавшись, покидаю кафе, выуживаю из кармана мобильник и набираю номер Серафимы. Пару дней назад в доме Андрея нам так и не удалось спокойно поговорить: то Юрка со своими закидонами, то единогласные просьбы вспомнить боевые будни…

Прощаясь, мы обменялись с ней номерами телефонов и договорились созвониться. По-моему, самое время.

…Серафима живет почти в центре, работает на окраине города в какой-то бумажной конторе, именуемой офисом. Сказала, что подъедет ровно в семь, и просила подождать у дома. Неспешно иду к обозначенному объекту, «инспектируя» по пути все платные туалеты.

Нахожу нужную улицу и дом, ныряю в арку в надежде повстречать во дворе свободную лавочку. Во дворе орут дети, по-военному грохают китайские петарды. А все лавки оккупированы местными бабками, подозрительно косящими в сторону любого чужака.

– Ладно, – ретируюсь в арку, – подожду на улице.

Навстречу выплывают две мужские фигуры. Судя по внешности, гости с Кавказа. На этих горных орлов глаз у меня наметан – легко опознаю за километр.

Разминулись.

Замедляю шаг, оглядываюсь. И успеваю заметить, как один из парней быстро отворачивается.

Останавливаюсь, изо всех сил напрягая мозги. Одного из них я где-то видел. Того, что постарше и с седыми висками…

Пока пытаюсь перетряхнуть всю память, машинально меняю курс на сто восемьдесят и ускоряю шаг. Видимо, в такие мгновения телом человека руководит не холодный рассудок, а интуиция, предчувствие чего-то важного.

Снова оказываюсь во дворе.

Озираюсь по сторонам, но этих двух не вижу. Их нигде нет. Испарились. Детский визг и бабки, галдящие о своем…

Сзади шаги. Резко оборачиваюсь и вижу улыбающуюся Серафиму.

– Давно ждешь? – приветливо протягивает она руку.

– Нет. Всего пару минут.

– А я сорвалась пораньше. И доехала быстро – пробок сегодня больших нет.

– Пятница, – соглашаюсь я, – народ с середины дня срывается к реке, на природу.

…Мы прогуливаемся по городскому скверу с ласковым названием «Липки». Тенистые аллеи, фонтаны, изумрудная зелень газонов, цветы. Горожане любят этот небольшой парк, венчающий восточную оконечность центральной пешеходной зоны. От него рукой подать и до Волги, до Театральной площади, и саратовского «Большого» театра.

Непринужденно болтаем второй час. Серафима рассказала о себе, потом расспросила меня о новостях и переменах в жизни.

Какие у меня новости? Какие, к черту, перемены?… Стал заместителем командира бригады, получил погоны подполковника. А вместе с ними дырку в бедре от пули. Вот и все мои новости.

– Почему до сих пор не женился?

– На это вопрос есть ответ романтический, но неверный. Дескать, не встретил свою половинку: единственную и неповторимую, – отшучиваюсь я. – А на самом деле все проще. Зачем? Чтоб иметь уверенность в завтрашней ночи? К тому же женитьба – слишком дорогостоящее для меня решение проблемы стирки, ужина и уборки квартиры. Я уж как-нибудь сам.

– Ты неисправим, – смеется Серафима. – Как всегда, иронизируешь и врешь.

– Наполовину.

– Господи, и почему мужчины так любят врать?!

– Наверно, врали бы меньше, если бы не спрашивали…

У нее тоже без особых перемен. Немного продвинулась по служебной лестнице, добилась повышения зарплаты. В личной жизни – полный тромбоз. До сих пор не может забыть Андрея, ни с кем не знакомилась, ждет… Одним словом, ее отношение к его исчезновению очень схоже с моим. Мы оба не хотим верить в смерть дорогого нам человека, пока не получим достаточно четких тому подтверждений.

Родителей у Серафимы нет – отец погиб в автомобильной катастрофе, мама умерла через год после смерти отца. Осталось несколько родственников, из которых более или менее близкие отношения она поддерживает лишь с двоюродной сестрой.

Я частенько посматриваю на профиль ее лица, на роскошную грудь. Красивых женщин на свете много, но Серафима – особенная, и она это знает. Грациозная, сексуальная, манерами и жестами похожая на сытую пантеру. Беспорядок темных волос и простенький летний наряд нисколько ее не портят. Наоборот – внешний вид этой знающей себе цену женщины даст фору любым стильным макияжам и платьям от кутюр.

Прогулка заканчивается поздним вечером. Мы возвращаемся к дому Серафимы, когда небо окончательно темнеет, жара спадает, а узкие улочки наполняются людьми. Я готов продлить общение до поздней ночи, но она торопится домой, ссылаясь на неотложные дела.

Миновав мрачную арку, подходим к двери подъезда. Серафима останавливается, подает руку.

Беру ее ладошку и тяну в подъезд:

– Я должен проводить тебя до квартиры.

До третьего этажа поднимаемся пешком.

Проходя мимо окна в подъезде, обращаю внимание на две одинокие фигуры, быстрым шагом пересекающие двор. На секунду притормаживаю, всматриваюсь… Не с этими ли орлами довелось столкнуться в арке, прежде чем меня окликнула Серафима? Очень похожи. И чего они здесь отираются весь вечер?…

У двери квартиры останавливаемся, молчим. Расставаться не хочется – ни мне, ни ей. Этажом выше в разгаре разудалая пьянка с музыкой, топотом и криками.

Смотрю на слабо освещенный потолок. Такое ощущение, будто он содрогается и стряхивает с себя побелку.

– Весело тут у вас.

Она тихо смеется:

– Ты же знаешь – самые тихие соседи всегда обитают снизу.

– Точно.

Девушка прячет взгляд и роется в сумочке в поисках ключей…

Тихо щелкает замок. Она толкает дверь и переступает через порог. Задержавшись на мгновение в темном проеме, оборачивается и молча кивает на прощание.

Дверь глухо закрывается, обозначая границу между нашими мирами. Я не спешу спускаться вниз. Пару минут стою на площадке, курю.

И слушаю, как Серафима плачет в прихожей…

Я ее отлично понимаю. Они с Андреем любили друг друга больше жизни, и у них, несомненно, получилась бы отличная семья: крепкая, дружная, счастливая.

Не сложилось. Вместо свадьбы – такое известие и сбивчивые рассказы сослуживцев: операция на перевале, затяжной бой с многочисленной бандой, сход лавины… И никаких следов, несмотря на долгие поиски спасателей. Все погибшие найдены и подняты из ущелья. А трое канули в неизвестность: капитан Ткач, сержант Дёмин и рядовой Синица.

Признаюсь, Серафима мне очень нравится.

Правда, «доброжелатели» тут же оглушат язвительным шипением. А как же холостяцкие убеждения с незыблемым принципом независимости? И куда же подевался твой здоровый цинизм, презирающий всю эту любовь-морковь, придуманную евреями, чтобы денег не платить? И что с продвинутой теорией о том, что быть клиентом элитного борделя во сто крат приятнее и выгоднее, чем содержать жену?…

На самом деле все просто. Истина заключается в почтительной дистанции между мной и Серафимой, по-прежнему носящей статус «невесты лучшего друга». Поэтому симпатия и прочие сентиментальные сопли имеют место быть на расстоянии в несколько широких шагов. Я впервые обнаружил, что по-доброму завидую Андрюхе за пару лет до его исчезновения. И завидую до сих пор. Увы, но в моей жизни таких женщин, к огромному сожалению, не было.

Серафима тоже относится ко мне по-особенному: всегда с радостью соглашается на встречу, когда я наведываюсь в родной город; безупречно добра и приветлива; искренне грустит, провожая меня из отпуска в обратную дорогу.

Тем не менее мы – всего лишь хорошие друзья.

Возможно, кто-то посчитает это излишней принципиальностью или простой глупостью. Но мы с ней именно такие. Такие, вследствие того, что меня с Андреем связывала НАСТОЯЩАЯ ДРУЖБА, а ее – НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ.

Нам с Серафимой не хватает друг друга – и оба это чувствуем. Но останемся только друзьями до тех пор, пока не получим исчерпывающих доказательств того, что хранить верность больше некому.

Есть и еще одна проблема. Правда, несоизмеримо меньшего масштаба, чем вышеописанная. Однажды – год или два назад, я случайно услышал несколько фраз из разговора Дарьи Семеновны с Серафимой. Помнится, я дымил у открытой балконной двери, а женщины колдовали на кухне – готовились поминать Андрея. Помешивая что-то на скворчащей сковородке, тетя Даша полюбопытствовала:

– Замуж-то, голубушка, не надумала?

– За кого? – опешила девушка.

– Как за кого? Неужто достойных мужчин нету? Вон погляди-ка на Павла. Чем он тебе не гож?

За подобную рекламу я готов был объявить Юркиной тетке благодарность с занесением в личное дело.

А Серафима, вздохнув, сказала:

– Павел – замечательный человек, но…

– Что ж в нем не так? Или у тебя уже кто-то есть на примете?

– Нет у меня никого. Не в этом дело.

– Так в чем же?

Помолчав, девушка тихо сказала:

– Я поклялась, Дарья Семеновна, когда пропал Андрей… что никогда больше не свяжу свою жизнь с человеком их профессии. Поймите меня правильно – это не капризы…

Плач за дверью стихает.

Докурив сигарету, я неторопливо спускаюсь вниз и направляюсь домой.

Когда до полуночи остается четверть часа, а до старой пятиэтажки на Белоглинской не более двухсот метров – я решаю выкурить последнюю на сегодня сигарету. Остановившись, шарю по карманам. Щелкнув зажигалкой, слегка разворачиваюсь, прикрывая ладонью пламя от легкого ночного ветерка. И внезапно замечаю на противоположной стороне две мужские фигуры.

Осторожно всматриваюсь…

Какая прелесть. Неужели те же – из арки? Или другие?…

В любом случае эти «случайные» встречи начинают меня раздражать.

Глава третья

Россия, Москва

Наше время

Более месяца Юрка целенаправленно подбирал подходящую контору для воплощения в жизнь разработанного плана. Важнейших критериев для отбора было несколько. Во-первых, жертва будущей экспроприации должна находиться как можно дальше от Саратова – от места постоянного проживания пятерых подельников. Во-вторых, просто обязана быть богатой. И, в-третьих, необходимо иметь о ней максимум разнообразных сведений.

С самого начала разработки Ткач почти не сомневался: такую контору следует искать в Москве или в Питере. В крайнем случаае – в Екатеринбурге. Названные города отвечали и условиям безопасности (далеко от тихого волжского города), и ассортиментом потенциальных жертв (огромная плотность небедных организаций). С третьим «зайцем» было сложнее, потому что помимо общих сведений требовалась и некая закрытая информация, которую в Интернете или в справочной литературе отыскать практически невозможно.

Помог случай. На просторах всемирной сети, в одном из русскоязычных форумов Юрка наткнулся на лохушку, хваставшую полученным местом в процветающей компании. Компания занималась разведкой и добычей нефти в обширных регионах западной Сибири. Девчонка получила должность в бухгалтерии головного московского офиса и спешила поделиться с мировым сообществом радостью от назначенного оклада.

– Отлично, – потирая руки, зловеще оскалился молодой аферист. И принялся «разводить» дурашку.

Через месяц непринужденного виртуального флирта Ткач знал об ООО «Московская нефтяная компания «Глобал-Петролеум» все, вплоть до количества комнат для курения и оттенков керамической плитки в женских туалетах. И почти все из того, что требовалось для старта операции.

Благодаря безудержной болтливости новой подружки стали известны подробности некоторых проверок головного офиса санитарной службой во время эпидемии свиного гриппа и сотрудниками МЧС после пожара в Перми. Также девчонка поведала о режиме работы охранников, о решетках на окнах двух нижних этажей и даже прислала с десяток своих фотографий, сделанных на своем рабочем месте. Рассказала, где расположена бухгалтерия с кассой, и назвала сумму премиальных за прошедший квартал. И, наконец, похвасталась сроками командировки директора.

Последний нюанс и стал решающим в определении точной даты «инспекторской проверки».

* * *

Войдя в бухгалтерию, Ткач первым делом открыл папку. Самое объемное отделение занимал белоснежный ноутбук с резвым процессором и огромным объемом оперативной памяти. Спустя полминуты, соединенный кабелем с местной сетью, ноутбук известил хозяина о готовности к работе.

– Погнали, – скомандовал он, запустив собственноручно написанную программу для подбора ключа – электронно-цифровой подписи к системе «Клиент-Банк».

Пока программа скрипела мозгами, Юрка бросил взгляд на металлическую дверь в смежное помещение – кассу. Замок был сложный – сувальдный, именуемый в народе «сейфовый». На борьбу с подобным механизмом при наличии соответствующих инструментов ушло бы не больше двух-трех минут: прочные «свертыши», накидной ключ с длинной ручкой и усилие в двадцать-тридцать килограммов. За дверью, скорее всего, находился тяжеленький современный сейф с электронным кодовым замком какого-нибудь заслуженного импортного производителя – «La Gard» или «KG Group». Нынешние финансисты любят эту дрянь с громкими названиями. Впрочем, западный бренд – не панацея от любознательных русских людей. Интеллектуалу Ткачу было бы интересней повозиться с кодом, но в режиме дефицита времени сгодился бы и мощный электрошокер – универсальный помощник в борьбе с любыми кодовыми панелями, стоящими и на домофонах, и на симпатичных сейфах.

Однако все это – никчемные фантазии. Еще на ранних стадиях разработки операции Юрка наотрез отказался от реальных взломов и грабежа налички. В его элегантном замысле не было места грубой силе. Почему? Все просто. В случае ахтунга в завершающей фазе на выходе из данного коммерческого учреждения у господ оперативников и следователей окажется на руках лишь факт неправомерного использования форменной одежды государственных структур. А что до крупного хищения безналичных средств… Для начала его нужно обнаружить, а это будет крайне затруднительным делом.

Молодой человек посмотрел на экран ноутбука, убедился в подборе ключа к «Клиент-Банку» и запустил следующую операцию. А пока программа занималась счетами и транзакциями, осторожно выглянул в коридор…

У лестницы торчал Толик. Заметив товарища, он сделал знак: продолжай, все тихо.

Готово.

– «I like Reset-Reset it», – напевал лжемайор, запустив третий этап, скрывающий следы пребывания чужаков на сервере.

Это заняло всего две минуты нервного ожидания.

Дело сделано. Последний клик, и Юркин шедевр – программа для несанкционированного общения с «Клиент-Банком» – уничтожила сама себя, выковыривая из реестра, системных файлов и прочих цифровых закутков все ссылки на себя, любимую.

– Упс-с, – скорчил довольную рожу Юрка. – Хакер – не преступник. Хакер – художник. А пароли и коды ломаются нами исключительно ради свободы…

Белый «ноут» затих; с тихим щелчком закрылась крышка.

Через секунду Ткач покинул бухгалтерию с кожаной папочкой под мышкой. До первого этажа майор МЧС с капитаном милиции сбежали трусцой, а в коридор выплыли спокойно, с деловым достоинством солидных людей.

В холле никого не было – весь народ столпился снаружи. Щурясь от яркого солнца, офицеры вышли на просторное крыльцо.

– Отлично, товарищ майор! – с бодрым идиотизмом на лице отрапортовал Базылев. – Последний сотрудник уложился в норматив «отлично».

– Так и доложим начальнику Управления, – щедро пообещал «инспектор» и попрощался с Козловым: – Благодарю за понимание и содействие. Надеюсь, в дальнейшем у нас никогда не возникнет разногласий.

– До свидания, – протянул тот руку в ответ.

– Было очень приятно с вами пообщаться, – подобострастно поддакнул начальник службы безопасности.

Первыми вернулись к турникетам и к мониторам наружного наблюдения охранники. За ними неторопливо потянулись сотрудники. Козлов с отставным полковником еще постояли на краю тротуара – курили, а заодно делали вид, будто любезно провожают гостей.

– Дружок твой из МЧС не звонил? – без особой надежды справился замдиректора.

– Нет. Но обещал сразу перезвонить, как разузнает об этой проверке, – выпустил клуб дыма полковник.

– Смотри-ка, оказывается, это наклейки, а я думал – их красят…

– Кого красят?

– Служебные машины, – кивнул вслед отъезжающим авто Козлов. – Видишь, на заднем крыле «Форда» край синей полосы повис.

– Ого!.. И вправду болтается на ветру, – недоуменно почесал репу бывший вояка. – Что-то не нравится мне эта внезапная проверка. С наклейками на машинах…

Козлов долго смотрел вслед умчавшимся автомобилям и постепенно менялся в лице.

Наконец, отшвырнув недокуренную сигарету, грозно рыкнул:

– Срочно звони в МЧС! И в милицию тоже!..

– Да здравствуют ламеры, лохи и чайники! – устало откинулся на спинку кресла Юрка.

– Как все просто, Юрок! – восторженно прошептал Базылев, управляя машиной и беспрестанно поглядывая в зеркало на оставшихся у главного входа в офис мужчин. Представительных, немолодых и далеко не глупых. Только что с потрясающей легкостью обведенных вокруг пальца.

Ткач деловито достал карту московских улиц.

– А гениальное всегда просто. Правда, когда оно уже сделано.

– Ха! Ты у нас от скромности не помрешь!

– Знаешь, Баз, когда нет других достоинств, скромность как будто и не к чему…

Тут он действительно поскромничал – достоинства у него есть. Это и острый пытливый ум, и любовь к точным наукам, и умение ценить дружбу.

Однако восторг и радость подавлены нервным напряжением. Вдруг сейчас хватятся? Вдруг вышлют погоню или сообщат в ментовку?…

Прошло еще минут пять. Приятели уже порядочно отъехали от офиса ООО «Московская нефтяная компания Глобал-Петролеум». Ткач поводил пальцем по страницам атласа, направляя авто подальше от широких магистралей. В переулках старой Москвы тише, милиция встречается реже.

Намного успокоившись, Базылев покосился на гербовую папку, лежащую на Юркиных коленях под атласом:

– Деньги там?

– Нет, Баз, – вздохнул тот. Перед операцией он детально объяснил товарищам механизм экспроприации награбленных у народа денег, а некоторые из товарищей все равно остаются в непонятках. – Наличных денег у меня ровно столько, столько и было до посещения «милых» людей, беззастенчиво выкачивающих из недр нашу общую нефть.

Смысл фразы до сидящего за рулем товарища не дошел.

Юрка не выдержал и расхохотался, поглаживая кожаный бок с золоченым двуглавым орлом:

– Это инструмент, понимаешь? Универсальная отмычка. Ацетиленовая горелка для вскрытия удаленных сейфов. Ясно?

Баз неуверенно кивнул.

– А сто пятьдесят миллионов рублей, – продолжил Ткач, – раскиданы по полусотне открытых накануне счетов, которые желательно поскорее очистить.

– Сто пятьдесят миллионов!! Это же… Это…

– Не тужься, Баз – это пять миллионов баксов. По одному на брата.

– По миллиону долларов на каждого?! Ни фига себе! Мы же теперь богаты, Юрок!

– Типа того.

– Господи! Мы с женой наконец-то купим свою квартиру и заживем по-человечески!..

– А я свалю в Грецию или Черногорию…

– Слушай, ты нашел отличный способ! Что нам стоит через полгодика повторить попытку, а? Опыт же есть…

– Нет, дружище, – решительно перебил Ткач. – Если дорогa свобода, то повторяться не стоит. Закончатся деньги – напряжем мозг и придумаем более изощренный способ. Согласен?

– Да я теперь во всем с тобой согласен! Ты просто гений!!

– Тогда жми на газ. Мы должны как можно быстрее избавиться от маскарада, разъехаться и свалить из Москвы в разных направлениях.

– Ты прав. Не время расслабляться, – сосредоточенно подтвердил упитанный молодой человек в форме старшего лейтенанта.

Интуитивно хочется отъехать подальше от места преступления, но форма и броская символика служебных машин не давали им покоя. Парням мерещилось, будто москвичи пялились на них, показывали пальцами и провожали подозрительными взглядами. А уж встреча с настоящими ментами сейчас была бы просто катастрофой.

– Сюда? – притормозил Базылев перед поворотом в узкий переулок.

Кривая улочка в ширину едва позволяла разъехаться двум машинам; тротуары – не более полутора метров. Пешеходов не видно, только стая собак.

– Давай.

Машины нырнули в улочку и проскочили несколько кварталов.

– Смотри, – показал Юрка на глухую стену старого дома и ровный рядок мусорных баков, – по-моему, неплохо.

– А дом напротив? – кивнул приятель на красивую трехэтажку – то ли офис, то ли жилое строение.

– Черт с ним. Очистим быстренько машины и рванем дальше. Тормози!..

Ткач, Гобой и Мухин переоделись в привычную одежку. Базылев и Толик содрали с бортов разноцветные наклейки…

Прошло минут пять. Успевшие переодеться парни подменили товарищей. Поменяв форму старлея МЧС на привычную гражданскую одежду, Базылев нырнул в багажник за настоящими номерными знаками…

И вдруг в конце проулка раздалось завывание милицейской сирены. Юрка на мгновение замер. Потом беспомощно оглянулся по сторонам и прошептал побледневшими губами:

– Нет… это же невозможно. Они не могли нас так быстро вычислить!..

– Это ведь не за нами, Юра? Это не за нами, да?… – испуганно пробормотал Базылев, пытаясь свинтить синий номер. Дрожащие пальцы не слушались…

Сообразительный Мухин нырнул внутрь «Форда». Гобой же почему-то топтался на тротуаре, теребя в руках снятую с двери синюю пластиковую ленту, и затравленно смотрел на разработчика операции.

– Бросайте все! – заорал тот. – Делаем ноги!

«Все» полетело в мусорный бак. Дружно хлопнули дверцы, заревели движки. Машины сорвались с места и понеслись по кривой узкой кишке.

На левом боку «Форда» сиротливо темнел обрывок полосы с надписью «Милиция». На капоте белой «Нивы» одиноко красовалась большая эмблема МЧС. Управлял ей, конечно же, Баз – он хоть и не Шумахер, но опыта вождения у него намного больше, чем у Юрки.

Юрка же постоянно огладывался и бормотал, точно молитву читал:

– Только бы не объявили «перехват»! Только бы не объявили…

– Едут? Их уже видно?

– Два ментовоза. Примерно в квартале.

– А что будет, если объявят этот… «перехват»?

– Хреново будет. Начнут тормозить все похожие машины в Москве и области.

– Влипли, – прошептал Базылев и еще крепче сжал руль.

Они действительно влипли. «Конкретно» – как любил выражаться бывший хоккеист Толик.

Первым заподозрил подвох приятель начальника службы безопасности, работающий в Главном управлении МЧС по Московской области. Стоило бывшему полковнику позвонить ему и, на всякий случай, поинтересоваться о причинах и возможных последствиях внеплановой поверки, как приятель насторожился, задал несколько наводящих вопросов и расспросил о личности моложавого майора из Управления государственной противопожарной службы ЦАО. Пообещав разобраться и перезвонить, он связался с оперативным дежурным данного Управления. А выяснив, что сегодня никаких проверок ООО «Московской нефтяной компании «Глобал-Петролеум» не планировалось, немедленно известил о самозваной инспекции органы внутренних дел.

Два усиленных милицейских наряда подкатили к офису «Глобал-Петролеум», разминувшись с «инспекцией» максимум на три минуты. Расспросив о направлении, в котором испарились аферисты, старший наряда поспешил передать информацию в оперативный центр.

И с этого все и завертелось…

* * *

Парни ехали по узким улочкам, постепенно перемещаясь с юго-востока на северо-запад. Ткач едва успевал читать однообразные таблички-аншлаги: «Лялин переулок», «улица Чаплыгина», «Харитоньевский переулок»… Милицейские машины прочно держались на дистанции полутора-двух кварталов. В районе Покровки прямо перед носом с включенной сиреной пулей пролетел бело-голубой ментовоз, видимо мчавшийся на перехват. Но что-то в милицейском экипаже не срослось.

– Ух, вот это экшн! – воскликнул Баз.

– Это нервяки, а не экшн! – крепко держался за ручку дверцы Юрка. – Вот из-за таких моментов я на фильмы ужасов не хожу. Потому что от неожиданности обделаться можно. Прямо в зале.

Базылев старался ехать быстро, но это не всегда получалось на улочках старой Москвы. В их тесноте всегда невероятно много припаркованных легковушек и зевающих пешеходов.

Наконец, переулок уперся в широкую магистраль.

– Куда? – крикнул Баз.

– Вправо. А Толику сейчас покажу, чтоб крутил влево.

«Нива» притормозила на перекрестке, и Ткач, высунувшись в окно, объяснился с друзьями при помощи жестов. Порядок отступления из столицы детально разбирали при подготовке, поэтому парни без труда поняли суть подаваемых Юркой сигналов.

Мясницкая. Две машины разъехались в разные стороны: «Нива» нырнула вправо; «Форд», сигналя и мигая фарами, выстроился в поток, идущий в противоположную сторону.

Ткач лихорадочно листал атлас. Отыскав нужный район, пытался проложить маршрут к пригороду…