Текст книги "Пляшущие тени (СИ)"
Автор книги: Сергей Игнатьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Лед, застывший в ее глазах, так и не начал таять.
Лучше бы вообще молчал, подумал я.
– Спасибо, конечно, – сказала она, смахивая с лица выбившуюся прядь. – Но я ничем не помогу в данном случае. Извини. Ты едешь в Европу, развейся там, забудь обо всем. Найди себе хорошую девушку, самую лучшую…
– Уже нашел.
Я смотрел мимо нее. Смотрел вниз, через перила, на воду каменного парапета, затянутую пленкой мусора.
– Ты ошибаешься, – сказала Оксана. – Ты заблуждаешься на мой счет. Очень скоро ты поймешь это.
– Значит, будешь крутить со всякими толстопузыми. Со всякой швалью, а я…
– Да, с ними, Денис, – сказала она с вызовом. – Потому что мне так легче. Не надо заморачиваться и грузиться. Так проще. А ты… Конечно это забавно, что мы все время попадаем в одни и те же места. Но ты слишком хорошо меня знаешь. Ты для меня очень близкий друг, которому можно довериться, чье мнение для меня важно…
– Я все понял, – перебил я, едва шевеля губами. – Но все же, я хочу, чтобы ты знала – вчера, сегодня и завтра, я буду относиться к тебе совершенно одинаково. Так, как отношусь с первого дня нашего знакомства. Если передумаешь… Ты знаешь, где меня искать.
– Не стоит так говорить. Пройдет время. Я думаю, ты очень скоро забудешь обо всем этом.
– Жаль, что ты так думаешь, – сказал я. – Ладно… прощай.
Я отвернулся и пошел прочь по мосту.
Вот и все, подумал я.
Мне, конечно, было немного обидно. Так, по-детски, обидно.
Я, значит, мимо сада с песней, думал я, а она будет трахаться со всякими типами, которых ее внутренний мир не особо интересует. Потому что считает, что так будет для нее проще и ей не надо будет «грузиться».
Ну ладно, подумал я, раз так… Буду я теперь плохим мальчиком. Теперь мне все можно. Теперь нечего терять. До свидания, любовь. Вчера я готов был сдаться этому нежному свету, согревавшему сердце, готов был выкинуть белый флаг. Не умножать зла, любить и быть любимым, остаться человеком. Но раз так, буду теперь жить по-другому.
Жалкие людишки, я ведь был готов слиться с толпой, стать таким же, как вы, жить по вашим дурацким законам. Хотел затаиться на дне, не высовываться. Лишь бы с Оксаной все вышло.
Но теперь все будет очень просто. Просто и весело.
Я не хотел быть злом, не хотел отдавать себя черным вихрям. Я любил, я верил, я надеялся. И что получилось? Шиш с маслом.
Облокотившись на перила моста, я стал смотреть на свинцовые воды Москвы-реки.
Война белого и черного не прекращается ни на миг. Когда ее пламя вновь разгорается, мы отчаянно бьемся друг с другом, словно этот бой последний. Мы боремся между собой за обычных людей. Мы боремся с обычными людьми, чтобы они не поглотили нас своей бесцветной массой. У этой войны нет конца.
Но и есть и другая война. Война, которою ты ведешь с самим собой. Красивые слова, унесенные холодным ветром, не стоят ничего в сравнении с настоящими победами. И всегда самая ценная победа – над самим собой.
Стоя во тьме на самом краю обрыва, ты долго собираешься с силами, чтобы начать свой полет. Наедине с самим собой ты долго и упорно бьешься с сомнениями, страхами, слабостями. И ты побеждаешь. Становишься как сталь – холодным, гибким, прочным.
8. Особое поручение
Мне не очень часто выпадало путешествовать на самолете. Пару раз с родителями в Турцию, да разок в Питер вместе с классом. Но всегда меня очень забавляли ощущения, возникающие после перелетов из одного города в другой.
Еще сегодня утром я прогуливался по брусчатке узких пражских улочек, сидел в уютной пивной «У Драгуна», слушал восторженный лепет туристов на Карловом мосту, пил вкуснейшее пиво, ел жирные сосиски с квашеной капустой, глядел на древние кирпичные стены.
Теперь же я поднимался в лифте на шестой этаж нашего офиса, и позади был путь через забитую автомобильными пробками и запорошенную снегом Москву.
Меня срочно отозвали из Праги, где я уже намеревался встретить наступающий новый год. Вызывал меня не кто-нибудь, а сам Управляющий. Личным звонком.
Противоположную стену лифта подпирал Стас, забравший меня из аэропорта. Он длинно зевал, прикрывая рот перчаткой.
Издав мелодичный звон, лифт замер. Его двери разъехались бесшумно и плавно.
У дверей стояла Оксана. На ней было узкое темное пальто и строгий деловой костюм. Рукой, затянутой в кожаную перчатку, листала какие-то бумаги. Она подняла взгляд, увидела меня.
Я небрежно кивнул ей, выходя из лифта. Пошел дальше по коридору. Почувствовал, как она смотрит мне вслед. Я не обернулся.
Стас искоса поглядел на меня. Хотел было что-то сказать, но промолчал.
Мы дошли до кабинета в конце коридора. Миновали забитую посетителями приемную, наполненную шумом разговором, телефонными трелями и кряхтением принтеров. Остановились у массивных черных дверей. Стас покосился на меня. Я ухмыльнулся, подмигивая ему. Мы молча ударили по рукам.
Толкнув тяжелую створку, я сразу увидел Управляющего.
– Здравствуйте, – сказал я, входя.
– Здравствуй, Денис, – сказал он привычным сладким голосом.
Он стоял спиной ко мне у небольшого бара, отделанного изнутри красным деревом. Бар был замаскирован в голой стене, и раньше я даже не предполагал о его существовании.
Управляющий был в черной рубашке с закатанными рукавами и в серых брюках. Пиджак висел на спинке кресла.
– Присаживайся.
Повернувшись, он некоторое время разглядывал меня с привычной печальной улыбкой.
– Я пойду? – с некоторой робостью спросил Стас, ошивающийся у дверей.
Управляющий кивнул ему.
– Да, спасибо, Стас.
Стас удалился, деликатно прикрыв за собой двери.
Управляющий обернулся к бару, принялся колдовать там над чем-то.
– Ты изменился, Денис, – сказал он. – Стефан может гордиться своим учеником. Кстати, он сейчас вне офиса, у себя в «Мишкольце» новогодний банкет готовит. А то мы все как-то втроем, да втроем встречались… Я вот хочу познакомиться с тобой поближе. Наконец-то встретились с тобой с глазу на глаз, хе-хе.
Изящным движением Управляющий откупорил бутылку вина, наполнил высокие бокалы. Протянул мне один.
– Давай хотя бы вина выпьем символически. А то Новый год на носу, а мы опять о делах.
– С наступающим вас, – сказал я.
– И тебя.
Он устроился в кресле. Мы пригубили бокалы.
– Догадываешься, зачем ты понадобился мне?
– Необходимо вновь спасти мир?
– Хм, неплохо, – он отсалютовал мне бокалом. – Ты почти угадал… Но сначала небольшая вводная. Видишь ли, Денис… Мы, «черные пастыри», по природе своей, склонны к жесткой конкуренции, борьбе за власть, интригам. У меня в подчинении очень мало тех, кому я могу доверять.
Он сделал паузу, пристально меня разглядывая.
– Но ты, как раз, – продолжил он. – Относишься к тем, кому я могу довериться. Честно говоря, Денис, это твое слабое место. Непоследовательный идеализм в нашем деле порой может только повредить. Однако, в сложившейся на данный момент ситуации, эти твои качества придутся весьма кстати…
На столе появилась вместительная кожаная папка. Управляющий брезгливо кивнул на нее.
– Ознакомься с этим.
В папке были подробные письменные отчеты, какие-то сложные диаграммы, таблицы и снимки. Крупные черно-белые фотографии наших сотрудников, причем в самых неожиданных обстоятельствах.
– Это подготовили мои аналитики. Подробный разбор деятельности Конгломерата за последние три года.
– На какой предмет? – осведомился я.
Он слегка усмехнулся.
– На предмет выявления «крота».
Я оторвал взгляд от отчетов, уставился на него.
– Я вижу, ты удивлен? Увы, подобные случаи уже бывали в моей практике.
– Что же… Есть какие-то основания для подозрений?
– Не скрою, – сказал Управляющий. – Я подозревал и тебя. Ты человек в наших кругах новый, но как-то быстро оказался в центре событий. Эта история с Никитой, Изумрудной Лозой, записками ротмистра, и всем прочим… У нас чуть до настоящей войны не дошло. Кто знает, возможно еще дойдет. Я специально удалил тебя. Прошло уже сколько, как ты уехал?…
– Полтора месяца почти, – подсказал я.
– Да. За то время, пока ты был в Европе, произошло кое-что еще. «Крот» засел среди нас, это точно. Работы по его выявлению ведутся во всех наших службах. У меня есть к тебе особое поручение. Я хочу, чтобы ты взял на себя Особую группу, извини за невольный каламбур… У тебя, в отличие от остальных ее сотрудников, хотя бы, алиби есть.
– Особую группу в полном составе? – уточнил я.
– Совершенно верно.
– Скажите, а…
В голове у меня мелькнула дерзкая мысль, но я даже не решился сформулировать ее в словах. Однако Управляющий понял меня без слов.
– Да, и Стефана тоже. Мы должны проверить всех. Дело нешуточное.
Я не поверил своим ушам. Управляющий кивнул, подтверждая серьезность своих слов.
– Что случилось, пока меня не было? – спросил я.
Управляющий грустно посмотрел на меня.
– Это прозвучит забавно, – он задумчиво посмотрел бокал на просвет. – Вчера я получил официальное заключение экспертов. Изумрудная Лоза, которая находится в нашем спецхране… м-м-м… это обструганный ореховый прут.
– Что?! – я даже с кресла привстал. – то есть все, что произошло… Все это было зря?!
Управляющий отпил из бокала, поднял указательный палец.
– Не совсем так, – сказал он. – Сразу после завершения операции, когда Лозу только-только доставили сюда, а тебя пытались откачать, было проведено первичное исследование. Да, у Лозы был сильнейшей энергетический фон. Но то, что поступило к экспертам, оказалось орешниковым прутиком, аккуратно обструганным, сорванным с куста в пределах двух-трех суток до того, как он попал на экспертизу. Понимаешь?
– Кто-то подменил его, – кивнул я. – Кто-то, у кого был доступ в наше хранилище. И кто был в курсе всей этой истории с Лозой.
Управляющий кивнул.
– Как только я получил это заключение, сразу же решил тебя вызвать. Вот смотри, какая история у нас получается… Сначала у нас не было проблем, потому что Лоза была в Конторе, но никто не знал, где надо ее использовать. Потом появился ты и исчез Никита, и мы узнали, где искать Древо. Но у нас не было Лозы и не оказалось на руках точной карты. У Конторы была Лоза и, видимо, карта. Но не было ключа к ней, то есть записок ротмистра. Произошла вся эта история с Никитой и его происками. Он заполучил Лозу, но карты при нем обнаружено не было. Наконец, у нас на руках и Лоза и ключ к карте, но самой карты по-прежнему нет. Скорее всего, ее вообще не существует в природе. Но мы, хотя бы, могли быть уверены, что Контора не доберется до Древа раньше нас. Теперь же у нас опять нет Лозы. И карты нет… Словом, замечательная история.
– Понятно, – я помолчал, раздумывая. Отпил вина. – Значит, все-таки кто-то из своих… Особая группа… Когда мне приступать?
– Да прямо сейчас и приступай, – весело сказал Управляющий. – Новогодние праздники на носу, прекрасный повод пообщаться с сослуживцами в неформальной обстановке. Твоя задача – установить шпиона, проникшего в наши ряды. Того, кто подменил Лозу. Чутье у тебя есть, специалист ты хороший, хоть и недавно в наших рядах. Со всеми фигурантами близко знаком. Постарайся, Денис.
– Понял.
– Удачи! – он отсалютовал мне бокалом.
* * *
В офисе царило предновогоднее оживление. Толком уже никто не работал, в некоторых кабинетах было откровенно накрыто на столы. Меня приветствовали, спрашивали, как в Европе, завистливо улыбались, пожимали руки.
В нашем отделе сидело молодое пополнение. Свежеиспеченные сотрудники встретили меня с почтительностью. Оказывается, я уже стал тут в своем роде известной личностью.
Влад оставался таким же, как прежде. Ироничный, сдержанный, с отчетливым стальным блеском в глазах. Мы обнялись, не размениваясь на пустые слова. Теперь он заседал в отдельном кабинете. Мы расположились у него вместе со Стасом и редким гостем, Троллем, выползшим из подземного логова на запах купленной мной в «Дьюти фри» текилы.
Едва я начал увлекательный рассказ о своих похождениях в Европе, как в нашу комнату, с шумом распахнув тщательно запертые двери, вошел сияющий Вольдемар.
– Где мой драгоценный Денис?! – громогласно осведомился он. – Не смейте скрывать его от меня!
После бурных приветствий он присоединился к нашей компании. Вольдемар, как выяснилось, решил тряхнуть стариной, в нынешние непростые времена счел своим долгом вернуться на службу в Конгломерат.
Мы шутили, смеялись, выпивали. А я уже начинал присматриваться к друзьям. Начинал вживаться в роль контрразведчика. Начинал анализировать, сопоставлять, прикидывать.
Кто из них «крот», кто подменил Лозу?
Вот Стас. Весь из себя рафинированный, красавчик, модник. Сложно представить его плетущим сеть интриг. Хотя, почему сложно?
Тролль. Создается впечатление, что живет в виртуальной реальности. Такой хакер не от мира сего. А глаза, как и у всех нас. Глаза «минуса». Не стоит обманываться.
Влад. Наверное тот, кто мне ближе всего из собравшихся. Он мрачный парень, но надежный, как танк. Бесстрашный, сильный. Но отнюдь не тупой силовик.
Вольдемар. Только что вернулся на службу, а «крот» действует давно. Впрочем, он и раньше все время ошивался поблизости. Вынюхивал что-то?
А есть ли вообще в этой комнате «крот»? Почему я так в этом уверен? Вдруг, это такой тонкий ход Управляющего, очередная хитрая провокация, проверка, чистка кадров или черт знает еще что. Эти типы и не такое придумать могут.
Наше дело, наша служба, Конгломерат. Стоит ли оно того, чтобы бесконечно лгать друг другу, шпионить за своими приятелями?
Чтобы всех и каждого подозревать в предательстве, чтобы самому в какой-то мере становится предателем?
Вот у Управляющего, наверное, нет ни друзей, ни любви. У Иштвана, наверное, тоже. Да и не нужны они им. Они старые прожженные циники. Магистры черных интриг.
А я? Может, пора отказаться от вредных и опасных предрассудков? Задушить в себе, как выразился Управляющий, этот непоследовательный идеализм? Ну, уж нет, не дождетесь. Хоть что-нибудь оставлю себе от того, прежнего Дениса Яблокова.
– Эй, чего ты там бормочешь? – радостно осведомился Вольдемар. – Ты-то надеюсь, с нами?
– В смысле? – мучаясь в раздумьях, я прослушал его.
– Алло, – Вольдемар помахал рукой. – Алло, Земля! Новый год на носу. Ребята собираются у меня на даче. Камин, выпивка, фейерверки, сауна… Все дела! Ты с нами, конечно?
– Я-то? – я усмехнулся, чокнулся с ним рюмкой. – Конечно с вами!
9. В узком кругу
«Лексус» Вольдемара свернул с шоссе на проселок, с обеих сторон окруженный посеребренным инеем лесом.
Я сидел рядом со Стасом в его «Мерседесе». На заднем сидении Влад спорил с Троллем, которого нам удалось утащить с собой, о перспективах социальных сетей в интернете. Тролль утверждал, что за ними будущее, Влад убеждал его, что перспектива отыскать в интернете свою бывшую одноклассницу, изрядно постаревшую и подурневшую, и сделать с ней то, что так хотелось сделать на выпускном, кажется ему малопривлекательной, и вообще интернет – интеллектуальная помойка.
Повернув вслед за «лексусом» мы поехали по скрипучему гравию, среди отливающих синим сугробов. За нами тащились еще две машины с ребятами. Другие обещали подтянуться ближе к вечеру. Вольдемар затеял собрать у себя на новогоднее торжество чуть не половину наших штатных сотрудников.
Дорога была хорошо расчищена, на въезде в поселок ярко горели окна сторожки у шлагбаума. Свет горел и во многих особняках в самом поселке. Дома тут были добротные, многоэтажные коттеджи, со всеми удобствами, и до Москвы рукой подать. Многие, видимо, решили отметить праздники здесь, поближе к природе.
Особняк Вольдемара, не особняк даже, а небольшой готический замок из красного кирпича, притаился среди разлапистых темных елей. По двору расхаживали черные немецкие овчарки. На землях, раскинувшихся окрест, можно было устроить целые плантации клубники или выставить ряды парников, но Вольдемар был чужд традициям подмосковного садоводства. Вокруг, опоясанный высоким кирпичным забором, был кусок толком не расчищенного дикого леса. Данью цивилизации за зарослями проглядывала заснеженная площадка теннисного корта.
Особняк поражал и своими внутренними размерами. С непривычки в нем очень легко можно было заблудиться.
Наша компания разместилась в большом зале возле камина, на диванах, застеленных мягкими шкурами. Было жарко, потрескивали поленья, на широких окнах лежали морозные узоры.
Потекла неспешная беседа старых приятелей и сослуживцев, бокалы со звоном встречались, и тут же расставались, спеша наполнить нас приятным согревающим теплом.
Что-то около часа мы провели за разговором, когда с улицы послышался шум машин.
– А вот и девочки! – радостно провозгласил Вольдемар, отправляясь ко входу.
Распахнулись двери.
– Еле нашли вас! – раздался веселый женский голос. – Вовка, запутал нас совсем. Нет бы, встретить. Пришлось твой след энергетический ловить, ха-ха-ха!
– А вы способности, способности развивайте! – дурным голосом орал в ответ Вольдемар. – Девчонки, проходите. Тут все свои, никого чужого!
Сбивая с каблуков снег и смеясь, появились наши разрумянившиеся сослуживицы. Молодые люди бросились принимать пальто. Среди толчеи у входа я увидел Оксану. Деловой костюм она сменила на темное платье, черные колготки и высокие сапоги. Выглядела чудесно.
Ну что ты будешь делать?! С новым счастьем, Яблоков.
Вольдемар рассадил девушек по залу, не прекращая радостно голосить. Тут действительно все были «свои». Давно знакомые лица, которые каждый день встречались в коридорах офиса, в кабинетах, в очереди в бухгалтерию, на брифингах и общих совещаниях. Все друг друга знали, кое-кто друг друга на дух не переносил, у некоторых были общие интимные секреты.
Я сидел в углу, рядом со Стасом, мы потягивали из стаканов виски со льдом.
– Настроение новогоднее есть? – спросил я.
Стас пожал плечами, изящным жестом поправил кудри. Томный взгляд его был направлен на рыженькую сотрудницу отдела прогнозирования. То ли Любочка, то ли Людочка, я не мог вспомнить.
– Стас, что такое счастье? – спросил я.
Он моргнул, поглядел на меня. Отпил из бокала.
– Счастье, это когда возможности совпадают с желаниями, – сказал он.
– Ты счастлив?
– Когда как, – сказал он, задумчиво хмурясь. – А почему ты спрашиваешь?
– Так, – я поболтал стаканом, послушал, как гремит по стенкам лед. – Пытаюсь новогоднее настроение создать.
– Хочешь, я угадаю, что тебе нужно? – спросил Стас.
– Хочу.
Он молча указал кивком в противоположную сторону зала.
Я посмотрел в ту сторону и увидел Оксану, мило беседующую с Вольдемаром.
– Ты просто не знаешь подхода к девушкам, – насмешливо сказал Стас. – Хочешь научиться, спроси меня как.
– Есть универсальный рецепт?
– Конечно, – Стас просиял. – Сначала секс, потом отношения!
Я почесал подбородок. Прищурившись, посмотрел стакан на просвет. В расплавленном янтаре играли блики от горящего в огне камина.
– Стас, а ты хотел бы жить вечно? – спросил я.
Стас поскучнел, разочарованно тряхнул кудрями.
– Дэн, – сказал он. – если у тебя депрессия, изливай ее на Влада, окей? Вы друг друга стоите.
– Так да или нет?
– Да нафиг надо, – он отпил из бокала. – Чего я в ней не видел, в жизни в этой, чтобы еще ее на вечность натягивать?
Нет, подумал я. Невозможно его представить крадущимся по узким пыльным коридорчикам хранилища, с фонариком в зубах и в кожаных перчатках. Как он подменивает Лозу на ореховый прутик, воровато косясь по сторонам. Да он бы его и выстругать не смог, терпения бы не хватило.
– Хороший ты парень, Стас, – сказал я.
Мы чокнулись.
– Сиди тут и кисни дальше, – сказал Стас, отставляя пустой стакан и поднимаясь с дивана. – А я пойду делом заниматься.
Небрежной походкой бывалой модели он направился через зал к рыжей сотруднице отдела прогнозирования.
Это не он, вертелось в голове, это просто не может быть он…
– Скучаешь?
Я поднял глаза на Оксану.
– Сил нет, как…
– Можно присесть? – она указала на пустующий край диванчика.
– Конечно, – я изобразил самую вежливую из набора моих улыбок.
Она села рядом со мной, перекинула ногу на ногу. Отпила из бокала белого вина.
– Как Европа? – в тоне ее сквозил живейший интерес.
– Чудесно, – признался я. – Как будто в роман Кафки попал. Эти мощеные улочки, готические соборы, замшелые камни еврейского кладбища… Особенно ночью. Особенно, когда мало туристов… А как здесь, на родных просторах?
Оксана пожала плечами.
– Как у Ремарка, – сказала она, отпив из бокала. – Красиво, но безнадежно.
– Я тебе сувенир привез, – сказал я. – Только в офисе забыл, правда.
– Вечно ты все забываешь, Денис.
Я глотнул виски.
– Как на личном фронте? – спросил я, изображая равнодушие. – Кольца на пальце вроде пока не вижу…
– На личном фронте затишье, – сообщила Оксана. – Хочешь поговорить о моей личной жизни?
– Ох, нет, – я страдальчески сморщился, закрываясь стаканом. – В другой раз.
– Ну, а у тебя как? – улыбнулась она. – нашел себе девушку в Европе?
– О да, – я вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой. – Я встретил ее в предгорьях Карпат, на рассвете. Ее звали Джулия. Ее табор сделал короткую остановку, и пестрые цыганские юбки сушились на кустах, похожие на парашюты. Она была горбата, во рту ее сверкал золотой зуб. Она гадала мне на картах таро и мы занимались любовью трое суток подряд.
– Остроумно, – сказала Оксана. – Ты бы не налегал так на выпивку. А то Новый год пропустишь.
– Ты бы не читала мне нотации. Вроде ты сама ко мне подсела, нет?
– Это была ошибка, – улыбнулась Оксана.
Она легко встала с диванчика и, не спеша, направилась к одной из группок гостей, который свободно передвигались по залу по причудливым траекториями. Какой-то чернявый паренек мгновенно подключил ее к разговору, принялся что-то бормотать, белозубо улыбаясь.
Я затянулся сигаретой, выдохнул клубы дыма.
Давай, Яблоков, сказал я себе. Не отвлекайся. Ты сюда не новый год приехал справлять, не положено тебе новогодней расслабухи. И уже тем более не личную жизнь устраивать. Это потом разгребать будешь.
Управляющий ждет от тебя результатов. Так покажи ему, на что способен.
Непринужденно оглядевшись, я пересел на соседний диванчик. На нем одиноко сидел Тролль. Курил, баюкая в руке стакан. Пить наш компьютерный гений не умел, и потому пребывал уже в полувменяемом состоянии.
– Тролль, как дела-то вообще тут, без меня?
Он перевел на меня осоловелый взгляд.
– Да, в принципе, все нормально. Ну, ходят слухи об очередном закручивании гаек… Ну, сплетни гуляют, кто-то с кем-то перепихнулся. Кого-то без премии оставили. Ерунда все.
– А ребята как? Я толком и не поговорил еще ни с кем.
– Да ну! – он махнул рукой. – Как всегда.
Я вопросительно посмотрел на него.
Тролль выпил. Затянулся сигаретой, закашлялся.
– Как же надоели мне все, – сказал он с чувством. – Офисный планктон долбаный.
– Ты где таких слов набрался?
– Мошки, – сказал Тролль, глотнув из стакана. – Злая мошкара, знаешь, как это бывает? Вот такие мы, «минусы». Это наше лицо. Злые, эгоистичные лицемеры… Надоели мне все.
Отлично, парень, подумал я. А может, это ты сделал? Через тебя много информации проходит. Гигабайтами через твою берлогу уходят в историю все наши темные делишки. Может, это ты разнюхал про историю с Лозой? И решил отыграть свою рпг, только теперь вживую?
– Управляющий тоже надоел? – спросил я.
– Не-е, – Тролль посмотрел на меня с пьяной улыбкой. – Ну, ты что? Управляющий хороший дядька.
– Подожди-ка, Тролль, – сказал я. – Значит, ты считаешь, что весь основной состав оперативных служб Конгломерата – мошкара и лицемеры?
– Конечно, – сообщил Тролль и снова приложился к стакану. – А знаешь почему?
Он вдруг приблизил свое лицо к моему, и торопливо забормотал, захлебываясь словами. На очках его поблескивали блики горящего камина. С забытой сигареты, тлеющей в его пальцах, невесомыми серыми хлопьями падал пепел.
– Посмотри, Денис, мы же… Мы как пауки в банке! Копошимся, мутим каждый что-то свое. Есть возможность утопить товарища – топи! Есть возможность пролезть по головам повыше – лезь, карабкайся! Дави их всех к ядрене фене! Мы не можем доверять друг другу. Я – тебе. Ты – мне. Влад – нам обоим. И так далее. Круговая порука со знаком «минус»… Мы же хронические лгуны. Мы изнанка человечества, черная плесень. Минусы. Минус на минус дает плюс только в математике… У нас другое, Дэн, минусы с минусами не дружат.
Я покачал головой. И в ответ на его слова, и отметая свое первоначальное предположение. Нет, никак это не мог быть Тролль. Он расхлябанный, ненадежный, замороченный на своих виртуальных мирах. Он болтун. Но не предатель.
– Знаешь, Тролль, – сказал я ему. – а я верю в дружбу…
Тролль откинулся на диван. Затянулся сигаретой, обсыпав себе джемпер пеплом. Он выговорился, а слушать меня ему было не интересно.
– Я думаю, – продолжал я, обращаясь скорее к себе самому, чем к нему. – Дружба это все-таки не совместное распитие водки и обсуждение общих проблем и знакомых. Друзья это те, кто не продаст. И кого не продашь ты. Ни за какие деньги. Ни за какую власть и ни за какие сокровища мира. Хоть мы и плесень, и минусы… С этим, конечно, трудно спорить.
– С новым годом! – сказал Тролль, не глядя на меня. – Увольняться надо к чертовой матери! Прямо с января…
Досадливо морщась, я поднялся с дивана.
Я вышел на крыльцо, нацепив «аляску», уселся на ступенях, закурил.
Как банально звучат правильные слова, сказанные вслух. Глупо и банально.
Кругом было белое зимнее спокойствие. Где-то на окраине поселка трещали фейерверки. Предвестники той канонады, которая начнется после полуночи. Яркий свет падал на меня сзади, через высокие окна, и я мог отчетливо увидеть свою тень, распластавшуюся по широким ступеням. За спиной скрипнула дверь.
– Чего хмурый такой? – негромко спросил Влад.
Он подошел к лестнице, облокотился на перила. Щелкнув зажигалкой, закурил.
– Да так, – сказал я. – Забавно просто, сижу вот сейчас, тут на ступеньках, и вспомнил ночь, когда началось все это… Когда я узнал о том, что есть «минусы» и прочее. Тоже дача была, правда не такая шикарная, тоже в доме орала музыка, народ тусовался, и луна светила сквозь тучи. Только было намного теплее…
– Те-еплее, – передразнил Влад. – Ты еще скажи, что тебе захотелось все повернуть вспять, а?
– Да хрен его знает, Влад, – я пожал плечами. – Я сам выбрал свой путь, Чего теперь жалеть? Но знаешь, чем дальше, тем чаще мне бывает холодно. Холоднее, чем раньше.
Он насмешливо крякнул.
– А ты носочки шерстяные надевай.
– Да ну тебя, я же не в прямом смысле.
– Да я понял, – Влад затянулся сигаретой. – Добро пожаловать на темную сторону, Денис… Знаешь ли, чтобы оценить яркость света, надо поглубже погрузиться во тьму. Все познается в сравнении. В этом счастье.
– А может, нам счастье не полагается? – спросил я. – Ну, просто не положено. Бывает же так. У нас и так много преимуществ перед остальными. А счастье – это уже слишком жирно. Мы как паразиты высасываем жизни из людей, питаемся их эмоциями. Может, у нас вообще нет душ…
– Да и не надо, – сказал он.
– Что?
– Не надо мне счастья никакого эфемерного. Главное, что я волен выбирать свой путь. Нет большего счастья, чем свобода.
– Хм, наша свобода… Она же… Она прежде всего свобода от самих себя. От той крохотной искорки, что теплится в каждой душе. Мы стараемся затоптать, заплевать ее, залить помоями. Замазать жирной черной краской. И с остальными поступаем так же. Мы несвободны. Мы всегда поступаем так, как твердит нам наш эгоизм. Но в этом наше рабство.
– Я знал, – сказал он глухо. – Ты не изменился. Внутри. Слишком мало в тебе этого, черного. Ты пока еще не способен…
Он махнул рукой, обрывая сам себя на полуслове, добавил бодро:
– Брось, Дэн, пошли бухать!
Затушив окурок, Влад пошел обратно в дом.
– Не способен на что? – спросил я, оборачиваясь.
Его спина скрылась за дверью. Дверь скрипнула, захлопнулась.
А ты способен, Влад? Такой смелый, решительный. Живущий по своим жестким принципам. Больше всего на свете ценящий свободу. Способен ты пойти против Конгломерата? Подменить один прутик на другой, например. Какая мелочь, и какие последствия…
Я спустился по ступеням во двор, не спеша прошелся под окнами. Неслышной тенью скользнула вдоль стены одна из овчарок. Собаки чувствуют черное в нас, предпочитают обходить нас стороной.
– Не бойся, – прошептал я. – Иди ко мне.
Она подошла неторопливо и бесшумно. Неуверенно ткнулась в ладони мокрым носом.
Я погладил ее, поворошил пальцами гладкую лоснящуюся шерсть. Собаки честнее нас. Они не умеют врать, спокойные и безжалостные хищники. Врать – удел людей.
– Ты вряд ли сможешь дать мне совет, – прошептал я, почесывая пса за ухом. – Ну, ступай.
Все так же бесшумно, овчарка скрылась среди увенчанных белыми шапками елей.
Я немного постоял возле дома, вдыхая ночной воздух, морозный и свежий.
Трещали вдалеке фейерверки и петарды. Из дома доносилась музыка и голоса.
Он подменил прутик, повторял я про себя. Взял и подменил.
Я придумал, что нужно сделать.
* * *
Я вернулся в дом в прекрасном расположении духа.
Застолье было в разгаре. «Минусы», как правило, люди не семейные, праздники с родными отмечают редко, да и вообще видятся с ними нечасто.
Поэтому, даже такой всенародный и традиционно домашний праздник, как Новый год, у нас в ближайшие два часа вылился в обыкновенный скотский корпоратив, какие у нас бывали и на первое мая, и на восьмое марта, и на двадцать третье февраля. И на все остальные календарные праздники, редкую отраду офисных работников, скромных клерков на службе силам зла.
Я смеялся задорнее всех, говорил больше всех, громче всех, я блистал. Все видели, как много я пью. И вскоре даже те, кто никогда не отличался умеренностью в напитках, поглядывали на меня с легкой опаской.
В перерыве между пьянкой нами было очень внимательно прослушано обращение президента, бой курантов и гимн, а затем хлопнули пробками бутылки шампанского, пенные струи залили Вольдемару роскошный ковер и половину стола. И все слилось в мельтешащую карусель.
Оглушительно орала музыка, Влад со Стасом в обнимку распевали под караоке, безбожно фальшивя: «Лев и заяц тигры в клетке-е-е, все они марионетки-и-и в ловких и натруженных рука-а-ах». В устах оперативников-«кукловодов» эта хорошая песня играла бездной злых темных смыслов.
Всем было весело. Тролль мирно посапывал на диванчике. Вольдемар носился между гостей, как массовик-затейник. Оксана мило болтала с чернявым типом. Спонтанно начались какие-то идиотские конкурсы с воздушными шариками, которые надо передать, без помощи рук, и «луноходами», передвигающимися на четвереньках, потом кто-то стал кидаться мандаринами, и активнее всех участвовал в этом Вольдемар, от души залепивший оранжевым снарядом по собственной люстре. На плазменной панели в смежном зале шла «Ирония судьбы», и несколько особенно подвыпивших коллег громко сочувствовали Ипполиту, принимавшему душик в меховой шапке набекрень.
