Текст книги "Excelsior"

Автор книги: Сергей Соколов

Соавторы: Максим Москвин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– А нам везет. Без единого выстрела.

Я услышал какой-то звук, идущий из-под шлема одного из валявшихся на полу кри. Вспомнив изученное мной когда-то описание подобного экзоскелета, я в два движения отстегнул верхнюю часть экзоскелета, и снял защитный шлем. Сухое щелканье, идущее из транслятора шлема, громко раздавалось в туннеле. Транслятор отсутствовал – на той стороне канала находился их соотечественник, или ксен, хорошо изучивший язык кри – человеческое горло без специальной операции не в состоянии было воспроизвести речь инсектоидов. Я бросил шлем в сторону, отключив переговорное устройство – лучше оставить противника в полном неведении относительно результатов этой операции.

Клим в это время собирал разлетевшееся в стороны снаряжение кри. Два пулемета из трех совершенно вышли из строя при падении, но один остался полностью в рабочем состоянии. В запасных обоймах к нему недостатка не испытывалось – на двоих мы рассовали по карманам пятнадцать магазинов. Больше с кри брать было нечего – я стянул шлем еще с одного из них, после чего взял топор и двумя ударами вышиб ему и его товарищу мозги. Иметь за спиной могущих в любой момент очнуться врагов – удовольствие ниже среднего. В ответ на мои действия Клим чуть поморщился и отвернулся. Я в ответ только пожал плечами.

Через минуту мы бегом продвигались в направлении «Синего» сектора – все произошло недалеко от впускных ворот производственного терминала, так что добраться до них было вопросом небольшим.

Сами ворота оказались абсолютной копией тех, через которые мы пробрались в контейнере. У ворот одиноко стояла отцепленная нами вторая платформа с контейнером. По какой такой причине первую, ведущую платформу с таким же контейнером пропустили внутрь сектора – оставалось вне всякой логики. Никаких пультов управления не просматривалось – тяжелые створки покоились в сомкнутом состоянии, и ни один механизм привода не выступал наружу.

– Опять тупик. Может, постучаться? – Клим подошел к воротам и принялся колотить по ним ногой. Вороты издали глухой звук – это говорило в их пользу. Монолит.

***

В управляющем центре станции царила всеобщая подавленность. Гралко притих и совершенно не реагировал на любые обращения в свой адрес. Главный координатор впал в состояние, близкое к кататоническому, что часто случалось с нугенами в моменты кризисов. Но ситуация развивалась вне зависимости от желания кого бы то ни было оставить все как есть.

Трое бойцов из группы профессора Хашхи не выходили на связь, и для профессора стало окончательно ясным, что они на связь уже не выйдут никогда, вследствие собственной гибели. Лайс почувствовал, как температура его тела подходит к допустимому максимуму, и увеличил интенсивность системы орошения – потоки солоноватой жидкости забили маленькими фонтанчиками. Только этим Хашхи выдавал свое нервное состояние, речь же его оставалась бесстрастной, как и всегда. Все рабочие из сектора «Синий» ждали, вооруженные кто чем, у ворот, а в жилых отсеках, расположенных на три уровня ниже координационного зала, его команды ждали еще пятнадцать бойцов из числа охранников станции, и этот резерв позволял надеяться на счастливый исход. Тем более что имелся еще и запасной вариант…

Глава отдела безопасности, еще раз посмотрев на впавшего в ступор начальника, решил действовать на свой манер:

– Попытка остановить проникших на станцию чужаков не удалась. Поэтому считаю необходимым срочно установить связь с Принципалами. Далее – вы все видите, что Гралко больше с нами нет – он закуклился, и будет находиться в этом состоянии еще долго. Кто-то должен взять на себя руководство всеми действиями, и этот кто-то – я, профессор Хашхи. Мы имеем дело с ситуацией возможного захвата станции – связист, срочно обеспечить канал связи с Принципалами.

Возражений от остальных руководителей служб и отделов не последовало совершенно, наоборот – многие оказались очень рады тому, что один из них принял всю ответственность за выход из сложившейся ситуации на свои плечи. Тщедушный человечек со встроенной в лобную часть головы шиной прямого доступа включился в установку моментальной связи. Его глаза закатились, струйка слюны потекла из приоткрывшегося рта. Прошло секунд тридцать, на протяжении которых все присутствующие в зале просто не находили себе места. Такая редкая процедура, как нештатный контакт с Принципалами, ничего кроме неприятностей не сулила. Связист пришел в себя, привычно утерев обслюнявленный подбородок салфеткой, и обернулся к Хашхи:

– Связь установлена, включаю в линию.

Из динамика раздались звуки речи, созданной модулятором, и безжизненные интонации совсем не улучшили самочувствие сидящих у своих профессиональных терминалов руководителей подводной станции. Голос неопределенной принадлежности произнес:

– Почему выход на связь состоялся только сейчас? По информации от базы гибель транспортного судна произошла двадцать минут назад. Отвечайте.

– Говорит начальник отдела безопасности Хашхи. Главный Координатор Гралко впал в заторможенное состояние, вывести его из ступора невозможно. Мной принято командование на себя. Гралко запретил выходить с Вами на связь в течение следующих двух часов, чтобы успеть справиться с ситуацией своими силами.

– Хашхи, вы признаетесь новым Главным Координатором. Сообщите подробно обстановку на станции.

– После прибытия батискафа на станцию проникли двое человеческой расы. Идентифицированы один как Фурье, штурман нашего транспортного судна, другой – как человек, представившийся инспектором Федерального Бюро Климом Стояновым при его поимке на борту этого же судна. Произвели взрыв контейнера в шлюзе и убийство представителей персонала станции. Далее проникли в транспортную галерею. Трое бойцов, посланных для их ликвидации, были ими уничтожены. В настоящий момент предположительно пытаются проникнуть в производственный сектор «Синий», прямое наблюдение за ними не представляется возможным.

– Какова вероятность их проникновения в «Синий»?

– Не могу исключить, что они смогут это сделать. Вероятность семьдесят процентов.

–Немедленно начните процедуру активации всех анабиозных камер в ведении вашего отдела. Подготовьте все необходимое для затопления транспортной галереи и производственного сектора «Синий». Всему текущему личному составу отдела безопасности объявляется боевая готовность. Прибыть в помещение координационного зала и ждать инструкций. Канал связи держать в рабочем состоянии постоянно. Сообщать о любых изменениях обстановки. Дополнительные команды ожидайте через триста секунд с настоящего момента.

Трансляция прекратилась. Свежеиспеченный Главный Координатор, при всей тяжести сложившейся ситуации, почувствовал, что наступил его звездный час. Гралко можно было смело отправлять в Страну счастливой охоты, на первое место выходил он – профессор Хашхи! Неукоснительное соблюдение инструкций Принципалов снимет всю его личную вину в случае неудачи, но если все пойдет, как надо, то… Профессор на миг представил себе огромное озеро с грязевым вулканом, окруженное высокой сетью с надписью по периметру – «Собственность профессора Хашхи. За личные заслуги». Милое холодному сердцу видение исчезло, и Хашхи ринулся исполнять вводные. Единственный момент, заставивший рептилию содрогнуться, был связан с активацией камер анабиоза, но профессор отогнал от себя нехорошие предчувствия.

***

Подобранное с трупов кри оружие – пулемет-гранатомет, предназначался для использования именно кри, и привычные для земного вооружения приклады и рукоятки отсутствовали напрочь. Вместо них имелся толстый штырь, вставляемый для упора в сочленение конечности и петля рядом с глубоко утопленными в корпус кнопками пускового механизма. С помощью этого устройства мы собирались снести ворота в сектор – я предположил, что применяемые в гранатометном устройстве заряды смогут повредить створы. Поскольку Клим первым ухватился за смертоносный агрегат и тащил все его двадцать килограмм на себе до самого выхода из галереи, то сейчас именно он вертел оружие так и этак, пытаясь пристроиться поудобнее. Я не выдержал продолжительного созерцания этой картины и сделал ему замечание:

– Упри штырь в пол, цевье на сгиб левой руки, указательный и большой пальцы правой руки – на спусковой механизм. Действуй.

– Если ты такой умный, то сам и действуй. – Клим передал мне оружие и стал внимательно на меня смотреть.

– Это делается так. – Лежа на животе, я развел ноги в стороны для упора, перехватил пулемет, просунул в отверстие большой палец и нажал на спуск.

Имел место быть очень редкий случай, когда выпущенная из ствола граната при ударе о встречную поверхность не взорвалась, но произвела рикошет в сторону. По стечению обстоятельств, в той самой стороне как раз сиротливо стоял на платформе контейнер. Попав в стенку контейнера, граната уже повела себя правильно и взорвалась. Проникшие во внутренности контейнера осколки и сам взрыв произвели детонацию топливного элемента, что привело к его взрыву, направленному вдоль корпуса – торцевой люк оказался слабее, чем боковые стенки.

– Вот это да. Ты специально?

– Нет, просто повезло.

Мы, оглушенные громким взрывом, смотрели на неровные края отверстия, проделанного в воротах. Вокруг еще падали куски обшивки контейнера и обломки капсул – один из них рассек мне кожу на лице, но я даже не обратил внимания на порез, настолько был удивлен произведенным эффектом. Однако за воротами наверняка уже ждала комиссия по встрече, так что я рывком поднял пулемет кри, передав Климу мое оружие, и без слов стал двигаться к пролому, стараясь держаться вдоль стенки тоннеля. Когда мы подошли вплотную к искореженным воротам, то пришлось еще и встать на корточки, так как мишени из нас выходили отличные – любой профан со стрелковым оружием и ночным прицелом мог видеть нас, как на ладони.

– Клим, давай так – я сую ствол в отверстие, веду огонь, потом на счет пять ты резко проникаешь внутрь и начинаешь стрелять сам, а я следом за тобой.

Инспектор кивнул в ответ головой, и мы быстро шепотом синхронно досчитали до пяти, согласовав отсчет. За воротами было совсем тихо, ни шороха – это заставляло нервничать. Я сместился влево от пролома, быстро кивнул головой и открыл огонь из пулемета, еле удерживая его над головой и считая про себя. В ту же секунду, как выстрелил последний патрон и я убрал палец со спускового механизма, Клим ловко проскочил в отверстие, стреляя на ходу. Перед моим лицом мелькнули его обтянутые гидрокостюмом пятки, и я сразу же прыгнул следом.

Я не знал, сколько всего работающих в каждом секторе, но казалось, что минимум половину из них мы расстреляли за прошедшие несколько секунд. Увиденное нами по ту сторону ворот даже меня заставило взяться за голову – прошитые пулями тела валялись по всему помещению приемного пункта, казалось, что все убитые совсем не понимали, что они здесь делают. Имевшиеся в достаточном количестве укрытия были полностью проигнорированы – вооруженные кто чем, люди и ксены изначально толпились посередине помещения, а после того, как по ним открыли стрельбу, стали в панике разбегаться в стороны. Но и там их достали мои и Клима выстрелы. Я обратился к Стоянову с предположением:

– Похоже, что нас всерьез до сих пор не воспринимают. Других объяснений этим трупам нет. Они как на пикнике здесь кучковались. Тебе не кажется?

– Хороший пикник, с запоминающимся концом. Даже если так, то впереди нас ждет что-то посерьезнее, на станции должны уже прийти в себя и начать охоту по всем правилам. Куда двинемся?

– Все дороги ведут вверх – хватит по всяким грузовым терминалам бегать, пора добраться до тех, кто здесь всем заправляет, а они всегда где-то наверху.

Глава 4
Клим

Тоннель, по которому мы добрались до Синей секции, как путь отхода исключался, конечно же, напрочь. Но я довольно неплохо запомнил устройство станции, когда смотрел на неё сверху во время погружения. Для перехода в соседний лабораторный цилиндр достаточно подняться или опуститься на пару уровней и воспользоваться другой галереей. Именно такой вариант я и предложил Клирику.

– Ну да, выбора у нас особого нет. Но, помнится, ты хотел порыться в оборудовании, передрать информацию, разве лаборатории не самое подходящее для этого место? – осведомился Клирик.

– Думаю, что не самое. Здесь оборудования и компьютеров – сотни единиц. Причём, каждая лаборатория, уверен, специализируется на чём-то одном. А резонов ломиться в центральный корпус у меня два. Первый – я следователь, и хочу предъявить обвинения и арестовать тех, кто здесь рулит всем этим процессом переработки людей в чёрт знает что. Второй – именно у руководства имеется компиляция всей информации, которая гуляет по станции.

– Что ты имеешь в виду?

– Много тебе даст фраза о «сублимации белковых соединений» и длиннющая химическая формула? Вряд ли. Учёные Федерации, несомненно, разберутся в деталях, но уверен, все эти формулы есть и в базах данных административного корпуса. Но главное – у них есть вещественное описание формул, допустим, словосочетание «галлюциногенный наркотик» тебе скажет больше, чем специализированное наименование, верно? Так что не вижу смысла слишком задерживаться в лабораторных секторах, давая возможность организовать настоящую оборону.

– Что ж, вверх или вниз? – спросил Клирик.

– Однозначно вверх. Потом меньше телодвижений придётся совершить в центральном корпусе.

Клирик молча развернулся и пошёл в сторону, противоположную развороченным воротам тоннеля. Здесь ангар для прибывающих контейнеров был примерно втрое меньше, чем основной, менее загромождён оборудованием, но синий свет и голограммы присутствовали в полной мере. Выход из ангара – один из нескольких – мы нашли без проблем, более того, дверь немедленно разъехалась в стороны, стоило мне только провести рукой сквозь голографическую панель замка. Открывшийся коридор освещали нормальные лампы дневного света, на полу через равные промежутки времени встречались жёлтые стрелы-указатели, от которых иногда ответвлялись зелёные, указывавшие на другие двери. Мы шли по жёлтым, чтобы не создавать самим себе лабиринт.

Как я и ожидал, коридор вывел нас в центральную шахту цилиндра секции. Шахта освещалась очень слабо, так что я чуть было не ухнул вниз – никакого ограждения, никаких предупреждающих знаков, просто коридор обрывался в пустоту. Осторожно встав на самый край, я заглянул через него. Судя по всему, шахта уходила основанием в океанский шельф, дно скрывала синеватая светящаяся дымка. Оглянувшись, я заметил, что Клирик уже погрузил пальцы в очередную разлапистую голограмму. Через мгновение с тонким жужжанием сверху прилетела платформа, скользившая по центру шахты без видимой поддержки. Те, кто строил эту станцию, очень широко использовали силовую аппаратуру. И мне это не нравилось, слишком непривычно для человека, выросшего в сугубо материальном мире.

– Чего завис? – окликнул меня Клирик. – Поехали.

Я шагнул на зависшую платформу. Секундная пауза, и платформа рванулась вверх с таким ускорением, что я даже присел. Понимая, что времени у нас нет, я взял наизготовку автомат и приготовился стрелять, вытянув шею, чтобы сразу увидеть предполагаемый комитет по встрече.

Замедляя ход, платформа вывезла нас на следующий уровень. Я разжал пальцы – вокруг ни души.

– Наверное, все сбежались вниз встречать нас, – предположил Клирик.

– Вот так, никого не оставили следить за лабораторией? Хотя, всё возможно. Тем не менее, я лучше автомат буду нести в руках.

– Правильное решение, – хмыкнул Клирик. – В какую дверь пойдём?

– Вот в эту, – я уверенно указал на один из проёмов.

– Почему именно туда? – Клирик слегка удивился.

– Последовательность спектра помнишь? Ну вот, там фиолетовая стрелка на полу светится. Соображаешь?

– Нет, Клим, это ты у нас соображаешь. Голова!

Я похлопал себя по бокам, убеждаясь, что ничего не потерял по дороге и бодро затрусил к двери, которая приветливо распахнулась перед моим носом, а в следующую секунду я уже лежал на спине, получив удар в грудину чем-то похожим на копыто. Какая-то тень промахнула через меня, устремившись к Клирику. Задрав голову, я увидел только сегментное брюхо и суставчатые лапы. Не имея времени сменить положении, я повернул автомат стволом назад и выпустил длинную очередь в тыльную часть неведомого мне существа. Существо дико взвыло, отвернулось от окаменевшего Клирика и обернуло ко мне уродливую голову, украшенную жвалами. Чем-то неуловимым оно напоминало кри, не формой тела, а, скорее, манерой двигаться – порывистыми, но плавными движениями. Кто это – сторожевой пёс или разумная форма жизни, я не имел ни малейшего понятия. Кажется, автоматный боеприпас никак ему не повредил, вызвав только раздражение. Но этих секунд, пока существо разглядывало меня, Клирику хватило, чтобы поднять грантомёт и нажать спуск. Ухнул взрыв, осколки веером посекли стену над выходом в «фиолетовый» коридор, но и только. Существо только лишь качнулось вперёд от удара, сделало пару шагов и зависло прямо надо мной. Раскрылись острые жвалы, и в ротовую щель высунулся усеянное шипами жало, похожее на гибкий гарпун-щупальце. Передние суставчатые конечности приподнялись и развернулись назад, в сторону Клирика, с такой скоростью, что движение показалось смазанным. Но, к счастью, Клирик среагировал вовремя – сноп раскалённой плазмы пролетел мимо и оставил пузырящуюся полосу на лифтовой платформе, поднявшей нас с нижнего уровня.

Увидев пучок плазмы, я просто просиял. Раз у этого чудовища работает энергетическое оружие, значит, и наши трофеи включились. Отбросив автомат, я сорвал с пояса серебристую конструкцию и попытался, всё так же лёжа на спине и неестественно выгнувшись, попасть в невесть откуда взявшегося противника. Увидев, что я стреляю, Клирик тоже сообразил воспользоваться самым мощным стрелковым оружием из имевшихся у нас в запасе образцов. Памятуя о том, что излучатель легко перегревается, я старался стрелять только короткими импульсами.

Первый же заряд пришёлся в правую лапу чудовища, которая сжимала изрыгающую плазму конструкцию. По счастью, я попал в условное предплечье, и смертоносное оружие с грохотом упало на пол. Чудовище, не обращая внимания на рану, принялось стремительно смещаться влево и вправо, уходя с линии огня и заставляя нас опасаться попасть друг в друга. Двигалось оно со стремительностью текучей воды. Вся центральная шахта заполнилась едким дымом от горящего пластика стен, наш противник умело использовал клубы дыма, чтобы мешать нам целиться, не оставляя при этом ни секунды на то, чтобы уйти в фиолетовый сектор. Шипастое жало хлестало вокруг, со свистом рассекая воздух. Один из его ударов пришёлся мне в плечо, к счастью, не прицельно, а просто зацепив. Скосив глаза, я увидел рваную дыру в гидрокостюме и струйки крови, сбегавшие на пол.

Несмотря на превосходство в огневой мощи, мы не смогли бы выиграть этот бой – слишком вёртким оказалось существо, слишком острыми шипы на длинном жале.

Вскрикнув, я обратил на себя внимание Клирика и показал ему на оброненное существом оружие. Клирик кивнул и скользнул по полу прямо под удары жала. Чтобы прикрыть напарника, я наплевал на то, что излучатель нестерпимо раскалился. Сжав триггер, я водил непрерывной очередью плазменных импульсов на метровой высоте над полом. Насколько мне удалось разглядеть в клубах едкого дыма, я всё же несколько раз попал по ногам чудовища, когда оно не успевало достаточно резво отпрыгнуть в сторону. Клирику тоже досталось – один из импульсов слегка опалил его волосы, а жало шлёпнуло по бедру, оставив несколько параллельных разрезов.

Но Клирику всё же удалось завладеть оружием. Он привстал на одном колене, удерживая угловатую конструкцию двумя руками, и что-то там нажал. Река пламени затопила лифтовую шахту. Мы услышали вой чудовища, к химической вони горелого пластика добавился тошнотворный запах жареной инопланетной плоти.

Мне показалось, что это вонь от моей обгоревшей ладони, потому что непрерывная стрельба раскалила излучатель, и рука превратилась в сплошной волдырь. Наложившись на прошлый ожог, он причинял мне просто нестерпимую боль.

– Всё! Уходим! Уходим, пока этот чёрт в себя не пришёл! – прихрамывая, Клим побежал в сторону фиолетового тоннеля, в одной руке держа плазмомёт, а другой толкая меня к выходу. Я поплёлся к указующей стрелке, спотыкаясь и с трудом удерживая в скользкой от крови руке автомат и излучатель.

Но не успели мы ступить и шагу, как из этого же тоннеля нам навстречу хлынули потоки воды.

– Клирик! Они решили затопить секцию!

– Вижу, – уже спокойно ответил он. – Вариантов ноль, нужно лезть на следующий уровень. Надеюсь, лифт ещё работает.

Мы развернулись в противоположном направлении, и из последних сил вбежали в сплошное дымное марево, от которого сразу же закружилась голова, я рухнул на платформу, а Клирик принялся возиться с голограммой панели управления. Платформа дрогнула, немного накренилась, так что я чуть не упустил автомат, и медленно поползла вверх. На уши начало ощутимо давить – видимо вода прибывала очень быстро.

Не успел я перевести дыхание, как платформа качнулась в другую сторону. Мы одновременно повернули головы и увидели, как длинные суставчатые пальцы вцепились в край платформы, подтягивая вверх всё ещё живое существо. Клирик опасно прыгнул к этому краю, чуть не потерял равновесие, но удержался. Выпрямившись, он принялся изо всех сил бить рукоятью своего плазмомёта по страшным пальцам. Пальцы не поддавались, а над краем появился конец жала, принявшийся веером носиться над платформой. К счастью, жало не могло достать далеко.

– Не спеши, Клирик, – я поднялся на ноги, подошёл, насколько можно было, к краю и поднял уже остывший излучатель.

Выстрел – и пальцы исчезли, оставив четыре борозды на пластике. Платформа немедленно качнулась в противоположную сторону, и мы в очередной раз повалились с ног. Оставленный мною автомат скользнул под уклон и исчез в сиянии силового поля. Ничего, плазмомёт нам его отлично заменит.

Только сейчас Клирик увидел, что по моей руке стекают целые потоки крови. В голове у меня шумело уже не только от перепадов давления, но и от потери крови. Я почувствовал, что стало трудно дышать – воздух перенасытился влагой, превратившись в густой пар.

– Ты ранен? – Клирик протянул мне аптечку.

– Ты тоже, – ответил я, с трудом дотягиваясь до раны анализатором аптечки.

– А, ерунда, меня гидрокостюм спас, только чуть поцарапало.

– Изо всех сил верю, что эта тварь не ядовитая. Что это вообще было?

– Думаю, кри-хо, – сказал Клирик.

– Кри?

– Не кри, а кри-хо – естественные природные противники кри. Фактически, на планете выжили две субрасы, впоследствии расселившиеся в космосе порознь.

– Ни хрена себе, – протянул я. – Как кри с ними справлялись-то?

– Учёные считают, что именно борьба за выживание сделала кри разумными. Кри-хо ведь умом не отличаются. Бойцы.

Платформа остановилась. Откуда-то снизу доносился шум воды. Этот уровень секции ничем не отличался от предыдущего, кроме того, что в нём не было фиолетового коридора, зато светилась ярко-голубая стрелка у одного из проёмов.

Клирик показал на неё рукой и заковылял в ту сторону, но я придержал его, указывая на забавную пиктограмму, висевшую в воздухе, перед другой аркой. Пиктограмма изображала шарик, из которого торчала короткая стрелка, направленная вверх, к волнистой линии.

– Ты думаешь о том же, что и я? – спросил Клирик.

– Нет, я думаю на шаг дальше, – усмехнулся я. – Разделимся. Ты сгоняй к этой спасательной капсуле, а я всё же разведаю голубой коридор.

– Зачем? Давай в капсуле переползём в центральный корпус!

– Ты уверен, что она может маневрировать? Мне вот кажется, что всё, чего мы добьёмся, это стремительного аварийного всплытия. А ещё мне кажется, что и всплыть мы не сумеем, наверняка хозяева найдут, чем угостить непрошенных гостей. Но, кажется, никто и не собирался всплывать?

– Это верно. Жаль, второго такого у нас нет, – посетовал Клирик, поглаживая плазмомёт. – Ну, ничего, ещё добудем.

– Спасибо. Обнадёжил. Ещё одной встречи с таким чучелом я не переживу, – с этими словами я поплёлся к голубому коридору, держа излучатель прямо перед собой.

Проблема передо мной встала не из простых. Взорвать сегментную дверь не проблема. Проблема в том, что тогда исчезнет преграда для идущей снизу воды. Эх, нужно было языка брать! Потыкав в радужную панель голографического замка, я в бессилии принялся осматривать помещение, в надежде найти хоть что-то, хоть какой-то намёк на возможное решение.

Этот самый верхний уровень башни-лаборатории местный персонал превратил в нечто среднее между чердаком со старым барахлом и складом запчастей. Отдельно в ячеистой сетке держателя стояли в ряд красные баллоны огнетушителей, под полотнищем брезента укрылись ящики с каким-то неведомым мне зипом. Здесь же в специальных стойках хранились запасные костюмы для выхода под воду. Заинтересовавшись их конструкцией, я шагнул в ту сторону, отбросив с пути стопку каких-то коробок, заскользивших по полу. Повертев в руках шлем и заглянув внутрь костюма, я понял, что вместо дыхательной смеси в нём используют дыхательную жидкость. Понятное дело, для меня такой «акваланг» совершенно бесполезен, чтобы преодолеть психологическую преграду в виде страха захлебнуться нужно пройти специальные тренировки.

Повернувшись обратно к двери, я запнулся об одну из рассыпавшихся коробок, наклонился и взял её в руки. Прочитал этикетку. Улыбнулся.

Потом поднял гранатомёт и вынес дверь ко всем чертям.

На грохот появился Клирик.

– Что шумишь? Разобрался с воротами? – спросил он меня.

– Без проблем, – я кивнул в сторону дымящихся обломков створок.

– Здорово. А от водички как уходить собираешься? Глубокой задержкой дыхания?

– Лучше скажи, капсулу запустил?

– Запустил, чего там сложного. Ты был прав, она свечой вверх ушла. Там хороший обзор, даже огни на соседних башнях видно. Вверху, правда, темно, но кажется, след торпед, ушедших из центрального корпуса, я разглядел.

– Тогда всё в порядке. Ну а насчёт водички – вот, – я протянул Клирику подобранную коробку.

– Что это? Походный завтрак, – Клирик явно вознамерился поиздеваться надо мной.

– Лучше. Это пена для заделывания пробоин.

– Пена? Так что ж ты сразу не сказал?

– Я и говорю. Спокойно пройдём в коридор, а там посередине заделаем проём пеной.

– А хватит? – усомнился Клирик.

– Хватит. Одна такая коробочка может после активации заполнить половину этого помещения.

Вместо ответа Клирик взял у меня из рук гранатомёт и вынес вторую дверь кессона.

В коридоре, к счастью, нас никто не поджидал. Просто добежали до середины, вскрыли коробку с пеной, активировали два баллончика на подрыв вместо распыления и отбежали подальше. После лёгкого хлопка посреди коридора вырос ярко-оранжевый комок, он всё раздувался, пока не достиг потолка, тогда гигантской пробкой двинулся в нашу сторону.

– А как его выключить, знаешь? – спросил меня Клирик, невольно трогая баллончики, которые я привесил к его поясу про запас.

– Никак. Кончится активное вещество, он сам остановится. Не переживай, мы в безопасности, – подколол я напарника.

– Ну, если находиться на двухкилометровой глубине, под угрозой затопления, в окружении врагов означает быть в безопасности, то да, всё так и есть.

Два слитных взрыва расчистили нам путь в Голубой сектор. Верхнее помещение не отличалось абсолютно ничем от предыдущего. Тот же синий свет, те же указатели, те же висящие в воздухе индикаторы оружейного поля.

Клирик вызвал лифтовую платформу, мы встали в её центр спинами друг к другу и приготовились немедленно стрелять во всё, что движется. Платформа медленно миновала перекрытие, пошла ниже, вот мы уже увидели следующий уровень. Никого. Спрыгнув на пол ещё до полной остановки, я обернулся к Клирику.

– Что дальше? Будем искать переход в центральный отсек или пойдём вдоль кольца по всем бочкам?

– Как получится. Если пустят в середину – пойдём туда. А пока пробежимся вокруг. Первая же дверь распахнулась, стоило только приблизить ладонь к замку – никто её не блокировал, как в предыдущей секции. За дверью, преодолев небольшой отрезок уже осточертевшего коридора, мы оказались в лаборатории.

Полукруглое помещение, в отличие от других, очень хорошо освещённое, загромождали огромные прозрачные ёмкости, в которых я разглядел какие-то полусохранившиеся фрагменты человеческих тел… Вдоль стен громоздились незнакомые мне агрегаты, связанные с ёмкостями толстыми гибкими трубами из матового пластика, изгибающимися вдоль стен и потолка. По трубам что-то непрерывно прокачивалось. Вниз от стеллажей, уставленных научным оборудованием, отходили трубы потоньше, пронизывая пол, а для нижнего уровня – потолок. Все приборы ожесточенно трудились, некоторые явно что-то нагревали внутри себя, в одном месте слышался характерный вой центрифуги. Целые голографические полотнища ярчайших расцветок и умопомрачительных форм охватывали техногенные шевелящиеся джунгли. Короче говоря, мы попали в какой-то чудовищный морг, где людей перерабатывали, как сырьё.

Возле нескольких голографических терминалов сидели двое в белых комбинезонах, не обратившие никакого внимания на наше появление. Звукоизоляция на станции была выше всех похвал, уже в соседней комнате невозможно было услышать ни звука.

Клирик расширившимися глазами обвёл представшую перед нами мерзейшую картину и поднял плазмомёт. В это мгновение один из лаборантов оглянулся. Я подивился его выучке. Ни жестом не показав изумления, он вскочил и бросился к висевшему в паре метров переговорному устройству. Моя рука совершенно непроизвольно сжалась в кулак, и пулемёт-гранатомёт выстрелил. Смешанная очередь из гранат и пуль разорвала человека в клочья, разнеся заодно два прозрачных сосуда с их страшным содержимым и часть стеллажа с оборудованием. Из разбитых приборов ударила струя пара, вверх веером полетели какие-то осколки.

Клирик, вздрогнув от моего выстрела, открыл огонь через тысячную долю секунды после меня. Второй лаборант не успел даже отреагировать на первый взрыв, как был сожжён потоком плазмы. Как бог огня Клирик водил стволом из стороны в сторону, превращая приборы в газ и пламя. Жидкость, которой были заполнены сосуды, давала чертовски едкий пар, так что буквально через несколько секунд нам пришлось покинуть лабораторию через боковой выход.

Опять короткий коридор, дверь и новая лаборатория, копия только что разрушенной, только посередине громоздилось некое сооружение, занимавшее сразу два этажа цилиндра, окружённое провалом без перил. Здесь мы столкнулись с охраной, но плазмомёт в руках Клирика являл собой несокрушимый аргумент в подобных спорах, тем более против немного даже растерянных охранников.