Текст книги "Excelsior"

Автор книги: Сергей Соколов

Соавторы: Максим Москвин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Дайте мне пять минут.

За это время начальник службы безопасности выяснил следующее: Клаус Фурье прошел специальную проверку при приеме на работу; генный анализ подтвердил соответствие личности по прибытию; на берегу процедура слежения не была активирована; вел штурмана Филипп, подругу которого он несанкционированно трахал уже лишний третий вечер, в тайне от подчиненного. Решение, которое принял начальник, входило в том или ином виде в любой учебник по управлению персоналом, в раздел неправильных решений. Но кто заботится сначала о своей компании, а потом о себе? Нет, очередность должна быть с точностью до наоборот. Особист откорректировал нужным образом файл с досье на Фурье, добавив фальшивые результаты наблюдения, внес рекомендацию по допуску от имени подчиненного, но со своей визой, распечатал бланк и обратился к ходившему в нетерпении по кабинету главному капитану:

– Вот вам допуск, подпишите и можете вашего Фурье задействовать любым способом, хоть противоестественным.

Капитан не стал отвечать на грубую шутку, а просто покинул кабинет, держа в руках требуемое разрешение. Начальник службы безопасности проводил его взглядом, и погрузился в раздумья по поводу того, какие плюсы и минусы возникли в результате. Общий итог получился положительным, что значительно подняло настроение рыцарю плаща и кинжала.

***

Я всегда знал, что от пятидесяти и выше процентов любого дела определяется везением участвующего. При равных исходных данных в конце всегда выявится победитель и побежденный – просто один удачлив, а другой нет. Себя же я давно стал относить к числу людей удачливых, никогда, впрочем, не озвучивая это, не соглашаясь с теми, кто высказывал это мнение в мой адрес, не признаваясь прямо даже самому себе. Только где-то на краю, разделяющем сознание и подсознание, висела эта мысль. Так что, когда капитан объявил о моем предстоящем участии в сражении со стихией и получении допуска, большого удивления эта новость у меня не вызвала. Корнегруцы, не откладывая дело в долгий ящик, приступил к инструктажу:

– Для тебя, Клаус, объясню чуть подробнее. Мы выгружаем наши контейнера в сцепках на воду, где их забирают батискафы с подводной станции. Они, в свою очередь, доставляют порожняк, так скажем, который мы забираем себе на борт и уходим. Все будет происходить в шторм на воде с открытыми створками люка в носу. Так что потребуется особая четкость при маневрировании судном и управлении системой осушения. Начало погрузки совпадет с началом твоей вахты, Фурье, так что ты и останешься на вахте, удерживая судно лагом к волне, а дальше – по команде. Аберкромби встанет за грузовую машину, подавая и принимая сцепки, а палубная команда во главе с боцманом будет на баке, следить за раскрытием носового люка. В случае чего они вручную смогут его закрыть. Я на мостике, определяю наши действия и слежу за системой осушения. Управлять всей операцией, согласовывая действия с ребятами с той стороны, будет наш суперкарго с помощью своего оборудования. Один из них всегда идет в помещение, выходящее в трюм, и там занимается своими делами, а второй на связи со всеми. Тебе, Фурье, все понятно?

– Да, абсолютно.

– Аберкромби?

– Как обычно, да.

– Хорошо. По времени шторм продлится еще восемь-десять часов, а погрузка с выгрузкой идут в среднем часов двадцать, так что нас это займет целиком и полностью. Советую хорошенько взбодриться – старпом, что у тебя с этим?

– В судовой аптеке полный набор стимуляторов, есть и относительно безвредные.

– Подготовь и раздай команде. И не забудь захватить себе и на мостик. А теперь, Клаус, идите и поспите оставшиеся часа три – потом с этим возникнут сложности.

Я провел все время до моей вахты во сне, вскочив за десять минут до ее начала, и успев только отправить все нужды и помыться. Из столовой я бежал вверх по трапам, уже на ходу прожевывая сделанный наспех бутерброд.

Капитан Корнегруцы не обманул – даже я подустал к окончанию всего того светопреставления, что разворачивалось перед моими глазами следующие сутки. Шторм дополнился сильнейшим снежным зарядом и тремя гигантскими айсбергами, неожиданно замаячившими в пределах видимости. Пришлось уклоняться от ледяных гор и при этом работать с грузом. Надо отдать должное экипажам трех мощных батискафов, приведших с собой караван плавучих контейнеров – их четкие и профессиональные действия помогли спасти ситуацию. Ни одна из отправленных старпомом сцепок не была упущена ни на секунду, сразу же принятая на гидравлический замок подводниками. Батискафы я смог разглядеть во всех подробностях – исходя из их конструкции и примененных материалов, глубина применения составляла не более двух километров. Запас хода определить на глаз я не смог, но этим потом должны будут заняться без меня. В общем, все обошлось наилучшим образом. Наши оказались на высоте, да и ребята-подводники не подвели. Суперкарго без умолку пищал в передатчик все двадцать пять часов, и ни слова лишнего. Земноводное разбиралось в своем вопросе, как рыба плавает в воде. И еще я очень порадовался, когда, в очередной раз бросив взгляд на картинку с носовых камер, увидел подающиеся в наш трюм контейнера, оборудованные системой биологической защиты, причем защита была активирована на полную мощность. Стопроцентное попадание.

Возвращение в Патрай обошлось без подобных сюрпризов. На заходе в анклав нугенов я захватил на берег две пятилитровые канистры с алкоголем, и надо было видеть радость Фазиля сотоварищи, когда они их чуть ли не бегом тащили к себе в дом. Естественно, кэп по их поводу оказался прав, и мне всучили обещание оплатить против следующей партии. Я не расстроился – следующий мой визит обещал быть последним. И пообещал подогнать еще выпивки. Заодно при отправке двух суперкарго на берег я незаметно открыл кофр второго, который сидел в трюме, и увидел в ящике тестовую аппаратуру, совместимую с интерфейсом биологического контейнера. Получалось уже сто двадцать процентов правильных ответов. Сделанную камерами запись я стер из памяти компьютера вместе с программой-резидентом и, разобрав, вернул всю сделанную мной дополнительную разводку на место в ремкомплект. Того, что я увидел своими глазами, было более чем достаточно.

Когда «Колхида 3» пришвартовалась на своем родном семнадцатом терминале, на борту в течение следующих двадцати минут не осталось никого. Даже я покинул судно, направляясь в ресторан в компании капитана и старпома. Корнегруцы, крепко запивший уже со следующего после работы с батискафами дня, настоял на том, чтобы я составил им компанию, и моя личность повторно оказалась в дверях кабака «Докер и коза». Последующее за этим действо можно описать только словом «оргия». Греческим, по своему происхождению. Нескончаемая череда каких-то новых знакомых, женщин, и вино с узо всю ночь напролет. За это время мой азотный фильтр как раз добрал до критической массы, и полость со взрывчатым веществом, вытянутая тонким шнуром вдоль всего моего позвоночника, сверху до низу, заполнилась окончательно. С утра я проснулся на широкой, выходящей на море лоджии дома, принадлежащего капитану. В постели рядом с какой-то блондинкой, наотрез отказавшейся просыпаться и знакомиться со мной. Тепловая завеса создавала на лоджии нормальную температуру, и я не торопясь оделся, щурясь на светящее прямо в глаза солнце. До следующего рейса оставалось шесть дней, да в рейсе еще семь суток. Итого тринадцать. И билет в один конец. Очень хотелось пожить подольше, но мешали определенные обстоятельства.

Решив не тратить деньги на дорогой трафик с коммуникатора, я добрался до сервисного центра связи, по дороге этот самый коммуникатор вяло ковыряя, и дождавшись, когда небольшая очередь на терминалы рассосется, подошел к освободившемуся. Разговор с братом занял минут семь. Мы обсудили все новости, прошедшие за время отсутствия Клауса дома, я рассказал в общих словах о своей работе, ни разу не упомянув каких либо подробностей. После разговора я с легким сердцем пошел на пляж у искусственного озера под открытым небом. Мощная климатическая установка позволяла валяться на песке, загорать, купаться и ни о чем не думать. Во время моего разговора с «братом» направленный перпендикулярно камере терминала коммуникатор определенным образом излучал, постоянно обмениваясь сигналом с базой. На том конце получили подробный рисунок батискафа, список вопросов и предполагаемый список необходимого оборудования, с предложениями по поводу места и времени передачи. Я нашел в себе наглость добавить в запрос кое-что по поводу планов эвакуации, хотя знал, что это может не понравиться. Но идти на заклание с нулевыми шансами очень не хотелось.

***

– Ну и как вы себе это представляете? В том районе глубин менее двух километров нет вообще – вы на карту посмотрите, не стесняйтесь. Такое оборудование весит килограмм двести, ведь это не только дыхательный аппарат, но еще и мобильная станция подготовки к погружению! И куда это все он денет? Под кровать засунет? Так, речи о том, чтобы проводить самостоятельное погружение и быть не может. Единственный разумный вариант – захват батискафа. Так что забыли все остальные подходы, и давайте сосредоточимся на этом.

Георгий Штейн закончил свой монолог на повышенных тонах и сердито посмотрел на окружающих. В большой комнате в центре базы собралось несколько человек. Двое из них, в том числе сам Штейн, были профессиональными диверсантами, а остальные четверо – технические специалисты, привлеченные Георгием для консультаций. Темой этой жесткой дискуссии, продолжающейся уже не один час, стало последнее сообщение агента Клирика. Все присутствующие, кроме самого Штейна, знали только необходимую информацию для поиска ответа на вопрос – как агент Адвентистов проникнет на подводную станцию? Один из приглашенных спецов упорно настаивал на погружении с использованием жидкой кислородной смеси, и Георгию пришлось своей властью это прекратить и заставить всех вернуться в реальный мир. На некоторое время в комнате воцарилась тишина, головы участвующих склонились над экраном со схемами батискафа модели TTSV-014. Подводный аппарат предназначался для решения производственных задач, в том числе мог использоваться как буксир. Плавательные средства, исполненные именно в этом варианте, и были замечены Клириком, а в базе на основе расшифрованного сообщения и схематичного рисунка агента точно определили модель и подобрали документацию. Неожиданно двое из приглашенных консультантов оживленно зашептались друг с другом, при этом быстро пролистывая чертеж в поисках нужной проекции. К их разговору подключились остальные, а вскоре Штейн уже утвердительно кивал головой, глядя, как на экране в первом приближении возникает схема захвата батискафа. Через час на столе лежал детальный план действий агента, расписанный до секунды, со списком необходимого для этого оборудования. На этот раз все необходимое помещалось в пять килограмм по весу и в небольшой пакет по объему. Георгий поблагодарил присутствующих за помощь, и последним покинул помещение, захватив с собой сделанный в одном экземпляре план вместе со списком оборудования и всеми чертежами на карте. До глубокой ночи он занимался кодированием сообщений для Клирика и обеспечивающих его оперативников. В результате через четыре дня все необходимое для проникновения на подводную стацию должно появиться где-то в Патрае, а сыну останется только как-то доставить это на борт. А потом использовать. Заканчивая составление шифровки, адресованной Клаусу Фурье бис, он крепко задумался – Георгий верил в счастливую звезду своего отпрыска, но иногда обстоятельства становятся непреодолимыми. Например, в данном случае. Безопасных путей отхода не существовало, как ни бился над этим вопросом разум Штейна. Сыну стоило надеяться только на самого себя. И еще на одного человека. Глава оперативного департамента сектора вздохнул, скрестил пальцы на левой руке на удачу, а потом добавил пару символов в текст сообщения.

Часть 4

Глава 1
Клирик

За день до отправления я решил избавиться от донорской крови оригинала, для чего посетил тот же почтовый офис, где опять получил отправленный в прошлый раз самому себе кровяной сепаратор. Если в самом начале имелся смысл идти на огромный риск при применении прибора – из-за возможного наблюдения, то сейчас уже не стоило так переживать по этому поводу. А вживленная емкость с кровью донора только увеличивала уязвимость организма. Поэтому я спокойно и аккуратно откачал все ее содержимое, продезинфицировал и заклеил отверстие в подреберье. Прибор пошел в утиль – пришлось найти промышленный мусоросборник и засунуть в него все шланги, контейнер с кровью и остальные составные части, после чего дождаться, пока установка закончит переработку. Моя карьера, как «штурмана Клауса Фурье», подошла к своему завершению, и носить в себе ненужную часть чужого организма представлялось совершенно излишним.

Большая канистра со спиртом была куплена мной в том же самом супермаркете на площади, что и в прошлый раз, только пришлось внимательно сверять коды на упаковке, в поисках совершенно определенной комбинации цифр. Но сейчас спирт составлял всего десять процентов от общей емкости. Остальное содержимое, герметично упакованное и вставленное внутрь канистры, составлял набор полезных мелочей, таскать которые с собой был приучен любой оперативник Адвентистов: кое-какие медикаменты и самый минимум спецоборудования. Плюс отмычки, небольшой пневматический пистолет и комплект скубы. Пронести на борт судна все эти приятные вещи не составляло ни малейшего труда – вид члена экипажа «Колхиды 3», несущего на борт большой булькающий пакет, давно перестал удивлять охрану на проходной. Что и было сделано. Инструкции же по работе с батискафами и использованию оборудования я получил с помощью открытого ресурса, в свое время.

***

Никаких неожиданностей пока не произошло – погрузка закончилась, на мостике остались старпом и капитан, а я ушел в каюту. Сев на кровать, я молча стал разглядывать переборку напротив, украшенную шкафом для одежды и встроенным диспенсером. Настроение никак не хотело приходить в норму. Странно – раньше я не раз попадал в значительно более сложные ситуации, где выхода даже не просматривалось, но вот именно сейчас навалилась затяжная депрессия, ведущая к панике. А такое состояние было чревато принятием непродуманных и невзвешенных решений и вело напрямую к фиаско и смерти. Осознание существования именно такой логической причинно-следственной цепочки, в свою очередь, значительно усугубляло и без того тяжелую депрессию. После примерно часового перемалывания в голове таких мыслей черного цвета и консистенции битума, я глухо завыл и повалился на бок в кровати с закрытыми глазами. Пришлось срочно поработать над собой – усилием воли я изгнал из головы вообще все, что там крутилось на поверхности, и долго закреплял полученный результат. После чего аккуратно ввел одну короткую мысль со знаком плюс – «обсудить с самим собой информацию о возможной помощи со стороны» – и начал аккуратно и последовательно ее культивировать.

Три дня назад я, неторопливо обкусывая длинный батон с ветчиной с двух сторон одновременно, рассеянным взглядом рассматривал огромный буллетин-борд. Висящий по середине центральной наземной транспортной развязки города голографический шар исторгал из себя медленно ползущие по его поверхности объявления частного и рекламного характера. В самом центре полупрозрачного буллетин-борда шла развлекательная анимация, роликами продолжительностью секунд по тридцать. Над бессловесными персонажами белыми пузырями роились их реплики. Дождавшись очередного, на этот раз нужного сюжета, я запомнил все увиденное, выбросил недоеденную булку и пошел по своим делам. Тем же вечером, медленно воспроизводя в голове увиденное и прочитанное, я стал обладателем информации по моим будущим действиям для проникновения на подводный объект. Ничего касательно плана отхода в сообщении не содержалось, что мной изначально и предполагалось. Тем не менее, информация содержала нечто необычное – некий субъект, которого я должен был (бред!) опознать по первым буквам своего собственного имени – «к, л, и», – собирался возникнуть перед началом операции на моем горизонте. Каким образом это будет осуществлено, когда, на каком этапе, что за человек – ничего! Только нелепый пароль и полная неизвестность.

В момент получения этих данных я решил отложить их в сторону и вернуться только при непосредственной необходимости. Но сейчас, при борьбе с депрессией, информация показалась не такой уж пустой. Возможно, именно этот контакт будет иметь план действий на отход с захваченной станции, и в нем мне нужно видеть шанс на выживание. Я подумал об этом, потом еще раз и еще раз. Настроение улучшилось, показалось, что все не так плохо, как предполагалось недавно. Сомнения, связанные со способом появления этого Х-фактора где-то неподалеку, с учетом нахождения меня в открытом море, я не стал растравлять, просто закрыв тему и улегшись спать, прямо в одежде, перехватывая час-другой до начала вахты.

Полночь уже раскинула в приятно безоблачном небе мелкую сетку звезд, толпящихся и пихающих друг друга локтями в бока, стремясь уместиться на тесной небесной сфере. Старпом убежал с мостика в ту же секунду, как я появился перед его светлостью, пробормотав невнятно об отсутствии на борту происшествий. Воцарились тишина и спокойствие, располагающие к ковырянию в темных тупиках своей памяти. Пришлось срочно опускать взгляд с небес на землю и приступать к лихорадочно-активной деятельности по изучению окрестностей с помощью всех имеющихся в наличии приборов – оптика, радар, эхолот, все пошло в дело. Под водой уже ничего интересного не наблюдалось, так как глубины в пять-семь километров, распростершиеся под килем «Колхиды 3», для судна безопасны абсолютно – неожиданного подводного хребта не появится, а утонуть можно и на пятнадцати метрах. Прошло около часа. Оставив в покое эхолот, я уцепился за локатор и начал переключать диапазоны, в поисках целей. Несколько яхт в дрейфе и разная мелочь виднелась в радиусе пятидесяти миль. Внизу экрана маячили двенадцать рыбацких траулеров, синхронно тянущих в одном направлении свои чудовищные пелагические тралы в двадцати милях к юго-востоку, сопровождались совсем не похожим на них плавучим заводом, принимающим на борт улов и превращающим его в прямоугольные брикеты подходящей для пищевого синтезатора субстанции. Такая экспедиция за месяц-другой производила до ста тысяч тонн белкового концентрата, являясь мощным насосом для накачивания наличных в карманы, и владельцы подобных судов просто молились на них. Задумавшись над всем этим на секунду и порадовавшись за прибыльный бизнес, приносящий совершенно не пахнущие ничем деньги, я неожиданно обнаружил на развертке экрана очень интересную цель. Ее относительная скорость составляла порядка тридцати узлов, и она ярким бельмом выделялась на фоне остальных меток на мониторе. Я переключил изображение в абсолютный режим, увеличил масштаб, и замер – какая-то небольшая посудина уже на шестидесяти узлах неслась прямо к нам в гости параллельным курсом. Расстояние до цели неуклонно сокращалось, и при сохранении той же скорости до встречи оставалось не более двадцати минут. Я задумался. Если учесть, что к «Восточной транспортной базе» могли иметь повышенный интерес и другие деятели, помимо меня, то встреча могла обернуться всем, чем угодно – вплоть до пущенной в борт ракеты. А такой поворот событий меня совершенно не устраивал – добраться до цели я должен был именно сейчас, в этом рейсе, и других вариантов просто не существовало. По крайней мере, шансы остаться в живых имелись только в таком случае. Альтернатива – смерть от быстрой аутоиммунной реакции, мучительная и некрасивая, в полном одиночестве и в отсутствие всякой связи с моими принципалами. Я решительно нажал на кнопку вызова капитана и активировал панель управления заградительным комплексом. В стойке локатора открылся еще один пульт с отдельным монитором, а на трапе послышались торопливые шаги. Через комингс уже переступила нога капитана, на ходу натягивавшего через голову толстый свитер. Он подошел ко мне:

– Что случилось на этот раз?

Я кивком головы указал на экран локатора. Цель, в соседстве столбца сопровождающих данных о курсе и скорости, за прошедшие минуты еще приблизилась к нашему судну. Корнегруцы, обдав меня запахом перегара, исходившего от него густыми волнами, спросил:

– Давно он появился?

– Буквально минут десять назад. Когда я убедился в том, что он идет к нам, то сразу сообщил. Скорость у него впечатляющая, но размеры, судя по всему, небольшие. Метров десять в длину. Скоростной прогулочный катер, или что-то подобное, на военное устройство не похоже. По данным наблюдения, его локатор – обычный гражданский, хотя возможно, это ловушка. Сейчас будет подробная информация.

Я потянулся к приборам заградительной системы, но капитан нетерпеливым жестом отстранил меня от них и сам склонился над монитором. Нескольких секунд ему хватило, чтобы определиться.

– Это определенно не военный. И вообще – непонятно кто, и чего от нас хочет. Я активировал противоракетную систему, на всякий случай. С его стороны никакой реакции, хотя сейчас самое время запустить в нас болванкой. Так что движемся тем же курсом, скорость не снижать, а я пойду, подниму аварийную команду. Если этот незваный гость начнет активизироваться, маневрировать – сразу сообщай мне на рацию.

Корнегруцы нацепил переговорное устройство, подтянул под горло ларингофон и ушел.

Я остался наблюдать за развитием ситуации. Время шло, минута за минутой, охватившее меня напряжение нарастало по мере приближения катера к «Колхиде 3». Штурман этого шустрого агрегата просто-напросто лез на рожон, не предпринимая никаких мер для того, чтобы скрыть свои намерения по отношению к нам. Это стало очевидным, когда я своими глазами увидел яркий луч прожектора, осветивший корму и задние иллюминаторы рубки. Незнакомый катер не скрывал своего присутствия, нагло преследуя транспортное судно. На действия камаритов и бандитов всех мастей это не походило. Те обычно старались подкрасться под прикрытием или береговой линии, или безобидной баржи. В открытом море их тактика заключалась в попытке или торпедировать, или повредить ракетой преследуемую цель. Прямое вооруженное столкновение практиковали немногие, очень уверенные в собственных силах, так как транспортные суда на Оливе часто могли показать противнику неплохой оскал из клыков орудий и залповых установок. В таких случаях здесь никто особо ни с кем не церемонился. И мы могли одним залпом разнести в пыль катер преследователей. Но я понимал действия капитана – поскольку явной угрозы от них не исходило, то стоило разобраться, кому и с какой целью понадобился обычный транспортный контейнеровоз, предположительно, с грузом целлюлозы и сельскохозяйственного оборудования в трюме.

Прямо по корме уже стало невооруженным взглядом видно темный изящный силуэт и высокий водяной бурун, создаваемый мощным движителем назойливого гостя. Я покрутил манипулятор нашего прожектора и навел бледно-синий ослепительный сноп света на катер. У того не было заметно ни иллюминаторов, ни контуров входных люков – сплошная ровная поверхность палубы с небольшой полусферой посередине, прикрывающей корпус антенны локатора. Я поводил лучом прожектора, освещая весь корпус преследователя. В следующее мгновение из настроенного на дежурный канал морской связи передатчика раздался чей-то резкий и отрывистый голос:

– Внимание! Судно «Колхида 3»! С вами разговаривает федеральный инспектор Клим Стоянов! Лечь в дрейф и приготовиться к осмотру судна! Прием.

Я сразу же связался с Корнегруцы и в двух словах описал ему услышанное требование. Капитан ответил в том духе, что нужно выполнить все требования непонятно откуда взявшегося инспектора, но не переигрывать и сохранять при этом предельно честный и дружелюбный, законопослушный вид, после чего отключился. Мне пришлось вступить в диалог с этим типом с катера:

– Второй помощник капитана транспортного судна «Колхида 3» на связи. Ваш катер не патрульное полицейское судно, а сами вы можете быть кем угодно, так что прошу подтвердить полномочия, или отвалить. Прием.

После продолжительной паузы в ответ прозвучало:

– Номер моего служебного удостоверения – сорок восемь дробь RTN дробь сто пятьдесят восемь семь. Когда поднимусь на борт, то вы сможете его проверить, а пока сделайте запрос, если есть желание. А сейчас выполняйте приказание!

Я для вида покочевряжился еще минуту-другую, после чего приступил к сбросу хода, не торопясь укладывая судно в дрейф. Катер убрался с транцев и стал двигаться параллельно, на расстоянии кабельтова. Через некоторое время в динамике передатчика послышалась недовольная реплика:

– Почему не выполняете?! Я сказал – остановить судно! Прием!

«Корабль – стой! Раз, два!» – вспомнилась именно эта лохматая шутка. Этот инспектор – просто душка. «Давай, останавливай, где тут у вас на судне тормоз?» – ну что-то типа этого. С тридцати узлов крейсерской скорости лечь в дрейф быстро не получится, особенно, когда нет большого желания это делать. Я взял микрофон:

– Уважаемый господин федеральный инспектор, согласно вашему приказу ход сброшен, в настоящий момент судно идет по инерции, и до полной остановки по моим расчетам должно пройти не более пяти минут. Палубная команда готова, вооружает штормтрап.

Наступила тишина, ответа не последовало. Корнегруцы тем временем приказал навести на правый борт вдоль надстройки один из прожекторов и сразу его выключить. Мысль капитана была абсолютно понятна.

«Колхида 3», полностью остановившись, стала мерно переваливаться на небольшой океанской волне. Аварийное освещение правого борта позволяло увидеть, как пара матросов уже подтащили сверток со штормтрапом к окну в ограждении палубы и быстро крепили его основание. Штормтрап, разворачиваясь на ходу, скрылся где-то внизу. Через мгновение над леерами взлетел брошенный с катера мусинг с прикрепленным швартовым тросом. Один из моряков метнулся по палубе, ловко поймал конец и завел его на небольшой кнехт. В наушнике внутренней судовой рации квакнуло:

– Когда он залезет на борт, будь наготове и по моей команде включай прожектор. Ослепим гада.

– Вас понял.

Я окончательно выбрался на открытое крыло мостика и принялся с интересом рассматривать подробности происходящего внизу. Трое из команды встречающих инспектора матросов, в том числе и боцман, куда-то скрылись, явно неспроста. Штормтрап дернулся – на нем кто-то повис. Незваный гость принялся подниматься вверх. Секунды просачивались в прошлое – над палубой возникло сначала лицо инспектора, потом весь инспектор целиком. Федерал отряхнул с лица крупные капли воды и что-то сказал обступившим его матросам и стоящему прямо перед ним капитану. Я не расслышал, что он говорил – морской ветер унес слова инспектора – но по его жестам и перекошенному от напряжения лицу понял, что инспектор чувствует себя не совсем уютно в окружении хмурых рож матросов и иронично усмехающегося капитана. Корнегруцы в ответ на крики служивого что-то коротко произнес. Инспектор расстегнул молнию сбоку куртки и полез за пазуху, явно доставая свое удостоверение. Вот он протянул руку с зажатым в руке куском пластика, и тут наушник гаркнул мне в ухо голосом капитана:

– Давай!!!

Я врубил нацеленный прямо на инспектора прожектор. В следующий миг нестерпимо яркий свет залил палубу. Заранее предупрежденные капитаном матросы зажмурились, а инспектор получил в глаза все возможные люмены, которых в прожекторе было более чем достаточно. Буквально секунду он стоял на месте, в слепую нащупывая кобуру с пистолетом и за это время сидевшие в засаде боцман с двумя сообщниками набросились на инспектора. Сразу после их появления еще двое, стоящие рядом с капитаном, принялись скручивать полицейского в бараний рог.

Началась огромная свалка, и только капитан чуть отошел в сторону и наблюдал за происходящим, не высказывая ни малейшего желания ввязаться в драку. Заварушка длилась еще несколько секунд, а потом клубок, состоящий из человеческих тел, неожиданно распался. К моему глубокому удивлению, посередине стоял абсолютно невредимый инспектор, разве что лишившийся своего пистолета. Пистолет валялся на палубе, на расстоянии метров двух от ловкого служителя правосудия, и федерал попытался броситься за ним, но путь ему преградили сразу трое матросов. После секундного колебания инспектор припустил вдоль по палубе, явно без определенной цели, просто стараясь потянуть время в поисках какого-то решения.

Я включил все палубное освещение и вдобавок направил луч прожектора вслед полицейскому, чтобы пришпилить того, как жука. Инспектор был уже на баке, когда решил оглянуться и посмотреть, что происходит за его спиной. Там находились крепко помятые и от этого невероятно злые матросы с взявшимися откуда-то дубинками и баграми в руках, во главе их боцман, вооруженный метровым обрывком цепи и отнятым у полицейского пистолетом. С мостика я видел только спины палубной команды и рожа боцмана, наводящего на противника пистолет, было скрыта от меня, но зато я оценил выражение злости и безысходности, появившееся на лице у инспектора.

Какое-то время все стояли, не шевелясь, а потом наши, по команде боцмана, стали медленно приближаться к полицейскому, стремясь взять его в кольцо. Тот покрутил головой по сторонам, после чего, видимо, приняв какое-то решение, бросился к борту судна. «Вот сейчас он прыгнет в воду, доплывет до катера и отбудет в неизвестном направлении, после чего по нашу душу придут федералы, всех повяжут, и моей операции придет конец, как, впрочем, и мне самому», – не успел я все это додумать до конца, как откуда-то снизу раздался громкий хлопок, отчетливо прозвучавший даже на фоне шума, создаваемого крепким океанским бризом. Фигура инспектора неожиданно подпрыгнула на месте и опрокинулась на спину. Я перевесился через ограждение крыла и заглянул вниз – там стоял капитан, держащий на весу длинноствольный пневматический линемет. Похоже, что вся эта беготня сильно одолела Корнегруцы и он решил своей рукой поставить жирную точку.

Матросы подошли к телу инспектора, слегка попинав его ногами – для получения компенсации за полученные от него увесистые оплеухи, после чего ухватили за ноги, за руки и потащили куда-то во внутренние помещения. Это было довольно странно – куда надежнее скинуть труп, с привязанным к нему грузом, за борт и отправиться по своим делам. Через час морские обитатели не оставят от куска человеческого мяса даже костей, распределив его по своим желудкам, и никто никогда не узнает о непрошенном визите федерального инспектора на «Колхиду 3». Я решил разобраться в происходящем. С помощью бинокля мне удалось внимательно рассмотреть бездыханное тело, которое грубо волокли по палубе моряки – ни одной царапины, ни следа крови, ни каких торчащих из груди гарпунов. Все вроде бы цело. За спиной раздался голос: