Текст книги "Где моя башня, барон?! (СИ)"

Автор книги: Сергей Харченко

Соавторы: Антон Панарин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

Впрочем, так даже лучше что я внутри монстра!

Чёрт с ним с воздухом! Благодаря покрову маны, который не позволяет умереть от нехватки кислорода, у меня есть ещё несколько секунд.

Под ногами чавкала мягкая и податливая плоть, а я размахивал клинком из стороны в сторону, не пытаясь атаковать что-то конкретное. Всё, что меня окружает, и есть враг. Любой удар хорош.

Орхидею сотрясали судороги от каждого взмаха меча, а мои руки с каждым ударом становились всё слабее. Жутко хотелось вдохнуть любого, даже самого смрадного воздуха. Замахнувшись для нового удара, я ощутил, как грудь что-то обвило и резко дёрнуло в сторону.

Кувыркаясь в воздухе, я врезался в землю и проскользил ещё десяток метров по грязи, пока не остановился. Все мускулы и кости в моём теле ныли от боли. Последнее, что я успел сделать перед потерей сознания, так это приказать доспеху растворить шлем.

Ледяной воздух со свистом ворвался в мои лёгкие, а вдалеке едва слышно заревела умирающая тварь. Чёрная пелена накрыла меня с головой, и я растаял в безмятежности, отринув боль.

* * *

У озера Бергидестях, пятью минутами ранее

– Осторожнее! Следите за корнями! – выкрикивал команды Гвоздев, с горечью замечая, как гибнут его люди один за другим. – Игорь! Ваня! Идиоты! Отступить! Это приказ!

С ужасом Егор Никитич наблюдал, как два старых друга ринулись в самоубийственную атаку, надеясь уничтожить тварь и спасти своих братьев. Одного убил корень, ударив в висок, а второго разорвали пополам. Боль резанула по сердцу.

– Да твою мать! Если кто-то ещё ослушается, я лично прикончу вас, когда вернёмся в Хабаровск! – заревел Гвоздев, видя, как новому бойцу камень сломал ногу. – Сава, заслон ветра, немедленно! Шишаков, вынести раненого с поля боя!

Смерть каждого охотника била по сердцу Гвоздева. Он тренировал каждого из них. Считал их своими детьми. Радовался их достижениям и горевал о провалах.

Только в жизни охотника любой провал может стать последним. Вот и сейчас прямо у него на глазах маг воздуха Савелий исчез под землёй, откуда никогда уже не вернётся.

– Суки! Они же знали, что здесь такая тварь! Почему не предупредили⁈ – выругался Гвоздев и увидел две странные фигуры.

К орхидее на всех парах приближались две твари – зелёная и белёсая как кость. Оглушительно визжа, зелёный силуэт взмыл в воздух и был раздавлен корнем. Это Гвоздева не удивило, совершенно идиотская атака. А вот фигура костяшки размылась и, ускорившись, сумела достичь твари.

– Никитич! Это кто такие? В зоне зачистки должны быть только мы! – удивлённо выпалил Шишаков.

– А я откуда знаю? – огрызнулся Гвоздев и тише добавил: – Но сражается он отлично.

Белёсая фигура яростно кромсала плоть орхидеи, пока цветок не затолкал её при помощи корня в свою зубастую пасть. Но белёсый не сдох. Судя по судорогам твари, он продолжил рвать её изнутри. Спустя минуту цветок сумел выковырять противника из своего нутра и по широкой дуге зашвырнул вдаль.

Белёсая фигура, перепачканная розовой слизью, пролетела метров сорок, прежде чем остановилась. А вот орхидея, подрагивая, рухнула на бок и, похоже, сдохла.

– Твою мать. Он что, убил её? – прошептал Шишаков.

– Окружите тварь, но не подходите к ней ближе, чем на тридцать метров, – распорядился Гвоздев. – Издали забросайте зажигательной смесью. Пусть немного поджарится.

Охотники бросились исполнять приказ, а Гвоздев тем временем направился к затихшему на земле спасителю. Подойдя ближе, он отодвинул высокую траву и… замер с открытым ртом.

– Володька? – прошептал старик, чувствуя, как в груди борются две эмоции. С одной стороны, он растроган, а с другой – так зол, что готов оторвать голову несмышлёному мальцу, прямо здесь и сейчас.

Всё тело парня покрывала странная броня, подобных которой Гвоздев не видел ранее. В руке Владимир сжимал ржавый клинок, как будто это было самое ценное, что он имел в своей жизни.

Позади послышались шаги. Гвоздев молниеносно сдёрнул с плеч тёмный плащ и укрыл им парня, оставляя не покрытой лишь его голову.

– Егор Никитич, тварь мертва, – за спиной раздался тихий и удивлённый голос Шишакова. – А он как сюда попал?

* * *

Я очнулся, когда на небе зажглись первые звёзды. Одежда пропиталась влагой, заставляя дрожать от холода. Слева послышался голос:

– Живой?

Приподнявшись на локтях, я увидел хмурое лицо Гвоздева.

– Егор Никитич, я… – попытался я объяснить своё появление, но Никитич перебил меня.

– Ты увязался за нами и чуть не погиб. Герой хренов, – зло выпалил старик и влепил мне затрещину. – Но спасибо. Ты спас много жизней.

Потерев висок, я спросил:

– Орхидея мертва?

– Разбираешься в цветах? Натуралист, мать твою, – усмехнулся Гвоздев. – Да, ты её прикончил. Внутри нашлось вот это.

Никитич достал из кармана фиолетовую жемчужину размером с грецкий орех. Внутри жемчужины полыхало маленькое солнце, разукрашивая всё вокруг ярким светом. Несмотря на то, что она лежала в ладони Гвоздева, я ощущал скрытую внутри мощь.

Я использовал жемчуг третьего уровня и сумел пробудить ядро маны. Что же будет, если я поглощу вот эту красавицу? Моя рука потянулась к жемчужине, но ладонь Гвоздева тут же сжалась, превратившись в кулак.

Заметив, что я собираюсь что-то спросить, он печально произнёс:

– Даже не думай. Все трофеи, полученные при зачистке, принадлежат нанимателю. Мы получаем лишь десять процентов… А теперь рассказывай, что за белый доспех на тебе был и почему он рассыпался? И про жабу, бежавшую впереди тебя, не забудь.

– Егор Никитич, дело в том… – вновь начал я, и снова старик перебил меня.

– Рассказывай правду. Соврёшь – и я вышвырну тебя из союза к чёртовой матери. Даже не посмотрю, что обязан тебе жизнью, – сурово произнёс Гвоздев, не оставляя мне выбора.

Если откажусь рассказывать, то снова останусь один. Придётся искать учителя, средства к существованию. А вместе с этим ещё и бежать куда глаза глядят, стараясь скрыться от Мышкина. СОХ – моя тихая гавань. Пусть и не такая тихая, как я хотел, но здесь полно людей, близких мне по духу.

– Помните башню, рухнувшую рядом с посёлком Золотой? Это я её зачистил. Авдеев Владимир Константинович, – представился я и продолжил. – Отец продал меня Мышкину для освоения башни. Я её прошёл и сбежал, прихватив с собой вот этот артефакт.

Я поднял вверх Пожирателя костей и продолжил:

– Если клинком прикоснуться к кости, то он расплавит её, а затем создаст костяной доспех. Его вы на мне и видели, когда я набросился на орхидею.

Договорив, я посмотрел на Гвоздева, а на его лице были смешанные чувства. И судя по всему, он колебался между желанием прибить меня прямо сейчас или всё же дать возможность дожить до возвращения в Хабаровск.

– Ну а какого чёрта ты мне сразу всё это не рассказал? – спросил старик, сжав кулаки.

– А вы бы меня приняли в союз? – задал я вполне логичный вопрос.

– Конечно! – выпалил Гвоздев, а после не так уверенно добавил: – Не знаю. Нет, не принял бы.

– Ну вот вам и ответ, – ухмыльнулся я.

Воцарилась тишина. Гвоздев после моих слов позабыл о «жабе», и каждый задумался о своём. Я надеялся, что Никитич не вышвырнет меня из СОХ, ведь я только-только начал приживаться.

Спустя пару минут он напряжённо взглянул на меня.

– Спрячь свою железяку и никому не рассказывай о ней. Про то, что ты беглец, тоже молчи, – тихо произнёс старик и тяжело вздохнул. – Ох, Володька… До могилы ты меня доведёшь…

– Вообще-то я вас только что из могилы вытащил, – хмыкнул я и утёр нос грязной ладонью.

– Вытащил. Тут не поспоришь… Жаль, восемь наших так и останутся лежать в земле, – скорбно произнёс старик. – Но тут ничего не попишешь. Они знали, на что идут.

Никитич поднялся, затем протянул руку и рывком поставил меня на ноги. Ну а затем мы отправились в лагерь.

Когда мы добрались на место, я увидел, что прямо на асфальт гвардейцы постелили белую ткань и на неё выложили раненых. Лекари зашивали плоть нитками, сращивали кости магией и вливали в охотников обезболивающие зелья.

На ящике сидел Шишаков, наблюдая за работой лекарей. Увидев меня, он подмигнул. Из здания слева вышел капитан гвардии, которого я узнал по голосу.

– Егор Никитич, вижу, вы справились с поставленной задачей и уничтожили самую опасную тварь, – приветливо улыбнулся он. – Что ж, вы не зря едите свой х…

Договорить он не успел. Кулак Гвоздева с хрустом врезался в челюсть капитана, отправляя его в полёт.

– Чёртов кретин! – яростно заревел Гвоздев. – Почему вы не оповестили нас о том, что здесь существо четвёртого уровня опасности⁈ Для борьбы с таким требуется намного больше бойцов! А ещё тяжёлое вооружение!

– Что ты себе позволяешь, тварь⁈ – офицер поднялся на ноги, схватившись за челюсть. – Я капитан имперской гвардии! Да я тебя…

Новый поток брани был прерван ударом с ноги в ту же челюсть. Голова капитана дёрнулась вбок. Он обмяк, потеряв сознание.

– Сопляк чёртов. Будет ещё мне угрожать. Я напишу рапорт, и тебя, придурка, понизят в звании, – тихо прорычал Никитич и прожёг капитана презрительным взглядом.

Затем старик обратился к остальным:

– Эту ночь отдыхаем в лагере. Завтра раненых оставим здесь, а остальные пойдут со мной на зачистку болот. Разойтись! – последнее слово Гвоздев рявкнул так, что ему подчинились даже гвардейцы.

Следующие два дня Шишаков пытался выяснить, как я здесь оказался и что за доспех был на мне. Пришлось сказать полуправду. Просто увязался следом, а доспех? Пока шёл за группой упал в яму с белой глиной, вот и показалось, что я в каком-то доспехе.

С рассвета и до заката мы ползали по болотам, уничтожая лягух и прочих уродцев. Все добытые жемчужины Гвоздев складывал в мешочек, заставляя меня грустить об упущенных возможностях. Эх. Если бы я сам зачистил болота, то мог бы в кратчайшие сроки стать сильнее. А так…

Когда мы вечером возвращались в лагерь, капитан испепелял нас светом своих фонарей под опухшими глазами-щёлочками. И каждый раз, когда мы приходили, он уходил в дом на окраине деревни, не высовывая оттуда носу до следующего утра.

К концу третьего дня зачистка была завершена. В мешке у Гвоздева по самым скромным подсчётам было около трёх сотен зелёных жемчужин, пятьдесят синих и штук шесть красных. А ещё одна фиолетовая жемчужина.

Проклятье! Как же это несправедливо! Мы проливали кровь, восемь человек погибли, двое стали инвалидами. И всё ради чего? Ради того, чтобы империя наложила лапу на все добытые трофеи?

Десять процентов – это просто плевок в лицо! Готов спорить, что позволят нам взять только зелёные жемчужины, а то и вовсе оплатят их рублями, не дав возможности забрать ни единого камня.

Но нет, я оказался не прав. Гвоздеву позволили по-честному забрать причитающуюся долю.

Вот только и тут был нюанс. Он забрал тридцать пять зелёных жемчужин, пять синих и… И всё! Капитан посмеялся и самодовольно заявил: «Шесть красных не делится на десять, поэтому все красные жемчужины отойдут в пользу империи».

Гвоздев не стал спорить, ведь это было бесполезно. Таковы правила, ничего не попишешь. Когда мы подошли к одному из зданий неподалёку, капитан повернулся к магу в чёрном плаще и отдал приказ открыть портал внутри дома. У его входа сразу же расположились шесть охранников.

– Господа, прошу вас на досмотр. Вдруг кто-то из вас по глупости или случайно прихватил то, что принадлежит империи. Мои люди живо это обнаружат и решат это недоразумение, – усмехнулся капитан так, что гематомы под глазами расплылись, увеличив его харю вдвое.

– В первую очередь обыщите раненых, и мы внесём их в портал, – сказал Гвоздев, подзывая гвардейцев.

Проклятье! К такому раскладу я был не готов. Да и делиться добытым жемчугом я не собираюсь.

Но что же делать?

Очередь обыскиваемых охотников стремительно уменьшалась. Ещё пять минут, и настанет моя пора выворачивать карманы…

Сперва охотники внесли в портал трупы и раненых. После выстроились в ряд для прохождения проверки. Обыскивали их тщательно. Заставляли выворачивать карманы, прыгать, на случай если украденные жемчужины звякнут, а некоторых и вовсе раздевали до трусов.

Для того чтобы охотники не имели возможности спрятать трофеи, капитан согнал больше сотни гвардейцев. Бойцы окружили плотным кольцом дом, в котором был открыт портал, а заодно и нас. Смотрели буквально за каждым.

Наблюдая за таким дотошным обыском, я обильно потел от осознания, что мой пухлый кошелёк непременно найдут.

Отдать содержимое и жить спокойно? Пф-ф-ф. Ещё чего! Я пару раз чуть не сдох, пока ползал по болотам. Это моя заслуженная награда! Кстати, что там Гоб говорил?

«Когда ты жемчуг растворил, то мир мой светом озарил. Поляна там, и есть река! А ещё дверь, она крепка».

В голове тут же родился план, и я рванул в ближайшую подворотню, но добежать туда я не успел. Гвардеец с лицом, исписанным шрамами, поймал меня за руку и сурово сказал:

– Стоять. Приказано никого не выпускать с площади. Вас обыщут, а потом валите на все четыре стороны.

Боец придавил меня злобным взглядом, будто в любую секунду был готов снести мне голову, если это потребуется.

– Дяденька! Миленький, пусти за кустик присесть, – жалостливо протянул я. – Что-то съел, живот крутит. Нет сил терпеть.

– Не положено, – рыкнул боец.

– Я же в штаны наделаю, – пропищал я, хватаясь за живот.

– Да мне плевать, – процедил гвардеец.

– Ну сам смотри. Тогда я прямо здесь… – хмыкнул я и потянулся расстёгивать ремень.

– Фу, твою мать! Мерзость малолетняя! – с отвращением скривился боец. – Иди вон в тот проулок. Но только так, чтобы я твою морду и руки всё время видел. Понял?

– Ага! Спасибо большое! Ой-ой-ой! Разойдитесь! Сейчас начнётся! – заголосил я, держась за живот и расталкивая гвардейцев.

Забежав за угол, я стянул штаны и присел. Слева меня прикрывала телега, из-за которой торчала только моя голова и вытянутые вперёд руки. А справа стоял глухой забор.

Мысленно ускорив ритм Гоба, я прошептал:

– Забери кошель из моего кармана…

– Чё ты там шепчешь⁈ – выкрикнул гвардеец, наблюдающий за мной.

– Говорю, я слишком молод, чтобы умирать так рано, – прокряхтел я, как будто тужусь.

– Нечего дерьмо всякое жрать, – скривившись, буркнул солдат.

– Ваша правда, – демонстративно скривился я.

Сбоку появилась зелёная когтистая лапа и, вытянув из моего кармана кошель, исчезла в тени. Надеюсь, что жемчужины исчезли не навсегда, и Гоб мне их вернёт при случае. Хотя пусть лучше жемчуг бесследно исчезнет, чем я его просто так отдам этим солдафонам.

Радует, что зелёный не стал читать свои стихи, уж очень неподходящий для этого момент. Натянув штаны, я встал, вышел из-за телеги и вытер лоб, как будто вспотел.

– Фух! Огромное спасибо! Думал, лопну, – сказал я и протянул гвардейцу руку, которую тот мгновенно оттолкнул.

– Вали отсюда, – фыркнул он с брезгливостью.

– Как скажете, господин гвардеец, – кивнул я, ухмыльнувшись.

Когда я вернулся к дому с телепортом, в очереди на обыск остались лишь Шишаков и Гвоздев.

– Где ты шляешься? – недовольно спросил Никитич.

– Живот прихватило, – скорчил я страдательную гримасу.

– Бегом на обыск, – покачал головой старик и подтолкнул меня в заботливые лапы гвардейца.

Обыск был похож на извращённый массаж. Солдат не только прощупывал одежду, а старался промять её до самой кости.

– Дяденька, а вы массажисткой подрабатываете? У вас такие нежные руки, – пошутил я и, напоровшись на озлобленный взгляд гвардейца, был мгновенно заброшен в портал.

Вот чёрт! Можно было не извращаться с призывом Гоба, а просто нахамить – и меня бы пропустили? Хотя, конечно, могли леща отвесить и ещё пристальнее обыскать. Хорошо, что перебдел.

Попав на территорию СОХ, я наткнулся на напряжённые лица охотников, выстроившихся в ряд. Все они глазели на меня, как будто ждали чего-то.

– Мужики, всё хорошо? – спросил я, не понимая, что происходит.

За спиной послышался хлопок, и из портала вышли Шишаков и Гвоздев.

– Смирно! – рявкнул Никитич, и бойцы вытянулись по струнке. Я собирался встать в строй, но старик ухватил меня за плечо. – А ты куда собрался? Стой здесь.

Повернувшись к Шишакову, Гвоздев испепелил его взглядом:

– А ты топай в строй.

Воцарилась звенящая тишина. Егор Никитич прошёлся через строй, заглянув каждому в глаза, а после встал рядом со мной.

– Разбор полётов я устрою позже. Проработаем ошибки и очень тяжело потренируемся. Очень тяжело, – повторил Никитич с нажимом. – А пока скажу вам одну вещь… Вы все обязаны жизнью вот этому парню, – рука старика легла мне на плечо, – Если бы Владимир не увязался за нами, все мы были бы мертвы.

– Егор Никитич… – попытался встрять Шиша.

– Да, Саша, я знаю, что гвардейцы нас дезинформировали. Но это не отменяет того факта, что парень спас ваши жизни. И мою жизнь тоже. Поэтому прошу любить и жаловать нового охотника союза, Владимира! – выкрикнул Гвоздев и толкнул меня вперёд.

Сделав пару шагов, я остановился. Один за другим ко мне подходили охотники и с благодарностью на лицах жали руку, говоря:

– Союз един. Жизнь друга важнее собственной.

Последним подошёл Шишаков, пожал руку и, заглянув в глаза, улыбнулся, а после тихонько шепнул: «Сегодня я проставляюсь». Вот только его слова услышал не я один.

– Конечно проставишься, Сашенька, – ласково сказал Гвоздев и добавил: – Если к вечеру сможешь на ногах стоять. Все в тренировочный зал! Быстро!

И мы рванули исполнять приказ старшего. Этот изверг гонял нас четыре часа. Я сдох раньше всех, но Никитич нашёл способ, как выжать из меня ещё немного сил.

Хлёсткий удар хворостиной промеж лопаток взбодрил так, что я следующие десять минут бежал как в последний раз. Потом были ещё удары, но каждый новый бодрил всё меньше. В итоге мужики бегали с брёвнами по кругу, пока не рухнули, а я плёлся позади них без груза.

Когда истязание завершилось, все рухнули без сил, уставились в потолок, шумно дыша. Никитич с жалостью посмотрел на нас.

– Свободны. Завтра жду всех к восьми утра в тренировочном зале. Тренировки будут проходить дважды в день. Утром – боевая, вечером – физуха, – сухо произнёс он, а затем добавил, уже мягче: – Да, вы не виноваты в случившемся. Но если бы мы были сильнее, то не потеряли бы столько бойцов. Понимаете, ребятки?.. Мы должны сделать шаг за пределы своих возможностей, иначе подохнем как собаки. Гвардейцам на нас насрать, мы расходный материал. Так что выкладывайтесь по полной, и это однажды спасёт вам жизнь.

Договорив, старик ещё раз пристально оглядел нас и ушёл. Воцарилась тишина. Каждый обдумывал сказанное.

Никитич чертовски прав. В прошлой жизни я требовал того же самого от своих подчинённых. А сейчас сам с радостью утону в бесконечных тренировках. Хорошо, что у меня есть небольшой запас жемчуга, иначе тело при всём желании не успело бы восстановиться к утру.

Отдышавшись, первым с пола поднялся Шишаков.

– Мужики, вы как хотите, а я в «Пьяного гуся». Нужно помянуть ушедших, – печально сказал он и приложил кулак к сердцу.

Охотники его поддержали.

– Да, нужно помянуть. Хорошие ребята… Были…

– Я с вами.

– Нужно гулять и за себя, и за тех, кто ушёл. Напьёмся как в последний раз.

Мы вызвали такси и поехали в кабак «Пьяный гусь». Атмосфера стояла праздничная. Орали песни, плясали, вспоминали смешные истории про ушедших.

Одним словом, никто не собирался лить слёзы. Наоборот, старались запечатлеть в памяти лучшее, что было связано с умершими.

Однорукий старик, которого звали Серафимом, залез на барную стойку и тут же схлопотал от Софьи полотенцем по лысине. Но это не помешало ему петь.

– Я был однажды молодым,

Да, я был сильным и дурным!

Собрал друзей, поплыл в поход,

Но утонул наш пароход!

Шторма хотели нас убить,

Не получилось, будем жить!

Прибило нас незнамо где,

И понял я, что быть войне!

Лишь выбрались на берег мы,

Везде кишат одни враги!

Рубились год мы или пять,

Сражений тьма, не сосчитать!

Домой вернулся на щите,

Теперь лежу в сырой земле.

Но петь я всё ж не перестал,

Даже когда я в ад попал!

Пусть колют вилами, иль бьют,

Мой дух задорный не сомнут.

Неважно, где я и кто враг,

Клинок покажет путь, словно маяк.

Песню старика подхватил весь кабак. Когда слова закончились, охотники подняли вверх кружки и, ударив ими о барную стойку, осушили их до дна.

Я сидел за дальним столиком и смотрел на лица бойцов. Никакого сожаления. Только задорное веселье. Жизнь коротка, а у охотников особенно. Вот они и хотят насладиться ей по полной, оставив после себя лишь радость да горстку весёлых историй.

Пока все надирались пивом, я потягивал морс из непрозрачного бокала. Софья по моей просьбе заменила хмельной напиток на компот, и теперь я мог быть спокоен. Сколько бы я ни пил, в этот раз шанс проснуться с похмелья на лавке равен нулю.

– Парень! А я смотрю, тебя пиво не берёт, – усмехнулся однорукий Серафим.

– Да его и тварь четвёртого уровня не смогла взять, – хмыкнул Шишаков.

– Иди ты! – удивлённо выпалил дед и потребовал: – Чё пялишься? Живо выкладывай, как всё было!

Шишаков собрал вокруг себя охотников и принялся рассказывать историю. Историю, которой не было. Безбожно наврал, часть заслуг забрал себе, но и меня не обделил. К концу его рассказа весь кабак восторженно смотрел на меня, а потом ещё и нахваливал полвечера.

– Смотрю, ты стал главной звездой, – сказала Софья, лучезарно улыбнувшись и поставив на стол новый бокал с морсом.

Я залюбовался её глазами. Они блистали, словно зелёные жемчужины.

– Чего так смотришь? Влюбился? – стрельнула глазами блондинка.

– Ты спрашиваешь или хочешь, чтобы это было так? – ответил я вопросом на вопрос.

Девушка закусила нижнюю губу и сказала игриво:

– Ты хоть и звезда сегодняшнего вечера, но не думай, что я из-за этого стану вешаться тебе на шею.

– А ты думаешь, я позволил бы тебе повиснуть у меня на шее? – спросил я, улыбнувшись.

Девушка задержала на мне взгляд. Софья не поняла, я её поддеваю специально или таким образом говорю, что она мне не нравится?

– Софа! Мы тут трезвеем! Неси ещё пива! – выкрикнул Шиша, привлекая внимание.

– Наслаждайся вечером, охотник. Другого может и не быть, – прохладнее сказала девушка и ушла.

Я приклеился к ней взглядом. Софья виляла бёдрами, как будто пыталась загипнотизировать меня. И я поддался. На такие формы было невозможно не смотреть.

Подойдя к барной стойке, она попыталась налить пива, но бочка оказалась пуста. Тогда девушка скользнула в подсобку и попыталась вытащить новую ёмкость. Как настоящий джентльмен, я последовал за ней, чтобы помочь.

Софья вцепилась в пятидесятилитровую бочку, силилась её утащить. Я положил руку поверх её крохотной ладошки, затем заглянул в глаза девушки.

– Ты чего здесь делаешь? Это помещение только для служащих, – возмутилась она с лёгким испугом в голосе.

Моя рука скользнула по талии Софьи, и я рывком повернул её к себе лицом.

– Ты… ты чего? – робко прошептала она, пряча взгляд.

Её щёки покраснели, а дыхание участилось. Венка на шее начала пульсировать, и я не смог себя сдержать. Положив ладонь на шею девушки, я мягко притянул её к себе и поцеловал.

От удивления её глаза широко распахнулись, но Софья вместо того, чтобы меня оттолкнуть, лишь плотнее прижалась. Пылкие губы впились в меня, взвинчивая темп и делая поцелуи всё более рваными и грубыми. Девушка начала распаляться и тяжело дышать, когда…

– Софья! Ну долго там⁈ Не порти нам вечер! – выкрикнул Шиша.

– Болван. Это ты портишь вечер, – разочарованно буркнула Софья и добавила громче: – Сиди и жди!

– Мужики, чё это с ней? – не понимая, спросил Шишаков и утонул в море новых историй.

– Я помогу, – сказал я, отстранив Софью от бочки.

Как только я потянул деревянную тяжесть на себя, то в душе рассмеялся. Помощник чёртов. Да эта бочка весит столько же, сколько и я. Нет, без покрова маны мне её не поднять. Распределив ману по телу, я закинул бочонок на плечо и бодро потопал на выход из подсобки.

– Кто заказывал выпивку⁈ – выкрикнул я, и кабак одобрительно загудел.

– Володька спасает не только от монстров, но и от трезвости!

– Славься, Владимир!

Весь вечер мы обменивались взглядами с Софьей, а после она исчезла. Вместо неё за барную стойку вышел какой-то бородатый мужик. Я подошёл к Шише и, толкнув его в бок, спросил:

– А где Софья?

– Чё? А, так это. У неё отец болеет, она порой уходит пораньше со смены, чтобы с ним посидеть, – заплетающимся языком буркнул Шишаков и продолжил возлияния.

Попойка завершилась в третьем часу ночи. Вызвав такси, мы разъехались кто куда. У кого был дом, поехали домой, у кого не было – отправились в барак СОХа. Я и Шиша, разумеется, отправились в СОХ.

С трудом я дотащил пьяную тушу наставника до койки и, сбросив балласт, отправился искать местечко и для себя. Осмотревшись по сторонам, выбрал кровать в самом конце барака.

Почему я забился в самый угол? Да потому что в проклятом бараке стояла такая вонища от пота, что хоть нос затыкай. В дальнем углу я надеялся спрятаться от этого аромата.

А помимо этого меня напрягал оглушительный храп, раздававшийся со всех сторон. Даже в дальнем углу было очень громко. Схватив вторую подушку с соседней койки, я рухнул на матрас и накрылся ей сверху. Стало немного тише, но уснуть всё равно не удалось.

Провалявшись до самого утра, я понял одно. Спать в бараках невозможно. Нужно срочно арендовать жильё. Хорошо, что есть деньги с продажи кинжалов.

Из-за недосыпа, вчерашней тренировки и трёхдневного похода я чувствовал себя невероятно разбитым. Сил не осталось даже на то, чтобы встать с кровати. Кругом были такие же сонные мухи, как и я. Правда, Шиша выглядел бодрым. И это после всего выпитого им вчера?

– Вставай, Владимир, через десять минут начало тренировки, – сказал Шишаков, сев на край койки.

– А можно выйти из союза и не идти? – простонал я, с трудом поднимаясь.

– Ха-ха! Теперь уже поздно, – хохотнул он. – Если вступил в союз, то в нём и помрёшь.

– Какая-то жуткая присказка. Вы что, мафия? – спросил я, зевнув.

– Почти, – хмыкнул Шишаков и вскочил с кровати, двинувшись к выходу. – Догоняй.

А догонять я не спешил. В таком состоянии заниматься совершенно не вариант. Поэтому я доковылял до душевой и заперся внутри, предварительно убедившись, что в помещении больше никого нет. Из тени появилась зелёная морда, вытянув руку с припрятанным сокровищем.

– Камни в сохранности, мой друг. Как хорошо, что все вокруг не знают вовсе про меня…

Договорить ему я не дал. Выхватив кошель, я затолкал голову гоблина обратно в тень.

– Спасибо, но болтать не стоит, – пробормотал я, затем выудил из кошеля одну зелёную жемчужину и сжал её в руке, поглощая заключённую в ней ману.

Приятная прохлада прокатилась по телу, смывая боль и усталость. Кошелёк с оставшимися камнями я швырнул на пол, и он тут же утонул в тени. Хм-м-м… Удобно. Интересно, сколько всего я смогу запихнуть в пространство Гоба?

– Гоб, возьми на хранение, – сказал я и, отстегнув меч, опустил его в тень, а после отправился на тренировку.

Я пришёл в тренировочный зал за минуту до начала занятия. Гвоздев оценивающе посмотрел на меня и спросил:

– Ты чего такой бодрый?

– Отлично отдохнул, – улыбнулся я и встал в строй.

– А может, я вчера недоработал и оставил у тебя излишек сил? – почесал бороду Никитич и крикнул: – Разбились на пары!

Следующие три часа мы бесконечно рубились на мечах, то и дело меняясь противниками. Я чувствовал себя жуликом. Впрочем, я таким и был. Пока охотники подыхали от вчерашней тренировки, я с лёгкостью порхал по залу и осыпал их градом ударов.

К концу занятия я, конечно, вымотался, но мои товарищи пали смертью истощённых куда раньше. Единственное, что меня раздражало, так это нежная кожа ладоней, которая после первого часа превратилась в сплошные кровавые мозоли. Ну да ничего страшного, жемчужины такие раны вмиг исцеляют.

Никитич завершил тренировку и, посмотрев на нас, сказал, что от вечернего занятия мы освобождены.

– Выглядите жалко. Даже Володька на вашем фоне кажется бывалым охотником, хотя только вступил в союз, – недовольно сказал Гвоздев и, покачав головой, отправился на выход. – Идите отдыхать.

Как только Никитич вышел из зала, ко мне потянулись улыбающиеся мужики.

– Вовка, спасибо! Спас от вечерних пыток. Может, хоть сегодня не будет судорог в мышцах, – охотник со шрамом на переносице пожал мне руку.

– Да, после похода нужно отдыхать. А старик вечно со своими тренировками, – произнёс плечистый бугай.

– И что, хотите сказать, что он не прав? – хмуро спросил Шишаков.

– Да не, так-то прав, конечно. Просто ты и нас пойми. От работы кони дохнут и всё такое, – стыдливо буркнул шрамированный.

– А мне-то чего вас понимать? Я так же, как и вы, впахиваю. А тварям башни наплевать, устал ты или ещё что. Как столкнёшься с ними, расскажешь, что был уставший и из-за этого недостаточно подготовился, – произнёс Шишаков, а затем, вытерев потное лицо майкой, добавил: – Ладно. Хватит о пустом. У нас товарищи погибли, нужно семьям помочь. По две сотни рублей скидываемся, остальное Гвоздев докинет.

Мужики без вопросов полезли в карманы, передали Шишакову деньги. Он перевёл взгляд на меня и тихо произнёс:

– Ты можешь не скидываться. Новенький, ещё ничего не заработал. Тем более тебе за вылазку не заплатят, так как в договоре твоё имя не указано.

Это заявление меня немного задело. Я теперь состою в союзе, и все погибшие, можно сказать, мои братья. Хотя я половину из них вживую не видел. Но это не мешает мне верить в то, что каждый из них рискнул бы ради меня жизнью. И две сотни рублей не такая большая плата за чувство братского плеча.

– Нет, так не пойдёт. Я тоже скинусь, только за деньгами схожу, – сказал я и собирался отправиться на выход, но вспомнил кое-что. Хитро улыбнувшись, я повернулся к Шише. – А ещё ты задолжал мне пару монет. Их тоже закинь в общий котёл.

– Хе-хе! А малец-то не промах! Шиша тут всем должен. Да, Саня? – усмехнулся шрамированный и хлопнул Шишакова по плечу, тут же съёжившись от колючего взгляда.

– Давай, давай, Саша. Раскошеливайся, пока всё заработанное на массажистку не спустил, – хихикнул охотник с отрубленным ухом. – И мне соточку не забудь вернуть.

– Да верну я! Чё вы накинулись? – возмутился Шишаков.

Тем временем я забежал в раздевалку и, получив кошель от Гоба, выгреб всю наличность. Двухсот рублей не набралось. Но с тем, что мне задолжал Шиша, будет примерно нужная сумма.

Я передал деньги, и когда охотники разошлись, понял, что сегодня мне снова предстоит ночевать в проклятом бараке. А этого я чертовски не хочу. Нужно до ночи успеть заработать денег. Хотя бы рублей двадцать. Мои мысли прервал громогласно заурчавший живот, намекнув, что я давно ничего не ел.

Выйдя из зала, я направился в столовую СОХ и оказался в просторном помещении с десятками длинных столов, рядом с которыми стояли лавки. Слева располагалась выдача. Можно было выбрать понравившиеся блюда и получить их совершенно бесплатно.