Текст книги "Ребята с Голубиной пади"

Автор книги: Сергей Жемайтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

КОРАБЛЬ НЕВИДАННОЙ КРАСОТЫ

– Ну, теперь, кажется, все, – сказал Левка, ставя ведерко с краской на палубу «Орла». – Пошли, Сун, посмотрим издалека.

Сун докрашивал планшир фальшборта в ярко-зеленый цвет. Сделав последний мазок, он полюбовался влажным блеском краски и с неохотой оставил работу.

Мальчики сошли на берег – и замерли от восторга. На воде, горевшей золотыми солнечными бликами, гордо покачивался корабль невиданной красоты. У него была ярко-красная труба с желтой полосой наверху. Рубка сверкала яркой голубой эмалью, мачта была выкрашена голландской сажей, реи – белилами.

Два раза повторялась только одна краска – ярко-желтая. Золотистая лента опоясывала трубу и корпус катера. Весь запас красок из подшкиперской Луки Лукича использовали художники для росписи корабля.

– Эх, жалко, нет самой-самой красной! Мы бы ею клотик покрасили, – с сожалением сказал Левка, щурясь от солнца. – Вот дедушка обрадуется, когда вернется из города! Он любит, чтобы на корабле был настоящий порядок.

– Очень красиво! – Сун посмотрел на Левку и вдруг от избытка чувств, подпрыгнув, перевернулся в воздухе.

Раздалось знакомое покашливание. Левка и Сун оглянулись. Недалеко от них стоял Лука Лукич и ожесточенно скреб свою давно не бритую щеку.

– М-да! – произнес, наконец, он и спросил, глядя на «Орел» поверх ребячьих голов: – Что же это такое?

– Ясно что: «Орел»! – ответил Левка.

– Нет, это не «Орел», – Лука Лукич вдруг повысил голос. – Попугай это, а не «Орел»! Поручил вам отбить ржавчину и закрасить, а вы что сделали?

– Все и закрасили, ни одной ржавчинки нет!..

– Это, конечно, хорошо! Но кто же в такие цвета корабли обряжает? Ведь на нас весь порт смотреть сбежится, из других городов будут ездить.

– «Орел» стал очень красивый, Лук-кич, – осторожно вмешался Сун. Он первый подал мысль раскрасить катер в разные цвета и теперь не понимал, почему красавец «Орел» не нравится шкиперу.

Левка огорченно махнул рукой.

– Красили, красили, а тебе все не так… Три дня кистями махали…

– Лук-кич, у нас краски было маленько. В каждой баночке по чуть-чуть, – вставил Сун.

Лука Лукич посмотрел на катер, потом на перепачканных краской ребят, и взгляд его смягчился:

– Ладно уж, моя вина тут тоже есть. Но чего же Максим-то смотрел? Что он, ослеп, что ли?

Сун покачал головой:

– Нет, не ослеп. Он все время в машине работал. Мы ему тоже помогали.

– Максим! – крикнул громовым голосом шкипер.

На машиниста перевоплощение «Орла» произвело такое сильное впечатление, что он сел на песок и сказал шепотом:

– Что же это такое?

– Вот что значит машинная команда. Раз в жизни корабль доверил, и что получилось! – Лука Лукич взялся руками за бока и, откинув голову, разразился оглушительным смехом.

Максим Петрович на этот раз не нашелся, что возразить, а лишь укоризненно посмотрел на ребят.

На катере Лука Лукич окончательно пришел в хорошее расположение духа. Палуба была на славу выдраена, концы троса сложены тугими кольцами.

– Ну, от лица службы выражаю вам благодарность. Порядок, как на военном корабле.

Мальчики встали по команде «смирно» и крикнули «ура».

– Так, а теперь приказ для верхней команды. Желтую полосу на борту закрасить черной краской, а потом за трубу принимайтесь.

Левка помрачнел и хмуро произнес:

– Ладно уж, покрасим…

После обеда друзья вооружились кистями и, стоя на плотике, с болью в сердце стали закрашивать желтую полосу на борту катера черной краской.

– Ничего не понимают старики, им бы все в один цвет, – сказал Левка и посмотрел на Суна.

– Лева, ты не сердись! Когда мы с тобой вырастем, то построим такое же судно и еще лучше его покрасим.

– Тогда уж мы краски подберем. Пусть хоть весь свет соберется смотреть. А как назовем?

– Пусть тоже «Орел» будет.

– Хорошо. Только «Орел второй».

– Этот первый, а тот второй. Очень хорошо! – одобрил Сун.

Мальчики быстрее стали водить кистями и старались представить себе свой будущий корабль, самый могучий, самый красивый из всех кораблей, которые когда-либо бороздили поверхность морей и океанов. И в их пылком воображении возник корабль-чудо, он горел всеми цветами радуги на синей поверхности моря.

Мечты об «Орле втором» были нарушены появлением скаута. Он сбежал на берег и пошел к пристани. Маляры, не веря своим глазам, опустили кисти: в скауте они узнали Колю Воробьева. Он подходил с нарочитой самоуверенностью, глубоко засунув руки в карманы новенького костюма. Но от Левки не укрылось виноватое выражение Колиного лица.

Коля поздоровался.

Левка и Сун не ответили.

– Что, не узнали?

– Почему не узнали? – проронил Левка, продолжая красить борт.

– Почему же тогда не здороваешься?

– С такими не здороваюсь.

С лица Коли Воробьева сбежал обычный румянец.

– Ты что, думаешь, я и взаправду скаут? – проговорил он вдруг охрипшим голосом. – Это случайно получилось. Премию мне дали за бокс. Ух, и дал я лопоухому!.. Ну и стал носить эту форму. Отец тоже говорит: «С паршивой собаки хоть шерсти клок. Одежду получил, кормить будут, а там посмотрим…» – Чтобы подчеркнуть свое презрение к форме скаутов, Коля Воробьев сел на край пристани прямо на грязные доски и продолжал: – Мне уже невмоготу стало. Убегу, думаю, потом…

– Потом… – Левка сплюнул в воду и, повернувшись к Коле, сказал: – А я бы сдох лучше, а не пошел к ним!

Под осуждающим взглядом Левки Коля опустил голову. Его поникшая фигура казалась такой одинокой, что Левка, почувствовав жалость, спросил:

– Ну как у них, хорошо?

– Кормят ничего. Только скука. То «закон божий», то про Америку мистер Вилка рассказывает, как у них нищие в миллионеры выходят.

– Вот и ты теперь будешь миллионером.

– Я мистера Вилку тоже спросил: «Почему вы не миллионер, если у вас это раз плюнуть?»

– Кто это Вилка?

– Американец, вроде попа. Он самый главный начальник в лагере. Его мистер Уилки звать, ну, а мы зовем его Вилка.

– Ну и что он тебе ответил?

– Послал на кухню картошку чистить.

– И Корецкий тоже, поди, в вашем лагере?

– Да.

– И лопоухий?

– Да, и Гольденштедт. Они послезавтра собираются осьминогов ловить. Какой-то новый способ, говорят, нашли.

– Ловите на здоровье! А нам надо другой борт красить! – сказал Левка и вместе с Суном стал переводить плотик, с которого красили, на другую сторону катера.

– Хорошо у вас здесь, – сказал Коля, жадно вдыхая запах краски. – Я давно думал заглянуть… А где ваша собака? Какая-то рыжая, на вашу похожая, все возле нашей кухни вертелась.

– Да, Левушка, где наш Рыжик? – спросил Сун. – Его уже два дня нету?

– В скауты записался!

– Нет, Рыжик не такой…

– Мы думали, что некоторые люди тоже не такие. Может быть. Рыжика там кормить лучше стали или новую форму выдали!

Каждое слово бывших друзей больно ранило Колю. Он чувствовал, как липкий противный пот покрыл все его лицо, руки, а во рту пересохло. Он хотел было возразить, сказать что-то такое же обидное этим безжалостным людям, но почувствовал, что не может, что ему нечего сказать на эти справедливые упреки.

– Вы не очень-то… Подумаешь… – прохрипел Коля и побрел прочь, низко опустив голову.

– Левушка! – Сун взял друга за локоть.

– Что, Сун?

– Я, Левушка, тоже никогда бы не надел скаутскую форму.

– Само собой. Начнем, что ли? – и Левка мазнул кистью по желтой полосе.

БАНДА МИСТЕРА УИЛКИ

На торговом корабле, что стоял на рейде, пробили склянки. В лесной чаще в горах Русского острова эхо повторило чистые звуки меди, и опять стало тихо. Только между причальными столбами хлюпала ленивая волна.

– Восемь пробило. Куда же он девался? – проговорил Левка, пристально вглядываясь в пустынный берег.

– Пошли на баржу, там рыбу половим, – предложил Сун.

– Пошли. Может, он там скорей нас увидит.

Мальчики взошли по сходням на баржу, до половины залитую водой. Они сели на теплые чугунные кнехты и забросили лески. Крючки с наживой из хлебных шариков медленно опускались на дно, выстланное мелкими камешками. Вот промелькнули коричневые спины двух рыб и исчезли в подводном лесу. Левка и Сун перебросили лески. Спугнутые рыбки быстро поплыли вглубь, где смутно виднелись расплывчатые очертания каменных глыб, поросших бурыми водорослями. Одна из рыб коснулась тонкой водоросли и вдруг исчезла. А вместе с ней исчезла и водоросль.

– Видал фокус? – воскликнул Сун.

– А знаешь, кто фокусник? – спросил Левка. – Это спрут рыбачит. Он хитрущий: любой цвет может принимать. Щупальца свои вытянет и сидит себе, словно морская капуста, и не заметишь.

Мальчики напряженно вглядывались в таинственный сумрак подводного мира. Спрут больше не показывался.

Скрипнула старая палуба. На корму шел приземистый, но необыкновенно широкоплечий матрос.

– Дядя Андрей! – Левка вскочил, узнав моряка, которого он встречал ночью в Голубиной пади.

Моряк улыбнулся и спросил подмигивая:

– Как здоровье деда?

– А что ему сделается! – ответил Левка условной фразой и тоже улыбнулся.

– Передай Лукичу, что товар готов. Послезавтра пусть приходит, куда договорились.

– Есть!

– Этого мало: моряки всегда повторяют приказ.

Левка без запинки повторил:

– Товар готов. Послезавтра приходить, куда договорились.

– Правильно! – одобрил моряк и остановил Левку, который хотел было вместе с ним сойти на берег. – С полчаса еще порыбачьте после моего ухода! Так надо.

– Есть порыбачить полчаса!

– Добре! Ну, передавайте старикам привет. – Моряк повернулся и быстро пошел на берег, поводя широкими плечами.

К причалу подходил моторный катер под американским флагом. Катер пристал недалеко от полузатопленной баржи. На причал высыпало человек пятнадцать скаутов и с ними взрослый, тоже одетый в скаутский костюм.

– Это, наверное, и есть мистер Вилка. Физия как у святого, – заметил Левка.

Среди скаутов Левка и Сун увидели Корецкого, лопоухого Гольденштедта и Кольку Воробьева. Вся ватага направилась к барже. Корецкий и Гольденштедт несли на палке небольшой мешок.

– Вот не было печали! – проворчал Левка, увлекая Суна в рубку.

Друзья стали наблюдать за скаутами и их предводителем через щели дощатого барьера. Мистер Уилки остановился возле мачты и поднял руку. Скауты столпились вокруг него. Ноша, опущенная на палубу, зашевелилась. Корецкий пнул мешок ногой и проговорил:

– Попался, не убежишь теперь!

– Попавшее в наши руки не должно убежать, – проговорил мистер Уилки. – Мы, разведчики, должны, как тигры, поджидать, как это называется по-русски?.. – мистер Уилки улыбнулся, показав зубы с золотыми коронками.

– Жертву, – угодливо подсказал Корецкий.

– Да, да, жертву. Но раз эта жертва в наших руках, то она не должна уйти!

Мистер Уилки умолк и стал осматривать небольшую мачту с длинной стрелой для поднятия груза. Затем приказал:

– Приготовить все к действию.

Скауты опустили стрелу, продели в блок, укрепленный на ее конце, веревку и снова подняли.

– А теперь, – сказал мистер Уилки, – кто желает приготовить наживу?

Корецкий, Гольденштедт и еще пятеро скаутов вышли вперед.

Мистер Уилки благосклонно улыбнулся и остановил их движением руки.

– Я знаю, вы всегда впереди. А что же остальные? Например, вы, – и мистер Уилки показал пальцем на Колю Воробьева.

Коля стоял поодаль и с нескрываемой неприязнью следил за таинственными приготовлениями.

– Помогите им, мой дорогой мальчик!

Коля не двинулся с места.

– Я прошу вас помочь своим друзьям. Ну?

– Помогайте сами. А я не хочу быть живодером… – произнес Коля.

– Вот молодец! – прошептал Левка, ударяя себя кулаком по коленке.

– Тс-с! – Сун прижал палец к губам.

– Неисправимый гадкий мальчик! Вы позорите форму скаутов, – зловеще прошипел мистер Уилки.

– Плевать я хотел на вашу форму. Вот! – Коля быстро расстегнул ремень, снял рубаху, штаны и, скомкав, швырнул их к ногам мистера Уилки, а сам в одних трусах отступил к сходням.

Была минута, когда мистер Уилки чуть было не бросился на Колю, но сдержался: мистер Уилки умел владеть собой.

«Какой случай показать выдержку!» – подумал он и остановил скаутов, бросившихся на Колю.

– Оставьте его! Он от нас никуда не уйдет! Мы будем его судить своим судом. По местам!

Несколько скаутов стали у стрелы, взяли в руки конец веревки.

– Достать наживу! – скомандовал мистер Уилки.

Корецкий вывалил из мешка на палубу связанную рыжую собаку. Пес забился, делая усилия подняться. Гольденштедт привязал собаку за лапы к веревке, продетой через блок на конце стрелы.

– Рыжик! – воскликнул Сун.

– За борт! – приказал мистер Уилки.

– Что же это такое, Сун! – простонал Левка и хотел было броситься на выручку несчастной собаки. Сун, поняв его намерение, сжал кулаки, но Левка вдруг изменил план действий. Он потянул Суна за рукав к полу, а сам вытащил из кармана перочинный нож и раскрыл его.

– Не сюда, он здесь квартирует. – И Корецкий показал то место за бортом баржи, где завтракал рыбками спрут.

Стрелу стали переводить с левого борта на правый. Пес беспомощно болтался на веревке, повизгивая и вращая кудлатой головой. На миг собака появилась над мостиком, где сидели, притаившись, Левка и Сун. И как только она очутилась над головой мальчиков, Сун подпрыгнул и, ухватившись за веревку, с силой рванул ее вниз, а Левка взмахом острого, как бритва, ножа перерезал веревку.

Рыжик завертелся юлой, завизжал, залаял, стал лизать руки и лицо своих освободителей.

– Кто это мешает нам? – проговорил мистер Уилки, направляясь к рубке.

Левка не стал ждать.

– Рыжик, взять их! Куси! – крикнул он.

Пес набросился на скаутов. Он кусал их ноги, рвал в клочья штаны. Три скаута нашли спасение на мачте, остальные попрыгали в залитый водой трюм. Тогда пес набросился на мистера Уилки. Тот, утратив свое высокомерие, стал спиной к мачте и отбивался от собаки пустым мешком.

– Куси, куси его, Рыжик! Сюда, ребята! – закричал Коля Воробьев и первым перебежал по шаткой сходне на причал.

Левка и Сун тоже побежали к сходне. Рыжик, увидев, что его спасители уходят, оставил мистера Уилки и первым выскочил на берег.

– Друзья, нельзя им уйти. Надо догонять! – завопил мистер Уилки, бросаясь в погоню за Левкой и Суном.

Первым выскочил на причал Сун. Левка ушиб ногу и немного отстал.

Левка находился посредине сходни, когда на нее ступил мистер Уилки. Доски прогнулись, и бежать быстро стало невозможно.

Длинные ноги мистера Уилки позволяли ему делать большие шаги. Расстояние между ним и Левкой быстро сокращалось.

– Нажимай! – закричал Левке Коля, приплясывая от нетерпения. – Скорей! Вилка догоняет!

Коля мучительно соображал, как помочь Левке. И вдруг взгляд его упал на размочаленный канат, привязанный за конец сходни. Он нагнулся и схватил канат.

Как только Левкина нога коснулась причала, Коля изо всей силы потянул за канат. Сходня сдвинулась в сторону. Мистер Уилки замер на месте и, чтобы сохранить равновесие, замахал руками. Коля снова рванул канат, сходня сорвалась с причала, и мистер Уилки, взмахнув руками, полетел в воду.

– Ух! – облегченно вздохнул Коля и заглянул с причала в воду.

Мистер Уилки крепко держался за сваю и бормотал:

– О, страна ужасов! Какой кочмар!

– Не кочмар, а кошмар! – поправил его Коля и побежал за Левкой и Суном.

МИННАЯ ПРИСТАНЬ

Левка, Сун и Коля сидели на носу старого миноносца. Свесив ноги за борт, они пели матросскую песню, барабаня в такт пятками по ржавому борту:

«Кто со мной посмеет спорить?» – Буйный ветер вопрошал.

«Мы посмеем! Мы поспорим!» – Капитан лихой сказал.

Рыжик навострил уши и зарычал.

Мальчики умолкли.

– Что такое? – спросил Левка.

– Опять, наверное, ходит, – ответил Сун.

Все трое легли, приложив уши к палубе, и стали слушать. До мальчиков донесся звук тяжелых шагов, скрип ржавых петель, потом все стихло.

Левка поднял голову и сказал, ударяя кулаком по палубе:

– Нет, брат, теперь тебе не выбраться отсюда!

– А вдруг опять японцы придут с белогвардейцами, и он их увидит в иллюминатор? – сказал Коля.

– Да-а, об этом-то мы и не подумали, – сказал, растягивая слова, Левка.

– Ой-е-ей, что тогда случится! – воскликнул Сун и энергично взмахнул кулаком. – Он стекло трах, и готово!

– Тогда нам худо будет, – сказал Левка. – Сейчас затаился, боится пошевелиться, потому что знает моего деда. А если своих увидит, тогда… Постойте, ребята, я что-то придумал! Я сейчас вернусь.

Левка присел, откинув руки за спину, затем, распрямившись, как пружина, высоко подпрыгнул и, описав плавную дугу, почти без брызг вошел в воду.

– Шибко хорошо! – воскликнул Сун, ударяя себя по коленям.

– Нырок что надо! – согласился Коля.

Вынырнув, Левка поплыл к «Орлу».

На миноносец Левка вернулся по берегу, держа в руках котелок с краской и кистью.

– Держите меня! – проговорил Левка, ложась грудью на край борта.

Коля и Сун, уже понявшие намерение Левки, взяли его за ноги и осторожно спустили за борт. Левка, повиснув вниз головой, быстро замазал белой краской стекла иллюминаторов в матросском кубрике.

– Ну, вот и все, – сказал он, когда друзья подняли его на палубу. – Теперь ему ничегошеньки не видно, а стучать и кричать он побоится.

– Раз такое дело, споем! – предложил Коля.

– Споем!

Ветер море стал тревожить, Буйно вспенились валы… —

затянул Коля второй куплет матросской песни.

Сун и Левка подхватили, и все трое опять принялись в такт песне барабанить пятками по ржавому борту.

Пленником был Брынза. Сегодня утром Сун, купаясь, подплыл к миноносцу и увидел в иллюминаторе его опухшее лицо.

«Следит за „Орлом“, – подумал Сун.

Нырнув, он долго плыл под водой, стараясь уйти из поля зрения шпиона. О виденном Сун рассказал Левке и Коле. Все втроем они отправились к Луке Лукичу.

Выслушав Суна, шкипер сказал:

– Нам бы от него до утра избавиться, не то Иуда все дело может испортить!

– Ничего не испортит, – сказал Сун и, прищурившись, прихлопнул ладошами. – Мы его, как мыша, поймаем!

– Что ты! Греха потом не оберешься… Эх, жаль, не списал я его тогда за борт! – сказал Лука Лукич.

– Надо его закрыть там, и пусть сидит, как таракан в банке, – вмешался в разговор Левка.

– Дело! Впрямь, дело говорите! Он в матросском кубрике? Там иллюминаторы не открываются. А дверь и верхний люк задраим. Ну-ка, Лев, неси из подшкиперской ручник и пару клиньев.

Лука Лукич отправился на миноносец вместе с ребятами и накрепко закрыл Брынзу в его убежище.

Сейчас, закрасив иллюминаторы, Левка лишил шпиона возможности следить за «Орлом».

Допев песню, мальчики прыгнули в воду и поплыли на «Орел», а Рыжик с лаем помчался берегом. Было время обеда.

Когда встали из-за стола, Лука Лукич приказал всем отдыхать.

– Сегодня опять поздно ляжем, – сказал ой многозначительно.

– А кто будет за миноносцем смотреть? – спросил Левка.

– Я посмотрю. Отдыхайте!

– Что ж, поспим, – сказал, сладко зевая, Коля.

День, проведенный на солнце, налил приятной усталостью бронзовые тела ребят. Они улеглись прямо на палубе, в тени рубки, положив головы на спасательные пояса, и тотчас же заснули. Рыжик прикорнул у них в ногах.

Мальчики проснулись вечером. Солнце уже скрылось за вершинами деревьев на скалистом берегу. В потемневшей воде дрожали отражения первых звезд.

Лука Лукич склонился над люком, ведущим в машинное отделение, и вполголоса разговаривал с Максимом Петровичем.

– Как парок? – донесся до слуха мальчиков глуховатый голос шкипера.

– Держится хорошо.

– Что-то Андрея долго нет, – в голосе Луки Лукича послышалась тревога.

В это время под чьими-то ногами заскрипела галька на берегу. Рыжик вскочил и зарычал. Захлюпали по воде сходни, и на палубу ступил Андрей Богатырев.

– А, вот и легок на помине наш Андрюша! – шкипер протянул руку навстречу моряку.

Матрос пожал руки шкипера и машиниста, потом улыбнулся и тихо проговорил:

– Вести хорошие, друзья мои. Крепко наши теснят белых и их пособников – интервентов. Весь народ поднялся на борьбу. Скоро и мы перейдем в решительное наступление.

Матрос подошел к мальчикам и спросил:

– Что же вы так невежливо с американцем поступили? Он, говорят, захворал с перепугу.

– Что это еще за американец? – насторожился Лука Лукич.

– Секрет, старина. Это, брат, такая история, что животик надорвешь, – и моряк громко рассмеялся.

– Я им приказывал ни в какие истории не вмешиваться, – проворчал Лука Лукич и строго добавил, обращаясь к Левке: – Вы посматривайте здесь за берегом, а мы в каюту зайдем.

Левка выставил посты: Суна на миноносец, Колю на берег, а сам стал у трапа. Совещание в каюте у Луки Лукича окончилось скоро. Максим Петрович с матросом скрылись в машинном отделении. Лука Лукич прошел в рубку. Левка свистнул, подражая кулику. Часовые прибежали на катер.

– Все собрались? – спросил из рубки Лука Лукич.

– Все! – ответили ребята.

– Отдать швартовы!

– Есть!

В глубине катера осторожно звякнул машинный телеграф. Корпус «Орла» ритмично вздрагивал.

– Поехали! – прошептал Сун.

– Едут только на телеге. А мы пошли! – поправил Левка. – Вот что, ребята, – сказал он, – мы идем к минной пристани…

– Только и всего? – разочарованно перебил Коля.

Левка, сделав вид, что не слышит вопроса, продолжал:

– Там караул кое-что погрузит и вместе с грузом пойдет к партизанам.

– Красота! – восторженно прошептал Коля.

– Красота, да не очень: мы остаемся.

– Почему? А я не останусь!

– Останешься. Это приказ командира корабля. Дисциплину знаешь?

– Знаю.

– Ну вот и все. Понятно?

– Понятно.

– Мы поможем грузить, отдадим швартовы – и ходу на мыс Поспелов.

– Левка! – позвал Лука Лукич.

– Есть Левка!

– Посматривайте, что по носу!

Катер шел без огней, бесшумно двигаясь в черной береговой тени. Мальчики, перегнувшись через борт, напряженно всматривались в неясные очертания береговой линии.

До минной пристани было недалеко. Лука Лукич, к огорчению мальчиков, первый увидел мысок. Как только катер подошел к стенке, Левка и Коля спрыгнули на причал и накинули петлю каната на чугунную тумбу. Сун остался на катере и закрепил канат на кнехтах. Через борт полезли какие-то люди, о палубу застучали тяжелые ящики.

В темноте Левка узнал знакомого моряка.

– Товарищ Андрей, нам что делать?

– А вы, орлята, шагай за мной.

Матрос привел мальчиков в узкий и, казалось, бесконечный коридор погреба, слабо освещенный двумя электрическими фонарями. Он остановился у штабеля ящиков и сказал:

– Носите патроны! – А сам побежал в глубь погреба, откуда четыре матроса, согнувшись, выносили большой ящик.

– Винтовки… – начал было Коля.

Левка перебил:

– Кладите мне на спину ящик, а сами несите вдвоем.

– Я тоже справлюсь, – запротестовал Коля.

– А кто тебе подаст его? Да и Сун один не унесет. Живо!

Мальчики стали носить ящики с патронами.

– Так, так, орлята! – подбадривал их Богатырев.

Погрузка продолжалась около часа. Мальчики отнесли на катер двадцать ящиков с патронами и снова побежали в погреб, но в этот момент кто-то громко сказал:

– Шабаш! Уходим!

Последним оставил причал Андрей Богатырев. На прощание он сказал:

– Бегите отсюда что есть духу, орлята! Да смотрите не попадитесь патрулю. Как выйдете за колючую проволоку, так с дороги в чащу и жарьте на мыс Поспелов.

– Знаем. Счастливо вам! – ответил Левка, сбрасывая канат с причальной тумбы.

«Орел» уходил, оставляя на черной воде голубую светящуюся полосу. Вот катер совсем исчез в темноте, только искры из трубы, как светлячки, еще вспыхивали и гасли над морем.

Надо было спешить, но Левка медлил, тщетно стараясь увидеть в последний раз очертания «Орла». Присмиревший Рыжик ткнулся холодным носом в Левкину ладонь. Левка, тряхнув головой, решительно сказал:

– Полный вперед!

– Постой, а как же они мимо бранд-вахты пройдут? – остановил товарищей Коля.

– Там сегодня свои дежурят. – И Левка стал решительно подниматься в гору, которая начиналась сразу возле пристани.

Мерцающие звезды едва виднелись сквозь густую листву. Иногда казалось, что дорогу преграждает непроницаемая стена. Левка смело раздвигал кусты, и опять впереди чернели причудливые очертания деревьев, похожих то на людей, то на сказочных животных. Но вот лес поредел, и земля засветилась.

Сун схватил Левку за локоть.

– Что это?

– Гнилушки! В дубовый лес зашли. Сейчас будет овраг.

Тропа привела к невидимому родничку. Он весело звенел между камнями. У ручья напились, и Левка повел друзей дальше. Теперь он часто останавливался на полянах и по звездам определял направление. Поглощенный своими расчетами, Левка не замечал, как летело время, зато Коле и Суну казалось, что они целую вечность бредут по этому бесконечному лесу, спускаются в овраги, карабкаются на сопки, обдирая до крови лицо и руки.

Наконец Левка сказал:

– Привал, ребята. Ночью нам выходить на берег нельзя. Еще патруль захватит… Здесь как раз сухо – листья. Сун, ложись в середку.

Мальчики легли и тотчас уснули.

Первым проснулся Левка.

– Подъем! – растолкал он Колю и Суна.

Где-то за Русским островом солнце поднялось над океаном и залило золотом все небо. В золото были оправлены сопки, золотом отливали сизые от росы листья. Море тоже стало золотым с голубыми тенями у берегов.

– Ух, как хорошо! – воскликнул Сун.

– В такое утро самый клев, – заметил Коля.

Сун не слышал этого замечания Коли. Пораженный вдруг возникшей у него мыслью, он сказал:

– Так хорошо, а война… Лук-кич уехал… Почему, Левка?

– Дедушка говорил, что все это из-за богатых. Они все захватили: и землю, и воду, и даже солнце от рабочих прячут…

– Корецкие?

– И Корецкие, и мистер Вилка, и Жирбеш… Только теперь кончается их власть.

– Дядюшка Ван Фу тоже так говорит…

В проливе показалась шаланда. Казалось, что она плывет по воздуху, не касаясь воды.

– Вот нам-то ее и надо, – сказал Левка. – Сейчас она сети оставит на пристани, а рыбу в город повезет, – и мальчики стали спускаться к морю.

Когда подошла шаланда, мальчики помогли рыбакам выгрузить и развесить сети для просушки, а затем вместе с ними ушли в город.