Текст книги "Забросило 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Обатуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 25.

* * *

Последняя неделя перед входом в рукав была какая-то дерганная, то вдруг искину приспичило провести учения по тушению пожара в носовой части корабля. Затем он провел краткий инструктаж о нашем поведении при выходе корабля из критической зоны. Индикатором должно послужить дежурное освещение. Оно работает автономно, независимо от искина. Как только мы обнаружим, что аварийное освещение появилось, а искина с нами нет, то следует пытаться восстановить его копию с одной из архивных копий. Так как только три копии искина хранятся у меня, а остальными заведует искин, то получается, что мы можем надеяться только на доступные мне копии. Я хотел напомнить им, что если искин не в адеквате, то такое же состояние, скорее всего у Меробса, так что ему слушать эти наставления ни к чему, так как он будет прибывать в нирване вместе с искином. Из вышесказанного получается, что самое слабое звено их команды, является последней надеждой их возрождения. Сумбурненько, но так и есть. Где-то за день до входа в горловину рукава искин спросил меня, где я храню свою копию, на случай если нужно будет восстанавливать не их, а меня. Мне пришлось признаться, что копировать разум биологических объектов у меня на родине пока не научились. Могут, вроде бы вырастить новое тело из нескольких клеток взятых от моего предыдущего тела, но это будет совершенно другая личность. Так что я как бы лечу в этот рукав безо всякой страховки. Искин заткнулся и дальше, до самого входа в рукав ко мне не обращался.

Мы вломились в горловину рукава как-то буднично. Просто искин сообщил, ни к кому конкретно не обращаясь, что корабль пересек плоскость входа в рукав. Искин отстрелил вперед небольшой зонд, нашпигованный аппаратурой и датчиками по самую маковку. Как только с зонда придет подтверждение того, что структура пространства меняется, то тут же будут полностью выключена энергия корабля, а так же самого искина, и дальше наш корабль будет лететь по инерции, как и выпущенный вперед зонд. Если повезет, то зонд мы подберем, как только сможем включить двигатели корабля и догнать улетевший вперед комплекс диагностической аппаратуры. Он, получив небольшое ускорение при старте, все время будет увеличивать разрыв, так как его начальная скорость немного выше скорости корабля. Все же план с зондом гораздо лучше того, который придумал я, когда предложил отключить двигатели, едва мы войдем в начало рукава и лететь через весь рукав по инерции. Сейчас мы, какое-то время можем слегка корректировать курс корабля, если его начнет стаскивать куда-нибудь в сторону. А такое вполне возможно, так как мы будем пролетать около четырех крупных толи планет, толи звезд. На макете я так и не разобрался, кто есть кто. Искин уже давно все знает, но нам не говорит. Может быть и правильно, меньше знаешь, крепче спишь. Насчет спишь, я перетащил свою постель в рубку и, выбрав место в небольшом закутке, расстелил ее прямо на полу. Все, теперь я готов встретить неприятности рукава во всеоружии.

Дни проходили за днями, а мы все летели внутри рукава. Теперь, наблюдая ориентирные точки рукава изнутри, смог сам себе признаться, что ничего не вижу, а точнее, не узнаю наш путь. Одно дело, смотреть его на макете, и совсем другое, пытаться разглядеть отсюда, прямо с проходящего через рукав маршрута. Мое внутреннее чутье подсказывало, что к проблемному месту мы подойдем дней через пять, а вот когда выйдем, такой информации ни у кого не было, даже такой расплывчатой, как у меня. Я судорожно просчитывал, что еще мне может понадобиться при пересечении экватора рукава. Мысли скатывались к каким-то монстрам, которые будут вылезать из темных закутков нашего корабля и постараются нас уничтожить. Время еще было, так что я нашел подходящий брусок железа и, отправившись к синтезатору, вложил в его пасть исходный материал, а на выходе задал получение слегка изогнутой сабли и нескольких метательных ножей. Ввод информации осуществлялся из головы потребителя прямо в мозги синтезатора, так что тот мог приготовить все, что угодно, улавливая даже воспоминания о вкусовых ощущениях, если речь шла о пище. Вот и сейчас я получил, что-то типа катаны, а метательные ножи вообще представляли собой слегка обточенные куски металла, Следующим этапом я изготовил перевязь с ножнами для сабли и ножей. Все было подогнано под меня, и я решил с оружием не расставаться. Мне даже пришла в голову одна мысль, ведь как можно сражаться в космосе, а тем более на космическом корабле. Стрелять нельзя, так как пуля может просто пробить корпус корабля и начнется утечка воздуха. Следовательно, оружие должно быть таким, как сабля или нож, оно смертоносно, может вскрыть защитную одежду космонавтов, а если это какая-нибудь тварь, то пробить кожу и добраться до жизненно важных органов. В общем, оставшиеся дни до входа в экваториальную часть рукава я оттачивал свое владение этим оружием. Ножи метал из разных положений в мягкий матрас, который раздобыл в соседней каюте. С саблей было немного сложнее, так как сами удары оттачивать было не на чем. На том самом матрасе, в который метал ножи, поупражняться не получилось, так как тот просто разваливался на части от моих ударов, и я рисковал остаться без мишени для метания ножей. Подумав немного, я решил изготовить еще одну перевязь, но для скафандра, а для тренировок с саблей, изготовил такую же, но тупую. Больше того, мне пришло в голову, что если уж и проходить экватор рукава, то делать это лучше всего в скафандре. Шлем не буду одевать до последнего, а там видно будет. Думаю, что пара минут у меня будут, а за это время я, в последнее время, успевал впрыгнуть в скафандр и накинуть шлем, так что с каждой минутой у меня росла уверенность, что я все делаю правильно, и мои приготовления однозначно помогут мне спасти свою жизнь.

Кроме обзорного экрана было еще одно место, откуда можно было смотреть на окружающий нас мир безо всяких посторонних приспособлений. Это было место пилота при ручном управлении кораблем в аварийном режиме. Само помещение представляло собой, своеобразный колпак из толстого прозрачного материала, внутри стояло кресло пилота, и были выведены сдублированные средства управления кораблем. Меня это место прельщало тем, что я мог смотреть на мир без посредников, только мои глаза и толщь прозрачного пластика, заменяющего стекло. Никаких искажений того, что видят твои глаза через этот пластик. Это место было соединено с основной рубкой специальной шахтой, куда ты просто прыгал. Она была выполнена так, что ты как бы проваливался в колодец, а в самом конце тебя тормозила какая-то сила, толи встречный поток воздуха, толи какой-то энергии. Короче тормоза работали, а это главное. Я поинтересовался у Меробса, будет ли это работать, когда искин отключится. Оказалось, что будет, так как датчик включался от того, что ты пересекал какие-то датчики, а вот если отключится энергия то, естественно, потеряют работоспособность все те механизмы и приспособления, что разбросаны по кораблю для облегчения жизни и работы экипажа и пассажиров. Значит те пять метров, разделяющих основную и вспомогательную рубку, я буду лететь в эту трубе, а потом жестко приземлюсь прямо в потолок любого из помещений. Конечно, скорее всего, мы будем находиться в состоянии невесомости, но все равно, нужно себя обезопасить. Из кают я натаскал спальные матрасы и закрепил их напротив выхода из этой шахты, так мне будет спокойнее.

2.26.

Глава 26.

* * *

Дни проходили за днями, а мы все летели в черной пустоте. Я пару раз пытался расспрашивать и искина и Меробса, когда мы подойдем к экватору, но те отмалчивались, а может, просто им нечего было сказать. От зонда никаких вестей не было, но связь с ним поддерживалась постоянно. На шестой день я ощутил какой-то дискомфорт, к горлу подступила тошнота, все окружающее пространство стало менять цвет и слегка расплываться в моих глазах, тогда я, что есть мочи заорал искину, чтобы выключал энергию, похоже началось. Искин, надо отдать ему должное внял моему крику, а может и с зонда поступила какая-нибудь информация, но освещение и экраны моментально потухли, и наступила гробовая тишина. Мне становилось все хуже и хуже. Состояние какой-то неудовлетворенности, сонливость, которая моментально сменилась какой-то агрессией, не успел я осознать, что сжимаю в руках свою тупую саблю, как опять наступило состояние полнейшей расслабленности и тошноты. Это состояние стало затапливать меня с головой. По телу пробегали волны какого-то огня или холода, я просто стал путаться в анализе своих ощущений, но зато в этот момент я хотя бы мог осознать, что я, это я. Быстро, на сколько позволяли мои расслабленные как кисель конечности, я подполз к своему спальному месту. Нужно было что-то сделать, но вот что. Рухнув на матрас, я вцепился в него руками, стараясь ощущением чего-то материального сбить приступ тошноты и рассогласованности всех систем моего организма. Пальцы цеплялись за матрас неохотно и очень часто промахивались вместе с рукой, которую я ощущал отдельно от своей кисти, находящейся на ней.

Внезапно я услышал леденящий душу вопль Меробса. Оказывается он не смог или не успел отключить свое я и теперь сходил с ума где-то неподалеку. Все-таки это был крик умирающего, поэтому я сполз со своего матраса и пополз в направлении этого вопля. Сейчас ничему нельзя было верить, но крик о помощи или просто крик, сходящего с ума меха, подстегнул мое тело и я, как был на четвереньках, так и пополз на этот звук. Меня хватило ровно на шесть переступаний коленями и ладонями, после чего я просто рухнул вниз, распластавшись на полу. Значит, искусственная гравитация действует. Энергии в мышцах не было совершенно. Мышцы бедер и предплечий ломило от отсутствия энергии. На восстановление сил мне понадобилось секунд тридцать, затем еще шесть циклов движений на четвереньках и опять, я пузом на полу. Нет, так дело не пойдет. Я очень много сил трачу на то, чтобы подняться опять на четвереньки. Нужно расходовать силы очень экономно. Видимо в этом пространстве энергия просто утекает куда-то, и восполнить ее не получается. Сейчас энергия производилась только в самих мышцах. Ее было мало, есть у человека такой специальный механизм, когда ему нужно прямо сейчас начать движение. Где взять на это энергию? Вот организм и придумал такой механизм, который в первые несколько секунд выдает мышцам энергию, накопленную непосредственно в самих мышцах. Хоть и масло масляное, но в человеке работает. Поэтому спринтеры и могут бежать на этой энергии чуть меньше десятка секунд. Вот и мой организм смог использовать только эту энергию, поэтому мы будем делать не шесть ползунковых шагов, а пять, но зато отдыхать будем в положении на четвереньках, а не на пузе. Так, останавливаясь через каждые пару метров я, как не смазанный робот, продвигался к Меробсу. Тот уже не орал, а как-то тихо скулил. Видимо его ощущения были сродни моим. Однако в отличие от него, я получил для себя цель, и сейчас полз, пытаясь ее реализовать.

До Меробса добрался через двадцать минут. Я уже потерял счет своим ползунковым шагам. Опустив голову, я тупо передвигал ноги и руки, параллельно борясь с приступами тошноты. Уже недалеко от Меробса на меня накатила первая волна судорог. Видимо я истратил энергии больше, чем мог воспроизвести. Судороги были какие-то странные. Мышцы не сжимались с неистовой силой, а вяло трепыхались, мешая движению. Пришлось сделать большой перерыв. Так я простоял около минуты. До Меробса оставалось около пяти метров. Сразу было видно, что мех умирает. Его члены хаотично шевелились, а взгляд не выражал ничего. "Мы его теряем!" Прозвучало в голове. Плюнув на процесс восстановления энергии я, на последних остатках сил подполз к телу моего товарища и рухнул прямо на его лежащее тело, рассадив себе нос. Кровь тонкой струйкой стекала по боку меха, а я все никак не мог прийти в себя. В голове мелькнуло, что ему, как и мне, нужна энергия. Источник был один, так что я вытащил из кармана пару орехов, и дрожащей рукой принялся вставлять их в карман энергоносителя Меробса. От меха полыхнуло какой-то радиацией. В этот раз я отчетливо видел тянущиеся к моему телу какие-то испарения, идущие от открытого источника энергии меха. Судорожно захлопнув крышку источника энергии, я в бессилии рухнул рядом с Меробсом не в силах не то что отползти, а даже просто поднять руку.

Сколько я так пролежал, сказать было трудно. По-моему я несколько раз терял сознание. Прийдя в себя в очередной раз, я не обнаружил рядом с собой Мекса. Не понятно, толи я отполз от него, толи он встал и ушел. Все, я сделал все что мог, теперь нужно возвращаться обратно, так как запасы орехов находятся рядом с моим спальным местом. Мысль о возвращении была невыносима. Я был уверен, что не смогу еще раз пройти этот путь. Тело было пустым и только где-то в глубине его вспыхивали слабыми искорками остатки энергии. С трудом приняв позу для начала движения я сделал первый шаг, меня слегка повело, но в целом, я удержался на своих четырех точках опоры и помня о волшебной цифре пять, стал чередовать циклы движения и отдыха. Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем я обнаружил, что тупо смотрю на свою простынь, капая на нее кровью, которая никак не хотела сворачиваться. Где-то здесь лежит запас орехов, однако, внезапно я понял, что не смогу разбить орех, так как никаких сил не осталось. Можно ложиться и помирать, пришла отстраненная мысль. Видимо это конец. Лежа на своей окровавленной простыне, я вытащил пару орехов, но это было все, на что я остался способен. Они лежали в моем наполовину сжатом кулаке, были такими близкими и такими далекими. Энергия была рядом и в тоже время, необычайно далеко. Пришло осознание, что из этого состояния я просто не выйду. Энергия лежит рядом, но вот сил, воспользоваться ей, у меня нет. Мысли вяло текли, прощаясь с этим кораблем, с теолофитой, с Меробсом. Все что мог, я уже сделал, искина предупредил о надвигающемся экваторе, Меробса подкормил, так что может, он и сможет продержаться до выхода из аномальной зоны. Если Меробс останется вменяемым и живым, то сможет запустить восстановление искина, которого сейчас с нами нет, как нет и энергии корабля. Так я и лежал, прокручивая в голове воспоминания последних нескольких месяцев, которые и составляли всю мою жизнь. Обидно было умирать, уже почти победив это страшное место. Если бы не путь к Меробсу, может у меня и хватило бы сил, подкормить себя. Отбросил эти мысли, как посторонние. Что сделано, то сделано, а всякие может быть, уже не действуют. Каждый сам выбирает свою судьбу и нечего теперь искать обходные пути, ведь все уже сделано и переиграть эту ситуацию ни у кого не получится.

2.27.

Глава 27.

* * *

Внезапно какая-то густая жидкость капнула мне в рот. Вкус был отвратительный. Ярко ощущался вкус машинного масла. Ясно, где-то пробило маслопровод корабля. Сил выплюнуть масло у меня не было, и оно плавно поползло в горло. Все же рефлексы меня не подвели и глотательное движение я сделать смог, а то так и захлебнулся бы машинным маслом. Через некоторое время еще одна крупная капля масла попала мне в рот. Теперь я смог ощутить, что само масло не чистое, а с примесью каких-то крошек. Значит еще и масляный фильтр пробило, мелькнуло в голове, нужно вызывать ремонтную бригаду, а бригада не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Может только глотать капающее масло, хоть какая-то от меня польза, масляной лужи не будет. Однако, как ни странно, сознание начало проясняться, вскоре я смог разлепить глаза и обнаружил, что надо мной нависает Меробс, и держа пастью какую-то посудину, капает мне в рот то самое машинное масло. Может у него крышу сорвало, он ведь совсем недавно почти не подавал признаков жизни. Вот и решил меня реанимировать, используя то, что ему ближе всего, машинным маслом. Хотя, надо отдать ему должное, этим он вернул меня к жизни. Внутри разгоралась потухшая искра моей энергии, и по телу пробегали волна за волной, по-моему, это сердце накачивало мой организм кровью. Мысли упорядочились, и на грани понимания пришло ощущение, что я должен срочно что-то сделать, но вот что? Я прихожу в норму, Меробс, как может, помогает мне в этом, искин, а что же искин? Мама дорогая, я же срочно должен восстановить искина, если он сам себя не сможет реанимировать, то это должен сделать я, и действительно, как можно быстрее, ведь мы летим без управления. Я с трудом отпихнул Меробса и перевернулся на четвереньки. Ох, как мне плохо, но нужно срочно проверить, искин с нами или его как можно быстрее нужно вытаскивать из одного из моих хранилищ архивов. Мои собственные ощущения были отвратительными, я потряс головой, приводя себя в порядок, а на пол полетели остатки моих волос на голове. Что-то со мной не так, но с этим будем разбираться после, а сейчас бегом к моим контейнерам с копиями искина. Меробс так и остался стоять над остатками моих волос, рассыпанным по полу. Он все еще не мог осознать, что мы, похоже, проскочили самое опасное место в рукаве, его середину. Место, где перемешиваются энергии двух различных вселенных, и где, из-за этого царит хаос.

Кинувшись прямо на четвереньках, видимо, в последнее время, это самая моя излюбленная поза, я добрался, к моим контейнерам. Вытащив из воды копию искина, с характерной цветной проволочкой, я поспешил к считывающему устройству. Обтерев диск о свою одежду, я вставил его в приемную щель. Пара секунд и загрузка началась. Слышался характерный звук, когда считывающая головка елозит над поверхностью носителя информации. Внезапно послышались какие-то щелчки и, даже удары, считывающей головки. Я, нажал кнопку прекращения загрузки и, не дожидаясь, когда выкатится диск, кинулся за следующим диском. На это раз мне я вытаскивал диск из машинного масла, может нам повезет, ведь и я пришел в себя, когда Меробс напоил меня машинным маслом с крошками ореха. На этот раз я тщательно вытер диск, прежде чем вставлять его в считывающее устройство. Вот, наконец, все подготовительные процедуры окончены и я, с замиранием сердца, подтолкнул диск внутрь агрегата для считывания информации.

Пока чтение протекало без каких-либо посторонних звуков, только характерный шум движения считывающей головки. На этот раз загрузка прошла полностью, и дальше уже электронный мозг искина корабля принялся тестировать себя и весь корабль. Это должно было занять еще пару минут, и это был обязательный процесс. Самое главное, что сейчас уже можно было управлять кораблем, так что я направился к той самой дыре в полу рубки и сознательно провалился в нее. В конце соединительной трубы меня плавно перехватило защитное поле и позволило мне не влететь в прикрепленные матрасы на потолке рубки для ручного маневрирования, а перебраться в кресло пилота для ручного управления кораблем. Требовалось определиться с нашим курсом и если необходимо, то подкорректировать курс вручную.

Зафиксировав себя в кресле пилота, я взглянул на наш курс по разметке, нанесенной прямо на стекло или пластик окна рубки. Если верить этому перекрестью с небольшой окружностью в центре, то мы сейчас летим точно на огромную темно-фиолетовую планету, которая, скорее всего, притягивает нас к себе. Перед глазами всплыл макет прохода через рукав и глаза четко выхватили небольшой шарик, расположенный ближе к одной из боковых стенок макета, ничего себе, как нас развернуло, я положил руки на сенсоры управления и ногой включил допуск ручного управления при движении корабля. Немного довернул корабль в сторону, куда подсказывала моя зрительная память, выводя перекрестье прицеливания чуть в сторону от планеты, сейчас требовалось определить, туда ли я отвернул, но самое главное, что мы не летим прямо на эту страшную планету. Она казалась какой-то безжизненной, но при этом выглядела весьма кровожадно. Я, как будто физически ощущал, что эта планета тащит нас к себе, как рыбак тянет в свою сторону невод с пойманной рыбой. Мне все время приходилось доворачивать корабль на нужный мне курс. Когда же очнется искин, ведь нам нужна полная тяга, а иначе мы станем легкой добычей этой планеты. Еще минут десять у меня ушло на то, чтобы корректировать курс корабля, пока в динамиках не прозвучал голос искина, подтверждающего, что он взял управление кораблем в свои руки, или что там у него вместо них. Еще через час мы подобрали наш зонд, оказалось, что он выработал все топливо и продолжал лететь по инерции, пока в дело не вмешалась ненормальная гравитация этой планеты. С какого-то момента он стал падать на планету, а тут мы, по более прямой траектории. Из-за нашей огромной массы планета стаскивала нас с курса понемногу, а вот с зондом получилось несколько иначе. Его просто резко сдернули с курса и в момент нашего с ним воссоединения, он падал практически вертикально на ту самую планету. Но хорошо то, что хорошо кончается, так что мы не потеряли такие необходимые приборы с такой ценной информацией, если только их логика не сошла с ума в том хаосе, что окружал незащищенный зонд. Информация, это прерогатива искина, так что пусть займется ее извлечением и анализом.

Вскоре мы почувствовали, что корабль начал набирать скорость. В этот раз искин нас не жалел, так что набор скорости отзывался ломотой во всем моем теле. Хорошо, что я так и остался в том самом кресле, где можно было управлять кораблем вручную. Все же нам всем троим, можно было поставить за прохождение этого опасного участка твердую четверку. Каждый из нас совершил целый ряд ошибок, но и положительного мы сделали немало, так что оценка "хорошо" очень хороший результат для нас, учитывая, что ни у кого из нас не было опыта прохождения соединительных рукавов между вселенными.

Тяга корабля нарастала, но уже, более плавно, так что я смог отлепиться спиной от кресла и обвести взглядом окружающее пространство, как в космосе, так и в рубке. Оказалось, что не я один провожаю взглядом кровожадную планету. Невдалеке от моего кресла к обзорному стеклу прилип Меробс и тоже, как завороженный, каким-то тоскливым, затравленным взглядом смотрел на эту планету.

– Меробс, это что, она?

Высказал я свою догадку. Тот только молча, и как-то отрешенно кивнул головой. Я, чтобы немного разрядить атмосферу, предположил, что эта планета только похожа на ту самую живую планету из его мира. Не исключено, что таких планет несколько во вселенной, к тому же, мы ведь уже, практически влетели в другую вселенную, а здесь могут быть свои такие живые планеты. Но Меробс отрицательно покачал головой. Оказалось, что у них с планетой имеется какая-то своя связь, на уровне ощущений. То есть он твердо уверен, что это та самая планета и, самое главное, она умирает. Нет, сама планета останется висеть в этом пространстве, а вот разум ее стремительно угасает. Кто-то указал планете этот путь, но не сообщил, что это смертельная ловушка.

Я испытывал к планете двоякое чувство, с одной стороны было жалко, что такое количество информации просто растворится в этом хаосе противоборств энергий двух вселенных, а с другой, это был жуткий и расчетливый разум, который прошел к своей мечте по миллиардам трупов той планетарной системы, где он обитал.

2.28.