Текст книги "Альфа Большого Пса"

Автор книги: Сергей Галихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Но если мы ошибемся в вас, то погубим галактику, – сказал Егоров.

– Я не требую помощи, – ответил Гиппарх. – Я ее прошу. Вам решать, враг я или друг.

В комнате снова повисла тишина. Через минуту Гиппарх поднялся с дивана.

– Спасибо за то, что выслушали меня. Мне пора. Я надеюсь на вашу помощь.

– Если книга будет у нас, – спросил Топорков, – и мы решим передать ее вам, как нам найти вас?

– Я сам к вам приду. Главное, чтобы книга была у вас.

Вовка и Юра остались в комнате, Стас проводил гостя и, закрыв за ним дверь, вернулся.

– Я думаю, он врет, – тут же сказал Топорков. – Он просто потерял книгу из виду и без нас ему будет трудно ее найти. Во всяком случае, у нас – в этом я с ним согласен – как у местных, больше шансов. К тому же Луиджи сразу сказал: я не могу ее взять, но могу помешать.

– Это с одной стороны, – сказал Вовка, – но с другой, если поверить Гиппарху… история с поездом укладывается в стандартную многоходовую комбинацию, когда первые события происходят за несколько лет до основных и люди, вовлеченные в дело, ничего не могут заподозрить именно поэтому. Такие комбинации – гордость всех разведок. Иногда вовлеченный человек годами ждет своей минуты, чтобы сыграть отведенную ему малюсенькую роль и не догадаться, что все было подстроено еще лет десять назад.

– Сотник действительно был похож на Луиджи, – сказал Егоров и опустился в кресло. – Знаете, ребятки, похоже, он прав. Все было подстроено. В конце концов, объясните мне, как тогда, в Италии, монахи смогли точно узнать место появления поезда? И в средневековой Москве… я всегда чувствовал чье-то присутствие. Как будто за мной кто-то следил. И Малышев… когда я принес ему кошелек, предложил накормить меня и почти сразу спросил, умею ли я считать. Дворовые его все ко мне с подозрением относились, а он нет. Таким доверием обличил, что я даже растерялся поначалу.

– Но ты же не взял чужие деньги… Почему ему тебе не поверить? – спросил Топорков. – Стас, Гиппарх просто по-своему трактует события. Это я тебе как газетчик говорю. У каждого происшествия есть несколько трактовок.

Все зависит лишь от акцентов. Это как в школьном примере: «Казнить нельзя помиловать». Где поставишь запятую, оттуда и смысл потечет.

В квартиру позвонили. Разговор оборвался на полуслове, все переглянулись.

Профессор поднялся с кресла и пошел открывать дверь. Когда он вернулся в комнату, на его лице была отображена сложная смесь удивления, смеха, разочарования и страха. Из-за спины профессора вышел Луиджи и, увидев всю компанию в сборе, растянул лицо в широкой улыбке.

– Здравствуйте, друзья. Как я рад вас видеть! А Вовку просто не узнать.

Подрос.

– Я им все рассказал, – сказал Стас, показывая Луиджи на диван. На то самое место, где двадцать минут назад сидел Гиппарх. – Присаживайся.

– И правильно сделал, что рассказал, – ответил Луиджи, сразу став серьезным.

– Ну что же, друзья. Вы знаете, что происходит, и знаете, чем все может кончиться. Я слышал, что книга украдена, и даже не знаю, как теперь нам быть.

– Ты уверен, что украли именно эту книгу? – спросил Вовка.

– Да. Мы проверили, – вздохнул Луиджи. – Я думаю, пришелец теперь попытается захватить одного из вас в заложники, чтобы вы нашли ему книгу. Будьте осторожны, друзья. Он умеет читать мысли и усилием воли может телепортировать себя.

– Как он выглядит на самом деле? – спросил Топорков.

– Я хотел сказать, что он никак не выглядит, но это будет неправда. Представьте себе сгусток энергии, висящий в пространстве. Нечто похожее было описано в бумагах о культе «Двенадцати голов». Серая масса, которая, перед тем как проникнуть в живое существо и завладеть им, формируется в кокон.

– От него существует защита? – спросил Топорков. – Как-то с ним можно бороться?

– Когда это сгусток энергии, мы ничего не можем ему сделать. Но как только он проникает в живой организм… все, что может убить организм, может на какое-то время остановить и пришельца.

– Хорошенькое дело, – сказал Вовка. – Он может телепортироваться, читать наши мысли… При желании может любого из нас в клочья… а мы можем противопоставить только изматывание противника бегом.

Вовка замолчал, как всем показалось, не сказав всего, что хотел. Он смотрел на правую руку Луиджи.

– Слушай, это то самое кольцо, что ты давал мне посмотреть в Италии?

– Что? – не понял Луиджи. – А… кольцо… Да, это оно.

Стас и Юра осторожно наблюдали за реакцией Луиджи.

– Не может быть… покажи… – улыбнулся Вовка и протянул руку. – Это все равно что карусель из детства.

– Извини, оно не снимается, – сказал Луиджи и протянул Вовке правую руку.

Вовка взял руку и, посмотрев на кольцо, медленно прочел надпись.

– Альфа канис маиор. Что это значит?

– Альфа в созвездии Большого Пса, – ответил Луиджи. – Звезда Сириус. Когда я первый раз увидел это кольцо, то оно меня настолько поразило… Считается, что оно принадлежало Гиппарху. Древнеегипетский ученый, открывший изменение звездного неба. Станислав знает о нем больше, чем я.

– И не только Станислав, – улыбнулся Юра. – Он был здесь.

– Кто, Гиппарх? – усмехнулся Луиджи.

Топоркову эта усмешка показалось наигранной, и он не пожалел, что сказал об этом.

– Гиппарх, – подтвердил Вовка. – Минут двадцать назад он сидел на том самом месте, где ты сейчас сидишь.

– Луиджи, ты знаешь, о ком мы говорим? – не давая гостю опомниться, спросил Егоров.

– Мне сложно сказать однозначно, – ответил Луиджи. – Если вы говорите о древнем ученом, чье кольцо я ношу, то знаю, но как он мог попасть на этот диван?

– Он был здесь, – повторил Егоров. – Пришелец с Сириуса.

– Пришелец был здесь? – Луиджи перестал улыбаться. – С чего вы взяли, что он с Сириуса? А-а-а… это, наверное, он вам сказал… теперь я понимаю.

Он назвался вам Гиппархом. Он, наверное, даже объяснил вам, почему у него не шевелится щека?

– Он еще много чего нам рассказал, – сказал Топорков. – Про тебя, про поезд, про книгу.

– Разве вы не понимаете, что он лжет? – с чувством удивился Луиджи. – Книга украдена. Ее местонахождение неизвестно. Вот он и пришел, чтобы запутать вас, а если удастся, то вашими руками забрать книгу. Я же вам говорил, что он умеет читать мысли. Он просто использовал ваши мозги, чтобы выставить себя в удобном ему свете. Он рассказал вам то, во что вы были готовы поверить, ведь он знал, о чем вы думаете.

– То, что он умеет телепортироваться, он нам сам показал, – продолжил Топорков. – А еще он нам сказал, что ты тоже не человек. Ведь ты аникул Зелловес?

– Чушь какая… – как будто ошарашенный, ответил монах. – Станислав, мы с тобой знакомы уже много лет. Я понимаю, ребята мне не верят, потому что он их запутал, но ты… ты же почти жизнь прожил. Ты вспомни, где ты был и что все время делал я.

– Не обижайся, Луиджи, – сказал Топорков. – Мы тебя ни в чем не обвиняем.

Мы просто пытаемся разобраться. Ты сам назвал цену этой книге – галактика.

Мы не имеем права ошибиться. Нам только что сказали, что ты очень многое подстроил, чтобы заполучить эту самую книгу. На первый взгляд все выглядит вполне достоверно.

Юра замолчал. Луиджи молча смотрел прямо перед собой.

– Все правильно, – сказал Луиджи. – Но я не буду оправдываться. Это глупо.

Я постараюсь вам доказать, что я не солгал ни слова.

Луиджи поднялся с дивана и пошел на кухню. Все следили за ним. Выйдя из кухни, Луиджи подошел к журнальному столику.

– Вы правильно сделали, что не поверили ни ему, ни мне. Главное, найдите книгу и никому не отдавайте ее, пока не будете уверены.

Луиджи вывел из-за спины руку, и все увидели в ней столовый нож. Полоснув ножом по левой ладони, он бросил его на столик.

– У меня пока что нет других доказательств того, что я человек, – сказал Луиджи, показывая разрезанную ладонь. Кровь закапала на паркет.

Монах достал из кармана носовой платок и, прижимая его правой рукой к разрезанной левой ладони, вышел из комнаты. Стас вышел следом за ним.

– Луиджи, подожди.

Входная дверь хлопнула. Вовка осторожно, чтобы не оставить своих отпечатков, двумя пальцами взял нож за кончик лезвия и осмотрел кровь, оставшуюся на нем. Егоров вернулся в комнату. По его лицу несложно было понять, что он растерян.

– Юр, у тебя наверняка есть связи не только среди воров, но и среди врачей, – сказал Вовка. – Не мешало бы проанализировать, что это за вещество.

– Кровь может быть идентичной, раз мы похожи внешне, – сказал Стас.

– Ерунда, профессор. Среда постоянного обитания откладывает отпечаток на организм. Разница в химическом составе обязательно должна быть.

– А если это просто фокус? – спросил Топорков. – Как в кино.

– Вам не кажется странным этот визит? – сказал Стас, всем своим видом показывая, что самое главное и Юра, и Вовка упустили из виду.

– Случайно зашел на огонек? – предположил Вовка.

– Врет, – качнул головой Топорков. – Он знал, что Гиппарх был здесь. Может, просто испугался, что мы поверим не ему, а Гиппарху?

– Стас, Юрка прав, – сказал Вовка. – Книга должна остаться у нас.

Через десять минут Топорков поехал на важную встречу. Майор выполнил обещание, Сова ждал журналиста. Вполне возможно, что через пару часов его сведут с людьми, обокравшими Исторический музей, и, если книга еще у них, возможно, ему удастся договориться о ее продаже. Вовка снова остался ночевать у профессора. Время было позднее, идти домой было бессмысленно. Да и спокойнее так. Для Вовки. Ведь стоит профессору остаться одному…

Еще на подходе к ночному клубу Юра услышал вселенское веселье, доносившееся из открытых дверей «Спрута». Савелий Валерьянович Зямушкин, а для знакомых просто Сова, открыл этот клуб четыре месяца назад. Откуда он брал деньги, никто толком не знал, но то, что дела у него шли хорошо, видели все. Кроме всего прочего, Сова оказывал небольшие услуги пострадавшим от краж. За небольшое вознаграждение он выходил на похитителей и передавал им пожелание бывших владельцев вернуть свои вещи за некоторое вознаграждение. Если удавалось договориться, Сова получал еще небольшую дольку от другой стороны.

Топорков сильно рассчитывал на Зямушкина. Если и была возможность выкупить книгу у воров, то лучше это было сделать в ближайшие день-два. Кем бы ни были на самом деле Гиппарх и Луиджи, им ничего не мешало постараться получить книгу в обход профессора. К тому же, узнай ФСБ, что книга Бруно была среди похищенных из музея экспонатов, вряд ли упустило бы случай заполучить ее. Да и шансов у них больше, чем у кого бы то ни было. А сами воры… не продав книги с наскока, они могли просто выкинуть их и уехать из города.

У дверей «Спрута» Топоркова встретили два здоровенных богатыря. Ростом они были за два метра и наверняка вдвоем могли запросто запихнуть легковой автомобиль в телефонную будку.

– Куда? – спросил Топоркова один из охранников.

– К Сове. Мне назначено.

– Пошли, – сказал другой охранник и вошел в клуб первым, Топорков шел следом.

В зале в легкой дымке и в ярком свете сотни мигающих огней в такт музыкальным ритмам дергались около пятидесяти человек. Приблизительно столько же сидели за столиками, поставленными вдоль стен, и пили напитки. Изнутри клуб был похож на танцплощадку под крышей. За барной стойкой в белой безрукавке и красной бабочке бармен, готовя коктейли, жонглировал шейкером. Топоркова провели через зал, затем – по длинному прямому коридору, в конце которого, распахнув перед ним дверь, легким толчком в спину помогли войти в рабочий кабинет Зямушкина. Дверь тут же закрылась, и Юра услышал, как щелкнул предохранитель пистолета. Через секунду холодный ствол уперся в его теплый висок. Не двигая головой, Юра окинул слабо освещенную комнату взглядом.

Очевидно, она была достаточно большой, если включить свет. Сейчас же горела только одна настольная лампа. За невероятным по размерам столом, откинувшись на спинку кресла, сидел маленький человек, может быть, даже карлик, и курил огромную сигару. Одет он был в белую шелковую рубашку с черной бабочкой и черные брюки. Сова лишь на мгновение взглянул на гостя и вяло продолжил пускать к потолку дымные кольца.

– Ты кто? – спросил Сова и пустил к потолку струю дыма.

– Журналист.

– Да? Так я интервью не даю.

Голос у Совы был немного высоковат и говорил он с каким-то акающим акцентом.

Признаться, самого Зямушкина Юра никогда не видел и даже не знал, как он выглядит. Могло так статься, что за столом сидел не он.

– А кто тебе сказал, что я его возьму?

Сова затянулся и выпустил к потолку три геометрически правильных кольца.

– Так и быть. Сделаю вид, что не слышал. Тебе чего здесь надо?

– Орлов разве не звонил? – удивился Юра, всем своим видом пытаясь показать, что ему, собственно, ничего не надо и он может запросто уйти. Если отпустят.

– Звонил.

– Он все сказал?

Сова выдержал паузу, затянулся сигарой, пустил к потолку пару колец, убрал ноги со стола и сказал:

– Кто взял музей, я знаю.

Сова выдержал многозначительную паузу.

– Их двое. Того, что повыше, зовут Шуруп, тот, что толстый, – Колобок.

За информацию ты мне ничего не должен. Передай только этим лягушатам, что если еще раз они перебегут мне дорогу, я им лапки отстригу садовыми ножницами, – Сова посмотрел на диван. – Отвезете, откроете дверь, представите и обратно. Пусть сам разговаривает.

Топорков повернул голову направо и только теперь разглядел, что там стоит диван, а на диване кто-то сидит.

К Юре подошел молодой парнишка лет двадцати пяти, одетый по американской моде шестидесятых годов. Воротник малиновой шелковой рубашки лежал поверх воротника клетчатого коричневого пиджака, манжеты с золотыми запонками выползали из рукавов, на ногах – лаковые белые туфли с узкими носками.

По всему было видно, что этот человек себя очень любит и уверен, что его любят все женщины планеты. За спиной плейбоя стоял здоровенный негр лет тридцати в серых брюках, белой майке, обтягивающей панцирь мышц. Юра сразу вспомнил Геркулеса из «Пятнадцатилетнего капитана». Плейбой махнул кистью правой руки, показывая, что нужно идти за ним. Топорков попрощался с Совой и вышел в коридор. Следом за Юрой вышел негр.

Возле «Спрута» стоял старый, разрисованный под дракона БМВ. Увидев машину, Топорков засомневался, что та сможет тронуться с места. За руль сел плейбой.

Негр, к удивлению Топоркова, открыл перед ним переднюю дверцу, а сам залез на заднее сиденье. Машина заурчала, резко взяла с места, заставив пассажиров вжаться в спинки кресел.

Плейбой ловко вел авто, небрежно высунув локоть левой руки в открытое окно, правую положив поверх руля. Негр всю дорогу молчал.

– Это Федя, – сказал плейбой, качнув головой в сторону приятеля. – Он немой. Говорить не может, а слышит хорошо.

– Говорить не главное, главное понимать, – осторожно заметил Юра.

– С этим все в порядке. И удар с правой у него сто шестьдесят три килограмма.

Ты с лягушатами долго не разговаривай. Их за людей никто не считает. Всю жизнь на побегушках были. А тут гангстерами себя почувствовали, музей ограбили. Только назад мы тебя подвезти не можем. Сам как-нибудь добирайся.

– Доберусь, – сказал Топорков. – Далеко еще?

– Приехали.

Автомобиль свернул в переулок, въехал в арку ближайшего двора и остановился.

Во дворе было темно, лишь два больших желтых круга от фар на стене напротив рассеянным светом освещали странные, незнакомые очертания. Дом был сталинский, двенадцатиэтажный. Он был похож на башню, если смотреть на него со стороны, и на колодец, если, стоя во дворе, поднять голову вверх. В этот колодец можно было попасть лишь через две арки, зиявшие в противоположных стенах.

Справа и слева два подъезда. Юра давно не видел такого запустения. Складывалось впечатление, что дом предназначен под снос и всех жильцов давно выселили. Плейбой поднял голову наверх.

– Видишь свет на четвертом этаже?

– Вижу, – сказал Топорков.

– Их нора. Дом выселили. Кроме них никого нет. Ты только смотри не замочи их. Они должны много. Тогда на тебя все повесят.

Подниматься по лестнице было еще страшнее, чем ехать на машине. Перил практически не было, в среднем одна из трех каменных ступеней лестничного марша была разбита и, проседая под ногами, держалась на одной арматуре.

На площадке четвертого этажа плейбой остановился, взяв пиджак за лацканы, встряхнул его, поправил, передернул плечами и, повернувшись к негру, сказал:

– Федя, открой нам дверь, пожалуйста.

Федя подошел к двери, с шумом втянул ноздрями воздух и ногой высадил дверь, выломав замок с кусками дверного косяка, плейбой нырнул в темный коридор первым, Федя – вторым. Топорков немного замешкался, растерявшись от быстроты и натиска, с которыми разворачивались события, но тут же пришел в себя и вошел в квартиру.

В коридоре было темно. Один из дверных проемов слабо мерцал серо-голубым светом. Юра вошел в комнату. Плейбой и Федя стояли по краям дивана, на котором сидели два напуганных до смерти «лягушонка». На низком столике, стоявшем перед диваном, валялись пустые пакеты из-под чипсов, пять пустых и три полных пивных бутылки. В углу напротив стоял телевизор. До прихода гостей «лягушата» смотрели прямую трансляцию гонок «Формула-1». Один из них был тощ и высок, другой – толст и мал ростом.

– Там… было незаперто? – спросил Шуруп, проглотив недожеванные чипсы.

– У-гу, – сказал плейбой, кивнув головой.

– Раз вошли, присаживайтесь… – пролепетал Колобок, показывая бутылкой в правой руке на старые кресла, стоявшие по краям столика, и стулья возле стены.

– М-может, пива? – неуверенно спросил Шуруп.

– Так вот, шестерки, – как будто не услышав предложения, сказал плейбой.

– К вам зашел поговорить очень серьезный человек. Я бы на вашем месте ко всему, что он скажет, отнесся с большим вниманием. А Сова просил вам передать, что в следующий раз, когда соберетесь ему дорогу перебежать, он вам лапки садовыми ножницами отстрижет. Не скучайте.

Плейбой развернулся и, махнув рукой Феде, вышел в коридор. Негр недобро посмотрел на диван и вышел следом за плейбоем.

Входная дверь хлопнула и, отскочив от косяка, со скрипом приоткрылась.

– Я тебе сказал: на цепочку закрывать дверь надо, – жалобно, сквозь зубы, процедил Колобок.

– Сам и закрыл бы, – растерянно ответил Шуруп.

Колобок поднялся и, что-то бурча себе под нос, вышел из комнаты. Шуруп настороженно смотрел на ночного гостя, которого к ним прислал Сова. Юра вдруг испугался, что в этих пустых головках может возникнуть преглупейшая мысль. Не имея желания получить чем-нибудь тяжелым по затылку, Топорков взял стул, поставил его так, чтобы видеть одновременно и диван, и дверь комнаты, и сел на него.

Через несколько секунд в комнату вернулся Колобок. Он щелкнул у двери выключателем, под потолком загорелась тусклая лампочка, озарив комнату грязно-желтым светом. Колобок с опаской посмотрел на незнакомца и, пройдя между ним и столиком, сел на диван рядом с приятелем. И Шуруп, и Колобок с нехорошими предчувствиями ждали, что скажет гость. Гость для начала огляделся.

Комнатка была небольшой, четыре на три метра. Темно-синие с золотыми вензелями засаленные обои кое-где были ободраны. Если не считать пустых пивных бутылок на полу, в комнате было прибрано. Единственное окно было завешено куском красной шторы с золотистой бахромой по одному краю. В дальнем углу стоял телевизор, рядом с ним – сервант без дверцы, у противоположной стены – диван, перед ним – низкий столик. В правом углу комнаты были в кучу свалены стулья, семь или восемь. По всему было видно, что ребята здесь не живут, а всего лишь от кого-то прячутся.

– А ничего квартирка, – добродушно сказал Топорков. – Если получше прибраться, будет очень даже миленько.

– У вас к нам дело? – с едва уловимым волнением в голосе спросил Колобок.

– Для начала успокойтесь, – сказал Топорков. – Я всего лишь журналист.

Юра достал из кармана визитную карточку и бросил ее на столик. Шуруп недоверчиво взял в руки кусочек картона, прочитал, что на нем написано, и передал приятелю. Колобок быстро забегал глазами по визитке, пытаясь сообразить, в чем тайный намек. Шуруп заметно успокоился, отхлебнул пива из бутылки, которая все это время была у него в правой руке, и посмотрел на Юру уже немного нагловато.

– А я тебя помню, – развязно сказал Шуруп, откинувшись на спинку дивана.

– Тебя на прошлой неделе по телевизору показывали. Ты у президента интервью брал. Вас там много было, десятка полтора.

– Брал, – качнув головой, согласился Топорков.

Колобок все еще с опаской посмотрел на газетчика, потом на друга и, не заметив у него какой-то откровенно негативной реакции, тоже начал немного успокаиваться.

– Так что у вас за дело? – снова спросил Колобок.

– Я слышал, это вы музей сработали, – сказал Топорков.

– Мы не даем интервью, – ответил Шуруп.

– Книги еще у вас? – спросил Топорков.

Колобок и Шуруп переглянулись.

– А зачем вам это… – начал было говорить Колобок, но Шуруп коротко ударил его локтем в левый бок, и Колобок замолчал.

– Кое-что осталось, – сказал Шуруп. – Хочешь купить?

– В зависимости от того, что у вас осталось.

– Я наизусть не помню, – небрежно сказал Шуруп. – Две библии, тысяча шестьсот сорокового и пятьдесят четвертого года, Вольтер, Петроний, какие-то книжки инков и еще всякий мусор без названия. Все в подлиннике. В магазине такое не купишь.

– Я бедный, – улыбнулся Топорков. – Такие книги мне не по карману.

– Тогда чего вы хотите? – спросил Колобок.

– Я хочу спасти вашу шкуру, – ответил Топорков.

– А кто нам угрожает? – удивился Шуруп. – У нас есть еще неделя, чтобы раздать долги. Да нам столько и не надо. Теперь мы при деньгах. Сова получит маленькую компенсацию и успокоится.

– Заплатят вам за шпагу Нарышкина или нет, я не знаю, – сказал Топорков.

– Но вот книги… У вас они или нет… я искренне надеюсь, что нужная книга еще у вас, это сильно беспокоит заинтересованных лиц.

Шуруп и Колобок переглянулись. Шуруп явно не поверил сказанному, а Колобок еще больше перепугался.

– И что, много будет этих, заинтересованных? – спросил Шуруп.

– Сколько было книг без названия? – спросил Топорков, как будто не слышал вопроса.

– Одна, – быстро ответил Колобок.

Топорков выдержал паузу, окинув собеседников продолжительным и многозначительным взглядом.

– Ну, вот что я могу для вас сделать, – сказал Топорков. – Если вы отдадите мне книгу, я не могу гарантировать вам безопасность. Но у вас появится шанс. Книга у меня, вы тихо уезжаете из города. Все шишки сыплются на меня.

– Допустим, ты не треплешься и у нас действительно могут быть проблемы, – сказал Шуруп. – С чего это вдруг ты решил засунуть свою башку в нашу петлю?

– Какая тебе разница? – с чувством превосходства в голосе спросил Топорков.

– И почему вы уверены, что наши проблемы перейдут на вас? – спросил Колобок.

– Вас я нашел через Сову, – ответил Топорков. – Сам знаешь как в таких случаях выбирают крайнего. Вы пропали, я был последним, кто к вам заходил.

Конечно, при условии, что со всеми долгами вы сами рассчитаетесь.

– Ты, мужик, наверное, решил, что дураков нашел… – улыбнулся Шуруп.

– Думаешь, мы так запросто тебе отдадим книгу, которая наверняка стоит чемодан денег? Сам говоришь: вокруг нее такая буча, всем она нужна…

Копи деньги или ищи спонсора. И приходи за книгой. Может, она еще будет тебя ждать.

– Так попробуй сам ее продать, – подняв брови, сказал Юра и встал со стула.

– Мои координаты на визитке.

Топорков блефовал. Это была очень рискованная игра, но она могла дать ожидаемый результат. Шпагу ребята наверняка уже продали, потому что брали ее под клиента. Иконы по дешевке тоже сбыть нетрудно, значит, деньги у них есть. Остались книги. Книги можно было бы просто выбросить и жить спокойно, но они сдуру начали искать на них покупателя. Теперь многие знают, что книги у них, и им просто так не отвертеться. Что за книги они украли и почему им теперь нужно жалеть об этом, «лягушата» не знали, но в грядущие неприятности поверили с готовностью. Большие проблемы у этих ребят не редкость, и, судя по глазам, по голосу, они уже поверили, что вляпались в очередную историю. Если они решат бежать, то последний якорь, который их будет тянуть на дно, это книги. И они должны решиться обрубить этот якорь. А иначе их обязательно найдут. Просто выбросить книги теперь уже нельзя. Поэтому Юра и предложил себя в качестве крайнего.

Проводив гостя, Колобок закрыл дверь на цепочку и, вернувшись в комнату, ногой смел несколько пустых бутылок, стоявших на полу возле дивана. Комната наполнилась звоном.

– Не шуми, соседей разбудишь, – сказал Шуруп и захихикал.

– Иди ты к черту! – крикнул Колобок. – Ну что, вляпались? Чистое дело, чистое дело. Возьмем шпагу, сменяем на деньги и ляжем на дно. За каким чертом ты вообще взял книги?

– Да успокойся ты, – улыбался Шуруп. – На, выпей пивка.

– Сначала старик прицепился в магазине, теперь этот мужик… уже все знают, что книги у нас. Они как будто только и ждали, чтобы мы их украли. А что за книга им нужна, никто не говорит. Сплошные намеки. Этому вот без названия подавай.

– Успокойся! – рявкнул Шуруп. – Завтра раздадим долги – и в тину. Домик в Калуге уже ждет. Отсидимся пару месяцев и в Польшу уедем. Там у меня дядя. У него свое дело, автомастерская. Я ему говорил про нас. Он сказал, на хлеб даст заработать. Пока осмотримся, оботремся. А через два-три года достанем заначку и купим свое дело.

– Вас не выпустят за границу.

Шуруп хотел отпить из бутылки, но от неожиданности вздрогнул и облился пивом, Колобок перевел взгляд и остолбенел. В дверях комнаты стоял крепкий мужик в черном комбинезоне. В руках у него были монтажные кусачки с длинными ручками.

– Ты дверь закрыл… – начал было Шуруп, но, увидев кусачки, осекся на полуслове.

– Не пугайтесь, ребятки, я по делу, – сказал Лютиков.

Колобок проглотил комок в горле.

– По какому еще делу?

Лютиков бросил кусачки на пол, снял перчатки и достал удостоверение.

– Полковник Федеральной службы безопасности Лютиков, – прочитал Колобок и простонал. – Туши свет, сливай воду.

– Еще рано тушить свет, – сказал Лютиков. – Сами подумайте: если я пришел один, а не прислал группу захвата, значит нам есть о чем поговорить, так сказать, тет-а-тет.

Жестом руки Лютиков пригласил Колобка присесть на диван. Тот кивнул головой и сел рядом с Шурупом. Лютиков сел на стул, на котором всего пятнадцать минут назад сидел Топорков.

– Так вот, молодые люди, – душевно заговорил Лютиков. – Я знаю, что это вы обокрали Исторический музей…

– Это еще доказать надо… – быстро сказал Колобок.

– Докажут, не беспокойся, – улыбнулся Лютиков. – История, в которую вы попали, очень скверная, но у вас есть шанс выпутаться.

– И что это за шанс? – спросил Шуруп.

– Книги еще у вас?

Шуруп хотел сострить, но не стал. Он понял, что книги, которые они украли из музея, действительно могут сыграть в их жизни очень важную роль. По крайней мере, одна из них, на которую все намекали. Колобок ничего и не собирался говорить. Он просто испугался. Сильно испугался. Окончательно.

– Так что за дело? – спросил Шуруп.

– Я не могу вам открыть все детали, – все так же проникновенно говорил Лютиков, – но дело касается безопасности нашей страны. И вы, как граждане, обязаны помочь. Если вы отдадите мне книги, мы сможем сорвать гигантскую шпионскую акцию против нашего государства и тем самым спасем несколько жизней наших агентов, нелегально находящихся на территории западных государств.

– Допустим, – сказал Шуруп, – мы понимаем, о чем вы говорите. Каким образом вы нам поможете?

– Вот паспорта.

Лютиков достал из нагрудного кармана два загранпаспорта и бросил их на столик.

– Фотографии вклеены, визы проставлены, фамилии чужие. Я не буду спрашивать, где иконы и шпага. По сравнению с нашей операцией ваше уголовное дело пустяк. Воровать, конечно, нехорошо, но я готов закрыть на это глаза, если вы нам поможете.

Колобок протянул руку и взял паспорта. Он открыл тот, что лежал сверху, и увидел свою физиономию.

– На первый взгляд настоящие, – сказал Колобок, полистав страницы. – А откуда у вас наши фотографии?

– Заткнись, – процедил сквозь зубы Шуруп и спросил полковника: – А где гарантия, что с этими паспортами нас не возьмут на границе?

– Даю слово. Слово офицера.

– Хм, слово… – усмехнулся Шуруп. – Маловато.

– Слову Совы вы верите больше? – спросил Лютиков.

– Намного, – ответил Колобок. – Мы его не первый год знаем.

– Нет, ребятки. Он с вами долго разговаривать не станет. А я не стану просить Сову подтвердить мои гарантии. Если мне будет необходимо в интересах дела убрать Сову, не пройдет и получаса…

– Да нет у нас книг, чего привязались, – сказал Шуруп.

Шуруп имел в виду всех, кто интересовался книгами за этот день, но полковник не понял этого.

– Я понимаю, вам нужно обдумать мое предложение, – сказал полковник. – Поэтому я ухожу. Вот мои телефоны, паспорта я оставляю вам, так сказать, в качестве аванса. Надеюсь, у вас хватит ума не обманывать меня.

Лютиков встал со стула, поднял с пола кусачки и вышел из комнаты. Шуруп и Колобок остались сидеть на диване.

Входная дверь снова чуть хлопнула и приоткрылась, на лестнице послышался звук удаляющихся шагов.

– Дверь, – выдавил из себя Шуруп. – Сейчас еще кто-нибудь придет.

Бежать было бессмысленно. Наверняка полковник оставил кого-нибудь для наблюдения. Шуруп и Колобок подскочили с дивана, перетащили из соседней комнаты тяжелый платяной шкаф и подперли им дверь. На усиление баррикады к шкафу был придвинут тяжелый комод, а сверху поставлена здоровенная кадка с фикусом. Наверное, это не остановило бы желающих войти в квартиру, но войти неожиданно уже не получилось бы, это точно.

Через полчаса Шуруп, как и прежде, смотрел телевизор, попивая пиво, и пытался сообразить, как ему выкрутиться из этой поганой истории. Колобок принял ледяной душ и, вернувшись в комнату, расхаживал по ней, вытирая голову полотенцем.

– Хватит, доигрались, – бурчал Колобок. – Завтра раздадим долги, отдадим книги газетчику и все. Уеду. К чертовой матери! К брату, во Владивосток.

Устроюсь на сейнер и на полгода в море, рыбу ловить.

– Хорошая мысль, Колобок, – согласился Шуруп. – Они нас будут в аэропорту ждать или на границе. А мы электричками до первого большого города, а там на поезд – и тю-тю.

– Бандиты, газетчики, шпионы, сумасшедшие коллекционеры… надоело все до чертиков!

– Сядь, успокойся, – чуть ли не крикнул Шуруп. – Ты мне думать мешаешь.

Колобок подошел к дивану, сел на него, отшвырнул в сторону полотенце и уставился в телевизор. В его голове рисовались невеселые картины ближайшего будущего, ожидавшего его в Москве.

– Слушай, Колобок. А ведь мы можем очень неплохо провернуть наше дело, – вдруг сказал Шуруп. – Завтра с утра забираем с собой все деньги. Долги делим. Ты разносишь одни, я – другие. Потом я позвоню полковнику и скажу, что мы ему не поверили и все книги отправили по почте этому газетчику.