Текст книги "Все, что шевелится"
Автор книги: Сергей Федотов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
ГЛАВА 19
Боевое крещение, Ютландия
Полковник Боря Родин вызвал Гессера и Марта, чтобы проверить успехи наставника и ученика. Хан продемонстрировал владение истинным зрением и вещун-способностями, пролетел над потолком, ни разу не ударившись о балки, и плавно приземлился на ноги, показал руны заклятий и умение накладывать кудеса.
– Сынок, и всё это ты освоил за тридцать пять дней? – удивился полковник.
– Пришлось выучить, – скромно сказал Джору. – Не хотелось подводить командира. И Марта, который меня обучал.
– Март, из тебя вышел отличный наставник, – похвалил Родин. – Я даже не ожидал.
Тынов просиял.
– А тобой, дюжинник, я просто горжусь. Никогда бы не поверил, что можно стать чародеем за три дюжины дней. Ты меня и правда не подвёл. Ну что же, бойцы, благодарю за отличную службу!
– Рад стараться! – рявкнул Гессер в голос с Мартом. Выкрикнул, как его научил наставник.
– А впереди у тебя, Лес, обкатка боем. Ты у нас пока что как бы заново родившийся – всё впервые. Тебя, Март, я оставляю рядом с Новом в той же должности наставника. Сам понимаешь, что прошлого боевого опыта он не помнит, ты и станешь его пропавшей памятью, не позволишь совершить непоправимых ошибок. Всё, сынки, свободны. Можете отдыхать до боевой тревоги. И передайте Нарту Рожонову, что ты, Лес, вновь приступаешь к обязанностям дюжинника, а он пусть возвращается к камуфляжникам.
Первым делом они с приятелем направились в конюшню. Почистили скребками лошадей, помыли, расчесали гривы. Осмотрели подковы и проверили сёдла и упряжь. Джору побаловал своего вороного Уголька сладким пряником из столовой. Потом пошли на тренажную площадку, где их дюжина занималась обязательными упражнениями с мечами. Нарт Рожонов сдал командование и отправился восвояси. Гессер и Март вместе с остальными махали мечами до обеда. Затем строем отправились в столовую.
А после обеда прозвучала тревога. На дворе у казармы выстроились пять подсетей. Полторы бригады ОМО слушали боевой приказ.
– У Зубастых скал обнаружен выход противника, – объявил бригадир. – Приказано прочесать окрестности в поисках других выходов, перекрыть их, а затем действовать обычным порядком. Очистить туннели до главного ствола, заложить энергозаряды и отступить. Поход конный. Подсотники, командуйте!
И стразу же заголосили:
– Первая подсотня… вторая… пятая… По коням!
Бойцы побежали в конюшни. Вскоре уже походной колонной по трое отряд покидал расположение части.
«Далеко ли до Зубастых скал?» – по вещун-связи спросил Гессер у приятеля.
Тот в ответ передал карту расположения казарм и места назначения. Предстоял путь по равнине, его пересекала речка, на которой был обозначен брод. За рекой начнутся перелески, а там и до Зубастых скал рукой подать. Если отряд будет двигаться той же неторопливой рысью, то времени уйдёт как раз столько, чтобы добраться до скал и вернуться назад к ужину. Только неизвестно, сколько его уйдёт, чтобы выполнить поставленную задачу.
Гессер смотрел по сторонам, желая найти отличия между привычными с детства пейзажами и теми, что окружали его сейчас. Всё-таки это чужой мир, Ютландия. Никакой разницы он не находил. Точно так же покрыты травой поля, вдоль дороги растут те же самые берёзки и рябинки, и речка с бродом ничем не отличается от сотни раз виденных, и хвойный лес – просто лес с ёлками, соснами и лиственницами.
У красных камней, клыками вылезающих из земли, их встретил дозор из трёх человек. Тройник что-то доложил бригадиру. Тот кивнул и приказал отряду двигаться дальше.
У выхода, обнаруженного разведчиками, дежурила другая тройка во главе с дюжинником. Дюжинник сообщил, что пока обнаружено всего два выхода: тот, у которого он сейчас находится, и второй в полуверсте к северу. Там стоит дозором ещё одна тройка. А последняя, осматривая подозрительные места, движется по дуге, чтобы выйти сюда и замкнуть круг.
– Есть ли смысл расширять кольцо поиска? – спросил бригадир.
– Трудно сказать, – ответил дюжинник, – пока поисковая тройка не обнаружит третий выход. Подождём сообщений.
Гессер запомнил слова Тынова, что ютры всегда располагают выходы по кольцу. Их может быть сколько угодно, но не меньше трёх. Зная эту особенность, несложно при помощи циркуля (день учёбы они с Мартом посвятили картографии) определить зону поисков.
Стоял тёплый денёк начала осени. Кони вяло махали хвостами, Джору вслушивался в тишину леса, который казался совсем мирным, но не различал ничего, кроме шелеста листьев и назойливого комариного писка; Видимо, пришло сообщение от поисковой тройки, потому что бригадир и дюжинник склонились над картой и принялись определять центр кольца. Результаты им сильно не понравились.
– В Распроматушку! – выругался бригадир. Дюжинник загнул куда забористей, Гессер не понял, каких именно существ тот собрался подвергнуть явно унизительным процедурам. Прозвучал приказ, и бригада разбилась на подсотни. Одна спешилась, другая развернулась и двинулась на запад, а три оставшиеся направились на восток. Лес был редким и чистым, всадники свободно продвигались между стволами. Какое-то время спустя от колонны отделилась ещё одна подсотня, а затем Стас Ростин скомандовал развернуться цепью. Шли не спеша – конь от коня не дальше двух-трёх саженей, – тщательно осматривая любые ямки, выбросы земли у корней-выворотней, исследовали отдельно стоящие клыки скал.
– Пользуйся истинным зрением, – посоветовал Март. – Ютры всегда накладывают охранные заклятия на свои выходы, по блеску их, как правило, и находят.
– А кто находит-то? Откуда известно, где нужно искать?
– Находят патрули. Ежедневно на границы ОМО направляются дозоры, которые прочёсывают местность в поисках новых выходов. За непролазными чащами следят летающие разведчики.
– А чего они лезут-то сюда, ютролли?
– Понятно отчего. Лагерь ОМО специально расположен в зоне, под которую подкопаться невозможно, структура грунтов такая, что подкопа не выдержит – своды обрушатся на головы. Вот ютры и копаются за её границами сколько уже веков подряд, всё надеются однажды внезапно напасть на лагерь и уничтожить его.
Впереди кто-то коротко вскрикнул, на него шикнули, и наступила тишина. Третья подсотня кольцом окружила качающуюся без ветра сосну. Гессер видел, как вспучивается покрытая прошлогодней хвоей земля, а сосна всё кренится, кренится. С треском обрывая корни, она рухнула, ломая сучья и открывая воронку свежепахнущей земли. Безо всякой команды из охранного кольца вырвались не меньше дюжины всадников и поскакали к земляному валу. Каждый из них что-то швырял в воронку, а затем разворачивал лошадь и возвращался обратно. Какое-то время ничего не происходило, лишь стук дятла нарушал тишину, а потом Джору услышал нарастающий подземный гул. Грохнуло так, что заложило уши. Из воронки вырвался сноп пламени, полетели камни, колотясь о стволы деревьев. От ударов сыпались вниз сосновые шишки.
Развороченная воронка окуталась дымом и пылью.
Когда дым рассеялся, а пыль осела, подсотник Ростин приказал спешиться. Три бойца со взведёнными самострелами осторожно приблизились к яме и заглянули внутрь.
– Всё нормально! – крикнул один. – Они здесь! Он наклонился и вытянул из дыры в земле ютролля. Несомненно мёртвого.
– Четыре подальше!
Отряд сгрудился у выхода. Ютролль лежал длинным носом вверх, пустые глаза его пучились в ясное небо, руки и ноги были неестественно выгнуты. Гессер осторожно тронул ютра носком сапога, и тут голова врага повернулась вправо. Дюжинник невольно вздрогнул:
– Он, кажется, живой!
– Да нет, – успокоил Март, – мертвей мёртвого, Это к-шлем пока жив.
– Какой ещё кашель? – не понял Джору.
– Не кашель, а ка-шлем, «копающий шлем» сокращённо.
– Так он разве живой?
– Живой и разумный. Очень злобный. Ум у него совершенно нечеловеческий, поэтому и вещун-сигналы его нам непонятны.
– А как же тогда сами ютры?
– Считается, что без к-шлемов они не злые и не добрые – растерянные.
– Так поснимать со всех железные шапки, вот война и кончится!
– Нельзя поснимать, – сказал Тынов.
– Почему? Ютры не любят ходить без колпаков? Посбивать к-шлемы выстрелами или посрывать арканами. Или воспользоваться чарами перемещений…
– Пробовали. Ты, думаешь, один такой умный? Лесичи воюют с ютрами уже много веков, чего только не испробовали. К-шлем можно сорвать только вместе с головой. В госпитале с пленных их пробовали снимать хирурги вместе с ютскими механиками, так получается чепуха: у ютров нет крышки черепа – её заменяет колпак.
– И что происходит с таким ютроллем?
– А он, как дитя неразумное, ничего не умеет. Ни ходить, ни есть по-нормальному. Приходится их кормить из соски. Но они всё равно быстро умирают оттого, что мозги плесневеют. Сам представь, голова непокрытая, мозг наружу. Туда попадают пыль, грязь, листья с деревьев. Мухи так и лезут.
– Ну так приладить какую-нибудь крышку! И научить пить, есть, ходить и разговаривать.
– Воспитывать как детей?
– Примерно так. А как начнут разумную речь понимать, объяснить, что воевать нехорошо, нечего в чужой мир лезть, пусть возвращаются в свой.
– Не хотят! Или не могут, я точно не знаю. Да и решают за них к-шлемы. Куда идти и что делать.
– Ты не шутишь, что эти железяки разумные? – спросил Гессер, у которого в голове не укладывалось, что шапка, пусть и металлическая или каменная – трудно сказать толком, – может бьпъ умной, как человек.
– Лес, но ты же сам видел, как они воюют. Ютры в к-шлемах умеют пользоваться магией, стреляют из луков, сражаются.
– А за что они сражаются, чего добиваются?
– Хотят получить Ютландию в своё полное распоряжение. Захватывают месторождения редких элементов, как раз тех, что мы называем источниками магической силы.
– А как ютры захватывают источники?
– Да проще простого – подкапываются снизу.
– Едят они эту руду, что ли?
– Откуда мне знать? Может, и едят. Или так глядят. Наберут мешок-другой, отнесут в свою пещеру, разложат там и смотрят всей толпой. Поклоны бьют или торжественно мочатся. А может, растолкут, водой разбавят и ложками хлебают. Никто точно не знает, зачем им редкие руды. Но зато известно, что источники силы истощаются. Как все элементы они по норам растащат, так и утратит Ютландия свою магическую мощь, станет вроде нашего Лесного княжества, будем чары накладывать, пользуясь солнечным светом и его лунными отражениями.
– Я, Март, одного не понимаю: как может железо или камень быть живым?
– Ну вот тебе пример – зубы у тебя как каменные, а растут. Значит, живые. Одно то, что ты, проходя через двузракую паутину, зубов не лишаешься, доказывает, что зубы живые. Если железные вставить, как у нас в державе делают, они в межпространственном переходе исчезнут. Да ещё и рот так обожгут, что помереть можно.
– Да ладно про зубы-то, – оборвал Гессер. – Сам понимаю, что зубы – живые. Но не разумные же! Они мне не приказывают, куда идти и что делать.
– А к-шлемы – приказывают. Но без ютров они тоже не живут. Этот вот пока жив, видишь, чуть подрагивает, но не крутится – злобится, значит, а те четверо, что внутри туннеля, кажется, уже дохлые.
– А можно посмотреть поближе? – Джору невольно сунулся в туннель, но Тынов его остановил.
– Куда полез без приказа? – осадил он. – Успеешь ещё на мёртвых-то насмотреться. И на живых, в этом не сомневайся.
Подсотник Ростин, видимо, получил сигнал ко всеобщей атаке.
– Пошли! – скомандовал он и махнул ладонью.
В туннель подсотня вошла в строго отработанном порядке. Двигались по трое в ряд, авангардная тройка закрылась магическими щитами. Дюжина Гессера замыкала колонну. Он думал, что придётся спускаться в вертикальную дыру, но сразу же за воронкой выхода, где темнела свежевырытая земля, начинался полого уходящий вниз ход. Там и лежали исковерканные взрывом ютры, зубастые шапки были расколоты, внутри колпаков Джору разглядел крошево кристаллов и паутину жилок. Туннель оказался идеально круглым, стены были гладкими на ощупь. Никаких подпорок под своды ютры не ставили.
– Как это у них так ловко получается? – недоумённо спросил дюжинник. – И куда девается вынутый грунт?
– Знают особые заклятия, – развеял его недоумение Март. – Сначала пробивают углубление к-шлемами, затем создают уплотняющий вихрь, вроде смерча, только горизонтальный и управляемый, а в конце прокатывают в проходе огненный шар. Он оплавляет стены, создаёт плотную корку в полпальца толщиной.
– Март, ты же мне говорил, что большой огненный шар сделать невозможно, только маленький!
– Мы не можем, а ютры – запросто.
– Так что же получается? Ютролли – чародеи посильней лесичей?
– В чём-то они нас превзошли, в чём-то – мы их. Но огненный шар – это же их коронное заклятие, они, как-никак, подземные жители.
– А в бою такие шары применяют?
– Да нет же, бессмысленно. Его создают и удерживают пять проходчиков, а разрушает любое постороннее магическое вмешательство. При этом страдают все, кто находится вблизи. Как правило, это сами создатели. Вот и получается, что для ютров огненный шар опасней, чем для нас.
Гессер вдруг расхохотался.
– Чего это ты? – спросил Март.
– Да вот подумал: чужая шапка умней меня!
Тынов тоже засмеялся, но всё-таки возразил:
– Неправда, мы, лесичи, поумней будем. Признаём свои ошибки, учимся на них. А ютры столько веков тактику не меняют. Как ставили выходы по кольцу, так и ставят. Я иногда думаю: а ну как однажды понаделают их вне круга или в центре один пробьют? Мы начнём пробиваться к центральному стволу, а они с тыла зайдут. И тогда конец отряду зачистки.
– Оборони, Батюшка, – отозвался Джору. За время пребывания в Ютландии нахватался таких оборотов речи. Обычно он никакого реального смысла в них не видел, а тут вдруг начал опасаться подвоха. Потому спросил: – А засады они устраивают?
– Ещё бы. Скоро увидишь, как ход начнёт ветвиться. Придётся проверять каждый рукав. Они в большинстве случаев заканчиваются тупиками, но какие-то соединяются с другими проходами или замыкаются сами на себя. Там и скапливаются силы для засад. Выскочат и давай стрелять с тыла.
Отряд двигался в темноте, пользуясь истинным зрением. Голова колонны и арьергард поддерживали вещун-связь. Пришло сообщение, что впереди обнаружилась первая развилка. В неё тут же вошла ближайшая дюжина.
Долгое время вообще ничего не происходило, раздавался только шорох шагов. Потом вдруг за спиной дюжинника обрушилась стена, чего, по утверждению Тынова, раньше не случалось. Накаркали, подумал Джору и, почти не задумываясь, скомандовал замыкающим закрыться магическими щитами. Из пролома в стене полезли ютры. Они повращали своими зубчатыми мудрыми шапками (кумекают, как дальше быть, сообразил Джору) и принялись лупить мечами по невидимой преграде щитов. Разумеется, без толку. Но и лесичи, закрытые чарами со всех сторон, не могли наносить урона врагу.
– Может, взвести самострелы, потом убрать щиты и дать залп? – спросил Гессер.
– Да, – ответил Тынов, – это наша традиционная тактика. Передний ряд отключает щиты и падает на землю. В это время вторая шеренга, с уже отключённой защитой, стреляет. И щиты тут же восстанавливаются. Приём «дверь-зверь». Командуй, дюжинник.
– Дюжина, – передал Гессер по вещун-связи, – приготовиться к исполнению приёма «дверь-зверь».
Он, Март и Крюк перестали надвигаться на ютров, на миг замерли. Следующая тройка взвела самострелы и прицелилась в зря махавших руками длинноносых врагов.
– Дверь! – выкрикнул Джору и, уже падая, добавил: – Зверь!
Щёлкнули расправляющиеся тетивы, трое бойцов сразу поднялись, включая защиту. И вовремя, потому что, пока валились навзничь пробитые тела врагов, залп стрел прилетел из темноты (впрочем, залп – громко сказано, стреляли из двух луков, хотя хан и не мог бы поручиться за точность подсчёта: цифра «два» взялась ниоткуда), щиты спасли стоящих сзади соратников. Сами они закрыться не успели бы: нельзя одновременно стрелять и творить защитные чары.
– И что дальше? – спросил Гессер.
– Думай, – откликнулся Тынов. – Ты командир.
– С мечами – вперёд! – выкрикнул дюжинник и, обнажив меч, прыгнул в неизвестность, на лету убирая щит. Лезвие, летящее сверху вниз и слева направо, вошло в мягкое и упругое, неподатливое, как тесто, нечто, где и застряло.
– Порядок, – сказал Март, вытирая клинок об одежду убитого им ютролля. – Но объясни, как ты догадался?
– О чём?
– Что ютров всего пятеро.
– Знаешь, сообразил, что это никакая ни засада, а простая группа проходчиков. Мы же вошли в туннель, не дождавшись даже окончания работы. Застали ютров врасплох. Вот и наткнулись именно на проходчиков. А их, ты сам мне рассказывал, бывает пять и никогда шесть или четыре. Трёх уложили по команде «дверь-зверь», а с двумя оставшимися мы с тобой только что разобрались.
– Ну ты даёшь, Лес! – восхитился друг и наставник. – Я-то решил, что напоролись на настоящую, глубоко эшелонированную группу. А ты вмиг раскусил… Пойдём вслед за отрядом или проверим рукав на предмет засады? – спросил он.
Гессер глянул на стены свежего прохода. Неровные, кое-где капает. Представил, как вода станет попадать за шиворот, и совсем было решил отказаться – нечего, мол, соваться в эту грязную нору, – даже рот открыл, но с удивлением услышал совсем другое:
– Да, Март, пойдём в рукав. Дюжина, за мной! Связался с подсотником, рассказал о короткой стычке и о принятом решении проверить свежий проход. Ростин его действия одобрил, хотя и сказал, мол, сам он лично сомневается, что ютры станут укрывать засадную группу в незавершённом туннеле.
– Потому и решил идти, – сознался Джору, – что я точно бы не стал в нём прятаться. Сыплется земля, вода капает, кругом грязь. Так и тянет повернуть назад.
– Чего ж идёшь?
– И развернуться не могу. Чую, что надо двигаться.
– Иди, – сказал подсотник. – Я твоим чувствам, Лес, доверяю.
– Станем проверять ход, – сообщил Гессер своей дюжине и первый шагнул в неизвестность. – За мной!
Как ни странно, двигаться в рукаве с шершавыми стенами можно было быстрей, подошвы не скользили по гладкой корке уклона, и идущие по краям ступали уверенней, потому что податливость почвы упрощала ходьбу по дну желоба. За шиворот действительно изредка капало или просыпалась струйка песка, вот и все неудобства. Света по-прежнему не зажигали, обходились истинным зрением. Джору рассудил, что создание магических огней для освещения привлечёт ненужное внимание к отряду. А так всё-таки остаётся надежда, что дюжина пройдёт рукав без приключений и, если даст Батюшка, сумеет незаметно зайти в тыл врага.
От подсотника Ростина пришло сообщение, что чародеи вступили в бой с ютрами. Противники обстреливают друг друга, но без заметных результатов. Магические щиты успешно отражают удары, потерь нет.
– Может быть, мы сумеем зайти им со спины, – сказал Гессер. – Думаю, вам бы такая подмога не помешала.
– Попробуй, Лес. Это была бы неплохая поддержка, – согласился подсотник.
Дюжинник приказал отряду ускорить движение, шаги его стали шире, но тут же заметил, что идущие с ним в ряд Март и Рост не поспевают – мешает закругление стен.
– А что если вытянуться в цепочку? – спросил Тынова. – Это не опасно?
– Если не напоремся на засаду, то нет, – отозвался приятель.
– Тогда дюжине перестроиться в цепь! – скомандовал Джору.
Люди выстроились друг-другу в затылок, и Гессер повёл их вперёд. Такой строй позволял не только идти быстрым шагом, но даже бежать. Хан понимал, что всё время бежать нельзя, бойцы могут выбиться из сил или просто запыхаться. О какой меткости может идти речь, если её ведёт стрелок с сорванным дыханием? Поэтому бег он перемежал ходьбой. Март его поддерживал:
– Молодец, Лес, только не увлекайся. А то выскочим на врагов не готовыми к бою.
– Кажется, я вижу выход из рукава, – сказал дюжинник.
– Прежде чем войдём в следующий туннель, – посоветовал Тынов, – останови отряд и вели перестроиться в колонну по трое.
У пересечения ходов дюжина замерла. Гессер осторожно высунул голову и огляделся. Надежда его сбылась: они вышли в тыл защитникам туннеля. Ютры вырыли ямы, в которых и укрывались от стрел головного отряда лесичей. Чародеи закрывались магическими щитами и делали залп по команде «дверь-зверь». Только передняя тройка не снимала чары, чтобы освободить стрелкам сектор обстрела, как они с Тыновым, а прямо в магической оболочке бросалась плашмя на землю и тут же поднималась на ноги, прикрывая товарищей. Стрелы ютроллей ломались о щиты, болты лесичей прошивали пустое пространство.
Дюжинник выпустил в проход тройку бойцов со взведёнными самострелами. Они спокойно дождались, когда настанет очередь для залпа ютров. Те высунулись из укрытий, натягивая тетиву. Басовито пропели луки, коротко щёлкнули самострелы. Три ютра свалились в свои ямы с короткими стрелами в спинах. Гессер убрал стрелков в обходной рукав, опасаясь шального болта, выпущенного рукой тех, с кем делил комнату с надписью: «Третья подсотня». Он решил, что не стоит пользоваться чарами, зная, что магия привлечёт внимание врагов: заклятия для тех, кто владеет истинным зрением, видны так же ясно, как вспышки в темноте.
Клацнули самострелы, пропели луки, самострелы… луки и самострелы одновременно. И ещё тройка ютров исчезла в ямах навсегда, как надеялся Джору.
И всё было бы прекрасно, уничтожили бы они врагов без шума и особых хлопот, но хан вдруг оглушительно чихнул. Пыль, понимаете. Отголоски чиха, казалось, прокатились под сводами. Ютры моментально развернулись и принялись пускать стрелу за стрелой в сторону постороннего звука. Ясно, что дюжиннику следовало бы укрыться в рукаве и переждать, когда кончится переполох. Но он остался, потому что вдруг осознал: такое сражение исподтишка ему глубоко противно, нельзя уничтожать живых существ подлыми методами, даже если они твои смертельные враги, – совесть замучит. Неожиданно для себя он двинулся прямиком на позиции врага. Ему, укрытому в защитную оболочку, стрелы были не опасны. Гессер неторопливо приблизился к яме и… сел сверху. Оглянулся на свой отряд, соратники рты поразинули.
– Март, – спросил он в голос, – чего ты там к стенкам жмёшься? Штаны протрёшь.
– А что ты там делаешь? – неуверенно спросил Тынов.
– Заткнул задницей стрелковую ячейку.
– Зачем?
– Чтобы сидели спокойно, а то стреляют почём зря, продвигаться вперед мешают.
– Тебе помочь?
– Конечно, Март. Иди сюда, заткни соседнюю дырку.
Тынов неуверенно выглянул из рукава, не понимая, шутит приятель или говорит всерьёз.
– Сколько мы воевали в подземельях, стреляли издалека, но ни разу никто не пробовал встать и так лениво подойти да и сесть, – отозвался он. – А знаешь, Лес, попробую-ка я сделать-по-твоему.
Гессер с недоумением следил за его робкими движениями. Чего он опасается? Магическая защита для стрел непроницаема. Плеснуть бы ему кипятка на задницу, весело подумал он. Быстрее бы двигался.
– Эй, Март! – крикнул Он.
– Чего тебе? – Приятель отвечал почему-то полушёпотом.
– Садись скорее, я тебе кое-что покажу. Только не мне на колени! – рявкнул дюжинник, видя, что Тынова почему-то повело в сторону. – Ты не девка, чтобы я тебя на коленях держал. Вон ячейка со мной рядом, садись, только смотри, чтобы ютры снизу тебя не просверлили.
С трудом сдерживаясь, чтобы не прыснуть со смеху, он наблюдал, как Март присаживается над ямой на корточки.
– Да ты никак решил их обгадить? – спросил он.
– Нет, я просто…
– Просто садись! Ничего тебе зелёный карлик не сделает. И шапка ему не поможет, хоть и злобная.
Сам он ощущал сотрясение почвы – это бился пойманный в ловушку и напуганный ютр.
– Садись, садись. Покачайся, как на качелях.
Приятель решился. Его тут же слегка приподняло, отпустило, опять приподняло. Это зубастая шапка пыталась пробить магическую оболочку, чтобы вырваться на волю. Джору захохотал, чуть погодя и Тынов засмеялся – сперва сдержанно, а потом во весь голос, качаясь на волне чужой бессильной злобы.
– Эй, мужики! – обратился дюжинник к своим соратникам. – Надевайте щиты и ступайте сюда. Будем брать пленных. Это весело.
Его закалённые в боях товарищи выдвинулись в проход, но приблизиться к командиру с наставником не решались. Сказывалась многолетняя привычка действовать по-уставному: закрываться щитами, стрелять, закрываться… Но, видя, как развлекается начальство, они тоже заулыбались, и вскоре под сводами туннеля раздавался громовой хохот, когда пленённые ютры подбрасывали особенно высоко того или другого бойца. Стали даже заключать пари, чей пленный крепче осерчает и приподнимет своего мучителя повыше. Измерить высоту было невозможно, поэтому Гессер предложил определить победителя чуть поздней: им окажется тот, на чьей заднице останется самый большой синяк. Предложение вызвало новый взрыв хохота.
– Лес, что вы там развеселились? – по вещун-связи обратился к нему подсотник. – Никак не пойму, чем вы все там занимаетесь?
– Да вот противников в плен взяли и теперь качаемся.
– Как это качаетесь?
– Сели сверху на их стрелковые ячейки, а ютры толкаются, пытаясь вырваться на волю.
– Ничего не предпринимайте! – приказал Ростин. – Я сейчас подойду и разберусь.
– Давайте быстрее, – сказал Джору, – а то мы тут лопнем со смеху.
Когда основная часть отряда во главе с подсотником вышла на них и до бойцов ОМО дошло, каким именно образом «этому выдумщику Лесу» удалось пленить грозную засадную группу, они по-хватались за животы. Смеялись все, кроме Стаса, который напряжённо думал: а как же теперь извлечь пленных из ям? Сперва подсотник хотел просто заколоть врагов, потом сообразил, что доставить пленных в лагерь намного почётней. Поэтому предложил такой порядок: взлетевшего в воздух бойца подхватывают и оттаскивают в сторону двое других, а третий забрасывает в ячейку аркан. Ютра с прижатыми к бокам руками вытаскивают наружу.
Приготовили верёвки и повыловили пятнадцать зеленорожих «лягух». В ямах, оказывается, они сидели по двое. Девять ютров были уничтожены стрелками зашедшей с тыла дюжины. Мёртвых оставили лежать на дне, а живых с гиканьем вытянули и надели на лапы плотные кожаные мешки, чтобы творить заклятья было несподручно.
Мешки держались с помощью металлических лент, концы которых скреплялись болтом и гайкой. Гессер долго ломал голову, когда впервые увидел резьбовую пару: как же так, почему эта штука надевается на эту и не падает? Слово «резьба» ничего не объясняло, резьбу он знал – на скамейках, на других деревянных изделиях. Резьба изображала растения или животных, а вот что изображает «резьба» на болтах? В конце концов он разобрался, что ничего она не изображает, а просто служит одной определённой цели – скрепляет два или три предмета покрепче любого гвоздя. Болты и гайки делали юты, а лесичи ими пользовались. Товарищи по казарме утверждали, что с помощью болтов юты собирают такие железные телеги, которые сами собой ездят безо всяких лошадей. Таких машин в лагере ОМО не было, чародеи ими не пользовались, потому, что злобные ютры умели с помощью чародейства испортить любой механизм (а железные телеги и были этими самыми механизмами).
А сейчас хан заинтересовался: неужели ютры не сумеют открутить гайку с болта, чтобы освободиться? Ведь нет ничего проще, чем открутить гайку. Обратился к приятелю.
– Да что ты! – искренне удивился Март. – Болт и гайка – это механизм. А управляться с механизмами ютры не умеют. Ну испортят они резьбу, тогда гайка тем более не открутится.
Короче, пленным надели на лапы мешки, закрепили полоски и погнали вперёд. Даже связывать не стали. Вскоре подсотня Ростина добралась до центрального ствола – широкой ямы, вертикально уходящей вниз. Даже с помощью истинного зрения дно не просматривалось. По краям дыры вилась дорожка, напомнившая Гессеру именно резьбу в гайке.
Подсотник связался с бригадиром и доложил, что отряд достиг ствола. Старший командир удивился, что третьей подсотне удалось так быстро справиться с заданием.
Стас рассказал ему о нетрадиционном тактическом приёме дюжинника Леса. Бригадир долго не верил, что можно так просто одолеть засадную группу.
– Веками мы перестреливались! – горячился он. – Иногда на это уходили не одни сутки. Всё зависело от случайности, оплошности одной из сторон. А тут вдруг мальчишка отправляется в гущу окопавшегося врага и спокойно садится сверху! Сидит и хохочет! Как это называется?
– Военная смекалка!
– Вообще-то, я согласен, так именно и называются действия Леса. Но ты-то, Стас, уверен, что его действия безопасны?
– Вполне уверен. И всем отрядам рекомендую ими воспользоваться. Сбережём людей, время и получим пленных. Думаю, наше начальство будет весьма радо. Давненько мы не брали в плен целёхоньких ютров, все попадали к нам полутрупами.
– Хорошо, попытаемся и мы воспользоваться новой тактикой.
– Желаю удачи, – сказал подсотник и посоветовал подчинённым отдыхать.
Впервые за долгие годы отряд, первым пробившийся к центральному стволу, не стал соваться в другие проходы, чтобы поспешить на выручку товарищам. Бойцы расселись под огромным куполом и весело болтали кто о чём. Лишь несколько часовых с самострелами вглядывались в глубину ствола: не покажется ли подмога врагу? Да ещё конвоиры следили за пленными, чтобы те не разбежались: оставь ютра без присмотра, он мигом начнёт вгрызаться зубчатой шапкой в ближайшую стену. Чуть недоглядел, а он уже уползает, как червяк, по узкой дыре. Не успеешь схватить за ноги – считай, что ушёл. Кто ж за ним по узким-то норам гоняться решится?
Гессер сидел привалившись спиной к округлой стене и слушал, как бойцы из головного отряда переговариваются по вещун-связи.
– Непривычно как-то.
– Ходил же ты в атаку не снимая щита.
– Ходил, кто же спорит? Идти-то не страшно, боязно садиться на яму.
– Вспомни, что ни стрела, ни меч щит не пробьют.
– А к-шлем? Вдруг проколет? Мне лишняя дыра в заднице ни к чему.
– Да кабы к-шлем пробивал, магическую оболочку, ютры тогда б на четвереньках в атаки ходили! Бодали бы нас.
– Тоже верно. Тогда без опаски сяду, заткну ему выход.
– Давай.
– Ой!
– Чего охаешь?
– Дак подбрасывает!
– Ну и пусть подбрасывает. Покачает, покачает да притомится. Эх, эх!
– Что, и тебя снизу толкают?
– Пускай подёргаются. А знаешь, это даже приятно – словно на качелях…
Джору переключился на другую пару.
– Что делать? – спрашивал один боец ОМО другого. – Ютр из ямы вылез, я его накрыть не успел.
– А ты его пинками, Коля Тозов, пинками назад спихивай, – посоветовал собеседник.
– Сейчас я ему пенделя отвешу. Получай, гад прыгучий!
– Так его, а то больно ушлый!
– Загнал-таки. Вот теперь сядем поудобней…
– Арканщики, приготовились!
– А вы, ребята, вдвоём хватайте Розова!
