Текст книги "Повседневная жизнь Русской армии во времена суворовских войн"

Автор книги: Сергей Охлябинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Былой пособник – ныне не у дел

Так сколько же было их, тех самых пособников возведения на престол талантливой самодержицы, лиц, выражаясь церемонным слогом, «оказавших наиболее усердие Екатерине»? Всего лишь сорок. Но зато это были представители самых известных полков России, боевой гвардии империи. Некоторые из них были ко времени «революции» 1762 года людьми уже известными. Путь других только начинался.

Так как же сложилась их судьба в екатерининскую эпоху и более поздние времена? Расскажем о судьбах некоторых, не самых известных «пособников» (тогда слово это еще не имело отрицательного оттенка) императрицы.

Удачно складывается судьба Григория Протасова. Этот молодой и стремительный лейб-гвардии Преображенского полка поручик через 15 лет становится тайным советником, сенатором и камергером. И, быть может, именно он поспособствовал своей двоюродной сестре, камер-фрейлине Анне Протасовой (1745–1826) стать известной впоследствии статс-дамой. Протасова дожила до николаевской эпохи и оставила увлекательные воспоминания.

Судьба же Николая Рославлева (1724–1785), лейб-гвардии Измайловского полка премьер-майора, и по сей день полна загадок и недосказанностей. Менее чем через три месяца после переворота он получает Анненскую ленту. Происходит это в день знаменательный для самодержицы – 22 сентября 1762 года – в день ее коронации в Первопрестольной.

Николай к тому же удачно женат на фрейлине – Екатерине Николаевне Чоглоковой, внучатой сестре императора Петра III. И вдруг в конце того же «коронного» года Николай Рославлев становится участником заговора против той, которую всего лишь полгода тому назад возвел на престол. И более того, Рославлев – один из московских зачинщиков заговора. Причем на слуху имена и его сподвижников – Рославлевых, Ласунского и Хитрово.

Заговор раскрыт. Николай арестован, выслан. Однако уже через два года возвращается.

А вот Сергей Всеволожский, лейб-гвардии Измайловского полка прапорщик, хотя и служил при известном обер-секретаре Николае Гурьеве, но позже получил чин генерал-поручика (примерно соответствует нынешнему генерал-майору). Более известна его дочь Софья Мещерская (1775–1848), пользовавшаяся дружбой императора Александра I.

Судьба Федора Хитрово сходна с судьбой его сподвижников по военному перевороту Рославлевых. Блестящий офицер, лейб-гвардии Конного полка секунд-майор, он был сыном генерал-поручика и камергера Алексея Хитрово, а также доводился племянником фельдмаршалам графам Шуваловым. В день коронации Екатерины пожалован камер-юнкером, но вскоре начинает выступать против «орловского братства». Порицает действия императрицы. Осуждает ее возможное венчание с Григорием Орловым.

Результат противления предугадать нетрудно – удален от двора. Более того, выслан из столицы. И все эти кары сыплются на его голову даже несмотря на то, что Екатерина сама признавала Федора главным пособником в привлечении на ее сторону Конной гвардии.

Следует вспомнить и о Василии Бибикове, этом баловне судьбы и большом друге Орловых. Капитан-поручик корпуса инженеров, он затем долгое время управлял Русским придворным театром. Позже получил анненскую ленту. Всю жизнь был большим щеголем, в молодости щеголял при дворе Екатерины в красном суконном кафтане, шитом золотом, единственном в своем роде.

Однако по каким-то, неведомым нам соображениям Екатерина не включила в число 40 своих пособников таких людей, как, например, Иван Лукьянович Талызин, утвердивший за Екатериной Кронштадт, причем в самое тревожное в столице время, или французский граф Клод Луи де Сен Жермен (1707–1778). Француз этот, бывший в то время в Петербурге, приятель Орловых, играл немаловажную роль в перевороте. Но какую, неизвестно и по сей день. Позже, при Людовике XVI, он занимал пост военного министра во Франции (с 1775-го).

В рядах возмущенных полков маршировали и известные позже в России люди – поэт Гавриил Державин (1743–1816) и просветитель Николай Новиков. В то время один из них был солдатом-приображенцем, другой – измайловцем.

Щегольской мундир Талызина

Ну а теперь несколько слов о самой Екатерине. Точнее, о ее облачении в этот знаменательный день 28 июня 1762 года. Раз уж она решилась лично повести войска в Петергоф, то обычное одеяние императрицы в данном случае было ей не к лицу. Следовало подумать о военном одеянии. Да, но где же таковое найти, чтобы пришлось впору? О шитье и разговора не было – на счету каждая минута.

И вот уже под вечер 28 июня на плечах Екатерины появляется военный мундир гвардейского офицера. В нем-то она и отправляется из Петербурга в Петергоф. Верхом и во главе войска. Кому же до той поры принадлежал этот щегольской изящный мундир? Оказывается, офицеру лейб-гвардии Семеновского полка Александру Федоровичу Талызину (1749–1787). Из мало кому известного юноши он только лишь благодаря мундиру становится камер-юнкером. Женится на младшей дочери фельдмаршала Степана Апраксина Марии. И достигает со временем чина тайного советника.

Проходит время, и императрица дарит, а точнее, возвращает солидному вельможе Александру Талызину тот самый мундир молоденького офицера-семеновца, в котором в давние времена совершила поход на Петергоф.

Примечательно, что долгие годы потом, до самой революции 1917 года, этот раритет с наскоро приколотой к нему Андреевской звездой хранился вместе с другими семейными реликвиями в подмосковном имении потомков Апраксиных и Талызиных – усадьбе Ольгово в Дмитровском уезде Московской губернии. Последним ее владельцем был правнук фельдмаршала – камергер Виктор Владимирович Апраксин.

Ну а как же вышла из положения Екатерина Романовна Дашкова, коль современники тех событий запомнили ее тоже в военном мундире? Оказывается, и она воспользовалась одеждой с чужого плеча. Перед походом в Петергоф она примеривает гвардейский мундир поручика Михаила Пушкина. То был молодой сослуживец ее мужа Михаила Дашкова. Однако судьба Михаила Пушкина сложилась не так удачно.

Через 10 лет после переворота он был сослан в Сибирь, где и умер в 1785 году. Сын его Алексей Михайлович Пушкин (1771–1825) тоже избрал военную стезю. Судьба его оказалась вполне успешной – он генерал-майор и камергер, талантливый писатель и острослов, чьи каламбуры и остроты частенько можно было услышать в московских и петербургских салонах.

«Всегда иметь пред глазами» – Екатерина

Каково же было состояние Русской армии ко времени прихода Екатерины на престол? Об этом-то императрица и собиралась узнать, когда 3 марта 1763 года именным указом, данным Военной коллегии, повелела: «…изготовить для собственного моего употребления на пергаменте и в рамах список военной в силе моего указа. Другой список при армии действительно служащим и сверхкомплектным по старшинству. Третий – всех полковников и подполковников, дабы я могла оныя три табели всегда иметь пред глазами, и чрез полгода Военная коллегия имеет завсегда новые взнести в комнату».

А из указа, появившегося год спустя, 19 апреля 1764 года, можно узнать, какие именно ведомости «взносила» Военная коллегия:

«1) Краткая по полкам и по чинам обо всех армейских, ландмилицких, гарнизонных и гусарских полках, с показанием, где сколько против штатного положения сверх комплектных или в комплекте каких чинов недостает. 2) Именные всему генералитету и штаб-офицерам списки кто с которого года в службе и в настоящих чинах».

Перечень вопросов, интересовавших государыню и требовавших скорейшего ответа, был чрезвычайно широк. Вот, к примеру, некоторые вопросы, поставленные стремительной самодержицей военному ведомству.

«Генеральная на содержание всего войска положенная сумма с показанием куда оная распределяется. Ведомость коликое число всего в государстве войска содержать определено. Число крепостей и где оныя содержать определено. Список всему генералитету… Список имянной по старшинству Ковалериским полковникам с показанием какие они полки имеют и кто штаб-офицеры». И т. д. Всего 23 полновесных и обширных вопроса, на которые требовалось обстоятельно отвечать государыне каждые полгода.

Насколько же подробно расписывались все суммы, расходуемые на Русскую армию, причем в самые первые месяцы прихода Екатерины Алексеевны к власти?

Итак, параграф № 1 «Генеральная на содержание всего во́йска положенная сумма с показанием куда оная распределяется»:

– В артиллерию 600,000 руб. 0 копеек

– В оружейную 88,720 руб. 50 копеек

– В провиантскую 1,952,487 руб. 86 1/4 коп.

– В комиссариат 4,290,977 руб. 52 1/4 коп.

– Прибавочных на однодворцов подушных 258,131 руб. 40 коп.

– На Ново– и Славено-Сербию 115,976 руб. 67 3/4 коп.

– В Оренбургскую губернию на содержание тамошних полков провиантом и фуражем и переведенным из Самары казакам 22,618 руб. 98 коп.

– Да сверх того прибавочных на соль в продажную цену в 50 к. за пуд на воинскую в Оренбурге команду 1,545 руб. 75 коп.

– На содержание состоящего в Сибири регулярного и нерегулярного войска 136,722 руб. 78 1/4 коп.

– На нерегулярные войска 158,429 руб. 69 1/2 коп.

– Воронежскому гарнизонному драгунскому и Великолуцкому баталиону прибавочного к гарнизонному в остзейский оклад 6,301 руб. 73 1/4 коп.

Итого всей суммы… 7,631,912 руб. 90 1/2 коп.

Оная сумма распределяется:

– Генералитету со штапом и канцеляриями 291,634 руб. 60 3/8 коп.

– На 6 полков кирасирских 305,834 руб. 1/2 коп.

– На 19 карабинерных 842,721 руб. 22 коп.

– На 4 пехотных гренадерских 207,894 руб. 57 1/2 коп.

– На 46 мушкатерских 2,344,913 руб. 35 5/8 коп.

– На 4 гусарских 297,830 руб. 62 коп.

– На артиллерию 600,000 руб.

– На 14 драгунских полков 508,669 руб. 78 2/3 коп.

– На гарнизоны и камендантов и всех гарнизонных чинов 946,628 руб. 54 3/4 коп.

– Ha 11 пехотных полков ландмилицких 449,546 руб. 24 коп.

– На 4 полка таковые же конныя; На Ново– и Славено-Серб.; На камисариатских чинов; Военной коллегии генерал-аудитору; На провиантских чинов; На медицынских чинов; На полевые аптеки; На Кадецкой корпус; Всему казацкому войску; На Московский эскадрон; На недоимку ежегодную 119,218 руб. 80 коп.

Сколько ж было под ружьем?

И по сей день поражаешься четкому распределению этой огромной по тем временам суммы от миллионов и до десятых долей копейки. Какова же была численность Русской армии в первые годы царствования Екатерины? На это дает ответ следующая наглядная таблица, представленная императрице.

№ 2. «Ведомость коликое число всего в государстве войска содержать определено».

Кирасирских	6	5,652
Карабинерных	19	17,898
ГУСАРСКИХ
Полевых	4	5,432
Слобоцких	5	6,790
ПЕХОТНЫХ
Гренадерских	4	8,376
Мушкатерских	46	96,278
ЛАНДМИЛИЦКИХ {44}
Драгунских	4	3,808
Пехотных	11	23,287
Драгунских	14	13,580
Гарнизонных баталионов	83	64,136
Нерегулярного войска	-	37,048
Обер-камендантов и камендантов	-	65

Так что суммарно численность одних только вооруженных сил Российской империи составляла (без флота) 282 350 человек. Кроме того, императрице были предоставлены сведения и о наличии в Русской армии начальствующего состава, начиная от генерал-фельдмаршалов и заканчивая унтер-офицерами, ефрейт-капралами и капралами.

Причем все эти списки, затребованные Екатериной, были еще удобны и тем, что в них имелось пять основных граф, которые могли поведать о прошлом и нынешнем положении того или иного офицера. Представлено все это было наглядно, в табличной форме. В первой графе, означенной «В службе», указывали год вступления на военную службу. Во второй – «В прежних чинах». В третьей графе – «В нынешних чинах». И наконец, в четвертой перечислялись «Имена», а в пятой «Где обретаютца».

Судя по этим наглядным таблицам, одних только «генерал-фелтьмаршалов» (именно так тогда писали) было 27 персон. И если об одних мы наслышаны достаточно неплохо, то имена других нам мало знакомы или совсем неизвестны. Но это отнюдь не всегда говорит о небольшой мере их участия в становлении Русской армии.

Вот их имена. О степени их известности читатель может судить сам ^{45} .

«Граф фон-Миних, директор при Балтийском порте. Граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, сенатор. Граф Кирилла Григорьевич Разумовский, ея императорского величества генерал-адъютант, лейб-гвардии Измайловского полку подполковник, гетман, сенатор и имеет команду над состоящими в Санкт-Петербургской дивизии полками. Граф Александр Борисович Бутурлин, ея императорского величества генерал-адъютант, действительный каморгер, лейб-гвардии Преображенского полку подполковник, сенатор, и имеет команду над состоящими в Лифляндской дивизии полками. Граф Петр Семенович Салтыков, ея императорского величества действительный камер-гер и имеет команду над состоящими в Московской дивизии полками. Принц фон Гольштейн-Бек, в Ревеле генерал-губернатор. Граф Вилим Вилимович Фермор, в Смоленске генерал-губернатором. Юрья Юрьевич фон-Броун, в Лифляндии генерал-губернатором. Князь Александр Михайлович Голицын, при Санкт-Петербургской дивизии. Граф Петр Борисович Шереметев, сенатором, обер-камер-гером. Граф Мартын Карлович Скавронский, сенатором, обер-гофмейстером и действительным камер-гером, и присутствует в Главной Дворцовой канцелярии. Граф Роман Ларионович Воронцов, сенатором и действительным камер-гером. Николай Андреевич Корф, сенатором, над полициями главной директор и в Кирасирском наследницком полку виц-полковник. Иван Федорович Глебов, в Киеве генерал-губернатором. Граф Петр Александрович Румянцов, при Эстлянской дивизии. Генерал-фелцейхместер Александр Никитич Вилбоа, при алтилерии Инженерном корпусе в Санкт-Петербурге. Граф Захар Григорьевич Чернышев, при Смоленской дивизии и Военной коллегии виц-президент. Князь Александр Александрович Меншиков, лейб-гвардии Преображенского полку пример-маиор. Петр Иванович Панин, при Финляндской дивизии; отпущен в дом на год. Князь Михайла Никитич Волконской, сенатор, лейб-гвардии Конного полку подполковник, при Санкт-Питербургской дивизии и при всей кавалерии. Граф Иван Семенович Гендриков, при Ковалериерьгардском корпусе шефом. Князь Василий Михайлович Долгоруков, при Московской дивизии. Федор Иванович Ушаков, сенатор и лейб-гвардии Преображенского полку подполковник. Федор Матфеевич Воейков, при Лифлянской дивизии. Василий Иванович Суворов, сенатор и лейб-гвардии Измайловского полку подполковник. Иван Иванович Костюрин, сенатор и в Санкт-Петербурге обер командант. Петр Иванович Олиц, при Украинской дивизии».

Куда, кому и сколько?

Перед глазами Екатерины находился и такой немаловажный документ, как «Табель по сколку какому чину жалования и протчаго от генерала-фелтьмаршала даже до солдата». Итак, генералу-фельдмаршалу полагалось «жалованья окладного с рационами денгами» – 8080 рублей и еще 162 руб. 90 коп. на 16 денщиков. Полковнику, к примеру, гусарскому – 780 рублей. Поручику гусарскому же – 152 рубля 40 копеек. Вахмистру гусару – 42 рубля. И, наконец, рядовому гусару – 18 рублей.

Ну а если бы императрица захотела узнать, во сколько обходятся ей те же гусары, она и в этом случае смогла бы получить четкий ответ, заранее подготовленный Военной коллегией ^{46} :

№ 18. «Во сколько каждой полк и баталион со всем в год казне становится».

На Гусарской:

– На жалованье, рационы и провиант 41 444 руб. 48 коп.

– На ружье, мундир и амуницию и на лошадей 33 013 руб. 16 3/4 коп.

Всего: 74 457 руб. 65 1/2 коп.

А вот, к примеру, тяжелая конница – Кирасиры обходились дешевле – в 50 869 рублей с копейками. Еще меньше денег уходило на драгун – 36 333 и на ландмилицкий конный полк – 29 804 руб.

И наконец, был четко определен количественный состав различных родов войск. И коль скоро мы начали с гусар, ими и завершим экскурс по «Екатерининским спискам», которые она желала «всегда иметь пред глазами».

№ 19. «Сколко в каждом полку по чинам людей».

В Гусарском:

– Штаб (т. е. штат) обер и ундер офицеров 98

– капралов и рядовых 1168

– Протчих строевых и нестроевых чинов 92

Всего: 1358.

Теперь становится понятно, почему легкие гусары обходятся государству несколько дороже тяжелых кирасир. Оказывается, штат кирасирского полка был в полтора раза меньше.

Но если численный состав регулярной русской армии был четко регламентирован, то определить число людей (в основном это было казачество) в иррегулярной армии Российской империи стоило для Военной коллегии немалого труда. Но и здесь все было четко учтено и расписано по многим позициям. Так что помимо числа людей в каждом иррегулярном войске было определено «окладное жалованье», «за хлебное деньгами», а именно «за вино», «за муку и овес», а также за «порох» и «свинец».

Подсчет, производимый при Екатерине, был необыкновенно труден и кропотлив. Ведь приходилось получать данные по целым пятнадцати «званиям войск». А одних лишь донских казаков тогда насчитывалось 19 479 человек. Яицких – 3196. Оренбургских – 4877. Волских (Волжских) – 1057. Гребенских и Терских – 952. А конных полков: Чугуевского – 541, Азовского – 465, Бахмуцкого – 311, Астраханского – 541, Астраханской губернии, в городах – 506, Хоперского – 148, Сибирской губернии – 4448, Кизлярского, Грузинского и Армянского эскадронов – 50. А еще Терских, что при прочих команды генерал-майора Бековича, ставропольских крещеных калмык. Общее же число этих иррегулярных войск составляло 37 048 человек.

«Дело вещает, каков был труд»

Эти слова, сказанные в свое время Великим Петром, можно в полной мере отнести и к императрице Екатерине II. Помимо необыкновенного трудолюбия, педантичности, четкой, истинно немецкой организации в делах и огромного срока правления (34 года), самодержица была высокомудрым человеком. А наглядные таблицы, то бишь «списки», подготовленные для самодержицы в кратчайшие сроки, только подтверждают правоту первых же ее шагов.

Забрав власть 28 июня, она уже 30 июня начинает убеждаться в настоятельной, скорейшей необходимости преобразования войск. Продолжительная Семилетняя война, да еще в чужих краях, не столько закалила, сколько расстроила их.

Да, но кто же мог стать первым советником, консультантом и, быть может, наставником по военным вопросам? Удивительное дело, среди тех офицеров и генералов, что гарцевали в праздничном шествии в жаркие дни военного переворота, кажется, таковых не оказалось. Отсутствовали эти лица и в череде военных, настроенных в часы переворота выжидательно. И вот тогда мудрый взор самодержицы обращается на еще вчерашнего противника. Интересы дела – прежде всего.

Точную характеристику Екатерины в этом отношении впоследствии даст Модест Богданович, блистательный русский военный историк, да к тому же еще и генерал-лейтенант ^{47} , участник многочисленных сражений (при Вавре, под Прагой, Гороховым, при деревне Рагозницы, где он был контужен ядром и пленен).

«С первых дней своего воцарения Екатерина убедилась в необходимости преобразовать войска, расстроенные продолжительною войною. Первым советником ее, как по военной части, так и по другим отраслям государственного управления, был знаменитый Миних, остававшийся верным Петру III до самой его кончины.

«Вы хотели против меня сражаться?» – сказала императрица Миниху при первом его представлении. «Я хотел пожертвовать жизнью за монарха, возвратившего мне свободу, но теперь, когда его нет, мой долг – сражаться за Ваше Величество, и я свято исполню его», – отвечал маститый воин. Екатерина умела ценить великодушие. Она приблизила к себе честного Миниха, постоянно уверяла его в своей отличной к нему доверенности и что «с шести часов вечера дверь ее кабинета всегда отворена для старого фельдмаршала».

Завоевание Константинополя, изгнание турок из Европы, восстановление Греции были его любимыми мечтами – и в Петербурге, и в тундрах Сибири. Румянцев и Панин, главные виновники победы при Кунерсдорфе, также были сподвижниками Императрицы при первоначальных реформах войска, приуготовивших последующие успехи действий русской армии».

В дни новизны – преданья старины

В Семилетнюю войну никто из русских военачальников не приобрел славы полководца. Уроки Великого Петра как будто были забыты. И Русская армия постепенно возвращается к преданиям старины. Снова начинает строиться на манер побеждаемых ею когда-то турок в огромные каре. Ограждается пресловутыми рогатками. Делается тяжелой, неповоротливой. Войскам требуется несколько месяцев для передвижения всего лишь с Днепра на Неман. И постепенно строгая, если не сказать суровая дисциплина уступает место «азиатской необузданности».

Андрей Болотов, участвовавший в юные годы в Семилетней войне, отзывается о тех годах достаточно жестко.

«Народа погублено великое множество, а в числе онаго легло много и русских голов в землях чуждых и иноплеменных, и, к сожалению, без малейшей пользы для любезного отечества нашего».

Но правда и то, что императрица Елизавета Петровна домогалась приобрести в результате военных действий Восточную Пруссию, но… на престоле воцаряется Петр III.

И происходит неожиданная метаморфоза – «шестимесячный император» (так называли его современники, основываясь на незрелости его правления и краткосрочном – 6 месяцев – пребывании на троне) возвращает Фридриху Великому… все завоевания, сделанные русскими войсками. И более того, он, ревностный поклонник «первого пруссака», обращает свою армию, что действовала в Пруссии, против врага Фридриха, против Дании. Намерен возвратить захваченную ею часть Голштинии.

Сам же Петр III, герцог голштинский, оказывает особое пристрастие к уроженцам герцогства. Поначалу формирует из них «карманную гвардию» – шестьсот штыков и пятьдесят сабель. И уже готовит распоряжения о наборе в Голштинии солдат для семи пехотных и шести кавалерийских полков.

Полки, набранные в Голштинии, – всего лишь начало. Со временем, причем в кратчайшие сроки, он вводит обмундирование по прусскому образцу. Перелицовывает воинские уставы на прусские. Уничтожает прежние названия полков и велит называть их по фамилиям своих шефов, как это было принято в Пруссии.

Чин генерал-аншефа заменяет просто генералом. Все эти нововведения он распространяет уже на всю Русскую армию. Вплоть до наказаний. Так что нынче для русских нижних чинов – только прусская система наказаний.

И хотя все эти «новшества» отдавали прусским нафталином и были достаточно мелки, не решающи, император форсирует развитие неудовольствия к собственной персоне, причем не только солдат, но и всего народа. Теперь уже мало кто задумывается, что этот воистину кроткий и человеколюбивый монарх совершает немало и добрых дел – отменяет «тайную канцелярию», запрещает «слово и дело», высвобождает из Сибири много ссыльных. И, что особенно трогает сердца дворянского сословия, – освобождает от телесных наказаний дворян, совершивших какое-либо правонарушение. Однако все эти добродетели, так же как и вольность дворянству, так и не смогли перевесить неприязнь к этому несчастному человеку.