Текст книги "Змеиное проклятье"

Автор книги: Сергей Диноров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Именно это пробудило бывшего историка от ступора, в котором он находился.

Он взвизгнул от страха, ничуть не хуже черного монстра и лихорадочно принялся открывать дверь, но пальцы дрожали и никак не хотели как следует цепляться за ручку. Наконец он резко толкнул дверь отворилась и смазала по морде засевшему подле нее третьему зверю. Раздался хлюпающий звук и мерзость с вое отлетела на полтора метра.

Леонид выскочил, и на негнущихся ногах отбежал на три метра к лесу , испуганно огляделся. В салоне стоял визг и гам, там две черные кошки, та что разбила стекло и кинувшаяся следом, бились на сидении пытаясь расплести свои многочисленные конечности, взмахивали хвостами (кстати хвостов у них была по два, есть легенды о том что вампиры превращаются в кошек с двумя хвостами), и брызгали сероватой слюной на испоганенную обивку.

Неподалеку лежала третья "кошка" и не шевелилась, видать получила дверцей по черепу, а позади пара десятков волков один за другим поворачивались к нему.

Их глаза с тупым удивлением уставились на сбежавшего. Сверкнул близкая зарница и четыре десятка глаз синхронно сверкнули сверкнули. Рванув с места в карьер волки кинулись на него. Губы их были задраны, а с оскаленных клыков на мерзлую землю падали тягучие капли слюны.

Историк попятился от них, по пути споткнулся о тело разбившейся кошки, упал, больно стукнувшись затылком, поднялся и увидел как серые тени стремительно несутся на него. Волки мчались дикими скачками, сталкивались друг с другом в диком желании дорваться поскорее до жертвы, да еще черные недокошки выскользнули наконец из салона и влились в толпу волков.

– Ай! – крикнул Леонид тонко, и оглянулся на лес, тот был темен и тих, однако чувствовалось, что во тьме скрывается бьющая ключом темная жизнь.

– Аааааа!!! – заорал он, опять кинулся бежать, споткнулся и упал, раскровянив губы, и в этот момент первый волк достиг его.

Вонючая мохнатая туша заслонила небо, и последнее что историк мог видеть, был его автомобиль дико и безумно смотрящийся в массе бурливших вокруг него серых тел. Волк налетел на человека, придавил мощными передними лапами и сделал молниеносный выпад челюстями, обильно разбрызгивая вонючую липкую слюну.

Куснул, и его челюсти мощно сошлись, но сцепили только кусок мерзлой жесткой земли, потому что в последний момент зверя мощно снесло в сторону. Сбоку послышался тяжелый удар и дикий агонизирующий визг, в котором явно выделялась дикая первобытная тоска. Что ж, архивный работник не мог знать что и этот волк когда то был человеком. Звали этого человека Александр Саянцев и у него был весьма крупный дом неподалеку от основной Черепиховской площади, он часто посещал бар "Левый берег", был женат и имел трех детей, а также автомобиль Москвич 2140, с ржавым пятном на левом заднем крыле, сразу под крышкой от бензобака. Одним из любимейших занятий его, было отправится погожим деньком на Волжский пляж и плавать в реке в сове удовольствие. Из любимых блюд у него была говяжья печенка, которую он запивал яблочным соком.

А теперь он умирал на мерзлой колкой земле, пронзенный ржавыми вилами с крашенной рукояткой, бессильно бил лапами с огромными в царапинах когтями и бессмысленные его глаза пялились в низкое темное небо.

Леонид неподвиджно лежал, борясь с тошнотой, рядом завывал все тише волк, и никто больше не нападал. Историк видел только небо, на котором при вспышке очередной молнии зарницы было видно как стремительно перемешиваются тяжелые массы туч. Стало совсем темно, а затем неожиданно в воздухе разлился странный беловатый отсвет, словно от лампы дневного света, только чуть по теплей.

Примерно такой, чуть другого оттенка можно наблюдать у уличных фонаре с оранжевой лампой. Встанешь под такой и кажется немного теплее и праздничнее.

– Вставай– произнес усталый голос с хрипотцой, кажется старческийникто тебя не тронет.

Леонид лежал не двигаясь, мысли отвлеченно бродили, а часть сознания активно боролась с подкатывающим шоком. Другая же часть натужно пыталась осмыслить и объяснить увиденное. У людей вообще так. Все необычное, раз уж посчастливилось увидеть, надо осмыслить, и переработать так, чтобы могли осмыслить другие. К сожалению осмыслить получается далеко не все, и что не поддается осмыслению может перегрузить мозг и навсегда сломать разум. Вот почему, увидев что то абсолютно инородное нашему порядку вещей, большинство попросту теряет рассудок.

Историк сейчас как раз был близок к этой опасной грани. Его рассудок был менее крепок чем у Сергея, и потому увиденное выбило его из привычной колеи раз и навсегда. Как то, депрессивно философствуя в образе змеи Серега пришел к выводу, что необычное лучше вообще не осмыслять, а лучше принять его сразу не обдумывая. Как принимают звери птицы и рыбы. Принимающие новое и пару часов спустя не обращающие на него внимание, словно оно находилось рядом всегда.

Отсюда– думал Сергей– вероятно и растут корни большинства сегодняшних религий.

Ведь для нас так много неисповедимого.

– Вставай– повторил голос, и откашлялся– тебя заждались уже.

Историк медленно сел, его била крупная дрожь и он не мог понять от шока это или от холода, потому что с неба начал беззвучно сыпаться снег. Мелкий и колючий. Леонид, покрутил головой и узрел собственный автомобиль, тупо и бессмысленно пронизывающий темноту впереди светом своих четырех фар. На капоте машины кто то сидел, и свет, исходивший от него затмевал свет электрических ламп. Сидящий оказался древним стариком в странной одежде. Лицо, все в морщинах улыбалось, но серые глаза смотрели цепко и серьезно. В них не было не следа тупости и бессмысленности свойственной таким старикам,(а судя по виду, сидящему было не меньше девяноста лет), в них была затаенная тоска и боль, словно повидал на своем веку слишком много всего. Однако свет от него исходил... добрый.

Другого определения историк подобрать не мог, не получалось как то. В таком свете голова прочищается, а в душе появляется ощущение праздника. Почему так?

– К..кто? – выдавил Леонид, заикаясь, так как зубы дробно стучали друг об друга.

– Это тебе расскажут– негромко сказал старик, ему совсем не было холодно на моментом замерзшем стальном капоте автомобиля.

– когда доберешься до села. Там тебя ждут.

– Ждут...Кто?

– Твой давний знакомец. Он первый сюда приехал.

– Серега... Сергей? Он там?

– Там– согласился старец с улыбкой.

– А почему он... Что с ним сейчас?

– Сейчас? – старикан сосредоточился, устремив взгляд в темноту леса, где только что заметил Леонид, горели сотни яростных волчьих глаз. – В данный момент его сильно бьют кулаком в левую скулу, и он падает от удара. Вот, упал.

– Как бьют?! Кто бьет?! Так надо ему помочь!

– Он сам справиться, я видел что он останется жив и не искалечен. Если хочешь знать, мне пришлось выбирать между спасением его и спасением тебя. Я выбрал тебя, потому что сложно остаться целым после множества волчьих зубов. А он не пропадет, вы увидитесь.

– Но кто же вы тогда? – изумленно спросил историк, каша у него в голове уже бурлила не преставая и он все пытался понять как у его собеседника получается так светиться.

– Как я уже говорил об этом тебе расскажут другие. Но перед вступлением в деревню мне придется тебе кое что рассказать. Возможно тебе это покажется бредом, но не очень задумывайся, верь на слово, и тогда сохранишь рассудок и не уподобишься библиотекарю.

– Какому библиотекарю?

– Это я так к слову. – сказал старик и огладил свою пышную седую словно идеально расчесанную бороду.

– Это вы сдерживаете волков? – спросил историк, сам удивляясь безумности своего вопроса– Вы?

– Я– величественно сказал старец. Он кстати теперь радикально отличался от того типа в ватнике, что встретил Серега месяц и три дня назад. Вместе с изменениями в Черепихово, менялся и он. Изменился и Серега. Правда душевно, по приезду даже Леонид узнает его с трудом.

– Так значит– начал историк, но тут волки жмущиеся к деревьям издали долгий яростный вой, удивительно слаженный, и как одни исчезли в темноте.

– Прежде чем ты уедешь, – сказал странный старик, – я хочу тебе кое что рассказать, чтобы мало-мальски подготовить к происходящим здесь событиям.

Подойди ближе я тебе расскажу.

Леонид сделал шаг вперед, а Сивер склонился к нему и начал рассказывать.

11.

Спустившись в деревню с холма, на котором так обстоятельно поговорил с Сивером, Сергей первым делом отправился прямиком к бару "Левый берег", что выглядел донельзя странным теперь, с заснеженной, кое где просевшей крышей.

Снег весело поскрипывал под ногами, вдалеке мерзко нечеловечески орали, но Сергей был спокоен. Он вернулся. И теперь пусть только попробуют его остановить.

Он быстрым шагом подошел к двери в бар и мощно толкнул ее. Дверь с грохотом отворилась и стукнула о косяк. При этом, народ, что сидел в баре, испуганно привстал и схватил ружья.

– Я вернулся! – громовым голосом объявил приезжий.

На него испуганно вылупилось человек семь, все незнакомые, а у столика вскочил на ноги изумленный Лапников. Больше в баре никого не было. Журналист взирал на него с таким же удивлением как и остальные, он то знал, кто такой сергей и что с ним произошло.

– Ты– сказал он.

– Я– ответил Сергей– не пугайся ты Лапников, я это действительно. Меня Сивер вытащил... Да опустите вы ружья наконец! – крикнул он, уже остальным селянам– я человек, может единственный, который вас спасать собрался.

– Спасать– спросил один из селян– да нас уже никто не спасет, а ты небось големов прихвостень. Вон как вырядился, разве нормальные люди так одеваются.

– Что дали– ответствовал Сергей и прошел через все помещение к Лапникову.

Черепиховцы приподняли ружья, но видя, что пришелец не обращает на ни внимания, повременили с выстрелами. Лапников при его приближении, малость отшатнулся, но к ружью даже не притронулся.

– Но ты не мог! – сказал он – из змей не возвращаются.

– Не возвращаются– согласился приезжий– но нам с тобой повезло, нам помогают. Сядь ка лучше, наконец за стол и поговорим. Время идет.

Лапников сел, Серега сел тоже, оглянулся на дверь и произнес.

– Вот что. Расскажи что произошло здесь за время моего отсутвия?

Журналист кинул на него быстрый взгляд, он вообще сильно изменился за последний месяц. Стал нервный, глаза так и бегают за очками.

– Сначала ты! – сказал он.

Серега вздохнул с натугой:

– Ладно, я расскажу, может тогда поверишь и перестанешь за голема считать– и обстоятельно, хотя и несколько сжато поведал собеседнику о своей змеиной жизни.

Не упустил даже мерзкий момент поедания мыши, от воспоминаний о котором Сергея до сих пор временами тошнило.

Лапников слушал, временами вытаращивал глаза, поначалу вроде не верил, но когда Сергей начал пересказывать повествование Сивера, и дошел до похорон шамана Урунгула, начал медленно кивать соглашаясь. Похоже принял.

– Значит– сказал он неуверенно -Сивер тебе все рассказал?

– Рассказал. Расскажи и ты, где Щербинский, что с деревней за это время случилось?

– Случилось что? Много чего случилось. По ночам шабаши донимали, холодно было, старые дома на растопку пускали. Народ гиб один за другим, кого то ночные твари задирали, кто то в змею. Видишь этих семерых? Это все кто остался.

– Как? Это все что осталось от двух тысяч населения деревни?

– Но ты же сам говорил, что к августу тут никого не останется. По домам уже не живем, ночуем здесь, здесь и от шабаша отбиваемся. Дрова скоро кончатся, пропитанье тоже... хорошо что ты вернулся, посидим здесь напоследок– неожиданно закончил журналист, вперив безнадежный взгляд в искарябанные доски пола.

Сергей снова осмотрел комнату. Народ сидел по углам, тесными кучками. Люди просто сидели и ничего не делали, смотрели отвлеченно в стены и похоже прибывали в депрессивном ступоре. Спиртного на полках не осталось, но селянам было уже не до него, под стойкой теперь была навалена груда банок с тушенкой. Всем семерым хватило бы на неделю.

– Дела– сказал Серега, снова поворачиваясь к Лапникову– а почему Щербинского не видно?

– Так нет его– ответил журналист– исчез неделю назад. Мы с ним весь это месяц вдвоем держались, от шабаша оборонялись, хотя уже не сил не было, не желания. Ты когда обратился вы змеюку, мы вообще еле от пруда ноги унесли. Ты обратился, да сразу и цапнул Щербинского за сапог, хорошо не прокусил. Впрочем теперь то что, нет с нами Щербинского, небось змеей где ни будь шастает.

– Станно– заметил приезжий– почему Сивер не вернул его, если вернул меня.

Или он все таки не смог селянина найти.

– Какая разница в конце концов– вяло сказал Лапников и понуро уставился в пол.

– Да ты не раскисай, мне Сивер прямо сказал что вот -вот найдем решение как уничтожить камень. Значит не все еще потерянно. Ружье при тебе? Я останусь пока с вами в баре, пороюсь в архиве еще раз.

– Вон твой "Дракон"– сказал журналист указывая под стойку– мы еще тогда его от пруда вытащили.

Раздался царапающий звук и из под стола на слабый свет керосинок выползла Венди. Псина прихрамывала, а шерсть на боку весьма сильно обгорела.

– Жизнь тяжела– произнес Лапников скорбно– прав был Щербинский.

За окном шелестел снег. Лапников еще рассказал что ночные шабаши с появлением снегопада стали реже, а периодически вообще пропускали по несколько ночей. Так что в деревне теперь стало безопасней. И непонятно, толи твари ночи мерзнут как люди, толи притомились и не торопятся штурмовать бар, потому что людей осталось так мало, что можно сокрушить одним наскоком, толи, что скорее всего стянули основные силы на дно пруда, где и готовят страховидных монстров.

Хорошо еще что Сергей не мог вспомнить облик созданного при нем чудища.

Запомнилось только что то черное, а детали, как и кошмары теперь намертво вморожены в подсознание.

Посидели некоторое время молча. Сергей, медленно отогреваясь и наслаждаясь теплом и покоем. Не сравнить конечно с покоем подле Сивера, но тоже ничего. Как приятно быть среди людей! Пусть даже таких мрачных и запуганных как эти. А Лапников мрачно пялился в столешницу.

Сергеев мешок сохранился и лежал теперь подле столика, вперемешку с Лапниковскими вещами. Приезжий порылся в нем, вытащил на свет, потрепанную, залитою разноцветной кровью папку. Ту самую, что так невнимательно читал в первую ночь. Положил ее пред собой, раскрыл. Где то здесь. Да, стоит почитать внимательно и найдется отгадка, как уничтожить камень. Надо внимательно прочитать о племени, и об их языческих обрядах. Отгадка должна скрываться под этим толстым картонным корешком с грязными потеками, о чем же тогда предупреждал воевода.

Он сосредоточенно полистал папку, медленно погружаясь в поток разнообразных сведений, и боясь пропустить нужное. Лапников напротив угрюмо сидел вяло свесив руки. Хотелось бы радоваться, что не один опять, да сил нет. Устал.

Неожиданно позади народ зашевелился, за ропотал, зашебуршился и этот звук был так знаком, что Серега мигом отодвинул папку и обернулся. Так и есть, опять очередной вскочил от стола, дергается по помещению, обращается в змею. Руки селянин держал прижатыми к лицу и тонко пищал. А между пальцами пробивался косматый бурый мех.

– АААаааа– вопил Черепиховец, его шатало, он ударился об стену и чуть не опрокинулся, но удержался и сумел таки отнять руки от лица.

– Да убейте вы его, чтоб не мучился. – сказал кто то.

Один из селян вытащил из под столика свое потрепанное ружье, нехотя прицелился, а остальные наблюдали за ним хладнокровно и спокойно, будто не убивали на глазах их бывшего земляка.

Пораженный змеиной болезнью болезненно метался по старым доскам пола, отшатывался в испуге о столиков с людьми, а лицо его было странной смесью гладкой блестящей шерсти и чешуи. На лбу проклюнулся третий глаз желтоватого цвета, который безумно вращался в орбите. Бывший селянин шатнулся к столику за которым сидели Сергей с Лапниковым, слепо оглядел их и неожиданно сделал то, что от него совсем не ожидали. Он рванулся вперед и цепко ухватил, будто когтями папку и с историей Черепихова.

– Эй! – вскрикнул Сергей в изумлении, а этот монстр отскочил в сторону, и прыгнул головой вперед в окно.

Громыхнул выстрел, это опомнившийся селянин нажал таки на курок. Но монстра и след простел. Лишь задувал ледяной сквозняк в расколотое стекло. Да изумленно сидел Сергей, уставившись на то место, где только что была папка.

– Как же так? – сказал он.

– А никак– произнес один из людей, что сидели у стены– нет теперь твоей папки. И зачем ему она только понадобилась?

– Но там же..А! Я иду за ним!

– С ума сошел, хочешь что бы второй раз пришибили?

Но Серега уже вскочил, взглянул на Лапникова, тот оставался безучастен и выскочил в морозную тьму. Ветер тут же продрал до костей и толстая подаренная рубаха совсем не спасала. В небе мерцали зарницы, а снега не было, лишь лежал он только на земле, толстым, утоптанным неведомыми тварями слоем . Обращенец стоял напротив у стены другого дома, он дрожал, сжимал в лапах папу и дико сверкал глазищами.

– Стой! – крикнул Серега– отдай папку!!!

– ААААаа– ответил монстр и стремительно метнулся в сторону.

Сергей побежал следом. Было холодно, ноги увязали в снегу, а сверху одна за другой сверкали зарницы.

– Стой! – орал приезжий– брось папку, отпущу!

Змей впереди несся так, что за ним взметывался высокий белый снежный бурун, по которому его очень легко было обнаружить в темноте. Бегущий на ходу издавал писклявые звуки и изо всех сил пытался оторваться подальше от преследующего Сергея. Он пару раз оскальзывался, гулко шлепая изменяющимися на ходу лапами, а затем вдруг резко кинулся в сторону и скрылся в тени одного из домов. Громко хлопнула дверь, значит монстр спрятался внутри. Тихий замирающий взвизг и тишина.

Сергей остановился тяжело дыша, давно та не бегал. А еще по рыхлому снегу.

Он находился в прибрежной зоне Черепихово и где то за крайним домом начинается обрыв, а под ним течет невидимая в темноте Волга. Ветер посвистывал в пустых оскаленных рамах, тихо и печально. Да где то еще скрывался монстр, укравший папку как раз в тот момент когда приезжий уже почти нашел средство избавления.

– "Неужели они знали?"– подумалось Сереге– "Они знали о том что вернулся, и о том что замышляю снова разрушит камень. Может мы и правда под колпаком. И Сивер тоже?"

Только теперь он обнаружил, что забыл в баре ружье, выскочил как есть, на легке. В доме, в который вбежал монстр, что т тихонько шебуршилось. Поскрипывали половицы.

– Зайти или не зайти? – спросил сам себя приезжий– ружья нет, но с другой стороне он вроде меня боится, может удастся уговорить отдать папку?

Медленно Серега двинулся к распахнутой настеж двери. Та висела на одной петле, и покачивалась, чуть поскрипывая. А черный провал двери зиял пустотой. На пороге был навален снег, под которым с трудом угадывались очертания дорогого ковра. Было абсолютно темно, только ветер пел свою тоскливую песню.

– "Фонарь бы"– подумал Сергей с досадой и сделал шаг вперед в темноту.

Половицы под ковром скрипнули, и нога скользнула по ледяному покрову.

Приезжий остановился, тщетно пытаясь привыкнуть к царящему вокруг мраку. В темноте что то шевельнулось и затихло.

– Эй– тихо сказал Серега во тьму – ты здесь?

Вообще было ужасным пренебрежением к опасности, идти вот так. Без оружия, через проклятую деревню. Но видно превращение в человека ослабили бдительность Сергея.

В соседней комнате зашевелилось, и раздался звон бьющегося стекла, что то тяжелое рухнуло на пол, взвизгнуло, так, что приезжий вздрогнул. И снова тишина, лишь поскрипывает выбитая оконная рама.

– "Надеюсь этот дом не из тех, из которых хозяева не успели вылезти во время бури?"– подумал приезжий. Испуганно оглядываясь по сторонам.

Впрочем видно было очень мало, если не сказать ничего. Снег лежал двадцатисантиметровым слоем над на полу и если и был здесь бывший хозяин этого уютного домика, то наверняка скрывался под снегом. Не наступить бы.

Серега медленно направился к комнате из которой последний раз слышался звон. Теперь там была тишина. Вблизи оказалось, что двери в комнату нет, она лежит под ногами припорошенная снегом. Две ржавые насквозь петли одиноко свисают с косяка, причем на одном из них гнилые остатки дерева. Видимо дверь попросту выломали. Кто выломал ясно, но кто здесь скрывался, и выжил ли? Какое теперь это имеет значение, дом все равно пуст, а внутри прячется только очередной перерожденец Черепихово.

Сергей замер в проеме, напряженно пытаясь хоть что ни будь увидеть. Почти полная темнота, хотя на противоположной двери стене повисло что то тяжелое, временами колыхающееся, наверное портьера или тяжелая штора. Оттуда били и слабые лучики света, от верхних зарниц.

Сергей переступил порог, гулко ударил ногой по лежащей двери.

Ничего не произошло. Ни шума не шороха, и слышно лишь Серегино учащенное дыхание.

Он сделал еще шаг, нащупал шероховатую стену рядом с собой и снова двинулся вперед. Темнота наседала со всех сторон, в ней кажешься мухой, надежно спеленатой черной вязкой паутиной. Да, тьма глушит даже шаги, и лишь тот, кто затаился в этой же комнате видит в ней хорошо, много лучше почти беспомощного человека.

Приезжий двигался вдоль стены, испуганно оборачиваясь, каждый раз, когда ему казалось, что кто то находится позади. Нет, тишина. Вот что люди иногда боятся так же как и тьму – тишина, тишина в которой не знаешь, не подкрадывается ли к тебе что то сзади. А тишина вкупе с тьмой – сочетание хуже некуда.

Он наконец добрался до портьеры, остановился и тут позади него, из тьмы родился грохочущий звук шагов, сопровождаемый дробным клацаньем когте, пробивавших снег до самых прогнивших досок пола. Сергей стремительно обернулся, и тут темнота вокруг взорвалась. В голове стукнуло, загудело, а перед глазам расплывались зеленые пятна, он вяло хватанул руками воздух, но кулак, только что мощно ударивший его в скулу ударил еще раз и Сергей развернувшись упал намертво вцепившись в портьеру. Та не выдержала и сорвалась с карниза открывая в комнату доступ вялому ночно-дневному свету.

В пяти километров от дома историк Леонид обстоятельно разговаривал с воеводой Сивером, а из леса на них ненавидяще пялились волки.

Сергей отупело упал на колючее нежное покрывало, а следом его погребла под собой тяжеленная пропитанная льдом портьера. И вовремя, потому что вылезший из угла монстр ударил ного– лапой по тому месту где должен был лежать приезжй. Но лапа запуталась в портьере и в результате не попала по телу. Серега одурманено выползал у стены. И пока змей ожесточенно драл когтями портьеру, смог кое как стать на ноги. Мир вокруг плыл, можно смутно было наблюдать черную фигуру возящуюся у окна. Серега встряхнул головой стараясь ее прочистить, скула горела и дергала.

– "Кулаком ударил!"– подумал он и чуть не рассмеялся, несмотря на абсурдность данного действия в такой момент.

Ударил кулаком, хотя в наличие такие когти, велика память человека, не сразу исчезает. Монстр наконец расправился с портьерой, не нашел там тела и гневно расшвырял ее кусочки в разные стороны, обернулся и слабенький свет на секунду озарил его лицо.

– Какая гадость– сказал приезжий громко и вслух, он надеялся что змей поймет и правильно истолкует его слова.

Да, помесь змея с волком это что то. На деформированном человеческом теле, вроде бы человеческой голове, растет густая бурая шерсть и топорщатся серые волчьи ухи. В шерсти гневно сверкают два оранжевых звериных глаза, а третий, во лбу мертв и темен без зрачков. Явно змеиный. Там где шерсти нет, есть чешуя, что выглядит особенно гадко, кажется что оборотня побил лишай, кожа чешуится и маленькие серые чешуйки падают вниз.

Оборотень нашарил наконец глазами Сергея и расхлебянив пасть, заорал.

Полный набор волчьих огромных клыков сверкнул в слабеньком уличном свет, а между ними болтался и дергался сероватый, словно покрытый налетом ядовитый клык с которого падали на язык быстрые капельки яда. Чудище снова взревело и сжало свои когтистые кулаки, двинулось на него дико сверкая желтыми глазищами, которые теперь вроде бы даже светились во мгле.

Серега кинул быстрый взгляд за спину. Прикидывал возможность бегства. Нет, не убежать никак, этот недозмей отрезал собой все пути к бегству.

Чудище ринулось вперед вопя как древние паровозы при выходе из туннеля, ноги к приезжего все еще были ватными, но он неимоверными усилиями умудрился увернулся, больно стукнулся затылком о стену, снова чуть не упал. Но мощный удар, что монстр целил в него, прошел мимо, инерция увлекла чудовище вперед и кулак его с хрустом влетел в стену.

– Ааарг! – выдал змей, хватаясь за правую лапу.

И тут Сергей кинулся снизу на него, ударил правой, и чуть не сломал руку, но тут же добавил левой. Монстр отодвинулся в сторону, и забыв про покалеченную лапу начал яростно махать когтями, пытаясь зацепить человека.

Серега еще пару раз ударил оборотня в живот, но тот был словно деревянный и кинулся к двери. Удар в лопатку настиг его тут же и опрокинул на ледяной пол.

Монстр подскочил и добавил еще ногой. Приезжий попытался подняться на четвереньки но был тут же опрокинут новым ударом и загнан в угол.

– "Да что я ему!"– проорал мысленно он-"Мяч что ли"

И в следующий раз стремительно вскочил на четыре конечно, и кинулся вбок, монстр попытался нагнать, но Сергей уже встал на ноги и прижался спиной к стене.

Монстр ударил, реакция у него была потрясающая, звериная. Вряд ли даже боксер тяжеловес, выстоял бы против этого зверя, Серега попытался защититься, но не смог, и получил удар в переносицу, от которого на секунду глаза залило оранжевой болью. Оборотень ударил еще и еще, но Сергей, ослепленный жуткой болью их даже не почувствовал. Но даже через оранжевый круги плавающие в глазах он увидел что на тошнотворно мерзкой роже чудовища плавает бессмысленная улыбка.

Следующий удар приезжий кое как отбил руками, хотя секунду казалось, что кости не выдержат этого и переломятся, и пока чудище замахивалось для нового, изо всех сил пнул в твердое волосатое брюхо.

– Ооох– выдохнул оборотень, а в брюхе на этот раз что то прогнулось.

А Сергей не давая тому передыху что было сил ударил всем весом в эту продолжающую блуждать ухмылку. Хрустнуло, руку пронзило острой болью, а в колеблющимся свете зарниц засверкал вылетая огромный беловатый волчьий клык.

Монстр отшатнулся на полметра, всего лишь отшатнулся, ведь в конечном итоге он весил почти вдвое больше Сергея, а из пасти потянулась желтоватая сукровица.

Кровь не текла, или эта желтая как глицерин гадость и была кровью этого змеемонстра?

– Ну– выдавил Сергей хрипло– каково?

Видимо монстру было неприятно, потому что теперь он по настоящему озверел.

Хотя впрочем озверел, про такого как то даже не подходит, он ведь и так зверь, впрочем и звери подвержены неконтролируемой ярости, сродня той, при которой африканский носорог вырывает своим костяным оружьем кусты и мелкие деревца.

Оборотень кинулся на Сергея и начал его мордовать без зазрения совести.

Монстр ревел, брызгал слюной, кулаки его стремительно работали, и только часть из них Сергей как мог принимал на руки. Так его не были никогда, это был какой то садизм и вскоре Сереге стало казаться, что он видит частицы жизни вылетающие из него при каждом ударе.

В избиваемой голове, зациклено крутились две оставшиеся мысли: Первая ведь он же меня убьет. вторая – снег идет.

Он сумел увернуться от последнего удара, скорей просто завалился на бок и услышал как оборотень снова попал в стену, взревел, но боли видно больше не чувствовал. Сергей нагнулся, прижав руки к груди, бить ими было все равно бесполезно, к тому же правая похоже вывихнута, а то и сломана. Он наклонился, поднырнул под очередной удар, чуть не упав кинулся вперед. Мысли в голове растворились, лишь странно медленно проплывал пред глазами снежный наст.

Мощно оттолкнувшись ногами Сергей боднул оборотня в сравнительно мягкий живот. Боднул мощно, не думая о том что может сломать шею. Ударил со всего веса, и хотя и весил гораздо меньше чем монстр, удар таки достиг своего.

Шея выдержала, в голове и так плавал туман, и ничего нового в ней не образовалась, а вот чудовище покачнулось, зашаталось И тут приезжий обхватив мохнатое туловище руками, обрушил такие его на снежный покров пола.

Мучительно медленно тяжелая масса начала заваливаться. Так падает столетний дуб, крепко вцепившийся толстыми корнями в землю.

Он заваливался-заваливался и наконец тяжело рухнул, и взвилась вокруг него тонкая снежная пыль.

– Аааааа– заорал оборотень неожиданно, а вместе с его диким воплем до Серегиных ушел дошел странный резкий звук. Словно прорвали кусок толстой грубой ткани.

Вой оборотня перешел в визг, а Сергей по прежнему сдавивший его руками увидел как изо пасти рта чудища хлестанул в потолок фонтан желтоватой, гадостно воняющей крови чудовища. Оборотень бился в судорогах, агонизирующе орал, огромная мохнатая лапа зацепила Сергея и отшвырнула словно пушинку к обледенелой стене. Чудовище яростно извивалось, но с каждой секунду судороги слабели, и теперь было видно, как из под шеи змея растекается гниловатая парящая лужа жидкости.

– Ииииии– провизжал монстр и захлебнулся. И затих, лишь слабеюще простучало по полу, то, что должно было быть хвостом народившегося змея.

Серега лежал под обледенелой стеной, от которой несло холодом и как ему казалось, умирал. Впрочем, иначе мало кому покажется, измордуй его так как Сергея. Внутри все горело, оба глаза заплывали но все таки самым омерзительным было именно то ощущение медленно закрадывающегося в организм холода, вытесняющего последние частицы жизни.

Холод, тьма, энтропия.

Пару слов о монстре, только что испустившего дух, в трех шагах от скрючившегося у стены Сергея. Оборотень стал жертвой собственной неосторожности.

Прячась в темной нише от идущего следом Сергея, бывший селянин уронил с ветхого стола огромное глубокое блюдо сделанное из хрусталя, очень кстати дорогое, гордость бывшей хозяйки этого дома, ныне лежащей окоченевшей на кухне.

Звон именно этого блюда слышал Серега пробираясь по холлу. Да блюдо разбилось, на три огромных куска, направив к небу образовавшиеся острые как кинжалы края. На эти то хрустальные ножи более тридцати сантиметров длиной и навалился всем своими немалым весом оборотень. Он напоролся не на один или два, а на все три острейших осколка, которые вошли ему в спину и шею. Сергею еще сильно повезло, что какой ни будь осколок не пробил тело мутанта насквозь и не поранил его самого. Что ж, следите за чистотой в доме.

Грохнула входная дверь и в прихожей затопали торопливые шаги. Показался колеблющийся, но такой яркий казалось свет керосинового фонаря. Изумленные голоса, затем в проеме комнате неожиданно появилось изумленное лицо Лапникова. В одной руке он крепко сжимал свою двустволку, а глаза шарили в поисках опасности.