Текст книги "Параллельная жизнь (СИ)"

Автор книги: Сергей Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

ГаБи заводит глаза в потолок, шевелит губами, что-то вычисляет.

– Как ни считай, меньше пяти-шести тысяч долларов в месяц не будет.

– Замечательно. Одна тысяча – твоя. Давно пора тебя на зарплату сажать. Я сначала думала из своих платить, но так даже лучше.

ГаБи покраснела.

– Пятьсот хватит. Я – студентка, мне хватит. Родители счастливы будут. Мне на обеды у них денег выпрашивать не придётся.

– Хорошо. Но как закончишь учиться, сразу станешь моим официальным менеджером по работе с фанатами.

– Лучше официальным руководителем фан-клуба с правом заниматься предпринимательской деятельностью.

– Как скажешь, – спорить нет смысла, что в лоб, что по лбу.

Возникает пауза. Я прокручиваю в голове все наши наполеоновские планы. Всё должно получится. Вот только… непонятки с агентством могут возникнуть. Ладно, до Нового года я всё равно занят по самые… мне сейчас по пояс будет, поэтому концертов для своих пока не будет. А заказы на подпись мне и СунОк может приносить, если что…

Возвращаюсь к реальности. Ой, что это? ГаБи опять порозовела, ёрзает, смущается.

– Ты чего?

– Ой, мне, наверное, пора?

Какое-то время размышляю над этим вопросом. Есть ещё одно дельце… и желание пошалить.

– Раздевайся, – негромко командую я. А потом снова наслаждаюсь зрелищем разгорающегося костра, в который превращается девушка. И так смущённая, не знает, куда деваться и что делать, и тут такая двусмысленная команда. Вслед за полыхающим жаром лицом загораются уши, шея… интересно было бы на спину посмотреть. Но хихикаю строго про себя.

Сначала подумывал разыграть девушку, объявив, что я – лесбиянка (ментально-то я действительно, лесбиян, ха-ха-ха!) и что она мне нравится. Но это, во-первых, слишком жестоко, а во-вторых, неизвестно куда может завести. Кручинюсь, – такой крутой розыгрыш пропадает, – и говорю:

– ГаБи, ты меня разочаровываешь, – не удержался немного поинтриговать, – Я-то думала, что если я прикажу тебе броситься под машину, ты ни на секунду не задумаешься. А ты такую простую просьбу выполнить не можешь.

ГаБи решительно берётся за низ футболки. Вношу уточнения, отбрасывая в сторону всю двусмысленность.

– Я не лесбиянка, если что, – вижу, с каким облегчением она выдыхает. И дело пошло веселее. Для неё. Для меня, не знаю, то ли разочарован, то ли рад.

– Трусики не снимай. Мне просто глянуть на тебя надо. Считай это кастингом.

Заставляю её покрутиться, поднять руки, подвигаться. Краснеть не перестала, но, как я замечаю, спина всё-таки не порозовела. Хм-м, может, стоило всё-таки разыграть её? Ржу, как конь, но про себя, наружу вырывается только слабенькая улыбка.

– Одевайся.

Впечатление интересное. Более взрослый вариант девочки на шаре. Узкие бёдра, но талия всё-таки просматривается. Грудь маленькая, у меня и то чуть-чуть больше. В общем, ничего. Могло быть и хуже, я в Корее всё-таки.

В голове формируется спецкомплекс упражнений для неё. И следующие полчаса гоняю девушку, заставляю разучивать, сама показываю.

– У тебя есть возможность по утрам бегать? Может, парк рядом какой-нибудь есть?

– Стадион рядом есть. Можно абонемент купить недорого.

– Действуй, – величественно соглашаюсь я, – а теперь смотри, что будешь делать после разминки и ещё вечером.

И загоняю её к балетному станку, которого нет. Его роль исполняет спинка стула.

– Сначала стойка, смотри на меня внимательно, – свожу лопатки друг к другу, максимально втягиваю живот, прогибаю спину, грудь вперёд. Классическая постановка осанки в балете, художественной гимнастике и танцах. При этом я непроизвольно начинаю выписывать руками всякие фигуры.

У ГаБи отвисает челюсть, из глаз чуть не искрами брызжет восхищение. Пытается меня скопировать.

– Нет-нет, – смеюсь, – руками играть не надо. Это я так, просто не могу удержаться. Главное напрягись изо всех сил, замри и держи стойку. Живот максимально втянуть и зафиксировать! Спину прогнуть и держать…

Отпускаю её через десять минут после жалоб, что спинные мышцы сводит.

– Неизбежные издержки, – философски замечаю я, – через месяц тонус повысится, и такую спину будешь держать всегда.

– Как ты?

– Как я. Ну, всё, выметайся. Мне поработать надо.

Когда провожал её, вспомнил кое-что.

– О, ГаБи, скажи тем ребятам из чата, что они удостоены великой награды. Возможностью поцеловать мне руку. Денежная премия это как-то пошло.

Похихикали напоследок и окрылённая ГаБи ускакала. А я пошёл ковыряться с песнями. Пока суть да дело, родилась мыслишка, как расцветить пару песенок, что перевели с корейского на японский в агентстве.

12 октября. Агентство FAN.

10 часов утра.

Как там в анекдоте? «На работу, на работу!», – радостно кричал мужик утром в понедельник после выходных, проведённых с женой-нимфоманкой. Вот и я так же. Депрессия благополучно завершилась вчера, вместе с неприятными женскими делами. Сегодня воскресенье, но для меня понедельник. А раз для меня, то и для всех. Ибо нечего тут. Если я, Продюсер Великий и Ужасный, сказал, что воскресенье начинается в понедельник, значит, так оно и есть.

Закончили шлифовать две новые песни СонЁн и одну для ИнЧжон. Теперь записываем, вернее, пытаемся третий раз записать, итоговый, устраивающий меня вариант.

– Сонбе, – говорю СонЁн, – помнишь, что я тебе говорила про «Сайонару». Теперь тебе надо сделать похожее. Только сейчас не грустить надо, а наоборот. Вспомни, что-нибудь весёлое, можно из детства. Когда тебя что-то развеселило или у самой было настроение пошалить или как-то нашкодничать. А родители ловили тебя, якобы очень строго ругали, и ты в ответ только хихикала. Было такое?

СонЁн на минутку задумывается, потом её лицо озаряется улыбкой. Есть контакт! Пошла запись… вот теперь замечательно! Поймали мы волну.

Дальше пошло легче. ИнЧжон, глядя на нас, сама сообразила, что делать. И целых три песни мы довели до финала.

Приходим на обед в общежитие с чувством исполненного долга. С шумом появляются БоРам и остальные. На какое-то шоу их директор запрягал. Пока девчонки разбираются с обедом от моей мамы, БоРам повисает на мне.

– ЮнМи, ты уже написала мне новую песню?

– Нет, – привычными отработанными движениями отпихиваю эту мелочь.

– А почему-у? – заглядывает в лицо умильными глазками.

– А что мне за это будет? – отвечаю взглядом с прищуром. С таким, коммерческим, я бы сказал. Вроде как часть формулы: «Я – тебе» есть, а где «Ты – мне»?

– Всё, что хочешь, – с готовностью рапортует БоРам.

– О-о-о-у, – я гляжу на неё настолько оценивающим хозяйским взглядом, что она, – о, вы не поверите, – БоРам неожиданно смущается. Остальные девочки замолкают и настораживаются.

– БоРам, это очень сильное заявление, – продолжаю смотреть с прищуром, – Отвечаешь за свои слова?

Секунду помешкав, БоРам энергично кивает.

– Во-первых, – делаю маленькую паузу для надёжности, – с этого момента, – опять пауза, – обращаешься ко мне «Ваше высочество».

БоРам округляет глаза, девочки вокруг немеют от моей наглости.

– Всегда хотела почувствовать себя принцессой, – объясняю всем.

– Но это мелочи. Самое страшное для тебя во-вторых, – опять делаю паузу, драматическую.

– Ты сейчас… подойдёшь к холодильнику… – вижу, как БоРам напрягается, – достанешь свои сосиски…

Лицо БоРам делается несчастным.

– Достанешь свои сосиски. Все сосиски, – страшным голосом нагнетаю я, – Все! Всю свою нычку! И все их сваришь!

БоРам замирает, как и все вокруг. Правильно, самое страшное впереди.

– Я возьму себе штуки три, – продолжаю уже обычным голосом, – Остальные отдадим девочкам. Но!

Последнее слово почти выкрикиваю. БоРам вздрагивает. А я, делая страшные глаза, зловеще шиплю:

– Ты… не съешь ни одной. Только будешь смотреть, как мы их едим…

Личико БоРам становится, как у маленькой девочки, которая с радостным предвкушением разворачивает красивую обёртку самой лакомой конфеты, а там вдруг оказывается кусок глины.

– Нет! Это слишком жестоко, я не могу на это смотреть! Ы-ы-ы-ы! – СонЁн с каким-то кобылиным ржанием выскакивает из кухни. За ней, корчась от смеха, выползает КюРи. Остальных валит просто на месте. Я, единственный, остаюсь спокойным.

– Вот тогда, любезная моя БоРам, я поверю, что ты настроена серьёзно.

– Вперёд, БоРам! – величественно указываю ей на холодильник, – И пусть тебя ведёт моя железная непреклонная воля.

БоРам, двигаясь, как замороженная, направляется к холодильнику. Откуда-то из-под длинного стола раздаётся полузадушенный всхлип. Это кто? За столом корчатся ИнЧжон и ХёМин, СонЁн и КюРи вышли. Ага, это ДжиХён.

Когда несчастная БоРам раскладывает сосиски по тарелкам, под моим строгим взглядом обойдя свою, СонЁн и КюРи с покрасневшими глазами и непроизвольно подёргивающимися губами возвращаются. ДжиХён кое-как со стонами выползает из-под стола.

Обед БоРам попыталась нам испортить. Сама того не желая, конечно. Она время от времени поглядывала на девчонок такими затравленными и несчастными глазами, что куда там коту Шрека.

– БоРам, хочешь… – начала было сердобольная СонЁн.

– Нет!!! Это испытание! Она должна его пройти, – прерываю я, – БоРам, если не прекратишь так смотреть на нас, подвергну тебя ещё более жестокой проверке. Ты поняла?

– Да, ЮнМи… – прошелестел голосок БоРам.

– ЮнМи? – строго гляжу на неё.

– Да, моя принцесса… – поправляется БоРам. То-то же…

Добиваю сосиски, оглядываю остальных девчонок таким же хозяйским взглядом, каким одаривал БоРам. Девочки по очереди опускают глазки, некоторые ёжатся. Про себя ухмыляюсь, что-то почувствовали? Правильно чувствуете, правильно. Скоро я и вас «а-ха-ха-ха!», кх-кх-кх…

Конец двенадцатой жизни.

Жизнь тринадцатая. Параллельная

14 октября. Агентство FAN.

15 часов.

А потом позвонил бегемот.

ЮСон позвонил, когда я с девчонками отрабатывал визитную карточку «Me Too». Давно заметил некоторые особенности танцевального к-попа. Основной упор делается на мелкие движения, часто руками. У русских и европейцев, само собой, и американцев тоже манера совсем другая. Размашистые длинные движения, часто с фиксацией в предельной точке. Характерно для всех видов танца, от балета до фигурного катания.

Я решился сделать ставку на некий симбиоз. «Банни стайл» уже был шагом в эту сторону, но робким и осторожным. «Me Too» делает скачок туда же. Я ввёл пару моментов с высокими махами ногой, похожими на канкан. Только французскому канкану до нас далеко будет. Мой идеал в этом смысле – русский классический балет. Самая лучшая французская канканёрша на любом выступлении рядом с балеринами и гимнастками будет выглядеть бледно. Они больше задором берут, чем чистотой движений. Кое-что взял из русской художественной гимнастики. Русские гимнастки могут слепить на ту же музыку нечто совершенно другое (https://youtu.be/IGADh4GFWIA).

Но шансы рождения настоящего шедевра намного выше, если не сковывать себя никакими рамками. Рамки кей-попа? Долой! Широкий, но стандартный набор художественной гимнастики и классического балета? Включим, но ограничиваться не будем.

Кто сказал, что будет легко? Плохо вписывается гимнастика в «Me Too». Наша визитка как раз хороша для кей-попа. Но кое-что удалось сделать, в конце концов, гимнастика это не только высокие стойки. Ногу можно поднять и согнутую в колене, и тогда движение становится короче и укладывается в резкий короткий ритм. А ещё есть индийская и ближневосточная манеры с их волнообразными движениями всем телом.

Если кто думает, что хореографом быть легко, пусть идёт лесными дорогами в дальние дали. Сначала приходится выстраивать отношения с штатной специалисткой. Корневая тема всех взаимоотношений в Корее, кто главный. Кое-как удалось втолковать принцип: главный – я, но вы, сонбе, лучше разбираетесь в этой кухне. Я говорю, куда ехать, а рулите вы.

Это прелюдия, дальше начинаются производственные сложности. Полной синхронности от всех участниц при таких разных кондициях добиться сразу от всех невозможно. Особенно БоРам выпадает из ряда со своей миниатюрностью. И я сразу понимаю, – вот такой я молодец, – что в синхронизируемые пары надо ставить девчонок со сходными, а лучше, идентичными ТТХ. Рост и вес должны совпадать. В первую очередь рост. Таких пар получилось две. ДжиХён и ХёМин, с идеальным совпадением при росте 167 см и весе в 43 кг. К ним можно подключить ИнЧжон с её ростом в 168 см. Небольшая разница. И СонЁн с КюРи, рост обеих 163 см, но СонЁн на пару килограмм тяжелее. 46 кг против 44 кг у КюРи.

Сначала бился с парой ДжиХён – ХёМин. Не получался идеально синхронный высокий мах ногой. Хоть тресни. Девочки в один голос твердят, что обе идеально попадают в ритм. Да я и сам это вижу. Откуда разнобой? Хоть небольшой, но заметный. Внимательно, покадрово и крупным планом смотрю видеозапись вместе с ними. Вот оно!

– Ага, девочки, я поняла. Ты, ДжиХён, поднимаешь ногу чуточку выше, движение получается чуточку длиннее и дольше, вот синхронность и нарушается.

– Мне поднимать ногу чуть ниже? – озабоченно спрашивает ДжиХён.

– А ты по максимуму ногу тянешь?

ДжиХён подтверждает.

– И ты, ХёМин? – опять подтверждение.

Задумываюсь. Смотрю на хореографа, та пожимает плечами. Или реально не знает, что делать или проверяет меня, как я выкручусь.

Поднять ногу на несколько сантиметров ниже возможного крайне затруднительно. Попробуйте намеренно укоротить шаг при энергичном беге. Не вариант. Но решение нахожу.

– ДжиХён, отныне упражнения на растяжку делаешь без фанатизма. Шпагат, остальное можешь тянуть, как раньше. А ты, ХёМин, прямо сейчас на растяжку. Тебе срочно надо углубить шпагат на несколько сантиметров.

– Она вообще его до конца делать не может, – заметила ДжиХён.

– В этом всё и дело. ДжиХён, займись ей. Через полчаса на повтор, – вдогонку кричу, – Не перестарайтесь! А то потом тебе, ДжиХён, придётся её догонять.

Вот такой компот я и варил, когда позвонил бегемот, то есть, директор ЮСон.

– ЮнМи, зайди ко мне.

– Хорошо, ЮСон, сейчас буду.

Не, а что? Сколько можно его поправлять? Хочет по имени, не формально? Да будет так. В ответ в трубке что-то квакает, я сразу отключаюсь от греха подальше. Смотрю на замерших коронок.

– Не знаю, на сколько меня отвлекают. Над связками на второй минуте поработайте. Там, где на вертикальный шпагат выходите.

С некоторых пор формирую в голове своего рода охранную систему. Срабатывать должна при малейших намёках на манипуляцию или попытку наступить на мою любимую ногу. А они у меня обе любимые. Происшествие с БоРам как раз результат реакции на попытку запрячь меня. Не в мою телегу запрячь. Да не вопрос, БоРам! Хочешь на мне прокатиться? Милости просим! Только заплати по счётчику, а счётчик я накручу, будь уверена.

Пацак, который директор ЮСон, из глаз прямо молнии мечет. И начинает с места в карьер:

– ЮнМи, ты что себе позволяешь?

– Что случилось, ЮСон? – мой невинный контрвопрос загоняет пацака в ступор, – Вы предложили неформальный стиль общения, я пошла вам навстречу. Что не так? Или вы по другому поводу шумите?

Всё-таки не могу говорить «ты», непроизвольно на «вы» сбиваюсь. Так что пусть ценит, глупый пацак. Глупый пацак демонстрирует лицом гамму ярких чувств, потом сдувается.

– Ну, хорошо, э-э-э… госпожа ЮнМи. Как у нас дела с подготовкой и что там с армией?

– Две новые песни СонЁн и «Lemon» ИнЧжон закончили и записали готовый вариант. Новую версию «Банни стайл» тоже можно считать готовой. Можно пошлифовать мелочи, которые публика в своей массе не заметит, а можно и так выпустить. Визитка «Me Too» готова процентов на семьдесят.

– Что с остальными корейско-японскими песнями?

– Ещё две готовы для разучивания СонЁн. Ещё пару готовлю для СонЁн, с бэк-вокалом БоРам и КюРи.

– Кхе, что за новости? Чего ты там придумала?

– Ничего необычного. Для этих песен нужен голос более широкого диапазона, чем у СонЁн.

– А что, у БоРам или КюРи более широкий диапазон, – скептически спросил ЮСон.

– Заметно уже. Но у них голоса более низкие, и в целом, втроём они захватывают четыре с половиной октавы. Очень сильная комбинация получается.

– И остаётся ещё две песни…

– С ними пока не работала. То есть, слова подправила, но музыку и аранжировку не ставила. Если не успею, можно и так пустить.

– Да, в общей куче пройдёт.

– Дело не только в этом. Мне самой интересно, что японцы охотнее съедят. Полностью мою кухню или кто-то способен угодить им лучше.

– Отдай одну из них ИнЧжон.

Я на секунду задумался. Прокатит? Да вроде нет препятствий. Что-то пацак напряжённо на меня смотрит. И старается виду не подать. Чего это он?

– Да, одну из них ИнЧжон потянет.

– А вторую? – ЮСон спросил после явного вздоха облегчения.

Меня пробило. Пацак ИнЧжон продвигает! Догадка нуждается в проверке, но мысль интересная. Ну, очень интересная!

– Вторую из последней пары надо БоРам отдать. Справится. Как раз она спокойнее, чем другие. И на СонЁн нагрузка поменьше. А то я побаиваюсь за неё, – это уже я БоРам продвигаю. А что, сосисками она меня кормит исправно.

– Ук. А ДжиХён, ХёМин? Может не БоРам, а кому-то из них?

– Тогда ХёМин, но лучше БоРам не трогать. А ХёМин отдать ту пару с бэк-вокалом БоРам и КюРи. Диапазон сохранится, у ХёМин высокий голос. И нагрузка на девочек будет более равномерной.

– Хорошо, – ЮСон решительно опускает ладонь на стол. Потом берётся за телефон и вызывает КиХо. Указания надо спустить вниз, стаффу.

– Что там с армией… госпожа… ЮнМи, – чуть не морщится, когда говорит мне «госпожа».

– Завтра еду в часть, господин директор. Постараюсь сразу вырваться, но не знаю, как получится. А следующая неделя точно выпадает, я во Франции буду.

Нахмурившийся директор замолкает. Потом приходит КиХо, получает развёрнутый и только что обсужденный план работы и уходит. Я сижу, хотя ЮСон слегка удивлённо на меня посматривает.

– Что-нибудь ещё, ЮнМи… э-э-э, госпожа ЮнМи?

– Надо связаться с нашими японскими партнёрами. Полагаю, лучше всего с «Sony music». Мне нужно выйти на контакт с Амуро, японской звездой. Свой проект хочу завязать на неё. Для начала получить согласие, затем буду обсуждать с ней детали. Возможно, ей придётся приехать в Корею. Или мы добьём наше шоу во время турне. Так даже лучше. Можно устроить шоу из подготовки шоу.

– Это достаточно сложно сделать, – после паузы замечает ЮСон, – Нет, связаться проблем не будет. Но она человек занятой, ты будешь занята, трудно будет согласовать время.

– На то вы и менеджеры, – пожимаю плечами, – Во время турне надо определить временные точки, когда я обязана быть с вами. На концерте или шоу. Остальное время – моё. Из него Амуро вычеркнет те промежутки, когда она занята. Оставшееся время мы работаем до результата. Закончим раньше, попаду в ваше распоряжение.

– Что за шоу? – ЮСон прямо светится любопытством.

– Да всё, как всегда. Песня, возможно парой споём. Ролик будет.

– Рекламу в ролик можно вставить, – с энтузиазмом добавляет ЮСон.

– Конечно, господин директор. Я знаю, – я изображаю самую сладенькую улыбку, на которую способен. С изрядной долей яда. Забылся ЮСончик, забылся. Реклама там будет. Но это будет только МОЯ реклама. В МОЙ карман. И в карман моих партнёров, разумеется. Среди которых родное агентство не числится.

ЮСон кривится.

– Жадная ты, ЮнМи…

Молчу, жду…

– …госпожа ЮнМи.

– Вовсе нет, господин директор. Была бы жадной, не отдавала бы вам семьдесят процентов. Кстати о жадности, мой рекламный контракт тоже надо пересмотреть.

ЮСон кривится ещё больше… и начинается битва…

Выхожу минут через сорок, пошатываясь. Охренеть! До чего же люди есть, настолько до чужого добра охочие! Вырвал вместо пятнадцати процентов по контракту ещё с СанХёном сорок. Мог, чувствовал, что могу, вырвать сорок пять. Но сил уже нет. Гнусный жадный пацак!

– Ржавый якорь от затонувшего «Титаника» тебе в ж… и обратно вместе с тобой к «Титанику» тентаклеобразным кальмарам на закуску и сексуальное утешение! – и как-то легче становится. Стал понимать менталитет русских моряков. Если тяжело стало, заверни ругательство покруче, сразу станет веселее.

Одна радость, есть подарок для БоРам. И не только для неё. Захожу в зал и объявляю.

– Теперь я высочество не только для БоРам. ХёМин, ты тоже будешь с песней. Даже с двумя. С подпевкой БоРам и КюРи.

– Не поняла, – трясёт головой БоРам, – я только на бэк-вокале?

– Нет, – ласково говорю я, – у тебя отдельная песня, плюс бэк-вокал у ХёМин.

– Тебе, ИнЧжон, директор тоже песню пробил. Я не стала возражать, ты потянешь. Так что, СонЁн-сонбе, тебе легче будет.

– О, наше высочество! – завопила БоРам. Ласково и покровительственно улыбаюсь всем. Потом успокаиваю.

– СонЁн опять заработает больше всех. Но так карта легла. У неё голос для Японии самый выигрышный, грех не воспользоваться. По-хорошему, ей вообще всё надо петь, но одной тяжело всё вытаскивать. Ты, ДжиХён, меньше всех загружена, но что-нибудь придумаем. Или на рекламе своё возьмёшь.

А потом скопировал американских деятелей бизнеса и не только. Раздал указания, кому что учить и делать, громко хлопнул в ладоши и напутствовал:

– Всем всё понятно?! Тогда по местам и за работу!

13 октября. Штаб головной части 2-ой дивизии КМП.

Часть, к которой приписана Пак ЮнМи. 10 часов утра.

Сижу в штабе части. Первый раз в кабинете начштаба дивизии. Он у нас в звании полковника, рядом его зам, подполковник. Ещё один подполковник с помощником майором из штаба корпуса. Мой куратор от корпуса морской пехоты. Удостоился чести иметь личного куратора из старших офицеров. Ещё один подполковник – организатор делегации. Все сидим вокруг длинного стола, примыкающего к главному, за которым сидит начальник штаба. Видимо, военная и гражданская бюрократия во всём мире устроена одинаково. И правильно, зачем изобретать велосипед.

Вчера в агентстве потрудились по-стахановски. Вчерне можно считать, что к турне мы готовы. Недоделки можно устранить прямо во время турне. Конечно, если время дадут. А то устроят организаторы тотальный режим непрерывной эксплуатации с утра до вечера. Как в прошлый раз, ни вздохнуть, ни…

Между делом попробовал на прочность свой голос. Пока нет, до предельных нагрузок далеко не доходил. Осторожность прежде всего. За край уже опробованных возможностей не выходил, но чувствую, могу шагнуть за них достаточно далеко.

Держусь спокойно, но колокольчик в голове позвякивает. Человек в погонах себе не принадлежит. И у командиров всегда есть соблазн затребовать несусветного. Друзья, служившие в армии в прежней жизни, щедро делились подобными историями. В таких ситуациях, наверное, срабатывает психология лени. Любой начальник или командир испытывает соблазн всё спихнуть на подчинённого. И плохие командиры, которые, к сожалению, как тараканы могут завестись везде, легко этому соблазну поддаются. Выглядит примерно так: офицер, например, ставит задачу солдату отремонтировать освещение. На вопрос, где взять инструменты, даётся ответ: «Ну, возьми где-нибудь». Такой же ответ даётся на второй вопрос, где взять исправные лампы и выключатели вместо вышедших из строя: «Найди где-нибудь, прояви солдатскую смекалку». Неисполнение пусть дурацкого, но приказа, карается. А я, между прочим, служу в режиме военного времени. По закону меня и пристрелить могут на месте.

Понятно, что реально ничего такого не должно случиться. Но кто их маму этих военных знает? Запомнилась одна фраза из реалий российской армии: «В военное время косинус альфа запросто может равняться четырём». М-да…

Запевает, пардон, начинает подполковник-организатор.

– Госпожа сангса, мы знаем, что у вас есть сертификат с очень высоким баллом по французскому языку. Но желательно провести дополнительное тестирование с привлечением носителя языка.

Пока думаю, а где они его возьмут, язык, который на этот раз мне не враг, выдал сам:

– Пуркуа па? Трэ бьен… – и с начала и дальше говорю по-французски, – Си ву трувэ ён франсе, пуркуа па?

Ответ выдал машинально, сразу опомнился и кратко перевёл:

– Хорошо. Если найдёте француза, почему нет?

Впечатлил. Офицеры переглядываются, организатор продолжает:

– Чтобы вы выглядели достойным представителем корейской армии, вам нужно пройти интенсивный курс огневой, тактической, физической и строевой подготовки.

Предупреждающий колокольчик в голове загудел прямо набатом. Мило улыбаюсь, но внутри спешно возвожу оборонительные рубежи.

– Сомневаюсь, что такое возможно в приемлемое время и с удовлетворительными результатами. Чтобы довести мою военную подготовку до уровня, соответствующего моему званию, требуется полгода экстремально интенсивных занятий. А лучше год.

Офицеры переглядываются. В дело вступает начштаба.

– Госпожа сангса, мы знаем, что физическая подготовка у вас уже на хорошем уровне. И у вас профессионально отличная координация. Вы танцовщица. Поэтому и со строевой проблем не должно быть…

Вклиниваюсь в паузу.

– Моя физическая подготовка, вполне возможно, вас даже приятно удивит. Но есть ограничения, турник, канат или брусья для меня абсолютно противопоказаны. Пальцы огрубеют и покроются мозолями, а это для пианистки абсолютно не допустимо. То же самое касается и тактической подготовки.

Начштаба глядит на своего зама, тот что-то выводит в блокноте.

– Мы знаем, что вы умело обращаетесь с ножами, – это организатор говорит. Ага, да это вся Корея знает, и не только она.

– Это довольно редкий элемент боевой подготовки спецподразделений. Значит, уже этому вас учить не надо…

– Надо! – неожиданно для себя воодушевляюсь, – О ножевом бое не имею никакого представления…

– А хотите? – организатор светится улыбкой змея-искусителя.

– Хочу, – отвечаю не подумав. Но когда позже обдумал, тоже и не решил, правильно ли поступил. Оно бы и ни к чему, но очень хочется.

Разговор закруглил, попытался закруглить, начштаба.

– Итак, госпожа сангса, с сегодняшнего дня начинаем вашу подготовку и до самого отлёта в Париж…

– Только три дня, – уточняю я, – только три дня могу выделить. Иначе турне в Японию окажется под угрозой срыва. Я не только участница группы «Корона», но и продюсер всего проекта целиком.

Опять все переглядываются. Да, вот так! Со мной трудно, а думаете, мне легко? В итоге меня убалтывают считай на пять дней, считая текущий и канун отбытия делегации из Кореи. Разрыв будет в два дня. Должно хватить.

И за меня взялись… угадайте с одного раза, кого мне поставили непосредственным инструктором? Конечно, мажора. Объявляет об этом нам женщина с капитанскими погонами с фамилией Мун. Объясняет процесс обучения, пряча хитрую улыбочку.

– Госпожа сангса, в случае неверного исполнения приказа, ефрейтор Ким будет отжиматься до тех пор, пока вы не достигнете удовлетворительного результата.

Поворачиваюсь к ЧжуВону, и на моё лицо сама собой выползает садисткая улыбочка. Писец тебе, котёнок! Мажор, назначенный на роль жертвенного котёнка, бросает в ответ многообещающий хмурый взгляд.

Когда майор на минутку отвлекается, успеваем полюбезничать.

– Только попробуй… – пацак украдкой показывает увесистый кулак.

– Готовься к мучительной смерти, мясо, – нежно улыбаюсь экс-«жениху».

Тесты на физподготовку я сдал.

(Подробности желающие могут прочесть здесь: http://samlib.ru/h/helgers/korona2.shtml , начиная с гл. 12. Мне нравится, моя Агдан во многом срисована оттуда. Армейские реалии лучше не обрисую, поэтому читайте и наслаждайтесь. А я, в какой-то мере, буду опираться на описанное там).

По-настоящему смог оценить подготовку айдолов. В этом смысле я ничем не превосхожу остальных, и если выдержал тесты морпехов, то это показатель. Причём в беге, хоть чуть-чуть, но обошёл пацака. Теперь, правда, ноги побаливают, всё-таки по-настоящему давно не бегал. Больше на тренажёрах догоняюсь в последнее время. Вечером, после ужина от меня отстают. От нас с ЧжуВоном отстают.

Гуляем, потихоньку дрейфуем к спортплощадке. Пацак настроен мирно. На самом деле ни разу его не подвёл. Не пришлось ему отжиматься или приседать из-за меня. Ничего, еще не вечер.

– Не ожидал от тебя такой прыти, – замечает ЧжуВон. Это он по поводу того, что я его обогнал на последних метрах. И на стометровке и трёхкилометровой дистанции.

– На самом деле ты меня чуть не уморил на кроссе. Со старта какой-то невозможный темп взял. Еле угналась. Потом просто отсиживалась за твоей спиной. Ты, может, не знаешь, но за кем-то бежать всегда легче, чем первому.

ЧжуВон прищуривается.

– Да, – подтверждаю я, – бежала бы одна, результат был бы хуже.

– Выходит, ты мне опять должна?

С наслаждением показываю кукиш. Обломишься, пацак!

– Нет, это ты мне должен. Тебя за весь день ни разу из-за меня не наказали. Будь на моём месте твоя разлюбезная ЮЧжин, ты бы уже в реанимации лежал от переутомления.

Что, съел? Пацака аж перекашивает при одном упоминании его самой верной поклонницы. Он хмурится и подыскивает аргументы. А вот не дам ему такой возможности. Очень хитрый тип, может и найти, что ответить.

– А не объяснишь ли мне, чего это вдруг твоя семья на попятную пошла? Какая муха их укусила, почему они вдруг объявили, что мы не жених и невеста?

– А что, жалеешь?

Мне не надо изображать реакцию, лицо само делается таким, будто я откусил изрядный кусок лимона. Вместе с кожурой. Пацак разочарованно кривит челюсть.

– Чусан-пурида! Причина очевидная, с тобой очень беспокойно. Никто не знает, что ты выкинешь в следующую минуту. Брать тебя в семью, всё равно, что на вулкане дом строить.

Мы подходим к спортивным сооружениям, останавливаемся рядом с двойным, под разный рост, турником.

– Я во Францию еду, – нейтрально начинаю я, – Найду там себе какого-нибудь барона или маркиза. Знаешь, какие там древние аристократические фамилии есть? Это тебе не корейские чеболи, которым всего два-три поколения. История европейских аристократических родов исчисляется веками. Некоторых, возможно, тысячелетиями.

Про себя хихикаю, на его лицо даже не смотрю. И так знаю, какое оно. Он не откусил лимон, как я минуту назад. Он его целиком жуёт. Плачет, но жуёт, ха-ха-ха…

– Ты, кстати, кое-что обещала мне рассказать, – пацак находит возможность соскочить с темы, – Помнишь, сказала, что не телефонный разговор…

Быстро прокручиваю в памяти последние события. Что я ему там говорил? Ах, да!

– Обещала – рассказываю. Я сумела договориться с ЮСоном мирно. Мы переписали наш контракт. Теперь он заканчивается этим годом. С 1 января будущего года я абсолютно свободный человек.

Пару минут ЧжуВон переваривает новость.

– Холь! – прорывается из него, – Слушай, тогда мы с тобой запросто можем организовать агентство.

Смотрю на него с изрядной долей скепсиса. Указываю на очевидный факт:

– Ты в армии, – дальше пришлось объяснять элементарное, вижу, что не понимает, – Мне всё равно нужен кто-то. Иначе меня те же военные под себя подомнут, так что не вздохнёшь. За пять месяцев, что ты дослуживаешь, они от меня и косточек не оставят.