Текст книги "Двенадцатый космонавт"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Самыми сложными являются экзамены по реальной работе на тренажерах космических аппаратов. Эти экзамены, по существу, подводят итог непосредственной подготовки к полету и составляют выпускной этап в космической академии».

Вот на этом комплексном выпускном экзамене в сентябре 1968 года, – последнем рубиконе перед предстоящим космическом рейсом, – Георгия Берегового едва не срезали…

Неожиданно при сдаче экзамена Георгий Береговой – основной кандидат на предстоящий полет – получил общую оценку только «удовлетворительно», а его дублеры Б.Волынов и В.Шаталов – «хорошо» и «отлично» соответственно.

Каманин подробно проанализировал происшедшее в своем дневнике:

«Вчера Мишин с явным удовольствием сказал мне: «Мы вашему первому кандидату «тройку» вчера поставили…» Говоря так, он имел в виду полковника Берегового – первого кандидата для полета на «Союзе». Генерал Кузнецов опять допустил грубейшую ошибку в подготовке космонавтов: в то время, когда я был в отпуске, он решил организовать для Берегового, Волынова и Шаталова зачетный «суточный полет» на тренажере. Тренажер был недостаточно хорошо подготовлен, программу «полета» на нем не освоили ни космонавты, ни сами руководители тренировки. Ошибки тренажера, руководителей тренировки и тренируемых дали в сумме только удовлетворительный результат при оценке подготовленности Берегового. Вторым проверялся Волынов – он получил «хорошо». Проверявшийся третьим Шаталов учел опыт Берегового и Волынова и получил отличную оценку. Береговой, бесспорно, лучший кандидат на полет, но плохая организация тренировки привела к печальному для него результату. Генералу Кузнецову даже не пришла в голову мысль о том, чтобы перед зачетной тренировкой рассмотреть со специалистами всю программу «полета» на тренажере или хотя бы не проверять Берегового первым. Мишин и его представители уже два года пытаются доказать, что лучшим кандидатом для полета на «Союзе» является Феоктистов, и любой промах наших (военных) космонавтов они используют как свидетельство своей правоты».

Генерал Каманин вызвал к себе Георгия Берегового и долго беседовал с ним о состоявшейся комплексной тренировке с отрицательным результатом. Николай Петрович пришел к выводу, что полковник Береговой правильно оценивает ошибки, допущенные им при комплексной тренировке на тренажере «Волга», и сознает, что всего лишь удовлетворительная оценка его знаний может повредить ему как первому кандидату на очередной космический полет, вызвав у руководства сомнения в возможности успешного выполнения предстоящего полета. Каманин морально был на стороне Георгия Тимофеевича. Но одновременно он, изучив конкретные материалы прошедшей тренировки и побеседовав с врачами, инженерами и методистами, пришел к выводу, что у Георгия Берегового имеются недостатки внимания, памяти и логики мышления. Каманин решает 24 сентября еще раз проверить Берегового на комплексной тренировке, а 27 сентября устроить всем космонавтам окончательный экзамен по готовности к полету. «Если и в этих двух ответственных проверках Береговой допустит ошибки, – решил генерал Каманин, – то придется, по-видимому, пересмотреть наше решение о назначении его в полет».

Конечно, с оценкой «удовлетворительно» за комплексную тренировку лететь в космос Георгию Береговому никто бы не позволил. По требованию генерала Каманина 24 сентября была проведена повторная тренировка. Но и на ней Георгий Тимофеевич получил только оценку «хорошо» – да и то с натяжкой, а оба его дублера – твердые оценки «отлично».

Моральное и психологическое состояние Георгия Берегового после прошедших тренировок начинает серьезно беспокоить Николая Петровича Каманина. Но он понимает, что Береговой на тренировке 24 сентября мог просто переволноваться. И он решает только после экзаменов 27 сентября и медицинского обследования 3-5 октября основательно подумать, кого же из космонавтов – Бориса Волынова, Владимира Шаталова или все-таки Георгия Берегового – назначить первым кандидатом в полет на космическом корабле «Союз-3».

Тем временем слухи о том, что Берегового «зарезали» на экзамене и поэтому он уже не рассматривается как основной кандидат для полета на «Союзе-3» стремительно распространяются среди всех, кто имеет хоть какое-то отношение к предстоящему космическому рейсу. 26 сентября на прием к генералу Каманину приходит писатель Евгений Иванович Рябчиков. Рябчиков являлся автором сценария кинофильма о космонавте Георгии Береговом. Съемки фильма подходили к концу, и Евгения Ивановича беспокоили намеки некоторых товарищей из Центра подготовки космонавтов на то, что Береговой не полетит в космос. Для Рябчикова это означало бы, что авторский коллектив, полгода проработавший над съемками фильма, трудился впустую. Каманин совершенно откровенно рассказал Рябчикову о своих сомнениях в кандидатуре Берегового и о том, что судьба Георгия Тимофеевича как космонавта, возможно, будет решена завтра на экзаменах. Писатель Рябчиков не менее откровенно рассказал Н.П.Каманину о том, что еще год назад – при первых встречах с Георгием Береговым – ему пришлось выслушать сомнения самого Берегового в том, что его допустят в космический полет: «Начальник ЦПК генерал Н.Ф.Кузнецов и космонавты из первого, «гагаринского» космического отряда настроены против моего полета».

27 сентября состоялась последняя тренировка космонавтов. Экзамены для Георгия Берегового, Бориса Волынова и Владимира Шаталова были назначены на десять часов утра. Каманин решает слегка подбодрить Георгия Берегового перед предстоящим испытанием. За час до начала экзаменов он побеседовал с Георгием Береговым и предупредил его, что как председатель экзаменационной комиссии сделает все возможное, чтобы исключить возможные попытки необъективной оценки знаний Георгия Тимофеевича со стороны отдельных членов комиссии. Каманин попросил Берегового держаться поспокойнее и доказать, что он отлично подготовлен к предстоящему космическому полету. Георгий Тимофеевич поблагодарил Каманина за проявленное внимание и доверие к нему и твердо заверил генерала: «Я иду на экзамен, как в бой, и оправдаю ваше доверие».

Обстановка для экзаменуемых была довольно сложной. Им разрешили при подготовке к ответам пользоваться только теми материалами, которые будут с ними в полете (бортжурнал, инструкции). Каждый экзаменуемый должен был ответить на пять обязательных и три дополнительных вопроса. Вопросы были трудными и охватывали весь объем знаний, необходимых космонавту для успешного выполнения предстоящего космического полета на «Союзе-3». Во время экзаменов проводилась киносъемка, что тоже не способствовало экзаменуемым космонавтам в подготовке к ответам и во время самих ответов на вопросы экзаменационной комиссии.

Каманин очень волновался за Георгия Берегового. Но Георгий Тимофеевич сдержал свое обещание, и действительно очень уверенно прошел экзамен. Каманин констатировал, что Береговой держался безукоризненно и отвечал на вопросы четко и немногословно. Чувствовалось, что он отлично знает корабль «Союз», все его системы и оборудование, хорошо представляет условия полета и сумеет применить на практике свои знания и опыт летчика-испытателя. Борис Волынов и Владимир Шаталов также показали глубокие знания. Все трое получили отличные оценки.

Но недоброжелатели Георгия Берегового тоже не думали складывать оружие. Генерал Каманин вспоминал: «3 октября 1968 года имел большой и неприятный разговор с генералом Кузнецовым и космонавтами Николаевым и Беляевым. Будучи членами экзаменационной комиссии, они 27 сентября поставили Береговому оценку «пять» и вместе с другими поставили свои подписи под заключением: «…годен к полету на космическом корабле «Союз»…» А сегодня все трое высказывают сомнения в способности Берегового успешно выполнить космический полет: «Провалы в памяти, невнимательность, ошибки в логике мышления…» Я догадывался, что они настроены против Берегового, но, думаю, после подписания ими экзаменационного акта и нашего доклада правительству о готовности трех космонавтов к полету на «Союзе» не совсем этично высказывать сомнения в кандидатуре Берегового. Выслушав эти сомнения, я хотел было прервать и крепко отругать капитулянтов, но желание понять мотивы негативного отношения к Береговому взяло верх, и я дослушал все их высказывания до конца».

Интрига получила свое развитие через два дня. Каманин пишет в своем дневнике:

«5 октября

Имел сегодня разговор с генералом Кутаховым, исполняющим должность Главкома. Он напомнил мне, что Шаталов является его выдвиженцем в космонавты, и сказал: «Не в службу, а в дружбу… Устрой так, чтобы Шаталов полетел в космос одним из первых…» Мне уже было известно, что 3 октября Кутахов принимал Шаталова и обещал ему свою поддержку. Я ответил, что Шаталов готовится к предстоящим полетам на «Союзах», но пока что в роли дублера, и что его полет наиболее вероятен только в 1969 году – после того, как слетают Береговой и Волынов.

Итак, в ВВС выявились уже четыре «противника» Берегового – Кутахов, Кузнецов, Николаев, Беляев. Много их и в ЦКБЭМ (нельзя забывать, что мы отбили кандидатуру Феоктистова, заменив его Береговым). В этих условиях малейший промах Берегового будет использован против него. Но меня это не пугает: я уверен, что самым лучшим кандидатом на полет является Береговой. Хотя окончательное решение о том, кто первым полетит на «Союзе», будет принято, как всегда, на космодроме, когда все три кандидата полностью закончат все тренировки и пройдут медицинские обследования и весь цикл предполетной подготовки».

Для Георгия Тимофеевича Берегового началась очень напряженная жизнь. В комнате учебного отдела на стене был вывешен огромный лист ватмана с программой завершающей подготовки к предстоящему полету. На нем с помощью символов указывалось содержание каждого часа подготовки на все дни, вплоть до вылета космонавтов на космодром. Кружок обозначал очередную тренировку на комплексном тренажере, квадрат – лекцию специалистов по оборудованию или бортовым системам космического корабля, контур самолета – полеты на невесомость и т.д. Как только элемент подготовки космонавты выполняли, символ закрашивался. Ко дню вылета на космодром символы были закрашены все.

Георгий Береговой готовился к полету очень тщательно и добросовестно. Каждое утро он заходил в учебный отдел и смотрел, что запланировано на текущий день. Потом следовала серия тренировок по предписанному графику. Вечером можно было отправляться домой, чтобы отдохнуть, но Береговой использовал свободное время иначе. Помимо основной программы, он часто брал в секретной библиотеке Центра подготовки космонавтов технические описания бортовых систем «Союза» и еще на два-три часа углублялся в их самостоятельное изучение.

7 октября 1968 года Георгий Береговой, Борис Волынов и Владимир Шаталов на три дня улетели на двух самолетах на космодром Байконур. Им предстояли завершающие тренировки на корабле «Союз». Тренировки прошли успешно. Все три космонавта вновь показали отличное знание бортовых систем космического корабля.

Теперь Георгий Тимофеевич вышел на финишную прямую. Вопрос о его полете в космос должен был окончательно решиться после заседания Государственной комиссии, которая и определяет, кто из космонавтов полетит. Но Береговой уже поверил в свою счастливую звезду, в то, что не пройдет и месяца, как он окажется на космической орбите. Конечно, могли быть еще технические сложности, например, с выведением беспилотного корабля «Союз-2» на орбиту, то есть накануне запланированного старта Георгия Тимофеевича. Если бы что-то случилось с «Союзом-2», полет Георгия Берегового вполне могли бы отменить. Но вероятность такого развития событий была не слишком высока. Аварии на ракетах-носителях происходили сравнительно редко, поскольку этот тип ракеты был уже хорошо отработан и надежен в эксплуатации. Да и корабль после трагической гибели Владимира Комарова в апреле 1967 года прошел многократные испытания. Поэтому вера Георгия Тимофеевича в то, что его полет в космос обязательно состоится уже в ближайшие недели, крепла с каждым днем. Осознание этого факта заметно изменило его настроение в лучшую сторону. Он стал и более оживленным, и более сосредоточенным. Эмоционально он был уже почти в космическом полете.

14 октября 1968 года состоялось заседание Военно-промышленной комиссии под председательством Л.В.Смирнова. После доклада генерала Н.П.Каманина было единогласно принято решение готовить пуск двух кораблей «Союз» в период 24-26 октября 1968 года. Командиром активного корабля «Союз» утвердили полковника Георгия Тимофеевича Берегового, а его дублерами – подполковников Бориса Валентиновича Волынова и Владимира Александровича Шаталова.

15 октября 1968 года космонавты вылетели на космодром для заключительной предстартовой подготовки и старта в космос.

«Прощались обычно, как всегда, – вспоминала Лиди я Матвеевна Береговая. – Георгий Тимофеевич сказал: «До свидания…» Знаете, ведь все летчики немножко суеверны. Они не любят прощаться, не любят придавать значение своему уходу. Так было и в тот раз».

«Холодный пасмурный день, – напишет позднее Георгий Тимофеевич Береговой в своей книге воспоминаний «Угол атаки» о своих чувствах в день отлета на космодром Байконур. – Аэропорт «Внуково», как всегда, заполнен пассажирами. С ревом прибывают и взлетают самолеты на Баку, Грозный, Киев, Минеральные Воды. Толчея возле справочной. Бортпроводницы успокаивают нервных пассажиров: кто-то из них летит в первый раз и волнуется. В качестве пассажира, а не пилота я тоже лечу на ИЛ-18 впервые и тоже волнуюсь. Рядом со мной Волынов и Шаталов.

Дома я не сказал, что мне отдано предпочтение. До космического рейса еще долгих две недели. А это много. Слишком много. Наши космические врачи строже и беспощаднее вагонных контролеров: если что не так, мигом ссадят тебя на Землю с трапа корабля. Достаточно подхватить в канун старта легкий насморк или любую другую, пусть даже пустяковую, болезнь, так и останешься с занесенной на ступеньку ногой. Дорога, в которую ты столько лет снаряжался, для тебя станет вновь закрыта: вместо первого ты станешь третьим, а вместо команды с наземного пульта управления услышишь успокоительное: «Ну что ж, в следующий раз...»

9. Главная космическая «интрига» 1968 года

В советской космической программе в области пилотируемых полетов можно выделить ряд последовательных этапов.

Первый в мире космический полет Юрия Алексеевича Гагарина на корабле «Восток» 12 апреля 1961 года показал принципиальную возможность полета человека в космос. Суточный космический полет Г.С.Титова в августе 1961 года дал ученым и инженерам ценные сведения о поведении в космосе в течение суток и человеческого организма, и бортовых систем пилотируемого космического корабля. Был получен бесценный опыт для подготовки последующих более длительных по времени полетов космонавтов. В первых в мире групповых полетах советских космонавтов А.Г.Николаева и П.Р.Поповича, В.Ф.Быковского и первой женщины-космонавта В.В.Терешковой была доказана возможность многосуточного космического полета человека и возможность управления сразу несколькими космическими аппаратами, находящимися на околоземной орбите. В ходе двух групповых полетов советских космонавтов («Восток-3»-«Восток-4» и «Восток-5»-«Восток-6») была выполнена расширенная программа медико-биологических и научных исследований, получены данные для дальнейшего совершенствования космической техники.

Следующий этап советской космической программы связан с созданием многоместных кораблей серии «Восход». В октябре 1964 года полет летчика-космонавта В.М.Комарова, научного сотрудника – космонавта К.П.Феоктистова и врача-космонавта Б.Б.Егорова показал новые возможности советской космической техники. Этот выдающийся эксперимент позволил изучить работоспособность и взаимодействие в полете группы космонавтов – специалистов различных отраслей науки и техники, провести физико-технические и медико-биологические исследования в космосе.

При полете экипажа П.И.Беляева и А.А.Леонова на многоместном космическом корабле «Восход-2» впервые в истории космонавт А.А.Леонов совершил выход в космическое пространство из корабля, практически доказав тем самым возможность пребывания и работы космонавта в открытом космосе.

Космические корабли «Союз» характеризуют еще один этап в развитии советской пилотируемой космонавтики. Наличие на корабле двух жилых отсеков – спускаемого аппарата и орбитального (бытового) отсека, предназначенного для проведения научных исследований и отдыха экипажа, – надежные бортовые системы, экономичные двигательные установки, разнообразное научное оборудование и широкие возможности маневра в космическом полете обеспечивали выполнение на кораблях «Союз» разносторонней программы комплексных исследований околоземного космического пространства. Работы по программе «Союз» были направлены и на создание уже в ближайшей перспективе обитаемых орбитальных станций.

Было ясно, что после трагической гибели В.М.Комарова в апреле 1967 года пилотируемые полеты на космических кораблях «Союз» возобновятся. Во всем мире с обостренным вниманием ждали нового советского запуска в космос.

Дополнительную интригу в эти ожидания вносила и практическая реализация национальных программ исследования Луны, которые выполняли США и СССР. Президент США Джон Ф. Кеннеди пообещал, что американские астронавты высадятся на лунную поверхность до конца десятилетия. Срок высадки приближался, американцы готовили пилотируемую лунную экспедицию и не скрывали этого. Чем ответит на этот вызов СССР? Есть ли вообще у Советского Союза своя программа пилотируемых полетов к Луне и высадки на ее поверхность космонавтов? Не является ли космический корабль «Союз» именно тем космическим кораблем, на котором советские космонавты будут летать к Луне?

Ответы на некоторые из этих вопросов зарубежные космические аналитики и широкая мировая общественность получили в конце сентября 1968 года. В период с 15 по 24 сентября 1968 года состоялся первый в мире рейс автоматической космической станции по маршруту Земля – Луна – Земля с приводнением в Индийском океане. «Зонд-5» обогнул Луну и благополучно вернулся на Землю. 3 октября 1968 года на борту океанографического судна «Василий Головнин» спускаемый аппарат «Зонда-5» прибыл в Бомбей. 4 октября на самолете Ан-12 «Зонд-5» был доставлен из Бомбея в Москву.

За рубежом не без оснований посчитали этот запуск отработкой пилотируемого космического корабля для полетов к Луне в беспилотном режиме. Так это на самом деле и было: наименование «Зонд» было присвоено космическому кораблю «Л-1», который разрабатывался С.П.Королевым, а затем и его преемником В.П.Мишиным именно для облета Луны. Успешный полет «Зонда-5» показал, что следующим в череде космических стартов СССР вполне может стать пилотируемый полет советских космонавтов к Луне. Осознание этой возможности еще более усилило внимание к советской пилотируемой космической программе и ожидания нового полета в космос советских космонавтов.

Советский Союз действительно готовил осенью 1968 года пилотируемую экспедицию для облета Луны. В конце сентября были уточнены составы экипажей для лунной облетной программы. Было решено готовить для этой цели три экипажа:

1) Алексей Леонов и Олег Макаров;

2) Валерий Быковский и Николай Рукавишников;

3) Павел Попович и Виталий Севастьянов.

Но со сроками начала советских пилотируемых полетов к Луне пока никакой ясности не было. «По решениям высоких инстанций, – писал в своем дневнике генерал Н.П.Каманин, – эти полеты должны быть выполнены в текущем (т.е. в 1968 – С.Ч.) году, но все графики и планы поломаны из-за большого числа аварий и происшествий. Наиболее вероятно, что пилотируемый облет Луны будет совершен в апреле или мае 1969 года».

Во второй декаде октябре 1968 года свою лепту в космическую интригу «Кто первым облетит Луну и высадится на ее поверхность – СССР или США?» внесли и американцы. После полуторалетней задержки из-за гибели на стартовой позиции астронавтов Вирджила Гриссома, Эдварда Уайта и Роджера Чаффи в начале 1967 года, 11 октября 1968 года начался первый пилотируемый космический полет по программе «Аполлон». На околоземную орбиту на космическом корабле «Аполлон-7» отправились Уолтер Ширра, Донн Эйзел и Уолтер Каннингем. Полет завершился успешно, и весь мир замер в ожидании: чем же ответит на него СССР?

В СССР тоже очень многие – и прежде всего, советские космонавты, – высказывались за скорейший полет пилотируемого корабля «Л-1» к Луне. Всех очень нервировали планы американцев опередить в облете Луны Советский Союз: США были намерены уже в декабре 1968 года осуществить облет Луны кораблем «Аполлон-8» с тремя астронавтами на борту. Фрэнк Борман, Джеймс Ловелл и Уильям Андерс собирались не просто обогнуть Луну на космическом корабле, но и выйти на круговую орбиту вокруг Селены, провести цикли научных исследований и лишь затем стартовать обратно к Земле. Некоторые руководители космической отрасли в СССР считали предстоящую лунную эпопею американцев чистейшей авантюрой: США на тот момент не имели опыта возвращения кораблей на Землю со второй космической скоростью. Ракета-носитель «Сатурн-5», которая должна была вывести «Аполлон-8» к Луне, была еще недостаточно надежна – было проведено всего два ее запуска, один из которых оказался лишь частично удачным.

Рискнет ли СССР совершить полет к Луне осенью 1968 года, чтобы опередить американцев? Куда полетят на космическом корабле «Союз» советские космонавты – сразу к Луне или сначала испытают космических корабль на околоземной орбите? Мир терялся в догадках относительно советских космических планов.

Между тем кандидаты на предстоящий космический полет Георгий Береговой, Борис Волынов и Владимир Шаталов 15 октября 1968 года прибыли на космодром Байконур для заключительной предстартовой подготовки.

Ленинск – административный и управленческий центр космодрома Байконур… Георгий Береговой уже не один раз бывал здесь. Но как за последние годы изменилось все вокруг! Прямо в степи выросло замечательное здание аэровокзала, с удобными разъездами и стоянкой для машин. Асфальтовая дорога соединила город и аэропорт. На летном поле сразу несколько самолетов, прилетевших из разных городов Советского Союза – в подготовке очередного старта в космос участвовала практически вся страна.

Изменился и сам город. Там, где стояли кварталы деревянных домиков для командированных на космодром гражданских и военных специалистов, теперь возвышаются аккуратные блоки удобных четырех и пятиэтажных многоквартирных домов. Заметно подросли высаженные вдоль всех городских улиц деревья. На улицах стало больше детей и молодежи – значит, у Ленинска теперь есть свое собственное, местное население. На центральной площади города, напротив служб управления космодромом, – новое здание гостиницы. Она так и называется – «Центральная».

Но космонавтов поселили не здесь, а на «семнадцатой площадке» – так в целях секретности иногда именовалась гостиница «Космонавт», расположенная в Ленинске. Гостиницу недавно сдали в эксплуатацию. Это было небольшое двухэтажное здание из бетона и стекла. Просторный холл был выполнен в виде зимнего сада. Для проживающих были предусмотрены уютные одноместные и двухместные номера, в которых имелись телевизоры, телефоны и душ. Из широких окон до самого горизонта была видна пустынная осенняя степь.

На космодроме в октябре 1968 года отмечалась вспышка гриппа. Поэтому меры предосторожности при общении с космонавтами ввели просто драконовские. Георгий Береговой и его коллеги были практически начисто избавлены от лишних, с точки зрения врачей, контактов. Для всех, кто активно контактировал с космонавтами, медики ввели трехсуточный «адаптационный» период. Категорически запрещалось пожимать руки космонавтам.

Космонавтов разместили в отдельном крыле здания гостиницы «Космонавт». На входе в эту часть здания поставили специального часового , чтобы предотвратить любые контакты Берегового и его коллег со всеми друзьями и знакомыми – с теми, кто непосредственно не был задействован в подготовке космического полета. Космонавтам рекомендовалось личное общение заменить разговорами по телефону. Весь обслуживающий персонал в гостинице – повара и официанты в столовой, горничные и администраторы – были одеты в марлевые маски, которые дважды в день менялись. Не менее трех раз в день проводилась тщательная санитарная уборка всех помещений, в которых бывали космонавты.

Во время предполетной пресс-конференции журналистов и операторов телевидения тоже одели в марлевые маски и отсадили от космонавтов подальше.

Но одновременно космонавтам разрешалось посещать кинозал, бассейн, теннисные корты и волейбольную площадку. Правда, делали они это теперь строго по расписанию, и за их контактами теперь внимательно следили медики.

На все десять предстартовых дней был установлен такой общий распорядок: ровно в 7 часов 30 минут – подъем, потом зарядка в парке при гостинице, завтрак в столовой, обязательный ежедневный врачебный осмотр. Около девяти часов утра Береговой, Волынов и Шаталов уезжали на специальном автобусе в монтажно-испытательный корпус на второй площадке космодрома Байконур. В МИКе готовили к старту их космический корабль. Космонавты вместе с методистами приступили к окончательной отработке бортжурналов – очень трудоемкой, но крайне важной работе. Каждый космонавт должен был своей рукой записать в бортжурнал весь порядок работы в космосе по программе полета и предусмотреть свои действия в различных нештатных ситуациях.

Распорядок дня космонавтов был разработан совместно врачами из Военно-воздушных сил и представителями Министерства здравоохранения СССР. В нем было учтено абсолютно все – вплоть до плана киносъемок и встреч космонавтов с корреспондентами центральных газет и журналов. Предлагалось ввести и ряд новшеств, которых не было при подготовке предыдущих космических полетов. Например, предусматривалось, что, начиная с полета «Союза-3», предстартовую ночь космонавты и их дублеры будут проводить теперь не на второй площадке в домике космонавтов, в котором перед своим стартом ночевал еще Юрий Гагарин, а в более благоустроенной гостинице «Космонавт» на 17-й площадке в Ленинске.

16 октября 1968 года состоялось заседание Государственной комиссии. Главные конструкторы космического корабля, ракеты-носителя, руководители организаций, обслуживающих все системы стартового комплекса доложили: ракеты-носители, корабли «Союз» (активный и пассивный), оборудование старта к пускам готовы. Было принято решение: осуществить запуск беспилотного пассивного корабля «Союз-2» 24 октября, а активного корабля «Союз-3» с космонавтом на борту – 25 октября.

Совещания на космодроме проходят по-деловому. Обычный короткий доклад руководителя совещания, замечания и вопросы присутствующих, определение перечня проблем, которые предстоит решить. У каждого из испытателей на Байконуре своя, строго ограниченная полномочиями и инструкциями сфера работы. За чужие дела никто не берется. На совещаниях обязательно определяются сроки выполнения всех поручений и ответственные исполнители. Устанавливается четкий контроль за выполнением порученных заданий. Ведется подробная и тщательно подготовленная документация. И при всем этом – чувствуется наличие полной творческой инициативы. Никто на совещаниях не давит своим авторитетом, хотя в словесных спорах не единожды сходятся доктора и кандидаты наук, лауреаты Государственной и Ленинской премий, руководители крупнейших заводов и академики. В общении между людьми нет ни грамма заносчивости или кичливости. Царит очень доброжелательное и уважительное отношение всех ко всем. Но одновременно резко и решительно пресекаются малейшей попытки направить русло делового разговора в сторону или уйти от прямого ответа. Здесь, за столом совещаний, в цене краткая и четкая информация, образные сравнения и даже острое слово и шутки. На все совещания в обязательном порядке приглашаются только те, от кого непосредственно зависит решение того или иного вопроса. Несостоятельные и случайные люди, слабые и неподготовленные к общей работе специалисты как-то незаметно сами собой испаряются…

И еще один штрих к картине предстартовой подготовки Георгия Берегового в октябре 1968 года. Генерал Каманин даже после удачной сдачи всех экзаменов в Звездном городке не перестает пристально следить за Георгием Береговым. В своем дневнике он запишет:

«Два дня внимательно присматриваюсь к Береговому (он разместился в комнате рядом со мной). Встречи на занятиях, в столовой, на спортплощадке и в гостинице не дают оснований сомневаться в способности Берегового выполнить полет. К полету он готов, и я надеюсь, что он его успешно выполнит. Но я не могу отделаться от мысли, что по своим личным качествам он, пожалуй, уступает Шаталову и Волынову. Береговой излишне замкнут, его личная организованность небезупречна, он может допускать небрежность в одежде, речь его несколько затруднительна. Эти мелкие недочеты в поведении Берегового проявляются только на фоне таких «эталонных» космонавтов, как Шаталов, Волынов, Хрунов, а в целом он достоин самой высокой оценки. Дай бог, чтобы все космонавты к 47 годам сохранили весь букет достоинств, которыми обладает Береговой – опытнейший летчик-испытатель».

23 октября 1968 года в 18 часов в спортзале гостиницы «Космонавт» на 17-й площадке состоялось заседание Государственной комиссии. В. П. Мишин выступил с докладом о готовности ракет-носителей и кораблей «Союз» к космическому полету:

– Ракета-носитель и космический корабль «Союз» прошли весь цикл необходимых заводских испытаний и проверок. Закончен этап сборки и подготовки ракеты и корабля на космодроме. Командно-измерительный комплекс подготовлен для выполнения сложного эксперимента в ходе орбитального полета двух космических аппаратов. Готовясь к очередному полету пилотируемого корабля «Союз», мы провели дополнительный комплекс испытательных работ, которые дали положительные результаты. Совместно с другими службами проведены многочисленные испытания по сбросу спускаемых аппаратов с самолетов. Все эти эксперименты подтвердили правильность наших расчетов и надежность работы парашютной системы. Докладываю членам Государственной комиссии, что ракетно-космический комплекс готов к запуску. Прошу дать разрешение на вывоз ракет-носителей и космических кораблей на стартовую позицию.