Текст книги "Советский человек на Луне!"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

«Но как же быть с очевидными фактами? – спросит дотошный читатель. – Старт ракеты-носителя „Ленин“ с космодрома Байконур был показан по телевидению. В ходе полета Леонтьев и Макарин трижды вели телерепортажи с борта космического корабля „Знамя“. И сам выход Алексея Леонтьева на Луну наблюдали миллионы телезрителей практически во всех странах мира. И все это было фальсификациями?»

Мухинец, однако, и не утверждает, что фальсифицирован был весь космический полет. Старт мощной советской ракеты и полет космической связки «Знамя» – «Лунник» к Луне были на самом деле. А вот посадки корабля «Родина» на лунную поверхность и прогулки по ней Алексея Леонтьева – не было. Вместо них советское телевидение якобы показало искусный телемонтаж.

Какие же доводы приводит в пользу своей «теории» Алекс Мухинец?

Во время телевизионных трансляций выхода Алексея Леонтьева на Луну Мухинец якобы заметил целый ряд несуразностей, которые неопровержимо доказывают, что советский космонавт на лунную поверхность не высаживался.

Во-первых, утверждает Мухинец, под посадочной ступенью космического корабля «Родина» должен был образоваться целый кратер при работе ракетного двигателя во время посадки. Никакого кратера во время телетрансляции высадки на Луну Алексея Леонтьева Мухинец не разглядел. «Значит, никакой посадки не было, – делает он вывод на страницах своей брошюрки. – Миллионам телезрителей советское телевидение показало кадры, заранее отснятые в павильоне на „Мосфильме“!

Во-вторых, «орлиный» глаз «исследователя советской космической программы» – так он сам называет себя на страницах своей книжонки, – увидел, что красный флаг, который космонавт Леонтьев водрузил на Луне, оказывается, вел себя совершенно неправильно! «Флаг колебался и развивался на ветру, – пишет Мухинец. – Но ведь на Луне нет атмосферы! Значит, само водружение флага на лунной поверхности – это фальсификация. Нам снова демонстрировали кадры, снятые в павильоне на советской киностудии!»

В-третьих, считает Мухинец, «отпечаток ботинка Леонтьева на лунной поверхности имел слишком четкие очертания. Такая четкость может быть получена только при ходьбе по влажному грунту. Но ведь на Луне нет воды! Значит, нас снова дурачат ложными советскими киносъемками, сделанными сказочником Александром Роу!»

И, наконец, четвертое «открытие» Мухинца. Он обратил внимание при телетрансляции, что древко флага, установленного Алексеем Леонтьевым на поверхности Луны, имело слишком длинную тень – больше тени самого космонавта. А на деле древко флага по высоте едва доставало до плеча Алексея Леонтьева. «Снова фальсификация! – вопит на страницах своего опуса Мухинец. – На Луне только один источник света – это Солнце. Значит, у всех предметов должны быть одинаковые тени. А если тени имеют разную длину, то это неопровержимо свидетельствует – источников света было несколько. Значит, съемки выхода Леонтьева на Луну были сделаны при свете нескольких прожекторов в мосфильмовском павильоне!»

Видимо, Алекс Мухинец прекрасно понимает, что его «теория» о советских фальсификациях высадки на лунную поверхность может быть развенчана во время будущих полетов на Луну. Ведь любому космонавту, – в том числе и американскому, – достаточно будет приблизиться к месту посадки корабля «Родина», чтобы лично убедиться и в наличии советского флага на Луне, и в наличии отпечатков ботинок Алексея Леонтьева на лунной поверхности.

Чтобы застраховаться от такой «неприятности», Мухинец делает просто замечательные по своей фантастичности допущения. Якобы космический корабль «Лунник» – «Родина» все-таки садился на Луну. Но садился он в беспилотном варианте. А вместо пилота на его борту был автоматический аппарат «Луноход-6». Он отличался от своих собратьев, которые ранее высаживались на Луну тем, что вместо колес… имел металлические ноги, на которые и были надеты ботинки от скафандра Алексея Леонтьева! После посадки «Лунника» это «лунный шагоход» сполз на лунную поверхность и «потоптался» по ней, чтобы оставить следы ботинок космонавта. Затем с помощью механической руки – манипулятора робот-шагоход воткнул в лунный грунт советский флаг и подобрал с поверхности Луны несколько камней, которые поместил в специальный контейнер. Вместе с этим контейнером робот вернулся в лунный корабль и стартовал с Луны. А после стыковки на лунной орбите взлетной ступени корабля «Родина» с орбитальным кораблем «Знамя» советские космонавты вышли в открытый космос и забрали контейнер. Перед стартом к Земле робот вместе с лунным взлетным отсеком были отделены от космического корабля «Знамя», упали на Луну и разбились, практически не оставив никаких следов, кроме большого кратера в месте падения. Поэтому теперь доказать, что высадка Алексея Леонтьева на Луну была сфальсифицирована, невозможно даже во время будущих лунных экспедиций!

Но в «версии» Мухинца остаются еще живые свидетели высадки – сами космонавты Леонтьев и Макарин. Они же могут проговориться о том, что участвовали в инсценировке высадки на Луну! Но коварный Комитет Государственной Безопасности СССР не дремлет: заранее запланировано, что оба космонавта «трагически погибнут сразу после возвращения на Землю во время авиационной или автомобильной катастрофы»!

Вот так-то, уважаемый читатель. Вряд ли стоит всерьез принимать бредовые измышления Алекса Мухинца. Проще всего было бы спустить его разрекламированную в американской бульварной прессе брошюрку в мусоропровод. Но у так называемой «свободной прессы» на Западе есть очень неприятная особенность: если на откровенную ложь не следует убедительное и немедленное опровержение, то ложь, как правило, раздувается из мухи в слона. Чтобы пресечь в корне возможность превращения творений Алекса Мухинца в «пропагандистского слона», мы обратились за комментариями к известному советскому космонавту, Герою Советского Союза Георгию Михайловичу Гречину.

– Честно говоря, я давно так не смеялся, как во время чтения книжки Алекса Мухинца, – с улыбкой признался Георгий Михайлович. – Ведь этот «исследователь» пустился рассуждать о «советских лунных фальсификациях», не разбираясь в вопросах физики даже на уровне элементарного школьного учебника!

– Во-первых, – продолжает Гречин, – остановимся на «проблеме» отсутствия кратера в месте посадки космического корабля «Лунник». Совершенно непонятно, почему Мухинец считает, что кратер обязательно должен быть? Во время телетрансляции момента касания посадочными опорами «Родины» поверхности Луны было хорошо видно, что часть пыли сдувалась двигателем и уносилась выхлопными газами прочь. А твердая часть грунта, более тяжелая, оставалась на прежнем месте. Так и должно быть! Кратера не будет, поскольку сопло двигателя не приближается вплотную к поверхности Луны. Посадочный двигатель закреплен на металлических фермах в достаточном удалении от лунного грунта!

– Второе открытие Мухинца, – говорит космонавт, – это «колышущийся на ветру красный флаг». Мухинец просто не понимает сути происходящего физического процесса. Флаг был изготовлен из достаточно тонкой фольги. Почему же нужно удивляться, что фольга начала видимо деформироваться во время установки флага на лунную поверхность? И к тому же не надо забывать и о температурных деформациях металлической фольги – ведь «на солнышке» во время высадки Алексея Леонтьева было зафиксировано плюс сто тридцать два градуса по Цельсию!

– Отпечаток ботинка Алексея Леонтьева на поверхности Луны и должен был иметь четкие очертания, – комментирует далее Георгий Михайлович. – Конечно, не потому, что лунный грунт влажный, а потому, что под действием космических излучений за миллионы и миллиарды лет он, видимо, приобрел специфические свойства склеивания мелких частиц.

– Если бы Мухинец был лучше знаком с разделом оптики хотя бы на уровне школьного курса физики, – Гречин весело улыбается, – его вряд ли удивила большая длина тени от древка установленного на Луне советского флага. Именно такой эффект и должен наблюдаться, если фото– или телесъемка производятся на неровной поверхности.

– Ну, а этот бред с шагающим по Луне роботом в ботинках Леши Леонтьева я даже и комментировать не хочу, – уже откровенно смеется Георгий Михайлович. – Это пусть наши артисты – юмористы прокомментируют, Аркадий Райков или Юрий Никулов!

Нельзя не согласиться с известным советским космонавтом. Пока наша страна запускает в космос лунные космические корабли, ее буржуазные оппоненты за океаном демонстрируют только свою способность запускать пропагандистские «утки» воистину космических масштабов! Что же, как говорится, каждому – свое.

 

Мэлор Стурухидзе, специальный корреспондент газеты «Правда»

(Опубликовано в газете «Правда» 5 ноября 1968 года)

 

 

 

ПРОВЕДЕНА КОРРЕКЦИЯ ТРАЕКТОРИИ ПОЛЕТА

 

Сообщение ТАСС

 

1 ноября 1968 года. Центр управления полетом.

Сегодня утром проведена коррекция траектории корабля «Знамя-5», который движется сейчас по трассе Луна-Земля. В результате этого созданы предпосылки для  управляемого спуска в атмосфере Земли спускаемого аппарата с космонавтами на борту и посадки его на территории Советского Союза.

Экипаж «Знамени-5» выполнил завершающие операции по программе фото– и киносъемок Земли, Луны, солнечной короны и наиболее ярких звезд. Вечером 31 октября космонавты провели с борта космического корабля телевизионный  репортаж,  который  транслировался  Центральным телевидением Советского Союза на всю территорию СССР, социалистические страны, а с помощью спутников ретрансляции телевизионного сигнала «Молния» – был передан на все крупнейшие мировые телевизионные каналы.

Как уже сообщалось ранее, в Советском Союзе в соответствии с программой освоения космического пространства сооружен экспериментальный комплекс систем жизнеобеспечения, оснащенный современной исследовательской и контрольно-измерительной аппаратурой, который является одним из возможных вариантов системы обеспечения жизни человека вне Земли во время длительных межпланетных полетов. Почти год назад, 5 ноября 1967 года, в наземном комплексе систем жизнеобеспечения был начат годовой эксперимент с участием трех испытателей: врача Германа Анатольевича Мановкина (руководитель группы), биолога Андрея Николаевича Божкова и техника Бориса Николаевича Улыбина. Сегодня космонавты Алексей Леонтьев и Олег Макарин направили в адрес Германа Мановкина, Андрея Божкова и Бориса Улыбина приветственную телеграмму следующего содержания:

 

«Дорогие друзья!

Близится к завершению Ваш беспримерный эксперимент. Проявив выдержку и настоящее мужество, Вы внесли достойный вклад в подготовку советских пилотируемых межпланетных экспедиций и в создание длительно работающих научных орбитальных станций. Желаем Вам успешного завершения эксперимента 5 ноября 1968 года.

Вперед на Марс!

Алексей Леонтьев и Олег Макарин,

экипаж космического корабля «Знамя-5».

Как сообщает Центр управления полетом, все бортовые системы космического корабля «Знамя-5» функционируют нормально. Относительная  влажность,  давление  и  температура в спускаемом аппарате космического корабля, в котором сейчас находятся космонавты Алексей Леонтьев и Олег Макарин, поддерживаются в заданных пределах.

Самочувствие экипажа отличное, настроение бодрое. Космонавты Алексей Леонтьев и Олег Макарин продолжают выполнение программы полета.

 

 

 

ВТОРАЯ КОРРЕКЦИЯ ТРАЕКТОРИИ ПОЛЕТА

 

Сообщение ТАСС

 

2 ноября 1968 года. Центр управления полетом.

Сегодня в 5 часов утра по московскому времени осуществлена вторая коррекция траектории полета космического корабля «Знамя-5». Коррекция осуществлена по команде с Земли без участия экипажа корабля.

Во второй половине дня состоялась радиопресс-конференция космонавтов с журналистами, собравшимися в Центре управления полетом.

– Что вы ощутили, когда ступили на поверхность Луны? – спросили журналисты у Алексея Леонтьева.

– Гордость за нашу Советскую Родину, за наших советских людей, – ответил командир корабля. – Чтобы я мог сделать первые шаги по лунной поверхности, пришлось потрудиться миллионам и миллионам наших соотечественников. Наш космический полет – это только вершина общих усилий всей советской страны.

– Как вы при наземных тренировках отрабатывали посадку космического корабля «Лунник» на Луну?

– При подготовке к космическому полету мы отрабатывали различные режимы посадки на Луну на комплексных тренажерах в Звездном городке, – говорит Леонтьев. – И еще на «натуре». Я имею в виду посадку на вертолете Ми-8 на специальные площадки в режиме авторотации.

– Можете рассказать подробнее об этих натурных полетах?

– Это происходило так. Мы взлетали на вертолете вместе с летчиком-инструктором. Причем обзор был открыт только для инструктора, а у меня перед глазами устанавливалась специальная заслонка. Вертолет выходил в район будущего места посадки. Инструктор начинал резкое снижение по кривой, которая очень напоминала траекторию снижения «Лунника» при посадке на Луну. На высоте около семидесяти – восьмидесяти метров от поверхности Земли инструктор передавал мне управление вертолетом и убирал заслонку перед моими глазами. Я должен был выбрать место для посадки и с выключенным двигателем за 30-40 секунд посадить вертолет в режиме авторотации.

– Сколько таких полетов вы выполнили во время наземной подготовки?

– За время подготовки к космическому полету я выполнил три серии таких полетов на вертолете – девять, девятнадцать и четырнадцать посадок соответственно.

– Настоящая посадка «Лунника» на Луну была очень похожа на эти тренировочные полеты на вертолете?

– Увы, нет. Не хватало инструктора и заслонки перед глазами, – Леонтьев смеется. – Ну, а если серьезно… Эмоции при посадке на Луну намного богаче. И динамика у «Лунника» в реальном полете все-таки оказалась совершенно иной, чем у вертолета с выключенным двигателем…

– Помогали ли вы Алексею Леонтьеву одевать и снимать лунный скафандр? – интересуются журналисты у Олега Макарина.

– В принципе лунный скафандр «Кречет» и скафандр для выхода в космос «Орлан» можно надеть и в одиночку, – отвечает пилот-инженер. – Но мы с Лёшей помогали друг другу одеваться. Это упрощало всю процедуру облачения в скафандры и существенно сокращало время подготовки к выходу в космос.

– Трудно ли было состыковать корабль «Знамя» с взлетным отсеком «Лунника»? – новый вопрос Макарину.

– Особой трудности я не ощутил, всю последовательность операций мы отработали на наземных тренажерах, – говорит космонавт. – Но сама стыковка – это очень эмоциональное событие. Хотелось побыстрее встретиться с Алексеем. Соскучился!

Космонавты ответили и на другие вопросы журналистов.

В настоящее время космонавты товарищи Леонтьев и Макарин отдыхают.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАЯВЛЕНИЕ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

 

Всего несколько дней назад весь мир, затаив дыхание, с замиранием сердец следил за высадкой на поверхность Луны советского космонавта. Миллионы людей на всей планете восхищены высоким профессионализмом и мужеством Алексея Леонтьева и Олега Макарина.

В настоящее время космический корабль «Знамя-5» движется по расчетной траектории к Земле. Возвращение советских космонавтов на Родину предварительно запланировано на 3 ноября 1968 года. Все прогрессивное человечество с нетерпением ожидает блистательного завершения межпланетного рейса и успешного окончания беспримерной лунной экспедиции.

Однако не могут не вызывать обоснованной тревоги маниакальные планы некоторых империалистических кругов, связанных с военно-промышленным комплексом Соединенных Штатов Америки, которые восприняли очередные успехи СССР в исследовании космического пространства едва ли не как факт агрессии Советского Союза. Так, например, сенатор Роберт Гейсборо, выступая перед избирателями в одном из южных штатов США, договорился до того, что призвал Президента США Линдона Б. Джонсона «нанести ракетный удар по советскому космическому кораблю „Знамя-5“ во время его входа в атмосферу Земли с помощью систем противоракетной обороны».

Министерство иностранных дел СССР по дипломатическим каналам обратилось к государственному департаменту США с просьбой разъяснить официальную позицию правительства Соединенных Штатов Америки в связи с заявлением сенатора Гейсборо, но внятного ответа так и не получило.

Оценивая в целом всю ситуацию, сложившуюся вокруг полета первой лунной экспедиции, видимо, нельзя считать случайным и тот факт, что несколько дней назад в окололунном пространстве американский корабль «Сервейор-8» едва не протаранил советские космические аппараты, поставив под угрозу жизни космонавтов Алексея Леонтьева и Олега Макарина. Только из-за неисправности бортовых систем на «Сервейоре-8» трагедии на лунной орбите удалось избежать.

Положение, сложившееся вокруг полета советского космического корабля, не может не вызвать серьезной озабоченности всех миролюбивых государств, интересам безопасности которых отвечают мир и спокойствие на Земле. Представители прогрессивной мировой общественности опасаются, что кое-кто в США готов пойти на прямую агрессию против Советского Союза, нанеся ракетный удар по возвращающимся из лунной экспедиции советским космонавтам. К сожалению, правительства большинства западных держав пока никак не прореагировали и не подали голоса, чтобы осудить провокационные военные приготовления, проводимые милитаристскими кругами за Атлантическим океаном.

Возникает вполне закономерный и логичный вопрос: не хотят ли некоторые политики на Западе, и в первую очередь, руководители США, несущие главную ответственность за создавшееся положение, превратить космическое пространство в очаг провокаций и военных конфликтов, чреватый прямым столкновением Советского Союза и Соединенных Штатов, стран Варшавского договора и НАТО? В вооруженном конфликте в космосе, который немедленно перекинется и на поверхность Земли, могут быть заинтересованы только враги сохранения мира, сторонники давно уже обанкротившейся политики «с позиции силы», сторонники гонки вооружений на Земле и в космосе, которым не по душе наметившееся в последние месяцы уменьшение международной напряженности.

Такая позиция милитаристских кругов США может привести к тяжелым и непоправимым последствиям. Само собой разумеется, что вина за эти возможные последствия конфликта в космическом пространстве падет, прежде всего, на руководство Соединенных Штатов Америки.

Советское правительство считает необходимым заявить, что оно приложит все свои силы для обеспечения успешного завершения космического полета советских космонавтов Алексея Леонтьева и Олега Макарина. В этой связи Вооруженным Силам СССР отдан приказ перейти в состояние полной боевой готовности.

(Опубликовано в газете «Правда» 2 ноября 1968 года)

 

 

 

«НАС НАПУТСТВОВАЛ ЦИОЛКОВСКИЙ»

 

– Михаил Клавдиевич, вас называют одним из основоположников нашей космонавтики…

– Это распространенное заблуждение, – он решительно прерывает меня и смеется. – Вымыслы и домыслы злопыхателей!

Мы сидим на веранде дачи, которая принадлежит моему собеседнику, профессору Тихомирову. На покрытом белоснежной скатертью столе огромный самовар, тарелочки с вареньем и выпечкой, блюдца и чашечки с чаем. Тихомиров охотно согласился встретиться и ответить на мои вопросы, но попросил приехать к нему на дачу. 

– Но именно так о вас говорят и Сергей Павлович Королевин, и Василий Павлович Михеев, и многие другие ваши коллеги. Вы были заместителем Главного конструктора по программам первых пилотируемых ракетных полетов. Вы предложили общую схему нашей знаменитой ракеты Р-7. Вы разрабатывали первый спутник и орбитальный корабль «Восток»…

 – Во всех этих разработках участвовало очень много толковых и умных ребят. Настоящих конструкторов и проектантов. Как принято говорить, мастеров своего дела.

– Однако общее направление работ всегда задавали вы. Кроме того, вы единственный из руководителей нашей космической программы, кто лично встречался с Константином Эдуардовичем Циолковским незадолго до его кончины.

– С Константином Эдуардовичем я действительно встречался, – соглашается Тихомиров.

– Михаил Клавдиевич, а когда, по-вашему, началось становление советской практической космонавтики? Во времена Циолковского, как я понимаю, и Королевин, и вы все-таки больше занимались отработкой ракет и их двигателей, чем подготовкой к штурму космоса.

– В тридцатые годы мы как-то не отделяли одно от другого. Да, конечно, собственно ракетами мы занимались больше, хотя и о космических полетах тоже мечтали. Но в более отдаленной перспективе. Не забывайте, что Ракетный научно-исследовательский институт, в котором мы работали вместе с Королевиным, был все-таки полувоенной организацией. От нас руководство страны ожидало, прежде всего, военных разработок. Мы делали ракетное оружие. А космонавтика… В практическую плоскость наши космические исследования перешли уже после войны. В сорок шестом Королевин, Михеев, Чертков, другие наши товарищи отправились в Германию, чтобы изучить на месте ракеты Вернера фон Брауха и всю технологию ракетного дела. Тогда среди немецких разработок и были найдены эскизные проекты двухступенчатой ракеты дальнего действия. Вторая ступень этой ракеты была похожа на ракетный самолет и после запуска практически оказывалась в космическом пространстве. Хотя, конечно, и не могла еще совершить полет вокруг земного шара – та немецкая ракета в целом еще не обладала требуемой мощностью. Так, вот эту вторую ступень должен был пилотировать летчик-смертник. Он наводил ракету на цель на конечном этапе ее траектории. По ходу полета ракета поднималась над атмосферой на высоту свыше ста километров, то есть пересекала официально принятую сегодня границу космического пространства. Это значит, что немецкий пилот-смертник имел шанс стать первым космонавтом Земли. Вернер фон Браух, однако, утверждал, что пилот спасется с помощью парашюта буквально в последний момент перед падением ракеты, но в это как-то слабо верилось.

– Насколько мне известно, немцы так и не смогли испытать эту ракету…

– Кто его знает… Есть версия, что в январе и феврале 1945 года Вернер фон Браух решился на два пилотируемых пуска своего чудовищного детища. Но, насколько мне известно, оба запуска пилотируемого варианта немецкой «Фау» оказались неудачными. Поэтому сегодня и фон Браух, и его соратники предпочитают не говорить на эту скользкую для них тему. 

– Мы в практической космонавтике пошли свои собственным путем…

– Да, мы сразу отыскали свою собственную тропинку. Которая, как принято говорить, со временем превратилась в широкую дорогу. Все началось в августе 1944 года. Польские партизаны обнаружили фрагменты разбившейся «Фау-2», и советское командование для изучения этих обломков отправило в Польшу специальную группу. Кроме руководителя группы генерал-майора Федорина в ее состав входили я, Юра Победоносин, Коля Черныхин и некоторые другие наши специалисты. Мы достаточно быстро поняли, что имеем дело с очень крупной ракетой, которая по своим возможностям существенно превосходит любую из наших советских ракет. Стали прикидывать, как можно использовать это «немецкое наследство». И где-то во второй половине 1945 года мы с Николаем Черныхиным и пришли к идее создать на базе модернизированной «Фау-2» пилотируемую ракетную систему для исследования космического пространства. Прежде всего, предполагали исследовать верхние слои атмосферы Земли, посмотреть, как невесомость и перегрузки скажутся на человеке... Но реализовать наш замысел оказалось не так-то просто. Собственно конструкторская часть у нас с Черныхиным особых вопросов не вызвала. Свой проект мы назвали ВР-190 – предполагалось, что «Фау» с пилотируемой капсулой на борту поднимется на высоту примерно 190-200 километров над Землей. Конструкторскую часть работы мы завершили в феврале 1946 года. Обратились в Минавиапром с предложением о внедрении проекта. Но министерство в тот послевоенный год было буквально завалено военными разработками: авиация становилась реактивной, требовалось перепрофилирование предприятий и строительство новых заводов, испытательных баз и аэродромов. А тут мы со своим мирным проектом изучения космоса… Наш проект стали притормаживать. Тогда мы набрались смелости и в мае написали письмо лично товарищу Сталину. Иосиф Виссарионович ознакомился с проектом и прямо на обложке написал очень конкретную и короткую резолюцию: «Реализовать!». Одно слово Сталина – и все препоны словно ветром сдуло! Ну, а тут еще в 1946 году был создан специальный комитет по ракетной технике, который возглавил Лаврентий Павлович Берия. Проект ВР-190, естественно, подчинили этому комитету. Среди всех ракетных разработок, которые Берия в те годы курировал, наш с Николаем Черныхиным проект был единственным, в котором на ракете должен был стартовать человек. Это сразу же привлекло внимание Берия. И наш ВР-190 стал «любимым детищем» Лаврентия Павловича. Это, конечно, снимало многие проблемы, но и накладывало огромную ответственность. Ну, а непосредственный контроль над проектом Берия поручил Сергею Павловичу Королевину.

– А проблемы при реализации вашего проекта были?

– Уже с первых дней работы над ВР-190 выяснилось, что для реализации проекта нужна широкая кооперация с другими министерствами и ведомствами. А страна переходила одновременно и на мирные рельсы, и осваивала выпуск новых поколений военной техники. Очень сильно мешала излишняя секретность. Часто получалось, что мы заказывали какую-то продукцию в дальних районах страны, не зная, что совершенно аналогичные изделия делаются рядом с нами. Кроме того, еще на одном из первых совещаний у Берия было решено, что пилотируемые полеты по проекту ВР-190 начнутся только после того, как мы с Черныхиным сможем гарантировать их полную безопасность для будущих стратонавтов. Это значит, что перед пилотируемыми пусками потребовалось пускать беспилотные капсулы. А потом и капсулы с подопытными животными. Сначала мы хотели запускать обезьян, но медики убедили нас, что достаточно будет и пусков с собачками. В течение лета и осени 1951 года состоялись шесть пусков ВР-190 с собаками на борту. И только когда техника была уже полностью отработана, мы решились на пилотируемый полет. Еще до начала испытательных пусков, в марте 1951 года, была отобрана группа из семи пилотов: Сергей Анокин, Петр Долгов, Ахмет-хан Султан, Анатолий Павлин, Федор Бурцин, Павел Казьминов, Андрей Митков. Позднее в группу пришли известный летчик-асс Николай Петрович Маканин – он был среди тех авиаторов, которые в начале тридцатых годов спасали челюскинцев из ледяного плена, – и герой-фронтовик Георгий Тимофеевич Береговин. Сегодня имена этих людей известны всей планете. А в начале пятидесятых о них знали еще очень и очень немногие. Создание отряда стратонавтов не афишировалось. Во-первых, мы очень не хотели, чтобы кто-то перехватил у нас идею ракетного прорыва к звездам. А во-вторых, четверо из наших ребят параллельно с подготовкой к полетам на ВР-190 работали и по совершенно секретной военной тематике. Они участвовали в отработке крылатой морской ракеты «Комета» в качестве пилотов – испытателей.

– Пятого мая 1952 года испытатель Сергей Анокин сел в кресло пилота капсулы ВР-190. Михаил Клавдиевич, капсула изначально проектировалась как двухместная. Собаки во время испытательных полетов тоже летали парами. Почему же в первый полет послали только одного пилота? Были какие-то основания считать, что пуск будет аварийным?

– Все шесть испытательных полетов с собаками прошли без аварий. Технику мы к полету готовили очень тщательно. Но в первом пилотируемом полете все же решили перестраховаться. Поэтому Анокин совершил первый полет в одиночку. Волновались мы в день старта страшно. Лаврентий Павлович Берия, который приехал на стартовую площадку, тоже очень сильно переживал. Но полет прошел без замечаний.

– Да… Я представляю, что вы чувствовали в тот день…

– Ну, всю гамму наших с Николаем Черныхиным чувств представить себе трудно. Мне в те минуты, когда ракета с Анокиным ушла с пускового устройства, казалось, что у меня просто останавливается сердце. Эти пятнадцать минут после старта первой капсулы ВР-190 были, наверное, самыми напряженными и длинными в моей жизни… Сергей все время был на радиосвязи, подробно докладывал обо всех особенностях полета – перегрузках, невесомости, колебаниях капсулы… Но я бы  полжизни отдал, чтобы оказаться в ракете вместо него! Наконец, от поисковой группы по радиосвязи пришло сообщение об успешной посадке капсулы. Чуть позже поступил доклад и от самого Анокина, что он жив-здоров, самостоятельно выбрался из ракеты и находится на вспаханном поле около какого-то села, ожидая бригаду встречающих. Что тут началось! Все выскочили из командного пункта, смеются, орут, обнимаются. Берия тут же организовал две или три бутылки коньяка, стаканы, и мы без закуски, стоя среди астраханской степи, выпили за успех нашего первого космического пуска, за победу над космосом.   Кстати, о победе… Знаете, когда у капсулы ВР-190 появилось наименование «Победа»? Да вот тогда и появилось, после тоста «За нашу победу!», произнесенного прямо в степи. Лаврентий Павлович Берия подозвал меня и говорит: «Михаил Клавдиевич, готовь информацию об этом запуске для ТАСС. Сегодня у нас какое число? Пятое мая? Через четыре дня будем отмечать седьмую годовщину нашей победы над фашистской Германией. Товарищи, ни у кого нет возражений, чтобы присвоить капсуле ВР-190 имя „Победа“?» Сами понимаете, возражений не нашлось. Так с тех пор и стала ВР-190 «Победой».