Текст книги " Горький осадок (СИ)"

Автор книги: Сергей Бушуев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

  Я держал в руках зонт, волнуясь, и перетаптываясь на месте. Как-никак, а на эту встречу я возлагал большие надежды! Искренне возлагал. План у меня образовался простой: пойти гулять с Любой вдоль строгинской поймы. Места здесь красивые, способствующие романтике. Единственное что меня немного настораживало – это вероятность внезапного дождя.

  Я огляделся вновь. Вокруг не было не души. И не удивительно. В такую пасмурную погоду, да вечером в будни, тут всегда малолюдно. Я смотрел на оживлённую дорогу метрах в пятидесяти от меня, рассудив, что именно с той стороны и следует ждать девушку. И чутьё меня не обмануло. Спустя минут пятнадцать, от толпы стоящей на остановке, отделилась одна фигура и направилась в мою сторону. Это была женская фигура! И даже поясню больше – это оказалась сама Люба. Я осознал это сразу.

  Девушка не спеша приближалась. Волнение внутри меня нарастало сильней и сильней. И вот уже спустя минуту, мы очутились рядом друг с другом и поздоровались.

  Передо мной стояла барышня, не слишком привлекательная, почти одного роста со мной, правда – стройная, как и обещала Валентина Николаевна, но с огромной родинкой на лице, что изрядно её портило. Я ощутил сильное разочарование. И не только из-за этой родинки. Разочарование во мне вызвал взгляд Любы и выражение её лица. Глаза девушки были словно прищурены, а взгляд наполнен презрением и заносчивостью. Так мне показалось. А лицо, помимо общей непривлекательности, отдавало в зелень и временами как-то гадко кривилось, будто бы от досады или какой-нибудь нерешённой проблемы. Словно мысль о той проблеме не даёт покоя. Не подумайте только, что передо мной появился монстр. Или болотная квакша. Вовсе нет. Я видал и похуже. И сильно похуже. Просто девушка мне сразу же не понравилась. Такое случается – не нравиться человек и всё! И что ни делай, понравиться он не может. Вполне возможно так оказалось и в этот раз. Хотя, судя по её незамужнему положению, и по отсутствию постоянного молодого человека, вероятно, производила такое впечатление моя новая знакомая не только на меня, но и на остальных парней. Такое – в смысле отталкивающее.

  Однако, к тому времени я стал закалённым бойцом амурно-безумного фронта, и такой мелочёвкой напугать меня не представлялось возможным. А потому, я и решил подождать, сделав вид, будто девушка мне по душе, и послушать, чем она живёт, о чём захочет рассказать, и вообще, на какой приём мне в данном случае можно рассчитывать. Авось, всё окажется лучше, чем я думаю. Сколько раз так бывало! Встретишься раз – не нравиться. Встретишься два – глядишь, попривык, смирился. Встретишься три – о – о – о, а барышня-то и ничего! Какие-то темы появляются. О многом уже можно поболтать. Вместе с ней посмеяться. На прощание расцелуешь: вообще благодать! Когда следующая встреча? Я весь горю, любовь моя! Подари мне счастье видеть тебя снова! Ты так прекрасна! И обворожительна! И рядом с тобой и цветы распускаются ярче! И сирень пахнет так... но, это в конце третьего свидания, конечно! А при первом взгляде думаешь: о – о – о, как всё запущено! Надо бежать не откланиваясь. Как французы из Москвы. Не ища предлога.

  Словом, я решил выжать из ситуации максимум возможного, и посмотреть что получиться. А потому, для начала предложил Любе пройтись, погулять.

  – Ой, погулять? – мрачно ответила девушка, с тоской посмотрев на реку и ведущую вдоль неё дорогу. – В такую погоду?

  – Да ты что, отличная погода! – браво воскликнул я. – Ты только посмотри: солнца нет, не жарко, вода плескается, воздух после дождя насыщен озоном. Благодать! А как дышится! А? Чувствуешь?

  Но видимо, ничего кроме тоски и отчаяния девушка не испытывала. Она насупившись, смотрела на меня самым разочарованным взглядом, какой я только видел при первом свидании.

  – Да сегодня очень холодно! – выдавила наконец она из себя.

  – Разве? – приподнял я удивлённо брови.

  – Да. Очень холодно!

  Я с сомнением взглянул на её одежду. Люба оделась тепло, пусть и без изысков. Синяя ветровка, с оранжевыми полосами на рукавах плотно застёгнутая на молнию до самого горла, черные джинсы, черные туфли на высоких каблуках. На плече неизменная спутница почти всех дам, с которыми мне доводилось встречаться – сумочка, тоже тёмная, но очевидно дорогая. В принципе, в подобном наряде замёрзнуть сложновато.

  "Да ладно врать – то! – хотелось мне ей сказать. – Как тебе может быть холодно?"

  – Пойдём лучше поближе к цивилизации, – предложила она, указав в сторону развлекательного центра.

  – Это к какой конкретно цивилизации? – уточнил я, чувствуя подвох.

  – Да вон там, на улице Катукова есть шоколадница. Давай там посидим? Я хоть согреюсь немного.

  "Ах, вот оно что! – раздражённо подумал я. – Значит, ты решила начать с проверки моего благосостояния? Выяснить, стоит ли тебе со мной связываться? Бойкая девица, ничего не скажешь! Только внешность у тебя подкачала!"

  – Да нет, ты знаешь, ни в какую шоколадницу я не пойду! – серьёзно заявил я.

  Глаза Любы расширились не то от ужаса, не то от удивления, как только я озвучил данную фразу.

  – Это почему? – с возмущением спросила она, повышая голос на последнем слоге.

  В её интонациях послышалась угроза.

  – Потому что не хочу! – отрезая я.

  – А почему ты не хочешь?

  Девушка явно недоумевала и злилась.

  – Потому что там мне будет жарко, – уклончиво объяснил я ей, – а я люблю бывать больше на воздухе.

  – Да – а – а – а? – лицо Любы исказила гримаса злобы. – А ты знаешь, что когда ты встречаешься с девушкой, то надо забывать о том, что любишь ты, и предугадывать, что любит она! И угождать ей!

  – Кто это сказал?

  – Я так говорю! Так принято! Понял?

  – Кем принято? – бесстрастно поинтересовался я.

  – Всем цивилизованным миром, вот кем! Это мы здесь живём как за закрашенным забором. Ничего не видим, ничего не знаем. Как собаки цепные. А нормальные люди уже давно живут по-другому. Нормально.

  "А почему именно за закрашенным забором? – отметил я про себя. – Почему не просто за забором? Ладно, отнесём это в раздел загадок. Необъяснимых".

  – А ты, стало быть, стремишься в число этих "нормальных"? – едко хлестнул я вопросом.

  – Что значит – стремлюсь? – почти закричала девушка. – Я и есть самая нормальная! Ты что?

  – Ну подожди, – остановил я её, – если в числе нормальных, обнаруживается "самый нормальный", значит, он уже не совсем нормальный? Так? Он же уже отличается чем-то, если он – "самый"?

  Люба уставилась на меня непередаваемым взглядом. На некоторое время она замолчала. Я тоже ничего не говорил.

  – Ты что, пришёл тут со мной в слова играть? – раздражённо бросила она.

  – Нет. Просто ты говоришь. Я не понимаю – о чём. И задаю вопросы.

  – А не надо мне задавать никаких вопросов!

  – Как же тогда мы будем общаться?

  Я втайне надеялся, что сейчас барышня психанёт, закричит нечто похожее на: "а мы с тобой вообще больше не будем общаться!", развернётся и уйдёт. И встреча на том завершиться. Уж я – то сожалеть не стану точно. Но я ошибался. Отчего-то, Люба не захотела прервать общение, и слегка смягчившись, проговорила:

  – Вопросы буду задавать я.

  – Как вам угодно...

  – Ну так вот первый из них: ты пойдёшь со мной в шоколадницу?

  – Если тебе уж очень этого хочется. Так, что прям мочи нет!

  – Да, мне хочется! Но не очень!

  – Зачем же тогда идти, если тебе не очень хочется? А мне не хочется вовсе?

  Брови Любы сдвинулись, совсем угрожающе. Она молчала.

  – Хорошо, – сдался я. – Раз ты начала выкручивать мне руки, пошли. Но прошу заметить: я протестую!

  Я вскинул руку с вытянутым указательным пальцем.

  Теперь угроза на лице девушки сменилась удивлением. Девушка приоткрыла рот, и, сглотнув слюну, произнесла фразу, слышанную мной из уст дам раз, наверное, тридцать:

  – Ты что, приколист?

  – Да куда уж там...

  – Нет-нет, ты мне ответь: ты приколист?

  – А ты как думаешь? – подавляя зевоту, бросил я.

  – Я ещё не поняла! Но... нельзя быть легкомысленным в твоём возрасте!

  Наступила пора и мне изобразить изумление:

  – Да – а – а? Что ты говоришь! А я что, состарился?

  – Ты не состарился. Но ты и не мальчик! И если я приглашаю тебя в приличное место, ты должен реагировать на это по-взрослому. А не строить мне глазки. Тем более, приглашать должен ты меня. А не я тебя. Это мужская обязанность, между прочим.

  – А если я не хочу туда идти?

  – Я тебе говорила. При свидании с женщиной, мужчина должен забывать о своём собственном хотении. Хотя бы на время. Мы – женщины, и без того не слишком много просим у вас, мужчин!

  "Э – э – э, рыбка моя! Да ты не была мужчиной! – пронеслось у меня в голове. – И не знаешь сколького вы просите иной раз! Да и откуда тебе знать? Ты, видимо, перечитала женских журналов, и пересмотрела "тупоящик"!"

  – Так что моё желание сейчас должно быть для тебя закон, – продолжала она, – понял?

  – Да – а – а? А мои желания для тебя...

  – А твои желания мы обсудим по дороге, – грубо перебила меня девушка. – Так что пошли. Я замёрзла.

  Протестовать было бессмысленно, как я осознал. Пришлось идти на уступки. Иначе моя собеседница, вновь начала бы двигать свою философию, почерпнутую из какого-нибудь "Космополитен" или "Лиза". Оно мне надо?

  И мы направились в сторону кафе. По пути гроза продолжала бушевать:

  – Вот все вы мужики одинаковые. Как мне не хочется этого признавать. Но так ведь и есть. Вот взять мою подругу, с которой я работаю. У неё муж – в точности как ты. Ничего не хочет, ничего не надо. Футбол только да красотки по видео. Часами будет смотреть. А недавно он стал отращивать бороду. Жена против. Я против. Так ты думаешь, ему интересно наше мнение? Нет! Глубоко плевать! А ведь мы – не чужие ему люди.

  – Ну насчёт неё я согласен, а ты-то тут причём?

  – Как причём? – закипела Люба, дёрнувшись всем телом. – Что ты говоришь? Да я им обоим помогала на свадьбе! Всё для них делала! И костюм жениху все втроём подбирали, и за кольцами ездили, и стол я помогала накрывать, пока они регистрировались! А потом я сама – лично! – всё со стола и убирала. Мыла посуду. А знаешь, сколько её было? А? Знаешь, как я устала? Знаешь, что это такое – столько перемыть?

  Я пожал плечами, показав тем самым, своё неведение в данном вопросе.

  – Вот то-то! – не утихала девушка. – Не знаешь! А я знаю! Да и после свадьбы я всегда находилась рядом с ними.

  – Зачем? – иронично поинтересовался я, посматривая на огромную родинку на лице своей собеседницы.

  – Как зачем? Как зачем? Да ты что, не понимаешь?

  – Честное слово – нет!

  – Ну ты даёшь! – выдохнула она, качая головой. – Да на моих глазах их роман развивался! На моих глазах они познакомились! На моих глазах они...

  – И чего с того? – решительно перебил я её, устав слушать продолжительные однообразные объяснения. – Теперь-то ты им зачем?

  Мой вопрос, казалось, лишил девушку дара речи. Люба резко повернула ко мне голову, и впилась ледяным взором мне в глаза.

  – Да что ты такое говоришь? – всплеснула она одной рукой, поскольку другой придерживала сумочку. – Теперь – то, как раз я им нужна куда больше чем прежде! Понимаешь? Куда больше!

  – Зачем? – недоумевал я, вдыхая сырой, прохладный воздух всей грудью.

  – А затем, что каждому человеку нужен кто-нибудь кто его понимает, поддерживает, знает обстоятельства его жизни. В общем, с полуслова как говориться.

  – Так теперь же у них есть они сами! У него – она. У неё – он. Что они, без тебя друг друга, не поддержат, случись нехорошее?

  – Ты ничего не понимаешь! – презрительно махнув рукой, заявила Люба. – Ты ещё слишком молодой, наверное. Ведь ты наверно, женат пока не был?

  – Нет, – признался я.

  – А – а – а! – пропела торжествующе Люба.

  Она вся просияла, словно подтвердились её самые смелые подозрения. Мол, я так и знала! И тут же прибавила:

  – Вот видишь! Ты ещё многого не знаешь!

  – Например?

  – Например, того, насколько сложный механизм семья. Насколько непросто приходиться в браке людям. Особенно женщинам!

  – Да? И что же такого непростого в браке особенно для женщин?

  – Много чего! – важно сообщила девушка, придав лицу несколько загадочный вид.

  – А поподробнее если можно?

  – Ты хочешь, чтобы я раскрыла тебе – совершенно незнакомому человеку – секреты чужой семьи? Семьи моей подруги?

  – А там много секретов? – восхищённо воскликнул я. – Это интересно! Конечно, хочу!

  – В любой семье есть секреты! И иногда они очень страшные! Но я такой человек: Секреты их семьи для меня дороже моих! Я быстрее раскрою свои собственные, чем хотя бы намекну на ихние.

  – А у тебя имеются секреты? – с улыбкой спросил я.

  – У каждой женщины есть секреты! Ты разве не в курсе?

  Люба смотрела на меня гордо и с вызовом. Так, точно обращается с одним из своих учеников. Очевидно, данная роль пришлась ей по вкусу, и выходить из неё девушка не собиралась и во внеурочное время.

  – Ладно, – мотнул я головой, – это ясно. Но ты так и не рассказала, чем конкретно ты сейчас помогаешь своей подруге и её мужу.

  – А что тут рассказывать? Я часто провожу с ними выходные. Их проблемы – мои проблемы. Я также очень печалюсь, как и они чему-то. Также с ними радуюсь. Часто ночую у них. И, разумеется, в курсе всех их дел. Да они – как моя собственная семья. Я могу приходить к ним, предварительно не созваниваясь. Просто пришла, и всё. Могу у них пару дней пожить. Просто так... захотелось – пожила.

  "Представляю, как ты им надоела!" – пришла мне в голову мысль.

  – То есть, ты их достаёшь! – озвучил я свою догадку.

  – Я? – воскликнула в негодовании Люба, отшатнувшись от меня шага на три. – Достаю? Да ты что говоришь-то? Как это я могу их доставать? Я же тебе повторяю – я как полноправный член их семьи. Я в курсе их проблем и забот. Со мной они делятся всеми своими страхами, огорчениями, переживаниями. Куда они без меня? У меня, между прочим, есть ответственность за них!

  – Перед кем? – справился я.

  – Перед ними в первую очередь!

  – Это почему?

  – Да потому, что на моих глазах развивались их отношения! На моих глазах происходила их свадьба! На моих глазах теперь идёт их жизнь! Как ты не понимаешь? Как? А – а – а, тебе не понять!

  – Ну хорошо, – произнёс я, дождавшись, пока Люба махнув рукой отдышится, и будет в состоянии продолжать разговор. – А они – то твоей жизнью интересуются?

  – Конечно! А как же?

  Мой вопрос поставил её в тупик. Это было заметно.

  Мы к этому моменту шагали вдоль шумной проезжей части, проходя мимо перекрёстка. Здесь говорить приходилось заметно громче, дабы услышать друг друга. И мы оба незаметно для себя повысили голоса. На той стороне было кафе, куда вела меня новая знакомая.

  – А в чём же это заключается? – уточнил я, продолжая занятную беседу.

  – Как это – в чём? Во всём!

  – Ну а всё-таки? В чём конкретно? Вот когда ты приходишь к ним, спрашивают ли они как у тебя дела?

  – Спрашивают, конечно... – приподняв подбородок, и с вызовом глядя на меня, ответила Люба.

  – Спрашивают ли, как прошёл твой день? – не заостряя внимания на её взгляде, задавал я новые вопросы.

  – Ну... это реже... – неохотно отозвалась Люба, поправляя прядь волос на голове.

  – Почему же реже?

  – Да просто они знают, обычно у меня на работе редко чего-то случается.

  – А обязательно должно что-то случиться? Без этого нельзя? Просто так, узнать о тебе и твоей жизни?

  – Ну, спрашивают, спрашивают. Я же тебе сказала.

  – А интересуются ли твоей личной жизнью?

  Услышав данный вопрос, девушка заметно помрачнела. И замолчала.

  – Так как? – не унимался я, шагая подле неё, и ощущая аромат духов исходящий от моей спутницы. – Интересуются?

  Я повторил вопрос, ибо барышня не отвечала.

  – Нет, – пробормотала она, наконец.

  Лицо её было в тот миг сумрачным.

  – Не – е – е – е – т? – изумлённо вскинул я на неё глаза. – А почему? Ты же утверждаешь, типа вы – почти одна семья.

  Люба тяжело вздохнула. Былой запал куда-то испарился, и теперь единственное, что сквозило в словах и мимике девушки, была грусть. Безграничная и глубокая.

  – Ну так что? – снова повторил я свой вопрос. – Как же так? Почему?

  – Да как тебе сказать? – не уверенно начала, наконец, Люба. – Я ведь сама-то не замужем...

  – А причём тут замужество? – улыбнулся я. – Разве личная жизнь есть, только у замужних?

  Девушка устремила на меня напряжённый взгляд, сложно поддающийся определению. Что он означает? Совершенно не ясно. Но, увидев этот взгляд, мне стало жаль её. А ведь жалость мне совсем не свойственна!

  – Знаешь что, – ответила Люба глухим голосом. – Давай не будем на эту тему говорить. Хорошо?

  – Хорошо. Тебе она причиняет дискомфорт?

  – Да. И потом это слишком сложная и больная для меня тема. Да и к нам с тобой она не имеет отношения.

  С этими словами Люба отворила дверь шоколадницы, к которой мы между тем подошли, и первая устремилась внутрь. Я вошёл следом. И огляделся. Людей в ней находилось не много. Большинство столиков стояли пустыми. Приглушённо играла музыка. Пахло кофе и шоколадом. Едва за нами затворилась дверь, как уличные шумы стали казаться мне чем-то нереальным и несуществующим. Невероятно далёким.

  – Вот тут намного теплей, – проговорила моя спутница, усаживаясь за ближайший столик. – И кофе попить можно.

  Я, молча, кивнул, последовав её примеру, и сев напротив. В шоколаднице и вправду оказалось тепло и довольно уютно.

  – Ты часто сюда ходишь? – спросил я у неё.

  – В принципе – да. Хожу. Иногда.

  Девушка улыбнулась, показав ряд ровных, белых зубов. Здесь я смог разглядеть её получше. Дело в том, что она сняла с себя ветровку, и повесила её на спинку стула. Фигура у Любы и верно была хороша. Стройная. С немного полноватыми бёдрами, и со среднего размера, грудью. Я рассматривал свою спутницу с интересом.

  Подошёл вертлявый официант. Люба заказала чашку кофе с шоколадным пудингом. Я от заказа отказался, ибо в ту пору худел, и боялся снова набрать вес. Вскоре ей принесли всё, что она хотела, и наш разговор продолжился в более располагающей (по мнению барышни) обстановке.

  – А кем ты работаешь? – поинтересовалась она, поднеся чайную ложку к губам.

  – Осветителем.

  – Кем-кем? – её брови вздёрнулись от удивления.

  – Осветителем. На телевидении.

  Чайная ложка с кусочком пудинга замерла в руке девушки. Мой ответ стал для неё неожиданностью.

  – Осветителем? Никогда ничего о подобном не слышала! И что же это за работа такая?

  – Да работа как работа! – уклончиво ответил я. – Как у всех. Обычная.

  Люба слегка нахмурилась.

  – Обычная? – переспросила она с оттенком недоверия.

  Я в ответ кивнул.

  – И в чём же она заключается?

  – Да просто приходиться ездить на съёмки и выставлять свет.

  "Ну конец! – мелькнуло у меня в голове. – Сейчас начнёт спрашивать про мою получку!"

  Я оказался прав. Девушка помолчала немного, и задала следующий вопрос:

  – И сколько вам платят?

  Я видел: перед тем Люба замешкалась, дескать, спрашивать о самом насущно важном или нет? Вроде как неудобно. С другой стороны – слишком мелкая я сошка для неё, и миндальничать со мной и темнить – зачем? Ходить вокруг да около? Лучше сразу выведать, пусть и показавшись невежливой, и объяснить мне: я не то, что ей нужно.

  Люба пристально смотрела мне в глаза, напряжённо ожидая ответа.

  – Мне достаточно, – произнёс я.

  Моя собеседница разочарованно вздохнула и отозвалась:

  – Ты знаешь, это не ответ...

  – А что же тебе нужно?

  – Мне нужно знать, сколько ты зарабатываешь.

   – Зачем?

  Мой вопрос поставил её в тупик. И с ходу она не нашла ответ.

  – Ну... как зачем? – пробормотала Люба спустя полминуты. – Просто... мне просто хочется знать и точка! А разве эта такая большая тайна?

  – Нет, это не тайна. Если так уж тебе не терпится, я скажу.

   И я назвал сумму.

  На лице девушки появилось кислое выражение. Хотя, оно и без разговоров о зарплате осветителя было кислым.

  – Да – а – а? – промямлила она. – Та – а – а – а – к мало?

  – Что значит – мало? Я же тебе говорю – мне хватает.

  – Ну я не знаю... если тебе хватает... но, это же мало! И если бы я знала, то... ну...

  Люба вдруг осеклась и резко замолчала. Скорее всего, побоявшись сказать лишнего. Теперь вдобавок к кислоте на лице у девушки примешалось презрение и насмешка. Взгляд её стал более равнодушным, и вся она словно обмякла. Расслабилась. Отныне напрягаться ей было не зачем.

  Шаблонное поведение. И каков окажется результат, я знал наперёд превосходно.

  – А почему ты не найдёшь себе другую работу? – спросила девушка.

  – Мне моя нравится.

  – А как ты будешь жить на такую зарплату, если у тебя появятся жена и дети?

  – Как все, – отозвался я, начиная скучать.

  – Ведь однажды же они у тебя появятся, правильно? – продолжала допрос моя собеседница.

  – Вероятно. Будущее покажет.

  – Ну так ведь тогда надо будет искать другую работу. Ты это понимаешь?

  – Да зачем? – глядя ей в глаза, спросил я.

  – Да потому что денег будет не хватать.

  – А вот когда будет не хватать, тогда и посмотрим. А пока мне и эта работа по душе.

  – Но в Москве-то, можно найти работу намного лучше оплачиваемую! – недоумение моей новой знакомой выглядело бесподобно.

  – Ну и что?

  – А то, что надо искать! – отрезала девушка.

  – А ты – то сама себе нашла? – спросил я Любу, и не думая раздражаться. – Ты-то сама сколько зарабатываешь?

  Данные вопросы заставили её встрепенуться.

  – Я – а – а? – воскликнула девушка с горящими глазами, значительно повысив голос. – Да уж во всяком случае – намного больше тебя!

  – Насколько больше? – мне не было это интересно.

  – Намного, намного! Не сомневайся в этом! Если ты забыл, то я тебе напомню: я в отличие от тебя работаю на двух работах! А потому и зарабатываю прилично! Не то, что ты!

  Выкрикнув последнюю фразу, Люба фыркнула. Презрение в настоящий момент прямо-таки хлестало из девушки.

  – И куда тебе столько? – холодно поинтересовался я.

  – Как – куда?! – провозгласила моя спутница на всю шоколадницу.

  Из тех, кто находился в заведении в данный час за соседними столиками, как один повернули головы в нашу сторону.

  – Ты так сильно не ори, – попросил я её мягко, – я не глухой.

  – А ты не задавай глупых вопросов, – ещё раз фыркнув, огрызнулась девушка.

  – А глупых я и не задаю. Я спрашиваю по существу. Вот на что, например, ты тратишь свои деньги?

  – Я на что? – почти так же громко переспросила Люба, побагровев.

  – Да. На что? Что тебя заставляет работать на двух работах? У тебя маленькие дети?

  – Нет. А причём тут дети? – раздражённо бросила она. – Что, деньги зарабатывают только те, у кого есть дети?

  – Нет, конечно. Но там это оправдано. Может, у тебя больные родители? И им надо помогать? Покупать дорогие лекарства?

  – Нет. Слава Богу, всё хорошо.

  – Или, может быть, ты копишь на квартиру? – продолжал я ледяным тоном.

  – Ни на что я не коплю! Ты рассуждаешь очень ограниченно!

  – Я просто стремлюсь понять...

  – А ты не сможешь понять женщину! Ни одному мужику такое не под силу! Понял? Я ещё таких не встречала!

  Тут я заметил, как у Любы стала подрагивать щека, едва она озвучила свои взгляды на эти вещи. И подрагивала она сильнее всего именно возле её огромной родинки.

  – Кажется, у тебя щека дёргается! – ядовито заметил я.

  – Да? – девушка поднесла руку к щеке, и, погладив её несколько раз, сказала: – Ничего страшного. У меня такое случается временами. Началось, когда я пришла работать в школу.

  "Боже ты мой, – подумал я, холодея, – страшилище какое! У неё к тому же и щека дёргается! Нервный тик, наверное! Да, тяжело же ей приходится! Что ж, продолжим! Продолжим развивать успех! Может, доведём до кипения!!"

  – Так на что ты тратишь свои денежки? – немного мягче, но с нескрываемой иронией справился я.

  – Я езжу за рубеж! – неожиданно ровно ответила Люба.

  – А, ясно. Туристом?

  Она, молча, кивнула, поднося чашку к губам.

  – Так это дорого, мне кажется!

  – А ты как хотел? Бесплатно ничего не бывает!

  "Понял-понял, Любочка! – пронеслось у меня в голове. – Секса с тобой мне не видать. Я и так знаю! Зачем же так грубо и откровенно? Можно было бы и по корректнее. А вообще, жаль! Фигурка у тебя что надо!"

  – И ты все деньги спускаешь на поездки? – спросил, однако я, пропуская мимо ушей её укол. Точнее – сделав вид, что пропускаю.

  Теперь, я слушал девушку, подперев голову рукой.

  – Да. Большую часть заработанного.

  – А ездишь одна обычно?

  – Нет, разумеется! – щека моей собеседницы покамест не унималась.

  "О – о – о! Это уже интересно! – сверкнула у меня мысль. – С молодыми кавалерами, не иначе?"

  – И с кем ты ездишь? – произнёс я вслух.

  – С сестрой, – без тени сожаления отозвалась Люба, ставя чашку обратно на стол.

  – А – а – а, – махнул я разочарованно рукой.

  Барышня уловила проскользнувшие в моих интонациях нотки.

  – А что ты: а – а – а! Знаешь какая у меня сестра? Младше меня на десять лет, а фору даст любому! Мы с ней самые большие друзья. И опора друг для друга!

  – А родители ваши, чем занимаются?

  – У нас только мама. Отца нет. Она тоже работает.

  – А отец где? – откинулся я на спинку стула.

  – Ушёл, – кусая губы, процедила девушка.

  – Давно?

  – Достаточно давно, чтобы мы не вспоминали о нём.

  "Да, есть откуда взяться нервному тику!" – сказал я про себя, вздыхая.

  – Ну ладно, – вслух продолжал я, поняв необходимость завершения данной темы, пока не стало хуже для обоих.

  Люба и без того посматривала на меня крайне неблагожелательно.

  – Теперь, по крайней мере, мне понятно, на что ты тратишь свои деньги, и ради чего столько работаешь. Кстати, а какой у тебя график?

  – У меня полная загрузка! – с очевидной гордостью отозвалась девушка. – Я ухожу из дома в семь тридцать утра, а потом сразу же еду на вторую работу. И нахожусь там до восьми часов вечера. И только потом еду домой. И в субботу работаю так же.

  – То есть, у тебя по сути, лишь один выходной – воскресенье?

  – Да. Хотя, и в воскресенье я часто занята.

  Глаза моей собеседницы более не метали молнии, но в них появились снисходительные и высокомерные отблески.

  – Ясно, – продолжал я, готовя выпад в ответ на эти взгляды. – Ну а когда же ты в таком случае, собираешься встречаться с мужчинами?

  – С мужчинами? – растерянно переспросила Люба. – А... а что... что ты имеешь в виду?

  – Я имею в виду, – проговорил я ровным и ледяным тоном, – как при такой сумасшедшей загруженности ты сможешь наладить свою личную жизнь? Когда ты будешь встречаться, если ты так занята? Как станешь находить время для этого?

  Я умолк. Молчала и барышня. Мои вопросы её явно ошарашили. Она смотрела на меня загнанным взглядом, не в силах хоть что-то ответить.

  – Я... ну... ты понимаешь... – забормотала через минуту Люба, делая длинные паузы между словами. – А что здесь особенного... все много работают... все... и как-то устраивают личную жизнь. Это... должно всё само собой устроиться.

  – Нет, – решительно возразил я, перебивая её, и приводя убийственные аргументы, – далеко не все так работают! И ничего само собой не устраивается, кроме лишнего веса. Люди затрачивают колоссальные усилия, что бы наладить личную жизнь. И тратят на это годы. Чудес не бывает.

  – И ты в том числе! – укоризненно вскричала девушка.

  – И я в их числе, – подтвердил я, не давая собеседнице передышки.

  – И потому ты прикрываешься поиском как ширмой! Типа, отстаньте от меня, не хочу работать, мне надо жену искать!

  – Во-первых, – наклоняясь ближе к девушке, понизив голос и старательно подбирая слова, объяснял я, – жену я не ищу. Я ищу человека, с которым мне будет комфортно и хорошо. Во-вторых, я не собираюсь корячиться на работе как проклятый целый год, только для того, чтобы потом спустить всё непосильно нажитое за три недели на лазурном побережье. На море я был. Солёная вода и только. И жуликоватые местные жители, стремящиеся лишь обобрать до нитки. А в третьи, мне уже скоро тридцать. Всю юность, лет до двадцати пяти, я пробегал в поисках денежной работы и профессии. Но так её и не нашёл. Хотя менял их постоянно, и себя не жалел. Брался за любую работу, если она сулила заработок. Только толку от этого не было никогда! От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Карьеры я не сделал. Да и возможности мне бы никто такой не дал. И теперь не сделаю. Так как тогда я был моложе, здоровее. Был заводной и наивный. А сейчас... сейчас мне слишком жаль оставшегося времени, дабы тратить его на ерунду. Жизнь проходит чересчур быстро, и убить её на работах... проще некуда. И оглянёшься, а позади будет лишь работа, работа, работа... Поэтому, я нашёл работу пусть не очень престижную, пусть мне на ней приходится потаскать тяжести, и не поспать ночку. Но она даёт мне много свободного времени ( а его я стал ценить с возрастом больше всего остального), не грузит меня во внерабочее время размышлениями о ней, и там относительно неплохой коллектив. А меня подобное устраивает. И я тем доволен. Лучшего я не найду.

  Я произносил свою речь не слишком громко. Слова звучали отрывисто. Фразы выходили сами собой. Я говорил чистую правду. Без тени лжи. И такова была моя позиция. Хороша ли она, плоха ли, не важно. Важно, что она достигла цели. Чем дольше я говорил, тем больше мрачнела Люба. Возможно, мои слова натолкнули её на размышления о чём-то своём. И это "своё" ей не нравилось. Под конец девушка вовсе нахмурилась, и едва я закончил говорить, стала нервно звенеть чайной ложечкой в чашке.

  Наконец, спустя минуту, она взорвалась и выпалила:

  – Ну вот видишь, какие мы с тобой разные!

  – Не стану отрицать, – терпеливо ответил я.

  – А я, к примеру, не знаю чем заняться, если буду сидеть дома!

  – А это же другой вопрос...

  – Ничего не другой! Ничего не другой! – яростно жестикулируя, перебила она меня. – Вот ты, кстати, знаешь, кем работают наши с тобой одноклассники? Бывшие?

  – Понятия не имею! – признался я, косясь на суетящегося за соседним столиком официанта.

  – Генеральными директорами! Все сплошь на высоченных постах.

  – Ну так не бывает! – усмехнулся я, вновь заметив движение на щеке девушки.

  – Ещё как бывает! Это ты Фома – неверующий. А я точно знаю. Я сама до сих пор общаюсь с большинством из них. Половина из них фирмачи, другая половина – сплошь – на ответственных постах!

  Люба несла чушь. Мне это представлялось очевидным. И утихать она совсем не собиралась.

  – Люба, – произнёс я, заметив, что у неё перехватило дыхание, и образовалась пауза, пока она переводит дух. – Понимаешь... я вполне допускаю, что у кого-то из наших бывших одноклассников есть мохнатая папина рука. Или мамина не мохнатая. Допускаю. И вполне допускаю: иные из них хорошо устроились в этой жизни. Точнее – их устроили. Потому что в одиночку, сам по себе не устроишься. К тому же в таком возрасте. Я всё это допускаю, так как видел подобное не раз собственными глазами. Но это не значит, что и нам с тобой кто-нибудь поможет и пристроит...