Текст книги " Горький осадок (СИ)"

Автор книги: Сергей Бушуев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

  В тот же самый миг, на пороге "Двенадцати месяцев" возникла моя спутница с очень довольным и счастливым видом.

  – Заждался? – прыснула она весёлым голосом.

  – Да не так уж...

  В её пухлых руках красовалась двухлитровая бутыль отечественного пива.

  – И это твоя "бутылочка"? – поинтересовался я, указав рукой на пиво.

  – Ага! – с крайним удовольствием расплылась в улыбке девушка. – Люблю его!

  Она нежно погладила пластиковый сосуд, бережно взяв его под мышку.

  "Что б никто не утащил, наверно!" – мелькнула у меня догадка.

  Моя спутница спустилась по ступенькам вниз, и проговорила:

  – Ну что, пойдём, погуляем? Чем ты меня будешь развлекать?

  " Ну вот! – пронеслось у меня в голове. – Дождались! Здравствуйте! А пива вам, красавица, не достаточно?"

  – Чем-нибудь развлечём, – отозвался я механически.

  – Здорово! Ну пошли!

  Мы преодолели небольшое расстояние до подземного перехода, и, пройдя по нему, поднялись на другой стороне. Маша шла, тяжело ступая ногами и энергично работая всем корпусом, отчего часто задевала локтями прохожих, совершенно не обращая на них внимания. Бутылку она держала крепко, отчего последняя весьма заметно прогибалась под тяжестью руки девушки.

  Мы вошли в парк и направились по пустынной дороге. Было тепло и сухо. По обеим сторонам от нас шелестела перебираемая ветром сухая листва, оставшаяся после зимних сугробов.

  Едва мы углубились метров на пятьдесят, как терпение у Маши лопнуло. Она стремительно и резко выхватила бутылку из-под мышки, и грубо открутив ей голову, приложилась губами к её содержимому, делая жадные, чмокающие глотки. Вид моей новой знакомой был дик и необуздан. Осушив примерно четверть, Маша, наконец, оторвалась от неё, и тяжело выдохнув и вдохнув воздух, произнесла:

  – Вот теперь порядок! Ничего так пиво...

  – Нравиться?

  – Очень! – девушка облизнула губы. – Хочешь?

  И не дождавшись моего ответа, она протянула бутылку мне.

  – Нет-нет, спасибо. Я пиво не особенно люблю.

  – А – а – а – а – а, а мне нравиться.

  Маша снова сделала несколько глотков. Но на этот раз намного спокойнее. К слову сказать, всё это она делала на ходу. Не останавливаясь.

  – А вот там я работаю, – показала жестом девушка в сторону деревьев.

  – И кем же ты трудишься?

  – А – а – а, – презрительно махнула она рукой, скривив губы. – В пенсионном фонде. Тоска!

  – Тебе там не нравиться?

  Мы шли не слишком быстро, а потому переговариваться было легко.

  – Конечно нет! А в недавнее время меня ещё и сделали начальницей. А это вообще кошмар!

  – Почему же кошмар? – удивился я искренне. – Карьерный рост как-никак! К этому многие сейчас стремятся.

  – Да брось ты! – фыркнула недовольно Маша. – Какой там карьерный рост? Сидит несколько бабок, которые настолько тупы, что им даже не доверяют проводить простейшие операции! Взяли и спихнули всё на меня! Типа, ты молодая, давай паши! И свалили на меня всю дрянь. И за грошовую зарплату! Представляешь?

  Я покачал головой в знак сочувствия, и ответил:

  – Да уж! Сложный вопрос. А я-то думал, что таким молодым обычно не доверяют. А оказывается, я ошибался.

  – Ну, везде, скорее всего, по-разному. Где-то и в самом деле не доверяют. Да и потом, смотря какие молодые! Я, например, активная! И начальство это сразу заметило. А, кроме того, что ты имеешь в виду под доверием? Ты что же, думаешь, что меня никто не проверяет?

  – Да это вряд ли...

  – Конечно! – девушка фыркнула ещё раз, аккуратно запихивая бутылку обратно под мышку. – Да надо мной столько руководителей сверху, что я сама иногда не пойму, кто там над кем верховодит!

  – Значит, тебя сделали начальницей против твоей воли?

  – А то как же! Нужны они мне что ли, все эти тупые бабки пятидесятилетние?

  Маша с иронией взглянула на меня, и продолжила:

  – Можешь себе представить, чего мне стоит каждый день проверять их муру в компьютерах? Что они там насобачили? Мне оно надо?

  Мы шли дальше, и тут уже стали появляться редкие прохожие. То гуляющая с ребёнком женщина, то спешащий куда-то слесарь в соответствующем наряде, то просто какой-то гражданин, выясняющий по мобильнику – куда ему следует дальше двигаться. В какую сторону?

  – Да, нелегко тебе, – с серьёзным видом сказал я.

  – Ну типа того...

  Моя собеседница опять потянулась к бутылке. И приложившись к ней, убрала её назад. На это ушло секунд десять.

  – А ещё, – вдруг очень страстно воскликнула девушка, – не понимаю тех мужчин, которые работают сутки через трое. Потом лежат все три дня на диване, и ни черта не делают! Не понимаю таких!

  На последней фразе Маша брызнула слюной. Брызги так и полетели в стороны. Но сама она, видимо, этого не заметила.

  "Ого! – сказал мне мой внутренний голос. – Это уже неспроста. Тут что-то кроется!"

  – А чего это тебя так беспокоят люди работающие сутки через трое?

  – Да потому что они халявщики! Вот почему! И зарплаты у них грошовые! На какие деньги они собираются содержать жену и детей?

  Маша произносила свои слова громко. С вызовом.

  "О – о – о! – сверкнула у меня мысль. – Старая песня! С известным припевом!"

  – Да кто его знает! – попытался я уйти от обсуждения данной острой темы. – А ты-то что переживаешь? Ну, живут они себе, так как им нравиться, и пусть живут.

  – Да я не об этом говорю! Просто таких мужиков с каждым днём становиться всё больше и больше! Считай – бездельников! Работают, сволочи, себе сутки через трое, и ни о чём не парятся! А я, слабая женщина, должна корячиться на пятидневке! Так что ли? И это, по-твоему, справедливо? А?

  Девушка кипятилась всё больше и больше. Дыхание её становилось всё более беспорядочней и глубже. Пока, наконец, Она не прервалась, дабы перевести дух. Теперь Маша просто шла, тяжело ступая и двигая плечами.

  – Да что ты так расстроилась? – ответил я, помолчав. – Я, например, тоже работаю пятидневку...

  Это была наглая ложь. На самом деле, к тому времени, я тоже работал сутки через трое. И был очень доволен этим.

  – Да причём тут ты! – перебила она меня, не давая закончить. – Я не о тебе говорю.

  – А о ком? – я изобразил простоту на лице, приподняв брови.

  – Да есть один тип, – скривилась девушка. – Мы с ним недавно расстались.

  – У вас был роман?

  Слово "роман" я произнёс с придыханием. Для пущего простофильства.

  – Да! Был! – с гордостью ответила Маша.

  – И что же произошло? Почему вы расстались?

  Данный вопрос заставил мою собеседницу в очередной раз махнуть рукой:

  – А – а – а! Он оказался придурком!

  – В каком смысле?

  – Да в прямом! Придурок он и есть придурок! Ой, слушай, а давай здесь свернём?

  Мы очутились возле поворота. Я не был против, и мы пошли налево. Вскоре мы достигли центра парка. Тут было, совсем замечательно. Почти не слышно машин и городских звуков. Только шум весеннего ветра и щебетание птиц. По пути сюда разговор не прекращался ни на минуту:

  – Ну, придурок понятие растяжимое, Маша...

  – Да как тебе объяснить? – девушка на мгновение задумалась, очевидно, собираясь с мыслями, и прибавила:

  – В общем, он ничего не хотел делать, ничего ему не было нужно. Ни к чему не влекло. Одним словом – придурок. Только спать да жрать. Ну и сам понимаешь, что ещё...

  Маша выжидательно посмотрела на меня, пытаясь оценить какое впечатление, произвели на меня её заключительные слова. Я выдержал её взор, продолжая разыгрывать недоумка:

  – Что ещё? – переспросил я, изображая недоумение. – Нет, не понимаю...

  Барышня поджала губы, что я принял за выражение неудовольствия.

  – Секс я имею в виду! Неужели не понятно?

  – А – а – а – а – а! – протянул я, просветлев. – Теперь ясно!

  – Ну вот! – не спуская с меня глаз, проговорила девушка. – Видишь теперь что за человек!

  – Да. Теперь мне ясно...

  – Видишь, секс ему подавай! Как приспичит, он тут же ко мне: типа, Маша, я тебя люблю! Выходи за меня замуж!

  – Прямо-таки сразу и замуж? – с удивлением воскликнул я.

  – Конечно! – отозвалась Маша с видом, будто так и должно быть. – И не он один! Ты что думаешь, мне до него никто предложения руки и сердца не делал?

  – Ну я-то откуда могу знать? – развёл я руками. – Мы ведь только что познакомились!

  При этой фразе моя спутница остановилась. И по-прежнему сверля меня взглядом, поинтересовалась:

  – Ну а ты сам-то как думаешь, можно мне сделать предложение или нет?

  – Конечно можно! – поспешил я заверить Машу, ощутив её напряжённое внимание, с которым она ждала ответа.

  И ответ девушку явно устроил. Потому что она облегчённо вздохнула, и игриво улыбнувшись, двинулась дальше.

  – Вот видишь, – продолжала моя собеседница. – Даже ты бы, мне кажется, через какое-то время сделал мне предложение. Я права?

  Задорные искорки плясали у неё в глазах. Девушка то и дело посматривала на меня.

  – Конечно права! – громко и с чувством, убедительно заявил я.

  "Вот это да!" – пришла мне в голову мысль.

  – Вот и другие уже не раз делали мне предложение.

  – А почему ты их не принимала? – без издёвки справился я.

  Я ожидал привычной вспышки гнева, непременно следующей за подобными вопросами. Но, она не последовала. Наоборот, моя новая знакомая совершенно спокойно бросила:

  – Не принимала, потому что предложения эти делали такие же придурки. Вот и всё.

  – Такие же как этот, про которого ты рассказывала? – уточнил я.

  – Ага! Точно такие же! Работать не хотят. Ничего не хотят. Бездельники. Только секс им подавай.

  – Что же, они все такие озабоченные?

  – А ты что, не такой же, что ли? – беззлобно, и даже с тем же задором произнесла она.

  – Я? – вскричал я в изумлении.

  Цокая языком, Маша приподняла брови, качая головой вправо-влево.

  – Ахах – ахах! – промурлыкала она игриво. – Какой актёр! Я – ни я, корова не моя! Ахах – ахах! Уж я-то вижу, как ты на меня смотришь! Хочешь меня?

  Вопрос был настолько неожиданным и нелепым, что я даже ойкнул.

  – Маша, ну ты знаешь...

  – Да вижу-вижу, что хочешь! – бесцеремонно перебила меня девушка. – А как покраснел-то! Как разволновался! Ну ладно, можешь не отвечать. Я и сама всё вижу. Так и читаю что на твоём лице написано!

  Я молчал, пребывая в крайнем изумлении. Вроде я не сказал ничего, что могла бы спровоцировать подобные подозрения у моей спутницы.

  – Ты мне только скажи, – вдруг понизив голос, быстро заговорила Маша. – Ты как мужчина в сексе... сильный или слабый? Ну... понял, о чём я?

  Вопрос девушки заставил меня нахмуриться. Что за бесцеремонность?

  – Маша, ты знаешь...

  – Знаю-знаю, – опять прервала она меня. – Не уходи от темы. Давай. Признавайся. Мне это очень нужно знать!

  – Зачем?

  – Нужно если спрашиваю. Есть основания. У вас мужчин, сейчас, очень много всяких проблем. Я-то об этом прекрасно знаю! Можешь не юлить! И у тебя, наверное, тоже... хотя, может, ты – исключение?

  Мне показалось, что последний вопрос девушка задала с надеждой.

  – У меня всё в порядке! – недовольно бросил я, наконец.

  В ответ мне раздался её хохот. Маша смеялась, и её полное тело ходило ходуном. Смех у девушки оказался грудной, но не неприятный. Ничего обидного я в нём не услышал.

  – Что это ты смеёшься?

  – Не обижайся, – отозвалась она сквозь раскаты. – Подожди секундочку...

  И любительница пива продолжала хохотать. Однако, этот взрыв прекратился также внезапно, как и начался. Всё ещё успокаиваясь, и с улыбкой на лице, Маша обратилась ко мне со следующими словами:

  – Не обижайся. Просто все мужчины на этот мой вопрос всегда отвечают одинаково. Как запрограммированные.

  Я засунул руки в карманы, и слегка прогнув спину, сказал:

  – Ну и что? Чем тебе это не нравиться?

  – А тем, что это не так. На деле, конечно. Всё не так. Как только доходит до секса...

  Маша умолкла, улыбнувшись ещё шире.

  – Ну – у – у? – протяжно уточнил я.

  – А ничего! У половины вообще ничего не получается!

  "Что же тут удивительного? – подумал я. – С такой внешностью, и после всего что я знаю... что же тут удивляться?"

   Но вслух я произнёс:

  – Ну у другой-то половины, всё хорошо небось?

  Улыбка медленно сползла с лица девушки.

  – Не настолько уж и хорошо, что бы мне понравилось, – с пробудившейся грустью заметила она.

  – Да? – с искренним интересом переспросил я.

  – Да, – отрезала Маша.

  И помолчав мгновение, вкрадчиво и довольно громко спросила:

  – Вот ты, можешь заниматься сексом также как мужики в порнухе?

  От данного вопроса я опешил.

  – Как мужики в порнухе? – промямлил я.

  – А – а – а! Вот видишь? Не можешь!

  Барышня опустила голову, и со вздохом прибавила:

  – И никто не может!

  Мы всё медленней шли по парку. Впереди находилась лавочка, наполовину засыпанная листвой.

  – Пойдём, присядем, – предложила Маша.

  – Пойдём.

  Мы приблизились к лавочке, и моя спутница грузно опустилась на неё. Вытащив из-под мышки бутылку с пивом, девушка поставила её рядом.

  – Ну а этот молодой человек, что же? – поинтересовался я в продолжение разговора. – Он что же, тоже оказался слаб в сексе?

  – Конечно! К тому же – придурок!

  – А это ты уже говорила.

  – Так как же иначе? Вот смотри. Мы расстались. Он мне надоел. Но, может быть, я бы его и простила, но он тут же, нашёл себе другую! Сволочь такая!

  Маша открутила крышку и поднесла бутылку к губам. Последовали жадные хлебки.

  – Ну а если бы он не нашёл себе другую? – справился я. – Вернулась бы к нему?

  Девушка оторвалась от бутылки, и, издав звук больше похожий на шипение удава, с трудом ответила:

  – Да нет. Наверное, нет. Он меня во всём не устраивал.

  Голос её еле пробивался сквозь содержимое рта. Наконец, проглотив всё до конца, Маша закрутила крышку, и уже нормальным тембром сказала:

  – Здесь ведь дело не в этом!

  – А в чём?

  – Да ты садись рядом...

  Маша жестом пригласила меня сесть. Она сдула листья, освобождая мне место, и я опустился подле неё.

  Вокруг было пустынно и тихо. Не видно ни души. Только неутомимый вечерний ветер шелестел листьями и раскачивал ветки.

  – Я ведь раньше жила с другим мужиком! – доверительно сообщила мне барышня.

  Она сидела сильно ссутулившись.

  – Да? – с интересом, проговорил я. – С каким?

  – Да вот такой был мужик. Старше меня на десять лет.

  – Ну – у – у? – поощряя её к продолжению, вскинул я брови.

  – Наркоманом он оказался! Вот тебе и ну!

  – Наркоманом? Ой... это же ужасно!

  Маша вскользь посмотрела на меня. В её взгляде я прочёл снисходительность.

  – Кому ты рассказываешь! – бросила она.

  – Ну а как же ты с ним связалась?

  – Да как-то так получилось! Я ведь раньше не знала, что он наркоман!

  А потом полюбила!

  – Да – а – а? – покачал я сочувственно головой.

  – Да! И притом, наркоман он был со стажем!

  "Так, – думал я. – Одним словом, ясно! Секса с тобой, Машенька, у нас не получиться! В противном случае, СПИД, сифилис, а уж гепатит А, В, или даже С, мне обеспечен железобетонно! Нет уж, цыпочка, поищи дурака получше..."

  – И долго вы прожили? – иронично спросил я.

  – Просуществовали, говори лучше! Четыре года. Пока его в тюрьму не забрали.

  "Ну вообще привет! – уже с подозрением продолжал я ход мыслей. – Совсем хорошо! Он ещё и тюремщик! Узнает, что я кручу шашни с его "пивнухой", выйдет, вообще меня прибъёт наганом! Стоит ли, из-за такой?"

  Я с сомнением оглядел её фигуру, и отметил для себя, что явно не стоит!

  – Так он в тюрьме сидит?

  – Ну а то где же? Да причём почти в Сибири.

  – Да! Печально! Это не Вити-Леву!

  – Чего-чего? – с явной угрозой повернула ко мне лицо Маша.

  – Да это остров такой в Океании. Неподалёку от Фиджи. Там очень красиво!

  – Красиво? – ошарашено переспросила она.

  Моя собеседница устремила на меня долгий, изучающий взгляд. В нём причудливо смешались подозрение, непонимание, изумление и злость.

  – Как ты сказал?

  – Вити-Леву, – добродушно отозвался я.

  – Девушка немного помедлила, и затем резко бросила:

  – Это что, шуточка такая?

  – Вовсе нет...

  – Я тебе рассказываю о своей жизни! Открываюсь перед тобой. Открываю свою душу! А ты тут про острова какие-то несёшь! Ты что, совсем бесчувственный?

  Маша говорила страстно и обиженно. Мне показалось, что её и без того полные губы надулись ещё сильней.

  – Да ты что, Маша! – воскликнул я, демонстрируя искреннее расположение. – Я и не думал даже! Наоборот, я очень ценю, что ты открываешься передо мной!

  "И что капаешь мне на мозги своими чудачествами, и искусственно созданными самой себе проблемами" – прибавил я уже мысленно.

  – А – а – а! Ну вот то-то же! Так намного лучше! – сказала девушка, на глазах успокаиваясь. – А то мне показалось, что ты прикалываешься надо мной!

  – Да ну что ты! Как можно?

  – И не говори больше об островах в моём присутствии, ладно?

  – Ну хорошо.

  – А то мне на них не попасть.

  – Договорились, – отозвался я, напустив на себя прежний, наивный вид.

  – Ну так вот, слушай дальше...

  "Опять? – с ужасом промелькнула у меня в голове. – Опять всё о том же? Это же кошмар!"

  Но выбора мне никто не предоставлял. Приходилось примиряться с обстоятельствами.

  Мы всё также сидели на лавочке. Постепенно вечерело, причём заметно.

  Между тем, Маша поведала мне кучу страшных историй из жизни наркоманов, и лиц к ним максимально приближённых. И по образу существования, и по образу действий. На то что бы всем этим меня как следует нагрузить, у моей спутницы ушло никак не менее часа. Часа, в течение которого мне оставалось только поддакивать и кивать головой, периодически корча на лице страдальческие мины. Особенно в моменты крайней остроты, опасности и горести, по мнению Маши. Тогда, девушка, прервавшись на полуслове, пристально поглядывала на меня. И мне приходилось охать и демонстративно стенать подобно плохому актёру в соответствии с рамками данного жанра. И стоило мне хоть на мгновение расслабиться и подумать о чём-то своём, пропустив мимо ушей парочку Машиных фраз, как она тут же замечала это, и высказывала своё неудовольствие.

  Вы спросите, какого чёрта я тогда вообще не послал её куда подальше? И за каким... всё это выслушивал? Отвечаю: а всё за тем же! Приходилось. Послать её сразу мешало воспитание и длительное воздержание. А после более-менее регулярно налаженного было секса это вообще невыносимо. Хуже чем когда его вообще не было. А, кроме того, я ведь джентльмен! Но если серьёзно, то так оно и есть. Для себя я чётко определил, что видимся мы с данной барышней в первый и последний раз. Ибо в этом случае, тут не за что даже уцепиться.

  Кстати, наверняка вам интересно, в чём же заключались страшилки в рассказе девушки. Спешу удовлетворить интерес любознательного читателя. Извольте.

  Сперва романтическая любительница пива поведала, что её неутомимый кавалер изменял ей с периодичностью в две-три недели. На мой убийственный вопрос, дескать, какого хрена она терпела подобное обращение с собой в течении такого количества времени, Маша спокойно ответила, мол, любила. Однако, я уже порядком наученный горьким опытом знал – верить этим простым объяснениям нельзя категорически! И оказался в результате прав. Позже, когда барышня рассказала каким образом её возлюбленный попал за решётку в темницу сырую, или не сырую – не знаю, она вдруг проболталась, дескать, обиднее всего, что чуть позже, у него отобрали небольшой продуктовый магазин, владельцем коего он являлся в пору их знакомства и последующего сожительства. Отобрали самым беззаконным способом, кстати, как сказала Маша. По её мнению. То ли в результате разборок, то ли за долги, то ли из-за судебного произвола. Кто его знает? Вот как раз по поводу утраты данного магазинчика, девушка и печалилась и сокрушалась – как мне показалось – куда как сильнее, чем по поводу заключения под стражу её ветреного наркота. Словом, ситуация прояснилась. Опять во главе угла очутились магические бумажки, страсть к которым не в силах преодолеть и побороть в себе почти никто. Так что, как видите, никакой мистики, никакой лирики. А опять-таки, чистая экономика...

  Дальше Маша подробно рассказала, как ездила в тюрьму к своему ненаглядному аж за тысячу километров. Волоча при этом неподъёмные сумки, и сутками трясясь в поездах.

  – Приятного мало, знаешь ли! – делилась со мной полученными впечатлениями девушка.

  Я, конечно же, с ней согласился!

  Потом продолжала историю своих злоключений. Как шла одна в ночи, по лесу опоздав на автобус. Шла на вокзал. И очень боялась, что вот-вот из-за ближайшего куста кто-нибудь выпрыгнет и изнасилует её. Но, правда, желающих так и не нашлось, и в результате барышня вернулась в Москву, жива и невредима.

  – Если не считать того, что после таких тяжестей, у меня руки были ещё неделю – ниже колен! – буркнула она, по-прежнему сидя и сильно сутулясь.

  Затем на неё обрушилась новая напасть! На сей раз в виде мамы её каторжанина. Та высказала Маше кучу претензий, мол, пока мой сынуля был как на параде, ты – дрянь такая, сидела у него на шее. А как только наступила разруха (причём, самая натуральная, а не из тех, что в головах!), и парад сменился передовой, ты стала расслабляться и вовсе забыла всё то доброе, вечное, что так ценится в людях пока у них имеются деньги. То есть, говоря совсем просто, потенциальная свекровь стала взывать к пивной совести Маши, и как следствие – заставила страстную сожительницу их общего незадачливого коммерсанта делать ремонт в своей квартире. Об этом девушка вспоминала особыми словами. И демонстрировала весь свой нескудный лексикон. Боже мой, скольких же аббревиатур и оборотов родного языка я ещё не знал! Скольких определений, по большей части дам пожилого возраста в лице конкретной заразы...

  Но, слова словами, а дело-то надо было делать. И Маша приступила к ремонту, скрежеща зубами, но понимая: пока они с любимым разлучены жестокой судьбиной и не менее жестокой исправительной системой, время надо использовать с пользой. А потому она старательно отдирала обои, шпаклевала, штукатурила, клеила новые, размывала потолки, и вся насквозь провоняла краской. И продолжалось это несносное мракобесие вплоть до того дня, когда стало известно, что более приспособленные хищники каменных джунглей не оттяпали-таки магазин окончательно.

  День тот ознаменовал окончание ремонта для Маши. Хотя он был в разгаре, и оставалось ещё очень много. А вместе с ремонтом, прекратились и постоянные поездки в сторону востока, и игра в жену декабриста. Как-то сами собой. И что характерно, прежде слишком требовательная и своенравная свекровь, даже не высказала Маше ни единой претензии. Сразу как-то подобрела и сообщила, что сама, своими силами закончит ремонт, и просит Машу ни о чём не беспокоиться.

  В ответ на это, Маша, наговорила многое из того, что впоследствии пересказала мне, хлопнула дверью, потом плюнула на неё, и загрохотала всей своей сумоистской массой тела по лестнице. Так закончился этот её четырёхлетний с лишним, трогательный и романтический роман.

  Разумеется, я опустил массу подробностей, которые могли бы шокировать неподготовленного жизнью читателя. Хотя, с другой стороны, к чему вообще их знать? К делу это отношения не имеет.

  Одним словом, дальше жизнь девушки развивалась совсем просто. Просто, как фонарный столб. Как у большинства. Шанс на безбедную и безпроблемную жизнь был упущен. И теперь Маша встречалась с "придурками", как она их (то есть – нас, молодых людей) определяла. После следующего неудачного романа, последовала регистрация на сайте знакомств, ну и...

  – В общем, ты представляешь... каково мне было? – подвела итог моя собеседница, закуривая сигарету и глядя на меня честными и печальными глазами.

  – Да уж, да уж, – нехотя согласился я.

  И тут вдруг я обнаружил, что бутылка, стоявшая возле ноги девушки почти пуста! Я случайно бросил взгляд в ту сторону. Казалось бы, ну что тут удивительного? А дело в том, что на протяжении всего своего рассказа, Маша лишь раз пила из неё. И в бутылке находилось никак не меньше полтора литра. А тут вдруг, буквально за один заход осталось чуть-чуть на донышке. Значит, девушка одним охватом осушила более литра? Вот это да! Здорова же она пить!

  – Слушай, Маша, – обратился я к ней, – я смотрю пива-то у тебя осталось всего ничего!

  – А ну и ладно, – махнула она в ответ рукой. – Сейчас пойду, ещё парочку возьму.

  – Парочку? – изумился я, вскинув брови.

  – Ага, – Маша самодовольно погладила себя по животу.

  – Не много?

  – Да ты что! В самый раз! Это моя дневная норма, можно сказать. То, что я должна выпить.

  – У – у – ух! – присвистнул я.

  – Да-да. Да я просто на пиво подсела после всех этих историй! Я ведь раньше знаешь, какая стройная была!

  – Стройная? – с сомнением переспросил я.

  – Ещё какая! – заверила она меня. И тон её звучал убедительно. – А вот сейчас слезать надо с него, и худеть, да силы воли нету! Да и желания тоже нет.

  – Да и не надо. Ты и так страшно привлекательная! И очень женственная.

  Ключевое слово здесь: "страшно". Это была откровенная лесть с моей стороны. Но она Маше понравилась.

  Девушка немного подалась назад, и, прогнувшись, ласково произнесла:

  – Я знаю! Мужчинам я всегда очень нравилась. И ты не первый кто говорит мне эти слова. Да и как ты на меня смотришь сразу понятно. Без слов. Уж я в этом хорошо разбираюсь.

  Она приложилась к бутылке, и допила всё, что в ней оставалось.

  – Ну ладно, пошли, – сказала Маша, вставая.

  И швырнув пустую бутыль в кусты, между делом прибавила:

  – А то пора. Погуляли на славу. Да и пиво кончилось.

  "Да, без пива ты сидеть тут не станешь!" – подумалось мне.

  Я тоже поднялся, сожалея об экологической безопасности. Интересно, что бы сейчас сделал на моём месте один из активистов "Гринписа"? Убил бы её? Или просто ограничился прочтением дотошной лекции? Впрочем, второе проблематично. Не вышло бы. Танк кивком не остановишь.

  Мы вышли из зарослей на дорожку, и двинулись в обратном направлении. По пути назад, моя "пивнуха" слегка "подогретая" стала раскрываться самым неожиданным образом. Сообщила, что, несмотря ни на что, мужчин всё-таки любит. Что постоянно ругается из-за данного обстоятельства со своими двумя подружками, которые как раз мужчин не любят вовсе, а только используют в своих целях, и что вообще, без мужчин, даже если они "придурки" – крайне скучно. Да и не забеременеешь к тому же. На мой удивлённый вопрос, дескать, к чему это она приплела последнее, и что забеременеть можно и с помощью банка спермы, в конце-то концов, Маша отвечала, мол, она это уже пробовала, и покамест ничего не получилось. И что, если в будущем ей так и не встретиться на удачу, тот единственный и неповторимый мужчина, достойный сделать ей подходящую партию, то непременно обратиться в банк спермы ещё раз, несмотря на отсутствие требуемого результата. Обязательно!

  "Вот это да! – свербила мой усталый мозг мысль. – Просто фантастика! Ни в сказке сказать, ни пером описать! Скажешь кому – не поверит!"

  – А на кой ты хотела забеременеть? – округляя глаза, спрашивал я, наивный.

  – Как – на кой? – удивляясь на моё удивление, отвечала Маша. – Что бы был ребёнок. Была семья. Но я пыталась "залететь" когда ещё жила со своим. Он меня сам просил. Ты не думай. Я не какая-нибудь там...

  Девушка запнулась, стараясь подобрать нужные слова.

  – Ну ясно-ясно, – заторопился я, – а зачем тебе понадобился банк спермы в таком случае? Что, этот твой мужик... не мог иметь детей?

  Я наморщил лоб, подумав, что слово: "мужик", возможно, не совсем подходящее. Надо бы было выразиться по элегантнее. "Твой возлюбленный" например. Или: "Твой гражданский муж". Но, взглянув мельком на Машу, осознал: высказался я совершенно правильно. Именно "мужик"! Никакой "возлюбленный" жить бы с ней, разумеется, не стал! Даже под тяжёлыми наркотиками.

  – Ну что ты! – услышал я ответ моей спутницы. – Откуда он мог иметь детей? С его-то образом жизни! Ты знаешь, чем он кололся?

  – Нет. Хотя погоди... ты, кажется, говорила...

  – Конечно! И какие у него могли быть дети? Ты можешь себе их представить?

  Маша тяжело дышала, энергично двигая плечами. Как хорошо, что вокруг находилось совсем немного народа! Мне было стыдно, когда они ненароком кидали взгляды в нашу сторону. Хоть я сам не Жан Марэ... Но всё же, и до моей спутницы мне Слава Богу, далеко...

  Между тем, когда мы вплотную подошли к метро, девушка "задвинула" совсем уж необычайную тему.

  – А ты тут с подружками часто в сауну ходим, – сказала она заигрывающее.

  – В сауну? Это дело хорошее.

  – Мы там паримся вместе с геями!

  – С кем? – я почти вскрикнул.

  – С геями. С мальчиками, предпочитающими мальчиков.

  – Чего-то я не очень понимаю...

  Мы тем временем подошли к остановке шестидесятого маршрута автобуса. Она располагалась (да и сейчас располагается) несколько на отшибе. И на ней очень редко кто-то стоит. Если только прячась от дождя. Так как автобус этот ходит редко – в час по чайной ложке, и маршрут его в принципе – бестолковый. Никому ни нужный. Также оказалось и на сей раз. Мы были одни.

  – Да а чего тут понимать-то? – уставилась на меня Маша, с каким-то высокомерным видом превосходства. – Мы парились в одной сауне с геями. Ну... вместе... понимаешь?

  – А почему? Почему вместе-то?

  – А так прикольней! – озорно заявила девушка.

  – А это вы к ним или они к вам пришли?

  – Конечно мы к ним! Они сидели себе там вдвоём. И тут мы к ним подсели втроём.

  "Бедные геи!" – решил я.

  – И они вас не выставили?

  – А с какой это стати? – удивилась Маша.

  – Ну как, совершенно незнакомые люди... приходят... садятся рядом...

  – А – а – а! Ты об этом? Да нет! Я, наверное, просто не так выразилась. Неправильно объяснила. Никакие они не неизвестные! Мы давно с ними общаемся. Это друзья моей подруги Светки.

  – А, тогда ясно. А не стыдно вам было там оголяться-то при них? Или им сидеть голыми при вас?

  – Да ну что ты! Что ты! – всплеснула руками барышня. – Они же при виде женщин не возбуждаются!

  – Ну всё равно...

  – Да как – всё равно? – перебила она меня. – Не возбуждаются, и точка. Да и потом, мы-то чего там у вас мужчин не видели? Ваши висюльки?

  Маша расплылась в улыбке и захихикала. Я не нашёлся что ответить, и промолчал.

  – Ну ладно, Серёж, – посмотрев на часы, и сразу же став серьёзной, проговорила она. – Мне пора двигать, а то опоздаю.

  – А ты сейчас куда?

  – Да на шашлыки. К друзьям.

  – Так сейчас же довольно поздновато, мне кажется?

  – Сейчас? – переспросила Маша безразлично. – Поздновато? Да нет! В самый раз! Я же только одну бутылочку выпила.

  – А, ну да. Конечно! Я совсем забыл!

  – Ну что, когда мы в следующий раз встретимся? – уточнила она.