Текст книги "Дневник участника Российской антарктической экспедиции"

Автор книги: Сергей Тамбиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глядя из иллюминатора, я обратил внимание на небольшие черные линзы и точки, висящие чуть выше линии горизонта. Сначала я подумал, что это облака, затем, после внимательного рассмотрения этих объектов в бинокль понял, что это не облака, а что-то другое. Объекты двигались вместе с нами, т. е. угловая скорость их перемещения вдоль линии горизонта была равна скорости движения «Федорова». Так и не найдя удовлетворительного объяснения этому явлению (в глубине души я, грешным делом даже подумал уж не пресловутые ли это летающие тарелки), мы ушли на дежурство в столовую, где думать о точках и линзах на горизонте было уже некогда. Объяснение столь необычному явлению пришло только днем. Удивительно черные точки и линзы на горизонте оказались миражами айсбергов, находящихся за горизонтом. Явление это, можно наблюдать в хорошую погоду, вследствие сильной рефракции, т. е. преломлении лучей света при переходе из слоя воздуха одной плотности в другой. Раньше, я полагал, что такое возможно только в местах с жарким климатом, где и сам не раз эти миражи наблюдал, а теперь вот столкнулся с ними в Антарктике, где, как оказалось, миражи тоже не редкость. Изучение в бинокль линии горизонта выявило не только миражи крупных айсбергов, но и торосов и более мелких льдин. Наблюдать все это было ужасно интересно, картина была какая-то нереальная – висящие в небе над горизонтом айсберги, какие-то отдельные куски льда, похожие на грибы или фантастические космические аппараты, ледяные торосистые поля. Всё это захватывало воображение.

После обеда к нам подошла Инна и попросила отобрать напоследок пробы блинчатого льда и подледной воды, что я и сделал, чуть не отморозив себе руки, т. к. взял тонкие тряпочные перчатки, а вода, все-таки, – 2^оС и чтобы заполнить бак, отбирать лед пришлось минут 20 при помощи плоской металлической сетки, обычно используемой морскими химиками для сбора верхней тонкой пленки морской воды. Блинчатый лед мы до сих пор не отбирали, не было удобного случая.

Сразу после чая по радио торжественно объявили, что работы на станции Мирный закончены и судно направляется в море Лазарева для выполнения гидрологических работ. Начали продираться сквозь строй айсбергов безмолвно застывших во всей своей ледяной красе по левому и правому борту. Часть айсбергов вдали, на горизонте были реальными, а другая часть, при ближайшем рассмотрении, оказалась миражами. Наверное, для усиления эффекта расставания, Антарктида решила преподнести нам свой последний подарок. Айсберги и кромка барьера вдоль Мирного были окрашены лучами заходящего солнца в нежнейший розовато-оранжевый цвет, в затененных местах переходящий в голубой. Попрощаться с Антарктидой и полюбоваться на такую красоту на палубу вышли почти все члены экспедиции. Все оживлённо переговаривались друг с другом, фотографировались. И мы решили, пофотографироваться на корме, на фоне этой красоты на цифровую камеру, которую Денис выпросил у гидрооптиков. Впоследствии выяснилось, что материализовать эту красоту не удалось – фотографии получились какими-то темными и невыразительными. Антарктида не захотела расставаться со своими сокровищами. Зато в памяти нашей она осталась во всей своей красе.

69. Главное здание станции Мирный

70. Окрестности станции

71. НЭС «Академик Фёдоров» во льдах на подходе к станции Мирный

96

72. Айсберги и острова в море напротив станции Мирный

73. На фоне залива

74. Вертолёт приземлился на станции

75. Пингвины Адели удирают от нас вниз по склону к припаю

76. Тотем и вездеход Пингвин на вечном приколе

77. Вид на территорию станции Мирный и залив Мак-Дональда с вертолета

78. На вершине острова Хасуэлл

79. «Дульник» в «саду камней»

80. Южный океан. Вид с вершины острова

81. Опробование внутреннего «пингвиньего» озерца на острове Хасуэлл

82. О. Хасуэлл, Нижнее озеро на котором работают экологи

83. Закат у станции Мирный.

84. У поморников сегодня день задался – раздают еду

85. Отбор проб снега на куполе, на ст. Мирный

86. Снежные заструги на куполе

87. Снежура на поверхности моря

12. Прощай Мирный! Идём на запад

6 Апреля 2003 г., воскресенье – День Геолога. (66^о04,03’S; 93^o33,40’E, гл. 625 м.). Судно: 281^о, 14,9 узлов. Ветер 101^о; скорость 19 м/сек, Т воздуха = -13,5^оС, Т воды -2,4^оС Р= 975 НРА. Пасмурно. Идем сквозь сплошные поля молодого льда. Иногда это блинчатый лед, а иногда это просто ровный тонкий лед серого цвета, без заметной текстуры, кое-где рассеченный трещинами. Лед еще настолько тонкий, что колышется под воздействием волн. С утра опять наблюдали миражи айсбергов в большом количестве. Иногда даже и разобрать трудно, где реальные айсберги, а где миражи. В этом случае помогает бинокль.

Где-то после 11 часов мы неожиданно развернулись и пошли в обратную сторону, т. е. опять к Мирному. Все в недоумении. Говорят, что на нас надвигается циклон, и мы опять будем штормовать под защитой ледника Шеклтона. Скорость ветра увеличилась до 25 м/сек. Перед обедом зашла Инна, поздравить нас с Днем геолога. Выпили, и разработали план праздничных мероприятий. Затем зашел Наиль и принес CD со своими фотографиями о. Хасуэлл.

Праздновали День геолога как всегда у Инны в каюте. Кроме нас присутствовали еще Володя Раздольский и Мила. Все прошло тихо, без эксцессов. Раздольский сказал, что на западе нас ждет огромное ледяное поле, поэтому мы будем пытаться его обойти с востока. В Антарктике кратчайший путь не всегда самый быстрый и безопасный.

В 20:30 зашел в лабораторию, посмотреть, что происходит. За бортом темно, жуткий ветер и пурга; стоим на месте. На палубе намело сугробы и из-за ветра довольно трудно передвигаться. Только повернул за надстройку как на меня ветром вынесло какого-то мужика, наверное, геолога с «Дружной». Я поймал его за рукав, мы вместе посмеялись над этим маленьким происшествием, и разошлись в разные стороны. Как мы и предполагали, опять прячемся за Ледником Шеклтона. Наши координаты: 66^о06,63’S; 94^o42,86’E, гл.450 м. Ветер 90^о; скорость 22,5 м/сек, Т воздуха = – 12^оС, Т воды –2,5^оС, Р= 975 НРА. Вероятно, решили отстаиваться здесь и ждать указаний из Питера. Торопиться некуда, Кейптаун заказан на 22 апреля.

7 Апреля 2003 г., понедельник.7:45. Как хорошо, что вчера мы вовремя остановились. До чего же приятно просыпаться утром не с похмелья, и когда голова не болит! Идем сквозь сплошные поля молодого льда. Вокруг все белым-бело вплоть до горизонта. Вчерашняя метель накрыла весь молодой лед снегом. Кое-где попадаются черные полыньи. Читаю вторую книгу Г.А. Ушакова, «По нехоженой земле» где он описывает свою экспедицию на Северную Землю. Случайно подметил интересную деталь. Оказывается, место высадки экспедиции Ушакова с ледокола «Седов» на один из островов Северной Земли, впоследствии названный им о. Домашний, и где он разбил базовый лагерь своей экспедиции, совпадает по долготе с местом расположения первой советской станции на Антарктическом континенте «Мирный». Интересное совпадение; да и совпадение ли? И вообще, есть ли в этом мире место для случайностей? Или может быть все заранее расписано на каком-то другом уровне, а мы лишь следуем начертанному для нас пути? Извечный вопрос.

9:00, пока идем в западном направлении, находимся примерно в 110 км к СЗ от ст. Мирный. Пасмурно, пурга, видимость не более 100–150 м. Кругом битый более старый лед в виде больших блинов вперемешку с молодым льдом и ледяной крошкой. Иногда входим в участки чистой воды. На льдинах кое-где попадаются небольшие пингвиньи семейства. На палубе за ночь намело солидные сугробы. Кое-где, среди сравнительно тонкого льда, попадаются большие толстые льдины (толщиной до 1,5–2 м) – остатки прошлогоднего припая. Иногда мы на них «наезжаем», тогда у нас в каюте ощущается толчок и раздается глухое «буммм…» Около 10 часов во льду стали встречаться и небольшие айсберги. По всей видимости, мы находимся в районе старого припая, оторванного от берега и перемолотого штормами.

103

8 Апреля 2003 г., вторник, 9:00, (63^о40,71’S; 82^o32,30’E, гл. 3367 м.). Судно: 260^о, 15,7 узлов. Ветер 56^о; скорость 10,5 м/сек, Т воздуха = – 2,5^оС, Т воды 0^оС Р= 972 НРА. Погода улучшилась, скорость ветра уменьшилась, а температура воздуха и воды заметно повысились. Переменная облачность, иногда проглядывает солнце. Идем по чистой воде, волнение около 2-х баллов. Как всегда, судно облетают поморники и буревестники в поисках поживы. Сегодня опять приступили к регулярному отбору поверхностных проб воды на ходу судна полиэтиленовым ведром. На горизонте с обоих бортов видны одиночные айсберги. Здесь они уже подверглись длительной ветровой и волновой обработке и приобрели вычурные формы. Вот только несколько из них: два паруса вместе, как на двухмачтовом судне; ледяной замок с тремя башнями; спина огромного белого кита или атомная подводная лодка со спиленной надстройкой; отдыхающая на солнце огромная ящерица игуана с растопыренными щитками за головой; речная баржа с надстройкой на корме и т. д. Одним словом, что ни айсберг, то творение скульптора. Размеры айсбергов зачастую поражают всякое воображение. Самые большие из встреченных нами в этой экспедиции айсбергов достигали по моим оценкам несколько сотен метром и даже километры в длину. И это далеко не предел. Гигантский айсберг, занесенный в книгу рекордов Гиннеса был зафиксирован в 80-х годах прошлого столетия судном США в 150 милях от о-ва Скотта и имел размеры: 396 х 111 км! Айсберг размером 160 х 172 км, отколовшийся в 1964 г. от шельфового ледника Эймери просуществовал более 15 лет, до-дрейфовал в 50-е широты, где разрушился в 1979 г. Обнаруженный в 1924 г. айсберг длиной 120 км и высотой 90 м (можно представить себе его общую высоту, если учесть, что две трети айсберга располагается под водой) дрейфовал 10,5 лет за пределами Антарктики. По подсчетам, средняя скорость дрейфа айсбергов составляет 0,36-0,38 км в сутки.

12:45. Только что в каюту влетела разгоряченная Немировская и сообщила: «На настоящий момент информация такая: идем в Хельсинки, а нас всех из Кейптауна отправляют самолетом. Везти всех на борту и держать в Хельсинки очень дорого». Ответом ей была секундная тишина, а затем наш дружный громовой хохот. Все эти метания и новые идеи руководства уже кроме смеха у нас ничего не вызывают. Я Абрамовне сказал, что готов и в Хельсинки сходить, т. к. никогда в Финляндии не был. Денис авторитетно заметил, что он там бывал, и ничего хорошего там нет: ни тебе травы спокойно покурить, ни в кабаке по-человечески оттянуться, т. к. пиво и алкоголь очень дорого стоят, не подступиться. Одним словом, дрянь страна. Сашка его тоже поддержал: «Лучше уж заходить в Стокгольм, там веселее», я ему: «А я и не против». «Ну, вот поезжайте в Москву, а оттуда и в Стокгольм махните», мрачно ответил Саша. На том дискуссия и закончилась. Саша с Инной пошли в лабораторию разбираться с пробами, а мы с Дениской, посудачив еще немного о тупости руководства, которое от нечего делать придумывает эти слухи-забавы и распространяет их среди судового населения, занялись каждый своим делом: он спать, а я сел за компьютер.

9 Апреля 2003 г., среда, 10:00, (64^о23,42’S; 68^o30’E, гл. 3200 м.). Судно: 276^о, 14,3 узлов. Ветер 259^о; скорость 12 м/сек, Т воздуха = – 6^оС, Т воды – 1,4^оС Р= 987 НРА. Облачно с прояснениями. На горизонте, кое-где видны редкие айсберги. С утра ветрового волнения практически не наблюдалось. Однако была сильная зыбь (2–3 м). Судно шло лагом к волне и всю ночь переваливалось как утка. Примерно к 9 часам посвежело и на зыбь стала накладываться ветровая волна в 2–3 балла. Механики разворотили всю нашу фильтрационную лабораторию. Вчера засорился расположенный по соседству туалет и починка его каким-то образом связана с разгромом нашей лаборатории. По последним сведениям о нашей дальнейшей судьбе мы все идем в Европу, а из Кейптауна, кроме летчиков улетят всего человека четыре, которым действительно нужно и за которых заплатят их компании.

14:20. Погода ухудшилась, повалил снег, видимость около 200–250 м. Однако ветер стих, (3 м/сек), воздух потеплел до –4^оС и волнение тоже уменьшилось, осталась лишь зыбь, той же высоты, как и была. Даже буревестники куда-то исчезли. Когда нос «Федорова» проваливается между двумя валами зыби, на бак забрызгивает морскую воду из-за этого всё на баке покрыто тонким слоем светло-серого морского льда.

10 Апреля 2003 г., четверг, 10:20, (65^о08,41’S; 54^o09,64’E, гл. 2026 м.). Судно: 254^о, 15,5 узлов. Ветер: 83^о; скорость: 7 м/сек, Т воздуха = – 8^оС, Т воды – 1,9^оС Р= 990 НРА. Облачно с прояснениями. Зыбь, волнение ~ 2 балла. Идем в окружении темных и белых буревестников, включая появившихся капских голубей (это небольшие морские птицы тёмной расцветки со «звёздами» на крыльях). Изредка к ним присоединяются поморники.

16:30. Проходим Землю Эндерби. Идем сравнительно близко от материка, несколько километров. На горизонте видны горы Нейпир. Сегодня и завтра банные дни. Два раза сходил в баню. Один раз вместо обеда, когда в сауне никого не было, и второй раз с ребятами в 22:30. Баня на судне одна из немногих радостей жизни. Завтра у Оли день рождения. В качестве подарка мы сделали ей ликер Бейлис, по рецепту Дениса.

12 Апреля 2003 г., суббота, 9:25, (67^о43,76’S; 26^o45,00’E, гл. 3800 м.). Судно: 260^о, 12,8 узлов. Ветер: 258^о; скорость: 19 м/сек, Т воздуха = – 2,4^оС, Т воды = – 1,3^оС Р= 952 НРА. Находимся в море Рисер-Ларсена. Переменная облачность, продолжает штормить. Идем носом на волну, поэтому не так сильно качает. Судя по метеосводкам и давлению, мы сейчас где-то глубоко в чреве циклона. Поэтому не исключено дальнейшее ухудшение погоды. С утра очень долго не расцветало. Обычно в 6:30 за окном уже начинало расцветать, а сегодня и в 7:30 было еще совсем темно ни намека на расцвет. Удивившись, я пошел на завтрак и только там понял, что это объясняется тем, что мы уже сравнительно далеко продвинулись на запад, а часы не переводили. Т. е. судно продолжало жить по московскому времени, на которое мы перешли пару-тройку дней тому назад, а природа за бортом уже живет по среднеевропейскому. Через некоторое время, мою нехитрую догадку подтвердил старпом, объявив по спикеру: «Сегодня ночью на вахте второго помощника в 4 часа часы будут переведены на один час назад». Ну что же, это не плохо. На целый час будем больше спать.

Вчера в сауне от наших вертолетчиков «малыша» Игоря и его брата, почти такого же «малыша», Жени я узнал, что наша судьба в очередной раз не определена. В первоначальный план нашего похода в море Лазарева на ст. Новолазаревская входила лишь доставка со станции на борт «Федорова» очередного больного, представителя фирмы «Интари», у которого случилось предынфарктное состояние. В данном случае наши медики, напуганные большим количеством несчастных случаев и болезней, решили перестраховаться и, наверное, это правильно. Нельзя оставлять на зимовку человека, если имеется даже малейшее подозрение, что он эту зимовку может не пережить. Теперь же оказывается, что для нас там нашли еще работенку. Во-первых, нашим летчикам предстоит откопать на новолазаревском аэродроме из-под снега, расконсервировать, завести и перегнать в другое место два самолета АН-2. А во-вторых, от барьера, на который мы в прошлый раз перегрузили горючее, контейнеры и технику, откололся и ушел в море в виде айсберга кусок, на котором вся эта техника и горючее преспокойненько оставались после нашего ухода, вместо того, чтобы быть переправленными на станцию. Дурдом в чистом виде! Теперь, по одному из сценариев, нам предстоит разыскать «беглеца», что несомненно потребует значительных затрат времени. По-другому, более счастливому для нас сценарию, высказанному представителем компании, которой все это принадлежит, все уже утонуло или расплылось по океану и искать там нечего, как-нибудь спишут. Завтра приходим в море Лазарева, где всё должно проясниться.

13 Апреля 2003 г., воскресенье, 8:20, (69^о03,55’S; 13^o12,12’E, гл. 2073 м.). Судно: 224^о, 7 узлов. Ветер: 245^о; скорость: 2,1 м/сек, Т воздуха = – 6,7^оС, Т воды = – 2,4^оС Р= 975 НРА. Идем сквозь битый лед. За бортом опять похолодало и несмотря на то, что сегодня ночью часы были передвинуты на 1 час назад, все еще темно. Лишь на востоке появилась тонкая желтоватая полоска, предвещающая скорый рассвет. Небо чистое, ветра почти нет. Хорошо видны звезды, но ярче других на небосклоне в этот час не мигая сияет Венера – самый заметный объект над нами. Постепенно светает, и звезды одна за другой исчезают. Вот уже и ближайшая к нам звезда Альфа из созвездия Центавра потухла и на небе в одиночестве воцаряется Венера. Царство это, однако, длится не долго и с первыми лучами солнца утренняя красавица Венера скромно исчезает с небосвода, оставляя сцену действия своему могущественному патрону.

До барьера, где «Федоров» обычно останавливается, когда приходит на Новолазаревскую, остается по словам Леонтьича и Кирюши около 60 миль. По мере нашего продвижения к континенту льды становятся все толще и плотнее и вот уже в каюте опять ощущаются толчки. Время от времени слышен скрежет льдин о борт и раздаются характерные удары, после которых все судно содрогается в течение нескольких секунд. С одной из льдин нас с интересом рассматривает парочка императорских пингвинов. Насмотревшись вдоволь они заторопились прочь, лихо заскользив на пузе к ближайшей полынье. Жизнь на судне становится веселее.

17:50. Встали в дрейф в молодом припайном льду напротив барьера. До этого с утра ходили галсами по заливу: вероятно искали уплывший айсберг с бочками и контейнерами. Вокруг нас, на некотором удалении громоздятся огромные столовые айсберги размеры некоторых из них, в поперечнике, достигают нескольких километров. Вдалеке, по левому борту, примерно в 300–400 м расположилась у полыньи маленькая колония из 4-х императорских пингвинов. Все лежат, чтобы легче было противостоять сильному леденящему ветру. Никакого желания подходить к «Федорову» в такую погоду у них не возникает. Время от времени кто-то из них встает и машет крыльями – то ли разминается таким образом, то ли подмышки проветривает. Вообще, время от времени энергично помахать крыльями – любимое пингвинье занятие, как у пингвинов Адели, так и у императоров.

13. Возвращение

14 Апреля 2003 г., понедельник (70^о01,44’S; 12^o17,18’E). Ветер: 105^о, 25 м/сек, Т воздуха = – 12^оС, Р= 970 НРА. Слабая облачность, высокие перистые облака. Заря высветила их в розовом, телесно-желтом и нежно-голубом пастельных тонах. Продолжаем стоять во льдах, на удалении от барьера. Молодой лед сковало морозом вокруг «Федорова». Лед стал белым – это говорит о том, что толщина его заметно увеличилась. Пока свистит такой ветер, вертолеты летать не будут. Из-за ветра и холода на палубе стало очень неуютно. Ветром тебя так и несет по палубе, как только выйдешь из-за надстройки. Днем стало еще холоднее -17^оС, а ветер усилился до 27 м/сек. По своей силе ветер приблизился к ураганному, который начинается с 29 м/сек, по шкале Бофорта, принятой на море. Ветер со скоростью 27 м/сек (примерно 100 км/час) классифицируется как жестокий шторм, по той же шкале. Никуда не двигаемся, стоим там же, вмерзшие в лед. Судя по направлению ветра (дует с востока), ветер не стоковый, т. е. не с купола Антарктиды, а циклональный, что, как говорят, хуже, т. к. может продлиться дольше. Перед обедом в каюту заходила Немировская и сказала, что вряд ли нас отправят из Кейптауна, слишком много заявок. Отправят, скорее всего, только летчиков и больных.

21:50. Зашел в нашу лабораторию поставить сушиться сухари в сушильный шкаф. Ветер несколько ослаб, до 21 м/сек, хотя, как только выходишь из-за надстройки, так и норовит бросить к правому борту. Дует с левого борта, поэтому он закрыт для хождения. Давление тоже упало, что не радует, т. к. падение давления обычно ничего хорошего не предвещает. Звезд не видно. На небе дымка, сквозь которую проглядывает размытая призрачная луна. Делать нечего, поэтому весь день читали и смотрели кино в столовой. Сегодня работала библиотека, и я поменял книги. Не сказать, чтобы в судовой библиотеке было много литературы, но кое что интересное иногда удается выловить. Заканчиваю с книгой Г. Ушакова, Немировская на очереди. Я эту книгу сильно разрекламировал, и теперь все хотят её прочесть.

15 Апреля 2003 г., вторник (70^о01,39’S; 12^o15,96’E, гл. 450). Дрейфуем со льдами. Ветер: 103^о; скорость: 26 м/сек, Т воздуха = – 8^оС, Р= 966 НРА. Снег, метель. Видимость не более 100 м. Под утро я проснулся от жуткого скрежета и грохота. Оказалось, что ветер и волны стали надвигать на нас лед и эти звуки издавали льдины, которые со скрежетом терлись о борт «Федорова» и ломались с громким грохотом и хрустом. В данном случае это не опасно, т. к. это молодой лед толщиной всего 15–20 см, а вот когда судно затирают льды толщиной 2–3 м, это уже на много хуже. После завтрака судно сделало циркуляцию вокруг ледяного поля и опять легло в дрейф. Вокруг все бело. Небо ото льда невозможно отличить по цвету, горизонта не видно. Ветер так раскачал море, что зыбь ощущается даже во льдах, где мы стоим, чувствуется как судно качает. Ураганом покололо лед, и льдины наехали друг на друга, образовав что-то похожее на мелкие торосы.

После обеда к нам в каюту пришла Инна и принесла для меня радостную весть: ААНИИ дал добро, и я вылетаю из Кейптауна прямо в Москву, минуя Питер. Потом она пригласила в нашу каюту Арнольда Богдановича Будрецкого, у которого вчера был день рождения – 75 лет. Мужик оказался интересный, из старых полярников. Зимовал на СП в Арктике и неоднократно в Антарктиде, включая станцию Восток. Во время одной из зимовок, в которой он принимал участие, 21 июля 1983 был зарегистрирован абсолютный рекорд холода на Земле –89,2^оС. Позже, я читал, что японские и американские спутники регистрировали в Антарктиде и более низкую температуру, – 94^оС или -95^оС, но на земле это никем не было подтверждено, так-что наш рекорд официально до сих пор не побит.

16 Апреля 2003 г., среда (70^о01,39’S; 12^o15,96’E, гл. 232 м). Судно в дрейфе. Ветер: 110^о; скорость: 21,7 м/сек, Т воздуха = -8^оС, Т воды = -2,5^оС Р= 965 НРА. Стоим в чистой воде по которой проходят полосы снежуры. Летчики, несмотря на сильный ветер, все-таки собрали вертолет и после обеда слетали на Новолазаревскую за больным. Сейчас он уже на борту. Под сильным нажимом Инны и Ольги мы сделали пытку забросить с кормы сеть Джеди и отобрать планктон. Ничего не получилось. Из-за ветра сеть сильно сносило, и она не хотела заглубляться, а попытки половить планктон с поверхности привели только к отлову битого молодого льда, который тут же плотно забил стакан, закреплённый в нижней части сети и предназначенный для сбора пробы планктона.

17 Апреля 2003 г., четверг (69^о59,72’S; 12^o33,61’E, гл. 241 м). Ветер: 115^о; скорость: 25 м/сек, Т воздуха = -9,5^оС, Т воды = -2,2^оС. Р= 960 НРА. Продолжаем дрейфовать в чистой воде, по которой проходят полосы снежуры. Метель, видимость 100–150 м, море 3–4 балла. Уже которые сутки находимся в центре циклона, который завис над нами и никуда не желает уходить. Хорошо, что вчера вертолетчиков буквально заставили слетать на станцию за больным. Сегодня, скорее всего, они бы уже не смогли этого сделать. По скорости ветра у них предел 17 м/сек, а сегодня ветер ниже 18 м/сек не. На 10 часов руководством экспедиции запланирована гидрологическая станция с розеттой. Не думаю, что это получится, погода слишком свежая для забортных работ.

9:20. Идем на север, ветер практически не спадает: 23 м/сек; видимость 75-100 м, метель и морские брызги. Судя по метеосводке и спутниковым фотографиям, с запада наш циклон уже подпирает антициклон, который распространил прекрасную погоду над Антарктическим полуостровом и морем Уэдделла. По расчетам, в море Лазарева он подойдёт через 1–2 дня, что сделало бы возможным выполнение гидрологического разреза, о котором так давно и безуспешно мечтают наши гидрологи. Но, к сожалению, мы не можем больше ждать, так-как продукты подходят к концу. Со следующей недели у входа в столовую перестанут вывешивать меню: кормить нас будут тем, что останется на продуктовом складе. Пока идем вдоль намеченного гидрологического разреза. Если вдруг в какой-то его точке погода улучшится, то выполним станцию, при условии, что капитан даст добро. Последняя из намечавшихся станций располагается к северу от 68^о южной широты, и мы должны там быть во второй половине дня, ближе к вечеру.

Несмотря на сильный ветер встретили одинокую белую чайку, которая пару раз взлетала над крупной полыньей и тут же садилась. Как ей только удается летать при таком ветре?

Все. Больше никаких станций не будет. Идем прямым ходом в Кейптаун. По последним сведениям, должны быть в Кейптауне 25–26 апреля. Продолжает штормить, высокая зыбь.

После ужина в каюте прочел в книге Пьера Маньяна, «Под парусом через северные пустыни»: «Я верю, что рождаться можно неоднократно, точно также, как и умирать… Каждый свершитель, каждый, кто вступил на избранный им путь, возрождается. И наоборот, каждый живущий лишь по инерции мало-помалу умирает. В нашем пресыщенном мире много таких людей, которые начинают умирать, едва распростившись с юностью… Выбор образа жизни должен быть нацелен на то, чтобы возрождаться как можно чаще, а скончаться только один раз. Это будет последний отъезд после многих отъездов, когда все пути уже пройдены».

19 Апреля 2003 г., суббота (60^о44,20’S; 13^o20,40’E). Судно 350^о, скорость 9 узлов. Ветер: 280^о; скорость: 17 м/сек, Т воздуха = -1,2^оС, Т воды = -1^оС. Р= 975 НРА. Переменная облачность, полнеба голубое. Качка усилилась и перешла в килевую, однако, и бортовая имеет место. Море более 6 баллов. Ночью повернули на СЗ – обходим циклон. Весь день очень сильная качка, иногда кладет так, что на кухне и в каютах все летит с полок. Вечером во время просмотра фильма в столовой, пара человек упало со своих стульев, когда особенно сильно качнуло. Сидеть приходится широко раздвинув ноги и вцепившись руками в стол.

20 Апреля 2003 г., воскресенье (55^о05’S; 13^o27,30’E, гл. 4500–5000 м). Судно 0^о, скорость 15,2 узлов. Ветер– 272^о; скорость– 8 м/сек, Т воздуха = – 0^оС, Т воды = 0^оС. Р= 988 НРА. Облачность высокая, переменная. Солнце то появляется, то исчезает. Ветровое волнение слабое, но все еще сильная зыбь. С бака можно отбирать воду ведром.

К обеду ветер и волнение усилились. За обедом узнал, что в Москве убили очередного депутата, на этот раз из либеральной партии Березовского. После обеда стал собираться, распределяя свое скудное имущество между двумя вьючниками, которые остаются на борту, и чемоданом с сумкой, которые я беру с собой в самолет. Вьючники ребята отправят в Москву с прочим экспедиционным оборудованием после возвращения в Питер. Самое сложное, как оказалось, было упаковать засушенных южноафриканского жука и антарктические мхи, для чего мне пришлось специально переделывать и благоустраивать коробочку из-под чая. После этого устроил постирушку, и теперь я практически готов к отлету, если таковой состоится. А если нет, то тоже не беда, навел порядок в своих ящиках и на полке, что всегда полезно сделать. Вечером отмечали День Науки у Абрамовны в каюте. Мой план прекратить пить до Кейптауна никак не удается претворить в жизнь – все время какие-то праздники. Ничего нет из дома, начинаю волноваться. Думаю, что писать уже не стоит. Позвоню из Кейптауна.

21 Апреля 2003 г., понедельник (49^о44’S; 13^o24,20’E). Судно 350^о, скорость 12,4 узлов. Ветер– 301^о; скорость– 16 м/сек, Т воздуха = 4^оС, Т воды = 3,1^оС. Р= 998 НРА. Облачность высокая, светит солнце. Ночью началась сильная качка. Закладывало так, что трудно было уснуть. Сегодня прошли 50 параллель, которую я назвал «Широтой скорби РАЭ». Дело в том, что на пути из Антарктиды на север, при пересечении этой широты прекращаются выплаты антарктических надбавок. Продолжается сильная качка килевая и бортовая. Потеплело. Давно уже не было плюсовых температур. К Кейптауну планируем подойти в четверг 24 апреля.

*****************************

В этом месте, записи, которые я вёл в рейсе, обрываются, т. к. из-за трагической новости о смерти дочери в далёкой Новой Зеландии, у меня не было никаких сил их продолжать. Дальнейшие события восстанавливал уже по памяти, в Москве, по прошествии многих лет.

Два или три дня я не выходил из каюты: не хотелось ни есть, ни пить, ни общаться. Хочу отдать должное моим коллегам Инне, Саше Новигатскому и Саше Плишкину, Денису, Ольге и другим – все они искренне пытались мне помочь и успокаивали, как могли. Лишь по приходу в Кейптаун, где нам предстояло провести около недели, ребята вытащили меня в город, надо было продолжать как-то жить дальше, да и обещанный А.П. Лисицыну фильм закончить тоже было необходимо.

В первый день захода в город вышли вчетвером: Саша Новигатский, Денис Айбулатов, Роман Смирнов и я. Ещё на судне я узнал, что в городе есть православная церковь, которую я задумал посетить в первую очередь, уж очень на душе было скверно. В принципе, я человек не церковный, и никогда им не был, хотя и к убеждённым атеистам себя не причисляю. Однако, в жизни каждого человека иногда случаются такие моменты, что хочется и к богу обратиться и в церковь сходить. У англичан есть пословица на эту тему «There are no atheists in the fox hole!»22
  «В лисьей норе нет атеистов» – это отсыл к любимой забаве английских аристократов, охоте с собаками на лис.


[Закрыть]. Ребята вызвались составить мне компанию и после непродолжительных поисков мы эту церковь нашли. Ею оказалась Греческая православная церковь Св. Георгия, сравнительно недалеко от Вотерфронта. В этой церкви проводили попеременно службу как для сторонников греческой православной, так и русской православной церквей. Необычным для нас было наличие скамеек в церкви, у нас ведь этого нет, а здесь скамейки, как в католическом храме. Мы попросили у местного служителя найти русского священника и нам тут же его привели. Им оказался молодой парень, которого прислали из России для оказания церковных услуг русским верующим, которых было не так уж и мало в Кейптауне. Парень оказался очень интеллигентным и доброжелательным, как и положено священнику, и мы с ним довольно долго проговорили о моём горе, о религии и вообще о жизни. Удивительно, но после общения в церкви с этим молодым человеком мне стало легче на сердце, и я даже как-то немного успокоился. К сожалению, по прошествии стольких лет я забыл, как звали молодого священника, помню только, что он окончил семинарию в Сергиевом Посаде (бывшем Загорске), откуда его направили служить в Кейптаун, а после Кейптауна обещали направить в Мельбурн.