Текст книги "ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС – ВЗГЛЯД ОЧЕВИДЦА ИЗНУТРИ"

Автор книги: Сергей Баландин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Есть определенного рода религиозные конфликты и внутри самого еврейства – между сефардами и ашкеназами или хасидами и литваками, но ни одна из спорящих сторон обычно не обвиняет в антисемитизме другую (хотя бывает и такое, но это явный перегиб). Дальше пойдут разногласия между школами отдельных раввинов, между семейными кланами, и так мы дойдем до отдельных индивидов, ибо, как ни старались попы вогнать всех своих приверженцев в прокрустово ложе единомыслия, в лучшем случае они добиваются единолгания, а если оставить все это лицемерие, то нужно признать, что, сколько есть на свете людей, столько и будет различных религий, в чем-то обязательно друг с другом несогласных.

Да, антисемитизм, как мы сказали, есть конфликт, но не всякий конфликт – антисемитизм, даже не всякая дискриминация – антисемитизм, ибо и последняя имеет место внутри еврейского мира.

Существует широко распространенный миф, что евреев объединяет религия, но увы, действительность показывает, что подавляющее большинство ортодоксов объединены отнюдь не общей верой, не национальными интересами и даже не заботой о единоплеменниках. А только лишь заботой о собственном благополучии и спокойствии. Нередко подверженные гонениям от антисемитов евреи находили гораздо больше поддержки и понимания у христиан, нежели у единоверцев. Об этом свидетельствуют и сами евреи. Так, Макс Нордау, выступая на II конгрессе сионистов в Базеле (1898 г.) сказал по этому поводу следующее:

«И в деле Дрейфуса никому из евреев первоначально не приходило в голову принимать сторону человека, обвиненного в самом тяжком злодеянии, вследствие того именно, что этот человек – еврей. Еврейство стало прислушиваться к этому делу лишь тогда, когда было замечено, что оно имеет характер совершенно отличный от всех других, к сожалению, не очень редких, уголовных дел о государственной измене. Печать, впервые опубликовавшая подробности этого дела, была антисемитская. Еще задолго до судебного приговора она делала из этого случая самые широкие выводы. Она говорила: "Поделом Франции, что она предана еврейским офицером. Известно ведь, что еврей – предатель по самой природе своей. Не нужно было, следовательно, допускать его к офицерским должностям, где его предательские инстинкты могут проявиться наиболее вредным образом. Антисемиты, следовательно, с самого начала выказали твердое намерение превратить этот случай в орудие для нападения на все еврейство и прежде всего добиться при его помощи удаления французских евреев от офицерских должностей. Собственно говоря, такой оборот дела, по долгу мужества, должен был поднят на ноги всех угрожаемых. Так как нападение совершено на совокупное еврейство, то ему в совокупности и следовало бы обороняться. Так как у французских евреев собирались отнять счастливо завоеванное ими почетное право, то они все, как один человек, должны были бы подняться в защиту этого права. На деле же ничего подобного не случилось. С изумлением, еще более, нежели с болью, стыдом и негодованием, я должен сказать, что совокупное еврейство позволило говорить себе: «Все евреи от природы предатели!» – и не нашло слова для возражения. Французское еврейство позволило говорить себе: «Это происходит от того, что евреев допускают к офицерским должностям!» – и оставалось немым. Еврейство видело, что процесс затеян не против одного Дрейфуса, а против всей еврейской нации, – и оно не раскрывало рта, чтобы по крайней мере требовать для себя права защиты, предоставляемого всякому обвиняемому. Более того: когда уже было вполне доказано, что в деле Дрейфуса были нарушены самые элементарные правила правосудия, что обвиняемый был осужден, не зная, за что, – и тогда еврейство не подняло своего голоса, чтобы вступиться за попранное право и требовать справедливости. Этот долг чести был выполнен христианами. Христианам принадлежит заслуга выступления за попранное право; на нас же, евреях, тяготеет позор, что мы стояли и безучастно смотрели, как другие рисковали собою в борьбе за одно из священнейших, можно сказать, самое священное из человеческих благ – справедливость. Некоторые отдельные евреи, правда, исполняли свой долг; я, к счастью, могу констатировать это ради облегчения нашей совести. Добрый и сильный Бернар Лазар, наш храбрый соратник Жак Багар и Жюзеф Рейнак, мужественно выступившие в первых рядах, несколько спасают честь еврейства. Но сколько их, этих бравых бойцов? Одна горсточка! Ничтожная горсточка среди всего еврейства, даже среди одного французского еврейства! Мы должны краснеть от стыда, сравнивая этих считанных храбрецов с длинным рядом христианских героев, жертвовавших состоянием, свободой, гражданской честью и жизнью в борьбе за право, которое лишь в крайне возвышенном, крайне идеальном смысле было их правом. Эмиль Золя, Пикар, Шерер-Кестнер, Трарье, Жорж Клемансо, Ив Гюйо, Жорес, Лабори, Бьернсон, Гонибер – это лишь некоторый из имен, стяжавших себе бессмертную славу в этом трагическом процессе. Это имена христианские, арийские; еврейские же имена, которых я не хочу произносить, хотя они мне жгут язык, подобно кислоте и желчи, мы находим в страшно большом количестве среди тех журнальных бандитов, которые нападали на Золя и его соратников; еврей же был и тот, который произнес гнусные слова: «Пусть Дрейфус виновен или невинен, мы о нем ничего знать не желаем, пересмотра дела мы не допустим».

Теперь нам следует рассмотреть взаимоотношения конкретно между евреями и христианами.

Евреи и хриситианство

Из всех религиозных конфликтов, имевших место в еврейской истории, наиболее серьезным является, конечно, конфликт с христианством. У нас сейчас нет задачи выяснять, кто прав, кто виноват в этом конфликте, нам нужно рассмотреть только вопрос, какую роль эти религиозные разногласия играют в еврейском вопросе, насколько они являются побудительной причиной антисемитизма.

Мы склонны считать, что не религиозные отличия служили причиной взаимной ненависти евреев и окружающего их христианского населения, а наоборот, расовая (в нашем понимании, классовая) вражда порождала и углубляла догматические и культовые расхождения между двумя вероисповеданиями. И та и другая сторона нередко действовала по принципу: «Раз вы так, то мы будем поступать напротив». Первоначально это была одна религия, первых иудеохристиан можно было бы даже определить как ортодоксальных фарисеев, последователей школы Рабби Йешуа. Но затем конфликт стал углубляться, и синедрион в Явне около 80 года н. э. отлучил «ноцрим» от синагоги. Те, в свою очередь тоже были вскоре отлучены и от «христианской церкви» примкнувшими к секте неофитами-язычниками, которые стали искоренять из культа все еврейское (Песах заменили на Пасху, субботу – на воскресенье и т. п.). Также и иудаизм, как полагают многие историки, с появлением христианства претерпел значительные метаморфозы. Эта религия стала более замкнутой, враждебной, евреи перестали обращать в свою веру прозелитов, раввины запретили записывать Устную Тору, ужесточились галахические постановления, даже древние традиции, связанные с праздниками Песах и Шавуот, претерпели некоторые изменения. Какая тому была цель, религиозная? Нет, политическая – посеять вражду между «своими» и «чужими», воспрепятствовать всякому контакту и взаимопониманию между ними, чтобы еще больше закабалить народ по принципу: «Divid et impera» (Разделяй и властвуй).

Ортодоксальные евреи, склонные считать, что религиозная мысль не должна развиваться и меняться, нередко обвиняют христианскую догматику в якобы незаконном отступничестве от Торы, путем принятия Нового Завета. Но далеко не все понимают, что фактически, для талмудического иудаизма Тора так же стала во многом Ветхим Заветом, хотя и почитаемым, но с предпочтением более поздних рабанистских толкований (напомним цитируемый выше отрывок из трактата Ерубин, 21 б Вавилонского Талмуда).

Часто приходится слышать упреки евреев к Христианской Церкви, что та-де провоцировала антисемитизм, воспитывала в прихожанах неприязнь к евреям. Может быть, отчасти это и так, но не следует слишком уж переоценивать влияние пропаганды на народное сознание. Так, чего только не делала советская пропаганда, чтобы вызвать у народа неприязнь к западной культуре. В ход шли и ложь, и клевета, и даже прямое насилие и репрессии, однако люди не переставали интересоваться битниками, слушать джаз, смотреть вестерны, носить джинсы, а преследования только повышали рейтинг опальных. А вы думаете, что Церковь или националистические правительства могут инспирировать и воспитать в народе антисемитизм? Но Церковь также всегда учила народ воздержанию, аскетизму, благочестию, почему же мы никогда не слышали о погромах в кабаках и борделях (не еврейских)? Как свидетельствует еврейский историк Соломон Лурье в своей книге «Антисемитизм в древнем мире»: «…в действительности церковь только послушно плелась в хвосте народного антисемитизма». Увы, антисемитизм не надо воспитывать, это и так народное явление.

Во всяком случае, у иудонациств, везде и всюду пропагандирующим неприязнь к гоям, нет никакого морального права искать сучки в христианстве или в какой-либо иной религии. Это ведь именно они везде и всюду насаждают ересь, что-де есть люди (евреи) и не люди (гои), что нередко мы находим и в их «священных писаниях», например:

«Могил акумов не оскверняют, когда нагибаются над ними, потому что говорится: "Но вы – овцы Мои, овцы паствы Моей, вы – человеки"; вас называют человеками, акумы же таковыми не называются» (Йевамот 61а).

«Почему ты считаешь нужным причислять собак к "вам" (т.е. к тем, для которых вы можете варить), а акумов исключаешь? Я причисляю собак потому, что ты обязан их кормить, и я исключаю акумов потому, что кормить их ты не обязан» (Талмуд Беца 21б).

Впрочем, многие из них, христианский антисемитизм признают вполне легитимным и естественным. Так, например, один националист, высказался на форуме по поводу критики иудаизма своего еврейского оппонента: «Если этот антисемит не еврей, – тогда простое объяснение – нормальный русский человек, а если еврей – сложнее – тут к психиатру надо обращаться». Иными словами, напиши ему чиновник в «пятой графе» «русский», и он тоже, как и все «нормальные люди», был бы антисемитом, не виноват же он, в самом деле, что те же чиновники загнали его по другую сторону баррикад.

Особая ненависть этих националистов всегда была направлена на христианскую культуру, а стало быть, на наивысшие духовные ценности европейской цивилизации. Они не могли простить европейцам именно их интернационализма, отрицающего даже собственную «народность». Как посмели эти гои выйти из узких рамок своей этники, как посмели подняться выше народного примитивизма, ведь это же никак не вяжется с удобным и привычным им стереотипом гоя как некоего неполноценного существа. Поэтому, кто стремился остаться вне христианства, на самом деле оставался вне культуры, хотя образованные евреи Европы это всегда понимали. Так, например, Герман Гейне называл крещение входным билетом в европейскую культуру. Советские евреи также в массе своей проявили христианской культуре больше симпатии, нежели своей традиционной ортодоксии. Интересное исследование приводит А. Львов в своей статье «В поисках русского еврея»: «…лишь 3 человека из 40 назвали себя иудаистами, а 10 – христианами, в том числе двое – православными, остальные – "христианами вообще", без конфессиональной самоидентификации». Однако мы должны констатировать факт, что даже симпатии многих евреев к христианству не решили еврейского вопроса, ибо вопрос этот не религиозный, а политический.

Православный священник и еврей Александр Мень писал: «Часто вопросы религиозные смешивают с национальными. Недавно в израильской газете "Менора" некий Барсела с пеной у рта писал, что евреи-христиане пытаются отравить национальное сознание израильтян, пытаются внести ересь Христову в их головы. Для него еврей, который принял чужую веру, становится отступником от своего народа. Конечно, для меня такого рода погромные речи являются нашей национальной формой черносотенства, потому что тут нет ни разумных доводов, ни логики – одни аффекты» (Что такое иудеохристианство). Я бы сказал, что религиозные вопросы смешивают не с национальными, а скорее с политическими вопросами. Но если в политике сейчас заткнуть рот кому-либо не так просто, то в так называемой «религии» это делается под видом борьбы с миссионерством, тем самым обеспечивая защищенность религиозно-политического истеблишмента от какой-либо критики. И надо сказать, что далеко не все христиане мыслят так, как Александр Мень. Видимо, в поповской корпорации заключена некая негласная конвенция, дабы не подрывать авторитет друг друга и духовную власть над поделенными между ними простачками. Весьма показателен в этом отношении сборник статей, выпущенный Московским Библейско-богословским институтом св. Апостола Андрея в 1998 году, составленный некоей Хелен П. Фрай, озаглавленный как «Христианско-иудейский диалог (хрестоматия)», но исходя из содержания сей книги, ей лучше бы подошло название: «Классическая пародия на диалог, или игра в одни ворота». Его можно найти также на сайте: http://school.ort.spb.ru/library/torah/shoa/dialog-00.htm. Все авторы статей (и евреи, и христиане) занимают явно проеврейскую позицию и практически не спорят друг с другом, но все единодушно обличают неких миссионеров и слишком ревностных христиан в якобы нелояльности по отношению к евреям, выраженной в признании за ними всех прав человека (а еврей, надо думать, не человек), в том числе «свободу менять свою религию или убеждения» особенно злоупотребляя при этом статьей 19 «Всеобщей декларации прав человека». ОК, нашли и среди христиан таких «либералов», что во имя своего пресловутого плюрализма, готовы отречься даже от собственных убеждений, но где же принцип дискуссии «audiatur et altera pars» (да будет выслушана и другая сторона)?

Мне, однако, кажется, что в наше время серьезно относиться к подобным «диалогам» просто смешно. Лично мое отношение к ним примерно такое же, как к дискуссии детей в детском саду, вправе ли одна группа детей обращать другую в веру в Деда Мороза, или же те могут продолжать «верить» в своего Санту Клауса? Современной науке и всем тем, кто с ней хотя бы частично знаком, хорошо понятны исторические условия возникновения иудейской и христианской религий и интересам каких классов они служили. Но сейчас власть этих классов основательно и бесповоротно подорвана, и если религия где что и определяет, то исключительно в тех странах, которые сами мало чего на международной арене стоят и вряд ли что могут определить. В экономически развитых странах бал правит интеллектуальный класс, к религии хотя и терпимый, но достаточно равнодушный. Но поскольку нам приходится жить не только в «передовых» странах, но и в «переферийных», таких как страны бывшего СССР и Израиль, нельзя не сказать о наблюдаемой в наши дни определенной тенденции религиозной реакции, именуемой как «возврат к корням», принимающий порой изуверские и уродливые формы.

Так, в России возврат к христианству сочетается с возрождением антисемитизма и ксенофобии, в то время как возвращение к религии (к корням), должно было бы осуществляться в добавление к уже существующему секулярному образованию, а не заменять его. Поборники «духовных корней» говорят: «Восстановление России невозможно без восстановления христианства». Но они не понимают, что погибшее невозможно восстановить иначе как в виде муляжа, чучела, фарса. Именно в таком виде сейчас, увы, и восстанавливается в России так называемая «духовность», что в тысячу раз хуже, реакционнее, невежественнее самого кондового большевизма. Христианство нужно было возродить, но на совершенно новом качественном витке, связав его со всем комплексом интеллектуально-культурного просвещения народа. В этом плане как раз начинали работать покойный Александр Мень, академик Лихачев и другие просветители. Но попы стремятся задушить все это на корню, превратив народ в тупое обрядоверческое стадо, не только не знакомое с альтернативными духовными течениями, но и не имеющие никакого представления о той религии, к которой якобы себя причисляют. Ни Мень, ни Лихачев не рассматривали возвращение к христианству как возвращение к мракобесию. Русский философ Георгий Петрович Федотов, искренне желавший возвращения большевистской России в лоно Церкви, будучи уже в эмиграции, с отвращение предвидел и такой вариант «возвращения»: «Какой кошмар! Рука, убивающая сегодня кулаков и буржуев, завтра будет убивать евреев и инородцев. А черная человеческая душа останется такой же, как была, – нет, станет еще чернее…» [2]. Но Федотов это писал где-то в первые годы советской власти, когда начинались сталинские репрессии, но думаю, что и он не смог бы поверить, что его предсказание начнет осуществляться спустя 60-70 лет, и вот, после худо ли бедно достигнутого социализмом научно-секулярного просвещения наступает возврат во мрак средневековья. Однако ошибаются те, кто думают, что подлой изменой духовным ценностям социализма они придут в теплое уютное патриархальное средневековье, вместо последнего они получат гнусную пародию на веру, на душевную простоту, религиозный подвижнический идеализм. Да, это будет средневековье, но уже без своих страстотерпцев, поборников свободы и счастья народа. Это будет полная диктатура попов над толпой идиотов.

Та же тенденция «возврата к корням» набирает силу и в Израиле. На иврите это называется «лахзор бе-тшува», дословно – вернуться к ответу. Тшува, на иврите, – это и ответ, и возвращение, и покаяние. Когда Иоанн Креститель говорил приходящим к нему на Иордан «Покайтесь!», из его уст звучало: «Шуву!» – что значит также и «Остановитесь! Вы идете не той дорогой, измените пути ваши, правда не там». Но отсюда не следует, что правда осталась где-то в прошлом, ибо нечего праведнику искать в прошлом, его пути всегда направлены только вперед, нельзя «дважды войти в одну и ту же воду», нельзя повернуть вспять Иордан. Сам Иоанн Креститель, почему-то не пошел за фарисеями, призывавшим к возврату к древним традициям, а царь Соломон в свое время так сказал  о подобных «возвращающихся»: «Как пес возвращается на блевотину свою, так глупый повторяет глупость свою» (Пр. 26:11). Если слово «тшува» означает возвращение и покаяние, то что значит покаяние, как не чистосердечное признание своей неправоты, признание того, что в прошлом мы поступали нехорошо. Но реакционеры не только никогда не каются, но призывают поступать еще хуже.

Что интересно, казалось бы, все эти конфессиональные споры должны бы были вестись исключительно между приверженцами конфликтующих религий, которые в массе своей давно не являются лучшими представителями русского или еврейского народов. Однако между ними, как ни странно, наблюдается полное единодушие, что видно хотя бы из приведенного выше «Христианско-иудейского диалога», но вся острота конфликта и тех, и других перемещается на не имеющую никакого отношения к религии секулярной интеллигенции. Я не понимаю, ведь если у православного русского есть непримиримые разногласия с иудаизмом по догматическим богословским вопросам, так ему бы и спорить с равом Кадури, обличать шасников и харедим, но при чем тут евреи светские – писатели и публицисты, которые не только не имеют никакого отношения к первым, но и сами уже давно ими прокляты. Так же и в Израиле, антихристианская борьба харедим ведется отнюдь не против русского православного духовенства, но против еврейской интеллигенции, свободной от какого-либо фанатизма. Воистину, как еще понимали кумранские ессеи, нет войны религий, есть война «сынов Света» с «сынами Тьмы».

Католическая Церковь принесла перед всем миром покаяние за грех антисемитизма, что нашло отражение в документах Второго Ватиканского собора 1962-1965: «Церковь, осуждающая всякие гонения на кого бы то ни было, памятуя об общем с иудеями наследии и движимая не политическими соображениями, но духовной любовью по Евангелию, сожалеет о ненависти, о гонениях и обо всех проявлениях антисемитизма, которые когда бы то ни было и кем бы то ни было направлялись против иудеев». Эти документы см. на сайте: (http://www.krotov.org/library/d/dcmnt201.html#П). Рабанут Израиля должен также отречься от всей той клеветы, которую понаписали за века «мудрецы» талмудисты, даже не столько против христиан и гоев (те отчасти стоят того), сколько против Иисуса Христа, Его Нагорной проповеди и выросшей на ее базе великой христианской культуры. Мы уже говорили, что не религия является причиной антисемитизма, но уже само признание евреями Христа как несправедливо поруганного Праведника, реабилитация Его имени в народе – окончательно разрешат еврейский вопрос. Русские, во всяком случае, за признание Христа простят им даже «жидо-масонский заговор», ибо если таковой будет осуществлен во имя Иисуса (хотя бы и Сам Иисус такие методы не проповедовал), цель оправдает средства.

Во истину, не у гоев должны креститься евреи и научаться Слову Евангельскому, а наоборот, и сами в своих синагогах должны пересмотреть свое отношение к Иисусу и Его учению, и взять миссионерскую инициативу в свои руки и обращать гоев. Православный священник и еврей Александр Мень писал: «Иудейская религия задумана – я употребляю этот термин специально – Богом как мировая религия. Это явствует из всей Библии. Эта религия не может оставаться в рамках Израиля. То, что было сложено в рамках нашего народа, должно быть и было вынесено для всего мира» (Что такое иудеохристианство).

Основоположник сионизма Теодор Герцель также хотел в свое время решить еврейский вопрос устранением религиозного конфликта. В своих «Дневниках» он писал: «Года два назад мне хотелось решить еврейский вопрос при помощи католической церкви, по крайней мере в Австрии. Заручившись поддержкой отцов австрийской церкви, я хотел получить доступ к папе римскому и сказать ему: помогите нам бороться против антисемитов, а я организую обширное движение по свободному и приличному переходу евреев в христианство. Свободному и приличному потому, что вожди этого движения, и прежде всего я, остаются и в качестве евреев пропагандируют переход к религии большинства. Такой переход в христианство намечалось проводить в церкви св. Стефана среди бела дня, по воскресеньям в 12 часов дня, в торжественной обстановке, под звон колоколов. Не в обстановке стыда, как это бывало до сих пор, а с высоко поднятыми головами». Наши еврейские национал-патриоты до сих пор не могут простить Герцлю такого ренегатства. Да, он был не прав, полагая, что антисемитизм базируется на религиозной почве, но с другой стороны, логика его рассуждений была вполне правильна: если религия становится причиной вражды между людьми, нужно пожертвовать религией.

Теперь мы подходим к наиболее существенной стороне конфликта.

Классовый конфликт

Классовый подход в решении еврейского вопроса.

Многие читатели наверняка еще помнят знаменитые слова: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов» (К. Маркс. Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической Партии). Политический крах Советского союза повлек за собой огульное некритическое отрицание абсолютно всего, что связано с классовыми теориями, впрочем, и не только марксистскими. Тем не менее другого более адекватного термина для обозначения общественных групп, связанных с экономическими функциями и способом распределения пока еще никто не придумал. Да, хотим мы того или нет, какими бы терминами не оперировали, но история есть непрерывный процесс революционной борьбы старого и нового, худшего и лучшего, это диалектика прогресса и регресса. Что есть прогресс, как не победа лучшего над худшим, покорение и подчинение последнего воле первого? Поэтому правильно понять историю, значит верно определить, кто есть субъекты этой борьбы, рассудить и вынести приговор: кто лучший, кто худший; кто олицетворяет собой прогресс, кто регресс. И здесь мы можем найти три основные точки зрения. Первая видит субъектами исторической борьбы классы – марксисты, социал-демократы, политики-практики и ваш слуга. Вторая выносит борьбу на арену расовых, национальных, культурных, религиозных и идеологических конфликтов – расисты, нацисты, национал-патриоты, исламские фундаменталисты, христианские и еврейские ортодоксы. Третья считает, что нет ни лучших, ни худших, все равны – анархисты, пацифисты, юродивые, хиппи, «пофигисты» и одержимые разного рода «высокими» религиозными идеями, мол, все Бог решит: толстовцы, буддисты и пр. Поскольку третья группа почти всегда самоустраняется от всех конфликтов, то и спорить с ней мы считаем излишним, но остановимся на сопоставлении двух первых позиций.

Итак, мы (первая точка зрения) считаем, что роль движущих, определяющих сил истории могут играть только классы, ибо они отражают реальные экономические функции тех или иных общественных групп, наоборот, всякие попытки дать оценку той или иной нации как прогрессивной или реакционной не только не имеют никаких объективных научных оснований, но и являются не чем иным, как проявлением расизма. Класс есть вненациональная внеидеологическая группа людей, но играющая определенную функциональную роль в политике, производстве, в потреблении, обладающая определенным общественным весом и правовым статусом. Так же как в каждой расе или у каждого народа есть свои рабочие, капиталисты, чиновники, уголовные элементы, так и каждый класс обязательно состоит из представителей почти всех национальностей. Хотя бывает иногда, что класс и народ в основном совпадают – цыгане или бедуины, например. Но бывает, что под видом народа действует класс, сохраняя при этом за собой и определенные национальные, культурные и религиозные особенности. Последний случай как раз нам и интересен в контексте еврейского вопроса. Народ, религия, партия, движение могут оцениваться лишь субъективно (если, конечно, та или иная религиозная или идеологическая группа не образовывается по принципу классовых интересов), ибо все национально-корпоративные отношения складываются по принципу свой-чужой, дружественен ли тот или иной субъект именно моей группировке или враждебен, а вовсе не по принципу исторической перспективности; классовые отношения же складываются помимо воли людей, в силу объективных исторических обстоятельств. Иными словами, класс – продукт общественного бытия; нация (в смысле культурно-этническая надстройка народа), церковь, религиозная деноминация – продукты общественного сознания. Однако и общественное сознание есть продукт общественного бытия, а не наоборот, поэтому в любом политическом, национальном, и религиозном конфликте всегда скрывается конфликт классовый. Взгляд же на общественный конфликты через призму патриотизма, этнических и культурных симпатий никогда не позволит подняться над сиюминутными интересами и узреть дальние исторические перспективы.

Как же может рядовой человек объективно определить прогрессивность или реакционность той или иной стороны конфликта, будучи и сам целиком зависим от его исхода? Да, далеко не каждый способен сделать свое эго настолько прозрачным, чтобы позволить зеркалу своего сознания отразить действительность в более-менее адекватном виде. Тех же, кому это все-таки удавалось, часто называли пророками. К примеру, против кого были направлены библейские пророчества? Да, несколько раз там упоминаются и чисто национальные враги евреев: Аммонитяне, Амалек, Вавилонская блудница и т. п., но главный оппонент всех пророков – это все-таки их собственный народ и его религиозный истеблишмент. Яркий пример такого исторического ясновидения дает Библия в образе иерихонской блудницы Раав. Она объясняет мотивы своего предательства не страхом, не корыстью, ни местью, ни ненавистью к своему народу, ни даже любовью к его врагам, но говорит так: «…ибо Господь, Бог ваш, есть Бог на небе вверху и на земле внизу» (Нав. 2:11). Сейчас бы ее кое-кто назвали «пятой колонной», но это неправильно, она не была еврейской шпионкой, просто она духовно принадлежала к совершенно особому типу людей, которому французский историк Огюстен Кашен, а затем и Шафаревич придумали название «Малого Народа». Примерно та же мотивация была и у Иосифа Флавия, когда он решил перейти на сторону римлян: «Охваченный как раз  в тот час божественным вдохновением и объятый воспоминанием о недавних страшных сновидениях, он обратился с тихой молитвой к Всевышнему и так сказал в своей молитве: «Так Ты решил смирить род иудеев, который Ты создал, так как все счастье перешло теперь к римлянам, а мою душу Ты избрал для откровения будущего, то я добровольно предлагаю свою руку римлянам и остаюсь жить. Тебя же я призываю в свидетели, что иду к ним не как изменник, а как Твой посланник» [3].

Всякое упоминание о классах у современных националистов вызывает недоумение и даже возмущение, но никто из них не может ответить на простой вопрос: в чем вы видите собственно национальный конфликт? Может быть, кто-нибудь сейчас выступает против какой-нибудь национальной культуры? Кто-нибудь не дает соблюдать национальные традиции? Да ради Бога, желающих, правда, на то не слишком много. Уверяю вас, что национальная идентификация сейчас не нужна никому, ибо ни один националистический деятель палец о палец не стукнул для развития своей культуры, нужны им лишь определенные привилегии, связанные с этой идентификацией. Почему кое-кому так важно, чтобы в министерстве внутренних дел его обязательно приписали именно к той национальной графе, а не к другой? Потому что на самом деле его приписывают таким образом к определенному социальному сословию, обеспечивающему многие льготы, права и материальные преимущества. Когда в правовом отношении все люди будут абсолютно равны, они и перестанут делиться на народы. Хочешь быть избранным – будь им, но что это за «избранность», которая утверждается не в силу тех или иных личных качеств, а путем определенной отметки в паспорте или в теудат зеуте [4].

Тогда в чем же дело, в чем суть конфликта? А дело лишь в том, кому какой кусок общественного пирога достанется, кто займет лучшее место под солнцем, кто кому будет подчиняться, но это уже, согласитесь, вопросы не культуры, а политики, обусловленные не национальными, а классовыми противоречиями. Капитализм решает эти вопросы по принципу: вся власть богатым, социализм: вся власть трудящимся, меритократия: вся власть достойным, но вот националисты ни под одну из этих категорий не подходят, и денег у них нет, и трудиться не любят, и достоинствами не блещут, какие же тогда у них могут быть основания претендовать на материальные блага, на власть, на почет и уважение? Мы, – говорят, – своей нацией гордимся, мы истинные патриоты! Ну и что ж с того? – Как что? Ведь патриотизм и национальное чувство считаются самыми-самыми высшими моральными ценностями! Не важно, что о них почти ничего не говорится в Священных Писаниях, а в некоторых прямо осуждаются, особенно, в Нагорной проповеди и других местах Нового Завета, весь дух которого говорит: «…нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3:11), также почти все великие мыслители были космополиты, но зато сколько лет все тоталитарные режимы промывали ими мозги народов, плюс сыграет свою роль присущая всякому неудачнику гордыня, как же не разыграть эту карту и не взять свой классовый реванш на националистической волне? Но слово «классовый реванш» остается за кадром и искусно подменяется на «национальный реванш». Впрочем, шило в мешке не утаишь, и уже само желание во что бы то ни стало быть приписанным именно к той, а не иной национальности, говорит о том, что сия «национальность» по сути дела играет роль социально-иерархического сословия, а не просто культурной общности.