Текст книги "ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС – ВЗГЛЯД ОЧЕВИДЦА ИЗНУТРИ"

Автор книги: Сергей Баландин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Сергей Баландин

ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС

ВЗГЛЯД ОЧЕВИДЦА ИЗНУТРИ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРЕАМБУЛА

                                                                        «…вас следовало бы арестовать.

                                                                        –     А за что? – С любопытством спросил Филипп Филиппович.

                                                                        –     Вы ненавистник пролетариата! – Гордо сказала женщина.

                                                                        –     Да, я не люблю пролетариата, – печально согласился Филипп Филиппович» [1].

Евреи. Есть ли более известное и в то же время непонятное слово в мире? Сколько исписано томов исследований, пытающихся понять, проследить и истолковать это явление, сколько проведено жарких споров вокруг этой темы, и в результате в мире еще не выработано более-менее общепринятого мнения по этому вопросу. Евреи и мир – почему существует это противопоставление? Евреи – это народ, раса, религиозная секта, международная мафиозная организация, или это просто выдуманный параноиками фантом? Считать ли еврейство добром или злом? Прогрессивным явлением или отмирающим рудиментом темного прошлого не имеющим никаких перспектив в будущем? Вряд ли нам удастся ответить хотя бы частично или приблизительно на эти вопросы, но тем не менее пытаться их понять и решить мы просто обязаны, если не хотим пустить их развитие на самотек, что нередко приводило к национальным катастрофам, войнам, фашистским диктатурам и миллионам невинных жертв. Каждая своевременно понятая и решенная проблема – это предотвращение бессмысленных кровопролитий. Многие «прозорливцы» разных мастей предрекают скоро грядущие ужасы: превращение Израиля в теократическое фундаменталистское государство, наподобие Ирана, уничтожение Израиля арабами, захват мира евреями, ядерную войну, развязанную Израилем, однако абсолютно ничего не делают, чтобы хоть как-то разобраться в актуальных конфликтах. В центре всех этих «прогнозов» стоят, как видите, евреи, как будто у мира больше никаких проблем нет. Конечно, есть, но и евреям, и тем, кто с ними непосредственно связан от этого не легче. Поэтому разговор о еврейском вопросе мы поведем не ради праздного времяпрепровождения.

Теодор Герцль в своей книге «Еврейское государство» начал рассмотрение еврейского вопроса следующими словами: «Никто не станет отрицать, что положение евреев более, чем незавидное. Во всех тех странах, где они живут в большом количестве, их в большей или меньшей степени преследуют». И действительно, если бы было всем хорошо, не было преследований, то зачем поднимать какие-то вопросы? Однако, справедливости ради, надо обратить внимание и на нееврейскую точку зрения. Конечно, большинство неевреев в своих странах никакого еврейского вопроса не замечает, россияне, например, если каким-то образом и сталкиваются с евреями, то, как правило, воспринимают их как либо таких же граждан, как и они сами, либо как меньшую этническую группу, культурные права которой необходимо защищать. Другие говорят, что эта маленькая группа «Малый Народ» несет в себе угрозу «великой русской культуре», хотя фактически не могут пожаловаться, что испытывают какие-либо преследования или дискриминацию со стороны этой группы («вина» ее в том, что не дает себя преследовать шовинистам и национал-патриотам). Но евреи живут не только в России, и там, где евреев большинство, можно сказать, перефразировав слова Герцля, «положение неевреев, порой бывает более чем незавидное». Иными словами, опять встает еврейский вопрос, только наизнанку.

Причину этих конфликтов разные исследователи видели в самых различных вещах: кто-то усматривал ее в евреях, кто-то в гоях, кто-то в религии, кто-то в политике, кто-то в экономике, а кто-то в культуре. Мы же не считаем правильным однозначно отвечать на этот вопрос, но находим, что при различных ситуациях действовали разные причины, характер и суть еврейского вопроса с ходом истории менялись, а потому, у этого вопроса не может быть и однозначного решения, а могут быть только политические пути урегулирования, для каждого государства – свои, и для каждого времени – свои. Вполне возможно, то, что мы скажем сегодня, будет уже неактуально завтра, то, что релевантно для Израиля – нерелевантно для России, следовательно, ничто из нижесказанного не следует принимать как догму.

Среди тех, кто видел причину еврейского вопроса только в евреях: нацистов, антисемитов и даже среди самих евреев, распространена теория (которую мы напрочь отвергаем), что-де евреи это особый вид человека, некая раса, особи которой не способны существовать иначе, как паразитами среди других народов, они никогда не будут работать как производители, не смогут ничего созидать, создавать новые ценности, ибо могут жить либо как торгаши и спекулянты, присваивающие себе чужой труд, либо как бедняки-иждивенцы, живущие на подачки от милости первых. Политический сионизм – порождение прогрессивного европейского либерализма XIX века, наиболее ясно сформулированный в книге Теодора Герцля «Еврейское государство», бросил вызов средневековым предрассудкам и взялся разрешить пресловутый еврейский вопрос путем создания государства Израиль и реабилитации евреев и еврейской культуры как нормального, равноправного со всеми народами мира, цивилизованного сообщества трудящихся. Результатом этой политики оказалось то, что все острие еврейского вопроса переместилось своим центром в одну точку Земного шара – в Израиль, где от его решения зависит не только будущее этого государства, но и самого еврейства в общемировом масштабе. И действительно, как далее мы покажем, что, кроме Израиля, ни в одной иной стране мира еврейский вопрос серьезно стоять уже не может, ибо если это государство тоталитарное, где угроза антисемитизма будет слишком ощутима, то оттуда тут же уедут все евреи и вопрос исчезнет сам собой; если государство демократическое, то там он даже и не возникнет, ибо там не знают, что такое «пятая графа» и что такое еврей. Таким образом, если в наше время какой-либо еврей мыслит себя особой нацией и не желает ассимилироваться – его место в Израиле, и нет никакого основания сохранять его «пятую графу» с ущемлением ли прав, или, наоборот, с привилегиями, ни в России, ни в Штатах, ни, тем более, в Израиле. С образованием государства Израиль должна кончиться история еврейства как «государства в государстве». Однако в действительности не все так просто, и основные преграды в решении еврейского вопроса остаются в самом Израиле. Об этом мы и поговорим ниже.

Советская пропаганда 70-80-х годов представляла Израиль и сионизм как несомненное зло и не только локального, ближневосточного значения, а представляющее непосредственную угрозу всему миру и советскому народу в частности. И хотя нам трудно было понять, чем так навредили нам, рядовым трудящимся, «израильские агрессоры», но представление об Израиле как о бандитском государстве, и об израильтянах, как о коварных жестоких преступных сионистах было весьма распространено. В довершение всего 11 ноября 1975 года Генеральная Ассамблея ООН объявила сионизм «формой расизма и расовой дискриминации», что было эффективно использовано официальной советской пропагандой (в 1991 году Совет Безопасности отменил эту резолюцию). Параллельно с более-менее интернационально настроенным официозом стали возникать неформальные самодеятельные идеологические течения, усматривающие причины всех бед русского народа в происках «сионистов». Естественно, трактовка этого термина в их устах приобрела несколько иное значение, чем то преподносилось официальными СМИ. Уже Программа общества «Память» определяет сионизм как еврейский расизм, причем угрожающий не столько палестинцам, сколько русским, что-де «сионисты» отнюдь не желают репатриироваться в Израиль, а наоборот, всячески хотят закрепиться в России. Но в действительности в России таки произошел захват власти и капитала мафиозными структурами, но, в основном, без евреев. Даже в народе этот новый класс получил название «новых русских», а не «новых еврейских», что наглядно показывает: большинство российских антисемитов не имеют и понятия, кто такие сионисты и в чем состоит еврейский вопрос. В той стране привыкли писать о проблемах, с которыми непосредственно не сталкиваются – об угнетении негров в Африке, об эксплуатации рабочих на заводах Форда, о преследовании инакомыслящих Католической Церковью и т. п., но не замечая при этом собственного в тысячу раз более тяжелого рабства. Приехав в Израиль и поселившись в киббуце, я еще больше убедился в невежественности советской антисионистской пропаганды, ибо мои глаза постоянно видели прямо противоположное тому, что говорили штатные советские мозгопромыватели. Во всяком случае, я был в уверенности, что здесь уж никто никогда не узнает, что такое еврейский вопрос, что наконец-то гонимый презираемый «Малый народ», как андерсеновский Гадкий утенок нашел свое лебединое царство.

Однако постепенно становилось ясно, что положение основной массы репатриантов из Советского Союза, в сущности, нисколько не изменилось, даже наоборот, если в СССР их дискриминация выражалась в тех или иных препятствиях в продвижении по службе, то на своей новой родине они оказались на положении рабов. Им уже не только не светило никакого будущего в карьере, но и пришлось оставить всякую мечту на то, чтобы когда-нибудь занять достойное место в обществе. Советские евреи, которые, так или иначе, в основном, составляли в прошлом правящий класс, стали перед угрозой полной пролетаризации и люмпенизации. Квалифицированные инженеры, врачи, учителя вынуждены были навсегда распрощаться со своими профессиями и «переквалифицироваться» в разнорабочие, дворники и безработные. Что, однако, важно отметить, с его репатриацией отношение к нашему «Малому Народу» как к чужакам и инородцам нисколько не изменилось, разве что лишь в названии: если раньше их называли  «жиды», «сионисты», «классово чуждые элементы», то здесь они стали в устах некоторых видных политиков, таких как рав Хаим Миллер, рав Шмуэль Альперт и пр., «русскими», «гоями» и даже «пятой колонной».

Здесь может возникнуть справедливое возражение, что мол трудности иммиграции свойственны для всех стран, и какое они, мол, имеют отношение к еврейской проблеме? Да, в основном, никакого, за исключением одного маленького нюанса. Успешность абсорбции новых репатриантов происходит в прямой зависимости от их приверженности, подлинной или показной, традициям иудаизма, и в обратной, в зависимости от приверженности демократическим ценностям и западной культуре. Потому ни у рава Миллера, ни у Овадьи Йосефа никогда не было никаких претензий к репатриантам – выходцам из Марокко, Эфиопии и восточных республик бывшего СССР. Только еврейская интеллигенция для них «пятая колона», правда, они не уточняют, чья «пятая колонна». Не надо особой проницательности, чтобы понять: мы не агенты врагов Израиля Ясира Арафата или Саддама Хусейна, и даже не тоталитарной России, из которой мы уехали, мы представители цивилизованного мира, которому эти духовные лидеры пытаются противопоставить Израиль.

Сначала мы все думали, что трудности абсорбции – явление временное, и в конце концов все проблемы решатся сами собой. Но вот прошло уже десять лет, многие в совершенстве знают иврит, английский, овладели разными специальностями, поокончали кучу всяких курсов, но достойного места себе в этом мире так и не нашли. В частном предпринимательстве наши олим хадашим также наткнулись на непреодолимую стену, оказалось, что в любом бизнесе все уже давно схвачено и ни о какой честной и справедливой конкуренции не может быть и речи. Тогда в этих условиях части из них удалось освоить искусство спекулянтов, аферистов и даже проституток, причем преуспели здесь настолько, что весь коренной Израиль завопил о нашествии русской мафии. Может быть, отчасти сабры и правы, но мафия как форма «профсоюза» отнюдь не олимовское изобретение, ибо по законам плутократии (о слова плут) испокон веков жил и живет Израиль (и не только Израиль), а наша алия, как наиболее способная из всех стала усваивать эти законы для себя не хуже других.

Одним словом, оле хадаш должен был усвоить, чтобы преуспеть в Израиле мало обладать умом, высокой квалификацией и трудолюбием, можно приобрести все дипломы и характеристики и успешно работать с ними чернорабочим, но можно быть и полным идиотом и везде преуспевать, если сумеешь в нужное время оказаться в нужной компании. Второе, что ему необходимо, это избавиться от «пережитков» советской культуры, ибо здесь они совершенно никакой ценности не представляют, а только лишь своей чуждостью и непонятностью раздражают людишек из нужной компании. И наконец, признать над собой непререкаемый авторитет и абсолютную власть господствующих в его кругу национал-фюреров, отречься от всего, что им не любо, а если надо, даже возненавидеть свою мать.

Таким образом, интеллигенту-еврею пришлось через свой горький опыт преодолеть иллюзию еще одного мифа, будто Израиль его родина и дом, ибо на самом деле он оказался местом ссылки и пожизненных каторжных работ, как в том анекдоте: «Внимание! Внимание! Граждане, отправляющиеся в Израиль, ваш поезд Москва-Караганда подан на пятый путь». Однако многие здесь оказались в еще более унизительном положении, чем ссыльные в Караганде. Спасаясь от дискриминации, и надеясь на справедливость в своей собственной стране, многие евреи-репатрианты в итоге получили более низкий классовый статус, нежели они  имели в странах исхода.

Израильский журналист Лев Авенайс нашел подходящее слово для характеристики существующих в этой стране неписаных общественных законов: «нашизм». Сей термин оказался, на мой взгляд, весьма удачным, ибо происходит от слова «наш», т. е. свой, близкий по-родственному, по идеологии, блатной, член тесного кружка, и в то же время напоминает по звучанию «фашизм» или «нацизм», ассоциирующимися в нашем сознании с чудовищными преступлениями и зверствами. Конечно, до нацистских зверств нашим «нашистам» еще далеко – кишка тонка, но нельзя не сказать, что израильский «нашизм» во многом напоминает именно ту среду, где вырос немецкий нацизм. Как здесь не вспомнить Гитлера: «Против способного руководителя сейчас же образуется общий фронт. Как же, ведь он вышел  не  из "наших" рядов. Мелкие людишки принципиально хотят быть только в своей  собственной компании» («Моя борьба»). Здесь он явно противопоставляет себя «мелким людишкам», но в конце концов сумел-таки стать им  «своим» и прибрать всю эту компанию к рукам. Впрочем, в последнее время многие журналисты и публицисты либерально-демократического направления стали все чаще употреблять термины неонацизм и нацизм, отнюдь не только в отношении последователей Адольфа Гитлера и тем, кто непосредственно виновен в преступлениях геноцида, но и ко всем проявлениям насилия и дискриминации по национальному признаку. Так, например, известный российский писатель и публицист Михаила Чулаки в своей статье «Нацизм со свастикой и без» пишет о проявлениях нацизма и у российских красно-коричневых, и на Кавказе, и в Югославии (хотя сербы не призывали к уничтожению косовар во всем мире и поголовно). Его определение нацизма довольно-таки интересное: «В терминах вообще полная путаница. Не претендуя на академичность определения, назову фашизмом кровавую диктатуру крайних националистов. Если же националисты находятся у власти, но сохраняют в своих странах ритуальные демократические обряды (потому что за их националистическую программу и так голосует большинство населения), то это – нацизм». Таким образом, продолжая логику Чулаки, мы можем сразу ввести и определить новый термин: если националистическую программу дискриминации и преследования неевреев осуществляют евреи, то это – иудонацизм.

Если быть объективным, нельзя сказать, что иудонацизм стал государственной идеологией в Израиле, или хотя бы сильно распространен в широкой общественности, в России, например, как я чувствую, дух нацизма ощущается куда тяжелее. В моем опыте жизни в Израиле все же преобладали положительные впечатления, как и о самих людях, так и об их образе жизни, в основном, здоровом, базирующемся на демократических и правовых ценностях. Однако постепенно я стал различать определенный паразитический слой людей нигде не работающих, живущих на неизвестно какие доходы, пользующиеся достаточно сильной властью и влиянием. Если бы они были просто тихие паразиты-тунеядцы, я бы, может быть, не обратил на них никакого внимания, но судьбе угодно было свести меня с ними в самый непосредственный контакт. Я оказался в среде харедим, работая в качестве охранника в различных ешивах. Мне приходилось также присутствовать на многих их форумах и ассамблеях, слушать выступления их лидеров и даже с некоторыми лично побеседовать. Я живьем увидел те самые лица, которые в ином месте можно увидеть только на антисемитских карикатурах, разве что в жизни они порой выглядят еще более уродливыми. Здесь есть и звериный оскал, и ужимка в любой момент готового уносить ноги вора, и самодовольный «смех в бороду», и чванливая надутость рожи. (Конечно, сейчас нам ясно, что харедим лишь «видимая часть айсберга», за которой стоит своя финансовая олигархия. Вообще, ни в одном капиталистическом, как впрочем, и социалистическом государстве, страна никогда не принадлежала всем, но лишь определенной олигархии. Весь вопрос, достойна ли эта олигархия, чтобы ей что-то принадлежало. Харедим, если они не работают, с нашей точки зрения, не достойны такой чести вовсе. Уж пусть лучше властвуют Березовские. Мы же, стоим за меритократию – власть достойных, заслуженных, власть образованного, само собой разумеется, светского, класса).

И тогда я вдруг вспомнил о еврейском вопросе, я подумал, а не связана ли вековая история антисемитизма именно с этой замкнутой мафиозной кастой, о которой еврейский историк Соломон Лурье сказал: «везде, где только ни появляются евреи, вспыхивает и антисемитизм» (Антисемитизм в древнем мире). Во всяком случае, для меня стало ясно, что теперь эта каста вызывает «антисемитизм» и в самом Израиле. С этого момента я стал вникать в еврейский вопрос, прислушиваться, что по этому поводу говорят разные публицисты и политики, что пишут газеты, а кроме того, я решил почитать и антисемитскую литературу, которая до этого меня совершенно не интересовала. Однако удовлетворительного объяснения непонятных мне вопросов я там так и не нашел, наоборот, чем дальше я углублялся в эти проблемы, тем более таинственными они представлялись мне.

Впрочем, у меня появилась и еще одна причина, побуждающая познакомиться с антисемитской идеологией. Часто в споре с некоторыми евреями, особенно религиозными, когда речь шла о каких-то общих философских или догматических вопросах, я часто слышал в ответ такой контр вопрос, который мои оппоненты всегда считали главным и определяющим, меня спрашивали: «Кто твоя мама?». Я поначалу не понимал, причем тут мама, ведь мы же говорим не о родственниках, а о вопросах политики, права, о чисто научных проблемах (о дарвинизме, например), неужели результат научных исследований зависит от вашей мамы? «Сколько будет дважды два? – это смотря по тому, кто у вас мама» – абсурд. Нет, для них это, оказывается, не абсурд, а естественная ментальность: «Ага, твоя мама не еврейка – этим все и объясняется, и все, что ты говоришь, вполне для тебя естественно». Более того, если я гой, – говорят они, – я естественно должен быть антисемитом, а кем же еще? Ведь еще Теодор Герцль писал: «Все народы, у которых живут евреи, явные или замаскированные антисемиты» [2]. И чтобы я ни сказал, оказывается, тому есть аналогия у Пуришкевича, Шафаревича и у всех «лидеров пивной стойки». Как же мне было не поинтересоваться всеми теми источниками, которые так хорошо известны моим еврейским оппонентам, идеологию которых я, по их мнению, обязан выражать в силу своего гойского статуса, так же как и они обязаны мыслить противоположным образом в силу своей особой крови.

Пожалуй, нет больше ни одной проблемы в мире, уже сам подход к которой настолько определялся национальностью исследователя, как еврейский вопрос. В связи с этим у  кого-то, вероятно, появится вопрос: «А кто я по национальности, с каких позиций намерен подходить к еврейскому вопросу, чьи интересы собираюсь отстаивать?» Я не намерен напяливать на себя лицемерную личину «беспристрастного арбитра» и отрекаться от своих классовых и партийных интересов. Да, я субъект классовой борьбы, где есть как товарищи, так и классовые враги (при всем моем личном к ним уважении). Прежде всего, скажу, что я русский, но, конечно не русский того «Большого Народа», столь милого сердцу Шафаревича и иже с ними. Мне сей народ не люб, именно потому я и стал эмигрантом. Но я покинул Россию, так же как и большинство других эмигрантов, вовсе не для того, чтобы в нее вновь возвращаться, но с целью обрести для себя, если не родину (ибо факт географического места рождения и воспитания изменить невозможно), то свой постоянный дом, страну и народ, интересы которого были бы моими интересами. Некоторые считают, что, говоря правду, я плачу подлой неблагодарностью Израилю за приют. А в чем, по-вашему, состоит этот «приют», если вы не желаете слушать мое мнение, относитесь ко мне с презрением и требуете еще за это благодарности? Не уподобляетесь ли вы таким высказыванием подонкам антисемитам, что также обвиняли евреев в «неблагодарности» по отношению к России? Ни я, ни мои товарищи никогда себе ничего подобного не позволяли по отношению к российским евреям. Если «приютили», так дайте право голоса как полноправному члену народа, а если не «приютили», то тем более не имеете права затыкать рот национальному меньшинству. Однако я бесконечно благодарен Богу и народу Израиля, за то, что мне был предоставлен приют на Святой Земле, теперь я, несмотря ни на что, израильтянин, и уже прожив здесь десяток лет, могу вполне считать себя патриотом этой страны. Поэтому всё негативное, что я вынужден писать на этих страницах, имеет целью лишь одно: укрепление национального единства израильского народа, преодоление этнических, религиозных и классовых противоречий в стране, содействие мирному процессу и упрочению позиций государства Израиль на международной арене. Не следует также видеть в моих интересах и какие-либо миссионерские цели, желание обратить всех евреев в свою веру. Конечно, если у меня обнаружатся единомышленники, или если хотите, единоверцы, я их разубеждать не буду, но признаюсь, что лично заинтересован встретить хорошего оппонента более, нежели единомышленника, я люблю спорить, а не соглашаться, такая уж у меня нехорошая натура. Все сейчас любят как попугаи повторять один и тот же трюизм: «Каждый имеет право на свое мнение», как будто пытаясь защитить этой фразой явно шаткие собственные позиции. Так-то оно так, по крайней мере, по закону, но нормальный человек не может не лишить самого себя этого права, ибо, как можно продолжать придерживаться своих заблуждений, если тебе доказали, что они ошибочны? Таким образом, тех, кто держится своего «права на собственное мнение» вообще бесполезно в чем-либо убеждать, им истина не нужна, у них есть «право», зачем еще что-то знать?

В отношении государственной религии я полностью согласен с точкой зрения Теодора Герцля: «Всякий может свободно исповедывать какую ему угодно религию, или вовсе никакой не исповедывать» [3]. Я бы не хотел, чтобы мои читатели рассматривали мои высказывания через призму религиозных доктрин, ибо мое убеждение, что истинность всякой доктрины требуется доказать, а не принимать на веру как аксиому. Записать меня в так называемые «верующие» – самая удобная позиция: «он христианин, разум его зашорен разного рода догмами, о чем с ним можно говорить? И так все понятно». Так же поступало в свое время и КГБ, сажая в психушки инакомыслящих – оппонентов официозной лживой извращенной лжемарксистской доктрине. «Шизофреник!» – и закончена дискуссия; «христианин!» – и тот же результат спора. Нет, господа, может быть, я и христианин, ибо мы с Иисусом Христом принадлежим к одной партии, одной стороне баррикад, товарищи по борьбе, если хотите. Он отдал жизнь за меня, и я отдам свою жизнь за Него и за Его правду. В данном же случае я с вами говорю от своего имени, как представитель веры Сергея Баландина и ее верховный жрец. Некоторые критики хотят видеть своего оппонента «верующим», но не думающим, ибо они не столько стремятся понять его мысли, сколько объяснить «как он докатился до такой жизни». Но истинно верующий всегда исследователь, исходящий из изначального незнания, а вера в нем выступает лишь как внутренняя энергия мысли, указывающая, что в жизни наиболее важно, что следует искать. Другие пытаются объяснить мой интерес к еврейскому вопросу якобы моей неудовлетворенностью в личной жизни. Вместо аргументов они любят говорить: «Ты, несчастный, мы тебя жалеем». – Да, по их категориям, это, возможно, и так. Конечно, эти жалостливые господа, могут считать себя счастливчиками, они, видимо, во многом уже преуспели, однако есть за что и их пожалеть – им никогда не будет дано познать, что такое «горе от ума». Житейская «мудрость всегда решает дилемму: «Миру погибнуть или мне кофе не попить» в пользу кофе со сливками, ибо, что может быть выше личного счастья? – Не стану спорить, все может быть, это их личное дело, но а как мне распоряжаться своим «счастьем», это, простите, мое дело. «Разве я ищу счастья? Я ищу своего дела!», – писал Ницше (Так говорил Заратустра). Да, нам надо искать свое дело, один раз, ведь, на Земле живем, поэтому, прежде всего, нужно думать о том, как успеть что-то изменить в этом мире в лучшую сторону, а «счастьем» и в могиле успеем насладиться.

Так вера привела меня к исследованию еврейского вопроса.

–

[1] Михаил Булгаков. Собачье сердце.

[2] Теодор Герцль. Еврейское государство

[3] Теодор Герцль. Еврейское государство

ЧТО ТАКОЕ ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС

Пожалуй, трудно в наше время найти тему более банальную и скандальную, чем всякие проблемы, связанные с евреями: «Ох! Опять эти евреи!». О ней исписаны груды литературы и макулатуры, многие журналисты нажили себе на ней целые состояния, антисемитскими и просемитскими сайтами забит весь интернет, о евреях говорят и в трамваях, и на базаре, им же посвящены и многочисленные надписи в общественных туалетах. В Израиле изучение феномена антисемитизма поставлено на «фундаментальную научную основу». Им занимаются маститые профессора и ученые в институтах и в университетах. При Тел-Авивском и Иерусалимском университетах даже созданы международные центры изучения антисемитизма, которые регулярно проводят международные конференции, щедро финансируемые богатыми еврейскими капиталистами и народными средствами госбюджета. Судя по отчетам в прессе, цель всех этих институтов и конференций отнюдь не решение еврейского вопроса, а поиск путей, как увести его обсуждение в сторону от основных проблем, заткнуть себе и другим уши, чтобы прямо не слышать, что говорит другая сторона. Исследования типа: «Образ еврея в такой-то традиции и народном фольклоре» особенно хорошо оплачиваются и пользуются всеобщим одобрением, а я думаю, почему бы не исследовать антисемитизм по похабным анекдотам, туалетным рисункам или по бредням сумасшедших? Такие бы «диссертации» снискали бы себе одних только одобрителей и ни одного оппонента! Но если международная конференция заинтересована в полемике, то почему бы господам ученым не пригласить к себе на конференцию Шафаревича или Дэвида Ирвинга? Вот тогда бы и поспорили с ними, но нет, «тили-тили, трали-вали, это мы не проходили, это нам не задавали». Интересно, что бы сказали эти профессора, если бы кто-нибудь на международной конференции сделал доклад о сионизме, не ссылаясь на сочинения Герцля, Нордау, Жаботинского, а представил бы скрупулезный анализ записок пациентов из иерусалимского психоневрологического центра «Кфар Шауль»? Поэтому, при всей кажущейся банальности, нам будет, что здесь сказать и доказать интересующимся читателям.

Сколько мне не доводилось беседовать с людьми религиозными и не религиозными из так называемого «национального лагеря» Израиля, у всех я наблюдал удивительное единство, даже шаблонность взглядов на еврейский вопрос, как то: антисемитизм есть враждебное отношение к евреям или к еврейскому народу (включая всякую критику и даже судебные иски), во всех конфликтах с гоями евреи всегда правы, антисемитизмом страдают все гои без исключения, мира между гоями и евреями никогда не будет, его и бесполезно искать, гоям евреев никогда не понять. Причем, каждый, говоря сии банальнейшие и бредовые предрассудки и с жаром их доказывая, делает это с таким видом будто он единственный в мире субъект, кому пришли в голову столь оригинальные идеи, и кроме как от него собеседнику не от кого больше услышать подобные «премудрости». Я обычно в споры не вступаю и не пытаюсь переубедить, а просто слушаю как ученик учителя. А чему еще можно научить таких законченных «ученых»? Они все знают, во всем убеждены, никаких вопросов у них не возникает, их совершенно не интересует никакая иная точка зрения, они не хотят слышат контрдоводы оппонентов или тут же о них забывают. Хороша полемика, когда аргументы замалчиваются, извращаются, как будто последние не сказали ничего нового, не подняли никаких проблем, не поставили вопросов, не выдвинули оригинальных теорий. В результате получается не диалог, а монолог, монолог глухих, не желающих ни слушать, ни понимать друг друга. Но я не отношусь к людям твердых убеждений и всегда готов для переубеждения, поэтому в настоящей книге нас будут интересовать различные мнения даже самые крайние. Моя цель не столько опровергнуть и отвергнуть своих оппонентов, как понять их позиции и чистой логикой, и просто по-человечески, и понять даже то, что осталось им не понятно.

Чтобы разобраться в еврейском вопросе и связанных с ним проявлениями антисемитизма в современном мире, нам нужно будет освободиться от каких-либо националистических, религиозных или идеологических зашоренностей, предвзятостей и предрассудков. Говоря об антисемитизме, хотим мы того или нет, нам необходимо будет послушать самих антисемитов, и понять, чего они хотят, и в чем обвиняют евреев, а не приписывать им те качества, которые были бы нам удобны для примитивного объяснения мотиваций их деятельности. Так, например, некоторые исследователи этого явления (о них речь пойдет ниже) хотят доказать, что все антисемиты (а некоторые, как мы говорили, под этим словом подразумевают все народы, т. е. каждого, кто не еврей), не любят евреев за то, что евреи-де чем-то превосходят их самих – в уме, интеллигентности, трудолюбии, образованности, в праведном строго религиозном образе жизни, от природы ненавистном всем язычникам. Хотел бы я увидеть хотя бы одно высказывание антисемита, которое бы совпадало с этим объяснением. Наоборот, почти все антисемиты признают за евреями ум, а многие даже отмечают в них и нравственные качества: хорошие семьянины, трудяги, вежливые воспитанные люди. Вот, например, что пишет о российских евреях «антисемит» Василий Витальевич Шульгин: «Что представляет из себя еврейство в России? Несколько миллионов людей весьма энергичных, весьма выносливых, весьма трудолюбивых, очень приученных к работам, требующим большой затраты нервов; исключительно способных в некоторых весьма важных областях, как-то коммерческой, а также в деле политической пропаганды. При всем том эти люди объединены и солидаризированы, как ни одна нация в мире» [1]. Но все антисемиты, как правило, обвиняют евреев вовсе не в их личных качествах, а в определенном вреде, который они, по мнению антисемитов, несут всем народам мира вместе со своею воспитанностью. Поэтому нельзя оставить без рассмотрения ни одно мнение, высказанное по этому поводу даже в самых одиозных нацистских книгах, таких как «Протоколы сионских мудрецов» и «Майн Кампф» Адольфа Гитлера. Для нас понятно, что основная суть антисемитизма выражена именно в этих произведениях, и у нас только возникают недоумения, почему большинство исследователей стараются всячески умалчивать и игнорировать существование, если так можно выразиться, классической антисемитской литературы? Интересно получается, мы хотим изучать тот или иной предмет, и при этом боимся открыть глаза, с тем, чтобы хотя бы взглянуть на него. Я помню, как в «благословенные» брежневские времена в Советском Союзе повсюду открывались университеты марксизма-ленинизма для повышения идейно-теоретического уровня политработников, агитаторов и просто учителей. Ваш слуга в молодые годы имел даже печальный опыт пройти один такой курс. Я-то думал, что на отделении научного атеизма можно будет познакомиться с Библией, патристикой, различными богословскими и философскими течениями, но, увы, все, что там преподавалось, это работы Маркса, Энгельса и Ленина о вреде религии. Даже помню, как однажды лектор по философии сказал примерно такими словами: «Мы не можем разрешить всем подряд свободно читать ту литературу, какую кто хочет, ибо, чтобы правильно ее понять, нужна специальная подготовка. Вот я, например профессор, могу читать Шопенгауэра и Ницше, я достаточно созрел, чтобы разобраться в их реакционной сущности, но вы этого еще пока понять не сможете, так что учитесь, а когда станете профессорами, вам дадут и Шопенгауэра почитать». Можете себе представить, как после этих слов для многих «интеллектуалов» стал сладок сей запретный плод, ведь если тебе удастся прочитать те же книги, что и профессор, пусть ты в них ничего и не понял, но к социальному статусу «высшей интеллигенции» ты, хоть и косвенно, но все же сопричастен, а это для людей такого рода самое главное. Сейчас же каждый может свободно прочитать не только Шопенгауэра, но и «Майн кампф» Гитлера, однако стиль идеологической пропаганды некоторых наших политагитаторов остался таким же застойным, как и в сталинско-брежневские времена. У них логика такая: у кого больше информированности – тот и прав. А доступ к информации имеют далеко не все, монополию на нее всегда сохранял власть имущий класс. Пойди поспорь, когда в твоих руках нет ни аргументов, ни фактов, а тебя атакуют всякими цифрами, статистикой и прочей премудростью, почерпнутыми из спецархивов. «Вот, – говорят, когда ведется спор о принципиальных вопросах, – тут я тебя и поймал, ты, оказывается, не информирован таким-то фактиком!». А информирован, естественно, больше тот, кто вхож в кулуары высших этажей общественной пирамиды, кто сумел там стать «своим», вот они и думают, что если ты не удостоился чести принадлежать к определенному кругу, то и не должен сметь рот раскрывать. (Послушайте только патерналистский тон ведущих всевозможных радио «гайд-парков», «прямых эфиров» и «открытых микрофонов». Им-де давно уже известна «правильная» позиция, ибо ключи от истины в последней инстанции находятся в их руках). Мы, однако, посмеем кое-что высказать, ведь для хорошего анализа вполне достаточно и того, что мы знаем, что видят наши глаза и повседневно слышат наши уши, разобравшись в этом, мы узрим и «невидимое». Зато наши «эрудиты», порой ничего не видят даже и в очевидном.