Текст книги "Опереди, если успеешь"

Автор книги: Сергей Бакшеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4

Толстая ладонь Викулова обрушилась на лицо девочки. Худенькое тело грохнулось на пол. Янтарная заколка с дельфинчиком свалилась с растрепанных волос. На перевернутом кресле бешено завращались два колесика из пяти.

– Зачем?! – крикнул Михаил.

– Вали отсюда! – огрызнулся Викулов. – Посмотри, что она в магазине устроила.

– Она утверждает, что не виновата.

– Адвокаты мне не нужны. Сам разберусь.

– Но зачем бить? Она еще девочка.

– Вижу, что не мальчик. – Валерий Викулов по-военному развернулся к надоедливому айтишнику. – Вот что, Давыдов. Я благодарен тебе за поимку поджигательницы. Но дальнейшая работа с ней – моя зона ответственности. Командир здесь я! Иди к своим компьютерам, а в мои дела не встревай!

– Надо действовать по закону.

– А я как, по-твоему, работаю? Дина получит то, что заслужила. По закону!

Девочка приподнялась, размазывая по щеке тыльной частью ладони кровь из разбитого носа. Хвост на голове окончательно рассыпался, длинные черные волосы свесились на одну сторону, закрыв густой дугой правый глаз. Но достаточно было и одного колкого зрачка под изогнутой смоляной бровью: «Ну что, я оказалась права?»

Давыдов смутился и повернулся к выходу. Он обязан доверять профессионалу. Каждый должен заниматься своим делом. Викулов – безопасностью, а его, Давыдова, задача: проверить, как работает информационная система после пожара.

– Перевяжите руку. У вас кровь, – раздался из-за спины голос девочки.

«К кому она обращается? – не понял Михаил. – Кровь только у нее…» Он скосил взгляд. Странная девочка в упор смотрела на него.

– Какая еще рука?

– Левая.

Михаил неловко двинулся к выходу. В тесном незнакомом помещении он не разглядел шнур под ногами и зацепился за него. Со стола накренился плоский монитор. Давыдов дернулся, чтобы поймать, сумел подхватить, но задел плечом стеллаж. Из верхней части его дверцы вывалилось большое толстое стекло и стало медленно заваливаться вниз. Правой рукой Михаил сжимал монитор. Он попытался было удержать стекло свободной левой, но то стукнулось о край стола и разлетелось на куски. В сжатой ладони оказался длинный кривой осколок. Давыдов разомкнул пальцы и увидел глубокую поперечную рану на левой ладони.

Потрясенный разум блокировал чувство боли. В голове стучало: «Перевяжите руку. – Какую? – Левую».

– Вооон! – рявкнул побагровевший Викулов.

Йод нещадно жег рану, но мысли Михаила Давыдова терзала другая болячка. Загадочная девочка опять угадала. Сначала она предсказала пожар, затем ловко ушла от бритого охранника, будто заранее знала, куда он побежит, потом предрекла удар Викулова, и вот теперь напророчила о руке. Один раз – случайность, два – совпадение, три и больше – закономерность. «Как девчонка могла предвидеть? Про какие двадцать секунд она твердит?»

Давыдов вернулся к входу в бокс службы безопасности. Происходит нечто странное, нужно вместе с Викуловым непредвзято расспросить удивительную девочку.

Михаил заглянул в маленькую приемную, куда выходило несколько комнат. Стол при входе до сих пор пустовал, сказывалась общая суматоха в магазине. Он робко тронул дверь в кабинет Викулова, но, услышав сквозь щель необычно мягкий голос строгого начальника, остановился.

Валерий Васильевич разговаривал по телефону:

– Это она… Точно. Вылитая Альбина… Нет, я предлагаю не мараться. Сейчас внизу работает милиция. Мы предъявим свидетелей, они подтвердят, что девочка совершила умышленный поджог. Всплывет старая история, и психушка ей снова обеспечена: она опасна для общества. На этот раз я гарантирую, что оттуда ей никогда не выбраться. – Викулов, видимо, выслушал инструкцию и подтвердил: – Так и сделаю. Сейчас спускаюсь вниз, скажу, что девочка опознана, и всё растолкую ментам. Считайте, что новое заключение о полной недееспособности Дины у вас уже на руках.

Услышав прозвучавшее имя, Михаил невольно вздрогнул. Он вспомнил, что Викулов при первой же встрече уверенно назвал девочку по имени. Начальник службы безопасности знал Дину! Говорит, что она похожа на Альбину. Кто это? И что за старую историю он упоминает? Почему несовершеннолетнюю надо срочно упечь в психушку, да еще и навсегда? Эти вопросы терзали душу законопослушного Давыдова. От них веяло неприятным душком.

«А если Дина говорит правду? Допустим, девочка каким-то образом предчувствовала появление огня и убежала от страха. Тогда её вины в пожаре нет. Растерянная, она упорно пыталась доказать свою способность к предвидению. Факты заставляют задуматься. А он поймал её и сам отдал на откуп безжалостному вояке. Нет, так не пойдет. Прежде, чем отправлять человека в психушку, надо во всем разобраться. К черту солдафона Викулова!»

Михаил не стал ломиться к начальнику, а направился к двери, за которой томилась Дина. Квадратная фигура охранника в синей форме перегородила проход – того самого, который упустил подростка на улице.

– Куда? – набычился охранник.

– Мне надо Дину расспросить.

– Не велено! – Сотрудник, допустивший оплошность при поимке, на сей раз был непреклонен.

Давыдов заглянул в комнату через плечо служаки. Неприбранные осколки разбитого стекла, монитор, лежащий на столе… Девочки на прежнем месте не оказалось.

– Где она? Где Дина?

– Я здесь, – раздался звонкий голос из-за перегородки. – Меня к стулу привязали.

– Пусти! – потребовал Давыдов. – Я только переговорю с ней.

– Нельзя! – стоял на своем охранник.

– Дай пройти. Я думаю, она не поджигала пиротехнику. – Давыдов дерзко оттеснил охранника внутрь.

Тот вскипел:

– Да пошел ты! – и с силой оттолкнул настырного айтишника.

Давыдов на ногах устоял и пасовать перед грубой силой не собирался. Два сотрудника уважаемой компании, в миг превратившиеся в противников, насупившись, смотрели друг на друга.

– Осторожно! Сзади! – выкрикнула Дина. Она сумела выкатиться на роликовом кресле из-за перегородки.

Михаил мельком обернулся. Никого. Бритый тем временем отпихнул кресло с девочкой в глубь помещения.

– Не трогай ее! – предупредил Михаил.

– Иди отсюда!

Завязалась борьба. Подтянутый тридцатитрехлетний Давыдов был отнюдь не слабее молодого бритого качка. Но порезанная ладонь то и дело напоминала о себе острой болью. Двое не на шутку сцепившихся мужиков толкались в узкой комнате, задевали столы, опрокидывали стулья. Под ногами хрустели осколки стекол и канцелярских принадлежностей. Охранник теснил непрошеного гостя, но Михаил изловчился, сделал подсечку и придавил рухнувшего противника к столу. Тот хрипел и таращился по сторонам, пытаясь зацепить рукой что-нибудь тяжелое.

Михаил заметил на столе кривой саблеобразный осколок, о который поранил руку. Пальцы бритоголового уже тянулись к нему. Желая отпихнуть опасный предмет, Михаил освободил левую руку и ослабил хватку. Он уже было дотронулся до осколка, собираясь столкнуть его на пол, как почувствовал сзади чье-то присутствие.

Повернуться он не успел. Некая сила сдавила ему в двух точках окаменевшую шею. Разом перехватило дыхание, взгляд затуманился, а подбородок безвольно клюнул в грудь охранника…

Очнулся Давыдов, лежа на безвольном теле поверженного противника. Ему показалось, что он потерял контроль над собой всего на секунду. Но странное дело, охранник уже не сопротивлялся.

Михаил разлепил тяжелые веки. Шея слегка саднила. Он приподнялся, мутным взором заметил длинный разрез на горле охранника, и в страхе отшатнулся, с трудом сдерживая рвотный позыв. Из перебинтованной руки вывалился кривой окровавленный осколок, похожий на изогнутый нож, и разлетелся на несколько крупных кусков. На одном из них четко пропечатались пальцы Михаила.

Страшная догадка пронзила сердце. Он, подчинявший свою жизнь строгим правилам, ни разу не опоздавший на работу, сегодня совершил ужасное преступление. «Я зарезал человека!» Ноги подкосились. Давыдов малодушно осел на пол.

Глава 5

…Шестилетняя перепуганная Дина прячется за новогодней елкой. В нос тычется стеклянный снеговичок. Она сама его вешала два дня назад вместе с мамой. Снеговичок улыбается. Он в шубке и шапке, ему весело и не холодно. А Дине страшно, и всё сильнее мерзнут в снегу босые ноги.

Из горящего дома выскакивают два жутких человека. Один из них, длиннорукий с приплюснутым носом, замечает ее следы, смотрит на елку. Сердце девочки останавливается от ужаса. Шумит огонь, в сполохах пламени она хорошо видит его лицо. Томительно тянутся секунды.

Злой человек убегает. Девочке хочется кричать, но тогда опасные люди услышат ее и вернутся, и она лишь жалобно скулит. А мамы с папой до сих пор нет! Они внутри горящего дома и не пытаются из него вырваться! Дина не выдерживает и с воплем бросается к пылающим стенам: «Мааама! Пааапа!» Она швыряет в огонь снег, но жар такой, что под ногами уже чавкает вода и рвутся ракеты…

Появляются перепуганные соседи. Они кричат, суетятся, пытаются тушить. Но вскоре понимают, что усилия бесполезны, отступают и смотрят, как догорает дерево красивого двухэтажного дома.

«Где мама и папа? Я хочу к маме!» – беспомощно дергает всех раздетая девочка. Люди молчат. Некоторые отводят глаза. Кто-то пытается увести Дину. Она вырывается, но ее держат крепко. Дина ощущает на себе укоризненные взгляды и слышит желчный шепот:

– Она всегда была ненормальной. Сумасшедшая.

– Игралась петардами и подожгла.

– Да. Я видел, началось всё с салютов. Первой загорелась детская.

– Я всегда говорила им, что девчонку надо лечить.

Дина кусает чью-то руку, вырывается и убегает. Ей страшно быть рядом с озлобленными людьми.

– Ловите ее!

– Другие дома подожжет!

Тяжелое дыхание за спиной, Дину нагоняют и валят в снег. Рот и ноздри забиваются холодными льдинками. Щеки колет разбитая ледяная корка.

Машина с красным крестом увозит промокшую Дину. Ей так и не дали теплой одежды. Замерзшие детские пальчики сжимают соскочившую с волос мамину заколку…

Она в маленьком кабинете. Веет сквозняком, но здесь теплее, чем на морозе. Ее осматривает хмурый небритый врач. Когда он задает вкрадчивые вопросы, пахнет водкой. Дина молчит. Ей дают какие-то предметы, просят что-то проделать с ними. Но в комнатке тесно, руки дрожат, у нее ничего не получается. Врач что-то пишет, и Дину уводит санитар. От него тоже пахнет водкой, но еще сильнее – чесноком.

Она оказывается в комнате с железными кроватями и двойными решетками на окнах. Здесь запах еще хуже, чем изо рта санитара. С Дины срывают родную пижаму, взамен швыряют что-то серое и неудобное. Ей всё равно. Она валится на кровать. Острая игла вонзается в попу. Охватывает жар. Ей грезится, что она внутри горящего дома…

– Давыдов, сейчас тебя обвинят в убийстве. Как меня в поджоге.

Михаил медленно поднимает глаза. Дина, привязанная к офисному креслу, выкатилась из-за перегородки и смотрит на него. Серые глаза полны сочувствия.

– Надо что-то делать, – с укором говорит взрослому мужчине хрупкая девочка.

«Надо что-то делать», – мысленно соглашается он. Его гложет болезненное ощущение чего-то непоправимого, перечеркивающего прежнюю размеренную жизнь. Глаза отказываются смотреть на неподвижного человека с окровавленной шеей, с которым он только что боролся.

Распахивается дверь. На пороге возвышается командир охранников Анатолий Бойко. Накачанные ноги, мощный торс, угрюмая физиономия. Стандартный бейджик на широкой груди выглядит маленьким, как княжество Монако на карте Европы. Круглые глазки шарят по комнате, оценивают картину. Губы перекашиваются.

– Убил! – сипит он. – Ты зарезал Лёху Бритого!

– Это не я. Мы только боролись. Я не убивал его, не убивал, – оправдывается Михаил и ловит себя на мысли, что совсем недавно сам слышал подобный лепет от растерянной девочки.

– Ну, погоди! – угрожает Бойко знаменитой фразой Волка из одноименного мультфильма. Только улыбаться от этих слов совсем не хочется. – Я сейчас ребят позову. Уж мы тебя…

Давыдов отступает. Хлопает дверь. Топот тяжелых ботинок говорит о том, что обещанные ребята скоро получат нужную информацию. И тогда… Если огромному Бойко своих сил показалось мало, трудно представить, что будет тогда.

Михаил поднимается. Девочка права, надо что-то делать, времени очень мало.

– Как это произошло? – с надеждой обращается он к Дине.

Сейчас она подтвердит его невиновность, и он вновь превратится в законопослушного офисного клерка с привычным распорядком: сон, работа, блуждание по Интернету, сон.

– Ты с ним дрался. Из-за меня.

– Ты видела, как я стеклом?.. – язык не поворачивается выговорить об убийстве.

Дина отрицательно мотает головой.

– Меня оттолкнули. Я ударилась о стену.

– Но я… Я не убивал его! Это невозможно! Я просто хотел поговорить с тобой! – Он с силой сжимает веки, закрывает ладонями лицо. – Этого не может быть.

Девочка тыкается офисным креслом в его ноги.

– Они возвращаются.

Михаил порывисто наклоняется к ней. В отчаявшихся глазах теплятся остатки надежды.

– Вспомни, ты что-нибудь слышала?

– Развяжи меня.

– Да, да, конечно.

Капроновая веревка на тонких запястьях стянута туго. Ножницы не находятся. Приходится брать осколок стекла и резать бечевку нить за нитью. Наконец детские руки свободны. Девочка растирает онемевшие запястья и говорит:

– Сейчас сюда ворвутся четыре человека и будут тебя бить, Давыдов. – Глаза Дины сужаются. – Очень жестоко бить. Ногами…

Пока ее предсказания всегда сбывались. За стеной на лестнице уже слышна тяжелая поступь ботинок, которые отобьют ему почки, сломают ребра и выбьют зубы. Озлобленные бойцы охраны горят желанием отомстить за погибшего друга. Их понять можно. Но кто поймет его? Как доказать свою невиновность? Он отключился, а потом…

Разве пустые слова сейчас могут спасти? Решение только одно.

Михаил Давыдов берет девочку за руку:

– Мы должны бежать.

Дина дважды кивает, ее радует слово «мы». Она в расстегнутом пальто. Ее черные прямые волосы разметались по вспотевшему лицу, из-под тонких прядей преданно смотрят взрослые глаза.

Давыдов бьет каблуком в дверной замок. Дверь распахивается и колотится о стену. Оказывается, она не заперта. Увиденное внутри настолько ошеломило Бойко, что он забыл запереть дверь. Но размышлять некогда. Быстрее отсюда!

Дина вырывается, бросается назад в комнату.

– Ты куда?! Они уже рядом!

Девочка возвращается, сжимая в кулачках длинноухую шапочку и янтарную заколку.

– Это мамина. Больше у меня от нее ничего не осталось, – виновато объясняет она.

В маленькой приемной никого. Дальше – в коридор. Слева лестница, с которой сейчас ворвутся враги. (Михаил не успевает осмыслить произошедшую метаморфозу: за несколько минут охранники родной компании превратились в его злейших врагов.)

Беглецы устремляются направо. Там ниша, где расположены туалеты. По коридору уже слышны шаги. Вот-вот их заметят.

Выбора нет – они ныряют в мужской туалет. У писсуаров застегивает наглаженные брюки Андрей Маневич, директор по маркетингу. Михаил толкает девочку в кабинку, протискивается сам и прикрывает за собой створку. Маневич многозначительно покрякивает.

Мимо по коридору проносится топот погони. Михаил высовывается из кабинки, пытается объяснить коллеге ситуацию.

– Я понимаю, старик, – не желая слушать, гнусно улыбается Маневич. – Но почему здесь? В кабинете удобнее.

– Ничего ты не понимаешь, – злится Давыдов.

Маневич блестит маслеными глазками, показывает ухоженные зубы и по-кошачьи выходит.

«Возвращаться в свой кабинет нельзя, охранники уже там, – думает Михаил. – Торчать здесь тоже опасно. Трепло Маневич уже подыскивает красочные эпитеты. Создавать из дерьма конфетку – его призвание. Скоро все оставшиеся в офисе будут знать о похождениях айтишника-педофила».

Давыдов осторожно высовывается в коридор. В проеме двери женского туалета исчезает попка, обтянутая черными атласными брючками, мелькает копна светлых волос, подкрученных внутрь. Веет ароматом изысканных духов. Это прошла коммерческий директор компании Вероника Самошина.

У Михаила появляется идея. В дальнем конце коридора есть лестница, ведущая к пожарному выходу. После срабатывания пожарной сигнализации в торговом зале запасная дверь должна автоматически открыться. Чтобы пройти туда, надо сделать промежуточную остановку и спрятаться от охранников, которые сейчас побегут обратно. Спрятаться надо там, куда охранники не посмеют войти. «Такое место есть!»

Михаил выводит Дину. Он держит ее за руку. Девочка хорошо предсказывает события, но передвигается по незнакомому помещению очень неуверенно.

– За мной, на цыпочках, – шепчет он.

В связи с пожаром и опасностью задымления почти все сотрудники покинули офис. Беглецы, крадучись, передвигаются по пустому коридору. Вот дверь с номером восемь. Это кабинет Самошиной.

Михаил нажимает на рычаг замка. Они заходят внутрь и прижимаются к дверце изнутри. Давыдов прислушивается. Несколько охранников топают обратно, методично досматривая по пути служебные помещения.

– Сюда не сунутся, – обещает он испуганной девочке. – Когда они пройдут мимо, мы выйдем и спустимся на парковку. Там у меня машина.

Девочка расширенными глазами смотрит на вход и качает головой:

– Дверь сейчас откроется.

Снаружи слышен уверенный цокот каблучков. Это возвращается Вероника Самошина. Какая же она стремительная! Эта черта и определяет ее принцип жизни.

Глаза Михаила бегают по кабинету. Здесь всё как обычно: рабочий стол и предметы на нем расставлены в соответствии с правилами фэн-шуя, которых придерживается хозяйка. Но есть и отличия. Шуба из соболя висит на высокой спинке белого кресла, на столе рядом с каменной лягушкой – сумочка, сверху неё небрежно брошены перчатки. Сомнений нет, Вероника сейчас оденется и уйдет. Значит, пока можно воспользоваться встроенным шкафом.

Давыдов отодвигает дверцу шкафа-купе и прячется вместе с девочкой в спасительной темноте.

– Только, тсссс, – шепчет он, приставляя указательный палец к губам.

Из коридора слышны голоса, слов не разобрать. Охранник о чем-то вежливо спрашивает Самошину. Та отвечает коротко и категорично. По легкому стуку каблуков становится ясно, что в кабинет коммерческий директор вошла одна. Благородно шуршит подкладка надеваемой шубки, чмокают замочки на сумочке, звенят ключи. Самошина направляется к выходу, но на пороге неожиданно останавливается и возвращается к шкафу.

«Она что-то забыла! Это катастрофа! Охранники наверняка сообщили ей об убийстве в офисе и двух беглецах». Давыдов чувствует Самошину, ощущает ее запах. Она в тридцати сантиметрах от него за раздвижной дверцей. Сейчас она отодвинет ее и…

Но идут секунды, шкаф не открывается. Слышен легкий щелчок крышечки помады и шаги к выходу. «Пронесло! Вероника всего лишь подкрасила губки и поправила прическу перед зеркальной дверью».

Бряцает выключатель, кабинет погружается в темноту, мягко скрипят петли двери. «Ну, всё. Сейчас она закроет кабинет. Можно будет перевести дух и собраться с мыслями».

И в этот момент в нагрудном кармане рубашки Давыдова противно и громко пищит служебный телефон…

Глава 6

Как же он забыл о проклятой трубке, которую вечно должен таскать с собой! Мог бы хоть звук отключить. Это ж надо так опростоволоситься!

Сердце ухнуло, а рука по многолетней привычке машинально потянулась за телефоном. На дисплее радостно светилась фамилия начальника службы безопасности Викулова. Михаил обреченно принял звонок.

– От меня бегать бесполезно, Давыдов. Всё равно достану! За свои действия придется отвечать! – пригрозил начальник службы безопасности.

– А я и не бегаю. Я сижу, – равнодушно ответил Михаил.

– Девчонка с тобой?

Дверь шкафа отодвинулась, голубые глаза Вероники Самошиной удивленно взирали на притаившуюся парочку.

– Где ты сидишь, гаденыш? – не унимался Викулов.

– В своей машине. И мне пора ехать. – Михаил отключил трубку, выдернул из нее аккумулятор и швырнул в угол шкафа.

– Что все это значит? – задала вопрос Самошина.

Давыдов тяжело вздохнул.

– Это означает, что я угодил в огромную лужу с дерьмом. Вместе с Диной. И пытаюсь оттуда выбраться.

– С Диной? – переспросила Вероника и перевела заинтересованный взгляд на девочку.

– Ее обвиняют в поджоге нашего магазина, а меня в убийстве охранника. Но сдается мне, что мы оба не виновны. – Михаил выключил и личный телефон.

– Убийстве?

– Есть тело. На мне его кровь. Но это не я!

– Откуда такая уверенность?

– Да не мог я убить человека! Не мог! – вскипел Давыдов. Он уже выбрался из шкафа и стоял напротив Вероники, по-королевски элегантной. – И с Диной не всё так просто. Она выбежала из магазина раньше, чем начался пожар.

– Раньше? Почему?

– Она многое видит заранее.

– Не многое, а всё, – заметила девочка.

Она цепко держалась за Давыдова. Тот возмутился:

– Не хвастайся! Почему же ты не предупредила меня, что нас застукают в шкафу?

– Ты сам приказал молчать.

– С каких это пор ты стала послушной?

– С тех пор, как мы вместе, – с вызовом ответила девочка.

– Хватит пререкаться, – оборвала ненужный спор строгая Вероника. – Теперь мне всё ясно.

Михаил не удивился последней фразе. Он всегда поражался способности коммерческого директора мгновенно схватывать суть проблемы. Присутствуя на совещаниях, она могла ничего не знать об обсуждаемой теме, но, выслушав разные мнения и задав уточняющие вопросы, быстро принимала решение, которое чаще всего оказывалось самым оптимальным. Директор по информационным технологиям Давыдов уважал Самошину. Да что уж там… Она ему нравилась. И если бы не слухи об ее любовной связи с владельцем компании, Михаил наверняка попытался сблизиться с красивой и притягательной молодой женщиной.

– Сначала вам нужно выбраться из офиса, а потом будем разбираться, – заявила Вероника и коснулась ладони Михаила. – Отключи и свой мобильный. Хватит нам ненужных звонков.

Неожиданное «нам» приятно согрело душу Давыдова. Если влиятельная Самошина на его стороне, многое поправимо.

– Уже выключил. Но как мы выйдем из здания? Кругом охранники.

– Да уж. Видела я их. – Пухлые чувственные губы Вероники растянулись в ироничную улыбку. – После встречи с такими монстрами вся твоя зарплата, Михаил, будет уходить на пластического хирурга.

– Это при благоприятном исходе. – Давыдов тоже попытался улыбнуться, но мимические мышцы слушались плохо.

– Поступим следующим образом. – Вероника придирчиво осмотрела фигуру Дины. – Охрана ищет девочку-замарашку, а мы из нее сделаем девушку-иностранку. Снимай свое страшное пальто, Дина. И, ради бога, не дуйся на меня и брось эту шапочку.

Самошина порылась в шкафу, извлекла ярко-зеленую приталенную куртку с меховым капюшоном и короткие черные сапожки, украшенные тонким орнаментом из золотистых бляшек.

– Какой у тебя размер обуви?

– Не знаю, – буркнула девочка.

– Откуда ты свалилась на нашу голову?

– Из Плетневки.

– Примеряй.

Дина послушно надела сапожки, накинула куртку.

– Пройдись, – потребовала Вероника, оценивающий взгляд проследил за девочкой:

– Сапоги и куртка подходят. А вот юбка никуда не годится.

Из-под нарядной броской куртки виднелся длинный подол из серого сукна.

– Юбка теплая, – похвасталась девочка. – От бабы Тони. Она её из старой шинели сшила.

– Вижу, что от Тони, а не от Армани. Что же делать? Платья я здесь не держу. – Вероника распахнула свою шубу, взглянула на атласные черные брючки. – А, была не была! Скидывай свою юбку.

Дина замялась.

– Снимай, снимай, – поторопила Самошина. – Бери пример с меня.

Коммерческий директор небрежно бросила в руки Давыдову шубку и сняла обувь. Михаил зачарованно наблюдал, как Вероника стягивала со стройных ног мягкие брючки. Вскоре она осталась только в черных плотных колготах и обтягивающей кремовой блузке. Мягким кошачьим шагом смело продефилировав мимо очумевшего Давыдова, женщина протянула Дине свои брюки.

– Надень. Это мои любимые. Можно сказать, от попы отрываю…

Дождавшись, пока девочка выполнила ее команду, Вероника подтянула брючки ей под грудь и скептически вздохнула: – Так всё равно лучше. А теперь будем делать из тебя китаянку. – И вооружившись помадой и тушью, завертелась вокруг Дины.

Вскоре детская мордашка приняла облик холодной азиатской красавицы.

– Супер! – сама себя похвалила Самошина. – Теперь ты не Дина из Плетневки, а госпожа Нин Дин, коммерческий партнер компании «Бригантина» из Шанхая. Запомнила?

– Ага! – радостно кивнула девочка. – Нин Дин.

– Только рот при посторонних не раскрывай, говорить буду я.

Жеманно покачивая бедрами, Вероника направилась к своей шубке. Она явно наслаждалась тем эффектом, который производила ее безукоризненная фигура на Михаила. Приблизившись к нему вплотную, Самошина смело улыбнулась. Дамский пальчик острым ноготком подцепил пуловер Давыдова.

– Я долго буду стоять? Поможешь даме одеться? – произнесли ее полные вишневые губы.

Строгая Самошина и раньше позволяла себе фривольное обращение с Давыдовым. На деловых совещаниях она вела себя подчеркнуто официально, но когда у нее возникали проблемы с настройкой программного обеспечения, она напрямую звонила ему. Михаил заходил в ее кабинет, наклонялся над сидящей за компьютером Вероникой, порой накрывая своей рукой ее ладонь, и они вместе двигали «мышку», разбираясь в премудростях программы. Вкупе с волнующим ароматом духов, случайные прикосновения действовали на него крайне возбуждающе, но он ограничивался комплиментами и никогда не выходил за рамки деловых отношений.

Михаил расправил шубу, Вероника нырнула в уютную мягкость и взглянула в зеркало. Стройные ноги в плотных колготах и сапогах на высоком каблуке смотрелись вызывающе сексуально. Женщина хмыкнула:

– Никто и не удивится.

Действительно, в компании «Бригантина» давно уже привыкли к смелым нарядам коммерческого директора.

Самошина покопалась в ящиках стола и обратилась к Дине:

– Оберни шею вот этим платком и надень мои темные очки.

– Но ведь сейчас зима? – удивился Михаил.

– Эх, ничего ты не понимаешь, Давыдов. Очки теперь для стиля, а не от солнца. Дина, сдвинь их вверх, на волосы… Итак, мы пошли. Я выведу девочку через проходную. Дина, при охранниках я буду разговаривать с тобой по-английски. Ты радостно улыбайся, сужай глазки и кивай мне. Больше ничего делать не надо. Поняла?

Дина послушно изобразила китайскую улыбку и кивнула.

– Умница, – похвалила Вероника, обняла девочку за плечи и направилась к выходу из кабинета.

– А я? – задал вопрос Давыдов.

– Встретимся в моей машине, – небрежно махнула рукой Самошина. – Около твоей, я уверена, уже выставлен пост.

– Как же я выберусь отсюда?

Коммерческий директор удивленно вскинула брови.

– Ты же сильный мужчина, Давыдов. Или я ошибаюсь? – Голубые глаза стрельнули озорными искорками. – Это всего лишь третий этаж. Не задерживайся. А свет я обязана выключить.

Хлопнула дверь, провернулся ключ в замке. Михаил остался один в темном помещении. Он подошел к окну и открыл пластиковую раму.