Текст книги "Опереди, если успеешь"

Автор книги: Сергей Бакшеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 56

Когда еще Дине было так страшно? Пожалуй, только в тот день, когда она пряталась за елкой и понимала, что родители из горящего дома не выберутся.

Пока вода в машинном отделении не поднялась до колена, они бегали и кричали, спотыкались и падали, взывая о помощи, но наступившая затем кромешная темнота притиснула мокрых подростков друг к другу и парализовала их волю. Противная вода с масляными разводами поднималась по бедрам. Какие-то тряпки, как мерзкие чудища, колыхались под водой и обвивали ноги.

Но по-настоящему страшно Дине стало после жуткой истерики Юры:

– Он не придет. Он с ней заодно! Они заранее договорились и заманили нас сюда.

У Дины беспомощно опустились руки. До сих пор она верила, что Давыдов услышит шум и обязательно спасет их. А Юра с энтузиазмом садиста бередил душевную рану, опровергая невысказанные аргументы.

Дине нечего было возразить. Самый лучший человек на свете предал ее. Он поступил с ней, как с ненужным котенком. Сначала баловал и игрался, позволил в себя влюбиться, а потом решил утопить. «Лучше бы меня убил Следопыт…»

Она знала, что переживет свою смерть дважды.

Вслед за холодным потом Давыдова бросило в жар. Он намного сильнее Вероники, у него свободны руки и ноги, однако нож в паху делал его совершенно беспомощным.

«Как вырваться? Только превратившись в евнуха». Для молодого мужчины это чудовищная плата. Но даже такой ценой он не смог бы спасти детей. Потеря крови будет слишком большой, ему самому потребуется помощь.

«Самошина расчетлива и осторожна. Это… единственный шанс».

– Не делай глупости! – выкрикнул Михаил. – Когда меня найдут кастратом, никто не поверит в несчастный случай.

– Здесь глубоко, не найдут.

– И все-таки это риск.

Самошина ослабила хватку, скосила глаза на пол, где рядом с кроватью валялась бутылка из-под шампанского. Свет несколько раз мигнул и погас окончательно. Каюта освещалась лишь кровавыми вспышками редких далеких салютов.

Вероника наклонилась за бутылкой. Михаил ждал этого момента и резко ударил ее коленом. Женщина свалилась на пол.

Давыдов откатился в другую сторону и с облегчением застегнул штаны, но потерял драгоценные секунды. Тяжелая бутылка хрястнула его по плечу. Он взвыл от боли и почувствовал, как немеет левая рука.

Хлопнула дверь каюты. Вероника убежала. Михаил, постанывая, устремился за ней. Он видел, как женщина выскочила на верхнюю палубу, но его путь вел в трюм.

Там вода плескалась уже выше колена.

– Дина! Юра! – позвал Михаил, спустившись вниз.

– Мы здесь, – растерянно откликнулась девочка.

– Спасите! – крикнул Юра.

Стук вновь возобновился. Давыдов шел на звук, пробираясь в кромешной темноте по затопленному коридору. Яхта сильно накренилась. Там, откуда стучали дети, вода доходила до пояса.

– Я пришел, сейчас мы выберемся, – заверил Михаил, ощупывая дверь.

Она оказалась металлической, плотно пригнанной, с оторванной ручкой. Он ударил здоровым плечом. Никакого эффекта.

– Сейчас я что-нибудь найду. Дина, у нас есть время?

В ответ он услышал плач, который показался ему радостным.

– Дина, что с тобой?

– Я… я испугалась, что ты не придешь.

– Чушь! Я сейчас. Я вас не оставлю…

Давыдов продвигался по коридору, успокаивая детей и ощупывая стены. Наткнулся на стенд со спасательным снаряжением. Выбрал короткий ломик с загнутым концом. «То, что надо!» Но работа оказалась непростой: левая рука всё еще не слушалась его, разбираться, перелом это или ушиб, не было времени. Вода прибывала.

Михаил стучал острым концом ломика по стыку двери, стараясь пробить дыру, чтобы зацепить створку. Дверь оказалась сделанной из легкого сплава, и вскоре это удалось. Просунув загнутый конец в щель, Михаил надавил на рычаг. Действовать приходилось только одной рукой.

– Ты сможешь, – подбадривала Дина. – Ты самый сильный.

Тонкий металл захрустел, замок выскочил из пазов, сломанная дверь распахнулась. Мокрая с ног до головы Дина бросилась ему на шею, задев больную руку. Давыдов подавил стон.

– Что с тобой?

– Ничего страшного. Надо выбираться. Вы мокрые и замерзли.

– Мне надо переодеться, – скулил Юра.

– Наверху переоденемся и вызовем спасателей. Яхта еще долго продержится на плаву, – пообещал Михаил, не зная, насколько его слова соответствуют действительности.

Они побрели по темному затопленному коридору. Впереди светлело серое мутное пятно. Там была спасительная лестница. Вдруг Дина крикнула «Назад!» и потащила всех обратно.

В трюм сверху плюхнулся большой шипящий сверток. Давыдов впихнул детей в только что открытую дверь и услышал за спиной мощный взрыв. «Петарды и фейерверки, – понял он, падая от ударной волны. – Самошина использует пиротехнику, чтобы свалить трагедию на сумасшедшую девочку».

– Целы? – спросил он, поднимаясь и сплевывая холодную воду с привкусом солярки.

– А ты? – отозвалась Дина.

– Смотрите, вода! Ее становится больше! – верещал Юра.

Вода быстро прибывала. Дети уже стояли по грудь в темной жиже. Вдобавок появился неприятный дополнительный шум. Михаил выглянул в коридор и, мало что различая, понял, что взрыв проделал в корпусе яхты рваную пробоину.

– Срочно уходим! – скомандовал Давыдов. – Идите вперед.

В трюме стало совершенно темно. Они на ощупь пробирались по затопленному коридору, расталкивая плавающие предметы. Уровень воды уже и Давыдову дошел до груди.

– Я не умею плавать! – взвизгнула Дина.

Михаил подхватил ее здоровой рукой и спросил Юру:

– А ты умеешь?

Толстый мальчик уверенно бултыхался впереди и первым достиг лестницы наверх. Он взобрался на ступеньки, толкнул дверь и зарыдал:

– Она закрыта. Не открывается.

Михаил поставил Дину рядом с Юрой и пожалел, что выронил ломик, пока нес девочку. Найти его теперь нереально.

– Держитесь за перила и пропустите меня вперед.

Он прошел к двери, дернул ручку. Дверь оказалась закрыта на замок. Он попробовал ударить ногой, но под водой это вышло неловко. Надавил плечом, показалось, что дверь поддается.

Вода уже полностью затопила трюм. Они оказались под колпаком высокой ниши перед дверью. Но между поверхностью воды и верхней точкой потолка оставалось сантиметров сорок, и это расстояние зримо сокращалось. У детей уже не было сил на крики и эмоции. Юра зацепился за решетку потухшего плафона на потолке, Дина держалась за него.

– Двадцать секунд, – шепнула Дина, и Михаил понял, что она уже видит, как вода поглощает их с головой.

Давыдов ударил плечом в дверь. Кроме взметнувшихся брызг, никакого эффекта.

– Семнадцать секунд!

Он повторил удар – тот оказался еще слабее. Чтобы вынести закрытую дверцу, требовалось разогнаться, но такая возможность, увы, исключалась.

– Пятнадцать секунд!

Михаил в отчаянии ударил по проклятой двери обеими руками и с силой прикусил губу, чтобы подавить стон. Левое плечо пронзила острая боль, но дети не должны видеть его слабость!

– Двенадцать секунд!

«Если как следует упереться, тогда удары будут сильнее». Он нащупал ногами перила лестницы, уперся боком в вертикальные стойки, согнул ноги, сжался и быстро распрямился. Дверь дрогнула под ударом плеча, но устояла.

– Десять секунд!

– Хоть бы кто-нибудь заметил, что яхта тонет! – в сердцах выкрикнул Юра.

В это время бравый морской капитан Михалыч пребывал в отличном настроении. На новогодние праздники его дочь Ирина приехала из Ростова-на-Дону с молодым мужем Саркисом. Новогоднее застолье как нельзя лучше подходило для снятия барьеров между поколениями.

– Знаешь, на какой я яхте хожу? Лучшая на всем побережье, – хвастался зятю подвыпивший капитан. – Это в Монако и Каннах много таких, а у нас, тьфу, катер дохлый купят и яхтой называют. Пойдем, я тебе покажу.

– Куда? У нас такой красивый стол, загляденье, – миролюбиво сопротивлялся Саркис, нахваливая тещины блюда.

– На балкон! – не унимался Михалыч. – Наши апартаменты с видом на море. Сиа вью, как говорится.

– Далеко. Не разглядим.

– Обижаешь, у меня морской бинокль! Это тебе не театральная игрушка.

Михалыч силком вытащил зятя на балкон, обнял за плечи и шумно задышал в щеку.

– Бери бинокль, Саркис. Направление зюйд-вест. Туда – налево.

Молодой человек обеими руками держал тяжелый бинокль, пытаясь поймать фокус.

– Упрись локтями, настрой под себя, – руководил зятем Михалыч. – В море недалеко от берега огни светятся и гирлянды мигают. Видишь?

– Ничего не вижу. Только волны.

– Да как же так! Дай сюда. – Михалыч выдернул бинокль, приставил к глазам, отошел в правый угол балкона. – Эх, черт. Дом загораживает. Давай выйдем на улицу.

Саркис поежился и предложил:

– Может, лучше коньячку?

– Согласен. Еще по одной – и на улицу. Ты должен увидеть мою яхту!

Сохраняя упор ногами, Михаил повторяет удар в дверь. Потом еще и еще раз! Он погружается в воду и сжатой пружиной выскакивает из нее на преграду. Глубокий вздох, погружение в воду и резкий выпад плечом одновременно с выдохом. Сквозь шум брызг ухо улавливает отсчет девочки:

– Восемь секунд, семь…

«Я должен успеть!»

– Шесть… пять… четыре…

Михаил чувствует, что замок и петли расшатываются, с каждым разом дверь прогибается больше. Но хватит ли у него сил, а главное – времени?

– Три секунды, две…

– Я захлебываюсь!

Крик принадлежит Юре. Он действует как удар кнута на загнанную лошадь. Собрав остаток сил в комок, Михаил отчаянно бьет в дверь. И она рушится! Давыдов вместе с потоком воды вваливается в холл перед каютами пассажиров. За ним, отплевывая соленую воду, вплывают дети.

Однако радоваться рано. Холл уже тоже изрядно затоплен. Вода из трюма, словно обрадовавшись победе над преградой, беспрерывным потоком вливается на первую палубу.

Михаил решает:

– Сначала зайдем в каюты. Там спасательные жилеты. Без них нам не доплыть. Самошина забрала надувную лодку.

– Никуда мы не доплывем! Мы окоченеем в воде! – хныкал Юра. – Надо вызывать спасателей и держаться на яхте. Мой телефон промок. У вас есть сотовый?

– Сейчас.

Михаил на ощупь бредет в каюту. Он помнит: перед тем как надеть костюм Деда Мороза, он положил телефон на журнальный столик. «Трубка должна быть там! Если удастся дозвониться – это спасение. До берега всего три кабельтовых».

Давыдов находит свою каюту. Из-за наличия окна здесь чуть светлее. Только свет совсем не такой, как прежде. Сейчас каюта наполнена размытым зеленым мерцанием. Потрясенный Михаил понимает, что за окном колышется морская толща, а значит, яхта опустилась в воду уже ниже уровня первой палубы. «Сколько еще судно сможет продержаться на плаву?»

Там, где должен был стоять столик, покачиваются на воде разбухшие розы.

Михаил наступает на что-то, поднимает из воды, машинально опускает в карман – это складной нож, которым ему угрожала Вероника. Достав из шкафа спасательные жилеты, он возвращается к детям:

– Связи нет. Надевайте.

– Нас спасут? Вы подали сигнал SOS? – испуганно спрашивал Юра.

– Всё будет хорошо. – Михаил помогает мальчику застегнуть жилет. – Но нам надо спешить. Яхта скоро затонет.

По тому, как быстро прибывает вода, понятно, что он не преувеличивает опасность. Подростки облачаются в оранжевые жилеты.

– А ты, Давыдов? – Дина стоит по грудь в воде.

– Я возьму в другой каюте. Ждите здесь.

– Быстрее. Нам страшно без тебя.

Михаил заглядывает в первую попавшуюся дверь. Маленькая комнатка напоминает кладовку. Здесь свалены шезлонги и другие принадлежности для отдыха.

Наконец вот и плавающий жилет. Ухватившись за него, Михаил вдруг ощущает, как яхта разом накренилась, пол встал дыбом, пространство преобразилось. Волна выплескивает его в коридор.

– Дина, Юра! – кричит он и видит испуганные лица ребят. – Не паниковать! Мы успеем выбраться. Плывите за мной к выходу на верхнюю палубу!

Он хочет показать ребятам пример уверенности и оптимизма и первым устремляется туда, где должен находиться выход. Два гребка, и рука упирается в плафон светильника. Перед ним – наклонный потолок. Понятно, почему Дина перед этим безнадежно качала головой в ответ на его бодрый призыв: дверь, ведущая на верхнюю палубу, из-за опрокидывания яхты оказалась полностью под водой. Теперь она ведет не вверх, а вниз. И Самошина наверняка успела ее запереть.

Михаил оглядывается: отсек, в котором они оказались, не имеет выхода. Вода поступает в него, словно разбухая изнутри, неумолимо сужая пространство, заполненное воздухом.

Глава 57

Самошина изучила инструкцию, наклеенную на лодке, и дернула за петлю на клапане баллончика. Раздалось интенсивное шипение, спасательная лодка исправно наполнилась воздухом.

Вероника, предусмотрительно надевшая теплую куртку, брюки и сапожки, толкнула ее на воду и прыгнула внутрь. Около берега она успеет скинуть верхнюю одежду и останется в легком вечернем платье. Она даже плюхнется в воду, чтобы всё выглядело натурально. Занятия йогой и закаливание помогут ей продержаться.

Ухоженные пальцы ощупали карманы. Вероника без сожаления выбросила в море мобильный телефон, деньги и документы. Карманы куртки должны быть пусты: у нее не было возможности вызвать спасателей. Она предстанет из морской пены чистой и обновленной. С Нового года начнется и её новая жизнь!

Еще она будет плакать, и слезы эти будут честными. Ей до боли жалко, что умный красивый мужчина, рядом с которым она испытывала неподдельный душевный трепет, не разделил ее смелых планов. «Творец судьбы подобен умелому закройщику, который смело режет по живому и без сожаления отбрасывает лишние куски, думая только об удобстве и красоте будущей одежды. Давыдов не захотел примерить то, что я скроила для нас обоих».

А ведь Давыдов был ее восьмым мужчиной. Она специально так подгадала, переспав неделю назад со слюнявым губошлепом Маневичем. Восьмерка по фен-шую должна была принести ей счастье, но Давыдов оказался слабаком, недостойным этой великой цифры.

Вероника бросила прощальный взгляд на яхту. Судно, задрав нос, торчало из воды всего на треть. «Можно плыть. Теперь уже точно никто не выберется».

Она взялась за веревку, связывающую лодку и яхту. Натянутый трос отчетливо вздрагивал, словно с той стороны его кто-то равномерно дергал. «Может, от волн?» – предположила она. Но трос содрогался чаще, чем длинные волны накатывали на тонущую яхту.

Самошина прислушалась и различила скрежет металла. Неужели пленники вырвались из трюма и стараются пробраться выше? Этого нельзя допустить!

Михаил Давыдов еще раз стукнул донышком тяжелого металлического кубка, в котором хранилась бутылка шампанского, по вентиляционной решетке. Он помнил, что под потолком в ванной шумел вентилятор, пока они резвились с Вероникой. («Как же давно это было! В прошлом году, и с совершенно другой женщиной».) Небольшое конструктивное отверстие оставляло зыбкую надежду проникнуть на верхнюю палубу.

Стоя по шею в воде, Давыдов нанес последний удар, отбросил кубок и дернул за расшатанную решетку. Электрический двигатель вывалился вместе с кожухом. В потолке образовалась дыра величиной с футбольный мяч.

– В жилете не пройдешь. Снимай! – приказал Михаил Дине. – Ты первая. Потом поможешь Юре.

– А ты? – Дина испуганным взглядом примерила незначительное отверстие к широким плечам Михаила. – Давыдов, ты не пролезешь.

– Некогда рассуждать! Быстрее!

Он сдернул спасательный жилет с девочки и подсадил ее вверх. Просунув сначала руку и голову, Дина протиснулась в отверстие до пояса, уперлась обеими руками, и ее тонкие бедра проскользнули в спасительную дырку. Михаил облегченно вздохнул, а сверху раздалось детское хныканье.

– Со мной всё будет в порядке. – Михаил старался придать голосу уверенность, хотя отчетливо понимал, что шансов выбраться у него нет. – Тяни Юру!

Толстый мальчик застрял в районе груди.

– Выдохни! – скомандовал Михаил, чувствуя, как вода захлестывает его рот. – На счет раз-два ты выдыхаешь, а мы дергаем и толкаем. Приготовились! Раз-два!

С невероятным усилием мальчишка проскочил наверх.

«Они обязательно спасутся», – успел подумать Михаил, но его радость была преждевременной. Он услышал удар, звуки борьбы и крик Дины: «Мокрая вобла!» У Михаила замерло сердце: так в порыве ревности девочка называла только одного человека. Веронику Самошину.

Давыдов яростно вцепился рукой в край отверстия, словно безумная злость могла помочь ему вырваться на помощь. Чуда не произошло. Его пальцы припечатала каблуком нога в белом сапоге. Белые сапожки были на Веронике в аэропорту.

– Пощади детей! – с последним глотком воздуха выкрикнул Михаил.

Отверстие закрылось. Черная холодная вода полностью поглотила Давыдова. Шансов на спасение у него не осталось.

Глава 58

– С вашим героем покончено!

Самошина швырнула Дину к борту накренившейся яхты, от которого вверх поднималась сеть с потухшими электрогирляндами. Оборвав провод, она примотала ее руки к прочной капроновой сетке.

По мокрому лицу девочки текли слезы, смешиваясь с соленой водой и кровью из разбитых губ. Дина оплакивала своего первого и единственного друга. Она на двадцать секунд раньше знала, что его накроет водой, но это опять не принесло никому счастья.

– А ты чего разлегся, битюг толстый! – Самошина с удовольствием пнула в живот хныкающего Юру. – Потому и не хотела иметь детей от твоего папочки. Боялась, что такой же слизняк получится. Тебя сразу за борт? Нет, ты жирный. Еще выплывешь сдуру. Поболтай с подружкой.

Она за волосы подтащила перепуганного мальчика к Дине, сунула его руки в сетку и замотала их проводом.

– Отпустите меня, – жалобно загнусавил Юра.

– Не могу. – Вероника проверила крепость узлов. – Я не виновата, что вам достались не те родители.

Самошина подтянула поближе надувную лодку, но прежде чем спуститься в нее, неожиданно присела, задумчиво провела ладонью по наклонной палубе, словно хотела погладить кого-то.

– Почему ты так поступил, Давыдов? Ведь я любила тебя. Вместе мы были бы счастливы.

– Ты никогда его не любила! – выкрикнула Дина.

– Что ты знаешь о любви, соплячка?

– Любовь – это когда не могут жить друг без друга. А ты его убила!

– Заткнись! – Вероника яростно хлопнула ладонью по прибывающей воде и, прикрыв глаза, тихо спросила безмолвную палубу: – Почему я опять должна праздновать свою победу одна?

Она поднялась, медленно протерла снизу вверх обеими ладонями мокрое лицо, заправила волосы за уши. Открывшиеся глаза полоснули ледяным холодом. Руки безжалостно содрали куртку, сапожки и брюки. Босые ноги с силой оттолкнулись от края палубы. Стройное идеальное тело в тонком платье красиво вошло в темную воду. Блеснули бриллиантовые серьги.

Вероника вынырнула, перевалилась внутрь лодки и отвязала ее от тонущей яхты. Ей не было холодно, лед давно сковал ее душу. Она неловко ударила по воде короткими веслами, а сжавшееся в комок сердце мучительно искало ошибку. «Ведь в этой лодке сейчас должен был быть еще один человек».

Внизу под водой что-то загудело, но Вероника не услышала этот приближающийся шум.

Михалыч вывел зятя на пригорок между домами, откуда открывался вид на залитый огнями праздничный город и темную полосу зимнего моря.

– Туда смотри, правее той вышки. Через три дня начальство в Москву улетит, я вам покажу яхту. Даже немного покатаю.

– Где? – прищурился Саркис.

– Не на причале, в море. Сейчас увидишь.

Капитан выпятил грудь, поднял толстый бинокль и подкрутил окуляры. Некоторое время его взор недоуменно рыскал по заливу.

– Да где же она? – Потом капитан напрягся и охнул: – Мать твою…

На его глазах любимая «Бригантина», которой он с гордостью управлял последние пять лет, с потушенными огнями быстро уходила под воду.

Михалыч опустил бинокль. Выпученные глаза слезились от напряжения в надежде, что оптика в новогоднюю ночь сыграла злую шутку.

– Так где же ваша распрекрасная? – спросил Саркис.

Протрезвевший Михалыч рывком поднял бинокль и увидел еще более страшную картину. Вместе с корпусом яхты под воду уходили кричащие дети. Он видел, как их окончательно накрыло волной.

Последний пузырь воздуха вырвался сквозь вентиляционное отверстие, и Михаил Давыдов оказался в каюте, полностью затопленной водой, а Дина и Юра – в руках безжалостной Вероники. Все его усилия и смерть будут напрасными. Самошина не оставит детей в живых.

Михаил двигался вдоль потолка каюты в надежде найти воздушный мешок. Напрасно. Нигде ни кубика воздуха! А это – верхняя часть накренившейся яхты, значит, палуба затоплена полностью. Вот и конец. Пошла последняя минута его жизни.

Минута? Но это три раза по двадцать секунд, за которые они с Диной успевали изменить ход событий! «Три раза по двадцать – огромный срок. Нельзя отчаиваться!»

Михаил подобрал всё то же металлическое ведерко из-под шампанского и отчаянно ударил им по окну. Или стекло оказалось прочным, или удар под водой недостаточно сильным. Ни единой трещинки. «Срочно найти что-нибудь потяжелее!»

Словно в насмешку перед ним проплыл мандарин, а под потолком поманила раскрытым бутоном черная роза. Михаил вспомнил, как случайно заглянул в подсобку. Там плавали лежаки, а между ними колыхалось в воде что-то еще, непривычное для города, но обыденное для моря. «Шланг с загубником! Для подводного плавания. В той комнатке может быть акваланг!»

Давыдов вплыл в коридор. Надежда придавала силы. Только бы в темноте не ошибиться дверью, у него нет времени на вторую попытку. Он пробрался вдоль стены в глубь коридора, нащупал дверь. «Должно быть, здесь». Что есть сил дернул за ручку. Ему казалось, створка соскочит с петель, но та открылась туго и плавно. Ударился грудью о лежак. Боль обрадовала: он нашел ту самую комнату с инвентарем для отдыха на воде.

«Но где же акваланг? Неужели я ошибся!» Руки шарили в непроглядной темноте, расталкивая плавающие предметы. Грудь сдавливало свинцом, в глазах мутнело, тело отказывалось повиноваться. Если он не глотнет воздуха в ближайшие секунды, то погибнет. Ему вспомнилась Дина. Она бы точно знала, когда он не выдержит и откроет свои легкие потоку жидкой смерти. «Хорошо, что ее нет рядом».

С этой мыслью Михаил хотел уже сдаться разрывающей его изнутри боли, как рука нащупала шланг. Пальцы скользнули вправо – загубник! Он сунул его в рот, сжал зубами. Рука метнулась влево – конус акваланга и вентиль! Только бы в нем был воздух! Негнущиеся пальцы уперлись в ребра вентиля. Мышцы напряглись, но сдвинуть его не удавалось. Последние крупицы энергии покидали Михаила, в глазах плавали красные круги.

Собрав остатки воли, Давыдов выдохнул в загубник и рывком провернул вентиль. Если бы акваланг оказался пуст, это был его последний вздох. Но трубка ожила, приобрела упругость, и легкие Михаила наполнились кислородом.

Некоторое время он приходил в себя, с блаженством ощущая, как в тело возвращается жизнь. Однако первая вспышка радости быстро сменилась унынием. Можно дышать, но это единственное изменение в его незавидном положении. Он заперт во чреве тонущей яхты. Вскоре она пойдет на дно, и тогда не спасет никакой акваланг. Здесь глубоко, и его раздавит огромная толща воды. Он выиграл несколько минут у судьбы, чтобы умереть гораздо более мучительной смертью.

Приподнятый акваланг качнулся и бумкнул обо что-то большое. Звук металлического удара хорошо разнесся под водой в тесной кубатуре. Давыдов вытянул руки, натолкнулся на гладкую поверхность, ощупал ее. Чем дальше он продвигался вдоль затопленного предмета, тем отчетливее понимал, что именно скрывается под водой. Перед ним был мощный двухместный аквабайк.

Давыдов быстро сообразил, что такую громадину несподручно вытаскивать через дверь и тащить по коридору. Комнатушка находилась со стороны кормы. Здесь должна быть дверь, которая напрямую выходит в море!

Он протиснулся вперед, рука уперлась в стеклопластиковый борт яхты. «А вот и шлюз во всю высоту. Как он открывается?» Давыдов нащупал рычаг в верхнем углу и дернул его. Раздался радующий слух щелчок, сработал один из запоров. Сердце учащенно забилось. Еще один или два замка – и он сможет вынырнуть из яхты.

И в эту секунду корпус яхты ощутимо качнулся, и она неумолимо устремилась вниз. Запас плавучести судна иссяк. От резкого рывка Давыдов выронил акваланг, который так и не успел надеть. Загубник выскользнул изо рта, акваланг поплыл куда-то в угол. Яхта быстро тонула. На то, чтобы найти акваланг, а потом раскрыть запоры, не оставалось времени.

Давыдов ударился об аквабайк. Мелькнула шальная надежда: «А что если он заведется?» Он оседлал водный мотоцикл. Руки легли на руль. Включил старт и, с радостью услышав, как заурчал водометный двигатель, мгновенно увеличил мощность до предела. Могучий аквабайк сорвался с места, ударил носом в шлюз и выбил его. В свободном полете нос водного мотоцикла задрался вверх, он дельфином выскочил на поверхность. Михаил даже не заметил, как острый нос пробил и перевернул оранжевую надувную лодку.

Стряхнув брызги и глубоко вздохнув, он услышал безысходный крик Дины:

– Давыыыдооов!

Михаил обернулся. Яхта только что ушла под воду. На поверхности, беспомощно задрав подбородки, пускали пузыри привязанные к сетке Дина и Юра. Их связанные руки уже были под водой. Спустя мгновение сеть окончательно увлекла их вслед за яхтой.

Подняв короткую волну, Михаил оказался на месте, где только что были дети. Отключив двигатель аквабайка, он с ходу нырнул вглубь.

Первым он увидел Юру. Достав из кармана нож, Давыдов перерезал веревки и подтолкнул мальчика вверх. Не поднимаясь на поверхность, устремился к Дине. Девочка уходила под воду вниз головой, ее руки были привязаны к сетке. Михаил коснулся ее ног, увидел молящий взгляд и почувствовал, что не хватает дыхания.

Он всплыл, глотнул воздуха и сразу нырнул вновь. Оказавшись под водой, понял, что безнадежно опаздывает. Дине удалось освободить одну руку, она тянулась к нему, а в глазах читалась мольба о спасении.

В последний раз беспомощно дернувшись всем телом, Михаил всплыл, выронив нож. Вконец опустошенный он лег на аквабайк. Рядом отплевывал воду спасенный Юра. Давыдов впился зубами в запястье, чтобы не завыть. Он взрослый и должен выглядеть сильным.

Мальчик вздрогнул и испуганно указал на пробитую надувную лодку, покачивающуюся невдалеке. Самошиной не было.

И в этот момент кто-то схватил Михаила за ногу.