Текст книги "Фрилансер. Вольный копейщик (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

– Допустим, если мы согласимся? Что тогда? – сузились глаза посла, хотя вроде куда ж ещё!

Я бегло пожал плечами.

– Мы оставляем за собой Мадагаскар. Вы выводите оттуда свои военные базы. Мы позволим забрать любое имущество с них… Которое ещё осталось, разумеется.

– Это неприемлемо!

– Господин посол, я не дипломат, – чуть подался я вперёд и оскалился. – И я сейчас не торгуюсь с вами, прошу обратить на это внимание. Торговаться будет сеньор Максвелл. Я обозначаю позицию, и наша позиция такая. Знаете, в нашем языке есть специальный термин, жаргонизм, «фраер»? Это человек, на котором паразитируют криминальные элементы. Тот кого обирают и грабят, кто финансирует праздник жизни преступников. Так вот, если использовать аналогии, вы посчитали, что Венера – условный «фраер». И сейчас получили ответку, которая вам не понравилась. Но в вашем мозгу, и в мозгу вашего населения, Венера всё ещё должна оплачивать чужой праздник жизни, а это уже не так. Венера не отступится, и скажите за это спасибо экспертам риска в союзном Штабе. Вы можете победить Венеру на поверхности – мы улетим в космос и будем пакостить вам оттуда, и станет только хуже. Мы не оставим вас в покое, просто потому, что Венера никогда не позволяла и не позволит себе, равно как и любое другое государство, создавать бомбу на вашей территории, дабы уничтожить вашу правящую верхушку. Мы играем по правилам. А вы перешли все допустимые границы, а значит вам веры нет. И раз нет веры – мы хотим Мадагаскар, на котором будут стоять наши войска, как напоминание вам же, что ваши эксперты тоже люди, чтобы в следующий раз руководство ваших доминант подумало, прежде чем подписывать расходную часть бюджета Союзного штаба спецопераций.

– Позвольте, сеньор Шимановский! – возразил посол, и я чувствовал, он взвинчен. – Вы в который раз упомянули бомбу, о которой я не имею ни малейшего представления. И не могу оценить, блеф это или нет.

Я вытащил из внутреннего кармана одну из пробирок, что мне доставили уже после совещания с Манзони – порошок оказался тем же самым, хотя приехал из другого района, и завозила его другая банда. И поставил перед ним на стол.

– Дейтерид лития, произведённый на установке лазерного обогащения в Синцзяне. Ввозимый на территорию нашей планеты сотнями килограмм – по крайней мере, мы изъяли уже сотни, и это далеко не всё. Да, вас могли не посвятить в это, но вы будете консультироваться с Землёй – вот они и скажут, что и как. Это не блеф, мистер Ван. Именно потому я и выразил уважение к организатору операции – планирование на два-три десятилетия за гранью понимания наших спецслужб, мы столкнулись с таким впервые.

– Продолжайте, – кивнул посол.

– Мы, Венера, готовы поверить вам, что вы «больше не будете», только в том случае, если перед вами будет живой наглядный пример вашей ошибки и вашего просчёта. Нам не нужен Мадагаскар как таковой – там живёт народу больше, чем на всей Венере, и все за чертой бедности. Это гиря к нашим ногам. Но он нужен нам как фактор напоминания вам, вашим элитам и вашему Штабу, будущим поколениям его сотрудников. Что не надо недооценивать противника, и не надо действовать ТАК, попирая все нормы морали.

– Хорошо, я уточню информацию по организации бомбы. Но с чего вы взяли, что наше правительство, или правительство Союза, хочет уничтожить вашу правящую семью?

– А зачем человеку бомба подобного действия, если не для обезглавливания верхушки страны перед кризисом? Одна бомба не способна выиграть войну, это всего лишь уничтожение одного купола. Венера выдержит сотни взрывов таких бомб, если не тысячи. Только если не уничтожать руководство в момент кризиса, перед началом горячей фазы основной операции. А значит вариантов нет, мистер Ван – ваш Штаб подписал смертный приговор Веласкесам. А потому мы не собираемся разговаривать с кем бы то ни было из силовиков, я обращаюсь к вам, напрямую, как к представителю деловых кругов Поднебесной, а не руководства или спецслужб.

А это я серьёзно загнул. Любой элитарий прежде всего ценит себя и свою жизнь. Покушение на жизни подданных? Дело житейское. Война такая война, по определению. Атака на любимого себя? Адский ад! Конец истории! Они «по понятиям» угрожали коллегам, таким же элитариям, как сами. А значит поставят себя на их место… И признают справедливость гнева Короны Венеры. И даже если реально бомба была нужна для другого, и они вообще хотели отдать её неким повстанцам из местных… А докажи! Не доказуемо, а значит, исходим из худшего. Вторая гиря на весах нашей будущей (надеюсь) победы.

– Я уточню информацию по бомбе, и если она подтвердится, запрошу инструкции у руководства, – смущённо произнёс посол. Смущение было на моём интуитивном уровне, повторюсь, владел собой чел превосходно, картинка на камере отличная.

– В общем, подвожу итог, мистер Ван, – хлопнул я по столу. – У нас общий враг. Ваше руководство легкомысленно, и само допустило его к верхушке управления. Я хочу чтобы каждый функционер правящей партии Поднебесной, каждый представитель оппозиции, каждый представитель бизнес-структур вашей страны, и даже каждый общественный деятель задал себе вопрос: готов ли лично он к тому, чтобы его детей убивали фанатики? Те самые, которых мобилизовали на их деньги и с кого стряхивали пыль вчера? Если готовы – надеюсь, здравые силы победят в вашей борьбе. Если нет – мы ждём от вас шагов по ограничению угрозы и её нивелированию. После чего готовы обсуждать мирный договор.

– Далее, между нами война. Полноценная. Без формулировок о «подлом нападении без предупреждения». Венера считает моментом начала войны выступление ваших отрядов спецназа, и нам без разницы, какая из доминант за этим стояла. Вы должны признать это, ибо никаких уничижительных формулировок про агрессию в итоговых документах мы не потерпим.

– Также далее, мы протягиваем руку помощи, готовы дать вам сохранить лицо. Возможно, вы придумаете что-то своё, не бомбардировки, мы готовы это обсуждать – сеньор Максвелл передаст вам личный засекреченный номер для экстренной связи для решения проблем подобного рода. А также мы готовы предоставить все возможные ресурсы, если вы согласитесь принять участие в добивании Церкви Благоденствия на территории Европейской Конфедерации.

– Вы всё же хотите вторгнуться и туда? – Губы посла тронула улыбка.

– А мы никогда этого не скрывали, – заулыбался и я. – А, вас смущает, что вторгнемся к ним сразу после войны с вами… У Венеры есть армия, мистер Ван. Это структура, предназначенная для того, чтобы защищать интересы своей страны. И если интерес Венеры в том, чтобы сокрушить террористическое государство, также напавшее на нас незадолго до вас, армия Венеры это сделает. И ещё, переговоров по Канаде с Союзом не будет. Канада – наш вассал на Земле, который ударил в спину, и нам безразлично взаимодействие ваших бизнес-кругов и ваши бизнес-интересы в этой стране. Если вы хотите участвовать в, давайте я скажу недипломатическую, но понятную жаргонную фразу, дерибане того, что от неё останется – вы должны снять с нас все обвинения в агрессии. Признавать, что они не правы, не надо, достаточно высказываний, что они не белые и пушистые, и сами виноваты в своих проблемах, и это наша с ними индивидуальная разборка. В этом случае мы будем рассматривать участие ваших компаний в восстановлении экономики Канады, и, соответственно, ваши будущие прибыли. По гибели ваших дипломатов в Новом Орлеане – да, это потеря, мы признаём эту атаку, но для нас она не просто бомбёжка, а военная операция. Мы не виноваты, что вы присоединились, пусть и опосредованно, к нашим противникам. Компенсации пострадавшим и семьям погибших выплатить готовы, но извиняться не будем.

Кивок в знак уважения. Я признал, что мы, потомки конкистадоров, отмороженные на всю голову, и он относится к этому с пониманием. Поднебесная так никогда не поступит – иной менталитет – но нам, варварам, можно. Но при этом мы конкистадоры адекватные, и можем дать им заработать, при должном уровне уважения друг к другу. Что для китайца – родная стихия, вся их деловая этика пронизана кучей традиций, без уважения к партнёру ничего не делается. Даже обманывать надо соответствующим образом и улыбаясь. А Новый Орлеан… Ну да, война есть война. Они выбрали сторону, их нейтралитет пошатнулся, а когда нейтралитет под вопросом, случайности происходят постоянно. Об этом будут разговаривать наши дипломаты, и давить на Доминика будут пипец как, но то уже будет не моя война, я свою миссию выполнил.

– В случае подписания между нами мира, начнётся война Конфедерации и Королевства, – перешёл я к последней сегодняшней теме, – это будет война двух субъектов, и я рекомендую настроить ваши бизнес-круги, что не стоит оказывать Конфедерации поддержку, невзирая ни на какие сверхприбыли. В обмен мы готовы рассмотреть отдельные требования ваших бизнес-кругов по вхождению в легальное бизнес-пространство Конфедерации, подконтрольное нам. Но это будет возможно только в случае соблюдения деловой этики и всех договорённостей, без тонн грязи, которые вываливают на нас ваши СМИ. В противном случае мы можем просто спалить там, в Европе, всё – иногда без тактики выжженной земли никуда. Сами понимаете, что будем уничтожать в первую очередь.

Разумеется, объекты, находящиеся в собственности представителей Союза, или с ними связанные. А там две трети Конфедерации Союзу принадлежит, а опосредованно через подставных лиц – куда больше. Также посыл тем, кто будет нас смотреть на Земле.

– Да, мир уже убедился, что под вашим руководством Венера способна на самые радикальные шаги, – похвалил он меня. Я это во всяком случае так воспринимаю.

– Я думаю, что СЕЙЧАС Венера способна на такое под любым руководством, – парировал я. – Понимаю, Поднебесная не может влиять на внутреннее устройство доминант вроде Ирана и Аравии, но мы выражаем надежду, что вы, а также Австралия, Индия и Ява, сможете ограничить их влияние так, чтобы их помощь Конфедерации не считалась помощью Союза.

Скупой кивок – услышал. Полностью перекрыть поддержку Конфедерации просто не получится. Но «контрабас» из Ирана и Аравии не то же самое, что поставки со всего Союза. Масштабы на порядок меньше. А это жизни сотней наших парней, которые мы сбережём.

– И, наконец, Мадагаскар. Как фактор стабильности в регионе. На данный момент я не исключаю вариант с его… Скажем так, долгосрочной арендой. С последующим уходом наших войск с него через эн лет, когда наши взаимоотношения наладятся. Или, как вариант, арендой только военных баз под ними, с сохранением членства Мадагаскара в Восточном Союзе в качестве доминанты. Этот вопрос будут решать наши политики. Сроки и статусы будут зависеть исключительно от вашей доброй воли – захотите ли вы избавиться от нашего общего врага, или же решите упорствовать во вред себе. От себя могу сказать, что Венера никогда не считала врагами ни Поднебесную, ни Австралию, ни Индию, ни многие другие доминанты, не проявлявшие к нам враждебности, мы рады как вашим туристам, так и рабочим, при условии соблюдения ими нашего законодательства. Ситуация по рабочим будет разрешена, как только мы подпишем мирный договор, здесь мне сказать просто нечего – мы за свой счёт вывезем всех, кто находился у нас незаконно, или же кто нарушил закон, уже находясь здесь. Но если вы хотите обеспечить своим людям лучшие условия перевозки, или хотя бы части из них, вы можете организовать вывоз самостоятельно. Те граждане Союза, кто законов не нарушал, на Венере останутся, а также мы разрешим поступление новых рабочих.

– То есть вы снова откроете рынок для наших рабочих рук? – уточнил посол, и в его голосе я прочёл удивление.

– Да. Но усилим контроль. Второй такой акции от вашего Штаба нам больше не надо. Однако пустить поработать, скопить денег и улететь обратно – на этот шаг мы пойдём. А также откроем набор в наши вооружённые силы. Нам нужна будет большая армия, мы выгребем для войны часть своего населения, так что нам нужны будут рабочие руки, господин посол, хотим мы этого или нет. Как и бойцы извне, готовые воевать за подданство.

– Я вас понял, сеньор Шимановский. Что ж, ваши предложения понятны, я передам их своему руководству. По вопросам, требующим подтверждения, свяжусь с Белджингом, возможно, с Сиднеем, Дели и Явой, и только после буду готов обсудить их. Это всё?

– В общем, да, – кивнул я. – О частностях будут говорить дипломаты, – кивок на Максвелла.

– Тогда у меня встречный вопрос, сеньор Шимановский. Вы уверены, что контролируете ситуацию в стране? – опасно сузились его глаза. – Можем ли мы положиться на вас и ваши слова, или существует вероятность, что в итоге придётся сидеть за столом с другими людьми?

И хитрая улыбка. У, скотина такая, аж зауважал его! Как поддеть! Да ещё открытым текстом.

Но нет, я к таким уколам равнодушен. Ибо толстокожий. Я ж силовик, а не дипломат, и меня именно за это кормят.

– Мистер Ван, ваше руководство примет решение не за один час, – парировал я его улыбку своей. – И даже не за один день. На Венере ситуация подходит к логическому концу, и понятно, с кем вы будете сидеть за столом переговоров, будет в самое ближайшее время. Однако я бы рекомендовал не расслабляться вашей верхушке даже, если это будем не мы. Ибо точно также, как вы приговорили Веласкесов, вы приговорите тех людей, кто будет на нашем месте, и они будут знать об этом. Венера ведёт экспансию не потому, что Веласкесы – стервы, как говорят ваши СМИ, а потому, что такова историческая тенденция… О чём, кстати, мне говорил мистер Юн при нашей единственной с ним встрече. Правда, имел в виду он вашу экспансию, но тем легче нам понять друг друга, как агрессор агрессора.

Я тоже могу колоть, пусть и не так эффективно. Посол съел. И перешёл к тому, что было нужно уже ему:

– Что если на это время мы сохраним фактическое перемирие? – снова сузились его глаза, а губы тронула улыбка.

– Это значит без объявления собственно перемирия?

– Именно. Вы не стреляете по нам, мы по вам.

– При условии, что блокированные нами ваши войска не будут оказывать сопротивления и пытаться эвакуироваться с острова. И никаких попыток атаковать извне. Тогда, думаю, это возможно.

– В таком случае, мистер Максвелл, – посол впервые обратился к моему спутнику, – я прошу решить вопрос с временным перемирием сроком на семьдесят два часа с вашим руководством, на время, пока я консультируюсь с Землёй, а вы решаете внутренние проблемы. Ибо как я понял, сеньор Шимановский не является должностным лицом.

– Вы поняли совершенно правильно, мистер Ван, – кивнул Доминик.

– Я не могу вернуть вам посольство в пользование пока война, – а это взял слово я, – но вы можете привлечь к работе на постоянной основе несколько техников и минимальный обслуживающий персонал, необходимый, чтобы вы держали связь с руководством в Белджинге. Я снимаю с посольства временный арест при условии ограничения функционала.

– Благодарю вас, сеньор Шимановский, – итоговый кивок мистера Вана. И, кажется, мы расстанемся на хорошей ноте.

– Ну всё, я во дворец. Без её высочества наши договорённости ничего не стоят, – задумчиво произнёс Доминик, когда мы выехали за территорию. Мистер Ван остался, вызвав к себе несколько десятков человек персонала. Там, во-первых, находится передатчик, а во-вторых… Ему ж нужна будет в том числе и охрана. Которую он тоже вызвал. И куча помощников. Аналитики, шифровальщики, сборщики информации, «мальчики для бумажек». Ладно, бог с ним – пусть работают. Если дело выгорит, я сэкономлю жизни тысяч парней, а это стоит того.

– Конечно. Привет передавай, помахал ручкой я, непроизвольно вырвалось. – Она будет пытать, как прошло, какие твои личные впечатления – можешь говорить всё, что считаешь нужным. Главное донеси, я не враг.

– Постараюсь. – Он опустил голову. – Но тут уже обещать не могу, ваши личные тёрки – только ваши.

Подумав, он улыбнулся и произнёс с задором:

– Хуан, ты не дипломат. Тебе нельзя в МИД.

– Да ладно! – весело хмыкнул я. – Правда? А так хотелось…

– Ага. Но я с огромным удовольствием поучусь у тебя дипломатии, а ещё поработаю под твоим прямым руководством. Это… Полезно. Когда ты говорил, я аж голову в плечи вжимал. Каждое слово – словно молотком по гвоздю. Это… Круто, наверное.

– Посмотрим. Ещё повоюем, – произнёс я и активировал люк. Пора переходить в свою машину и ехать за Максом. Он отрапортовал, что есть успехи, нашёл «саботировавшего работу КСО козла». А прощать я никого не собираюсь, ибо… Великодушие – признак слабости, а я – адепт этого грёбанного жестокого мира Гортензии.

Глава 8
Я клянусь что стану чище и добрее

В чистом разуме нет места сомнениям

Девиз Империума, WH40К

Макс с братвой стояли внизу, у входа, и ждали «высочайшего решения». Ибо это уже не его уровень. И никакое «Братство» тут не поможет.

Что ж, я всё равно никуда не собирался – план на сегодня выполнил, и даже перевыполнил, так что рванул к нему. По пути глянул новости – «мараньонов» добивали. Ловили под куполом Сената последних выживших. Кулаки сжимались от бессилия, но я надеялся, что эта жертва того стоила. Официальные СМИ молчали, а говноблогеры как один залились в лае, что «всё плохо, гипс снимают». «Фрейя – предательница» – главный посыл. И по логике выходило, что посыл до безобразия верный. Сдала патриотов, отдала упырям на расправу. С таким настроем ей не жить. Может свои «десять лет мира», то есть свой договор с аристократией, она получит, но вот народ будет плевать ей вслед, а это приговор.

Не лезу! Обещал-обещал! Вдох-выдох! Вдох-выдох!..

Доехали. Не успокоился по дороге, наоборот, был готов рвать и метать. Думал, сейчас вызверюсь на ком-то, спущу пар, но, уже делая разворот перед крыльцом здания, понял, что ошибся. Обломинго, птичка на Земле такая, если социальные сети Обратной Стороны не врут.

Перед оным крыльцом стояло три машины, перед которыми выхаживали с оружием в руках и броне «золотые скорпионы». Спецназ ИГ. Что логично, так как мы подъехали к офису королевской службы охраны, управлением которой они являются. Угу, отдельное здание, головной офис ИГ находится на Карлоса Мендосы. Но у этих парней своё немаленькое хозяйство – разная спецтехника, арсеналы, все дела; огромное количество транспорта, укреплённого-полувоенного, и незаметного гражданского. Я не сталкивался с этим подразделением, они как-то сидят в тени и не жужжат (специализация такая, далека от политики), а тут заинтересовался, и… Кажется, давно пора было обратить на них внимание.

Вышел из машины, навстречу мне сразу двинулся старый знакомый – глава опергруппы, участвовавшей в задержании Юма. Нехорошо тогда вышло, специалы, контора ниже рангом, нас раскатала, но его вины ни я, ни его руководство не увидели, просто мы не всемогущи. Сеньор тепло поприветствовал меня, не доставая оружия, как не перекидывали винтовки из-за спин и три его гориллы, которых взял с собой. Знак: «Мы тебе верим, ты адекватный. Мы тоже». Я махнул своим также – не доставать стволы. Уважительно кивнул.

– Хуан… Можно тебя так, по-простому? – В голосе сеньора усталость, негатива нет.

– Вам – можно, – удручённо хмыкнул я, понимая, что проиграл. Даже если бы тут были другие ребята, не они, я бы тоже не стал быковать и открывать огонь. Меня сделали, переиграли. И надо смириться.

– Я знаю твою манеру вести диалог. И может где-то в душе даже признаю, что ты прав. По-простому прав ты, а не она, но я давал присягу, и верен ей. И если ты попытаешься сделать своё силой, мы откроем огонь. Без обид, это наша работа.

– Конечно, всё понимаю. Она меня и тут переиграла. – Дьявол! Хотелось что-нибудь взорвать или кого-то убить. А некого.

– И не надо устраивать сеньору Маурсио «коробочку», Хуан, – попросил собеседник. – Пожалуйста, не делай этого. Не осложняй жизнь.

– Он не сделал того, что должен был. Приказ на что получил, – парировал я, просто из подростковой вредности. Понимая, что не прав, и это бесполезно.

– Мы с тобой оба знаем, что он – человек маленький. Как «сверху» сказали – так он и сделал. Да, он отдавал приказ не пускать задержавшим тебя людям. Но люди такого уровня не порят отсебятину, Хуан. Только не говори, что вчера родился и не слышал.

– Для силовика вы слишком глубоко погружены в проблему, – усмехнулся я. – Все нюансы знаете.

– А как же. Мне разрабатывать план защиты от твоих орлов на случай «коробочки». Когда такой гемор, и дело касается тебя, надо знать всё, вот меня и просветили в корень проблемы. Лучше мы с тобой полюбовно договоримся, чем из-за незнания проблемы потом погибнут хорошие ребята. – Кивок и на своих, стоящих за спиной, и на моих. И он прав, чёрт возьми – парни Макса не факт, что их раскатают, и в любом случае почти все полягут, начнись стрельба.

– А если я пообещаю без членовредительства? Меня вы тоже должны понять – саботаж есть саботаж, а это он и был.

– Хуан, это офицеры ИГ. В немаленьком ранге. Есть понятие о чести мундира. И если человек не налажал по-крупному, не продался мятежникам и иностранным разведкам, к нему нельзя применять… Радикальные средства. Это неуважение ко всем, кто носит такой же мундир, пойми. Ты юн, ещё даже школу не окончил, а ещё ты максималист, потому я позволил себе разъяснить очевидные для взрослых моменты. Извини, если что.

– Шуткам – место шуток. А я слишком серьёзный.

– Именно.

Вот только не Фрейя дала приказ меня динамить! Но доказать сеньору что-либо невозможно. Он и правда человек маленький, «раб лампы», просто на работе. Приказ превыше всего, а я для него – никто.

Снова «Либертадор». Рядом со мной грустный озадаченный Макс, нервно теребящий застёжку от батарейки, которую, к чертям, во избежание, снял. Это он поведал о том, что некий «полковник Маурисио» отдал приказ «не пушчать». Солдатики в такой ситуации оказались впервые – когда их разоружили свои же, открыв предупредительный огонь по конечностям на поражение. Такого звездеца ИГ давно не знало, и они «поплыли», даже не пытаясь что-то скрывать. Да, именно такой приказ и получили. А дальше одно начальство пусть с другим само разбирается. А вот по прибытии к офису КСО, оказалось, что их встречают «золотые скорпионы», о чём от тут же забил в набат, срывая меня с места, благо, мы как раз закончили с мистером Ваном.

Итак, всё упирается в вопрос, кто отдал приказ на саботаж? Хорошо бы, если Фрейя. Девочка злится, решила проучить бывшего, поставить на место. А если это некто третий, кто хочет вбить между нами клин? Ибо и «скорпионам» спущена инфа, будто всё от высочества исходит, но будь инициатива от неё, стала бы она опускаться до того, чтобы что-то объяснять простым исполнителям? Я на её месте бы не стал. И она хоть и дура-дурой где не надо, но в целом грамотный управленец, и таких детских ошибок допускать не будет. Расчёт идёт на меня, что я неопытный, и не задам себе некоторых напрашивающихся вопросов. Ибо совершенно точно, что капитан «скорпионов» не разговаривал с Фрейей, а озвучивает то, что сказали ему передать более высокие силы. Силы налажавшие, испугавшиеся меня и вызвавшие кавалерию, в приступе паники даже «посвятившие» кавалерию в суть проблемы в надежде, что она вопрос решит. Ибо палки-палками, колёса-колёсами, но если прольётся кровь, им реально не жить. Отсюда и утечка информации «вниз».

– Во дворец, – отдал я команду, вызвав Терезу. И включил новости.

«Мараньоров» добили. Вон, сидят на коленях, головы опущенные. Куча материала, видео потоком идёт из-за «нуля», и никто не пресекает, не задаёт журналистам вопросов. Едкие комментарии бахвалящихся боевиков – воинами Венеры у меня не поворачивается их язык называть. Воины, верные присяге, так себя не ведут по отношению к коллегам, даже если те разделяют противоположные им взгляды. Вслух не говорится, но мысль, что «Фрейя слила» так и витает в воздухе. Торг начался, игроки, организовавшие эту партию, пока пробрасывают мяч и ждут реакции наследницы. Если заупрямится – начнётся полноценная атака, пока они только обозначили позицию. Всё решится в течение нескольких часов… Или последует эскалация с целью большего давления, что мы сразу увидим.

А вот трупы. «Мараньонов», кого же ещё. И бахвальство, дескать, «так будет с каждым, кто верит кровавой шлюхе»…

…Каюсь, только тут я очнулся, как будто от спячки. Только при виде трупов. Ибо мёртвые срама не имут – нельзя измываться над телами товарищей. Это не солдаты, а нелюди с оружием, пусть и в веренианской военной форме.

Подумав всё это, ощутил, как с глаз будто спала пелена. И в голове возникло решение, которое я даже мысленно никогда не допускал. От слов «вообще», «совсем» и их синонимов. А тут как отрезало.

– Поворачивай! – Это я Терезе. – Давай на «ноль». – Надо кое-что проверить, убедиться. Ибо если я не прав, если ошибся… Лишний час не сделает погоды, зато позволит не испортить жизнь, если что-то понял не так. По пути, ведомый внутренним чутьём, связался с Дювалье.

– О, Хуан! А я как раз тебе хотел звонить. – Голос полковника напряжённый, и в интонации – обида.

– Карлос, давай сразу к делу – мало времени, – попросил я. – Вас разоружают? Из-за этого хотел звонить?

– А, значит ты в курсе… – выдохнул он.

– Нет, пока не в курсе. Просто вижу цепочку событий, и этот шаг – следующий. Причём пока вас разоружать должны мягко, ненавязчиво. Навязчиво начнут через день-два, когда кое-что прояснится уровнем выше. «И когда не последует реакции на это разоружение, ибо значит можно увеличить напор» – добавил я про себя.

– Да, пока приказ сдать тяжёлую технику одному батальону. В связи с выводом на ротацию. Ротация это хорошо, но не когда все СМИ трубят, что тебя пинком вышвырнули с Олимпа, а упыри убивают своих же под куполом Сената при полном бездействии тех, кто тебя с оного Олимпа пнул.

Ну, значит ничего не надо объяснять, чел и так всё понимает.

– Карлос, ситуация хуже, чем кажется. Не хочу грузить тебя полным раскладом, но… В общем, ты же профессиональный военный. Много лет служишь. Не просто так полк возглавляешь. Сколько сможешь саботировать приказ, прикрываясь любыми формальными «отмазами»? Вплоть до того, что у интенданта холера, в инфекционку забрали?

– Сутки. Может полтора. Больше вряд ли дадут. Там же тоже не дураки, Хуан, и тоже служат ого-го.

– Хорошо. Саботируй сколько сможешь. Оружие не отдавай, парней не распускай, наоборот, вызывай всех из увалов. Если что, отмаз такой – личный приказ Фрейи. Я, отдавая приказ тебе, был её полномочным представителем, мои слова – её слова. А значит, если припрёт, упирай на приказ главы государства и шли всех по батюшке.

– Этого надолго также не хватит, – поцокал он языком. – Я не клановая пехота, Хуан. Мы – полк вооружённых сил и чётко встроены в вертикаль подчинения.

– Я ж говорю, как совсем припрёт – подчиняйтесь. Но тяни время, как только можно. Я решаю вопрос. И, Карлос… Это реально серьёзнее, чем кажется. Если мы сейчас просрём Венеру – нам больше не дадут подняться. Просто нагибаторы сейчас чуть другие, и кровушку лить как Сантосы не готовы, но цели у них те же.

– Всё я понимаю, Хуан. Я уже продал душу дьяволу, и менять коней на переправе поздно. Сделаю, что смогу. А также передам твои слова всем парням. Я, если честно, не первый. Другим подразделениям подобные приказы пришли ещё вчера. Парни также втихую саботируют, и пока в Сенате шли бои, их не трогали особо. Но сейчас, думаю, и на них надавят.

– Держитесь, парни. Королева жива, и я хочу, чтобы она вернулась. Потому, что пока она жива, гниль не имеет легитимного права устроить тут чернуху. Давай сделаем всё возможное для её возвращения, и вычистим планету от заразы?

Следующим был Каррерас. Не сам бригадный генерал Моралес, с ним отношения тяжеловато у нас складываются, а его прямой подчинённый. Ибо с полковником мы вроде «на ты».

– Да, Хуан. Есть такой приказ, – подтвердил и он. – Но мы по сути ополчение. И мои парни, кто остался и держит оружие, складывать его не хотят. Потому мы динамим сеньоров, предлоги придумать пока ещё можно.

– А чего мне никто ничего не говорил? Я и не в курсе, что вас пытаются разогнать.

– Пока не разогнать. Я бы сказал, это пока пробный проброс мяча на наше поле. У иррегуляров свои преимущества. А ещё на нас смотрят, как на гвардию её высочества, последний резерв, и трогать боятся. Даже сейчас это скорее рекомендации.

– Полковник, просьба. Я больше не спецпредставитель, я всего лишь последний паладин королевы, а это должность неофициальная. Соберите всех верных парней и держите их рядом. Хотя бы ближайшие два дня. Всё гораздо серьёзнее, чем я могу говорить вслух.

– Да мы уже догадались, не тупые. И если мы ТАКОЕ из новостей и блогов узнаём, а не от командования… – Вздох. – Хуан, сделаем. Работай спокойно, не оглядывайся. Два дня мы тебе дадим.

– Сеньор Моралес…

– Я с ним сам свяжусь. Он понимает, что ваша «любовь» мешает общению. Но ты в его глазах поднялся высоко, это его слова, он не ударит в спину.

«Особенно после того, как тоже продал душу дьяволу». Но вслух я этого тоже не сказал.

– Хорошо, сеньор. Надеюсь на вас.

На «ноль» меня не пустили.

Вслед за ушедшим в караулку солдатиком с моей бумажкой, что «то, что сделал предъявитель сего», на КПП вышел офицер с погонами старлея, протягивая оный документ назад.

– Сеньор Ши-ма-новски! – Сверился с бумагой. – Сожалею, но данный документ не является основанием вашего допуска на военный объект.

– Документ аннулирован? – не понял я.

– Не могу знать, юный сеньор. Моё руководство передало, что данный приказ о вашем назначении не имеет силы для допуска на военные объекты, насчёт остального не знаю. Вы можете являться представителем её высочества, но чтобы пропустить вас, нужен приказ по форме, действительной для вооруженных сил, а данный документ таковым не является.

– Но раньше я по нему же сюда приезжал.

– Возможно. – Старлей пожал плечами. – Всё меняется. Думаю, для вас это не должно быть проблемой – пусть выпишут правильный приказ, и скинут его нам по внутренней. Если команда поступит от главы столичного гарнизона, или от главкома оперативной группы войск, я с радостью пропущу вас. Поймите правильно, это армия, у нас железный порядок и уставы.

Чел понимал, кто перед ним, и выкруживался, юлил, как только мог. Но он тоже «раб лампы», и выше устава не прыгнет. Если руководство сказало, не по форме – значит не по форме. Скажут «сверху» пущчать – пустит. А пока мне помахали ручкой: «Hasta la vista, muchacho!» Спорить бесполезно, а потому я вновь развернулся и теперь уже двинулся во дворец. Съездил не зря, подозрения подтвердились, а значит я без одной минуты шагаю в пропасть. Впрочем, ещё не всё потеряно, я ж оптимист. Ещё возможно договориться. Но придётся поставить вопрос ребром: она доверяет мне или всё же прогибается? Всё зависит от её ответа.