Текст книги "На прорыв времени! Дилогия (СИ) "

Только что закончившееся совещание штаба бригады с участием генерала армии Ледникова и трех сопровождавших его офицеров, прибывших утром из Москвы для осуществления оперативного руководства «учениями», не слишком радовало. Назревающий конфликт грозил перерасти в Третью Мировую Войну, что не могло поднимать настроение нормальному человеку.

Большинство офицеров уже покинули помещение – остались только командующий бригадой генерал Веткач, начальник его штаба Кормильцев и начальник тыла.

– Полковник, – обратился комбриг к тыловику, – что у нас с приемкой последних грузов?

– Как раз сейчас должны последний состав втаскивать на территорию складов. Гражданских, что привез с собой Ледников, разместили в одной казарме с вертолетчиками, на довольствие поставили. С утра им уже наметили задачи, чтобы привезенные сверхштатные БПЛА по готовности как можно быстрее догоняли маршевые колонны. Сложнее будет с горючим: наш полевой склад ГСМ забит под завязку, все три тысячи кубов, – офицер пожал плечами. – Так что будем заправщики и цистерны наполнять прямо из «бочек». ^{note 1}С остальным проблем не вижу, все по планам.

– Хоро… – договорить генерал не успел.

Что и в какой последовательности происходило в следующие несколько секунд, не смог достоверно вспомнить ни один из наблюдателей. Яркое, совершенно ни на что не похожее свечение за окнами штаба сменило южную ночь. То ли одновременно, то ли с секундной разницей в любую сторону на подстанции, находившейся метрах в трехстах за зданием штаба, засверкали искры, исчезнувшие, впрочем, так же быстро, как и свечение. На выключившиеся лампы в комнате офицеры обратили внимание не сразу, так как ночная темнота вокруг сменилась рассветом!

И почти сразу из расположения складов и разгрузочного терминала донесся непрерывный заполошный гудок маневрового тепловоза, совершенно непохожий на обычные сигналы, которые используют железнодорожники. Меньше чем через минуту гудок прекратился. Других ярко выраженных шумовых эффектов у внезапной иллюминации не было. Да и ничто другое не указывало на какое‑либо ЧП.

– Что за нах?! – Веткач не обращался к кому‑то конкретно, одновременно пробуя включить настольную лампу. Она не включалась! Комбриг поднял взгляд на своего начштаба, как будто тот имел отношение к работе бытовых систем. Но, как оказалось, люди, отвечавшие за работу этих самых систем, тянули службу вполне компетентно. В нескольких местах военного городка послышался приглушенный гул аварийных генераторов, включилось освещение, хотя утреннее солнце позволяло уже обойтись без него.

– Максимыч, позвони на терминал, узнай, что у них там случилось, – приказал генерал начальнику тыла. – А ты, – повернулся Веткач к начштаба, – быстренько на узел связи заскочи, пусть держат ушки на макушке и селекторную связь со мной пусть поддерживают. Потом к Ледникову – он, наверное, еще даже форму перед сном не успел снять. Попроси вернуться сюда, чувствую, одним фейерверком тут не обошлось, на часах почти двадцать три, а глянь, что за окном творится! Может, он чего‑то нам на совещании не сказал.

Один из полковников молча откозырял и вышел из комнаты, второй взялся за телефонную трубку. Ответили ему очень быстро.

– Что? Как отрезало «бочку»?! И пути пропали?! Да что у тебя там творится, лейтенант?

– Остынь, Максимыч, лучше пусть попробует разобраться на месте подробнее, и потом уже с докладом сюда! – Комбриг сам поднял трубку прямой связи с ответственным дежурным по бригаде: – Объявляйте срочный сбор офицеров по тревоге, остальной личный состав, кроме нарядов и отдыхающих смен, пока не трогайте. Пусть прибывают в расположение своих подразделений и ждут дальнейших распоряжений, выполняйте!

Затем нажал на мигающую клавишу пульта селекторной связи:

– Веткач, понял, соединяйте, только сначала скажите, как там с Москвой? Продолжайте вызывать постоянно! – Переключил канал на нового абонента: – Что у тебя, Лисов?

– Товарищ генерал, у меня… в общем, как сказать, один из сержантов – Кирин – проверил нашу систему позиционирования. И вот что выяснилось: если спутниковая отрубилась – связи нет и все, то инерциальная работает. Но не это важно, в общем, инерциалка показывает какое‑то сумасшествие – будто мы в Европе.

– Что??!!! – Комбриг мгновенно облился холодным потом. Это… Это кошмар! Боеготовое соединение фактически вторглось на территорию НАТО! Долбаный повод для начала всемирной бойни… Но ведь этого же не может быть, потому что не может быть никогда?!

Больше времени на размышления у Веткача не осталось. Распахнулась дверь, и в кабинет стремительно вошел похожий на разбуженного медведя генерал армии Ледников в сопровождении начштаба и одного из своих офицеров.

Отмахнувшись от попытки генерала, так и державшего в руках телефонную трубку, начать доклад, он прошел сразу к столу.

– Полковник кратко уже сообщил мне о феноменах, да я и сам свечение, мать его, видел, перебои со светом тоже. Кто у тебя на связи и о чем докладывает?

– Подожди, Лисов, не отключайся. Впрочем, отставить, лучше садись в машину и приезжай в оперцентр! Жду! – Веткач положил трубку. – Лаврентий (оба генерала знали друг друга давно, еще со времен учебы в военном институте, поэтому, несмотря на разницу в должностях, в достаточно узком кругу общались без лишних церемоний), тут такое дело… – Он замялся. – Звонил командир приданной нам роты СпН майор Лисов. Его ребята попытались определиться с нашими координатами через инерциалку, так у них выходит, что мы в Европе! Сам понимаешь, если это так, то лучшего повода для наших «заклятых друзей» начать заварушку по‑взрослому и не найти!

Ледников, сразу как‑то осунувшийся, сел в кресло комбрига. Несколько минут в кабинете стояла мертвая тишина. Веткач подумал, что у его однокашника действительно есть какая‑то дополнительная информация, не зря он последнее время не маршировал по коврам и паркетам Министерства обороны, а занимался, кроме непосредственных обязанностей, еще и какими‑то научными разработками.

Не сам, конечно, а по прямому приказу президента курировал в одном из институтов весьма серьезный и секретный проект. Простое сообщение о весьма вероятном столкновении с войсками НАТО не могло так на него подействовать, да и знали они оба, что рано или поздно такое должно было случиться. Вон, все сегодняшнее совещание было этому посвящено. Тут что‑то другое. Ладно, что сейчас об этом голову ломать, будет нужно – старый однокашник поделится.

За окнами уже ничего не напоминало картинку часовой давности. Рассвет вступал в свои права, через площадь перед штабом быстро, но без лишней суеты, пробегали в разных направлениях офицеры, спешащие на свои места.

– Ты дал команду всем дежурным службам собрать сведения о произошедшем? – Встряхнувшись, Ледников встал из‑за стола, жестом пригласив Веткача на его рабочее место. От его подавленного настроения не осталось и следа. Теперь это опять был решительный офицер, готовый ставить самые трудные задачи своим подчиненным и добиваться их выполнения.

– Не успел. Сейчас поднимают офицеров, они должны прибыть в свои подразделения.

– Тогда делаем так… Общее командование бригадами принимаю на себя! Устанавливай связь с бригадой Соломенцева, если это возможно, всем службам выяснить обстановку в рамках своих возможностей, а через полчаса собирай командиров подразделений в комнате оперативного планирования. Подними по тревоге техническую разведку, пусть высылают БПЛА, слушают эфир на всех возможных частотах, заодно надо уточнить наши действительные координаты. Чем раньше разберемся в обстановке, тем быстрее поймем, продолжаем «учения» или перекраиваем все с нуля!

– Начштаба! – Ледников начал сыпать приказами, словно уже был в гуще боя. – Обеспечьте подготовку к работе оперативных планшетов и селекторной связи с удаленными абонентами во время совещания. Возьмите в помощь моего майора.

– Есть, тащгенармии!

Пока комбриг давал необходимые приказы, новый командир только что созданной группировки отошел к окну. Не обращая внимание на происходящее за ним, вспоминал те несколько минут после прибытия в расположение бригады. Едва он успел принять рапорт Веткача, как прибежавший посыльный пригласил его в комнату ЗАС. Полученная шифрограмма оказалась не так уж совсем неожиданной, но, как это обычно и бывает в таких случаях, совершенно не вовремя! На последовавшем за этим совещании Ледникову постоянно приходилось заставлять себя не отвлекаться и внимательно следить за ходом обсуждения стоящих перед бригадами задач. И не давала покоя мысль, сообщать ли кому‑нибудь еще о действительном положении вещей. Слишком все пока неоднозначно, да и потом вопросов будет не меньше! Но вот с одним человеком надо обязательно будет поговорить откровенно, ну почти…

– Всех озадачил, Иван? – Ледников с грустной улыбкой обернулся к Веткачу, откинувшемуся в кресле и переводящему дух после раздачи ЦУ своим подчиненным. – Ты ведь что‑то еще за душой имеешь, не так ли?

– Рано об этом говорить, надеюсь, после совещания внесем ясность, ты же меня хорошо знаешь. Особо темнить, тем более с тобой, не в моих привычках. Подожди совсем немного.

Мигнул очередной сигнал настольного терминала комбрига. Тот включил громкую трансляцию.

– Тащгенарм, вас генерал Соломенцев вызывает. Связи с Москвой нет, только с нашими подразделениями на территории базы и на постах. Тут еще такая странность…

– Не мнись, не на свидании! Что за странность?

– Мы поймали сигналы точного времени от нескольких радиостанций на ДВ и СВ, получается… – Тут голос дежурного по узлу связи на секунду прервался. Но офицер быстро взял себя в руки: –…Получается, что сейчас три часа сорок четыре минуты, да еще двадцать первого июня сорок первого года! Тысяча девятьсот сорок первого, – на всякий случай уточнил связист. – Если бы я один это слышал, так ведь вся дежурная смена тоже…

– Кто у тебя там сегодня дежурит? – вполголоса спросил Ледников.

– Майор Гордеев, заместитель начальника отделения связи, нормальный мужик! Есть выходы на боевые, умеет быстро оценивать самые невероятные вводные, так что если он говорит что‑то, то успел подумать, что именно говорит.

Генерал нагнулся ближе к микрофону и рявкнул:

– Майор, отставить панику! Давайте нам Соломенцева, а сами переключитесь на наушники и послушайте нас.

– Иван Анатольич? Приветствую. А я уж думал, мы тут одни. У тебя такая же хрень, что и у нас? Ну, со связью и спутниками?

– Генерал, это Ледников, Веткач рядом со мной, на линии также командир дежурной смены узла связи. Ситуация, мать ее, в первом приближении такова: раз мы вас слышим, а больше никого на наших рабочих частотах нет, то, по предварительным данным, нас занесло в сорок первый год, в самый канун войны! И я не сошел с ума!

Через пятнадцать минут у нас начинается расширенное штабное совещание. Дайте команду выслать БПЛА для разведки местности и срочно поднимайте своих офицеров, включайте режим телеконференции и запись, кто не успеет к началу, потом прокрутите им, только без общей тревоги! Хотя вчера солдаты и «отбились» на час раньше, но тут еще и мелкая петрушка со временем – как говорят наши связисты, сейчас четыре часа утра. Сам понимаешь, если все это происходит на самом деле, бойцам сегодня будет не до отдыха, пусть хоть немного сна урвут. Подробнее объясню на совещании. Все, до связи! – Хлопнув по кнопке отключения, что вызвало сотрясение стола, Лаврентий Георгиевич повернулся к комбригу: – Пошли, Иван, там уже должны начать собираться.

Они вышли в коридор и по короткой лестнице спустились к лифту, доставившему их в бункер под зданием штаба. Оборудованный по самым новым военным стандартам, центр оперативного управления позволял принимать информацию от большого количества внешних источников, обрабатывать и выводить ее на тактические планшеты для последующей оценки и принятия решений практически в режиме реального времени. На одном из широкоформатных мониторов был виден такой же оперцентр бригады Соломенцева, где уже сидел сам комбриг‑23 с несколькими успевшими прибыть офицерами своего штаба. На некоторых других экранах глазу представала панорама местности с высоты птичьего полета – это шли передачи с видеокамер беспилотных разведчиков. В центре обширного зала загадочно перемигивались огоньки на вертикальных и горизонтальных тактических планшетах, которые постепенно приобретали вид крупномасштабной карты, постоянно пополняющейся все новыми и новыми топографическими знаками.

Шло картографирование местности мобильными и стационарными инструментальными средствами обеих баз. Жесткие диски компьютеров поглощали гигабайты информации от самых разнообразных датчиков, выстраивали модели оптимального расположения средств наблюдения и раннего обнаружения, принимали и передавали данные на машины управления средств ПВО, разведчикам, в общем, всем абонентам, связанным в единую военную сеть АСУ. Теперь достаточно было дать команду расчетам, и после того, как они займут свои места по боевому расписанию, останется только включить питание блоков управления, чтобы получить готовую картинку тактической обстановки, вероятные угрожаемые направления, рекомендованные маршруты выдвижения к районам развертывания.

Казалось, что подобные системы нуждались в людях гораздо меньше, чем люди в них. Нажал кнопку «Вкл.», а дальше машина сама начнет движение, обнаружит цели, оценит степень их угрозы, выберет средства поражения и произведет пуск или выстрел! Но так только казалось, особенно сегодня. Никакая, даже самая продвинутая система, не смогла бы правильно оценить ситуацию, в которую попали бригады, она могла только помочь людям, в меру своих металлических и полупроводниковых сил.

– Товарищи офицеры! – Голос дежурного перекрыл мягкое гудение системных блоков и почти неслышный шелест кондиционеров.

– Вольно! Занимайте свои места. Кого‑то еще надо ожидать? – спросил Ледников.

– Начмеда, товарищ генерал армии. С грузового терминала в госпиталь доставили солдата с острым отравлением парами горючего, а наш подполковник как раз специалист по токсикологии. Но он прислал своего заместителя. Все остальные в наличии. Запись совещания аппаратными средствами включена.

– С бойцом что‑то серьезное?

– Надышался паров керосина, подробности мне пока не доложили, но врачи обещают, что ничего необратимого для здоровья нет. На ЧП выезжал начтыла.

– Хорошо, потом, вместе с уточнением о наших материальных ресурсах, доложит и о происшедшем.

Здоровенный, как медведь, командующий говорил медленно, обводя притихшую аудиторию тяжелым, злым, но в то же время веселым – как будто перед боем – взглядом.

– Так, начнем с разведки. Что‑то конкретное успели установить? Одну минуту, – командующий остановил вскочившего подполковника с заметным шрамом на загорелом лице. – Связь, что у нас со временем вокруг, в часах и минутах?

– Четыре ноль семь, това…

– Спасибо, майор. Вводите текущее время во все имеющиеся устройства, требующие синхронизации по времени, будем постепенно приводить наши приборы в соответствие с окружающим миром. Внимание, всем присутствующим, переведите свои часы на четыре ноль восемь, терминалы тоже настройте на текущий момент! После совещания уточните у связистов более точно и откалибруйте всю вверенную вам аппаратуру. Подполковник, докладывайте.

– Средствами РТР и позиционирования установлено следующее. Местоположения баз – между ППД бригад сто двадцать шесть километров. Двадцать первая бригада: смешанный лесной массив в двадцати двух километрах севернее города Кобрин. Ближайший населенный пункт в шести километрах от нас севернее, периметр базы для визуального обнаружения наземным наблюдателем практически недоступен, рельеф без выраженных перепадов высот, местность до ближайших дорог для нашей техники проходимая, с минимальным использованием инженерных машин. – Появляющиеся на большом экране отметки ярко иллюстрировали слова офицера.

– Двадцать третья бригада: лиственный лес в тринадцати километрах на северо‑запад от населенного пункта Мосты. Ближайшая деревня в пяти километрах от базы, возможность обнаружения наземными наблюдателями с нашей позиции определить не представляется возможным. Рельеф в районе дислокации бригады аналогичен нашему, в наличии две возвышенности, пригодные для размещения РЛС обнаружения в целях увеличения их радиуса действия. В результате разведвылета БПЛА обнаружены военные объекты в радиусе пятидесяти километров от ППД. – Подполковник сделал паузу и, глотнув воды, продолжил: – Сканирование радиодиапазона позволило засечь дежурный радиообмен между частями РККА и гораздо более интенсивные переговоры на немецком языке в диапазоне УКВ от двадцати восьми до тридцати семи мегагерц, много радиостанций, работающих в телеграфном режиме. Запись ведется, но дешифровка, ввиду отсутствия информации о типичных кодах этого периода, в ближайшее время невозможна. Перехват открытого текста затруднен из‑за наличия всего одного переводчика, в достаточной степени владеющего немецким. – И офицер, словно в оправдание, добавил: – Все‑таки мы не с Бундесвером собирались воевать.

21 июня 1941 года, утро. Белоруссия, штабной бункер 21‑й бригады.