Текст книги "Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений"

Автор книги: Сергей Трищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В ПУТИ

Выехали мы словно три богатыря, в ряд. Ну, на роль Алеши Поповича, кроме Юниса, иных претендентов не нашлось, а вот нам с сэром Жеральдом вполне можно было оспаривать две оставшиеся, хотя я с удовольствием отдал бы ему ломового Илью Муромца и согласился на более скромного, но и более умного – мне так казалось – Добрыню Никитича. Да к тому же, сэр Жеральд и ехал в центре, строго как у Васнецова.

Ни собак, ни ловчих соколов у нас не имелось – то ли не было положено по штату, то ли в дальних походах они не применялись. А может, поход и не ожидался дальним? Спустимся вон в ту лощинку, поднимемся на тот холмик– и вот оно, драконово гнездо. Давай, круши, руби, разоряй! Или драконы в пещерах обитают? Плохо я знаю драконологию, вот что. Хорошо хоть Джон Пристли дал некоторую классификацию в своем «31 июня» – по хвостам. Как это у него: вилохвостые, шилохвостые, копьехвостые, мечехвостые...

Но вот о местах обитания и о повадках драконов он ничего не сказал, а не помешало бы. Может, сэр Жеральд что-нибудь знает? Или Юнис? Вдруг у них в школах этому учат? Надо будет поговорить. На мой взгляд, они должны знать.

Ехали мы молча – потому что торопились. Это неспешная поездка в седле располагает к разговорам, а крупная рысь, когда надо тщательно следить, чтобы не прикусить язык, позволяет разве что переброситься парой слов. Галоп, правда, еще менее пригоден для словесных упражнений. Ничего, подождем привала.

Капли драконовой крови, по следам которой мы скакали, отчетливо выделялись на зелени молодой травки. Говорят, когда она засохнет и окаменеет, то превратится в самоцветы – в рубины, по-моему. Да и во что может превратиться красная кровь, как не в кроваво-красный камень? Хм. А откуда я помню, что у драконов кровь – черная? Или у разных драконов по-разному? А ну-ка, посмотрю, не ошибся ли я?

Я полез под панцирь, где хранил алмазный коготь, вынул его и осмотрел. Кровь, конечно, уже запеклась и определить ее цвет не было никакой возможности. Но на месте среза поблескивали маленькие рубинчики.

Я хмыкнул и спрятал коготь. А сколько времени стоило убедить короля оставить коготь мне!

– Как мы иначе определим: тот ли дракон перед нами? – доказывал я ему.

– А что у меня останется на память о моей дочери? – упрямился он.

– У вас что, портрета ее нет?! – возмутился я, подозревая, что король крутит пустой цикл.

– Да, действительно, – увял король и коготь взять разрешил. Занятый своими размышлениями, я не заметил белеющий в траве кусок материи, а мои спутники, зорко глядевшие на цепочку красных капель, заметили и отреагировали раньше меня.

– Тпру! – возопил сэр Жеральд, натягивая поводья. Лошадь остановилась так, будто он намертво зажал тормоза. Сэр Жеральд покачнулся в седле, но не упал – вот что значит выучка! Или программа, не учитывающая таких «незначительных» факторов, как сила инерции. Викина небрежность: не подумала.

Юнис, между тем, быстро спешился и бросился поднимать лоскут материи. А у меня в голове понеслись невообразимые картины: дракон, проголодавшись, на лету принялся разделывать несчастную принцессу, отщипывать от нее мелкие кусочки и совать себе в пасть. Но тогда и кровь – принцессина?

Юнис поднял скомканный кусок материала, но от волнения никак не мог развернуть его и чуть не порвал.

– Дай сюда! – сэр Жеральд отобрал у юноши материю и развернул ее. Юнис скривился, но ничего не сказал.

– «Моим спасителям! – прочитал сэр Жеральд. – Дракон решил не есть меня сразу, так что у вас будет время меня спасти. Но все равно поторопитесь: он ранен и зол. Пишу его кровью на подоле своего платья, поскольку оно все равно порвано и испачкано. Он несет меня в свой замок на вершине горы (по его словам). Я уверена,«то вы с честью преодолеете все испытания, которые встретятся на вашем пути. Мысленно я с вами. Ваша принцесса, ее высочество».

– Дракон? В замок? – удивился я.

– Оборотень, наверное, – пожал плечами сэр Жеральд, – опять будет хромать на левую ногу! Да какая разница: все равно убивать. Хромой, не хромой... Разве что отдаст принцессу добровольно, да еще золотишка подкинет. Но так ведь не бывает, разве что в сказках.

Он отшвырнул лоскут с письмом в сторону и вскочил на коня:

– Поехали!

Юнис наклонился, подобрал скомканный лоскут платья и сунул за пазуху. Все это произошло за спиной у сэра Жеральда и потому усмехнуться он не мог. А я тоже не стал смеяться, мне надо было кое-что обдумать и сделать выводы.

Во-первых, сэр Жеральд уже воевал с драконами, это хорошо. Такая практика нам пригодится. Во-вторых...

– Юнис, – попросил я, – дай-ка взглянуть разок.

Юноша исподлобья посмотрел на меня, но лоскут вынул и протянул мне.

На белоснежном материале, украшенном вспыхивающими звездочками бриллиантов – я узнал его, это был действительно кусок платья принцессы – отчетливо чернели затейливые закорючки.

Но вот в буквы, а тем более в слова они никак не складывались.

Могло быть и так, разумеется, что написаны они не на том языке, на котором мы все здесь разговаривали, но – почему?

И что же тогда читал сэр Жеральд?

А что означает намек о предстоящих испытаниях?

Я вернул лоскут Юнису, он снова бережно свернул его и сунул за пазуху.

Не скажу, что мы начали придерживать коней, но некоторая расслабленность в движениях появилась. Вернее, нас отпустило напряжение, в котором мы находились с момента отъезда. Сэр Жеральд принялся насвистывать какой-то бравурный мотивчик, впрочем, достаточно четко ложившийся на дробь лошадиных копыт, а Юнис достал из переметной сумы горсть ирисок и начал мечтательно жевать их, бросая в рот по одной.

Меня же занимали совершенно иные мысли: я пытался разгадать логику Викиной программы. Собирается ли она гонять ее изо дня в день? Или же, позабавившись пару часов, выключит компьютер, стерев лишние файлы? Какова она – виртуальная смерть?

Я поежился. Не успел, можно сказать, родиться – и вот уже призрак смерти встает за спиной. С короткой стрижкой... Может быть, это совсем не страшно – подумаешь, самая обычная смерть. То есть такая же, как у настоящих людей, ничего сверхъестественного. А если она не сопровождается какими-либо мучениями, то и вообще... Так что, беспокоиться не о чем? Во всяком случае, на нее я повлиять никак не могу, поэтому лучше не забивать себе голову всякой ерундой. «Эх, пить будем и гулять будем, а смерть придет – помирать будем!» – закрутилась у меня в голове разухабистая мелодия. Словом, можно жить, как и раньше, особо не задумываясь над этим вопросом.

А если Вика собирается развлекаться до тех пор, пока я не спасу принцессу и не женюсь на ней? Вот тогда уж она точно сотрет программу. Следовательно, моя задача – как можно больше затянуть поиски, чтобы подольше пожить. Возможен и третий вариант: игра будет с продолжением. Захочет Вика – оставит меня в компьютерном рабстве навечно – и станет издеваться, как захочет. Поговорим мы с ней в реальной жизни на повышенных тонах – заключит меня в темницу, а то и вообще бросит диким зверям на растерзание. Потом, конечно, может и вылечить: и руку оторванную пришьет, и голову прирастит. И, главное, никак я не смогу повлиять на ход событий: ругаться-то с ней не я буду, а мой реальный прототип. Хорошо, если они будут поддерживать нормальные отношения. Тогда у меня есть шанс занять место старого короля и «жить долго и счастливо», развлекаясь охотами да мелкими вооруженными конфликтами с соседними королями... если только Вика не придумает новые приключения – второго дракона хотя бы, по бедности фантазии.

Но это, опять же, если у них там, наверху, будут нормальные отношения, но не переходящие, как ни странно, в семейные, ибо и в этом случае мое существование находится под угрозой: если у нее со мной настоящим все пойдет хорошо, мне опять же грозит гибель, поскольку кто будет заниматься игрушками, когда реальная жизнь вполне устраивает? Впрочем, зная себя настоящего – по крайней мере на тот момент, как я его, то есть себя, покинул, – эта линия реальности казалась мне весьма маловероятной: с чего бы вдруг я начал обращать на Вику больше внимания, чем до сего момента? Это здесь для меня произошла резкая перемена действительности, а там все продолжается, как прежде: хожу на работу, встречаюсь с Викой – по мере необходимости, а лучше не встречаюсь...

Конь споткнулся на кочке, прервав мои мысли и заставив вернуться к окружающей реальности.

Смеркалось. И это удивило и обрадовало меня: если бы Вика хотела прекратить игру, она бы, несомненно, обошлась одним днем и я уже стал бы принцем, а если она хочет продлить удовольствие, то... В конце концов, мы ведь можем просто засыпать на время выключения компьютера. Запишет данные – и отдыхай.

Солнце заходило за горизонт, за чернеющую слева полоску леса.

Капли крови уводили нас вправо и я подумал, как это хорошо, что дракон не проложил свой маршрут над лесом: пришлось бы тогда залезать на деревья и искать следы крови на листьях. Впрочем, они и сейчас уже становятся слаборазличимы – не вспыхнули, как я ожидал, кроваво-фосфорецирующим пунктиром. Значит, ночное путешествие не запланировано. А жаль: какие могли бы быть кровавые схватки с алчными вампирами, атакующими незадачливых путников! Правда, это все нам еще может предстоять, так что лучше не кликать, особенно на ночь глядя.

– Не пора ли позаботиться о ночлеге, доблестные рыцари? – провозгласил сэр Жеральд, придерживая поводья.

– Избушка лесника не видна, – усмехнулся я, – придется заночевать у костра. Тут нечисть не водится? – я указал на лес.

– В этих лесах – нет. Это пока охотничьи угодья его величества, – ответил сэр Жеральд, – а вот подальше...

– Ну, пока мы здесь, а не подальше, значит, можно не беспокоиться, – резюмировал я.

Мы спешились, стреножили коней – они принялись мирно щипать травку, – а сами занялись оборудованием бивака.

Нам, однако, повезло: невдалеке, как оказалось, проходила караванная тропа и там, в окружении скальных обломков, находилось место для очага. Я бы удивился, если бы его там не нашлось.

– А что, сэр Жеральд, не приходилось ли тебе готовить дичину на этом месте? – вскользь поинтересовался я.

Он покачал головой:

– Нет. Так далеко стоянку мы не устраивали. Это караванщики. Дорога проходит из Борейи в Сибелию; через столицу, разумеется, но до нее полдня пути. Мы обычно располагались ближе к замку, чтобы можно было послать слуг за еще одним кувшином вина! – он подмигнул мне. – Закончим эту кампанию – и я покажу тебе настоящие охотничьи места!

– Спасибо, сэр Жеральд, ты настоящий друг, – ответил я, подбирая здоровенный сухой сук.

В походе мы все были равны, не считались родовитостью, не чванились знатностью... да, собственно, пока и не представлялись друг другу по титулам, для большего равенства, и потому хворост и сучья для костра собирали сообща. Да и то сказать – сухие стволы, что мы подтащили к костру, в одиночку трудно было бы одному и сдвинуть с места. А вместе, отчего ж – разминка, да и только.

Когда я вернулся к костру с последней охапкой хвороста, сэр Жеральд что-то рассказывал Юнису, возящемуся с тонкими прутиками и сухим мхом: он укладывал их в конструкцию, отдаленно напоминающую шалаш в Разливе, гибридизированный с индейским вигвамом. Я прислушался к болтовне сэра Жеральда:

– Против единорогов лучше всего выпускать коров. Или быков, но специально отобранных: чтобы рога у них не торчали в стороны, а были направлены вперед и вверх. Ты скажешь, что рыцарь будет нелепо смотреться верхом на корове? Отнюдь! Должным образом подобранная сбруя способна, напротив, возвеличить седока. И лучшую лошадь можно загубить вместе с седоком, если седло выбрано неправильно. Все зависит от точки зрения, – и он выразительно посмотрел на меня, как бы о чем-то намекая или спрашивая.

Но я молча положил хворост поодаль от намечающегося костра, а сам сел поближе.

Сэр Жеральд продолжил:

– Иная корова сто очков форы даст любому быку, почему я и сказал с самого начала, что против единорогов лучше всего выпускать коров...

– А почему? – спросил Юнис, чтобы что-то спросить.

– Очень просто! Рассуди сам: при использовании клинкового оружия, к которому можно спокойно отнести и рога, владеющий двумя предметами вооружен дважды... – сэр Жеральд отмахнулся от налетающего комара. – К тому же, если единороги способны только на прямые колющие удары, то корова, с ее изогнутыми рогами, может наносить и боковые, то есть сражаться направо и налево. И не будем забывать о резервировании! Что станется с единорогом, который в пылу схватки потеряет свой единственный рог? И не имеет значения, сломает ли он его сам, либо противник отсечет его ему – второго рога у него нет. Он выведен из строя как боевая единица! Между тем корова и с одним сломанным рогом способна сражаться. Мало того: она становится еще более яростной!

Юнис слушал, раскрыв рот и забыв о костре. Я хмыкнул и легким шлепком убил комара на щеке. Пора бы и дымку подпустить. Но сэр Жеральд не закончил:

– Мало того! – продолжал он, распаляясь. – Самый главный секрет в том что те из единорогов, которые никогда не видели коров, впадают в ступор, в прострацию и на некоторое время становятся небоеспособны. Другие же – те, которым случалось встречаться с коровами раньше – в первые мгновения все равно начинают размышлять, что перед ними: оживший кошмар, или же у них двоится в глазах от выпитого? Единорогам перед боем обычно дают ведро крепкого пива, чтобы они лучше сражались, – пояснил он.

Я хмыкнул еще раз и снова шлепнул себя по щеке, хотя необходимости в этом и не было.

– Пожалуй, – заметил я, – пока мы будем разбирать тактику применения коров против единорогов, нас заедят комары... Не пора ли все-таки разжечь костер?

Сэр Жеральд засмущался и умолк, а Юнис еще усерднее завозился над прутиками.

Юнис разжег костер виртуозно, что наводило на мысли о длительной скаутской практике и тщательном чтении «Энциклопедии юных сурков», и традиционно: с помощью кресала и кремня. У меня бы так не получилось, несмотря на не меньшую грамотность. Но в подобных вещах выше ценится практика.

Он же притащил откуда-то с десяток больших прозрачных камней, которыми обложил выгоревшую проплешину кострища, вонзив их острыми краями в землю.

– Чтоб красивее было, – пояснил он, – больше похоже на очаг, а не на обычный костер. Как будто мы дома.

Охотиться нам пока не приходилось: в седельных сумках помещался едва ли не месячный запас провизии на целую роту, а не то что на нас троих, даже с учетом зверских аппетитов на свежем воздухе и нашу с сэром Жеральдом комплекцию.

Копченую дичь мы разогрели на костре, на прутиках же поджарили ломтики хлеба, и получился совсем недурственный пикник. Не обошлось и без фляжки доброго вина – королевские экипировщики свое дело знали, надо будет выразить им благодарность по возвращении, – так что ужин удался на славу.

Если не присматриваться к костру и не замечать, как пляшут в нем псевдосимволы – впрочем, они вполне могли оказаться плодом моего воображения, – можно было представить, что находишься где-нибудь на отдыхе, вот разве что без красивых девушек. Но за одной из них мы как раз и собрались, не так ли?

– А скажи-ка, пожалуйста, дражайший сэр, почему ты поехал выручать принцессу? – осведомился у меня сэр Жеральд, откидываясь на кучу предусмотрительно заготовленного лапника, подгребая его так, чтобы полусидеть. – Если не брать во внимание королевский приказ?

Чего это он так ко мне обращается – чуть ли не в третьем лице? И тут я вспомнил, что до сих пор так и не представился, не назвал даже своего имени... Вот незадача! Как же лучше назваться? Сэр Гей? Тьфу! Я не думаю, конечно, что тут знают о сексуальных меньшинствах – вряд ли они здесь так же распространены, как у нас, но все-таки. Мне самому будет неприятно, а это главное. Вот же эти нетрадиционно ориентированные – все слова перепортили! Сэр Сэрж? Тоже не звучит. Сэр Жуть? Ну, это уж я совсем не туда забрел. Сэр Жик? Хулиганское какое-то, на жигана похоже. Сэр Жень? Ага, Стержень. Сэр Жусь? Русь... посполитая. Может, пройтись по иностранным аналогам: Сэр Го? Рэндзю... Сэр Ж? Коротко и неблагозвучно. Сэр Хьо? Нет, по-испански не звучит.

А с чего я вдруг взял, что обязательно надо образовывать свое нынешнее имя от паспортного? Я тут вообще могу тем же Рыцарем Печального Образа назваться – и никому дела не будет. Но было ведь уже подобное, не хочется повторяться. Тем более что раз назвался – с таким именем и останешься, в паспортный стол переменить не сходишь. Что же себе придумать поприличнее? Был бы Борисом, назвался бы Сэр Бор. Нет, что-то у меня настроение не тезоименитствующее. Может, вообще отложить на потом? Ладно, пока надо отвечать на конкретный вопрос.

– Понимаешь ли, сэр Жеральд, я не мог не ехать. И не потому, что мне грозила казнь, совсем не поэтому. Просто я чувствую в себе внутренний долг спасти принцессу. Она ведь оказалась, по сути, первым человеком, с которым я встретился здесь, в вашем ми... королевстве. Если бы я не вышел из леса в том месте, где гуляла принцесса и не заговорил с ней – может быть, дракон бы не унес ее. Нет, конечно, если он за ней давно охотился, то унес бы все равно, рано или поздно, со мной или без меня. Поэтому вины своей в ее похищении я не усматриваю, а вот долг спасти – ощущаю.

– А ты, сэр Юнис? – обратился сэр Жеральд к юноше.

Красноватые отблески костра на лице Юниса не позволяли сделать вывод, что он покраснел от заданного вопроса – все можно было списать на них.

Юнис ответил неожиданно. То есть мы знали, что он поехал именно по этой причине, так что и вопрос был задан для проформы – сэр Жеральд не мог не спросить Юниса после toi;o как спросил меня, но мы не думали, что он признается так сразу.

– Я люблю ее, – сказал он.

Скорее всего, мой ответ заставил его признаться. Видя на себе ревнующие взгляды Юниса, я догадывался, что он считает меня своим соперником, отказывая в этом праве сэру Жеральду. А теперь, услышав, что я не питаю к принцессе никаких чувств, кроме чувства долга, решил сразу же признаться и открыться – чтобы облегчить себе душу. Любовь – это такая вещь, к которой каждый рыцарь относится по-рыцарски. Если он настоящий рыцарь, конечно.

Мы деликатно помолчали несколько секунд.

– А она об этом знает? – осведомился я, чтобы не молчать и продолжить разговор.

Юнис покачал головой.

– Не знаю. Ее все любят. Ее нельзя не любить. Но что я для нее? А вот когда я ее спасу, – глаза его засверкали, – тогда и она полюбит меня!

– А если она полюбит всех троих? – задумчиво почесал затылок сэр Жеральд.

– Но ее-то люблю именно я! – воскликнул Юнис.

– Логика железная, – пробормотал я и обратился к сэру Жеральду: – А ты, доблестный сэр, поведай-ка о своей причине. Мы-то с тобой на эту тему уже говорили, а вот наш спутник не слышал.

– Да что же говорить-то? – развел руками сэр Жеральд. – Это хорошее иключение, добрая схватка: победить дракона – великая честь. А если удастся еще и завладеть его сокровищами... Эй, смотрите-ка!

Призыв сэра Жеральда относился к нашему очагу, обложенному сверкающими камнями. Они во время нашего разговора переливались, отражая и преломляя блики костра, а теперь вдруг засветились каким-то особенным светом.

– Да они горят! – воскликнул сэр Жеральд.

Действительно, камни, до этого момента игравшие всеми цветами радуги, рассеивая свет костра, наконец не выдержали и, раскалившись добела, вспыхнули. Маленькие синенькие язычки пламени заплясали на их поверхности.

– Да это же алмазы! – воскликнул я.

– Что-то ты не то глаголишь, – нахмурился сэр Жеральд, – как могут гореть алмазы?

– Ну, конечно, – я принялся лихорадочно вспоминать школьные уроки физики и химии, – алмаз состоит из чистого углерода и при нагревании горит не хуже угля... даже лучше, потому что не содержит никаких неорганических примесей, и сгорает без остатка, не оставляя золы.

– Да-а, – протянул сэр Жеральд и уставился на Юниса. – Где ты их взял?

– Тут, недалеко, – пролепетал Юнис, – вон за тем камнем... Там много еще.

Он сорвался с места и убежал за камень, охнул, оступившись, долго хрустел обломками скалы и, наконец, явился, держа в руках еще несколько таких же прозрачных алмазов.

Сэр Жеральд жадно схватил один из них, повертел в руках, внимательно осматривая, потом попытался нацарапать на поверхности камня черту своим бриллиантовым перстнем. Разумеется, у него ничего не вышло.

– Ты смотри! – и он уважительно посмотрел на меня и благодарно – на Юниса. Потом повертел алмазом перед глазами, любуясь игрой разноцветных лучей.

Юнис неотступно следил за ним.

– Мы на верном пути! – провозгласил сэр Жеральд. – Приближаются земли дракона! Правду говорят: там вся земля усыпана алмазами и золотом! Потому-то драконы и летают к нам, что им у себя жрать нечего.

И он швырнул все принесенные Юнисом алмазы в костер.

– Зачем, зачем это? – воскликнул Юнис растерянно.

– На обратном пути наберем, – отмахнулся сэр Жеральд, – чего зря набивать сумки каменьями? Давайте ложиться спать.

Мы легли. Сэр Жеральд захрапел, едва перешел в горизонтальное положение, а вот Юнис долго ворочался, потом приподнял голову, прислушался – спим ли мы, осторожно поднялся и удалился за камни.

Я прислушался, ожидая, что услышу тихое журчание, однако уловил только стук камней и негромкое бормотание. Потом появился Юнис, держа узелком подол камзола, и я понял, что он ходил собирать алмазы. Вот-те раз! Не подцепил ли он алмазную лихорадку? Продуло из-за кустов... С этой мыслью я и заснул.