Текст книги "Преодоление"

Автор книги: Сергей Садов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

О печати стоит все‑таки рассказать отдельно. Каждый дом имел свою со своим символом. И это было не просто изображение, а моток сложнейших заклинаний, сфокусированных в одной точке. Как только такая печать ставилась на человека, как заклинания в ней начинали постепенно разворачиваться, изменяя того, на ком она оказывалась. Маги занимались изучением заклинаний и самые удачные включали в печать, а потом они становились достоянием дома. Потому дома и берегли все новинки в магии как зеницу ока. У каждого дома своя печать – уникальная. Ведь у каждого дома свои заклинания. И они постепенно меняли владельца – изменяли тело, упрочняли его, тренировали память, рефлексы, воздействовали на ауры, подготавливая ученика к новым заклинаниям. Каждое следующее изменяющее заклинание запускалось строго в определенный момент, когда уровень мага поднимался до того уровня, который позволит принять следующую порцию изменений. Потому маг мог с пронзенным сердцем совершенно спокойно ходить и не волноваться – магия уже давно все изменила у него внутри так, что кровь пойдет без сердца. Раны начнут затягиваться очень быстро и многое другое. Отсюда и появление домов Огня, Воды, Воздуха, Бурь… Как ни странно, при рассказе о стихиях в голосе отчетливо послышались ехидные нотки. И тут же он пояснил, что все это чушь. Нет никаких разделений на стихии, есть только энергия, которой и надо учиться управлять, но магам это лень. Им проще использовать силу и стихию, как ее воплощение. А начав работать с какой‑то стихией, они тренировались в основном с ней. Аура человека соответственно подстраивалась под нее, а потом уже переучиться было практически невозможно. Ребенка можно научить всему, но научившись, человек, вырастая, уже не сможет так просто переучиться на что‑то другое. А аура в этом плане намного консервативней. Тренировался с огнем? Она перестроилась, так с водой теперь ты будешь работать очень плохо. Соответствующие изменения отражались и в печати и ауру уже изменяла она, подстраивая человека под стихию.

– А потому маги уже никогда не смогут пойти по пути интерфектов. Они сами выбрали тупиковый путь. Возможно, ты сейчас спросишь, понимают ли это сами маги.

Не спрошу, все равно не ответит.

– Понимают, только сделать ничего не могут. Ученики слишком торопливы и спешат получить могущество как можно быстрее и сами выбирают простой путь, а печать уже подготавливает их. Архонты понимают, что в тупике, потому что как ни старайся, но бесконечно размер силы, которой может оперировать маг, не бесконечен, наступает момент, когда уже достигнут предел, а контроля, того, чем маги пренебрегали на тренировках, нет. Но измениться архонты уже не могут. Это для них настоящий тупик. А если начать занятия с учениками по-другому, то надо отказываться от печати, в которой уже сконцентрирован труд магов за тысячелетия. Это выкинуть на свалку весь опыт, все, что уже достигнуто. Еще и по этой причине маги возненавидели нас – они видели, что мы сломали этот тупик и испугались нашего могущества в будущем.

Ну и дальше в том же духе. Пафосно, много слов, немного информации. А если коротко, то интерфекты подготовили такое училище будущего интерфектора, закодировали телепорт, чтобы тот смог запуститься только через четыреста лет – спустя это время, по их мнению, о них должны будут забыть, и поставили условие – проходит только обычный человек, на ком нет печати дома. И взорвали свой замок вместе с атакующими и с собой. В книгах дома Кайтаидов об этом писалось, что тогда было потеряно много знаний. Теперь понятно, каких. Наверняка ведь планировали добраться до заклинаний, позволяющих убивать магов. Не получилось, такой вот облом интерфекты напоследок сделали. Только вот не учли, что на месте их замка решит построить свой дом Кайтаидов. Использовали имеющийся фундамент замка Интерфектов и отстроились. Расчистили несколько коридоров, а вот секретный не нашли – хорошо спрятали его. И получилось, что простые люди в зону действий телепорта попасть никак не могли – в замке все с печатями: либо с печатями дома как маги, либо печатями принадлежности, которые ставились слугам. Такие печати служили и для подчинения и для возможного наказания провинившихся. Маг мог приказать слуге что угодно, даже убить своих родных. Нет, печать волю не ломала, человек мог не подчиниться, только вот печать постепенно давила сильнее и сильнее, мешала спать, внушала кошмары. И чем дольше человек сопротивлялся, тем страшнее были эти пытки. Постепенно появлялась боль физическая, мучили кошмары по ночам, потом отнимались то руки, то ноги. И все это по нарастающей. Зато, если человек исполнял приказ, его тут же накрывало волной наслаждений как награда за исполнения воли господина. Вот и представьте, что чувствует человек, которому маг в качестве наказания приказал убить своих детей. Либо терпеть все возрастающие муки, либо исполнить волю и в конце получить облегчение и награду… а потом остаться с трупами своих детей, когда поток наслаждения закончится.

Но в обоих случаях вход на секретный полигон интерфектов был закрыт. А обычного человека без печати в замок магов не пустят. Так что вместо четырехсот лет эта ловушка ждала посетителя почти тысячу. И ту появляюсь я вся в красном и без печати. Конечно, Маренс не сошел с ума ставить печать, воздействующую на разум на апостифика и уж совсем невозможно, чтобы он поставит на меня печать Дома, признавая меня равной магом. Печать ведь дурра, раз поставили, она начнет из меня мага делать, а оно Маренсу надо? Не для того тащил меня из моего мира.

– И теперь ты должна стать неофитом Интерфектом, – закончил голос.

– Должна? – не то, что я сомневалась, но интересно, а если откажусь? Что будет?

– Ты прошла тест. Возрадуйся, ты можешь стать членом великого дома Интерфектов.

Возрадуйся… гм…

– А если откажусь?

– Я сотру тебе память о сегодняшнем дне и отправлю обратно.

Хм… думала, убивать будут.

– Если согласен, протяни руку вперед.

Что раздражало еще в этом голосе, он неизменно обращался ко мне в мужском роде, а сообщать об идиотизме этого чурбана было бессмысленно. Вы пробовали переспорить компьютер? Это только в анекдоте сервер пентагона взламывается из Китая и после сколько-то там миллиардной попытке соглашается, что пароль «Мао Дзэдун». Этот болван, боюсь, и после трехмиллиардного упоминания продолжит обращаться ко мне как к мальчишке. Чурбан магический!

Ух, как я тогда злилась на него. Непонятно только, чего я завелась, ко мне ведь так и обращались в замке. Апостифик – вещь мужского рода, значит я – он. Но может это и разозлило, хотелось чтобы хоть кто‑то признал во мне личность.

Я вытянула руку и в тот же миг откуда‑то сверху прямо в руку ударила молния… и не одна. Вокруг засверкало, но я уже не видела ничего – меня скрутило от дикой боли. Помню, орала что‑то, пыталась вскочить с кресла. Закончилось все внезапно, как и началось. И даже от боли не осталось следа, а я боялась, что еще долго болеть будет. И ту заметила на тыльной стороне ладони картинку… И какую… очень темное сине-черное поле, на которой сверкал меч, с направленным острием в сторону пальцев. В гарде меча сверкал багровый глаз и, казалось, изучал меня, но завораживало в этой картине не глаз, а молнии, словно стекающие по клинку меча, обволакивая его со всех сторон. Хотя почему словно? Именно и стекали по клинку-молнии двигались, искрили, переплетались, срывались с кончика меча и устремлялись к моим пальцам, но за пределы темно синего фона, который образовывал овал вокруг меча, не выходили. Картинка медленно блекла, цвета исчезали и вот уже никаких следов на кисти от печати не осталось.

– Да здравствует глава дома Интерфектов! Готов служить, господин!

– Госпожа, – проворчала я, но тихо. – Что я должна делать?

– Перед вами дверь, господин. Когда вы войдете в нее, вы попадете на самый первый, начальный уровень и начнется ваша тренировка. Вы должны показать себя достойным интерфектором.

Достойным ночным убийцей? Вдохновляет. Маме это точно не понравилось бы. Но если я хочу выжить, я должна научиться магии.

– А печать?

– Печать нельзя обнаружить никаким способом, если только вы сами не захотите ее показать, господин. Но пока вы не можете ее вызвать – это вне пределах ваших сил и умений.

Вот как? Занятно. И только тут до меня дошло, что голос уже довольно давно ведет со мной беседу и даже отвечает на вопросы.

Хм… Да, забыла сказать, что большую часть информации по различию магии интерфектов и других магов я узнала именно из беседы, а не из монолога в начале. Вот что значит торопиться и нарушить хронологию. Так спешила поделиться всем, что узнала в тот день, что сначала все рассказала, а теперь приходиться писать о разговоре, из которого, собственно, все и узнала. Ну ладно, надеюсь, никто из тех, кто будет читать этот дневник, не обидится на меня. Если никто не обиделся, продолжим.

Я вошла в открывшуюся предо мной дверь и… Наверное думаете, что там лаборатория за дверью, зелья всякие, защищенная арена для заклинаний… Не угадали – там стояли книжные шкафы, доска, почти как у меня в школе и парта перед ней, на которой лежали тетрадь и учебник, а так же приспособления для письма. Тысячу лет, что ли тут все лежало? Но я не обиделась и не разочаровалась, наоборот, обрадовалась до слез, таким знакомым и домашним от всего этого повеяло.

Я осторожно села за парту, подвигала вещи, осторожно провела по поверхности стола рукой и едва не разревелась. Домой хочу! Снова очутиться в школе. Послушать занудливую Зинаиду Павловну, поспорить с подружками, огреть портфелем Петьку.

– Первое занятие будет посвящено теории магии, – вывел меня из мечтательности раздавшийся голос. – Прошу открыть учебник, господин. Начнем занятия.

И когда же ты поймешь, дубина голосистая, что я госпожа, а не господин… Если бы не это, все было бы хорошо.

Отличия в магии? Пора рассказать об этом подробней. Кому не интересно, может смело не читать, но я хочу объяснить, почему тренировки интерфектов давали им такие преимущества перед остальными магами. Узнала я это, понятно, не на первом занятии, для этого мне пришлось проштудировать полный курс введения в магию, потом тренировки, занятия, изучение. И только после я познакомилась с методом обучения в других Домах. Скажу честно, если бы я хоть что‑то понимала в магии, я бы тоже выбрала путь других Домов. Их метод позволял в очень короткие сроки достигнуть потрясающих успехов. Недаром путь от неофита в ученики занимает не больше двух месяцев, а викарусом становятся через полгода. Здесь же у меня путь из неофита в ученики занял почти полгода и то только потому так быстро, что мой резерв силы уже был натренирован Маренсом. Потом, правда, Голос, так я стала звать своего собеседника, обещал ускорение занятий. Так вот, любое заклинание – это силовой каркас, который строит маг мысленно (или в голове, если угодно), потом напитывает его энергией и вот он результат. Чем больше энергии влил в каркас – тем сильнее получается ба-бах. Вот в этом и состоит подход всех магов – они стараются изучить все готовые каркасы, выучить их, освоить, понять и попутно вовсю тренируют свой резерв, чтобы иметь возможность напитать заклинания как можно большей силой. Это был бы идеальный для меня путь, с учетом уже имеющегося резерва, только вот Голос был туповат и делал только то, что в него вложили погибшие интерфекты. А неожиданные вопросы с моей стороны могли надолго вогнать его в ступор.

Подход же интерфектов заключался в том, чтобы добиться абсолютного контроля над силовым каркасом, иметь возможность уже в момент создания изменить линии, изогнуть по желанию. Они добивались полного контроля над энергией, чтобы иметь возможность питать не весь каркас, а только отдельные узлы, а в момент разворачивания заклинания энергий, пусть с потерей, перетекала в другие узлы, что в корне меняло саму суть созданного заклинания. Само собой этот путь и труднее и намного дольше обычного. Ну и из всего, что я тут понаписала понятно, что у мага должно быть очень хорошим пространственное воображение. Вот первые тренировки и касались его развития.

И напоследок, поскольку в магии я была полный ноль, то считала метод обучения Голоса единственно верным, а потому и не помышляла ни о чем другом. Так что теперь каждый день я бегала на лекции, записывала в тетрадь темы, делала упражнения, тренировала память, воображение, умение концентрироваться. В магии, как объяснил Голос, есть несколько базовых силовых конструкций, все остальные заклинания состоят из их комбинаций. Именно воплощением в магии этих основ и заканчивается пребывание человека на уровне неофита, и он становится учеником. Считается, что после того, как освоил основы, сплести любое заклинание всего лишь вопрос навыка и тренировки. Интерфекты же требовали не просто освоить эти базовые формы, но умения развернуть их в любой момент, в любом состоянии: со сна, падая, в бассейне. Развернуть мгновенно, не задумываясь, так, словно эта основа неотъемлемая часть человека – как дыхание. Никто же не задумывается о том, как он дышит? Просто когда требуется, человек делает вздох. Так и тут, когда потребуется, маг мог взять любой базовый элемент и применить. Не задумываясь, словно вздох сделал. И никаких изучение связок в заклинании, пока неофит не добьется такой естественности. Другие же маги, едва совладав с базовыми элементами, тут же спешат освоить как можно больше заклинаний. Это, конечно, быстро дает им силу и могущество, но совершенно не учит понимать заклинания, и тем более управлять ими уже в процессе. С другой стороны полный контроль над базовыми элементами дает возможность изменять их уже даже в самом заклинании.

Так, что‑то стала уже повторяться, потому лекция про магию закончена… и для кого я это пишу? Любой маг и так знает, как происходит обучение, не магу это все равно ничего не даст, а человек с моей родины вряд ли когда прочитает мой дневник. И все равно ведь пишу… бумага стерпит.

Первые занятия были самыми тяжелыми и выматывающими. Хоть за что‑то можно сказать спасибо Маренсу – научил меня терпению. Выдрессировал, как он это называл. Дрессировщик недоделанный. Вряд ли Голосу удалось бы меня заставить что‑то делать, если бы я взбрыкнула, но я в самые трудные моменты, когда, казалось, ничего не получается и все рассыпается в руках, только крепче сжимала зубы и вспоминала дом, школу, а потом архимага, который всего этого меня лишил. Поднимавшаяся волна черной ненависти сметала все остатки неуверенности и я садилась за занятия с удвоенной силой. Учебник введения прочитан, перешла на начальный курс. Базовые элементы. Я думала о них и представляла их когда бродила по коридорам замка, когда ложилась спать и вставала утром, когда забиралась под душ и когда ела. Как‑то случайно глянула на себя в зеркало и ужаснулась – по внешнему виду я превратилась в копию других апостификов: такая же молчаливая, отрешенная от мира, ничего не замечающая ни чем ни интересующаяся. Мда, есть плюс в моем положении, эти маги все‑таки получили что хотели… внешне. Внутри же… я ничего не забыла и прощать не собиралась. Появившаяся цель и возможность смели обреченность, которая до этого изредка подтачивала мою решимость.

А через месяц я заметила первые признаки изменения в организме под действием печати. Случайно заметила, когда бежала по тренировочному полю – Голос рекомендовал физические нагрузки – и повторяла базовые элементы, краем глаза наблюдая за тренировкой солдат. И тут поймала себя на том, что различаю их движения. Раньше для меня их движения казались смазанной чертой. Раз, и человек уже в другом месте. Сейчас же я могла эти движения различать, еще плохо, не всегда уверенно, но они перестали быть для меня чем‑то запредельно-скоростным. Еле дождалась конца обеда и задала вопрос Голосу. Тот помолчал и отправил меня на обследование.

– Печать начала работать, господин, – наконец, сообщил он. – Дальше будет еще быстрее. Но это самый простой и безболезненный процесс – подготовка вашего мозга к новому восприятию.

– Безболезненный? – зацепилась я за слово, хорошо, что Голос не умеет врать.

– Процесс перестройки сознания первичен и самый безболезненный, особенно в вашем возрасте, господин. Следом идет перестройка тела, чтобы оно могла выдерживать те нагрузки, с которыми ему придется справляться при движении в ускорении или при лечении понесенных повреждений. Это самый болезненный процесс.

Да уж… плохо, что Голос не умеет врать. А еще меня мучил один вопрос: когда вернется Маренс моей свободе придет конец. Снова изматывающая тренировка по увеличению моего резерва, постоянно таскаться за ним на приемы, при посещении важных гостей. Единственный выход – ускорить облучение, чтобы как можно скорее избавиться от опеки архимага. Чем дольше я буду рядом с ним, тем больше вероятность, что он заметит изменения во мне.

Заметит, как же. Сейчас я понимаю, что он бы не заметил ничего, слишком он был низкого мнения о всех скуликах и обо мне в частности. Чего ему опасаться? Самомнение магов их погубит. Но в тот момент мне казалось, что едва архимаг взглянет на меня и сразу все поймет. Напрасно Голос уверял меня, что печать интерфектов отлично замаскирует все следы.

– Пробиться сквозь ее маскировку можно только если искать специально, а это обязательное сканирование памяти, на что архимаг не пойдет без веской причины. И если вы, господин, не дадите ему ее, то ничего не случится.

Умом это объяснение Голоса принимала, а сердце подрагивало от ужаса. А значит, все‑таки ускорить обучение. И пусть Голос ворчит про опасность, боль, которую придется терпеть. Пусть. Я все выдержу! Я смогу!

И за месяц до возвращения Маренса Голос решил, что начальный этап подготовки меня как мага пройден и пора приступать к занятиям.

– Вы уверены, господин, что хотите пройти ускоренный курс?

– Уверена.

– Вы предупреждены о возможных последствиях?

– Да. – Эх, уверенность незнания. Сейчас я бы уже не рискнула согласиться со всем так уверенно, помню тот ужас, который начался сразу после моего согласия.

Глава 5

Я корчилась от боли на полу тайной лаборатории интерфектов, крича во весь голос. Ощущение такое, словно кто‑то внутри дробит все кости, а потом склеивает их заново. Это происходили те самые изменения, я в организме, о которых предупреждал Голос, но я не думала, что будет ТАК больно. Зачем они нужны? Для выживания, зачем же еще. Попробуйте двигаться со скоростью раз в пять-шесть, превышающую человеческую, а потом резко остановиться. Может вы и остановитесь, но где после этого окажутся все ваши органы? Вот и шло укрепление костей и перестройка всего организма. Изменялась кровь, чтобы лучше снабжать кислородом новые органы, изменялись мышцы, приобретая невиданную для человека силу, суставы приобретали невообразимую гибкость и эластичность. Хотя это пока проект, пока шло изменение основ, после чего только станут изменяться остальные. Почему так больно? Да потому что дура я, вот почему, хочу всего и сразу, тороплюсь, хочу поскорее избавиться от опеки архимага, вот и осваиваю за месяц то, что другие маги учат полгода, за полгода пытаюсь выучить годовой курс, а за год пройти то, на что другие ученики тратят пять лет. Год… но какой же это кошмарный был год и все равно пока изучаю только основы и базовые связки, зато могу воспроизвести их с закрытыми глазами в любой момент дня и ночи из любого положения. И как Маренс ничего не заметил? Но тот, похоже, был доволен тем, кем я стала. Молчаливой куклой, семенящей за ним, куда бы он ни пошел. Всегда в опрятной одежде цветов Кайтаидов. Какое же счастья, что мои тренировки не требовали пока обязательного присутствия в лаборатории или в ученической комнате.

Краешек сознания отслеживает внешнюю картину, ожидая команды архимага, а все остальное занято тренировками, потому и была молчаливой, ушедшей в себя куклой – это ведь и было правдой. Весь этот год так и продолжалась. Я тренировала память, тренировалась уходить в транс, в подсознание и вспоминать, вспоминать всю свою жизнь – это тоже тренировка. Сначала я вспоминала ее по годам, потом по месяцам, потом уже тренировалась вспоминать каждый день своей жизни. Последовательно, шаг за шагом я заново переживала все счастливые и неудачные дни. Первая пятерка в школе, первая двойка, воспоминания катились дальше назад, вот уже детский сад. Голос говорил, что самое трудное будет вспомнить те дни, когда ребенок еще не воспринимает внешний мир – сразу после рождения. Я и не пыталась, приближаясь к этому дню постепенно. Потом буду вспоминать уже каждый час каждого дня. Собранность, быть постоянно начеку…

Вот последнему меня учиться заставлять не надо. Сейчас любая ошибка может стать для меня последней. Слаба я еще, чтобы бросить вызов архимагу. Еще обязательные занятия с оружием. Тут и просто и сложнее одновременно: я отправляюсь на спортивную площадку и занимаюсь там, отслеживая тренировки солдат, а потом последовательно, шаг за шагом, вспоминаю все их движения и повторяю их, пока тело не запомнит. Были и занятия в лаборатории, но тут из‑за Маренса на них остается мало времени. Занятия с Голосом немного другие. Он ведь не материален, но древние интерфекты предусмотрели и это. Надеваешь специальный медальон и повторяешь те движения, которые всплывают в голове. А потом тренируешься до потери сознания, чтобы они стали автоматическими. Ошибешься и тебя скручивает боль, очень эффективный метод борьбы с ошибками. Правда, занятия были специфическими – меня учили сражаться не мечом, а ножом, метать все, что можно кинуть, стрелять из арбалетов, из духовых трубок, а так же готовить всякие алхимические смеси. О! Оказывается столько всего интересного можно приготовить из подручных материалов, если приложить немного магии!!!

В общем, прошедший год был познавателен во всех смыслах. И я с нетерпением ждала новой поездки Маренса на совет, чтобы снова остаться на три месяца предоставленной самой себе. Голос предупреждал, что процесс перестройки организма может занять некоторое время, и меня в этот момент лучше будет не беспокоить недели две. А пока в замке присутствует Маренс на такую удачу лучше не рассчитывать.

И вот он уехал, как обычно выдав мне задание. Прочитать книги? Ха! Да теперь мне достаточно взглянуть на лист, чтобы запомнить его целиком. Только вот сообщать об этом не стоит. С пустым выражением на лице кланяюсь. Маренс доволен.

– Настоящий апостифик! А брыкалась.

Эх, господин маг, мог бы ты заглянуть на эмоциональную защиту и глянуть на ту бурю, что сейчас полыхает внутри… Но эмоции я уже хорошо маскирую. Вообще заклинания маскировки это, по-моему, то, в чем интерфектам не было равных. Там такие изощренные плетения попадались. Впрочем, с учетом их специфической деятельности, в этом не было ничего удивительного, как я уже не удивлялась арсеналу смертоубийственных средств в загашниках тайной лаборатории. И уже даже научилась по желанию вызывать печать интерфектов. В моменты, когда меня накрывала волна отчаяния или тоски по дому, я вызывала ее на руке и любовалась на смертоносный блеск клинка и всполохи молний вокруг него, на огненное око в гарде. Жутковатый вид у этой печати. У Кайтаидов она угрожающая, разворачивающийся вихрь, но она никогда не наводила на меня такой жути, как та, что у меня на руке. Если долго смотреть, то эти переливы молний завораживали, сознание, казалось, уплывало куда‑то вдаль. Позже Голос объяснил, что это тоже один из приемов в арсенале интерфектов. Против архонтов вряд ли сработает, а вот против обычных людей и инферов самое то. Даже против артификов может сработать, правда, лишь уровня домината или мастера, если маг стал им недавно. А вот против эксперта уже вряд ли. Это сияние и переливы молний вводили людей в транс, позволяя до определенного предела управлять ими. Гипноз, в общем. Но у меня, как у члена дома Интерфектов, был иммунитет против такой магии, хотя я далеко не архонт и даже пока еще не артифик. Так, ученик, уже приблизившийся к уровню викаруса. Да уж, обычные маги за тот срок, что учу магию я, уже достигают уровня домината. Вот она разница в подходах. Неудивительно, что Интерфекты проиграли свою войну – бог на стороне больших батальонов и в этом мире. Наполеон сказал, во! В книге прочитала еще дома, а в процессе тренировки памяти вспоминала о ней и обо всем прочитанном. В общем, за тот срок, что Интерфекты готовили магов, остальные дома выпускали уже десятерых. И, как правило, сразу после выпуска маги других домов по силе превосходили новичков дома Интерфектов. Правда, ключевое слово тут именно по силе. В плане управления этой силы они могли дать фору даже архимагам. Опыта только не хватало, потому и проигрывали. Да и против десяти пусть даже новичков не каждый артифик интерфектов выйдет. Ну уложит он девятерых камикадзе, но оставшийся добьет обессилившего интерфекта. А вот со мной такой номер не прошел бы, ибо я уже по объему силы превосхожу уже иного архонта – спасибо Маренсу, накачал. А уж как он радовался, когда мой резерв начал расти. Посчитал это следствием моего иномирянского происхождения. Даже не задумался об ином варианте. Понятно, почему радовался, теперь его заклинания, благодаря мне, становились воистину оружием массового поражения.

Узнала я, почему апостификов так ценят. Оказывается, если брать энергию человека, то она усиливает собственную энергию мага. Что‑то там в книге про резонанс было. В общем сила апостифка и мага не складывалась, а умножалась. Какие по силе заклинания получаются в этом случае трудно даже представить. Потому и запрещали магам на совет в столицу брать с собой апостификов. Не дай бог произойдет какая ссора между архимагами и столицу надо будет заново отстраивать. А уж как я была довольна этим…

Архимага я провожала до ворот и едва они закрылись, сразу помчалась в лабораторию. Вот тут я и узнала что такое настоящий ад. Тренировки архимага? Игры в песочницы обычные. Вот где боль, которая терзает меня уже три дня. И как с ума не сошла? Почему сознание не отключается?

– Вы должны узнать свой порог боли, господин, – вещал Голос. – Терпите, господин.

– Господи, – сквозь сжаты губы – зубы выпали еще на первые день этой пытки – простонала я, – когда же ты заткнешься!

– Я полагая, вам будет легче, если вы будете представлять, что вас ждет дальше. Сейчас идет укрепление вашего скелета, кости получают дополнительные вещества, изменяются хрящи и связки…

– Прошу тебя, заткнись…

– Не могу, господин. У меня строгие инструкции. Сейчас перестройка уже почти закончилась. Когда у вас снова отрастут зубы закончится первый этап.

Зубы выросли на следующий день, боль ушла. Я снова ревела, как когда‑то, сразу после похищения. Я не могу! Я не смогу этого вынести! Лучше умереть и ни о чем не думать. Больше не будет тоски и боли. Боль… такое впечатление, что в этом мире она преследует меня повсюду. Дрессировка Маренса, потом обучение магии, тренировки на арене, теперь это.

– Дальше будет легче, господин. Перестройка скелета самая болезненная и длительная процедура. Понадобится еще две недели, чтобы вы привыкли и все процессы окончательно завершились, а потом можно продолжить.

– А нельзя уменьшить скорость изменений? – с надеждой спросила я.

– Нет, господин. – Мне показалось, что в голосе Голоса… хм… как звучит… в общем, показалось, что в его голосе послышались нотки сожаления… Я предупреждал вас о побочной эффекте такого ускоренного обучения, но вы настояли на нем. Теперь прервать процесс уже не получится, иначе будет рассинхронизация ваших органов, а это чревато вашей гибелью, господин. А пока подкрепитесь, вам надо как можно больше есть.

Что имел в виду Голос по поводу привыкания, я поняла сразу, как только удалось встать на ноги. Из‑за изменений работы связок мои шаги напоминали походку пьяного боцмана, возвращающегося вечером на корабль. Так всегда папа говорил, когда его брат приходил к нам. Тетя Ира суровая женщина и мужа выгоняла из дома без сожаления, если тот возвращался навеселе. Мы жили недалеко, вот дядя Володя и приходил к нам переночевать, а утром бежал в цветочный магазин за «извинительным прибором», как он говорил. Вот сейчас сама себе я напоминала дядю Володю, когда он приползал к нам.

Боялась, что мое четырехдневное отсутствие встревожит кого в замке. Ага, даже не заметил никто. С трудом добралась до своего места в столовой, поела и уползла, постоянно оглядываясь. Если кто и смотрел на меня, то тут же пожимал плечами и отворачивался. Приедет хозяин – пусть разбирается. Или само пройдет. У меня в смысле. В такие моменты я всех магов просто обожала. Обожала их высокомерие и их самоуверенность, не позволяющую видеть угрозу в скуликах. А уж от апостификов и подавно, в восстание мебели не верил никто.

И вот я училась ходить снова. Как в раннем детстве – шаг, еще один.

– Очень важен, очень важен первый шаг, – напевала я запомнившуюся песенку из мультфильма. – Без него нельзя начать ходить никак. Даже если ты главнее всех и то… и то за тебя его не сделает никто.

Хотя ходить‑то я умела, вот только походкой пьяного боцмана. Теперь ходила по комнате, осторожно, вдоль стеночки, от одной к другой. Заново привыкала к работе рук и ног. Ноги при этом умудрялись сгибаться так, что раньше я бы точно вывих заработала бы. Все‑таки маги не сумасшедшие, если эту процедуру перестройки организма растягивают на недели. Это я такая идиотка. Получите и распишитесь. Ну и урок на будущее – спешка хороша при ловле блох. И я еще думала, что научилась терпению. Вот еще одна тренировка Голоса. Надо было по команде, раздавшейся в любой момент, замереть и не шевелиться, пока не разрешат. Никакая самая неудобная поза не оправдание. Пошевелилась – получай болезненную стимуляцию. Все‑таки эти маги ненормальные – все у них через боль. Но с другой стороны, сама учеба чрезвычайно утомительна и скучна. Как еще ученика заставишь работать? Это у меня выхода нет и стимул хороший. Не будь этого – давно бы бросила все это. К вечеру голова от всех упражнений так пухнет, что вообще думать не могу. Приходиться запоминать такой объем информации, что ой-ё–ёй. Да еще навык развития пространственного мышления. Сосредоточенности. Не думай о белом кролике. Причем именно не думай. И пока не получится о нем не думать никаких следующих этапов упражнений. Как контролировать, что я не думаю? Понятия не имею. Но Голос всегда знал, когда я нарушаю этот приказ. И на полигоне базовые связки: две линии перпендикулярны, силой напитать, высвободить. Три линии, звезда, треугольник, куб, ежик: простейшие конструкции, любой человек представит их за секунды две, а мне надо моментально, без потери времени. Как только пошла сила, фигуры вспыхивает передо мной.