Текст книги "Повадки диких зверей"

Автор книги: Сергей Корытин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

Дикобразпри выкуривании его из норы пытается преградить доступ дыму, нагребая в проход землю. Наблюдали, как дым от костра, разложенного у входа, уходил внутрь норы. Через час обнаружилось, что два дикобраза, сидевшие в убежище, нагребли в нору в 2 м от входа земляной вал, недостававший до верхнего свода всего лишь 15 см, тогда как диаметр норы был 0,5 м. Звери были живы, о чем свидетельствовали сопение и чиханье, глухо слышимые из глубины норы. Дикобразы не покинули убежища и в течение последующих 10 ч наблюдений за ними.

Если выкопать из норы взрослую песчанку, то через некоторое время из неразрушенной части начинают выглядывать и тут же выскакивать молодые зверьки. Большая песчанка(Rhombomys opimus), будучи побеспокоена или спасая детенышей от эктопаразитов, иногда перетаскивает их из одних нор в другие.

ВЫХУХОЛЬ(Desmana moschata). Чаще всего она сидит в норе крепко. Известен случай, когда зверек выскочил лишь при полной раскопке его убежища. Иногда же, наоборот, выхухоль чутка и покидает нору с приближением к ней человека или после нескольких ударов колотушкой по земле. При выстукивании выхухолевой норы первым из нее всегда выбегает самец. Если выстукивание прекратить, затаившаяся самка может не выйти, по при настойчивом выстукиваини она появляется вслед за самцом. Когда в норе находится целый выводок, молодые зверьки выскакивают одновременно со старым самцом, старая же самка выходит и в этом случае позднее, выдерживая выстукивание в течение нескольких минут. Иногда в норе оказывается до 8 особей. Если перед входом в нору поставить сачок, зверьки попадут в него. Легко выгнать выхухоль из норы дымом.

КРОТ(Talpa europea). При нарушении части кротового хода зверек в скором времени прибегает для его восстановления. На этом основан один из способов отлова крота: возле затоптанного участка кротового хода втыкают лопатку и, как только зверек приблизится (что видно по приподнимающейся земле), выбрасывают его наружу. При раскапывании гнезда самка крота, не обращая внимания на человека, хватает зубами детенышей и растаскивает их в неразрушенные ходы, прячет в рыхлую землю.

КОПЫТНЫЕ ЗВЕРИ.Площадка, где встает на отстой кабарга, зачастую не превышает размера варежки и к тому же имеет наклон. Поэтому зверю приходится стоять, сильно наклонившись головой вниз и, чтобы сохранить равновесие, приседать ка задние ноги.

Облаивающая кабаргу собака находится зачастую в 2–3 м от нее, но не пытается схватить зверя (такая попытка наверняка кончилась бы падением пса со скалы). Кабарга, несмотря на беснование врага, не проявляет никаких признаков волнения и стоит, не шелохнувшись, лишь изредка быстро поворачивает голову в сторону переместившейся собаки или подошедшего охотника.

В теплую безветренную погоду осажденный врагами зверь может стоять на отстое, не падая с него, сутки и даже двое. Иногда, встав на отстой, убегает с него, если собака зазевается. При отлове кабарги на отстое иногда касаются и даже ударяют ее удилищем, на которое привязана петля, и все же зверь не решается прыгнуть с утеса. При определенной сноровке удается надеть кабарге на шею веревочную петлю и с ее помощью снять животное со скалы, но редко удается подойти к нему на столь близкое расстояние.

Отстой изюбровв отличие от отстоев кабарги не всегда бывают недоступны для собак и волков. Встав на изолированную площадку в скалах, изюбр активно обороняется от врагов, пытающихся проникнуть к нему через узкий перешеек, по которому проник сюда он сам. Мне пришлось наблюдать, как сопротивлялся собакам вставший на отстой молодой бык без отростков на рогах. Площадка, на которую он забрался, была меньше 1 м. Двум собакам удалось подобраться почти вплотную к зверю. Разъяренные, они кидались на него, стараясь вцепиться зубами в морду. Бык вставал на задние ноги, пытаясь передними ударить собак, а промахнувшись, нагибал голову, стремясь подцепить врага рогом. Иногда на отстой встают сразу по нескольку изюбров. Если на отстой становится самка с теленком, последний находится позади нее у края обрыва и чаще всего лежит. В Забайкалье охотничьи собаки зачастую сами добывают себе пропитание, уходя из дому на несколько дней и возвращаются домой сытые, с раздувшимися животами от парного мяса. Тактика их такая же, как у волков, – загнать изюбра на отстой и ждать, пока он не замерзнет или голод не вынудит его рискнуть прорваться через кольцо врагов. Наблюдали, как самка марала, ушедшая на отстой, при близком подходе к ней собаки прижимала уши, сильно топала ногами, бросалась на нее, гнала 15–20 м, а затем вновь возвращалась на отстой [95].

Обычно лось, останавливаясь на отдых, ложится головой по ходу предшествовавшего движения, но, потревоженный преследованием, ложится головой под ветер, где-нибудь на возвышенном месте, иногда за выворотом или у дерева. В тихую морозную погоду он обнаруживает опасность за 100–200 м и более. Поднявшись с лежки, этот зверь обычно стоит несколько секунд неподвижно, пытаясь сориентироваться в отношении опасности, и лишь затем убегает. Предельное расстояние, на которое лоси подпускают человека: лосиха с плохо передвигающимся детенышем – на 45–60 м, взрослый самец с рогами «в бархате» – на 30–35, самец перед гоном в августе – на 20–27, самки и самцы в период гона – на 3–5, а осенью в открытое для охоты время – на 60–90 м (Филонов, 1983).

С приближением человека лосиха редко пытается защищать своего новорожденного детеныша, чаще покидает его. Иногда она проявляет признаки беспокойства. Наблюдали, как с подходом людей самка, нервно потоптавшись возле лосенка, подошла на несколько метров к ним. Ноздри ее раздувались, бока ходили, как меха, голова была высоко поднята. Затем самка отошла к лесу и оттуда наблюдала за людьми, которые вплотную приблизились к еле двигавшемуся однодневному или двухдневному лосенку.

Лосиха с лосенком, застигнутая половодьем на островке суши, с приближением человека испуганно шарахнулась в воду, а вслед за ней зашел по горло и беспомощный детеныш.

Реакция на беспокойство у кабановв своем убежище зависит от защитных свойств последнего. В Закавказье излюбленным местопребыванием этих зверей служат заросли колючих кустарников лавровишни, ежевики и других растений, а также непролазные камыши на болотах. В этих крепях собирается много кабанов, но выгнать их оттуда чрезвычайно трудно. Крики охотников, лай собак не пугают зверей, и они лежат, не убегая, иногда в нескольких метрах от вооруженных людей.

Если кабаны не подвергаются регулярным преследованиям, то стадо, распуганное во время облавной охоты, быстро возвращается к местам своих постоянных укрытий. На лежках звери не всегда соблюдают тишину, но при своевременном обнаружении опасности кабан может передвигаться бесшумно, скрываясь от человека без единого шороха. Степень настороженности характеризуется положением хвоста. В спокойном состоянии зверь держит его опущенным, а при тревоге – горизонтально. Если кабаны замерли на месте и начали постепенно поднимать хвосты вверх, это значит, что через несколько секунд стадо обратится в бегство. Особенно осторожны и пугливы одиночные молодые особи, отбившиеся от табуна.

Перед родами самка устраивает гнездо, состоящее из углубления и крыши из наломанных в ближайшей округе веток и молодых деревцев. Если оно сделано заранее и на нем случайно побывал человек, потрогав руками крышу, свиньи бросают укрытие. Маленькие поросята, оставленные в гнезде самкой на время поиска пищи, при поднимании навеса продолжают лежать, закрыв глаза, и не пытаются убежать, даже если их берут в руки. Однако на четвертый – пятый день после рождения, заметив человека, они уже выскакивают из-под крыши и стараются спрятаться под валежником (Бромлей, 1964).

Кабаны наиболее активно охраняют тот участок, где они отдыхают и выращивают потомство. При появлении человека на таком участке в гурте кабанов наблюдаются последовательные действия, направленные на оповещение об опасности, организацию обороны, выявление намерений человека и запугивание его вожаком, увод стада, на «чужих» участках стадо лишь собирается в компактную группу и уходит [47]. Когда человек приближается к гнезду кабанов, самка чаще всего покидает детенышей и тихо уходит, стараясь отвлечь человека. Иногда она подбегает к нему на близкое расстояние, издавая особые звуки, но бросается на человека редко.

При появлении людей в районе кабаньего гнезда секач демонстрирует угрозу: морда низко опущена, уши прижаты, загривок вздыблен, изо рта капает пена. Зверь ходит вокруг человека, постепенно приближаясь к нему и выбирает момент для нападения. Последнее не обязательно и зависит от многих причин, определяется рядом факторов, но в случае бегства человека секач устремляется за ним и может, догнан, атаковать. Если человек остается неподвижным, кабан чаще отступает. В некоторых случаях, отступив, он затаивается, находясь поблизости, и, выбрав момент, внезапно атакует: мчится к человеку, но, подбежав на 10–15 м, сворачивает в сторону и снова удаляется. При появлении в районе гнезда двух и более человек звери могут разбежаться, остаются лишь секач и затаившиеся поросята. Через некоторое время малыши разбегаются, а секач, показавшись, исчезает в зарослях.

* * *

Колониальные животные, например, сурки, суслики, при подходе к норе человека издают звуковые и зрительные сигналы, сообщая сородичам об опасности. Очень многим животным свойственно после посещения человеком их логова перетаскивать или переводить щенков в новое убежище. Среди них мы видим волка, лисицу, медведей, барсука, росомаху, норок, горностая, белку, большую песчанку и др. Дальность переноса пропорциональна размеру зверей. Как отмечалось, волки могут переносить детей на расстояние 10 км и более, а лисицы и росомаха до 4 км. Активная защита (от человека) проявляется у родителей редко, чаще зверь ограничивается угрозами. Устрашающие действия свойственны, например, кабану. Нападения на разорителя единичны. Более или менее последовательны в этом отношении самки медведей. Месть за унесенных детей свойственна только волкам, но и у них она проявляется весьма редко.

Некоторые звери, например песцы, пытаются отвлечь, отвести человека от логова, гнезда. При разрушении гнезда мелкие зверьки (горностаи, кроты, песчанки и др.) нередко на глазах человека пытаются перетаскивать и прятать своих детенышей. Попытку сохранить щенят чаще делают животные, силы которых несоизмеримы с силами человека, однако отчаянная храбрость имеет в ряде случаев положительный результат: не столько напуганный, сколько пораженный и восхищенный безрассудной смелостью маленького зверька человек оставляет свои намерения.

Запах, наносимый человеком при взятии в руки найденного звереныша, нередко служит причиной непринятия его родителями и даже гибели. Поведение детенышей в гнезде при посещении его человеком зависит от их возраста. Наиболее характерные поведенческие реакции – укрытие в убежищах и затаивание. Повзрослевшие детеныши иногда затаиваются, предварительно разбежавшись. Щенки некоторых животных пытаются защищаться уже в раннем возрасте.

Реакция зверя на внесенный в его убежище посторонний предмет зависит от «поведения» этого предмета, размера, запаха, от сопровождающих его явлений. Движущийся объект вызывает ответные действия. Неравномерное движение усиливает реакцию. Схватывание зубами прута, засунутого в нору, свойственно почти всем хищникам, а также грызунам, отличающимся агрессивностью, например хомякам. У ряда животных введение прута вызывает голосовые реакции угрожающего характера, не сопровождающиеся агрессивными действиями. Извлечение из убежища животных, вцепившихся во внесенный предмет, удается главным образом в отношении некоторых зверьков семейства куньих. Небольшие размеры этих хищников, ограниченные силы и частые нападения на жертву крупнее себя делают «мертвую хватку» для них жизненно необходимой.

Если животному наносят каким-то предметом удары и толчки, то поведение зверя во многом зависит от размеров и конфигурации убежища, определяющих возможности уклонения от этих воздействий. Надевание палкой петли на зверя, находящегося в убежище, вызывает у него, и это относится к большинству видов, отрицательную реакцию, затрудняющую это действие. Успешнее данная операция удается в отношении бурундуков и других грызунов и менее эффективна в отношении хищников. Внесение предмета, не сопровождающееся дополнительными, вызывающими страх действиями, не вызывает ухода животного из убежища. Однако осторожные звери, например волк и лисица, при внесении посторонних предметов, особенно обладающих сильным специфическим запахом, покидают логово.

Для мелких зверей семейства куньих (колонков, хорьков, горностаев) свойственна защита от собаки своего убежища и потомства, находящегося в нем, путем демонстрации агрессивных действий, «стрекотания» и выбрызгивания содержимого прианальных желез, имеющего неприятный резкий запах. Отгоняя собаку угрожающими звуками и выпадами, зверек, однако, решается на схватку с врагом лишь в безвыходной ситуации, при непосредственной опасности для собственной жизни или своего потомства.

Зверь, преследуемый собакой в норе, обычно использует различные тактики: обороняется на одном месте, маневрирует, перемещается по ходам, закапывается в землю или выскакивает наружу. Выход из норы может быть осторожным или стремительным в зависимости от напора собаки. Обороняясь в осажденном убежище или пытаясь убежать из него, животное действует в соответствии со своими анатомическими особенностями и физическими возможностями. Обладая необычайно сильной мускулатурой, вомбат (Vombatus ursimis) – зверь из отряда сумчатых, резко упираясь короткими лапами в стену, с силой прижимает спиной собачью голову к потолку или противоположной стене, при этом нередко ломаются у собаки челюсти [15].

Находясь в осажденном убежище, зверь в ряде случаев предпочитает многие дни голодать, чем попытаться вырваться. Крайний случай – надвигающаяся гибель от истощения – заставляет зверя выйти из укрытия. Сроки пребывания в норе достигают полумесяца и более.

Эффект выпугивания зверька из убежища ударами по дереву пропорционален силе удара. Чем толще и выше дерево, тем хуже результат. Поведение зверьков различных видов при выживании их водой зависит от ряда факторов: глубины и степени разветвления нор, водопроницаемости и влажности грунта. Из временных, более мелких нор зверька выгоняют с меньшими затратами воды и времени. Обычно он постепенно продвигается к выходу норы по мере заполнения ее водой. Выливание водой и выкуривание как способы изгнания из нор диких животных все же малоэффективны: до 50 % зверей не покидают нору. Спасаясь от воды и дыма, многие животные (суслики, барсуки, сурки и др.) прибегают к затыканию норы земляной пробкой или задней частью тела – эти приемы в ряде случаев приводят к спасению. Возможно, они выработались у вида в связи с проникновением в убежища воды при таянии снега, а дыма – при лесных и степных пожарах.

Зверям-землероям (в частности, цокорам, слепышам, кротам) свойственно стремление незамедлительно устранять повреждения, наносимые их подземным коммуникациям. Они осуществляют ремонт, даже если это связано с большими затратами энергии. Проникновение света в разрушаемое убежище заставляет многих животных, не решившихся на прорыв или агрессию, уходить в темноту или в тупике спрятать голову в темное место, повернуться к врагу задом. Падение вместе с поваленным деревом почти никогда не наносит зверю увечья.

Существующие способы изгнания зверя из убежища основаны на разных принципах: создания в норе дискомфорта и условий, препятствующих нормальной жизнедеятельности (выливание, выкуривание, газация); выпугивания, т. е. использования оборонительной реакции (сотрясение убежища, громкий звук, внесение постороннего предмета); использования ориентировочно-исследовательского рефлекса, любопытства (когда зверь добровольно покидает убежище); применения длительной осады, влекущей за собой чувства голода и жажды; разрушения убежища, а также применения силы (когда зверь извлекается из норы собакой или человеком, иногда с помощью предмета, облегчающего схватывание животного).

Применение каждого способа (кроме использования любопытства) влечет за собой стрессовую реакцию, сдвиг физиологических показателей, приводящих иногда к шоковому состоянию и даже смертельному исходу. Интересно, что физиологическая реакция животного на беспокойство, пугающие стимулы в убежище и вблизи него может отличаться от реакции, наблюдаемой у зверька в неволе. Например, у сурков, находящихся в норе или возле нее, лай собаки или крик человека, радио или звук горна вызывали брадикардию – замедление работы сердца (пульс становился реже). У сурков, находящихся в клетке, данные раздражители вызывали обратную реакцию – тахикардию, т. е. учащение пульса [2131. Следует учитывать, что жизнь дикого зверя постоянно связана с опасностью, борьбой и стрессовые воздействия являются для них естественными. Поэтому хозяйственно оправданное беспокойство зверей в убежище (с целью отлова, переселения и т. д.) не должно быть исключено из арсенала биотехника.

Эффективность способов выпугивания зверей из убежища зачастую определяет степень их соответствия естественным экологическим раздражителям. Иногда имеют успех воздействия, ничтожные по своей разрушительной силе или вообще не имеющие таковой. Нередко животных изгоняют из убежища не сильные и резкие звуки, а тихие, имитирующие царапанье когтей, шипение змеи и другие подобные сигналы животного происхождения. Жердь, засунутая в берлогу, оказывается неэффективной, а палочка, пахнущая слюной человека, заставляет медведя выдать свое присутствие. Порой резкий выдох в нору оказывается более результативным, чем громкая речь или даже выстрел. Возможно, фырканье, уханье, шипение являются филогенетически более древними сигналами тревоги и угрозы и более свойственны млекопитающим, чем крики.

Известен случаи, когда соболь, загнанный человеком и собакой на сухой кедр, вдруг стремглав винтообразно спустился вниз, и в это же время большой ястреб ринулся вверх, уселся на дерево, а затем перелетел на соседний пень. Видимо, страх перед хищной птицей заслонил страх перед собакой и человеком.

Всякий зверь, загнанный на дерево, большее внимание обращает на собаку, а не на человека. Очевидно, в процессе филогенеза инстинктивный страх перед хищником сформировался раньше. Человек – сравнительно недавнее явление в природе, и реакция на него, возможно, еще не сделалась наследственной. Экологически адекватные раздражители – не использованный полностью резерв средств управления поведением животных.

При беспокойстве зверей в убежище следует учитывать их видовые особенности. Барсуки и еноты-полоскуны служат примером стойкости в этом отношении. Упорнее держатся животные в убежищах, которые наиболее прочны и надежны. В то же время дупла, в которых спасаются полоскуны, не прочнее дупел, в которых прячутся соболи, куницы и другие звери, однако еноты более непреклонны. С видовыми особенностями связано и противостояние зверей отдельным видам беспокойства. Способ выкуривания, например, наиболее успешно используется в отношении соболя и хомяков, тогда как для других видов он в большинстве случаев малоэффективен. Кошачьи, по-видимому, чувствительны к сотрясению убежища, сопровождаемому звуком. Внесение посторонних запахов в логово особенно эффективно по отношению к волку и лисице – видам, имеющим чуткое обоняние и повышенную осторожность. Бобр не делает попыток выскочить в прокопанный над гнездом шурф, тогда как барсук, например, часто прибегает к этому пути, ища спасения.

Стойкость вида к тому или иному способу выживания его из убежища сочетается со стойкостью и к другим способам. Различия в поведении при беспокойстве в убежище свойственны даже близким видам. Например, соня-полчок, потревоженная в гнезде, бежит вверх по стволу, а лесная соня прыгает вниз. Соболь, выскакивая из дупла, стремится чаще всего, если к тому нет препятствий, убежать по земле, лесная же куница, покидая дупло, взбирается обычно по дереву и при опасной ситуации уходит верхом.

Последовательность выхода животных разных половозрастных групп при выпугивании их из норы тоже связана, по-видимому, с видовыми особенностями.

При проникновении в нору собаки молодые лисицы в сравнении со взрослыми менее стойки. У ондатры же из убежища сначала выходят, как уже говорилось, взрослые зверьки, потом молодняк первого ломота и последними малые ондатрята. При вливании воды в норы сусликов первыми тоже выходят взрослые зверьки. Очевидно, действия молодняка определяются степенью физических сил, т. е. степенью повзросления. У выхухоли первым покидает убежище самец, затем молодняк и последней самка. У соболей также активнее самец, самка же склонна к затаиванию, однако в период размножения соболюшка в осажденном убежище ведет себя более нервно, чем соболь. Фрагментарность имеющихся наблюдений не дает возможность сделать определенные выводы. Но можно полагать, что первоочередной выход взрослых самцов характерен для большинства видов.

В поведении животных, выживаемых человеком из убежища, наблюдается и значительная индивидуальная изменчивость. Прослеживаются все варианты тактики: от немедленного побега до упорства смертника. Это связано с тем, что большинство используемых воздействий экологически не адекватно, и у зверей не выработалось в процессе эволюции инстинктивной биологически целесообразной реакции. Ни резкое сотрясение, ни посторонний предмет, вводимый в нору, и многие другие применяемые воздействия не характерны для естественных коллизий. Реакция же с использованием рассудочных способностей, сообразительности затруднена сложностью складывающихся ситуаций. Любой избранный вариант спасательных действий связан с риском, и результат его труднопрогнозируем. Попытка неожиданного стремительного побега из осажденного убежища может принести как спасение, так и смерть. Упорное затаивание в надежной норе часто сулит свободу, когда у врага не хватает сил или терпения.

Поведение животных, выживаемых из убежища, в значительной степени зависит от того, насколько убежище может служить крепостью. Если нора капитальна, выкопана в каменистом грунте, имеет многочисленные ходы на различных уровнях, то изгнать зверя из нее чрезвычайно трудно. Выгнать каменную куницу из дупла значительно проще, чем из каменистых россыпей или расщелины скал. В эфемерном убежище изгоняемый зверь не упорствует. Если грунт мягок, сурок, суслик или барсук закапываются глубже, при твердом же грунте такие попытки ими не предпринимаются.

Находясь в разрушаемой норе и при беспокойстве иного рода, звери ведут себя в отношении человека и собаки более решительно и смело, чем вне укрытия. Временное или чужое укрытие покидается ими быстрее, чем собственное, постоянное. Во временной норе зверек сидит после ухода человека не столь долго, как в жилой. Животные-новоселы при выживании их покидают убежище быстрее, чем аборигены. Но звери, которым несвойственно использование убежища, забравшись в случайное укрытие или чужую нору, сидят в ней прочно. Примером могут служить зайцы русаки и беляки, при случае скрывающиеся в подснежных пустотах. Понимание спасительности убежища доступно, по-видимому, и животным тех видов, которым вообще несвойственно использование его.

Существенным фактором, определяющим поведение зверя при его выживании из убежища, является исходное эмоциональное состояние. Если зверь был предварительно напуган или преследуем собакой, он особенно упорствует. Скрывшаяся в норе раненая особь не расстается с ней до последнего. Время пребывания в убежище зверя в основном пропорционально продолжительности испугавшего его шума, силе пугающих воздействий. Глубина ухода в нору тоже зависит от степени испуга. Если зверь решился выбраться из осажденного убежища, но, не прорвавшись, успел вторично скрыться в норе, все последующие попытки изгнать его оттуда бесполезны.

Реакция зверей на выпугивание из убежища и степень затаивания в нем колеблются по годам. При высокой численности зверьки обычно ведут себя менее осторожно, а при низкой наблюдается обратное явление, например, белкам затаивание в такое время более свойственно. Поведение зависит и от количества зверьков в убежище, одиночные звери более осторожны.

Использование убежища для спасения от врага колеблется по сезонам. Из 40 найденных летом с помощью собаки соболей ни один не был загнан в убежище, а осенью каждый десятый соболь был добыт из дупла. Чем ближе к зиме, тем выше процент обнаруженных в дупле соболей. Это связано, очевидно, с тем, что зимой у соболя понижается активность, тогда как летом он возбужден в связи с гоном (Раевский, 1947).

Выживаемый зверь покидает убежище, учитывая защитные свойства биотопа. Полуводные животные уходят в воду, и поведение их при этом зависит еще от уровня воды. Если водоем глубок, бобр легче покидает нору, чем когда он мелок: в мелководье зверь, убежав, имеет мало шансов остаться незамеченным. Белка, спасаясь от преследования собакой на дереве, упорно сидит на нем, если оно оказалось старым кедром, и быстро уходит с легко просматриваемой лиственницы или сушины.

Возврат в разрушенную нору изгнанных обитателей зависит от степени ее разрушения. Повреждение нежилых сооружений зверей (например, бобровых плотин) не вызывает у них особого усиления осторожности. Некоторые животные проявляют значительную консервативность в пользовании логовом, например бобры, барсуки, волки. Если в отношении барсуков и бобров можно предположить, что это связано с прочностью и надежностью убежищ, то к поведению волков это объяснение не подходит. У них многократный вывод щенков в одном и том же логове, несмотря на регулярные разорения их человеком, связан, видимо, с дефицитом подходящих для этого укромных мест.

У диких животных прослеживаются два противоположных направления адаптаций, позволяющих спастись при нападении врага. Они имеют место и в поведении зверей, выживаемых из убежища. Первый путь – оказание сопротивления, т. е. активный путь борьбы. Второй путь имеет противоположный характер и заключается в снижении сопротивления до впадения в каталептическое состояние, что снижает агрессивность врага и в ряде случаев также позволяет сохранить жизнь. Если адаптации первого направления широко распространены, то приспособления противоположного характера встречаются редко. Примером их может служить поведение енотовидной собаки и корсака.

Как отмечалось, корсак почти не окапывает сопротивления при извлечении его из раскопанной норы, а отдельные особи выглядят при этом мертвыми. Возможно, этот one рек может впадать в сон, сходный со сном енотовидной собаки. В литературе нет сведении об этом. Однако во время наблюдений на биостанции ВНИИОЗ, проводившихся нами совместно с Ю. С. Заболотских, мы столкнулись с интересным фактом, подтверждающим данное предположение. Начиная с октября у корсака наблюдался резкий спад активности. В последний месяц года он проводил большую часть времени и норе и почти не притрагивался к корму. Показавшись 18 декабря на несколько минут на норы, зверек ушел в нее и не подавал никаких признаков жизни более трех месяцев и лишь 26 марта вышел оттуда. Прожить без пищи такой длительный срок, не впадая в сон, было невозможно. Пассивное отношение зверя к беспокойству в убежище, заторможенность, возможно, имеют отношение к способности впадать в сон и каталептическое состояние.

Поведенческие адаптации некоторых видов зверей основаны на использовании непрочности их убежищ. Например, у многих тушканчиков, как отмечалось, конец норы или одного из отнорков близко подходит к поверхности земли и при опасности зверек, проламывая тонкую корочку почвы над головой, выскакивает наружу там, где его не ожидает враг. Эффект неожиданности способствует спасению беглеца. Суслик-песчаник быстро зарывается в глубь песчаной почвы, что нередко спасает его от преследователей.

Даже осторожное посещение во время половодья островов, на которых концентрируются спасающиеся животные, приводит к тому, что многие из них уплывают и гибнут в воде, не достигнув суши. Работы по снятию зверьков имеют смысл лишь при их умелом исполнении и высокой организации в годы особенно сильных разливов.

Зверь одного и того же вида ведет себя по-разному в зависимости от защитных свойств укрытий. Находясь на отстое, животное, возможно, понимает, что падение со скалы влечет за собой гибель и поэтому позволяет чуть ли не вплотную приближаться собаке или надевать на себя петлю, хотя в другой ситуации эти действия врагов вызвали бы у него паническую реакцию. Таким образом, животные способны дифференцировать степень опасности.

Выглядывая из убежища, зверек имеет возможность уловить обстановку и ведет себя в соответствии с ней. Двух собак соболь боится больше, чем одну, человека боится меньше собаки. В животном заложена способность правильно оценивать поведение своего врага. Зверь улавливает, видят его или нет, сосредоточен противник или отвлекся. Чаще всего побеги из убежища осуществляются именно в эти мгновения, исчисляемые секундами. Затаившийся зверь недвижим, пока его глаза не встретились с глазами врага. Очевидно, животные усвоили эмпирическое правило: пока мои глаза не встретились с глазами врага, есть надежда, что я останусь незамеченным.

Попадая в критическое положение, звери большинства видов предпринимают отчаянную попытку спастись, когда становится ясным (очевидно, и для зверя тоже), что дальнейшая пассивность бесполезна, и пытаются прорваться сквозь окружение. Действия зверя, покинувшего осажденное убежище, почти всегда целесообразны, способствуют его спасению и направлены на исчезновение или укрытие в другом убежище. Если ход в нору засыпан снегом или землей, животное не роет новый ход, а раскапывает имеющийся.

Некоторые особенности поведения зверя, осажденного в убежище, позволяют предполагать наличие у него некой сообразительности. Особенно часто она может усматриваться в наиболее экстремальных условиях, когда спасение жизни зависит от единственного правильного действия и зверька от поимки или гибели отделяют минуты или секунды. Возможно, имени о в таких критических ситуациях возникает обострение рассудочной деятельности. Именно перипетии непосредственной, конкретной борьбы служат катализатором разумного поведения.