Текст книги "Шелест трав равнин бугристых(СИ)"

Автор книги: Сергей Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

К счастью, ни люди ни собаки его не заинтересовали. Если он и заметил их, то ни малейшим вниманием не удостоил. Петя с тревогой осматривал окрестности, ожидая появления саблезубых тигров или еще кого похуже… раз на закате вдали промелькнула вереница крупных волков – собачья стая дружно залезла в хижину и затихарилась.

Охоты с участием людей проходили только изредка – Петя не хотел рисковать чаще, чем необходимо и удаляться от хоть какого-то, но укрытия. Он постоянно укреплял стены хижины, опасаясь интереса крупных хищников – частенько появлялись в видимости то кошачьи, то ещё какие-то непонятного вида здоровяки. А ещё юноша совершенствовался в метании копья. Не своего тяжеловесного, которым сподручней было действовать двумя руками, а специально сделанных мощных дротиков – заострённых палок килограмма по четыре весом, которые он уверенно бросал на добрый десяток метров, попадая куда хотел.

К счастью, ни атаки, ни осады со стороны злобного зверья так и не случилось, не пришлось применять на деле обретённые навыки. А потом пошёл дождь. Когда и откуда появились тучи – да кто его знает? Просто утром уже моросило. Нет, не ливень шёл – мелкие частые капли шелестели по крыше, веткам и траве. Стало прохладно, даже немного зябко. Вдали прошествовало стадо диких коров, направляясь со стороны реки на восток. Сезон сменился.

Глава 13. Физиология

Решение о возвращении в пещеру пришло, как только начала протекать соломенная крыша – буквально на третий день после начала влажного периода. Как раз дождь притих, и Петя впрягся в волокушу. Вязаные из верёвок накидки не слишком хорошо защищали от влажного ветра, поэтому шли энергично, торопясь в сторону надёжного укрытия, где ждёт их запас сухих дров и горшок калёных орехов.

Дошли быстро, снова беспрепятственно миновав зелёное укрытие, занятое бывшими соплеменниками Граппы. На крыше его поверх решётки и банановых листьев лежали охапки мокрой соломы, придавленные камнями и палками. Также, как и в прошлый раз, шел дымок, докладывая о горящем внутри костре, но снаружи никого видно не было. Дома, на другом берегу начавшей оживать реки всё оставалось в таком же порядке, как и в день ухода. Нигде ничего не подтекало, никто ничего не утащил и не погрыз. Петя быстренько пересчитал припасы и понял – опять нужно добывать пропитание. А ведь в этот период с растительной пищей дела обстоят неважно – всё созрело и осыпалось с ветвей ещё в сухой период. Дичь нынче отсюда поразбежалась, покинув места, где сама же обглодала всё до последней былинки. Разве что рыба? Уровень воды в реке чуточку приподнялся, течение стало заметно – а вдруг удастся чего-то поймать?

Разумеется в столь мутной воде с острогой делать нечего. Да и ловчая сеть с грузиками вряд ли принесёт улов – обычно ребята забрасывали её не наугад, а целя в силуэты рыбин. Броски же наудачу ничего хорошего им не принесли, кроме печального опыта, конечно. Решил попробовать поставить сеть более консервативного вида – поперёк течения. Полотнище подходящего размера он когда-то связал, да вот не было случая попробовать. Вернее – не возникало надобности.

Долго инструктировал свою помощницу – до неё всё доходит не очень быстро. Поэтому даже отрепетировали исполнение всей совокупности команд, которые той предстояло исполнить. Только после этого Петя переплыл речку, таща за собой бечеву, за которую и перетянул к себе один конец длинного клетчатого полотнища. По нижней кромке каменные грузила, по верхней – поплавки из кусков лёгкой коры. Потом они с Граппой сделали полсотни шагов вниз по течению. Чтобы вытащить улов на берег, Пете опять пришлось переплывать обратно, причем перед продолжающей дрейфовать чередой поплавков, а потом тянуть бечеву так, чтобы образовать из снасти своеобразный загон.

Натренировался всласть, даже упустил конец, привязанный к нижней кромке сети, выпустив часть добычи. Тем не менее, без улова они не остались… и тут неизвестно откуда появилась Тузик. Глаза её излучали преданность и надежду, а неподалеку маячила вся остальная свора. Потом была привычная процедура наделения хвостатых продовольственными пайками, погрузка лучшей части улова в корзины, развешивание сети на прибрежных ветвях – тяжеловато справляться с ней вдвоём… впрочем, при наличии лодки многое было бы проще.

Вечером был пир – копчёная, и отварная рыба от пуза, до отрыжки. И несколько обмазанных глиной приличных хвостиков запекли, да так и оставили не извлекая из золы в затвердевшей глиняной обмазке – проверенный метод консервации на пару дней, то есть, если всё доесть до послезавтра, то ничего не испортится. Настроение у ребят было праздничное – и зерна сохранилось в сумме около полутора пудов, и орешков ещё осталось с полведра, и рыбка в рационе появилась – настоящая радость, учитывая, что над головой не капает и сухих дров заранее наготовлено достаточно. В торжественный момент осознания достигнутого и зарычали за дверью псы – они безапелляционно устроились под свесом кровли правее входа – там где располагалась внешняя стена «спальни». Вообще-то тут были свалены дрова, вот поверх них собаки и устроились, поскольку тут сухо и снизу и сверху.

Петя взял копьё и выглянул – незнакомая женщина прижимала к себе двух детишек – оба уже ходят, но младший совсем крошечный, а тот, что постарше, держит в руке палку, хотя больше прижимается к маме, чем отбивается. Впрочем, на них наскакивают только подросшие щенки, интересующиеся больше вопросом «поиграть», чем какими-либо другими.

– Заходи, Чача, – Гра, появившаяся вслед за юношей со своим неразлучным копьём, освободила узость прохода и прикрикнула на собак: – Молчать, неразумные! – это она копирует речи товарища и вожака. Слово «неразумные» – русское. Нет такого в питекантропском языке. И слова «глупый» тоже нет.

Петя посторонился и кивнул: – Кончай мокнуть, давай под крышу.

И гостье и её чадам тоже нашлось и копчёного и отварного – Гра за последнее время, постоянно одёргиваемая юношей, старалась быть сдержанной в еде – перестала торопиться и обжираться, а заодно рыгать и портить воздух.

– Твой охотник сможет прокормить нас? – поинтересовалась Чача, когда съела выделенную ей порцию и получила добавку.

– Легко, – ответила Граппа. – У нас есть пища каждый день утром и вечером. Но он не позволяет сразу съедать всё.

Свет угасающего дня проникал через дверной проём до самой печки, рядом с которой и проходила трапеза. Пользуясь этим Чача придирчиво рассматривала свою собеседницу, подкладывающую освобождённый от костей кусочек рыбки младшему из деток – оба были мальчики. Петя же разглядывал обеих женщин, невольно сравнивая их между собой.

Гра, хотя и стройная, но мягонькая даже на вид. Кожа гладкая, не нарушаемая ничем, кроме довольно частых шрамов. Чача – да из неё буквально выпирают кости, на которые, словно на пяльца, натянута кожа. Эту печальную картину оживляют только выпирающие в положенных местах жгутики мышц и довольно крупные соски на свободно свисающих худых грудях – этакие мешочки, хотя и не чересчур большие. На теле её по местному обычаю, нет и одной нитки в отличие от хозяйки, имеющей удобной длины юбку и пелеринку на плечах.

– Тогда я буду жить здесь, – заявила пришедшая и запустила руку к Пете в запах юбки, сразу добравшись до причинного места.

Разумеется, молодой организм на это вторжение отреагировал самым естественным образом. По мере того, как шла реакция, лицо женщины делалось всё более и более растерянным. Она с недоумением уставилась на девушку, но та на это никак не реагировала, продолжая потчевать малыша.

Вздохнув, гостья легла на спину и раздвинула ноги. Испуганно взглянула на то, что готовилась принять в себя, и зажмурилась. Размер этого «причиндала» её просто шокировал. Процесс совмещения детородных органов занял немало времени – опасаясь что-нибудь ненароком порвать, Петя погружался в неё понемногу, останавливаясь и давая партнёрше привыкнуть. Ей явно было неуютно – она успокаивалась, расслаблялась, и только потом следовал новый «посыл». Впрочем, сдержанности до конца парню так и не хватило – уже на трети глубины погружения он задрожал, задёргался, а тут всё и кончилось. В это момент и Чача вскинулась, схватилась за него руками и ногами и плавно «наехала». Чуть больше, чем до половины.

Вот так, на полу рядом с очагом в присутствии многочисленных зрителей и лишился Петя девственности. Кажется, великое таинство любви в этом месте и в это время обставлялось совсем не теми ритуалами, что в родном ему двадцать первом веке. Впрочем, обнаруженный фактор несовместимости размеров в значительной мере оправдывал столь прозаический подход к тому, что воспевают поэты и прозаики. А на следующий день, когда с самого утра решили поймать свежей рыбки, выяснилось, что разложенную на ветвях у реки сеть спёрли. Не иначе – соседи подсмотрели за вчерашней рыбалкой и решили поступить также.

Петя подумал и решил не уличать питекантропов в воровстве. Во-первых, возможно, они просто не знают такого понятия. Для них, собирателей, взять то, что просто так лежит, совершенно естественно. Во-вторых бечевы у него много, а первая конструкция, как выяснилось в результате опыта её применения, требует усовершенствования. И вообще всё нужно делать совсем не так, как он в первый раз. Правда, дело усугублялось тем, что нужно было приодеть новых членов трудового коллектива – влажное время года очень располагает к ношению хоть какой-нибудь одежды. Если Чаче вполне подошли вещички, сплетённые из соломки для Граппы ещё во время жизни в Бугристой равнине, то мальчишкам ничего готового в запасе не было, а талантами к рукоделию обладал только Петя – женщины в силу несообразительности ни для чего, кроме самой простой деятельности, были непригодны.

Хотя, Граппа уже вполне справлялась с такими задачами, как сварить, пожарить, запечь или закоптить – методом многократных показов и тренировок под непрерывным контролем от неё удалось многого добиться – некоторая обучаемость имела место. Даже овсянку пацанам сделала не сырой и не подгорелой. Впрочем, эту кашу она и сама любит. Похоже, не ошибся Петя с названием этого злака – действительно, он нашёл предок овса. Знатная размазня выходит из этих зёрен, если предварительно расплющить их камнями. А из того, что посчитал пшеницей действительно получаются вполне приличные пресные лепёшки. Особенно вкусные, пока свежи. Впрочем, они легко просыхают, после чего довольно долго сохраняются не плесневея, если уложить их в плотно укрытый горшок. Старший из пацанов – Грог – уже способен следить за огнём в очаге.

* * *

Плот Петя сделал небольшой. Такой, что даже одному человеку на нём неуютно. Всё-таки рубить каменным топором стволы деревьев приличной толщины – занятие утомительное, поэтому связал его из относительно коротких жердей. Задачей этого сооружения было удерживать на середине реки вершу. Это такая конструкция, у которой направленная вниз по течению сторона имеет воронкообразную форму. То есть рыба, идущая вверх, урыкается в сужающееся место, проходит внутрь, а выбраться обратно не может, потому что, даже если ищет выход, не способна сдать назад, а всё время прёт вперёд.

Этакая чернильница-непроливашка, положенная набок, вот что такое верша. Только стенки у неё не сплошные, а сплетены из сетки. И натянуты они на деревянные обручи. Плот, к которому она прикреплена, выводится на середину реки и лов проводится без участия человека. Верёвки, удерживающие это сооружение в середине русла, натянуты между берегами. Та, что направлена к дальнему, переброшена вокруг довольно толстого ствола и возвращается обратно. Когда приходит время, этот конец отпускают, а за второй, направленный к себе, плот подтягивают. Забирают из верши рыбу и снова возвращают снасть в исходную позицию, подтягивая её за дальний канат и отпуская ближний.

Тяжелый плот, заметное течение, натягивающее ещё и опущенные в него канаты – силушки для подобных манипуляций требовалось много. Но постепенно дальняя верёвка, сопротивляющаяся ещё и трением о древесину, заметно удлинилась. Нет, не растянулась, а просто была выпущена настолько, что оказалась направлена очень сильно вдоль русла и совсем немного поперёк. Теперь течение само оттаскивало плот от берега, как только ослабевало натяжение того конца, за который его подтянули. И вот в этой ситуации справляться со снастью оказалась способна любая из женщин… когда Петя сделал и установил на берегу ворот.

При проверке верши обязательно присутствовали собаки, заодно охраняя и сегодняшнего ответственного за улов. Охраняли они не для проформы – однажды в процедуре решил поучаствовать сосед – мужчина по имени Ныр. Видимо он полагал разумным принять участие в справедливом разделе добычи. Так Граппе пришлось оттаскивать от него Пациента, Подпалого и Карнаухого. Остальные псы вняли голосовой команде.

* * *

Следующий контакт с Чачей, имеется ввиду плотный, прошел уже не столь спонтанно и неорганизованно, как первый. После некоторого обсуждения использованной техники, миссионерская поза была отвергнута, и участники поступили с точностью до наоборот. Партнёр лёг на спину, а партнёрша стала на нём устраиваться. Поначалу дело совсем не пошло, но потом потихоньку наладилось и всё получилось просто замечательно, когда Чача немного «разогрелась». Как выяснилось впоследствии, она сильно погорячилась, оценивая свои возможности, поскольку увлеклась, после чего жаловалась на боли в этом самом месте – видимо в чём-то она себя переоценила и несколько дней выздоравливала. Надо сказать, что Граппа с большим интересом поглядывала на старания подруги и товарища, похоже, искренне желая им всяческих успехов, но после травмы при втором подходе увяла и снова начала поглядывать на юношу с опаской, как будто они не провели плечом к плечу больше полугода.

– Чем я тебя испугал? – спросил он девушку.

– У нас мужчина принуждает женщину к близости, иногда силой. Опытные мамки говорят, что это такая игра, что надо так увлечь мужика, чтобы тот был энергичным и настойчивым – тогда с ним становится приятно. Но если ты станешь настойчивым и энергичным, это будет очень больно.

– То есть ты не против? Если будет не больно?

– Боюсь. Я раньше пробовала это с одним из наших, так ты знаешь – мне понравилось. Но у него эта штука была намного меньше.

– Так, если тебе это занятие нравится, почему ты не занимаешься им с тем парнем?

– Он погиб. А у других мужчин есть по нескольку женщин. Эти женщины не хотят чтобы я вбирала в себя силу их мужчин. Поэтому я решила уйти к тебе. Ведь у тебя тогда не было женщины. С тобой хорошо, сытно, тепло и сухо. Только я тебя боюсь.

– Ну, нельзя же так! Давай хоть попробуем. Осторожненько, потихоньку. Недалеко.

– Давай. Так же, как с Чачей в первый раз. Понемножку.

* * *

Получаться у ребят начало далеко не сразу. Как в один голос заявили обе партнёрши, большой диаметр – это в общем-то не очень страшно. Если воссоединяться без поспешности да помаленьку. А вот избыточная длина беспокоила обеих. Случалось, они ухватившись вдвоём за корневую часть органа размножения не позволяли Пете нанести завершающий проникающий удар на всю глубину. В какой-то мере это решало проблему но, посовещавшись, дамы решили пригласить ещё одну помощницу. Иначе они с ним просто не справлялись – не хватало крепости рук, служивших ограничителем глубины проникновения. Увлёкшись, Петя их просто сминал в момент апофеоза, нанося травму.

Чача отлучилась ненадолго, оставив детишек на попечение благоприобретённого мужа, и привела еще одну женщину, постарше Граппы и всего с одним малышом, на этот раз с девочкой лет пяти. После некоторых не вполне успешных попыток проблемы физиологической совместимости были успешно преодолены совместными усилиями четырёх человек. Сезон дождей, между тем, продолжался. Росла новая трава, в рацион были включены вполне жующиеся листочки и мягкие пустые на вкус черешки. Взрослые придерживались преимущественно рыбной диеты, а вот деткам часто давали кашу – жёны мужа своего слушались и ни одна ни разу не попыталась ему перечить.

На постельном фронте обстановка тоже приобрела устойчивый характер, хотя и довольно напряжённый. Вступление в связь обычно инициировала одна из женщин, привлекая двух других на помощь. Эти помощницы, ассистируя «любимой жене» тоже воспламенялись и юноше приходилось исполнять супружеский долг по три раза подряд, что не каждый раз завершалось должным образом, несмотря на самую энергичную стимуляцию. Петя вообще быстро понял, что он далеко не половой гигант, поэтому предпочитал не особенно наваливаться на короткую ножку, стараясь увиливать от этого дела.

Женщины же, на его взгляд, чересчур частили… понятное дело, дождь на дворе, идти никуда неохота. Проверили вершу – и все дела. То есть – скучно им. Нечем заняться. Хоть расчерчивай клетчатую доску, изготавливай шашки, да обучай питекантропов этой нехитрой игре.

Посадил всех прясть, вить шнуры и верёвки, и вязать. Хоть сети, хоть одежду. Что любопытно, у Чачи с вязанием на спицах дело быстро пошло на лад.

Глава 14 Жизнь налаживается

Пете наконец удалось соорудить вполне приличный лук – метров на тридцать он из него иногда во что-нибудь достаточно крупное попадал, причём так, что стрела била хлёстко. Костяные наконечники пробивали шкуру копытного – так дважды удалось добыть лань и один раз – крупного грызуна. Собаки уверенно выгоняли дичь на замершего в засаде юношу, после чего рыбная диета на пару дней сменялась мясной. Несмотря на то, что в пещере сделалось многолюдно – количество едоков возросло более чем втрое – голодать не пришлось. Обильные уловы сгладили временные проблемы плодородия в растительном мире.

И пришло время составить планы на ближайший год – теперь уже понятно, как сменяются сезоны и чем эти изменения сопровождаются. В какие моменты в каком месте удобней кормиться, чего и сколько нужно запасти… в общем, можно действовать далеко не вслепую, не наугад.

Итак, с февраля по июль имеет место самое благоприятное время года с редкими дождиками, когда всё бурно растёт, созревает, когда в земле много влаги, текут ручьи, река полноводна и обильна рыбой. С августа по октябрь наступает великая сушь. К обмелевшей речушке в этот период начинается настоящее паломничество – вся живность с окрестных полей и лугов собирается на узкой полоске, стравливая траву, кусты, деревья. Людям в это время лучше держаться отсюда подальше. С ноября по январь идут дожди, увлажняя почву и давая возможность восстановиться растительности.

Важнейшим обстоятельством из подмеченного, является то, что в течение двух последних месяцев сухого периода и первого месяца мокрого необходимо иметь некоторый продовольственный припас. А сохранить из съестного возможно либо зерно злаков, либо орехи – всё остальное уязвимо. Орехи заготавливаются в последние месяцы благоприятного периода, а злаки – в начале сухого.

Такова, вкратце, стратегия выживания в этой местности. Исходя из неё и следует планировать действия.

* * *

Чача, вторая, и Рака – третья жена – стали понемногу поправляться, а то поначалу они походили на дистрофиков. А тут щёчки появились, кожа сделалась мягче – вот что значит регулярное правильное питание. К тому же – это подтверждение верности открытой Петей стратегии – он ведь уже начал её использовать, нащупав поначалу не вполне осознанно. Теперь же ему следует позаботиться о материальном воплощении разработанного плана, в котором самым проблемным моментом является путь в Бугристые равнины и обратно. Особенно обратно. С грузом. Через безводную местность.

Груз удобней везти, чем волочить – то есть требуется колёсная повозка. Что же касается безводности, то почему бы не выкопать по пути колодцы, куда натечёт дождевая влага? Или, собранная пирамидами? Только нужно хорошенько продумать конструкцию этих сооружений, обзавестись подходящим инструментом… в общем, понятно, что делать.

* * *

Обод колеса – это согнутая в окружность длинная палка.

Гнуть древесину так, чтобы она потом не распрямлялась, Петя не умеет.

Концы обода необходимо прикрепить друг к другу, чтобы колесо оказалось цельным.

Чем прикрепить? Верёвочкой? Которая изотрётся после пары километров езды по камням?

Как сделать втулку? Как устроить спицы? Отогнал Раку, начавшую было приставать к нему с обычными глупостями, прилёг на свой индивидуальный топчан и призадумался – ох и непросто будет ему построить даже простейшую двухколёсную тележку – арбу.

Тем временем, пока юноша проводил время в размышлениях, жизнь преподносила ему сюрпризы. Он приметил, что, если вышколенная им Граппа возвращается с вылазок по окрестностям с богатым сбором разных съедобностей в корзинке, то новые женщины приходят с набитыми животами и совсем малым количеством листиков и корешков. Они без интереса поглядывают на процесс приготовления пищи, хотя в приёме её всегда участвуют вместе с детьми.

Какого приготовления? Те же листья, если их нарезать и помять, куда как лучше на вкус. Некоторые виды очень улучшаются после тушения под крышкой. Корешки, отмытые, отскобленные и испечённые в коптильне без подсыпания на дно дымообразующих веточек, просто тают во рту. И всё это старшая жена делает просто и привычно, потому что так уж у них ведётся. Она перестала «пастись» и натурально кормит семью – не даром детишки к ней так и льнут, путаясь под ногами и вечно норовят что-нибудь стащить. Или помогают в меру своих сил. Дочка Раки – Брага – уже довольно толкова и часто оказывается полезной. Мать же её и Чача делают только то, что приказывает повелитель или, что сами хотят. Причём, исполнять команды они могут и без энтузиазма, что называется спустя рукава.

Подумал, и лишил их сладенького. Зато первую жену стал ублажать заметно чаще – по мере обретения опыта появилась возможность заниматься «этим самым» и без помощи ассистентов. Ну, или что-то «приработалось»? Обделённые попытались было обидеть Граппу, но в дело вмешались собаки – старая Петина подруга была для них своей, в отличие от новеньких, которые просто жили рядом. Дело запахло разводом. Рака даже уходила на денёк вместе с дочкой, но к вечеру вернулась без шляпки, без юбки и без пелерины да ещё и с фингалами под обоими глазами. В старом доме с нею обошлись более чем сурово.

Через пару дней женщины снова подружились, стали приносить с «прогулок» по ближайшим окрестностям полные корзинки всякой всячины и ассистировать Граппе при стряпне. И Петя вернул им свою милость.

* * *

Гра завладела и луком и всеми четырьмя стрелами к нему – она упорно тренировалась в стрельбе, отчего вскоре костяные наконечники были сломаны. Пришлось делать новые из древесины твёрдой породы. Вскоре и их постигла такая же судьба – плетёный из прутьев щит-мишень оказался слишком твёрдым. Вот тогда и решил Петя сделать мишень из шкуры крупного грызуна. Набитый травой мешок не надо держать в доме, так что вонь от него никого не волнует. Зато наконечники перестанут повреждаться.

Аккуратненько ободрал очередную добычу, хорошенько выскоблил изнутри и попытался набить сухой травой. Но ничего сухого в это время вне дома не найти, а жертвовать в спортивных интересах подстилками с топчанов категорически не хотелось. И вообще, единственное в доме, что есть из сухого и одновременно лишнего – это куча глины, оставшаяся после стройки в закутке малого прохода. То, что мишень получится тяжеловесной – не беда. Никто не собирается таскать её повсюду – будет лежать или висеть на одном месте, вот и всё.

Сухой глина оказалась только сверху, но снятого с кучи просохшего слоя оказалось достаточно, чтобы наполнить довольно приличных размеров мешок, который Петя собственноручно сшил крупными стежками, прокалывая отверстия костяным шилом и продергивая нитку костяным же крючком. Подвесили эту конструкцию перед щитом и, надо сказать, если выстрел оказывался точным, стрела от этого не портилась. Через несколько дней шов лопнул и из мешка всё высыпалось.

Новой сухой глины с просохшей к этому моменту поверхности всё той же кучи набрала уже виновница происшествия, удачным выстрелом перебившая нить. Но сшить мешок обратно не сумела – попросила Петю. И вот тут он и приметил – шкура-то не воняет. Просто сделалась жёсткой, словно фанера. В мозгу зашевелились мысли, и парень двинулся под навес с мишенью – нюхать высыпавшуюся глину – вот от неё душок шёл отчётливо.

Итак, сухая глина впитала в себя из шкуры то, что портится. Жир, конечно. Это открытие сулило очень интересные возможности – ведь, намокнув, не воняющая шкура перестанет быть ломкой и примет нужную форму. Потом, высохнув, сохранит её. То есть получается вполне приличный кровельный материал. Листовой материал, который он может сшивать. Для его получения достаточно лишь обезжиривать шкуры, натирая их сухой глиной – покрытая ими крыша хижины, что на границе поймы реки и Бугристых равнин, перестанет протекать.

* * *

Посчитав обретённое искусство стрельбы из лука достаточным, Граппа ушла на охоту, прихватив с собой собак. Когда это событие обсуждалось в обед у семейного очага, Рака рассказала о том, что Гра всегда хотела быть мальчиком, чтобы стать мужчиной, когда вырастет. Самих же мужчин к себе не подпускала, и только Тын пару-тройку раз сумел её использовать по прямому назначению. Он был сильным, Тын. А предмет его вожделения очень сильно сопротивлялся. Женщинам даже пришлось помочь парню, придержав строптивую девку. Та потом надолго уходила куда-то, но вернулась через две ночи.

Такие вот страсти, оказывается, случаются в этом древнем мире.

На ужин снова было много мяса – три пса притащили по паре поросят, связанных верёвочкой, перекинутой через их спину. Охотница же везла на волокуше собственно свинку. Каждая тушка по отдельности невелика, но вместе они насытили и людей и собак. Снятые со зверьков шкурки, выскоблив, пересыпали сухой глиной. Они после выдержки в таком состоянии тоже не завоняли. И ещё Пете пришлось приступить к изготовлению каменного ножа для новой добытчицы, примерно такого же, как и у него. Ей надо на охоте иметь при себе инструмент хорошего качества.

Статус Граппы в их маленьком коллективе опять возрос. Хотя… куда уж выше? Рака и Чача подчинялись ей беспрекословно.

* * *

Сам же Петя подыскивал подходящее дерево для обода. Вернее – древесину, способную нужным образом согнуться и хотя бы приблизительно удержать форму в нужном состоянии. Срубал подходящего размера стволик, освобождал его от коры и луба и приступал к исследованиям – один образец распаривал в горячей воде в яме, куда складывал раскалённые камни. Второй экземпляр нагревал в потоке воздуха над углями. Осторожно согнув, связывал концы вприкладку и ждал остывания или просыхания.

Что-то лопалось, что-то растрескивалось, что-то ломалось ещё в процессе изгибания – большинство попыток давало отрицательный результат. Но и обнадёживающие варианты попадались. Опыты с подобными образцами Петя повторял, меняя профиль жерди – на иной манер остругивал, удаляя лишнюю древесину как изнутри обруча, так и снаружи. Срезал слои, которым предстояло или слишком растянуться, или слишком сжаться. В период поисков он обошёл местность, придирчиво высматривая всё новые и новые породы деревьев. И набрёл на бамбуковую рощу.

Настоящий подарок судьбы. Прежде всего вырезал несколько особо толстых колен, пустив их на сосуды для воды. Лёгкие, небьющиеся, надёжно укупориваемые деревянными пробками – это же просто предел мечтаний путника, бредущего через безводные просторы Бугристой равнины. Кроме того, расколов одно из длинных колен, получил прекрасные древки для стрел – прямые уже в силу своей природы. Предыдущие, сделанные из прутьев, которые выпрямлял, нагревая у костра, имели каждая свой неповторимый профиль и индивидуальное поведение в полёте.

Гра, когда он оперил для неё целый пучок этих прямых палочек, принесла с охоты большую связку мелких птичек, которые, хотя и съесть их пришлось много, отлично устроили всех в качестве ужина. И, наконец-то получилось колесо – сразу четыре обода удалось согнуть в обручи приблизительно метрового диаметра. Спицы были сделаны парные, проходящие по обе стороны будущей оси. Втулки сделал из коротких отрезков дерева твёрдой породы, просверлив в них продольное отверстие, начав острым камушком, а потом палочкой, подсыпая песок – на каждую такую операцию ушёл целый день. Повозка-арба после этого вышла лёгкая, с коробом, связанным из бамбука, и двумя оглоблями, точащими вперёд. Чем-то это сооружение напоминало тележку рикши. Во всяком случае, если его отпустить, опрокидывалось назад, пока не упиралось в землю задней частью кузова.

Со вторым экземпляром справился намного легче – сказался полученный опыт. Экипажи, правда, немного переваливались «с ноги на ногу» при езде, но груза везли много. Если не торопиться, конечно. А, если торопиться, то дымились оси. Как только транспорт был готов, семейство немедленно снялось с места и направилось к хижине на краю поймы – оттуда следовало начать работы по устройству дороги в сторону житницы. И с этим следовало поторопиться, пока не закончился сезон дождей, и в степи имеется вода.

* * *

– Это злой камень, не трогай его, – втолковывает Рака Чаче.

– Он мягкий. Из него получится хороший сосуд для углей.

– От жара он рассыплется и станет злым – испортит руки.

– Не спорьте, девочки, – вмешивается глава семьи. – Мы не будем брать с собой тлеющие угли, а разведём на новом месте новый огонь. Где ты нашла этот камень? – спрашивает он у Чачи.

– В тех холмах, – показывает она рукой вверх по течению реки. – Они торчат из склона большими глыбами. И немного кусков лежит рядом. Мягкий камень, податливый. А нам не во что поместить угли, чтобы взять их в дорогу. Горшков и чашек осталось совсем мало.

Действительно, с тех пор как состав семейства возрос, посуда стала биться значительно чаще. Тут и детвора руку приложила, и обе новенькие супруги хотя бы по одному горшку, но уронили. Керамика для них внове. Правда, после того, как их бывшая семья выгнала Петю из построенной им зелёной пещерки, некоторое количество прошедших обжиг изделий появилось в их хозяйстве – в них приносили воду с реки. Но как-то недолго эти вещицы прослужили – с «каменными сосудами» не церемонились. Да и использовать их для варки пищи никто не догадался – сей кулинарный приём тут неизвестен. Мясо жарят на углях, а остальное едят сырым.

Ну да не в обычаях питекантропов дело, а в «злом» камне. Петя подержал его в огне, а тот и рассыпался, когда попытался достать его оттуда палочкой. Пришлось действовать наоборот – вытаскивать из огня все дрова и выкатывать угли, чтобы подцепить на деревянную лопатку оставшуюся в кострище серую горку. Что с ней делать дальше? Плеснул сверху водицы. Оно сразу и зашипело, заплевалось во все стороны грязными сгустками, но потом успокоилось и превратилось в кашицу, которую даже удалось помешать палочкой. Эту бесформенную лепёшку на полу пещеры около очага домочадцы старательно обходили, но она никому ничего худого не сделала и вскоре затвердела.