355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Калашников » Шелест трав равнин бугристых(СИ) » Текст книги (страница 15)
Шелест трав равнин бугристых(СИ)
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 03:10

Текст книги "Шелест трав равнин бугристых(СИ)"


Автор книги: Сергей Калашников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Так и прошли мимо всего племени захватчиков, глазеющих на следующие мимо повозки с едой и смирную добычу, бредущую рядом. Мужчин-охотников Петя насчитал восемь. Одиннадцать женщин репродуктивного возраста, трёх подростков-юношей и двух девушек уже довольно рослых. Шестерых бегающих детишек и двух крохотуль на материнских руках. Ровным счётом тридцать душ. Довольно многочисленное племя, надо признаться.

Сейчас в начале благоприятного периода здесь на краю степи пищи маловато. Копытные в поисках пастбищ кочуют по просторам бугристых равнин, а мелкую дичь, ведущую более-менее оседлый образ жизни, наверняка выбили на полдня пути во все стороны. Плодовых растений тут негусто, а те, что есть, пока не созрели. Так что эти питекантропы должны быть голодными.

Внешний вид зрителей это блестяще подтверждал – заморённые они какие-то. Петя взял с повозки один из бамбуковых пеналов с солониной и подошёл к матери племени – почему-то он ни секунды не сомневался в том, что это старшая их женщин.

– Я Пэта, шеф-багыр здешних мест на три дня пути на север, юг и запад и на пять дней пути на восток. Возьми, мать людей, захвативших построенную мной пещеру, это мясо. Его хватит, чтобы накормить женщин и детей. Положи его в воду и оставь там до тех пор, пока эта тень не накроет этот камень (он подрассчитал примерно на полтора часа), а потом поджарь на углях.

Ничего не сказала старуха – взяла бамбуковый сосуд и ушла, сопровождаемая парой помощниц. Дополнить эпизод можно только высоко вздёрнутым носом Грога, ведущего на верёвке корову, одна голова которой по массе была не меньше самого мальчишки. И еще внимание зрителей привлекла восседающая в возке Граппа, кормящая грудью одного из близнецов – мальчишек брали с собой, потому что они молочные. Но, в общем-то особо с недавними товарищами по охоте и не поговорили. Даже Фэн не сказал ни слова. Стоял в сторонке и помалкивал.

А чего ему теперь говорить? Принесённое его группой мясо давно протухло. Возможно – ещё в пути… хотя, может на разок поесть его свежести и хватило.

Трёхчасовой путь до зелёной пещерки преодолевали до самых сумерек – на глазок это часов восемь плелись. Надо сказать, что собаки всю дорогу держались поодаль – мышковали они. Только вечером приходили к людям и размещались вокруг лагеря. Принимали подачки и ласки, или не принимали, отскакивая от протянутой руки. Разные они все, у каждой свой норов.

* * *

Здесь, в зелёной пещерке, Граппа всех знала по именам – это же её родное племя. Ужин состоял из одного блюда и прошел деловито – к приходу путников нажарили рыбы. Потом у мужчин был свой разговор, а у женщин – свой. Старейшина Фот захотел, чтобы ему оставили одного телёнка и одну корову. Справедливое желание, надо сказать. Но Петя объяснил, что надо поступить иначе – оставить здесь всё стадо и подождать, пока телята подрастут. Тогда мяса из них получится значительно больше. А сейчас еды для жвачных в этих местах много – прибрежные луговины покрываются густой травой. Есть здесь и к чему привязать верёвки – это не голая степь, где можно полдня искать подходящий камень и столько же времени обкапывать вокруг него канавку для верёвки. Тут и кусты приличные то и дело растут, и деревья кое-где торчат.

Грог пожелал остаться тут – бурёнки начали его слушаться. Хотя, он их часто угощал лепёшками соевого жмыха, густо подсаливая подношение. Короче, весь взятый с собой неприкосновенный запас извёл на рогатых.

Основное племя, надо сказать, уже тоже перебралось на этот берег реки и сейчас всего в часе ходьбы отсюда расширяло навес рядом с обжиговой печью – изготовление керамики и заготовка фруктов должны происходить здесь.

* * *

Надо сказать, сержант Брага, оставленная «на хозяйстве» на период Петиного отсутствия, со своими задачами справилась успешно. За что была (мысленно, конечно) произведена в старшины. Как уж она «построила» старух и старейшин… как-то построила – добилась того, что и запланированные работы провели, и переехали на летние квартиры и смолы заготовили, и лодки, наконец, сделали. Как раз дождались возвращения тележек и отправили их к первой водосборной пирамидке, гружёные тонкими бамбуковыми хлыстами – Зыр возводит большой курятник, потому что вывелись цыплята.

Так вот! Девочка поняла, что теперь работает матерью племени и потребовала от шеф-багыра исполнения супружеских обязанностей. А лет-то ей то ли девять, то ли десять. Ужас. С другой стороны здешние детки, подражая взрослым, запросто, ничуть не таясь, проделывают это самое, начиная с самого раннего возраста – как только в них просыпается любопытство. Что уж как там куда попадает – Петя не интересовался. Но распущеннось в этой области просто чудовищная, и такое понятие, как девственность в этом мире неизвестно.

Но сам-то Петя не питекантроп. Есть у него некоторые предубеждения. Не знания – не изучал он ничего подобного. Но, если целый пласт человеческой культуры осуждает чрезмерные вольности в данной сфере, значит что-то в этом есть. Какой-то опыт, накопленный тысячами поколений оформился в виде поведенческих стереотипов. Тех, которые оказались, в конце концов, выигрышной стратегией. Вот и ему нужно как-то подумать об этом, а не совсем уж безвольно плыть по течению.

Нет, совсем сбросить с себя обязанности перед взрослыми женщинами племени он не может – это здесь и сейчас уже сложившаяся практика. Единственное, что спасает, это то, что более, чем по одной «встрече» с каждой от него, в принципе, и не требуется. Но вот как приструнить малолеток?

Ну-ка, вспоминаем! У женщин, с которыми он обычно делит ложе – Раки, Чачи и Граппы бывают периоды, когда они ложатся отдельно. То есть – некие недомогания. Ну да – Чача говорила, будто ей каждое новолуние совсем не до этого самого. Хотя в другое время она очень даже не против, причём часто и всегда с огоньком. Получается забавная картинка: и в прошлой жизни, и в этой у женщин обязательно происходят какие-то события, причём, периодически. На что-то подобное намекали в назойливых рекламных роликах, предлагающих специфические бабские причиндалы типа тампонов и прокладок, да и судя по наблюдениям за одноклассницами в определённое время со всеми ними что-то произошло – затопорщились спереди форменные жакеты и жилетки, да и сами девчата стали какими-то другими.

То есть в некотором возрасте они из девочек превращаются в девушек и остаются ими вплоть до начала близких контактов с мужчинами. Но это было в прошлой жизни. А тут у питекантропов полный разврат. Само понятие «девушка» практически отсутствует. И как с этим быть?

– Понимаешь, Брага. До тех пор, пока у тебя не вырастут титьки, до времени, когда примерно один раз в луну у тебя не будет болеть примерно в этом самом месте, что находится внизу живота, поступать с тобой, как с женщиной я не буду. Потому что это бесполезно – у тебя не родятся детки.

– Пэта! Что ты такое говоришь! Разве детки образуются от того, что женщины услаждают мужчин?

– Конечно. А от чего же ещё?

– Ты неправ! – вмешалась Рака. – Ты не трогал меня очень долго, а я родила. А с Чачей вы кувыркаетесь часто – и никого она не рожает.

– Очень долго – это примерно окта две луны, – окта две в восьмеричной системе означает десять, а десять лунных месяцев примерно равны девяти календарным. Брага эти цифры легко воспринимает на слух, а для остальных Петя растопырил пальцы сразу двух рук – так, на наглядном пособии, его соплеменники воспринимают величины более-менее адекватно.

– Почему же не рожает Чача? – юноша призадумался. – Может быть потому, что Пыво никак не отстанет от материнской титьки, вот у неё и не получается. Раз она кормит предыдущего ребёнка – зачем следующий? Ведь тогда пришлось бы выкармливать одного малыша в животе и второго, уже вполне большого. Такого, который может подсказывать взрослым охотникам, как грести веслом и какие бамбуки выбирать для сосудов.

Разговор этот происходил во время ужина при стечении большого количества соплеменников, которых шеф-багыр ещё не всех выучил по именам. Надо сказать, едва вождь стал беседовать со «старшими» женщинами, остальные питекантропы притихли и навострили уши – они все поголовно исключительно любопытные создания. Кроме того, межполовое общение – одна из немногих радостей в их жизни. В результате развилась дискуссия, в которую втянулось очень много народу. Основная мысль: «Да не может быть, чтобы дети рождались именно от этого!»

Увы, вопрос о сроках начала половой жизни был полностью похоронен в многословии собравшихся. А Брага ничего не упустила из виду. Она просто стала ночевать на одной циновке с вождём. Нет, чего либо предосудительного за этим не последовало – просто дрыхла под бочком, если было прохладно, или лягалась в жару – вот и всё. Но она постоянно делила ложе с самим… умная девочка. Раньше с ней чаще спорили, но теперь подчинялись требованиям этой недоросли куда как охотней.

* * *

К широко распростёршему свои крылья навесу для сушки глиняной посуды пришла мать племени захватчиков хижины и сказала:

– Наши охотники ходили на охоту в степь и вернулись без добычи. Я прошу тебя снова повести их за мясом. Ты – Багыр.

«Интересные дела, – подумал юноша, – у них там что, матриархат? Непонятно, правда, сколько времени прошло с этих пор до тех времён, когда сам Петя родился и вырос. Но чтобы нормальный мужик – хоть тогда, хоть сейчас – не поделился тем, чего у него хоть завались – это ненормально. То есть, когда Фэн прогонял его от заколотой им коровы – груды мяса, которую ни съесть ни унести просто невозможно, он вёл себя совершенно не по-пацански. Выходит – на него было оказано влияние со стороны некой существенно более развитой личности, чем обычный доисторический мужик. Ну да – Граппа как-то упоминала принцип – чужим ничего не давать. Получается – матриархат уже пустил свои корни в душах людей. Правильный дикарь, увидев подобную гору мяса, должен обежать всю округу, чтобы созвать соседей на пир, пока не протухло столько добра»

– Я не собираюсь на охоту, – ответил он гостье. – У меня много мяса и другой еды. Я буду давать её тебе, если мужчины твоего племени станут сначала возить дрова для обжиговых печей, потом – камни для стен. Чем больше они сделают, тем больше еды получишь ты.

Женщина призадумалась, а Петя продолжил выковывать из золотого самородка прижигалку для бороды – длинная растительность на лице и голове очень мешает, а резать волосы каменным лезвием больно. Люди же из Далёкой Западной Пещеры притащили довольно много этих комков благородного металла. Ну и возвести капитальную долговечную постройку в том месте, где основной состав племени проводит почти полгода – это кажется правильным решением. Даже план возник – четыре каменных «сруба» десять на десять, поставленных квадратом и соединённых забором, ограждающим двор, куда можно будет загнать коров в сухой период. Уж каменные-то стены дикие быки не проломят. И время подходящее – куча мужчин в наличии, провизии вокруг море и он не виноват, что некоторые, вместо того, чтобы переключиться на менее насыщенную животными белками диету, продолжают гоняться по бескрайней степи за быстроногими копытными. Охотнички, понимаешь!

А ему, между прочим, нужно осилить около тысячи кубов каменной кладки – это не так-то просто. Правда, основные пути доставки материала в данном случае проходят по реке, не на тележках тащить корячиться. Но всё равно рабочих рук потребуется много. И, главное, нужно постараться это нормально организовать.

Глава 24. Ещё год пролетел

Великие планы этого полугодия к началу засушливого периода не осуществились. – Все четыре фундамента вполне сложились, встав нижними краями на плотную глину. Но из поверхности земли торчали буквально капельку – не смогли, как ни старались, собрать и подвезти достаточно материала. Камни, которые в бугристых равнинах легко собираются на поверхности, здесь в пойме встречаются редко, можно сказать, случайно.

Галька и окатыши из речного русла для кладки неудобны, да и мелковаты они. А то, что во множестве лежит в тянущихся вдоль реки холмах, обычно имеет не слишком подходящую форму и совсем не приспособлено для транспортировки силами не самых могучих работников – не плитняк, а глыбы любых форм и размеров, с каждой из которых приходится мучиться нескольким человекам, обвязывая верёвками. А как это грузить на лодки из коры? Ведь каждый раз есть риск проломить днищё! И проламывали. А ещё приходилось возить камни из Бугристых равнин, потому что без них не получалось плотной кладки – нечем было толком заполнить промежутки. Одна ходка с тележкой туда и обратно – целый день, сто килограммов камней… четыре-пять вёдер.

Вот и не получилось ничего с одного захода. Если посмотреть взором стороннего наблюдателя – вроде как камней накидали на ровном месте, выложив их них четыре квадрата. Неудача со строительством, тем не менее, не означала провала продовольственной программы. Старшина Брага давно спелась с начальником пункта питания сержантом Чачей, а против этой парочки даже Петя пикнуть не мог. В результате:

Племя захватчиков хижины собирало соевые бобы на протяжении двух месяцев не разгибаясь. Теперь давильня загружена работой на неопределённо длительный срок, причём жмыхи оттуда разбирают и в курятник, и на лепёшки – их научились готовить несколькими способами, в том числе и особо солёными для длительного хранения сухими или коровок побаловать – рогатые нормально себе пасутся, никого не напрягая, только утром и вечером приходят испить солёной водицы, ну и получить угощение из рук Грога. Он братца своего младшего Пыво, которому мать отказала от грудного прикорма, попытался пристроить к вымени самой смирной из коров – Пеструхи. Так они и приспособились понемногу надаивать молочка – один отвлекает зверюгу вкусной лепёшкой, а второй за дойки дёргает.

Когда дали отведать Пете он даже не сразу понял, чем эти сорванцы так довольны – молоко и молоко. Что?! Молоко!..!! Он же только собирался заняться этим направлением. Лично. А они уже…

В знак великого одобрения собственноручно привязал к горшку верёвочную ручку и выдал это сооружение братьям. Дело в том, что тут ему на память пришло второе скотоводческое слово – подойник. Вот он его поспешно изобрёл и поделился великим знанием с юными соплеменниками. Не-е, шутки-шутками, но пацаны его реально уели. На полном серьёзе одомашнили коров и даже основали молочное направление. Ему остаётся только споспешествовать их начинаниям и делиться воспоминаниями – как-то по ходу дела всплывают в голове забытые моменты.

Э-э… о хозяйственных делах, прошедших без участия шеф-багыра. На сбор овса и пшеницы в старый дом в сердце Бугристых равнин ушли назначенные Брагой женщины под предводительством быстроногого Тыра. Ушли довольно рано, ещё до начала засухи. Примерно в это же время Гыр отправлялся за солью, взяв с собой нескольких мужчин. Когда предводитель племени захватчиков хижины Фэн заявил, что главным в экспедиции должен быть он, Гыр врезал ему с левой, правда, с хорошего размаха. Почему своего главаря не поддержали другие соплеменники? Так их рядом не было – все оказались заняты в разных местах.

И Граппа и Гыр людей, захвативших их любимую хижину всегда посылали не вместе друг с другом, а в разные места. Имеется ввиду – мужчин. Женщины-то кроме как рядом с домом, то есть с хижиной, нигде трудиться не хотели категорически, отчего и собирали горькие бобы, а не сладкие фрукты. И трескали солонину или вяленую рыбу, а не свежие продукты – кто им каждый день будет таскать тележку жратвы, если они такие умные?

Надо сказать, что племена Далёкой Западной Пещеры и Воришек какое-то время чем-то отличались от старой гвардии и примкнувших к ней Людоедов. Но привычка правильно и регулярно питаться оказала на умы древних людей самое тлетворное влияние – они подчинились режиму. Имеется ввиду – завтрак, обед и ужин. Дальше – больше. Шляпы из соломки, когда находишься на открытом месте. Сандалии для ходьбы по раскалённым камням. Плетёные голенища, защищающие икры от колючей травы. Племена смешались и люди из них перешли в подчинение «администрации» Шеф-Багыра. За полгода всё и завершилось. Так думалось Пете.

Лунными ночами через бугристую равнину постукивали колёсами по камням тележки, везущие кошели с овсом, пшеницей и семенами веничной травы в одну сторону, и пастилу и солонину в другую. Для пары корзин свежих фруктов в них тоже всегда находилось место. И для горшочка маслица. Вскоре бригада сборщиков-сеятелей доложила о том, что оба колодца рядом со старым домом благополучно выпиты, и вернулась в бунгало. Остальная масса людей засобиралась в хижину, чему активно воспротивилась мать племени захватчиков. Эти ребята снова скучковались, как только были завершены походы за камнем и вылазки за фруктами. И теперь держались вместе вокруг своих вождей.

Петя подумал чуток, да и увёл всех остальных в бунгало – там и еды сейчас напасено много, и источник воды надёжный на весь период засухи. Воришки из своей зелёной пещерки тоже туда перебрались и пригнали коров – мясные консервы, считай, в прекрасном упитанном виде. Из курятника привезли кучу живых кур – их не стали забивать, чтобы не испортились по дороге, да и на месте могли какое-то время храниться. И для них связали вольер, и для крупного скота организовали загородку. Само основное жилище дополнили флигелем, и теснота потихоньку рассосалась. А потом опять наступила великая сушь и темп жизни замедлился. Обычно в такое время они добывали зерно в Бугристых равнинах, но нынче эти дела уже завершены. Зерно и бобы, солонина и живые консервы – да какой нормальный питекантроп стронется с места, пока не съест это всё? По правильной системе трёхразового питания.

Кстати, рыбные блюда в этом году подавали не слишком часто – на такую толпу не так-то просто наловить в этой скромной речушке. А вот крупных копытных Гыр со товарищи приспособился брать на раскиданную по траве сеть. Говорит, что пойманных, но не получивших при этом повреждений животных, охотники распутывали и отпускали – слишком много попадается, не съесть им столько.

* * *

Этот сухой сезон проходил в мелких развлечениях. Петя мастерил колёса, снова внося в них усовершенствования. Сама тележка всех устраивала, но оси, втулки и обода изнашивались довольно быстро. Ещё он сделал частый гребешок, при помощи которого стриг всех буквально под гребёнку – удалял растительность с поверхности тела раскалённым золотым прутком. Достаточно безболезненная операция, оставляющая на голове или подбородке короткий ёршик. Немало нового произошло и на кулинарном фронте – мармеладом это назвать или конфитюром – и не скажешь, но уваренные до густоты сладкие плоды довольно долго сохранялись не портясь. Подумалось, что если бы горшочки имели по-настоящему плотные стенки, то это «долго» превратилось бы в «очень долго».

И Петя принялся вспоминать то, что он вообще знал о керамике. Совсем немного, кстати. Например, читал он, что ходжа Насреддин подмешивал в глину песок, отчего стенки горшков становились пористыми, отпотевали и как бы охлаждали сосуд за счёт испарения влаги с поверхности. То есть это как раз то, чего ему не надо. А вообще самая плотная из обожженных глин, если он ничего не путает – фарфор, производимый из белой глины коалина. Или каолина – не помнит он, как правильно. Зато точно помнит, что белая. Так вот – не встречал он здесь ничего подобного и песку к глине никогда не подмешивал.

Так надо попробовать подмешать – это во первых. И поспрашивать соплеменников, не встречали ли они где-нибудь чего-то белого в земле или на откосах.

* * *

Увы. Заниматься конкретикой особенно-то и не удавалось. С риском для жизни мимо пересыхающей реки, окружённой стадами копытных и следящими за ними хищниками пробралась группа захватчиков из хижины. Как выяснилось – они там выпили весь колодец. То ли слишком много расходовали, не задумываясь о том, что после пересыхания ручьёв подпитка этого резервуара прекратилась, то ли ещё что-то. Но самый молодой из охотников Пэн и его старший товарищ Тэн пробрались к бунгало в сопровождении трёх женщин и трёх малышей.

Потом Петя сообразил, что остальная часть племени захватчиков хижины прекрасно осведомлена о курятнике, находящемся всего в дне пути от их пристанища, и о том, что там наверняка имеется недопитый колодец. Как бы чего не вышло! Сразу десяток самых быстрых на ногу мужчин во главе с шеф-багыром помчались защищать Зыра от возможной угрозы. Разумеется, сначала прокрались мимо бродящих вокруг реки стад, накрывшись переносными сараями, а уж потом понеслись во весь дух, изнывая от зноя. Но это оказалось бессмысленно – Зыр спокойно сидел под навесом рядом с просторным вольером и подсыпал своим питомицам рубленную (скорее мятую и истерзанную) деревянным тесаком траву – никто к нему не наведывался. Спасатели не стали торопиться обратно – им понравилась яичница, которой угощал хлебосольный хозяин. Её ведь только здесь и можно отведать – в бунгало яички маленьким деткам дают изредка – там для такой кучи народа слишком мало кур.

Так вот – лишь на пятый день кто-то показался со стороны реки. Конечно, охотники спрятались, устроив засаду. Но долго в ней не просидели – уж больно жалкий вид был у нескольких женщин, бредущих по раскалённой степи. Они и поведали о том, что племя по пути сюда встретилось со страшным зверем, который почти всех поубивал. Быстрый медведь.

– Только Багыр вместе с Гыром, Пыром, Тыром и Фыром убивают Быстрого медведя, – сочувственно кивнул Зыр и подложил настрадавшимся яичницы. Но тут же спохватился и, копируя вождя спросил: – А вы руки вымыли?

Петя только ухмыльнулся на это и прибавил:

– Зыр тогда носил детское имя, но он тоже участвовал в той охоте. Просто до него не дошла очередь пустить в дело копьё.

Да, граница речной поймы и степи опасна в это время – какую только тварь тут не встретишь. Поэтому он и старается держать соплеменников дома.

К слову, сведения о массовой гибели членов ершистого племени оказались преувеличенными – многие со временем нашлись – добрались кто до курятника, кто до бунгало, а несколько человек пересидели опасное время в зелёной пещерке.

Позднее, когда всё «рассосалось» и остатки племени удалось пересчитать, выяснилось, что погибли два охотника и одна женщина, а остальные сумели убежать. Но ни вождь Фэн, ни мать племени не пострадали – просто они больше ни в чём не перечили ни Пете, ни другим, кто приказывал от его имени.

* * *

В начале сухого периода, когда у реки собрались огромные стада, «прирученные» коровы разломали загородку и ушли. Впрочем, обе тёлочки и телёнок, выросшие рядом с людьми, вскоре вернулись. Их больше не запирали и не привязывали, а они уходили, когда хотели и приходили вечером, чтобы получить солёную лепёшку и большой горшок подсоленной воды. Покидали они людей только утром, получив то же самое. А ночью жевали траву и ветки, припасённые для них далеко не в изобилии. Ну а что вы думаете? Легко ли рубить и косить деревянным или костяным инструментом?

В общем, идея с заготовкой кормов на сухой период совершенно не плодотворна – надо как-то иначе эту задачку решать. Вот, скажем, альпийские луга… в тропиках. То есть как раз где-то в этих краях, чтобы зимой они не уходили под снег. Даже интересно стало – возможно ли такое. Не помнит Петя ничего об этом об этом из курса физической географии. Но, по логике – должны где-то быть.

Из четырёх взрослых коров вернулись только две, причём обе они больше не доились. Вот, собственно, и всё, что случилось примечательного. И да – пришли эти гулёны уже после начала сезона дождей – около трёх месяцев пропадали неизвестно где.

В общем, этот сухой период был, как всегда, скучноватым. Петя много времени проводил с детишками. То в шашки с ними играл, то показывал, как из листика свернуть кораблик, поставить на него мачту с парусом и как он поплывёт, если подуть – да много всяких мелких забав вспоминалось: то стрельбу из маленького лука устраивали, то разгадывали слова по смыслу – на питекантропском это даже для Пети было интересно. Смысловыми картинками развлекались и однажды придумали букву «дом». Вообще-то на здешнем языке слова такого раньше не было вовсе: пещера-убежище-нора-берлога – это для местных одно и то же. Ну а тут вот тебе и бунгало и хижина – всё это дом.

С малышами как-то всегда весело. Грог приходил по старой памяти, по привычке ещё со времён их жизни в пещере, Пыво, Брага – им тоже было интересно с шеф-багыром языками почесать.

* * *

– Пэта! Если есть буква «дом», должна быть и буква «еда», – однажды «спохватился» Грог.

– И буква «огонь», – сообразил старший из ребятишек людоедов, хотя он и совсем ещё малыш.

– Буква «костёр», – поправила пещерная девочка.

– «Тепло» – парировал воришка.

– «Горячо» – подхватил захватчик.

«Началось, – понял Петя. – Так сколько же букв закладывать в местный алфавит?»

Дело в том, что иероглифический вариант его не устраивал категорически. Но развитие переписки говорящими картинками неизбежно вело к созданию именно этой громоздкой письменности. С другой стороны, осилят ли его нынешние современники такое понятие, как звук? Непонятно. Старшие наверняка на это просто не способны. Но здешняя мелюзга здорово напоминает детвору всех времён и народов.

– На самом деле в слове Гыр не одна буква, а три, – вдруг решился он на отчаянный эксперимент.

* * *

Произнести звук «г» отдельно от других не удалось никому. «Ы» и «р» получились у всех. Получалось ещё и «гы», «го», «га», «гэ» и «гу», что наводило на мысль начать со слогового написания. Но к этому моменту было уже поздно – Петя успел «предъявить» все три буквы. На следующий день ими, как раз тремя, были исписаны любые доступные стены. Одно и то же слово в разных начертаниях повторялось с вариациями на особенности «почерка». И только в одном месте взгляд невольно задержался. Гыр, рыг, гры, ргыр – это всё разные слова питекантропского языка.

– Кто это сделал? – Шеф-Багыр Сосущий Титьку произнёс эти старые добрые слова столь громким и торжественным голосом, что к нему сошлись практически все две доски триокта семь человек, обретавшихся в это время в бунгало.

– Я, – вышел мальчик-воришка, требовавший вчера буквы «Тепло». – Меня зовут Мр (тепло).

– Идём, Мр гым (Умный Тепло). Я научу тебя той самой букве, про которую ты вчера спрашивал. А ты никому про неё не расскажешь – это будет наш секрет.

Так в алфавите появилась четвёртая буква. Тайная. Уже к вечеру детки знали и её – сказали, что отгадали. Главное было не в этом, в том, что количество слов на стенах возросло до двух десятков. И написаны он были не менее, чем шестью почерками.

Не, ну нафига корячиться учить тех, кому не интересно? А тут, вроде как, грамотейская группа начинает формироваться ни с того, ни с сего. Причем, изучают они ещё не созданную азбуку, разгадывая загадки или… Мра поймали и подвергли пытке – он очень боится щекотки.

Пятую букву Шеф-Багыр держал втайне ото всех целые три дня. Если честно, он просто не решался её назначить, потому что она часто встречается, но ужасно невнятная. То ли «к», то ли «х», то ли короткий сдавленный всхлип вроде «эк» – потому, что произносится всегда на вдохе. Кончилось это тем, что Брага ночью на (почти) супружеском ложе пнула его коленкой под зад и потребовала не одной буквы, а сразу трёх. Для слова «сол». Ей надо подписать несколько бамбуковых пеналов. Но она больше никому про них не скажет…

Всё-таки засуха – хорошее время. Есть возможность немного пошалить, поразвлечься. Ну и алфавит из целых семи букв – это уже кое-что. Восьмую же, с которой так долго мучился, назвал «ык» – это слово как раз и означает то самое… ну… как звучит. Поэтому произносится каждым строго на свой манер.

Кстати, удалось ограничиться всего четырнадцатью буквами – не так уж богата у питекантропов фонетика. Но потом чуть не случилась настоящая трагедия – Брага попыталась записывать цифры словами: адын, дфа, тры, ыктырэ, пат… Вводить арабское начертание цифр пришлось в срочном порядке, можно сказать – аварийно.

Начавшиеся дожди застали всех настолько истомившимися от длительного отдыха, что, едва небо затянули тучи, мужчины отправились в холмы за камнями для незавершённой стойки – провизии-то всё ещё вдоволь, а аппетит нужно нагуливать. Ну и помнят они, как расстраивался Сосущий Титьку оттого, что дом никак не строится. Дождь же – это сейчас радует всех. Ну и короткие накидки, зарывающие плечи и торс с одной стороны защищают тело от частых капель, а с другой – совсем не стесняют движений. Как-то незаметно, потихоньку складывается своеобразный стиль одежды для каждого сезона. Вяжут женщины из хлопковой пряжи для себя и из нитей пожёстче – для мужчин. Из тех, что идут на шнуры для сетей. Собственно, из этих шнуров и вяжут.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю