Текст книги "Четвертый поросенок (СИ)"

Автор книги: Сергей Калашников

Соавторы: ,Ольга Амбарцумова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ну это ещё не любовь. Просто мужик, как мужик, – усмехнулась Стебель. – С другим бы просто ни одна дура… ой, чего ты пихаешься, – зыркнула она на Марусю.

– Много ты понимаешь: «ни одна дура…». Вовсе даже наоборот – всё, как сдуру, и выходит. Вспомни инструкторов наших – смотрят друг на друга, облизываются, и несутся сломя голову в разные стороны.

– Не так всё, – тряхнула головой Мелкая. – Я с ним, словно дома. С папой, с мамой, с братьями, – смахнула она невольную слезинку. – Мне уютно, когда он рядом.

– Нет, это тоже не любовь, – покрутила головой Маруся. – Это привычка. Она для семейной жизни хороша, а не для пучины страсти. Хотя, слушай, мне как батюшка сказал, что отдаст меня только по любви, если я буду хорошо учиться, так у меня сразу такие способности к наукам проявились – сама не ожидала. Последний класс вон уже, а любви, как не было, так и нет.

Девушки переглянулись и хихикнули. Старшей из них, шёл шестнадцатый год, а младшей – четырнадцатый.

Глава 12
И снова слоносвин

– Нах-Нах, Мелкая! – преподаватель математики, приняв вызов по визорам, с интересом оглядел класс. – А-а, Матвеев и Уткова! Срочно пожалуйте на полётную площадку с оружием.

Про оружие мог бы и не говорить – никто с ним в этой школе не расстаётся. Хотя, после подобного уточнения понятно, что «жаловать» следует вприпрыжку, и обязательно захватить побольше патронов, завернув для этого на семь секунд в жилой корпус.

Тут с поляны для уроков мотопарапланеризма уже стартуют преподаватель Бероев и старшеклассница Маруся, а Дара Руслановна, что читает «Оружие и боеприпасы» смущенно улыбаясь, подаёт Ниночке свою странную винтовку:

– Не подходит твоя мелкопулька для этого дела. Справишься? Не забыла, как с ней обращаться? – распихивает она по карманам подруги странные четырёхпатронные обоймы.

– Седьмой класс, группа девочек, атакованы слоносвином на пятом маршруте у Обгаженных Скал, – быстро ввёл их в курс дела директор. – Зверь ранен, разозлён. Выручайте, ребята! Егеря по земле раньше вас не поспеют, а из тех, кто действительно хорошо стреляет и, одновременно, способен лететь – только вы готовы.

Хорошо, что не одни патроны прихватили они по дороге, тем более, что Нинка всё равно их с собой не берёт, поскольку сменила ствол на более мощный. Главное – разведчицкие шлемы надели, трофейные. С аппаратурой, что в них понапихана, значительно легче обнаружить опасность даже в густом лесу.

– Жалко, что Дара в тягости, – сказала Мелкая, уже когда набрали высоту и легли на курс вдогон за товарищами, – вот уж она бы показала класс!

А Федьке страшно. Он при виде таких монстров трижды чуть не обгадился со страху, каждый раз считая своё спасение чудом. В данном же случае ему предстоит самому ввязаться в схватку со зверем. Остаётся только коситься на подругу, завидуя её сосредоточенности и самообладанию. Сразу видно: воин, командир. Кремень-девочка – не чета ему, сопляку, тщащемуся подражать здешним, взращённым в спартанской суровости сверстникам. А впереди уже видно, как Маруся и Бероев расходятся в разные стороны, чтобы повернуть навстречу друг другу.

– Проклятая листва – ничего не разглядеть, – ругается преподаватель, – и наугад по качающимся деревьям стрелять нельзя – ребятишки на ветках.

– Попробую сесть на тропу у скалы, – откликается Маруся. – Там, кажется, есть просвет.

– Проходим над целью, – докладывает Мелкая. – Нах-Нах, ты хоть что-то видишь?

– Стволы ружей – то есть металл – дают отметки. Остальные картинки размыты листвой, – Федька уклоняется от вершины чего-то развесистого и широколистного, видит зеркальце воды правее. – Сажусь, тут пятачок подходящий.

– Это болотина, дурак! – взвизгивает Мелкая.

Но, менять что-либо уже поздно. Можно лишь попытаться угадать ногами на поваленный ствол. Увы, подобное мастерство под силу только таким искусникам, как Маруся или Бероев, хотя… – попытался «положить» купол на вершину деревца на краю прогалины, чтобы повиснуть, но в результате ничего не вышло – вляпался в напоённую водой жижу, уйдя в неё до подмышек. Не глубже, скорее всего, благодаря разведённым локтям. И автомат, который пытался уберечь, макнул-таки в это вязкое тесто.

Попытка подтянуться за стропы увенчалась полным «успехом» – купол послушно собрался у самого загривка, как раз позади увязшего и тянущего вниз ранца. С трудом продираясь руками через густую пульпу, отстегнулся от привязной системы и достал с пояса нож. Кругом взбаламученная вода, перемешанная с грязью. Хотя, чего уж там – трясина.

Нож. Отрезанная стропа, к которой привязывается запасной магазин. Бросок в сторону недалёкого чахлого куста – нет зацепа. Вторая попытка – опять неудачно. Вот же зараза! Ему нужно торопиться, пока эта животина не постряхивала девчат с деревьев – некогда сегодня мутызгаться в этой идиотской болотине! Ха! Идея! Перевязал верёвку, укрепив её за переднюю часть автомата. В этой ситуации торчащий сзади магазин способен сыграть роль крюка. Есть зацеп, вытягиваемся. Только аккуратно, без рывков, чтобы не отломать рожок. Всё. Вылез. Дальше – на брюхе, потому что грунт здесь проминается, выпуская наверх воду, и запросто может снова «пропустить» его вниз. Он всё ещё в болотине, не развороченной его падением, но зыбкой и коварной.

Так где, наконец, эта скотина-слоносвин? Ведь совсем рядом верещит, скрытый от взора загущённым подлеском. А автомат в плачевном состоянии… первый-то выстрел сделает, а перезарядится ли, неизвестно – весь уляпан грязью.

Плюх – следом за ним точно на освобожденное место свалилась Мелкая. Но купол опал удачно – можно дотянуться до края полотнища. Тянем-потянем – вытащили Нинку. Хотя, всё относительно – она вылезла из трясины по пояс, а он настолько же в неё погрузился. Твёрдой-то опоры под ногами, как не было, так и нет. Опять же куст, до которого добрался, подался вместе с кочкой – ничего надёжного вокруг!

Но, настоящий боец – он и есть воин. Девушке всё пофиг. Она решает поставленную задачу – уже пристроила ствол винтовки на плечо парню и целится куда-то за Федькину спину. Бум-м. Верещание, как отрезало. Уф-ф. Цель достигнута – чудовище повержено, а загнанные на деревья семиклассницы свободны. Где-то там, за спиной. Теперь можно выбираться из грязи уже без поспешности и спасать пострадавший параплан.

* * *

Поранившуюся о сломившийся сук Степанидушку одноклассницы утащили за полкилометра на голый из-за крутизны склон, откуда Бероев умудрился стартовать, прикрепив пострадавшую к себе. Маруся тоже сумела сесть, не поломав себе ничего – она вообще словно чувствует движение воздушных потоков и летает так, будто родилась с куполом над головой. Только вот к развязке не поспела – оказалась далековато от места событий.

Нах-Наха и Мелкую отмывали у скудного родника, поливая водой из походных кружек. Ну, так, слегка оттёрли сверху, а потом заторопились домой. Топать-то больше десятка километров и отнюдь не по асфальтированной дорожке. Впрочем, у чистого озерца с удобным твёрдым входом в воду ребят оставили – им надо было срочно мыться как следует, потому что забравшаяся под одежду грязь начала раздражать кожу.

Маруся осталась, чтобы прикрыть «голубков» от возможной опасности – слоносвин мог быть не один, да и других хищников отсюда никто не прогонял.

– Не буду на вас смотреть, – ухмыльнулась «охранница», заступая на пост. – Купайтесь в своё удовольствие, – и скрылась неподалеку, растворившись среди листвы.

Отполоскали купола, оплакали порезанную стропу, постирались и сами поплавали, настороженно поглядывая на наготу друг друга и избегая прикосновений. Словно привыкали к чему-то запретному, но не для них, если наедине. Оба чувствовали себя скованно и усиленно делали вид, будто ни капельки не смущены. Даже разговаривали исключительно по делу. Дожидаясь, пока просохнет одежда, почистили и смазали оружие, обсудили особенности винтовки, из которой сегодня стреляла девочка. Вот просто боевые товарищи в момент короткой передышки, и всё тут.

– Одеваемся, – вдруг сказала Мелкая, – и через минуту была полностью экипирована, словно солдат, поднятый по тревоге. Впрочем – Федька от неё не отстал. Только потом спросил:

– Куда такая спешка? Маруська, что ли, решила за нами поподглядывать? – завертел он по сторонам головой, пытаясь угадать, откуда подобралась эта шельма.

– Она всю дорогу с нас глаз не спускает, любопытина. Нет, какие-то мужики приближаются целой толпой. Наверное, егеря подоспели. Им, вообще-то, должны были дать отбой, – засомневалась она на секунду, – ну да как подойдут – узнаем.

Федька надел шлем и осмотрел окрестности через его аппаратуру: где-то далеко среди зарослей что-то невнятное как бы обнаружилось, но разобрать кто – с такого расстояния немыслимо. Видно только, что приближаются и, судя по плану местности, по звериной тропе, ведущей как раз сюда, к воде.

– Как ты их учуяла? – спросил он с недоумением. – Это какая-то ваша аборигенская хитрость? Научишь меня?

– Не получится. Мне кажется – мужчины вообще не могут так чувствовать. И это не хитрость и не наука, а, словно проснуться. Дара Руслановна как-то раз показала… не знаю, как объяснить. Словно прикосновение к чужому сознанию. Только это не всегда. Помнишь, как коты на нас добычу навели? Я ничего не воспринимала, пока не увидела. А сегодня, наверное, что-то сдвинулось в сферах небесных – весь мир, будто на ладони.

– Ты и меня чувствуешь? – Нах-Наху стало неудобно, потому что о некоторых вольностях по отношению к Нинке он немножко мечтал.

– Ага. Ты такой забавный, особенно там, на болотине. Понимаешь, обычно, если кто в такой зыбун вляпается, то начинается ужас, паника, дерганина. А из тебя попёрла досада на глупую задержку, не позволяющую врезать как следует этой свинье-переростку. Потом – ушат ледяного спокойствия и яростная сдержанность.

– А про то, что я о тебе недавно думал…?

– Забавные вы, городские! – недобро ухмыльнулась Мелкая. – Ишь, распереживался, будто маменькин сынок! Не ссы, прорвёмся, – вдруг заключила она с неожиданной резкостью, словно он заговорил о неприличном. Хотя, да. Марина, что воспитала Федьку, этих тем не просто избегала. Хуже! Вела себя так, будто их вообще не существует. Если бы мачеха с отцом иногда не мурлыкали у него на виду, обмениваясь обещающими взглядами, он до сих пор считал бы то, что происходит между мужчиной и женщиной, чем-то грязным и противоестественным. Недостойным, в общем.

Парни тоже добавляли к этому изрядную лепту брезгливости, обсуждая девчат так, будто осуждают их чуть ли не за всё на свете. Презирают и всячески стремятся… а вот в отношении устремлений начинались намёки, недоговорки или откровенное хамство. Не на это ли его отношение так резко изменилась Мелкая – минуту назад рассудительная и доброжелательная девочка вдруг стала насмешливой и высокомерной.

«Нырнув» в шлем, Федька убедился, что неясные размытости приблизились и стали различимы, как довольно многочисленная группа вертикальноходящих теплокровных. Надо же, откуда она их учуяла?!

Разговаривать дальше уже расхотелось, и ребята принялись сворачивать просохшие купола. Лететь обратно им не светило – выкупанные в трясине ранцевые двигатели даже включать было боязно без полной ревизии. А грузовик, посланный из школы за мясом, сейчас только грузят – так что лучше чуток подождать, чем топать многие километры с тяжестью на спине. Тем более, что и во времени не выиграешь, как бы ни торопился.

– Чего прячетесь, вояки? – строго обратилась Мелкая в сторону зарослей. Голос чёткий, просто командирский какой-то, легко преодолел пару десятков метров, оставшихся до рубежа, на котором расположились визитёры, остающиеся под прикрытием заросшей мелколесьем опушки. – Мы – маленькие детки, севшие передохнуть на бережку лесного озера. Сегодня не кусаемся, – продолжила она насмешливо. Вернулась к ней бедовость… как только оделась.

Больше десятка мужчин в удобных пятнистках, появились из зарослей, где явно маскировались, стараясь подобраться незаметно. Единообразный внешний вид, чисто выбритые лица – сразу понятно – воинское подразделение. Федька не удивился, что девочка пришла к сходному выводу. Тем более – дальнейшая её речь заинтересовала и его самого:

– Командир, охранение выставлено, так что предлагаю личному составу подойти поближе и расположиться на отдых. – Мелкая была серьёзна и спокойна. – Я же, тем временем, доведу до вашего сведения обстановку.

Деликатные формулировки явно уставных слов произвели на пришедших благоприятное впечатление – они, обмениваясь какими-то своими знаками, подошли и уселись тут же на бережку.

– Э-э, Василий-если-без-чинов! – уверенно обратилась подруга к старшему, – через сорок минут в трёхстах метрах в том направлении, – махнула она за спину, – пройдёт грузовик до Плёткино. Будут места в империале.

На серьезном лице командира промелькнула тень узнавания.

– Снайпер Мелкая? Если запамятовали, капитан Савельев к вашим услугам, – ответил мужчина, галантно снимая форменное кепи и обнажая идеально белую шевелюру.

– Лейтенант Фролов, – тут же сверкнул улыбкой подошедший к командиру высокий разведчик, даже руку протянул для рукопожатия – Мелкой, – и снова здравствуйте… детишки.

И тут Федька разом его узнал. Это же тот, который их тогда остановил по дороге с войны. И Мелкая чуть отшатнулась, но былого испуга заметно не было, только лапу проигнорировала, видимо припомнив, как этот парень облобызал ей ладошку при прошлой встрече, и не стала давать повода для повторной галантности, вообще отвернувшись от лейтенанта.

– Познакомьтесь, капитан, – обратилась она к Савельеву. – Это Нах-Нах, четвертый поросенок, если не в курсах.

Федька ухмыльнулся, но сам ничего говорить не стал. Приятно было посмотреть, как слегка озадачился матерый разведчик Фролов на вызывающую нелюбезность Мелкой. Впрочем, переглянувшись с капитаном, понимающе улыбнулся, и почти одновременно с Савельевым произнес:

– Здорово, Нах-Нах.

– Привет, Нах-Нах.

– И вам не хворать! – деловито кивнул мальчик.

После чего, командир негромко многозначительно кашлянул, и лейтенант, подмигнув Фёдору, мгновенно шагнул назад, круто развернулся и потопал к остальным, уже располагающимся на бережку.

– Позвольте поинтересоваться, – понизив голос, сразу продолжил капитан. – Отчего нам надобно в Плеткино?

– А-а, – Мелкая по-прежнему сурова. – Так на местности отмечена повышенная активность слоносвинов, набежало откуда-то их нынче небывало много. Похоже, на миграцию. На всякий случай напомню – зверь этот, хоть и не хищник, а жрёт всё подряд, отличается раздражительностью и гоняет от себя любую живность. В общем – нападает он обязательно. Советую применять против него бронебойные пули.

– Такие и применяли, – дослушав до конца, спокойно кивнул капитан. – Вон, Андрюха – лейтенант Фролов, одного-таки завалил, часов пять назад. Но, честно говоря, еще раз встретить подобную орясину, а тем более большее количество оных – желания не испытываем. Так что, спасибо. Воспользуемся вашим предложением. Что ещё?

– Что ещё? – взгляд Мелкой чуть потеплел. – Егеря тут запросто могут встретиться. Прощевайте, мы к дороге перейдём, ну и охранение своё прихватим.

– Охранение? – цепкий глаз капитана быстро обежал ближайшие кусты, озерцо, даже ветки высоких деревьев.

И только тут Федька вспомнил и этого дядьку – он же догнал их после блокпоста на дороге! И ведь представился тогда. И хоть бы что щёлкнуло в голове, когда Мелкая назвала его «Василий-если-без-чинов». Но почему-то почти стёрся из памяти тот случай, в отличии от запугиваний наглого лейтенанта.

– А, – вырвалось у Фёдора против воли, – вы же как раз про неё спрашивали!

– Про кого? – насторожился седой командир.

– Боюсь, ничем больше не можем быть вам полезны, – с Мелкой словно сдуло задиристость и непринуждённость. Тон ледяной, брови насуплены, взгляд – уколоться можно.

Капитан задумчиво кивнул, пробормотав: «Плеткино, значит?», и помог девочке навьючить на себя ранец-мотор.

– До свидания, ребята.

Федька, отошедший на пару шагов даже оглянулся, уловив в его тоне не просто прощание, а прямое намерение свидеться снова. Но Савельев уже отвернулся, оглядывая окрестности и держа оружие наготове. Серьезный мужик.

* * *

– Почему мы так быстро ушли? – полюбопытствовал Нах-Нах, когда они миновали поворот.

– Им ведь искупаться хочется, – как от кислого скривилась Мелкая. – Кто вас, землян, разберёт! Вдруг застесняются.

– Они-то? – усомнился Фёдор, снова вспоминая первое знакомство с лейтенантом. – А этот, как его…

– Давай не будем про него, – передернула плечами Мелкая, словно поняв, о ком он хочет поговорить. И когда парень кивнул, указала вверх: – охранение нас покидает.

Проследили за лёгким взлётом Маруси – у неё-то параплан в полном порядке, а вертикальный старт с использованием тянущих винтов в режиме импеллера – это вообще захватывающее зрелище. Тоскливыми взглядами проводив удаляющийся купол, пошли туда, где грузовик оставил единственную на всю округу колею – теперь, до самого сезона дождей, этот след будет считаться дорогой.

Глава 13
Встретились два одиночества

Пропущенные уроки – всегда плохо. Тут, в Плёткино, никто никого не подтягивает и не устраивает дополнительных занятий для отстающих. Желающий – догонит. Несмотря на занятость учеников в течение всего периода бодрствования, тот, кому надо, способен урвать часок вместо сна или приёма пищи. Вот и сейчас пропустившие новый материал Федька и Нина засели в бытовой комнате жилого корпуса, чтобы просмотреть сделанные для них записи сегодняшних уроков.

Зашла Стебелёк:

– Что там у вас случилось с Маруськой? На ней же лица нет!

– Было лицо, я видел, – машинально отмахнулся Нах-Нах.

– Ничего вы, мужики, не понимаете, – тут же набросилась на него Мелкая. – Было с ней что-то не так, я сама видела, когда она взлетала. Но ведь нормально добралась, правда?

Пока мальчик припоминал, что же такого особенного приметила его сговоренная, с улицы через окно неслышной тенью впорхнула сама Маруся:

– Девочки! Как я вам? – хмыкнула она, покрутившись перед замолчавшими подругами. Камуфляжные штаны, серая футболка, не мешковатая, как обычно, а обтягивающая уже неплохо оформившуюся фигурку. Широкий кожаный ремень с бляшкой. Волосы, стянутые в тугой хвост у затылка, роскошной копной прикрывают спину. Взгляд веселый и решительный.

– И куда собралась? – первой поинтересовалась Стебель, обходя её по кругу, – красотка наша!

– На свиданку! – улыбнулась во весь рот Маруся, показывая калитку между передними зубами. – В окно гляньте – ждет, касатик.

Девчата рванули к окну, на которое указывал кивок, и тут же сползли на пол.

– Сюда глянул!

– Да сколько ему лет?!

– Капитан Савельев! – кивнула Мелкая, заодно сообщая новость Федьке, оставшемуся сидеть на месте. – То-то он тебя, Марусь, разыскивал. Как позвал-то?

– А никак, – Маруся подбоченилась, словно репетируя разные позы. – Сама что ль без понятия?! Кого ему еще ждать? А что спрашивал – это понятно. Обещалась ему давеча – в любое время, как пожелает.

– Ну ты офигела! Кто ж такие обещания мужику дает?! И что – вот прямо пойдешь и дашь, что ли?

– Ну а что? – хмыкнула Маруся. – Завидно чтоль? Ладно, ладно, шуткую я так, для храбрости. Порвать он меня обещался, на мелкие клочки. Голыми руками.

– Кто бы меня порвал, – флегматично откликнулась Стебель, и тихонько вздохнула.

– В прямом смысле – порвать? – уточнила Мелкая.

– А когда успел пообещать? – вмешался Нах-Нах. – Чем ты ему так нАссолила? Это когда возвращалась с войны в город?

– Раньше. Ещё когда воевали.

– Это как? – воскликнули девчата хором.

– Колонна, в которой он следовал, нарвалась на нашу засаду.

– Ведьмин студень? – охнула Мелкая и прикрыла рот ладошкой. – А почему он остался без ожогов?

– Потому, что колонна оказалась длинная, а он в головной заставе был. Ну да у нас сюрпризов было наготовлено много – очень уж шумно они двигались, так мы ещё кое-что дополнительно подтянуть успели. В общем, крутилась его коробочка, как уж на сковородке. Чуть не ушла. Ну а потом – картина маслом. Куча пацанов у меня, словно на ладони, тычут беспомощно во все стороны своими автоматами, а я, будто в тире. Так парень этот оказался бешеным, но вменяемым. Хоть и скрипел зубами, но сдачу оружия скомандовал и хлопцев своих обратно увёз. Очень он хотел мне тогда в глаза посмотреть. Заодно и, того – порвать на кусочки. Мужики его едва не хлопнули, но послушались, на мою голову. Посмотрел… – не договорив чего-то, Маруся замолкла.

– Понравился? – понимающе хлопнула её по плечу Стебелёк. – Да молчи уж, неча лжу речи.

– Окстись, долговязина. Да я едва не описалась, когда встретилась с ним взглядом. Уж вроде наших вокруг тьма, а он один и безоружный, а волосы на затылке зашевелились. Как уж тогда сил хватило язвить, да куражиться, до сих пор не пойму.

– А чего тогда пойдешь, вдруг опять так же глянет? – среди молчания Федькин вопрос прозвучал очень логично и спокойно.

Маруська перестала скалить насмешливые гримасы и слегка побледнела:

– А то и пойду, что обещалась. Прощевайте, в общем. И пусть не думает, будто я его боюсь.

Загомонили все разом, но Стебелек была громче и решительней остальных:

– Меня слушай! Значит, диспозиция у нас будет такая…

* * *

– Товарищ капитан! – обратился Федька к прохаживающемуся вдоль аллеи седому. – Соблаговолите следовать за мной, – на этом «соблаговолите» особенно настаивала Стебелёк, утверждая, что чрезвычайно важно применить именно это устаревшее слово.

Мужчина остановился перед Федькой, удивленно приподняв бровь.

– Куда же это, достопочтенный Нах-Нах?

– Вам туда, – парнишка махнул рукой в сторону молодых берёз, где маячил женский силуэт в традиционной для этих мест длинной юбке. Вот только обтягивающую серую футболку и кожаный ремень Маруся сменить отказалась – мол так разговаривать ей будет привычней.

Поглядев, как ещё больше потемнело загорелое лицо капитана, как он на мгновение замер, а потом решительно направился в сторону девушки, Нах-Нах подумал было, что не стоит оставлять их одних, но послушав сердитый эфир, тактично удалился.

* * *

Маруся впервые не знала куда девать руки и вообще немножко злилась на девчонок, заставивших надеть Федькины визоры. Словно ей может что-то угрожать – здесь-то! Когда мир установился уже полгода назад.

Да ничего он не сделает! Однако приближающийся враг, или бывший враг, вызывал даже не просто мандраж, а крупную паническую дрожь. Что-то скажет? Или опять просто посмотрит? От этой мысли ощутимо засосало под ложечкой. И то верно, с тех пор как разглядела его на берегу, кусок в горло не лез.

Оставалось взяться руками за пояс, чтобы не дрожали, и ждать, надеясь, что держится достаточно прямо, а хвост на затылке растрепаться не успел.

А он, гад, идет, хоть и решительно, но как-то нарочито медленно. Или кажется ей оттого, что хочет скорее покончить с этой ритуальной нафиг никому не нужной встречей? Отвернулась, словно не особо ей интересно, когда он там подойдет. Место тут удачное, полянка прямо перед беседкой, закрыта с трех сторон живой изгородью. Девки, конечно, его из прицелов не выпустят, а остальным нечего тут смотреть.

– Добрый вечер! – голос капитана едва не заставил подпрыгнуть. Нашла время глазеть по сторонам!

– Кому добрый, а кому не очень, – ответила бойко, разглядывая в упор его жилетку-разгрузку, да пересчитывая карманы. Неплохо выглядит, надо бы себе такую же завести. Сшить, вроде, не проблема…

– А что же так? Настроение плохое, или так рада меня видеть?

Насмешка в его голосе, живо заставила взглянуть в эти наглые глаза. И опять словно током прошибло, даже дыхание перехватило. Но взгляда не отвела и через мгновение «отпустило».

– Нормальное у меня настроение, капитан. Давай уже к делу. Обещалась встретиться, когда пожелаешь, и вот она я, вся перед тобой.

А он смотрит непонятно, то ли с любопытством, то ли оценивающе. Или может не её оценивает, а расстояние для удара? Разведку ножом работать учат в первую очередь. Если решится – ничто её не спасет.

– К делу – так к делу, – легко согласился капитан. – Может, в беседку пройдем?

– Это еще зачем?

Он как-то весело ухмыльнулся и пожал плечом:

– Страшно? – и тут же пояснил, не дав ей высказаться. – Так наблюдают же. Не удивлюсь, если держат на мушке. Неприятное, знаешь ли, чувство. Впрочем, потерплю.

Оставалось покраснеть, и еле заметно кивнуть:

– Убедил. Пойдем в беседку, – и топать впереди него, ощущая взгляд не только на затылке, а и на всем теле сразу.

И мысли в голове так и норовят свести с ума. Чего же ещё ему от неё надо? Что рвать на клочки не будет – это она уже догадалась, не дура.

– Присядем?

В беседке – довольно просторно, вдоль решетчатых стен, оплетенных гибкими растениями, идут скамейки.

– Постоим, – нечего ему тут рассиживаться.

– Ладно. Как скажешь.

Остановился он очень близко. Маруся даже вспомнила, как читала одну книгу про жесты, и там говорилось, что жители густонаселенных мест – городов – позволяют себе вставать к собеседнику более близко, чем селяне. Потому для него может такое расстояние и нормально, а ей некомфортно, да только сделать шаг назад не позволяет гордость.

– Говори уж скорей, чего надо, да и разойдемся.

Судя по его широкой улыбке, сказала она совсем не то, что следовало:

– Так быстро хочешь от меня избавиться? Эх, Маруся!

– Капитан…

– Знаешь, мы уже так хорошо знакомы, что вполне можешь звать меня по имени.

– Не нравится мне твое имя, – фыркнула девушка. И не то чтобы соврала, но правда же, у них дома Васькой кота звали.

В его глазах она прочла странный интерес, и по позвоночнику поползли мурашки.

– Вот как! Не нравится мое имя? Н-да. Это проблема.

– Издеваешься? – вспыхнула Маруся. – Никакая не проблема, привыкну, – что он её, за вертихвостку принимает? Она не городская, чтоб ломаться по такому дурацкому поводу. И нечего ему так тепло ей улыбаться, не на свидании, в самом деле. Потому сказала довольно резко: – Давай, Василий, говори уже, что там нарешал насчет меня! – вот, назвала – и нет уже внутри протеста.

– Много нарешал, – спокойно ответил он. – Но для начала извиниться хочу.

– Хотеть не вредно, – усмехнулась она, обретая утраченную было уверенность. – Хочешь – извиняйся.

А ей не извинений хотелось услышать, а про то, чего он там такого «много нарешал». Но этого ему знать не надо.

– Маруся! – взгляд стал серьезным, а голос торжественным. – Прошу прощения, что был несдержан и опустился до угроз, кои осуществлять в мои намерения не входит.

– То есть, рвать на кусочки и кожу с меня сдирать больше не хочешь? – уточнила она, вздернув подбородок.

– Не решил еще…

Вот теперь она на шаг все же отступила:

– Это извинение по-твоему?

Капитан молча смотрел, кусая нижнюю губу, словно раздумывал-таки, каким образом сдирать с неё кожу, а потом неожиданно спросил:

– Тебе сколько лет? – и тут же торопливо добавил: – Не говори, если не хочешь. Знаю, что женщины не любят этот вопрос.

– Глупости какие! – то, что он причислил ее, Марусю к женщинам, было лестно, а вот то, что к таким – обидно. – Почти шестнадцать. Через месяц стукнет.

– А мне тридцать пять. В тот день исполнилось.

В какой день, поняла без подсказок, и вдруг так погано стало на душе, так горько, что оставалось отвернуться, делая вид, словно что-то послышалось. Вот так и увидишь вдруг во враге живого человека – со своими мыслями и проблемами, с днем рождения, встреченным не в кругу семьи, а на поле боя под прицелом винтовки. А как же семья, кстати?

– У тебя семья где? На Земле осталась?

– Да, – и уточнил, словно ей это интересно: – мать и две сестренки – чуть постарше тебя.

– Жалеть я тебя не буду, не надейся! – буркнула она.

– Всё верно… Врагов не жалеют – их уважают, презирают, ненавидят…

– Так, вроде, ты уже не враг, – неуверенно сказала она, снова глянув в глаза. Вот не стоит этого делать, сердцем чует, а непроизвольно получается, словно притягивает.

Таких глаз, как у него Маруся не встречала больше. Зеленые такие, с коричневыми прожилками, умные, тревожащие. Будто прямо в душу заглядывает. Испытующе на этот раз:

– Но и не друг?

Копируя его, грустно кивнула. И тут же спохватилась. Спросила воинственно:

– Ну вот, извинился, пусть и не по-людски, а дальше чего?

– На задании мы, утром уйдем. Так что заодно хочу и попрощаться.

– А почему утром? Почему не сейчас?

– Так вечер уже, а ночью в здешних лесах стра-ашно, – протянул он, пытаясь шутить. – а утром оказия до боен Вязовникова. Дальше, говорят, грузовики ходят через Плесецкий перевал. Марусь, ты вот что. Дождись меня, а?

– Это как?

Он еще несколько секунд раздумывал себе чего-то, потом вздохнул:

– Как задание выполним, я еще загляну сюда. Не возражаешь?

– А чего мне возражать? Я тут не хозяйка, чтоб у меня разрешения спрашивать. Да и не принято это здесь. Это я тебе для сведения. Понравилось – заходи, конечно. Готовят-то тут вкусно.

– Понял. Ну, до встречи?

И руку протянул.

Пожать, или нет? Как-то это не по-женски, пожимать мужикам руки. Маруся замешкалась, а он все не убирает, ждет.

Ну а чего она мнется? Сунула в его лапу свою ладошку, да сразу и пожалела. Потому что этот гад вдруг взял и поцеловал ей руку – прямо как в кино. Губы у него оказались мягкие, как у лошади. И от прикосновения по коже побежали мурашки…

Вырвала руку, посмотрела на него, а сказать ничего не смогла. Ну не обзываться же. Он все-таки на двадцать лет старше – полагается проявить уважение.

Капитан еще раз быстро и пристально взглянул девушке в глаза, а потом просто развернулся и ушел. Даже словечка напоследок не сказал! Попрощался, называется!

* * *

– Не, ну скажи, что эти городские не козлы, – раздался в наушниках инфракрасной связи возмущённый голос Стебелька. – И для кого, спрашивается, ты так прихорашивалась? Нет, я понимаю – Нинкин поросёнок – дитя дитём, но этот-то – здоровый лоб. Ему внуков пора нянчить, а он все вокруг да около, и ни разу в цель!

К этому моменту Федька включил ранее отключенный инфракрасный канал в шлеме, заметив, что капитан беседку покинул и даже кивнул ему на прощание. Федька от него и не прятался и тоже кивнул.

Едва поняв, что убивать девчонку Седой не будет, Нах-Нах слушать эфир скромно не стал, но подошел поближе. А подруги, включая Нинку, видимо такой деликатностью не страдали.

– Не трож Нах-Наха, – вдруг взбеленилась Маруся. – Перерос он поросячий возраст и стал настоящим… – девчата вдруг в три голоса захихикали в канале связи.

– Кабаном, – подытожила Стебель, раньше других подыскавшая правильное слово.

Ухмыльнувшись, мальчик пошел разыскивать Мелкую. Маруська пусть со своим капитаном сама теперь разбирается, понятно же, что ничего плохого он ей не сделает. А вот Маруся ему… – фиг поймёшь этих женщин. Такое, иной раз выкинут – диву даёшься!