Текст книги "Четвертый поросенок (СИ)"

Автор книги: Сергей Калашников

Соавторы: ,Ольга Амбарцумова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Однако, агрессии или иной опасности, исходящей от этого существа ты не восприняла. Так что нет необходимости предупреждать остальных. В принципе, можно и не говорить о нём никому, а то ведь толпой повалят этого кузнечика выискивать, да выяснять, кто он таков. Думаю, нужно распечатать пару кадров на бумаге, чтобы показать котам и спросить, знают ли они его?

На том и расстались. Про попытку соблазнения не разговаривали вообще – похоже, Нинка экспериментально убедилась в том, что поторопилась, и успокоилась на этом.

* * *

Утром выяснилось, что все записи вчерашней встречи из памяти шлемов пропали. Ребята посидели немного с карандашами и бумагой и намалевали нечто, удовлетворившее обоих. Прайд отыскали без особого труда – Фагор привёл их уверенно. Так вот, на вопрос о том, знают ли коты что это за создание, ответ последовал мгновенно: «дерево сын дерева».

Разумеется, поисковик сразу направил ребят на раздел «Легенды и сказания» обширного правительственного сайта о мегакотах. Тут среди мешанины преданий и поверий, бытовавших среди местного населения об этих разумных, ранее таковыми не считавшихся, нашлось и несколько коротких сообщений некой Оксаны Арбузовой, якобы записанных со слов, собственно, этих достаточно немногословных существ.

И как раз сын Дерева в них фигурировал. Но, сколько ребята ни напрягались, ни усиков, ни «капочек» на шкуре прыгуна из воды они припомнить не могли.

* * *

Никогда ещё Федька не учился с таким желанием. Три раза были каникулы длиной в целую неделю. Школу в этот период покидали не все – по ближним хуторам разъезжались ребята, часто прихватывая с собой закадычных друзей или подруг. Да ещё за городскими прилетал транспортник. Но проводы им уже не потребовались, как и встреча – сами дошли налегке большой толпой и до взлётной полосы и обратно.

Федька вырос из кучи своих вещей, которые отдал – что-то Ёжику, что-то однорукому Фёдору. Взамен получил новое бельишко со школьного склада и обноски старшеклассников – те, что рано было пускать на ветошь. Штаны и куртка с убитого стали ему впору, как и ботинки, которые больше не спадали без подмотки портянок. Кровь громилы-папеньки проявила себя в полную силу. Пока не столько поперёк, сколько вдоль – он здорово вымахал, но и на силушку, начавшую гулять по жилочкам, тоже не обижался. Во всяком случае, попытайся Мелкая снова его соблазнить… не попыталась.

Она не торопилась расти – только волосы отпускала. Поначалу носила короткую женственную стрижку, а не ёршик, как Стебелёк. Явно подражала Даре Руслановне и не смотрела на Маруську, заплетавшую косы. А теперь, то и дело сама пыталась что-то заплести – добавлялось у неё медленно, но густо.

Так вот, Федька на каникулы домой не ездил, а оставался в школе, подтягивая «реальные» дисциплины. Витьё верёвок, выделку кож, вырезание ложек и свистков – начиная с программы детского садика. Тут учили решительно всему, даже – чем заменить в лесу потерянную пуговицу. Ну и схемы рассчитать по методу контурных токов или узловых потенциалов, или, как с разъёма на разъём перейти при непредусмотренной конструкторами стыковке электронных узлов разных поколений.

С такой ерундой, как ремонт проводки, даже девочки не просили помощи мальчиков… если это был не флирт.

Впрочем, Мелкой ехать на каникулы было некуда – может быть поэтому и Федька воздерживался от поездки домой. Однако, приближение длительного летнего отдыха чувствовалось. Прежде всего по тому, как оплыла в недавнем прошлом точёная фигурка преподавателя «Оружия и боеприпасов». Семейство Бероевых ожидало пополнения как раз в самом начале лета.

* * *

– Нин! У тебя никаких планов на каникулы нет? – Нах-Нах постарался спросить, как бы между делом, будто совсем невзначай.

– Не очень определённые. Хочется попутешествовать – слышала, что это интересно, но сама раньше никогда не пробовала.

– Вот здорово! Возьмёшь меня с собой? – Федька уже «принял подачу» и «обрабатывает мяч».

– Отчего не взять, вдвоём веселее, – Мелкая продолжает подыгрывать.

– А маршрут ты уже придумала?

– Не так, чтобы весь от начала до конца, однако, очень хочу заглянуть к Оксане Арбузовой. Мы немного переписывались о том, о сём. Теперь охота на неё саму посмотреть.

– Отличная мысль, Ниночка. Мне ужасно нравится. Хотя, до тех Виловых гор есть ещё много интересного. Да хоть бы то же Янтарное море. Кстати, а если пройти по нему на настоящем пароходе? Как тебе мысль?

– Здорово. Надо узнать, сколько стоят билеты, – Мелкая полезла было в за шлемом, которым часто пользовалась для связи с сетью, но у Федьки уже возник план:

– Нафиг деньги! Наймёмся помощниками стюарда и доедем на всём готовеньком. Ёжик в порту многих знает – попрошу его подсказать, к кому обратиться.

– Здорово! До Ново-Плесецка отсюда оказиями всего два дня пути, хотя, городских ведь повезут на каникулы – с ними и доберёмся, – девочке явно понравилась эта затея.

– Во! Пока то, да сё, перекантуемся у моих, – вот так без неловкостей он и затащит сговоренную в отчий дом. Пусть теперь попробует поотнекиваться. А представить наречённую отцу и мачехе определённо нужно уже не в качестве боевого товарища, а как человека, которым он дорожит. О большем пока говорить не стоит, но закрепить короткое знакомство просто необходимо, чтобы, в случае чего у старшего поколения не случилось шока. – Кстати, Нин, а ты искупаться не хочешь?

Взгляд, которым окинула его девушка выражал что-то незнакомое. Страх, обречённость и любопытство сочетались в нём в равных пропорциях – она поняла, чем это совместное купание должно завершиться.

– Очень хочу, – ответила она с выражением твёрдой решимости. Зачем-то потрогала свою косичку, встала и пошла. До Хорькова озера отсюда нет и трёх километров – по местным масштабам – доплюнуть можно. В том, что ведут его именно туда у Федьки не было ни малейших сомнений.

* * *

Быстро добежали – тропинка торная, светло. В случае чего и затемнать не боязно – ночи нынче лунные, а на небе – ни облачка. Это Федька так прикинул обстановку. Волновался он. Да и подруга трепетала – это очень заметно, особенно когда давно присматриваешься и примечаешь жесты и мимику. Даже походка у Нинки меняется в зависимости от настроения.

Интересно, она его также «читает» по внешним приметам, или напрямую чует настроение? Сегодня, наверное, чует.

Ритуал, в общем-то пройденный – сначала символическое купание нагишом, потом – выход на берег… а вот и нет – замерла девушка по пояс в воде. Идущий следом парень притормозил и погладил её рукой между лопаток, примеряясь, как бы повернуть лапушку к себе и…

– Слышу прохладное внимание, – вдруг произнесла она бестрепетно, но сосредоточенно. – Вон в той стороне, – махнула рукой туда, где они прятались в прошлый раз.

– Следов на песке не было. Я посмотрел, – ответил переключившийся на новый объект Нах-Нах.

– Не было. А таракан этот вон там – камень добросить можно. Глядит на нас и чего-то ждёт.

Посмотрев на лежащие неподалеку от обреза воды оружие и одежду, Нах-Нах сделал несколько шагов вперёд и встал между подругой и источником возможной угрозы. Нет, отсюда он в один прыжок до автомата бы не дотянулся, но так почему-то спокойней. Даже мысли в голове зашевелились. Насекомый тут сидит явно не для того, чтобы напасть – нет в его настроении угрозы, иначе подруга бы почувствовала. Внимание, она сказала, прохладное. Так этот скот всего-навсего за ними подглядывает!

Захотелось подойти и врезать. Но привычка сдерживать подобные порывы уже сделалась второй натурой.

– Чего тебе от нас нужно, Дерево! – обратился Федька в указанном направлении, по-прежнему не видя «собеседника».

– Что-то изменилось в отклике, – вдруг произнесла Нинка.

И тут ожили оставленные на берегу визоры. Их слабый сигнал донёсся отчётливо.

– Наблюдатель больше не слышен, – сообщила Мелкая. А Нах-Нах выбрался на сушу и ответил на вызов.

– На вас никто не нападёт, – послышался суховатый незнакомый голос. И всё. Связь прервалась.

– На нас никто не нападёт, – повторил Федька вслух.

– Знаешь, я уже накупалась. Вернёмся? Как раз успеем к ужину.

– Действительно, айда домой.

По дороге к школе ребята не разговаривали.

«Вот ведь какой малости достаточно для того, чтобы в корне изменилось настроение. А ведь такая решимость была у обоих!» – рассуждал мальчик. Кажется, девочка думала то же самое. Они иногда переглядывались, смущённо улыбаясь.

На то обстоятельство, что визоры определили и запомнили номер, с которого был сделан звонок, внимания никто не обратил.

Глава 16
Ожидание Маруси

Маруся любовалась на фотку капитана, которую так ловко удалось раздобыть, вручив ему на прощание «подорожники». Всю серию кадров шлем Нах-Наха снял безупречно, да вот только действительно хороший снимок, где капитан не был бы уж очень удивленным, оказался лишь один. Хотя, ей больше и не надо.

Фотографию отпечатала, заламинировала и хранила в нагрудном кармашке в снайперской книжке. Ровно по размеру получилось, хоть и не подгадывала. Доставала лишь тогда, когда никого не было рядом. На снимке капитан вышел задумчивым и решительным, и в глаза смотрел прямо, как тогда.

Никто из девчонок об их утренней встрече не знал, а Нах-Нах… если его не спросить, так он обычно и не скажет. Нет, в его умение специально сохранить секрет верилось мало, однако ж – вон, сколько времени прошло, а никто её о капитане не спрашивает, напротив даже – пытаются свести с Власовым, что учится с ними с этого года. А тот и рад стараться, то букет цветов подбросит на кровать, то предложит на озеро слетать, хотя на него в воздухе смотреть страшно. Маруське удавалось отделываться от этого поклонника вежливо и не слишком обидно. Он вообще-то забавный, особенно когда смущается.

Хотя все равно неловко было встречать его тоскливый взгляд – прямо как у Фагора, когда тот просится у Федьки на охоту с мегакотиками. Пришлось переключать внимание мальчишки на Стебелька. Получилось не очень – Стебель от неожиданности дала парню в ухо, а Маруську позже чуть не убила. Вот только эффект вышел неожиданно положительный. Мишка теперь просто фанатеет от Стебелька. Если бы ещё эта каланча была к парню поласковей, совсем хорошо бы вышло. Но не судьба – сваха из Маруси оказалась никакая.

Заглядывался на неё не только Власов – замечала, конечно. Однако теперь на фоне Савельева все парни казались сущими детьми, даже те из городских, кто постарше на год-два – и ничего она с этим поделать не могла. Правда, не очень-то и старалась.

Ей бы увидеть ещё раз седого капитана хоть одним глазком, да разобраться в чувствах своих перепутанных. Да увериться – правда ли он ей такое предложил, или послышалось с перепугу. Все же самой себе Маруська честно признавалась, боится она его, как огня. Вот ни к кому такого не испытывала, чтобы сердце замирало и в пятки проваливалось и дыхание перехватывало от одного взгляда. А тут – поди ж ты! Никогда не считала себя трусихой. Вот и сделала фотографию, чтобы привыкнуть, чтобы научиться страху своему в лицо смотреть. Приём известный, от деда ей достался. Должен сработать.

Да только уже больше двух месяцев прошло, от капитана ни слуху, ни духу, а её всё не отпускает. Как посмотрит на фотку, так и нахлынет: «Будешь моей?» – вот что запомнилось ярче всего… И почему сразу не сказала «да»? А вдруг передумает и в другой раз не спросит? От таких мыслей становилось ещё тоскливей. Даже дышать приходилось с усилием, словно что-то стискивало грудь.

Хорошо хоть учеба занимала действительно очень много времени – не оставалось досуга, чтобы горевать и сомневаться. И ещё почему-то жутко хотелось, чтобы хоть что-нибудь произошло.

Впрочем, некоторые странности всё-таки случались. Не так давно подошел к ней Нах-Нах и спросил: «О чем ты мечтаешь?». Маруська хотела было высказать на этот нескромный вопрос, что думает, во-первых, о самих таких вопросах, а во-вторых, о тех, кто их задаёт. Да, сама не ожидая, оробела. Увидела вдруг, как вымахал и повзрослел парень, недавно ещё казавшийся мальчуганом. И смотрит серьезно. Но от язвительности всё равно не удержалась – ляпнула в шутку: «В джакузи понежиться!». Хотя саму эту джакузи отродясь в глаза не видела. Парень задумчиво кивнул и потопал прочь. Опрос, что ли, проводит? Кто его разберет!

Она бы забыла об этой впопыхах смороженной глупости, да только недели не прошло, как привезли в школу эту самую джакузи. Переполоху было! А от кого – никто не знает. И записка еще была, переданная директору ухмыляющимся водителем, а там лишь два слова: «Для девочек».

Сам-то Ксаверий лишь головой мотал, мол, не знает ничего, его дело маленькое – доставить. Нах-Нах вообще глаза расширил, так что добиться от него не удалось ни одного внятного слова. Да и Мелкая всё время рядом с Федькой крутилась, никак не выходило застать его одного.

Джакузи эту, недолго думая, установили прямо в баньке, взамен старой лохани, которую именовали ванной, но по назначению использовали редко. Подключали новинку к электричеству и водопроводу старшеклассники под руководством Вадима Бероева. Даже умудрились с первого раза сделать всё правильно. С тех пор в баньку очередь – только однажды Маруське и удалось понежиться, и то – чисто из принципа, купаться она предпочитала в чистом озере, до которого лету отсюда всего несколько минут. И ведь никому не выскажешь свои подозрения, что без капитана тут никак не обошлось.

Не успела оправиться от этого случая, как произошел второй. Собрались как-то внеурочно всей своей снайперской бандой патроны снаряжать для Марусиной Моси и Стебельковой Драгуновки – тут много работы со стреляными гильзами, с их доводкой на вальцах, вот и сходились компанией, чтобы по операциям разложить работу. Вообще-то в Плёткино из их прошлогодней учебной группы только Маруся со Стебельком учились, да вот Мелкая нынче перебралась сюда – остальные-то в других школах. Ну и Нах-Нах вечно рядом с Нинкой крутится – куда ж без него!

Тут между делом ни с того ни с сего зашел разговор о вине, будто кто из них в этом разбирается. Однако, каждый какую-нибудь марку да назвал. Стебелек вообще всех удивила, перечислив не меньше десятка. Но когда Марусю попросили высказаться, она твердо заявила, что лучше коровьего молока напитка не знает, да посетовала, что при школе коров не держат, а только коз. А козье молоко – совсем не то.

Корову доставили через три дня. Девки еще ржали, мол как по заказу для Маруськи. А она пыталась прожечь взглядом удивленного не меньше всех Нах-Наха, да снова сунуться к деду Ксаверию. Только старик, как и в прошлый раз, знать ничего не знал.

Мучиться дольше девушка не смогла, и все же зажала Нах-Наха как-то вечером в темном углу, пока Мелкая ушла в эту самую джакузи. Партизан из Федьки оказался классный, отпирался целых двадцать минут, да только и Маруся не собиралась сдаваться.

– Ладно, – вздохнул парень, – не отвяжешься ведь.

И все рассказал. Получил он послание на шлем от разведчика Павла Грачёва. То есть подписи не было, это Федька сам его вычислил позже по каким-то отцовским каналам. В послании была просьба – узнать, о чем мечтает Маруся.

– Да кто этот Грачев? – чуть не плача спросила девушка, оседая на пол.

– А в роте у твоего капитана он.

И Федька, ловко воспользовавшись её озадаченным состоянием, просто удрал. А она сидела и недоумевала, зачем разведчику вытворять этакое? Уж если бы капитан хотел, наверное, сам бы спросил. И что это за Грачёв такой? Откуда ему Марусю знать, и с какой стати посылать такие дорогущие вещи? Правда, вроде как не ей, а школе. А все равно, непонятно.

Молоко теперь младшим классам доставалось, они же и за коровой следили, но и Маруське кружечку всегда наливали, если просила.

С тех пор она за словами следила так строго, что вообще боялась разговаривать, даже когда Нах-Наха рядом не было – вдруг передадут. А потом надоело, и взяла с него очередную клятву – прекратить это немедленно, и больше никаким мужикам, за кого бы они себя ни выдавали, её желаний не передавать.

– А если сам капитан Савельев поинтересуется? – спросил этот поганец, сверкая смешинками из глаз.

– Запрещено! – рявкнула Маруся, почувствовав, как загорелись щеки. – Пусть меня спрашивает – лично!

– Так и передам, – кивнул Нах-Нах.

– Врезать тебе? – взвилась девчонка. – Не посмотрю ведь, что таким кабаном вымахал! – И, опомнившись, совсем тоненьким голоском: – Не надо, не надо, пожа-а-алуста! Федь, ты же такой хоро-о-оший!

В общем, угрозами и мольбами упросила Федьку никому ничего про неё не передавать.

Так что в последнее время странного или необычного больше не происходило. И от этого тоже делалось тревожно: вот, позабыта, позаброшена! А ведь скоро лето, а у неё как-никак выпускной класс, и если капитан так и не появится, пусть пеняет на себя. Отправится Маруся для начала в путешествие по островам на мотопараплане, как и задумывала раньше. И никто ей не нужен! Да и некуда, если по правде сказать, ей деваться. Лавровка разрушена. Родительский дом стерт с лица земли, будто и не было его. Дядька уехал работать на верфи. Оно конечно, Маруся не пропадет, руки на месте, пристроится где-нибудь. Но это еще решить надо, чего ей в жизни хочется, а определиться всё как-то не удавалось. И снова в этом винила она капитана. Чего он себе там думает? Может, и забыл уже о ней? Рассердился, что так и не дала ему ответа? А как дать ответ, если он на глаза не показывается?

Восьмому классу осталось сделать последний рывок, а потом неделя – и всё, конец урокам – школьники разъедутся. Выпускники зарылись в учебники, планшетники, а у кого были – в визоры. Последние денёчки, когда поблизости имеются преподаватели – есть, возможность в живую спросить, обсудить, вызнать. А потом – всё. Соображай и разбирайся сама.

Только сегодня вечером ничего у Маруськи не училось. Страдала она. Страдала по-настоящему и очень сильно. Она ведь наврала тогда капитану про свой возраст – само как-то вырвалось, что шестнадцать лет ей будет через месяц, а ведь тогда ещё чуть не полгода оставалось, и на самом деле день рождения у неё только завтра, двадцатого мая. И никто, ни одна живая душа об этом не знает.

Ну и чего теперь? Сама ведь виновата. Надо было раньше думать, и как-то в разговоре упомянуть, а теперь уже поздно, да и нельзя – жалости ей не нужно.

И заснуть сегодня никак не могла до самого утра, так и вертелась на измятой постели, чувствуя себя измученной и одинокой как никогда. Вроде рядом девчонки, с которыми вместе училась с первого класса, а все равно, словно одна она на целом свете. От отчаяния, прежде чем убрать фотографию в кармашек, совершила еще один безумный поступок – взяла и поцеловала своего капитана. Впервые! И вроде никто не видел, все спят, а чуть не задымилась вся, так стало жарко. Пришлось срочно прятать фотокарточку и бежать среди ночи умываться холодной водой, только это мало помогло. Вернувшись, легла тихонько на живот, и, уткнувшись носом в мягкую подушку, неожиданно для самой себя заревела. Беззвучно, чтобы никого не разбудить. Но так её разобрало – ведь с самой войны не плакала. А теперь сотрясалась всем телом, и никак не могла успокоиться. Потом, конечно, всё же заснула, вся в слезах и соплях, да и проспала всё на свете.

Глава 17
День рождения Маруси

– Радуйся, сплюшка-сопюшка, у вас в восьмом сегодня первый урок отменили, – влетела в опустевшую спальню Стебелек, громким голосом вырвав Марусю из самого прекрасного сна.

– Отвяжись, досмотрю, – пробормотала та сонным голосом, надеясь разжалобить подругу.

– Было бы что досматривать! А ну вставай! Дара Руслановна заметит, что тебя нет – будешь потом краснеть. Думаешь, ей легко просыпаться, когда роды уже на носу?

– Не ори, встану щас, минуточку еще, – простонала девушка, натягивая на голову одеяло.

– Не дождешься! – Одеяло было безжалостно сорвано. А следующие слова, сказанные куда как более тихим и вкрадчивым голосом, заставили подпрыгнуть заспанную ученицу: – Что, любовник приснился?

– Совсем обалдела?! – Меткий бросок подушкой Стебелек не пропустила. Успела поймать и швырнуть обратно.

Самое неприятное, что она угадала, сон Марусе приснился совсем неприличный, жаль не удалось разглядеть, с кем она так самозабвенно целовалась. Но во сне ведь можно, и вообще – это только её личное дело!

Утихомирились девчата быстро, Стебелёк даже помогла с косой – Маруся теперь заплетала не две, а одну, и доходила она ей почти до пояса. Ни у кого в восьмом классе таких длинных волос не было. А когда распустит, так и попу прикрывали. Подруги уговаривали укоротить, но девушка только улыбалась. Не рассказывать же, в самом деле, семейную традицию, что косу только в день свадьбы отрезают – в знак того, что всё – назад дороги нет. Почему так повелось, неизвестно, а только рассказы бабушки Маруся запомнила, и нарушать обычая не собиралась. Особенно теперь – когда никого из родни не осталось в живых.

На урок, однако, успела – все только-только расселись. Оказалось, и правда – не зря. Было интересно – сначала короткий итоговый обзор с разными интересными вкусностями. А потом простой и лёгкий письменный опрос с забавными подсказками – умела их любимая преподавательница так строить урок, что обо всем остальном забываешь.

Маруся справилась одной из первых, сидела, скучала, поглядывая в окно – там, в отдалении, на площадке стоял незнакомый коптер, и было любопытно, кто к ним пожаловал. Уж не Представитель ли Президента? Говорят, он запросто может вот так в любую школу прилететь.

Замечтавшись, Маруся слегка подпрыгнула от громкого стука в дверь.

– Войдите, – спокойно ответила Дара Руслановна, и все обернулись на выход, оторвавшись от своих работ.

Никто не заходил, потому преподаватель, велев им сидеть тихо, и продолжать работать, вышла сама. Все сразу зашумели. Лишь Верка Муромцева, Марусина соседка по парте, хмурилась, дописывая последний ответ – сердилась на Мишку Власова, который громким шепотом спрашивал Марусю, как ответить на совсем непонятное седьмое задание. Подсказала, не жалко. Радостно было, что вчерашняя тоска испарилась бесследно. Только надолго ли? А тут и Дара вернулась.

– Маруся, все написала? – спросила она, держась за поясницу. Тяжело ей дохаживать. Живот уже совсем большой.

– Ага.

– Тогда сдавай работу и можешь идти – там к тебе пришли.

Вроде и любимый предмет, а так приятно, что отпускают пораньше. Гадая, кто мог её позвать, Маруся показала незаметно язык Верке, подхватила рюкзак и, положив на край учительского стола свою работу, поспешила к двери, сдерживаясь, чтобы не побежать вприпрыжку.

– До свиданья, Дара Руслановна, – весело попрощалась она и выскользнула из класса.

В пустынном коридоре, свернув по привычке направо, в сторону лестницы, недоуменно замерла, никого не увидев. А услышав за спиной шаги и вовсе окаменела, не решаясь не то, что повернуться, а даже вздохнуть полной грудью.

Для гостя это не оказалось проблемой, просто взял за плечи сильными руками и развернул к себе лицом.

– Ну, привет, – сказал негромко. И насмешливая улыбка заиграла на губах. А у неё внутри просто кошмар творился, руки-ноги вмиг сделались словно чужими и взгляд не смогла поднять выше второй сверху пуговицы. – Ты извини, время не рассчитал. Забыл, что с утра занятия… Посмотри на меня, пожалуйста!

Помотала головой, не в силах ответить. Отступила бы, убежала, если б только могла.

– Ну хорошо, пойдем тогда.

Капитан Савельев взял её за руку, да так крепко – не вырвешься, и решительно повел к лестнице. Пришлось почти бежать, поспевая за его широким шагом. Сердце билось где-то в горле, а от его руки по всему телу бежали огненные ниточки.

Коридоры пустовали – до конца урока оставалось еще пять минут. Так что до самого выхода из школы, к счастью, никого не встретили.

– Стой, – опомнилась девушка на крыльце, отнимая руку, и охнула, встретившись, наконец, с внимательным взглядом зеленовато-карих глаз. – У нас еще история сегодня, – пробормотала еле слышно.

– Вот оно как!

– Последний урок, пропустить никак нельзя.

Говорила, а сама не могла отвести взгляда, да и капитан перестал улыбаться, смотрел пристально, словно чего-то ждал.

– Во сколько заканчивается? – спросил участливо. И ей, наконец, удалось вздохнуть.

– В полвторого, – прошептала – голос куда-то пропал.

Но он услышал, кивнул спокойно:

– Хорошо, встретимся в той беседке в два. У вас же еще обед?

Сглотнув, закивала. И быстро отвела взгляд, когда он снова повернулся.

– Ладно, беги. Я еще дела тут некоторые улажу. Как раз к двум поспею. Маруся?

Если бы она только посмела коснуться его, поцеловать, как тогда, в щеку. Но решиться так и не смогла.

– Приду.

И резко развернувшись, ворвалась обратно в школу вместе с громким звонком, извещающем о конце урока.

«Как отсрочка от казни» – пронеслось в мозгу смешное сравнение, хотя на душе было как угодно, но только не весело. Влетев с разбегу в пустой класс на первом этаже, Маруся без сил опустилась на лавку, так как ноги отказались её держать. Обхватив рюкзачок, начала мелко дрожать и стучать зубами. Только спустя пять минут удалось себе скомандовать: «Прекратить истерику, курсант!» Помогло только со второго раза. Встала, осмотрела своё отражение в зеркальце – бледная вся, и глаза испуганные с расширенными зрачками. Пришлось постоять, подышать глубоко, прислонившись лбом к стене, и медленно идти обратно на второй этаж. Занятие по истории должно было проходить в том же кабинете.

– Ты где была? – набросилась на нее Стебелек. – Я ищу тебя – седьмой сегодня вместе с восьмым занимается. Говорят, к тебе приходил кто-то?

Удалось вяло отмахнуться. А от дальнейших расспросов спас приход директора, который самолично преподавал у них историю. На его уроках царила тишина, даже когда он замолкал. Рассказывал всегда не просто интересно, а удивительно. Часто приводил для примера истории из жизни, иногда забавные, иногда печальные. Сейчас как раз пошла речь о первых поселенцах на их планете, с какими проблемами столкнулись, и почему их стали называть аборигенами. Материал уже давно пройденный, но очень увлекательный. Перед окончанием школы не худо и повторить. Да и для седьмых классов интересно.

Маруся хоть и смотрела на директора, не отрываясь, а не понимала ни слова, словно говорил он на другом языке. И нельзя сказать, что думала о другом – в голове все смешалось, и нормальных мыслей там просто не осталось. Только какие-то обрывочные, будто кадры, надерганные из всей прошлой жизни.

Пришла в себя только концу занятия, но опять не слушала, только ерзала на стуле, да считала секунды, оставшиеся до конца урока, поглядывая украдкой на часы Стебелька.

Вскочила, едва прозвенел звонок, и, стушевавшись под взглядом директора, снова села.

– Завтра у восьмого класса занятий не будет, – объявил он и, переждав радостный рев учеников, продолжил: – а у седьмого только один урок, потом уже будете заниматься самостоятельно. Кому нужны дополнительные занятия с учителями, подойдите сейчас, запишитесь. В четверг у вас будет инструктор по вождению катеров, не пропустите. А теперь можете бежать обедать.

Стебелек догнала её только у столовой:

– Ты куда так рванула, бешеная? Думаешь, я не проголодалась?

– Лучше скажи, сколько времени, – пропыхтела Маруся, занимая им столик. Ни часов, ни визоров у неё самой никогда не было. Определялась обычно по солнцу или старинной мобиле, таскать которую при себе в школе откровенно ленилась. А у Стебелька теперь эти самые есть, командирские часы.

– Без двадцати два. А что, спешишь куда-то? О! Мелкая, Нах-Нах, сюда! К нам! Мы уже заняли! – Она замахала рукой, призывая неразлучную парочку. И добавила для Маруси: – можешь не торопиться, занятий у вас на сегодня больше нет.

Федька с Нинкой, держа в руках по два подноса, подошли, усаживаясь напротив. Так уж повелось, что обедали всегда вчетвером, и кто первый пришел, тот брал еду на остальных.

– Курица жареная, обожаю, – обрадовалась Стебель. – А кстати. Вы слышали, что будет вечером?

– Нет.

– А что? – в один голос ответили Мелкая и Нах-Нах.

– Директор всех собирает в актовом зале в семь часов. Какое-то объявление будет делать.

– Я возможно, не приду, – тут же сообщила Маруся, вгрызаясь в куриную ножку. У кого от нервов может и пропадает аппетит, а у неё так все наоборот.

– Я тебе не приду! Сказали всем, значит всем!

– Ну Стебелек, отмажешь как-нибудь.

Попрепирались немного, пока голод не взял своё. И некоторое время ели молча.

– Видели коптер? – спросил вдруг Нах-Нах.

Мелкая удивленно на него взглянула, а Маруся едва не подавилась. Пришлось срочно запивать курицу соком.

– Я видела, – кивнула тем временем Стебель, – может, из-за этого собирают? А кто прилетел, не знаешь?

– Нее, не знаю. У нас еще урок с Ниной, а вы бы выяснили пока. У вас же всё на сегодня?

– Это у восьмого всё, – вздохнула Стебелек, – а у нас еще геометрия. А потом мы на озеро собирались. Марусь, пойдешь с нами? Чего головой мотаешь?

– Не пойду, – ответила с полным ртом.

Стебель даже есть перестала.

– Слушай, подруга, колись, давай, что у тебя за дела такие?

– Сколько времени? – перебила та, проглотив остатки салата.

– Без трех минут два, а что?

Но Маруська, уже выскочила из-за стола и помчалась к выходу, ловко маневрируя между столиками.

– Да что с ней такое? Вы не в курсе?

Нах-Нах покачал головой, внезапно догадавшись, кто мог прилететь на коптере.

– Странная она, – хихикнула Мелкая. – Если б я её хорошо не знала, подумала бы, что влюбилась.

* * *

Выбежав на крыльцо, Маруся первым делом глянула на коптер и испугалась – вертушки на месте уже не было. Не дождался, что ли? Или не он на нем прилетал?

К месту встречи бежала быстрее вихря и влетела в беседку с разбегу, не останавливаясь, позабыв обо всех своих страхах.

Капитан её поймал на лету, да так и не выпустил из объятий.

– Ты чего? – спросил, широко улыбаясь. – Пожар где?

Маруська тут же смутилась и спрятала лицо у него на груди, пытаясь отдышаться:

– Думала, ты улетел, – глухо призналась она куда-то ему в подмышку и смутилась еще больше.

Объятия стали ещё крепче, а через несколько секунд он её отпустил. И она сразу отступила, ощутив перемену.

– Марусь, – взгляд серьезный и в то же время ласковый, отчего по спине у девушки побежали мурашки. – Ты же любишь сразу к делу. Так вот – я за ответом приехал.

– К-каким ответом? – знала ведь прекрасно, только страшно и одновременно неловко стало – да и вдруг он уже что-то другое имеет ввиду?

– Времени у тебя было достаточно… Или повторить?

– Да, – пискнула она.

Но он не понял:

– Моей будешь?

За тонкой стенкой вдруг послышались шаги и голоса, и Маруся дернулась, оглядываясь.