Текст книги "Заложники темпорального ниппеля [СИ]"

Автор книги: Сергей Калашников

Соавторы: Людвига Спектор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 26
Весна пришла

Дневное солнышко стало ласковым. Его лучи растапливали верхний слой снега, отчего намерзшая за ночь ледяная корочка по утрам блестела. Лёшка лазил по недостроенной цитадели, осматривал штабель дров и груду известняка у обжиговой печи, видимо прикидывая, хватит ли ему материала, чтобы на этот раз двести дело до конца. А ещё они с Сергеем Анатольевичем на пару кручинились по вечерам, прикидывая последствия популярности, которую обрело их сообщество за год с небольшим, с тех пор как поселилось в этом месте. По их прикидкам вскоре ожидался наплыв учеников.

– Вот, вроде немолодой я уже, всякого повидал, а не смог просчитать заранее такое простое явление, как вредоносная человеческая натура, – сетовал историк. – Вот если бы мы лезли ко всем с поучениями, как им жить, да что делать, от нас бы отмахивались, убегали и норовили всячески обидеть, только бы мы от них отстали.

Ведь сидели мы мирно, никого не трогали, а началось сущее паломничество. Я рассчитывал, что хотя бы та группа, что по воинской части специализировалась, как закончат подготовку, так по домам разъедется. А, как я понял, они никуда не собираются.

Задумчивый Сашка, поняв, что вопрос обращён к нему, вздохнул:

– Они теперь от арсенала с арбалетами никуда не уедут. Их воспитывали воинами, то есть они всю жизнь полагались на удаль и молодечество, в чём и пытались остальных превозмочь. А тут такое оружие, что после короткого обучения безо всяких проблем они кто по три взрослых бойца положили, а кто и по четыре. Мы же отрабатывали приём демонстративного бегства с деревянными шариками – они полагали, что это просто игра. А когда в бою применили, вот тут-то у парней все привычные представления и рухнули.

Опять же когда добычу в одну кучу положили, да поглядели на эту груду доспехов и другой амуниции, подумалось мне, что так наши юнцы сами себя зауважали, будто не курс молодого бойца осилили, а уже опытными ветеранами себя вообразили. Думаю, если мы их не разгоним – все тут останутся и станут делать то, что велено.

– А почему бы и нет? – продолжил его мысль Сергей Анатольевич. – Кормят, одевают, говорят, что нужно делать, да ещё и развлекают каждый день чем-нибудь новеньким. Не забывайте, эти люди о высоких идеалах гуманизма или демократических свободах никакого представления не имеют. В этом простом мире для них всё хорошо до тех пор, пока они – члены рода, который, как ни крути, должен заботиться о родичах. Тут, за крепкими стенами им ничуть не хуже, чем дома. Да и привычные родственные связи никто их рвать не заставляет. А заступаться за своих в плотном строю надёжных товарищей да под командованием искусного командира значительно комфортней, чем лететь во весь опор с саблей на саблю.

– С десяток человек уедут в конце марта, – встревает Лёшка.

– Помогут своим перекочевать на летние пастбища, – добавляет Наташа. – Потом вернутся, скорее всего, с пополнением и наверняка коровок молочных подгонят.

– Это что же, ты полагаешь, местные нас взяли на содержание, вроде как армию? – пытается уточнить Лидия Васильевна.

– Кто их знает, как кого, – рассуждает Григорий Иванович. – Мне кажется, что кормить того, кто вооружён, здесь просто принято. А тут ещё учёба и лечёба. Только картошечки и кукурузы посадим нынче как следует. В апрельскую посылку я много семенного материала заказал, районированного для нашей климатической зоны.

– И подсолнухов, – напоминает Сашка.

– Посадим, конечно, – Лёшка понимает, что на одни только внешние поставки рассчитывать нельзя. – Только, не стоит забывать, с чего мы начали разговор. Ученики придут новые. Ещё два раза по столько мы на этой площадке разместим, как-нибудь со скрипом прокормим. Но, боюсь, этим дело не ограничится. Раздвигать здешние стены смысла не имеет – они идеально сопряжены с рельефом, а уж места для стрелков и сектора обстрела получились – просто загляденье. Нельзя нам ничего тут менять. Значит, будем строить вторую территорию.

Рудник-то наш как раз расположен в удобном месте. Путь к нему вдоль речки – так мы её гидроэлектростанциями застроим и дорогу для вагонеток протянем по берегу. Выпуск металла, как ни крути, придётся увеличивать. Саман в каркасе из произвестковавшегося плетня по этим местам – вечный строительный материал. А как просохнет всё – заштукатурим той же известью и, считай, влага будет этим стенкам нипочём, хоть в самые сильные ливни. Так что пора брать теодолит и отправляться планировать новую стройку. Думаю, главный военный лагерь мы перенесём туда. Со временем, понятно.

Ведь, насколько я понимаю нашу генеральную задачу, нужно оставить после себя ситуацию, при которой Чингизиды не смогут вывезти отсюда ремесленное население. Ну, лет через семьдесят. Мы-то не доживём до той поры, но внукам нашим или правнукам вряд ли захочется переезжать из этих благословенных мест.

* * *

Едва дни стали тёплыми, Лешка принялся за кладку стен на так и недостроенной цитадели. Цемента в двух последних посылках оказалось достаточно для того, чтобы не дрожать над каждой горсточкой этого серого порошка. Конечно, ситуация сейчас выглядит совершенно иначе, чем в момент, когда он всё это затеял. Тем не менее, никто ведь не поклянётся, что всё всегда будет также безоблачно.

Сергей Анатольевич с Григорием Ивановичем ушли с теодолитом к месту будущей стройки, которую, чтобы не путаться, нарекли Тунгужульским скитом – по названию месторождения, взятому из геологических карт двадцать первого века. С ними два десятка парней из числа тех, что специализируются по воинской части. Их задачи – охрана, питание и заготовка компонентов будущих плетней – жердей и прутьев. А также разведка ближайшего выхода известняка, чтобы не заниматься перевозкой больших грузов на дальние расстояния.

Сашка и Наталья постоянно заняты как в учебном процессе, так и Нюте помогают – то на приёме, то при разных хирургических вмешательствах во внутренние дела пациентов. Ника сейчас на последних сроках беременности, так что ведёт здоровый образ жизни: прогуливается, читает бумаги, что присылает Сергею Анатольевичу папа Мууса, а потом сопоставляет сведения из них с копиями исторических документов, дошедших до наших дней. И ещё она мечтает о том, как бы добраться до каких-нибудь местных архивов и порыться в них от всей души. А у Лидии Васильевны имеется надобность наведаться в ближайшие селения и кое-чем обзавестись.

Гончар из того самого ближнего посёлка, где прошлой весной Нюта кесарила жену по сей день отсутствующего всадника Тимира – большой её друг. Каких только хитрых посудин не сделал он для её электролитической металлургии. Трудами Лёшкиной тёщи и сам мастер, и его семья очень полноценно питаются. Вот и сейчас в лёгкой арбе со сделанными Сашкой для своего несостоявшегося пулемёта колёсами стоит горшочек сохранившегося на леднике топлёного масла, и горшок копчёной говядины. Сейчас, в период отёла, скотину не режут. И, тем более, не доят. Хотя, здесь её не доят всю зиму, пока плохо с кормами. И пара пойманных Григорием тайменей лежат в ящике со льдом.

В корзине ковриги свежего хлеба, до которого местное население большие любители – балует Лидия Васильевна своего сподвижника. А еще балует она ткачиху, что ткет местную, похожую на мешковину ткань из волокон какой-то здешней многолетней травы. Кендырь, кажется, дочка говорила. И чеботаря балует – обувь изнашивается, а сапожки тут шьют – залюбуешься. Опять же помои свинарю завезёт вместе с объедками и очистками. У себя эту грязь разводить неохота, но парням, уходящим в учебный поиск по брусочку сала с собой как же не выдать?

Её и зовут тут «апа», это почти то же самое, что матушка. А она не возражает – чуть не сотня сынков у неё теперь. А что это интересно за лыжники тут на поле? Снега-то уже давненько нигде не видно.

Любопытное зрелище. Сразу видно, что отец с двумя сыновьями-подростками ритмично переступают по полю, попадая правой лыжей в след левой лыжи переднего. А в руках у них длинные коловороты, вроде тех, что используют для бурения льда зимние рыбаки. Они на каждом коротком шаге втыкают их концы в землю, делают круговое движение, отчего инструмент немного заглубляется, взрыхляя крошечный кружок почвы вокруг стержня. Потом бросают в верхний конец этого стержня что-то маленькое, и переступают вперёд.

Ба, да это Сашкины сажалки! Нет, не Сашкины. Тут полый бамбуковый стержень вместо водопроводной трубы, только наконечник с ножами железный. А верхняя часть устройства с рукоятью вообще деревянная. Сеятели средневековые, квадратно-гнездовые. Надо же, как быстро переняли. Даже интересно, какой тут урожай соберут? И ведь даже лыжи приспособили на ноги, чтобы грунт своим весом не уплотнять, а заодно и лунки позиционируют на плоскости пашни. Хотя, какая пашня, если не вспахана?

Пока лошадка перебирала ногами, направляясь знакомым маршрутом, соображала. А как же они собираются уничтожать сорняки?

* * *

Работами по возведению Тунгужульского скита руководит Игнас. Оставил он в покое мысль о воинской карьере. Работа порученца ему больше понравилась. Главное, деньги в кошеле всегда звенят. То туда посылают, то сюда, да не с пустой мошной каждый раз. Они, монеты эти, хоть и не его, но осознания своей власти над солидными суммами ему достаточно. Историк как-то раз растолковывал молодёжи, что платёжные средства, прежде всего, ценны как возможности. Иными словами они – мера количества ресурсов, которые можно использовать для реализации собственных замыслов. Ну, мечтаний, там, желаний, потребностей.

От осознания постижения этой неожиданной своей глубиной и ясностью мысли парня на некоторое время переклинило. Он ведь пастух, а не мыслитель. И не учёный совершенно. Однако совладал с новым для себя понятием, после чего долго думал о том, чего же он на этом свете желает. Поняв, что разобраться в этом он просто не в силах, поскольку добрый конь, тёплая одежда, сытная еда и тёплый ночлег всегда в его распоряжении, а вопрос о том, как отнесётся к нему хорошая девушка, вообще исключительно в его собственных руках, решение вечной как мир проблемы всех мыслящих существ оставил на потом. Сейчас оно оказалось поистине непостижимым для его неиспорченного избытком образованности разума. И принялся он делать то, что велят ему люди, к которым он сам же и попросился. Ему показалось, что его тут приняли в долю от добычи, за которой не нужно гоняться, или отбирать у кого-то силой. Народ сам сюда тащит кучу добра, да ещё много всякой всячины, которой он раньше и не видывал, делается в мастерских. А лично ему ещё никто ни разу ни в чём не отказал.

А, поскольку в добросовестности и инициативности был он неоднократно уличён, то поручали ему многое. Вот и над другими поставили, доверили распоряжаться строительством. Старшие мужчины уже разметили на поверхности земли контур стен и на бумаге всё понятно нарисовали. Тут в нижней части длинного пологого склона уже расчищаются родники, и роется бассейн, куда позднее эти струйки сведут. Крепость охватит своими стенами и его и железорудную шахту. Пока будущий водоём послужит карьером для добычи глины на саман, а потом в него направят ручеёк и сделают отвод под уклон.

Расставленные колышки уже сейчас позволяют представить себе формы будущего сооружения, изломанные, словно кромка многозубой шестерни – так лучше всего, на Лёшкин вкус, решается вопрос с обеспечением флангового обстрела неприятеля в случае штурма. Откуда ни глянь – прекрасный ракурс вдоль какой-нибудь стены, и дистанция для стрельбы удобная. И, вот удивились бы классические фортификаторы тому, что, башни спланированы не на выступающих углах, а на тех, что вдвинуты вглубь.

* * *

Богатая военная добыча, захваченная во время скоротечного зимнего похода, попала в лапы историков, и некоторая часть трофеев была ими безапелляционно изъята для информирования коллег из двадцать первого века. Вот ведь, небогатая досталась им амуниция и оружие не самое лучшее, но Сергей Анатольевич, описав всю кучу, сделал выводы о типичности тех или иных образцов доспехов и клинков, стрел, луков, копий. Как он сказал, представительная выборка, позволившая сделать доброкачественный срез. Тем более, выздоравливающие, когда их принялась расспрашивать Наташа, выложили всё, что знали и о том, где живут, и кто их послал, и о жизни своей всё поведали с самого детства и до момента получения свинцовой пилюли.

Потом, перенеся перевод с диктофона на бумагу, им предложили ряд дополнительных вопросов, а потом ещё и ещё. Ника, работая с текстами, только диву давалась тому, насколько ценными историческими данными можно обогатиться, просто допрашивая пленных. Маршруты кочевий, численность и видовой состав стад, иерархия и обычаи, взаимоотношения между людьми и группами людей. Чем хорош пленник – перед ним не надо отчитываться в том, зачем тебе нужно это знать. А сам он надеется, что правдивые ответы спасут ему жизнь. Так что за несколько часов бесед вызнать от раненых удалось значительно больше того, что за полтора года от ближайших соседей. Такая вот гримаса реальности. Историки в экстазе. Готовят вопросы о соседних племенах.

* * *

Получение металла электролизом это дело с массой разных хитростей. Можно, например, вырастить деталь нужной формы, если правильно сконфигурировать электроды. Не любой, конечно формы, но пластинку, проволочку или цилиндрик получается. Меняя силу тока легко добиться того, что и некоторые физические свойства полученного материала окажутся именно такими, какие требуются. Варьируя состав и плотность электролита, иногда даже удаётся получать некоторые сплавы, которые, конечно, не совсем сплавы, а, скорее, композиты, но не будем так уж придираться к терминам.

Детали доводятся абразивом и подвергаются электрополировке – тоже вариант электролитических технологий. Некоторые места обрабатываются электроэрозионными методами – прицельным растворением, можно сказать. Именно благодаря этим технологиям и удаётся изготавливать замечательные арбалеты, где механика достаточно сложная, требующая прочных материалов, обработанных точно и по криволинейным контурам. Не всякий механический завод двадцать первого века взялся бы за такие изделия. А вот Лёшка с Лидией Васильевной с этой задачей прекрасно справляются.

Сборка арбалета после этого, хотя и является вдумчивой работой со многими столярными тонкостями, но без хитро выделанных основных компонентов механизма приведёт лишь к изготовлению курьёзной игрушки. Одна тетива из тонкого стального троса чего стоит!

А ещё электролизом можно получать порошки металлов, из которых потом несложно спечь, например, магнитные сердечники для генераторов. Медный провод для обмоток получается не круглого сечения, а прямоугольного – так называемая шинка. Однако проводит она не хуже обычной проволоки. Концепция генератора постоянного тока уже сложилась, как и выработался подход к принципу регулирования напряжения за счёт переключения обмоток. Не такая уж высокая точность им тут требуется, в конце концов, а то, что коллектор получается сложный – так от этого никуда не деться. И, кстати, плавная регулировка для тонкой настройки скорости процесса тоже выходит простым помещением препятствия в поток воды перед турбиной-гусеницей. Чем медленней вращается вал, тем меньше снимаемая с установки мощность.

Алексей уже просчитал, что каждые три месяца сможет вводить в строй гидростанцию на десять киловатт и энергокаскад на их речке скоро заработает ритмично, поскольку возведение рядом с генератором сарайчика для горшков с электродами и электролитами – дело вообще плёвое. Не знает он, как долго ещё смогут они пользоваться поддержкой из своего времени, потому и пытается наладить у себя полный металлургический цикл, включая производство средств производства.

Лёшке не требуются тонны металла. Он предпочитает маленькие заготовки для маленьких деталей. Разве что для вагонеточных колёс обода и втулки – крупномер. Так их не так много и требуется. За месяц тёща ему как раз один комплект вырастила – хватит на нужды крошечного поселения. Третья-то вагонетка им ни к чему.

Конечно станочки – токарный да фрезерный – нужны просто до зарезу. Но – не всё сразу. У старинного товарища Сергея Анатольевича возможности не беспредельные. Пока приходится управляться одним сверлильным. Зато, имеется делительная головка, что удобно крепится на его столе. Кто в этом понимает – согласится, что для многих затей такое устройство – великое удобство. И свёрла да фрезы имеются в хорошем ассортименте – этого добра им в средневековом мире раздобыть решительно невозможно, поэтому с большим запасом получили их из своего времени.

Вот и рвётся у парня душа на части. Как успеть сделать всё, что нужно? А, просто, торопиться не надо. Вот выложит он из камня фортецию и займётся сборкой генератора. Осталось только шёлком разжиться на изоляцию в обмотках. А потом они с Наташей всё сделают – он будет гнуть медяшку, а она её изолировать прямо по месту.

Глава 27
Военная угроза

По результатам допроса пленных удалось выяснить, что уничтоженный отряд был, в числе нескольких других, собран Кучлуком – сыном найманского Таян-хана – среди воинственного и сурового племени меркитов, давних недругов Чингисхана. Об этих людях известно, что кочевали они широко, не считаясь с интересами тех, кто встречался им по пути. Вздорная репутация тут у этих людей. Грабили, причём не по-хозяйски, оставляя на прокорм, а отбирая всё подчистую и убивая, чтобы некому стало им отомстить. Или в рабство угоняли, если рассчитывали поживиться от перепродажи живого товара. Вот и сейчас, воспользовавшись тем, что кыргызское воинство по большей части занято в походе на тангутов, они проникли в Минусинскую котловину с севера, рассчитывая поживиться добычей до того, как с юга подойдут существенные силы, которые ещё ведь собрать нужно в стойбищах, покинутых самыми искусными воинами.

Порывшись в своих записях и перебрав письма Муусова батюшки, Сергей Анатольевич припомнил, что из-за угрозы спокойствию в ранее покорённых землях, Чингисхан даже посылал против Кучлука и Таян-хана тех самых Джебе и Субутая, что позднее так отличились на Калке. Причём, произошло это как раз где-то весной тысяча двести восьмого года, то есть в аккурат сейчас. В общем, благостный период затишья завершался, и Сашка вернулся к мысли о пулемёте.

На этот раз скептик Лёшка включился в работу сразу, бросив все остальные затеи. Разумеется, караулы на стенах и у монастырских ворот стали постоянными, а разведывательно-дозорные операции превратились для послушников в основной вид боевой учёбы. И в поиски они теперь уходили с арбалетами и свинцовыми пулями в прикреплённых к поясам мешочках.

Пулемёт делали механический. Вертикально подвешенное колесо раскручивалось двумя дюжими ребятами до значительной скорости. Пули поступали в желобок около оси, где линейная скорость снаряда ещё мала. Они отбрасывались центробежной силой к краю, разгоняясь, и слетали с верхней кромки через щель в кольцевом кожухе. Этот, замысел оказалось не так-то легко реализовать. С виду, кажется, что всё просто, но Наталья, поковырявшись в учебниках по механике, рассчитала усилия, создаваемые в опорах осей, а потом, узнав полученные цифровые значения, Лешка уже на глазок прикинул массу станины, способной «успокоить» возникающие вибрации. Вот тут-то и стало окончательно ясно, что намечается конструкция, массивностью и поворотливостью напоминающая осадное орудие.

Не «заиграла» затея. Уже на этапе первой модели и эскизных прикидок от этой мысли пришлось отказаться. Уж очень неловко будет целиться из этого монстра. А как вспомнили о гироскопическом эффекте, да прикинули, что к чему – совсем охладели к затее.

Зато ребята из числа присланных шаманами, скопировали принцип арбалета с рычажным заряжанием, и вышел у них вполне так ничего себе самострел, из которого получалось докинуть стрелу и на три сотни метров, а попадать на сотню шагов – без проблем. Это всё-таки не лук, который нужно осваивать годами. Что скорострельность меньше – так это, конечно минус, но не бывает ничего без недостатков. С самозарядностью у ребят тоже не вышло, хотя они что-то и пытались сочинить на эту тему. Нет у них пока Лёшкиной изобретательности.

Неважно этот год начинался. Чувство нависшей угрозы заставляло постоянно оглядываться, остерегаясь буквально всего. Реагировать на любого, показавшегося в поле зрения всадника. Запирать ворота и проверять бдительность караульных. Врага ещё нет, а они уже, словно в осаде.

Новых учеников нынче прислали всего с десяток, и были они из числа помощников шаманов, а не дети воинские, так что резкого изменения в численности послушников не произошло. Лёшка, занервничавший было поначалу, в конце концов, взял себя в руки и вернулся к строительству цитадели, и сразу всем остальным как будто полегчало. Жизнь постепенно вошла в колею существования в постоянной готовности к нападению.

* * *

У Нюты страдная пора. После того, как она прямо на уроке приняла роды у Ники, со всех ближних посёлков её стали звать на аналогичные мероприятия. Сообразили, что Богиня Исцеления может помочь женщине разрешиться от бремени и, не разрезая ей живота, поэтому эскортирование помянутой Богини к месту, где новая жизнь запросилась в подлунный мир, стало ещё одной боевой задачей, выполнять которую послушники вынуждены регулярно.

Наталья, как только зазеленели склоны, возобновила выходы за травами в сопровождении группы вооружённых учеников. Привычный с прошлого лета и осени уклад постепенно восстановился. Два десятка бойцов, сменяя друг друга «гостят» в строящемся Тунгужульском ските, возводимом их руками под присмотром Игнаса. Плетни, саман, известь. Жизнь не изобилует судьбоносными событиями – рутина повседневных дел. Кукуруза, подсолнечник и картофель посажены в количествах, достаточных чтобы прокормить всю ораву, разумеется, уже вне монастырских стен, уроки проводятся по расписанию, пущена уже третья по счёту гидроэлектростанция, где неуклюжий самодельный генератор постоянного тока выдаёт свои десять киловатт прямо на электролизные горшки.

* * *

После полудня в лесной чащобе становится душновато. Наташа под весом корзинки начинает потеть. Вроде, собирала-то по листику, по травинке, а смотри-ка ты, сколько уже накопилось! Виброзвонок в кармане, рация к уху.

– Первый! Я шестой. Вижу двух мужчин и пять женщин. Идут, скрываясь, в восточном направлении. С ними дети, – это доклад замыкающего их сегодняшней травологической группы. Он сейчас за её спиной метрах в тридцати.

– Я первый. Всем. Скрытно перемещаемся на юг. Себя не обнаруживаем, – это распоряжение остальным членам их команды. А сама спокойно, даже демонстративно, подошла к жителям леса, что куда-то направились. Хм! А они здорово нагружены, словно переселяются. Поздоровалась издалека и поинтересовалась, откуда они и куда следуют.

– Всадники пришли с запада, много, ищут путь на восток через лес и горы, – пояснил старший в группе мужчина. Лицо его знакомо, он из лесных насельцев, что живут неподалеку. Встречались раньше. – Мы успели убежать, а других порубали всех, – видно, что мужчина нервничает, да и остальные члены его семьи выглядят встревоженными. Нет, ни девушку, ни послушников, которых намётанный глаз охотника обнаружил, как они не маскировались, он не опасается.

– Это не меркиты, случаем? – спросить, конечно, не вредно, да только мало шансов, что беглецы знают тех, кто пришёл.

– Мы таких раньше не видели, но их много, – закономерный ответ.

Проводив глазами уходящих в сторону обители лесных людей, сделала знак своим подойти.

– Корзины бросаем. Второй, четвёртый и восьмой выдвигаются в секрет к тропе, что у сломанной берёзы. Четвёртый – старший. Задача – наблюдение. Себя не выдавать. По занятии позиции – доложить по радио мне и Хранителю. Дальнейшие распоряжения получите от него. Остальные – за мной. Понаблюдаем за выходом из лощины – там путь, проходимый для верхового. Пошли.

Натренированные Сашкой ребята кивками подтвердили, что всё поняли. Ещё пара минут ушла на то, чтобы сообщить новость в монастырь.

* * *

Лёшка встревожился не на шутку – его лапушка в головном дозоре, мыслимое ли дело! Однако все нужные распоряжения отдал, благо, после случая с зимним набегом рации у всех имеются и проверены. Так что разосланные в восточном направлении дозоры уже возвращаются, по пути предупреждая население о нависшей угрозе. Работники из Тунгужульского скита тоже в пути, а наряды на угрожающие направления выдвигаются, чтобы заменить собирателей трав.

Часа не прошло, как крепостица изготовилась к внезапному нападению, изображая беспечную мирную жизнь и демонстрируя распахнутые ворота. Раз уж неожиданность, то пусть она против неприятеля сработает. Как раз доложили о том, что передовой разъезд неизвестных проследовал через лощину. А вот и основные силы подтягиваются, их ещё не сосчитали, потому что хвоста колонны не видно, зато около тысячи конников уже накопилось за перелеском. Вечереет. Сейчас начнётся.

* * *

Когда конная лава, словно чёртик из табакерки вымчалась на луговину и неудержимо понеслась в сторону ворот, «перепуганный» пастушок, бросив стадо, убежал, а воротах возникла давка – так много сразу желающих ринулось в проем, рассчитанный на одну повозку. Задние напирали на передних и все торопились опередить других, чтобы урвать самые лакомые куски добычи.

Арбалетчики, укрытые на стенах, через бойницы, обращённые внутрь, валили их свинцовыми пулями с комфортных расстояний, деловито перезаряжая своё оружие. Путь в этом месте изгибается, поэтому те, кто может наблюдать гибель передних, уже заперты наседающими сзади товарищами, поспешающими на грабёж. Входной лабиринт монастыря сейчас напоминает конвейер бойни, работающей в чётком ритме, обеспечивая жертвам поступление на исполнительный механизм по две в ряд.

Лошади с опустевшими сёдлами пробегают дальше вглубь территории, и их так много, что становится страшно от мысли: вместятся ли все? А самые нетерпеливые из налетевшей банды спешиваются и торопятся подобраться к стенам, поднимаясь по откосам, для верхового недоступным. Короткие щелчки выстрелов со стен изредка валят на землю то одного, то другого. Тут никакого организованного нападения нет и в помине – эти ребята проявили частную инициативу. Да и, если на то пошло, непонятно, как они собирались карабкаться на высокие стены без лестниц.

Ага, вот один пытается закинуть на верхнюю кромку стены конец верёвки, к которому что-то привязано. Зацепилось. Карабкается. Упал. Да уж, присматривают тут, однако и за внешней стороной периметра. А с верхней площадки докладывают, что принято радио от дозорных – колонна, выходящая из ложбины, закончилась и к монастырю выдвигается ещё примерно пара сотен.

Сашка из своего карабина прореживает группу всадников, что держится позади. Возможно – предводитель с ближниками, хотя в это время место главаря – впереди, на лихом коне. По задним рядам также методично работают две биатлонки, но в гомоне и гвалте, в шуме ругани у ворот их звучание совершенно неслышно. Смеркается. Всадников на луговине всё меньше и меньше и, судя по докладам, больше не прибудет. Основная масса уже проследовала сквозь ворота, да и оставшиеся торопятся к ним присоединиться.

Всё. Финиш. Действительно, от лошадей на пространстве внутри стен не протолкнуться. Огороды и клумбы Лидии Васильевны вытоптаны напрочь.

* * *

На следующий день хоронили убитых, своих тоже. Как ни странно, потери были и среди защитников обители. И раненые с обеих сторон имелись, хотя и немного. Тяжелые пули – штука смертоносная. А ещё огромное количество воинского снаряжения и прекрасных лошадей. Игнасу выпали великие труды, пока он распродал лишних в восточных областях, где вдоль Енисея люди живут погуще.

Спешащий к месту событий отряд кыргызской конницы дозорные известили о том, что угроза миновала, так что больше гостей не было. И опять потянулись будни, заполненные повседневными заботами. Несколько послушников откланялись и убыли домой в полном воинском облачении, поблагодарив за науку и обещав прислать сюда своих детей. Другие послушники стали самостоятельно принимать роды или уверенно справляться с гнойными процессами. Один отправился в Хорезм, потому что решил продолжить учёбу у тамошних звездочётов. Росли стены Тунгужульской обители, и там даже появилось постоянное население, как только закончили строить сооружения северных ворот. А Лёшка со своим мастерком прописался на недостроенной цитадели и доводил её до конца, тщательно продумывая каждую отдушину, каждую бойницу.

* * *

Группу всадников, скачущих по ожидающей снега промёрзшей равнине, заметила Ника, развешивавшая постирушку на верхней площадке цитадели – тут ветрено и быстро сохнет. Сходила за биноклем и убедилась, что люди эти одеты богато, а главное, на некоторых из них белые войлочные колпаки с короткими загнутыми вверх полями. Кроме того их охраняли воины в богатых пластинчатых доспехах, вооруженные длинными пиками с флажками около наконечника. Всего в группе насчитывалось с полсотни человек.

Естественно, население обители вооружилось и скрытно заняло заранее подготовленные позиции.

Группа остановилась далеко, только еще подъехав к реке со стороны противоположного берега. Видно было, как люди о чём-то посовещались. Потом один из них спешился, прошел по мостику под которым крутилась гусеница Лёшкиной ГЭС. Опустился на колени, рассмотрел. Не удержался, приоткрыл дверцу и заглянул в ящик, где смонтирован генератор. А потом продолжил путь по натоптанной пациентами дороге прямиком к монастырю.

Стало видно, что это или мальчик, или подросток, одетый в добротную овчинную шубу и крепкие сапоги с меховыми муфтами поверх голенищ. На голове скромная лисья шапка, а на плече парная ковровая сумка, один мешок которой спереди, а второй сзади. На одежде нет ни украшений, ни шитья.

Он вошел в проём распахнутых, как обычно ворот и поздоровался с Сашкой, вышедшим ему навстречу.

– Могу ли я припасть к источнику мудрости, – был его вопрос.

– Легко, – был ответ. – А кто те люди, что остались за рекой?

– Они согласились показать мне дорогу, – мальчик повернулся в их сторону и махнул. Конная группа развернулась и стала удаляться.

– Как звать тебя, новый ученик.

– Хайло.

– А как зовут твоего уважаемого отца, – озадаченный таким именем, Сашка невольно процитировал любимую детскую книжку.

– Олебек.

– Хм. Это уж не Олебек ли дигин, старший сын кагана, – подумалось. Но вслух произнёс: – Муус, ставь нового товарища на довольствие и размещай на жительство.