Текст книги "Чернокнижник из детдома (СИ)"

Автор книги: Сергей Богдашов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Сердце ёкнуло. Это был шанс!

– Согласен. Когда?

– Послезавтра. Утром. Приезжай сюда, к нам. И чтоб твое чудо было при тебе. Если сломается – можешь сразу домой идти.

– Договорились, – сказал я и положил трубку, чувствуя, как адреналин ударяет в голову.

Два дня. У меня было два дня, чтобы из кучи осколков Сердца, кварцевых резонаторов и собственной воли создать устройство, которое не должно было подвести. Не просто для денег или статуса. Для того, чтобы доказать себе и этому миру, что магия и наука могут идти рука об руку. И что чернокнижник из детдома способен на большее, чем просто выживание.

Я заглушил все посторонние мысли, отгородился от мира и погрузился в работу.

Кормили меня Томка с Катериной. Два раза в день, как минимум.

Глава 21

Сила решает все!

К ознакомительному выходу в аномалию я готов.

Купил себе высокие резиновые сапоги на толстой подошве с мощным протектором, туристический топор – молоток, который крепится на ремень, рюкзак, в котором у меня улеглись все образцы для испытаний, комплект одежды и котелок, с десятью метрами прочного капронового троса, уложенного в него. Всё остальное в поясе, где ещё есть одна свободная ячейка, и конечно же, в моём личном пространственном кармане есть место, хоть я чего только туда не напихал. Но его без крайней нужды я демонстрировать не буду.

Настало утро поездки. Я надел термобельё и самый простой тёмный камуфляж, который смог раздобыть, закинул в рюкзак приборы, бутерброды и бутылку воды. Резерв воды в пять литров у меня в поясе спрятан.

Эльвира, провожая меня, смотрела как на обречённого.

– Ты уверен, что тебе это надо? – спросила она уже в десятый раз.

Про регистрацию на сайте Охотников она в курсе. Без неё бы у меня ничего не вышло до самого дня рождения.

– Это надо всем нам, – ответил я, поправляя ремень рюкзака. – Если я вернусь с результатами, наш приют получит не просто шефа из ФСБ, а статус экспериментальной площадки. Деньги, оборудование, защита.

В Отделе контроля аномалий меня уже ждали. Иван Матвеевич, в полной экипировке, с автоматом за спиной, кивком показал на микроавтобус «УАЗ» у ворот. Внутри сидели еще трое: два молодых парня и девушка, все в одинаковой камуфляжной форме без знаков различия, с серьезными, сосредоточенными лицами. Новобранцы.

– Это наши «студенты», – буркнул Иван Матвеевич. – Будешь с ними. Правила простые: не отставать, не трогать ничего без команды, не паниковать. Ты здесь – всего лишь наблюдатель и испытатель своего железа. Понятно?

– Понятно, – кивнул я, занимая свободное место у окна.

Дорога заняла около полутора часов. Мы выехали на трассу, и где-то через час с лишним свернули на разбитую грунтовку, ведущую в сопки.

Воздух стал холоднее, пахнуло хвоёй и сыростью. Наконец, мы остановились перед КПП: колючка, бетонные блоки, будка с часовыми. За забором виднелся туман, странно неподвижный для ветреного дня.

Пока Иван Матвеевич предъявлял документы, я достал переделанный мультиметр и включил его. Стрелка на шкале «магический фон» дернулась и замерла на красной отметке, далеко за пределами нормы. Переключил его на более высокие значения. Ага, почти полтора уссурийских «стандарта».

– Пошли, – скомандовал Иван Матвеевич, и мы двинулись пешком по тропе, ведущей в туман.

Переход был резким. Один шаг – и мир изменился. Потемнело. Звуки леса оборвались, сменившись гнетущей, влажной тишиной. Воздух стал плотным, тяжёлым, с привкусом гнили, плесени и металла. Туман висел непроглядной пеленой, ограничивая видимость двадцатью метрами. Под ногами хлюпала жидкая грязь, перемешанная с какой-то странной, бледной растительностью, напоминающей гигантские лишайники. Это было «Болото-12».

– Держите дистанцию, смотрите под ноги, – приказал инструктор. – Здесь бывают просадки.

Я прилепил мультиметр на магнитное крепление рукава. Затем достал из рюкзака фонарик и включил. Фонарь зажегся ровным, ярким лучом, прорезавшим серую туманную мглу.

Иван Матвеевич обернулся, увидев свет, и его брови поползли вверх.

– Работает?

– Пока да, – ответил я, глядя на показания мультиметра. – Фон искажений стабильно высокий, но приборы функционируют. Защита держит.

Мы углубились в болото. «Студенты» шли осторожно, оглядываясь, сжимая в руках табельное оружие – гладкоствольные карабины. Я же был поглощен замерами. Я фиксировал колебания фона, скачки в разных частотных диапазонах, пытаясь понять логику этого места. Мои внутренние резервы, контактируя с искажённой реальностью, понемногу наполнялись, но сила эта была грязной, нестабильной. Над механизмом восполнения резерва надо будет крепко поработать. По крайней мере сообразить, какие фильтры нужно будет применять.

Через полчаса пути Иван Матвеевич поднял руку.

– Стоп. Впереди активная зона. Видите мерцание?

Я присмотрелся. В тумане, метрах в пятидесяти, воздух колыхался, как над костром, и переливался радужными разводами. Это был не просто фон – это был источник, эпицентр искажений.

– Здесь обычно проводят стресс-тесты оборудования, – пояснил инструктор. – Александр, твои железяки готовы?

Вместо ответа я сдёрнул с рукава прибор и шагнул вперед, прямо к мерцающей зоне. За спиной раздался хриплый окрик Ивана Матвеевича, но я его проигнорировал, лишь поднял руку и постучал пальцем по мультиметру, показывая, что у меня всё под контролем.

Жар. Холод. Давление, пытающееся раздавить барабанные перепонки. В ушах зазвенело. Я поднял фонарик и нажал кнопку. Светодиод вспыхнул, но свет был неровным, пульсирующим. Стрелки на мультиметре затанцевали безумную пляску, но не зашкалили. Магическое давление под восемь «стандартов».

Я выдержал ещё минуту, фиксируя данные, потом отступил. Фонарь был горячим на ощупь, но свет почти сразу стабилизировался, стоило мне отойти назад на десяток шагов.

– Ну? – спросил Иван Матвеевич, подходя ближе. В его глазах читалось неподдельное любопытство.

– Спокойно выдерживает прямой контакт с активной зоной, – отдышавшись, доложил я. – Но с перегрузкой. Требует доработки системы охлаждения и, возможно, необходимо увеличение буферной ёмкости. Но принципиально всё работает. Электроника жива.

Он молча взял у меня из рук фонарь, покрутил его, посмотрел на показания мультиметра.

– Чёрт побери, – тихо выругался он. – Ты всё это серьёзно сам сделал?

– Как видите. Дайте мне ещё пять минут. Я тепловизор, телефон, рацию и лазерный прицел проверю.

Они тоже работали. И даже вблизи эпицентра. Правда связи у телефона не было, но зато он и не перегорел.

Обратный путь прошёл в молчании, но атмосфера в группе изменилась. «Студенты» смотрели на меня уже не как на странного пацана, а как на какого-то непостижимого специалиста. Иван Матвеевич что-то обдумывал, его лицо было серьёзным.

Да, на их глазах только что произошла маленькая революция! Внутри Пробоя заработала электроника!

Когда мы вышли из тумана обратно в нормальный мир, я почувствовал облегчение. Давление спало. Я тут же проверил приборы. Мультиметр показывал почти что норму. Так, полтора «стандарта».

У КПП Иван Матвеевич остановил меня.

– Отчёт, как обещал. Подробный. И образцы. Нам нужно их изучить.

– Образцы остаются у меня, – твёрдо сказал я. – Но я предоставлю вам все данные и характеристики. Готов сделать первую пробную партию на заказ, скажем, в пять штук фонарей, для расширенных испытаний. По цене материалов и работы.

Он пристально посмотрел на меня, потом кивнул.

– Ладно. Договорились. Готовь отчёт. И… молодец, пацан. Не ожидал. Тепловизор продашь?

– Только один, вот этот, и за шестьдесят тысяч. Но он у меня изначально из самых дешёвых. Можно сказать – любительский. Наверное лучше на вашу модель защиту устанавливать. Но у меня нет пока доступа к современной армейской технике.

– Хм. Я тебе позвоню.

По дороге назад в автобусе я смотрел в окно на проплывающие сопки. Усталость навалилась тяжёлой волной, но внутри горел огонь. Я сделал это. Я вошел в Пробой не как жертва или дикарь с ломом, а как исследователь. Я доказал, что моя магия может работать в тандеме с технологиями этого мира.

Теперь у меня были не просто идеи. У меня появились доказательства. И скоро они станут известны тем, кто принимает решения.

* * *

Мой законный отдых после посещения Пробоя накрылся…

Я даже полностью не успел амуницию снять.

– Санчес, беда! – ворвался Гришка к нам в комнату, – Там Филин с Веней пришли и наших старшаков спаивают.

– Наших?

– Ну, тех, которых ты бил позавчера, – поправился парень.

– А кто такие этот Филин и его дружок?

– Они в позапрошлом году из детдома вышли. Говорили, к бандюганам прибились, в шестёрки.

– Допустим. А нам-то что за беда?

– Так их сейчас самогоном напоят, а потом в карты предложат сыграть. А там, сам понимаешь, долги отрабатывать заставят, – зачастил Гришка, – И под свою «крышу» заберут. – Сдал мне пацан нехитрую схему попадания детдомовцев в криминал, которая отработана годами.

– Где они?

– В дальней беседке.

Ну, от беседки там одно название, допустим. Скорей куча ящиков и пара поддонов вместо стола.

– Из наших кто сейчас есть?

– Только я и Васька. Остальные на занятиях.

– Тогда не лезьте. Сам справлюсь, – принялся я обратно одеваться.

Азарт от успешного испытания в Пробое сменился холодной, прицельной яростью. Урки посмели прийти сюда. На мою территорию. Не просто побить или запугать – развратить, завербовать, превратить молодых парней в расходный материал. Подобные схемы я видел и в своём мире: молодых, отчаявшихся вербовали в банды или наёмные отряды, спуская их жизни в кровавую канализацию.

Я не просто одевался – я облачался в доспехи. Пусть и невидимые. Я активировал тончайшую, постоянную защиту на коже – не щит, а скорее упругую мембрану, способную отразить удар ножа или дубины. Пополнил резерв, с жадностью впитав остатки энергии из только что снятого пояса. Мне не понадобится яркая магия. Только скорость. Сила. И правильный посыл. Это не прошлая драка с пацанами. Сейчас у меня нет права на ошибку.

Беседка, вернее, её жалкое подобие, стояла в самом дальнем углу детдомовского участка, за старыми сараями. Оттуда доносился приглушённый хохот, запах мочи и дешёвого, вонючего самогона.

Я подошел беззвучно, сливаясь с тенью сарая, и на мгновение замер, оценивая обстановку.

Их было четверо. Двое наших «старшаков» – Серый и Бородавка (так их звали за цвет лица и родимое пятно на щеке). Они уже были изрядно навеселе, глаза мутные, рты расплылись в глупых улыбках. И двое «гостей».

Филин – тощий, с длинными руками и острым, хищным лицом, действительно напоминающим птицу. Веня – коренастый бычок, с тупой агрессией в маленьких поросячьих глазках. На столе из ящиков и поддонов стояла пластиковая бутыль с мутной жидкостью, пачка замусоленных карт и разбросанные купюры – смесь рублей и, что характерно, парочка долларов. Шик, мля.

– Ну чо, пацаны, давай ещё по одной, – тянул Филин, разливая самогон в пластиковые стаканы. – А потом по-крупному сыграем. У меня тут одна фишечка есть… Проиграешь – отработаешь. Дело самое простое. Всего пакетик кому-то отнести.

«Старшаки» кивали, уже почти ничего не соображая.

Я вышел из тени и просто встал в проёме, который заменял дверь между забором и сараем. Не сказал ни слова. Просто смотрел.

Первым меня заметил Веня. Он фыркнул, отставив стакан.

– О, смотри-ка, кто припёрся. Новый пацан. Иди сюда, выпей с мужиками.

Филин обернулся, его птичий взгляд скользнул по мне, оценивая. Увидел обычного парня в камуфляже, чуть старше детдомовцев, но явно моложе его. Расслабился.

– А, это не тот ли самый фраерок, который всех тут построил? – усмехнулся он. – Ну, садись, герой. Выпьешь за знакомство. А то как-то не по-пацански получается, всех побил, а с гостями даже не поздоровался. Не уважаешь?

Я медленно вошел внутрь, обходя кучу хлама. Подвыпившие «старшаки» попытались сделать хоть сколько-то серьёзное лицо, но у них не вышло. Бухие.

– Вы отсюда уйдете, – сказал я тихо, но так, чтобы каждое слово прозвучало чётко во внезапно наступившей тишине. – Сейчас же. И заберёте эту дрянь с собой. – Я кивнул на бутыль.

Филин замер, его усмешка сползла с лица.

– Ты чего, фря, охренел? Кто ты такой, чтобы нам указывать?

– Я тот, кто здесь сейчас главный, – ответил я, не повышая голоса. – И я не хочу, чтобы вы здесь торговали смертью и глупостью. Уходите. Пока, по-хорошему.

Веня встал, его кулачищи сжались.

– А ну, повтори, сопляк!

Он сделал шаг ко мне, замахиваясь для сокрушительного удара. Это была его первая и последняя ошибка.

Я не стал уклоняться. Я поймал его запястье на лету. Хватка была нечеловечески сильной и усилена магией. Хрустнули кости. Веня взвыл от неожиданности и боли. Я потянул его на себя и легким, точным движением головы пробил ему в переносицу. Ещё один хруст, уже сочный. Он осел на пол, хватаясь за лицо, из которого хлестала кровь. Я едва успел отпрянуть, чтобы на меня не попало.

Всё произошло за секунду. Филин остолбенел, его рука потянулась за пояс, где угадывалось наличие ножа. Но он не успел.

Я был уже рядом. Не бежал – просто оказался там в одно движение. Моя рука с размаху врезалась ему в солнечное сплетение. Воздух вырвался из его лёгких со свистом. Он сложился пополам, глаза вылезли от шока и нехватки кислорода. Я не дал ему упасть лицом на землю, схватил за волосы и приподнял, чтобы посмотреть в глаза.

– Ты меня слушаешь? – спросил я, и мой голос теперь звучал иначе. Не голос подростка. Голос того, кто прошел через Бездны и видел вещи пострашнее уличных гопников. – Ты больше сюда не придёшь. Ни ты, ни твои дружки. Никогда. И если я услышу, что ты пытаешься кого-то из этих ребят завербовать, или просто подойти к ним – я найду тебя. Обязательно найду. И мы поговорим ещё раз. Только уже наедине. Понял?

Филин, синея от удушья, судорожно кивнул.

Я отпустил его. Он рухнул на колени, давясь кашлем и рвотными позывами.

Я повернулся к детдомовцам. Они сидели, вжавшись в скамейку, трезвость на них накатила мгновенно и беспощадно. В их глазах был животный ужас. Похоже, сам того не желая, я активировал Ауру Страха.

– А вы… – начал я. – Вам сегодня повезло. В следующий раз, когда сядете пить с такими гостями, будете неделю мыть сортиры зубной щеткой. До блеска. А сейчас – помогите своим новым «друзьям» собраться и выйти за ворота. И чтобы я их больше здесь не видел. Иначе и вы, и они, неделю кровавым поносом срать будете! Вы же знаете – я вам такое запросто смогу устроить!

Они кивнули, заспешили, подхватив стонущего Веню и еле стоящего на ногах Филина. Через минуту все они, пошатываясь, уже ковыляли к выходу, волоча за собой бутыль и порванный пакет с какой-то закусью.

Я остался стоять на опустевшей полянке. Запах крови, блевотины и самогона стоял в воздухе. Я вздохнул, разжимая онемевшие пальцы. Переборщил с силой. У Филина, возможно, трещина в ребре. У Вени – сломанный нос и вывих запястья. Но они хотя бы выжили. И, надеюсь, усвоили урок.

Гришка и Васька выскочили из-за угла сарая, их глаза были круглыми от восторга и страха.

– Санчес! Ты их… как…

– Убрал мусор, – коротко сказал я. – И запомните: наш дом – наша крепость. Чужаков, которые несут сюда грязь, мы не пускаем. Никаких. Теперь вы знаете, что делать.

Они кивнули, уже с гордостью.

Я пошёл обратно к корпусу, снимая с себя невидимые доспехи магии. Усталость накатывала снова, теперь смешанная с горечью.

Битва в Пробое была честнее. Там враг был понятен. Здесь же приходилось воевать с тенью, с гнилью, которая пыталась просочиться внутрь стен цитадели.

Но цитадель стояла. И её стены теперь охранял не только я. «Старшаки», протрезвев от страха, наверняка еще долго будут рассказывать эту историю, украшая её собственными выдумками. А такая легенда – лучший страж.

* * *

После душа я переоделся в чистое и пока не высохли волосы, сгонял в мастерскую.

– Рации заканчиваются. Последние три штуки осталось, – доложил Петрович, убавив громкость на кассетном магнитофоне, который старики нашли в гараже и восстановили.

– Понял. Сегодня узнаю, когда эту партию будут забирать и завезут ли следующие, – невольно глянул я на настенные ходики с гирьками. Ещё один гаражный трофей, который прижился в мастерской, удивительно вписавшись в «ламповый» антураж мастерской, – Кстати, вот эту рацию вскройте и посмотрите, нет ли там каких изменений. Она сегодня в Пробое побывала. В самом центре, – протянул изделие, которое сегодня попадало под мощное воздействие магических искажений.

– Думаешь, что-то могло измениться? – с сомнением произнёс Семёныч, вертя в руках с виду целёхонькую рацию.

– С аккумуляторов начните, – подсказал я, – Давило там будь здоров, а рации у нас без магической защиты. Работают только за счёт элементной базы и серьёзных экранов.

Да, я уже не скрываю от стариков свои изыскания в области техномагии. Они для меня – лучшие консультанты для каждого следующего изделия, которое требует защиты.

Защита изделий, если копать глубоко, принципиально похожа на защиту боевого мага. Ни один из них в здравом уме и трезвой памяти не станет возводить пятиметровый купол, встреться ему лучник из неодарённых. Это я к тому, что у каждого изделия есть свои зоны максимальной уязвимости. Моя же задача – построить защиту так, чтобы её максимум приходился на самые уязвимые места, а ту же оптику, к примеру, можно не защищать. Ничего линзам и дюралю не будет ни от электромагнитных импульсов при переходе, ни от магического фона. Зато микросхемы и питание требуют нешуточной защиты. Иначе выгорят.

Со временем я решу эту проблему. Мне не так много и потребуется: более мощный накопитель Силы, для питания рунных цепей, и способ их зарядки в этом мире, с его слабым магическим фоном.

Свет в конце тоннеля виден и предсказуем – электричество!

Оно здесь невероятной силы! Пока я от него научился пополнять лишь свой собственный резерв, и то, со серединки на половинку, те же высоковольтные линии электропередач мне пока недоступны и смертельно опасны, но этот вопрос я изучаю. Старательно.

Мы, чернокнижники, тем и отличаемся от других магов, что во главу угла ставим источники энергии и свои способности ими управлять.

К примеру, когда я сижу на могучем Источнике магии, мне плевать на размер моего собственного резерва Силы. Я должен всего лишь уметь управлять теми её потоками, которые иным стихийным архимагам и не снились. И это абсолютно разные пути развития мага.

Стихийники изо всех сил развивают своё внутреннее вместилище. Это их первостепенная задача. Как по мне – тупиковый путь, требующий долгих лет развития, специальных тренировок и эликсиров.

Чернокнижник учится оперировать всеми доступными потоками магии. Тут уж, кто во что горазд. Южане превращают в магию солнечный свет. Горцы – силу ветра в ущельях или мощь водопада. Но это изыски. Я, к примеру, построил свою Башню прямо на природном Источнике. Резерв Силы? Он тоже развивался, пусть и не так быстро, как у стихийников, но тем не менее.

В чём преимущество? В Прогрессе.

Даже в этом высокотехнологичном мире, куда я попал, развитие общества зависело от того, какой Силой могло управлять человечество. Началось всё с коней. Те, кто смог их первым приручить, побеждал в войнах. Потом пришла очередь паровых машин. Совершенно иные мощности подчинились людям! Когда они овладели бо́льшей Силой, то научились летать, а на следующем этапе и вовсе в космос поднялись. Говорят, даже на Луне побывали, но это не точно. Споры в Сети до сих пор не умолкают.

* * *

Когда волосы высохли, я помчался в ближайший торговый центр.

Там был компьютерный салон, и в нём я как-то раз приметил защищённый ноутбук в прочном корпусе. Характеристики у него были так себе, зато время работы и цена меня устраивали. Не в игры же я собираюсь играть в Пробое.

К счастью, мой красавец был на месте. Никто на него не покусился.

Я прямиком направился к менеджеру, с которым уже общался ранее, и неплохо. Мужик по имени Стас, заядлый геймер, с недоумением смотрел на мой выбор.

– Опять этот тазик? – фыркнул он. – Саш, ну есть же нормальные модели! Хочешь, покажу игровую, с видюхой последнего поколения? В любую игру улетишь! По приличной цене! Сам на него засматриваюсь!

– Мне не в игры, – отрезал я. – Мне в поле. Под дождь, в грязь, и чтобы не сдох от первого же перепада напряжения. Этот – идеален. И цена та же самая, да? Или скидка возможна?

Оказалось, возможна. Пусть незначительная.

Стас покрутил у виска, но смирился. Через полчаса я вышел из салона с тяжёлой, угловатой сумкой. Ноутбук был внутри. «Тазик», как его обозвал Стас, на деле был транспортным. Для грузовиков или междугородних автобусов. Корпус из магниевого сплава, защита от влаги и пыли, усиленные порты и съёмный аккумулятор огромной ёмкости. Ну, по их, ноутбуковским понятиям, огромной.

Но этого было мало. Он был неплохо защищен от реалий этого мира, но не от моих. Мне нужно было адаптировать его под магию и защитить от импульсов при переходе в Пробой.

Вернувшись в детдом, я забаррикадировался в своей кондейке. На столе передо мной лежал разобранный ноутбук, несколько кварцевых резонаторов из гаражного клада и горсть осколков Сердца Пробоя. Пахло озоном, припоем и странной, сладковатой пылью, что сыпалась с кристаллов.

Моя цель была проста и безумна: создать гибрид. Устройство, которое могло бы использовать электричество этого мира как источник питания, но в качестве рабочего тела применяло бы магию. Первый шаг – «переводчик». Преобразователь электрической энергии в структурированную магическую силу, а потом обратно – в электричество.

Зарядное устройство для телефона. Оно у меня пойдёт отдельным блоком. С него и начну.

Я взял самый крупный и стабильный осколок Сердца. Внутри него, под слоем темного минерала, пульсировала чужая энергия. Я закрыл глаза, отключил сознание от шума мастерской – от спора стариков по поводу очередного транзистора, от стука швейных машинок в соседнем классе – и погрузился в кристалл.

Это было похоже на попытку взломать инопланетный компьютер. Архитектура энергии была чужой, основанной на иных принципах. Но базовые законы сохранения и трансформации были универсальны. Я искал резонанс. Частоту, на которую мог бы «настроить» кристалл, чтобы он начал воспринимать электрический ток не как угрозу, а как… питательную среду.

Часы пролетели незаметно. Свечи, которые я зажег для фокусировки (лампы дневного света шумели и мешали концентрации), оплыли. На лбу выступил холодный пот. Это была адская работа. Я мысленно вытравливал одни кристаллические связи и выращивал другие, создавая внутри минерала сложнейшую трехмерную решетку – рунический контур, способный захватывать, фильтровать и преобразовывать.

Когда я наконец открыл глаза, мир поплыл передо мной. Голова гудела от перенапряжения. Но на столе передо мной лежал не просто блок зарядки. Он был теплым на ощупь, а внутри него, если присмотреться, мерцали не случайные всполохи, а ровный, пульсирующий свет. Я взял щупы мультиметра и коснулся ими противоположных граней кристалла, подключенного к зарядке. Стрелка дернулась, показывая слабый, но стабильный ток. Не электрический. Магический. Я создал батарейку. Примитивную, крошечную, но работающую на принципах этого мира. Наверняка, далеко мной не полностью изученных, но…

У меня получилось!

Теперь следующий шаг. Интеграция. Я аккуратно, с помощью серебряной пасты и микроскопических усиков проводков, подключил кристалл-преобразователь к силовым цепям ноутбука – прямо к входу после блока питания. Параллельно я впаял в схему несколько кварцевых резонаторов, превращенных в буферные накопители и стабилизаторы потока. Весь этот «зоопарк» я поместил в самодельный медный экран и залил его снаружи термопастой, распределяя тепло по всей металлической крышке.

Проверив всё ещё раз, я подключил зарядное устройство к ноутбуку и нажал кнопку питания…

– Работает! – вскинул я вверх кулак, когда система успешно загрузилась, питаясь от моего «гибрида».

На дальнейшую проверку сил не оставалось. Напортачу.

Я выключил ноутбук и откинулся на спинку стула, чувствуемую опустошенность и дикую, ликующую эйфорию. У меня получилось. Я создал устройство, которое использовало электричество для генерации контролируемой магической силы. Примитивный, но первый в своём роде техномагнический реактор этого мира!

Сначала дождусь Дня Рождения. Потом буду думать, как мне стать не сотрудником филиала ФСБ, а всего лишь лауреатом на Нобелевскую премию.

Глава 22

До совершеннолетия уже чуть-чуть…

Что будет, если отключенный от зарядки ноутбук не выключать пять дней подряд?

А вот ровным счётом ничего… Работает, показывая заряд батареи в сто процентов. Смотрю какой день, и сам офигеваю – вот это на меня снизошло… Даже интересно, когда же мой экспериментальный аккумулятор наконец-то разрядится…

По сути, я на одной интуиции и опыте работал, а каков результат! Результатище! Кому покажи – не поверят. Одна проблема – показывать никому нельзя! Ни под каким соусом.

Почему так? С этим всё просто. Мои техномагические эксперименты ставят под удар очень серьёзных игроков и промышленников. И не только в нашей стране. По всему миру.

Представьте себе: кто-то оплатил серьёзные научные изыскания, например, с теми же аккумуляторами нового вида, добился успеха и построил или строит целое производство для выпуска электромобилей, надеясь на успех. Денег на науку потрачено миллионы, а на строительство – так и вовсе миллиарды.

Но тут появляюсь я, со своим изобретением, и потраченные миллиарды становятся активом, который уже устарел, толком не родившись и не принеся никакой прибыли.

Это я про производство тех же электромобилей говорю, про которые последние полтора года не утихает шумиха в газетах и журналах. Не так давно они дождались-таки мощных источников энергии и уже начинают своё победное шествие по всей планете, порой успешно конкурируя с машинами на бензине и солярке. И всё благодаря найденным решениям с сохранением электроэнергии.

От бурной реакции на свои достижения меня изначально удерживают два момента: – во-первых, за такие изобретения убивают. Что, в принципе, с точки зрения людей, вложивших миллиарды, выглядит вполне справедливо. Почти как защита собственных средств, и выполнение обещаний перед инвесторами. Во-вторых – низкий КПД моих артефактов.

Потери! Они пока что чудовищны…

Что по передаче электроэнергии в артефакт, и уж, тем более, по его обратному возвращению.

Как говориться – хотелось бы похвастаться, да не чем. Особо точных измерений я пока не проводил, так как только готовлю новый макет артефакта, который позволит произвести множество подключений к разным точкам.

Навскидку – потратив на зарядку сто ватт электроэнергии, после преобразования электричества в магию получаем КПД примерно в шестьдесят – семьдесят процентов, а при обратном преобразовании теряем ещё треть от ставшегося. В итоге – остаётся около половины, плюс – минус десять процентов на погрешности измерений. Второй недостаток, и он тоже существенный – потери превращаются в выделяемое тепло.

Примерные пути решения этой проблемы я знаю, но на эту работу нужно время, а его катастрофически не хватает.

Я готовлюсь к экзаменам в автошколе. Если с вождением у меня всё в ажуре, за что спасибо тренерам из мотоклуба, то правила дорожного движения даются не вдруг, особенно задачи. Но я справляюсь, так что после дня рождения надеюсь на быстрое получение прав на управление мотоциклом. Скоро, после получения паспорта, мне всего-то нужно будет оплатить пошлину и записаться на ближайшую дату госэкзаменов.

На всякий случай имеется и вариант «омега». Мне уже намекнул один из инструкторов автошколы, что теоретический экзамен по правилам вождения любой сдаст, у кого есть лишних десять тысяч рублей. Я лишь кивнул в ответ, в том смысле, что принял к сведению, но пока что надеюсь сдать всё за счёт своих знаний.

* * *

Из Владивостока, по линии Всеволода, пришла первая партия раций. Пять ящиков. Три стандартных армейских ящика, с уже знакомыми мелкими сто сорок седьмыми, один с более крупными – сто девятыми и…

– Р-159! «Микрон»! – выдохнули мои старики, когда был вскрыт последний ящик.

– Она чем-то знаменита? – осторожно поинтересовался я, боясь, что их трясущимися руками рацию аккуратно не извлечь.

– Эта красавица через весь Афган прошла! – озадачил меня Петрович, так как я не вдруг сообразил, что речь не про страну, а про войну в Афганистане.

Оно и не удивительно. Сейчас про ту войну помнят лишь люди в возрасте, а спроси кого-то из моих друзей – детдомовцев, так больше половины из них лишь глаза выпучат, вроде того, что первый раз слышат. Не слишком она в учебниках нынешней истории освещена.

– Хм, давайте разберём их и посмотрим, но про эту модель у нас договора с военными не было, – обозначил я радиоинженерам свою позицию.

Простую и прямую, как оглобля. Изучим, посмотрим. Если будет хоть какая-то уверенность в работе этого типа раций в условиях Аномалий – восстановим, а вот за сколько? Ну, это уже другой вопрос. Творческий.

Опять же, и мысли сразу появляются совсем не по теме. Да, КПД моих преобразований пока не высок. Но когда армию волновали такие мелочи? Если электроника начнёт нормально работать в Аномалиях, то кто станет смотреть на счётчик электроэнергии? Один лишь керосин для вылета реактивного самолёта стоит столько, что про счета за электроэнергию можно попросту забыть.

Но, отставить. Идеи вроде бы здравые, с точки зрения чрезвычайных ситуаций, но…

А вот с НО и начинаются расхождения. Лично мои.

Старенькая «Микрон» оказалась крепким орешком. Конструкция была еще более сложной, чем у Р-109, с огромным количеством примитивных, по современным меркам, транзисторов. Но в этой простоте была своя гениальность и живучесть. Старики, как хирурги перед уникальной операцией, сутки колдовали над схемами, выискивая неисправности. Я же, видя их азарт, просто предоставил им полную свободу действий, сам сосредоточившись на подготовке к предстоящему главному событию – своему шестнадцатилетию.

Оно уже через три дня. Не просто день рождения. Рубеж. Граница, после которой я переставал быть «несовершеннолетним детдомовцем» и становился почти полноправным гражданином с паспортом. Это означало свободу. И колоссальную ответственность.

Я проводил последние сверки. Счет в банке, который Эльвира открыла на меня как на «малолетнего предпринимателя», теперь должен был перейти под мой полный контроль. Контракты с Всеволодом – легализоваться на мое имя. И, самое главное, мне больше не нужно было бы выпрашивать разрешения на поездки в Пробои. Я мог зарегистрироваться как охотник-одиночка.