Текст книги "Нам нельзя остаться (СИ)"

Автор книги: Сергей Аб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 21

“Жителям Гонкоралла крупно повезло, что в палачах у них такой славный парень, как я!

Когда ещё можно увидеть казнь на добровольной основе?!”

Любовь к драматизму в моём ремесле не уместна. Как минимум, потому, что на импровизированных помостах сцены его и так с избытком хватает. Я не горел желанием украсить свою попытку исправить ситуацию, я просто хотел сделать так, чтобы всё было гармонично.

А потому, нацепив на своё лицо холодное спокойствие, я подошёл к рычагу. Взгляд девушки, полный страха и отчаяния, проводил меня до рычага, одно рывок которого должен был проводить её в последний путь.

Я положил руку на рычаг и призвал на помощь всю свою силу. Люди, ожидающие в волнительном предвкушении, что вот-вот ещё одна жизнь оборвётся, затаили дыханье. Жизнь, ещё толком не начавшаяся. Жизнь, так глупо и грубо перечёркнутая случаем.

Ветер засвистел в напряжённой тишине.

–Что, чёрт возьми, происходит, – вдруг раздался нетрезвый голос издалека.

Головы повернулись в сторону доносившейся ругани.

Волна изумления прокатилась по толпе. Мертвец в повозке сидел. Тряпица всё ещё закрывала его лицо, однако голова его поворачивалась из стороны в сторону, будто бы в поисках света.

–Что за чёрт?! – раздался тот же голос, и руки его обладателя сдёрнули покрывавшую его ткань.

Некоторые в ужасе отпрянули назад, кто-то упал в обморок. Моя жертва тихо вскрикнула, но мне было не до этого. Крупные капли пота выступили на моём лбу, я наблюдал за происходящем молча, с деланным удивлением на лице.

Человек в повозке был бледен, лицо его было пухлым и грубоватым. На виске красовалась большая запёкшаяся рана, что не мешало ему обводить собравшихся людей глазами, изображая на лице недоумение. Одет он был прилично, но это впечатление портилось обилием крови на его одежде.

Наконец он двинулся к краю повозки и спрыгнул с неё, однако на ногах не устоял. Люди, в ужасе наблюдавшие за его действиями пятились назад. Человек с трудом поднялся, было видно, как тяжело ему было стоять из-за большого количества хмеля, что был в его организме. Он ещё раз огляделся. Мутный и хмурый взгляд его вдруг прояснился, остановившийся на эшафоте.

–О, вот ты где! – неопределённо произнёс он и двинулся в его сторону.

Народ, словно снег от кипятка, расступался.

Он брёл вперёд, и его шатающаяся походка давала повод усомниться в том, что он сможет добраться до эшафота. Но ему это удалось.

Стража, которая должна была бы схватить его и отправить к целителям, в животном ужасе ретировалась.

На ступенях он споткнулся, и упал. Дальше он передвигался строго ползком.

Когда ступени были преодолены, мертвецки пьяное тело поднялось на ноги. Казалось, все глаза мира, включая мои собственные, были прикованы к этому дурно пахнущему существу.

–Что это вы тут затеяли? – раздался снова его требовательный голос.

–Здесь проходит казнь! – ответил я, сквозь стиснутые зубы.

Пот градом катился по моему телу, я был близок к обмороку.

–Казнят эту девочку? – снова спросил он. – Что же она натворила?!

–Она... – я театрально впадаю в ступор. – Убила…тебя?

Он разразился неприятным, мерзким хохотом, от которого у меня пошли мурашки, хоть я и знал, что это произойдёт.

–Оставьте её в покое, мучители проклятые! – с этими словами пьяное тело подошло вплотную к оцепеневшей девушке, её расширенные глаза, не мигая, смотрели на него. – Она ни в чём не виновата.

Руки пьяного человека потянулись к шее девушки.

И тут я всерьёз испугался. Предвидеть поведение столь юного существа я не мог, да и времени у меня на это не было. В тот миг, когда она всем телом инстинктивно дёрнулась назад, я дрогнул. Сделав она ещё пару шагов назад, она оступилась бы и эффект от верёвки был бы ничуть не хуже, чем тот, что предусматривал рычаг.

–Стоять! – рявкнул я, и она повиновалась, хотя я видел, насколько противно ей было прикосновение этого человека.

Оба замерли, а я, воспользовавшись моментом шагнул к ним. Мне и самому было тяжело поднять свои собственные руки, однако пришлось преодолеть и это. Я ослабил петлю и снял её с головы девушки. Она переводила недоумевающий взгляд то на меня, то на застывшего человека, с большим красным пятном на виске.

–Но ведь ты был мёртв! – тихо произнесла она.

И вдруг сзади раздался обиженный возглас:

–Эй! А как же казнь?

В моём уставшем мозгу вспыхнула мысль развернуться и наброситься на того, кто произнёс эти слова. Но вместо этого случилось следующее.

Пьяный человек встал на место девушки, и продел петлю на свою шею.

–Если кто и заслуживает казни, – спокойно произнёс он, несколько раз громко икнув. – То это я.

–Но почему? – громко спросил я, чтобы мой вопрос был хорошо слышен.

–Это я пытался её убить, – беззаботно проговорил он. – Ограбить и убить. Мне нет прощения, а потому я прошу привести казнь в исполнение. Моя душа нуждается в спасении!

Толпа вспыхнула, загалдели удивлённые, восхищённые, даже радостные голоса. А я, на всякий случай, затянув петлю потуже, развернулся.

–Люди Гонкоралла! – я развёл руки в стороны. – Казнь состоится!

–Ура! – восторженно подхватила толпа.

Немедля больше ни минуты, я подошёл к рычагу и положил руку на его ручку. Силы мои были на исходе, но по традиции я должен был задать этот вопрос:

–Твои последние слова?

–Прости меня, дитя! – проговорил он, глядя на всё ещё остолбеневшую девушку.

–Да простят тебя Боги! – отозвался я, дёргая за рычаг.

Тело пьяного человека рухнуло вниз. Ещё с полминуты его ноги беспомощно барахтались, а рот изрыгал соответствующие его положению звуки. А потом он затих и в этот же миг я упал на колени и едва не лишился сознания.

–Что с вами? – голос девушки был рядом, но я не видел её. – Вам плохо?

Сознание моё пошатнулось, лавируя на тонкой грани между небытиём и явью.

Я показал жестом, что со мной всё в порядке, а затем мне, и правда, стало легче. Я встал.

Народ изумлённо наблюдал.

–Должно быть, – громко ответил я на словно бы заданный и повисшей в воздухе вопрос, – мне нужен отдых.

И этого хватило. Люди стали расходиться по своим делам, площадь быстро пустела.

Я срезал верёвку своим ножом. Пыхтя от тяжести, тело снова положили в повозку.

–Чёрт побери! – услышал я голос стражника, что тащил тело. – Если он снова очнется, я сам прикончу этого гада!

–Верно говоришь! – поддержал его второй голос. – Совершенно бессовестное поведение! Умер, так будь любезен – веди себя соответствующе!

И только я облегчённо выдохнул, как заметил вдалеке тёмно-синюю мантию. Снова он!

–Что произошло? – спросила меня девушка, отвлекая меня от разглядывания неприятного гостя.

–Правосудие, – загадочно ответил я, разрезая верёвку на её руках. – Вы свободны.

Когда я снова бросил взгляд поверх голов, синего силуэта уже не было.

И не дожидаясь дальнейших вопросов и предположений, я развернулся и нетвёрдой походкой зашагал прочь.

Глава 22

На столе были разложены самые редкие цветы, травы, и глаза. Я как раз перебирала всё это, когда в дом ввалился Зельборн. Он открыл дверь и застыл на пороге, словно бы сомневался, туда ли он попал. И только когда он прислонился к дверному косяку, я поняла, что дело не чисто.

–Что случилось? – возмущённость в моём голосе была совсем не к месту, но нельзя же так сразу из одной переделки попадать в другую!

–Всё отлично, – проговорил он.

–Ага, отлично, – я подошла к нему ближе.

Нет, правда. Мои глаза меня никогда не обманывают, опять куда-то влип!

–Ну, хорошо, если так, – проговорила я, – А то мне было показалось, что это тебя казнили вместо того, кого следовало бы.

–А что это ты свои богатства перебираешь? – глаза на его бледном лице превратились в две полоски, – Что-то стряслось?

Я махнула рукой, быстро убирая свои сокровища обратно по узлам, да полкам. Верно подмечено – стоит мне немного перенервничать, как мои руки сами собой хватают ценные ингредиенты моего ремесла и остановить меня бывает крайне сложно. Я могу часами сидеть и разглядывать их, это успокаивает меня.

Зельборн лишь смеётся над моей привычкой, а сам чуть что – сразу с духами языками метёт (или чем там, у бестелесных, принято мести). И хоть польза была бы от этого, я бы поняла, а так…

Зельборн, словно призрак, прошёл по комнате и сел на своё законное место, чтобы перевести дух.

Оценив ситуацию, я сунула ему под нос большую кружку морса, предварительно добавив пару слов силы в её содержимое. С меня не убудет, а вот и без того чахлому некроманту это сейчас необходимо. Затем я подкинула пару дров в печь, да поставила котёл на огонь.

–Ну, рассказывай, – проговорил он вдруг фразу, которая едва не сорвалась с моего языка.

–А что рассказывать? – пожала плечами я. – Дрова подорожали, слышал?

–Нет, – равнодушно отвечает он.

–Нескольких лесников какие-то существа растерзали, – пояснила я. – Сегодня узнала.

Некромант лишь покачал головой.

–Ко мне сегодня приходил маг со дворца, – невзначай продолжила я. – Говорит, что мы у него на крючке.

–Вот бездна! – ругнулся Зельборн. – В синей мантии который?

–Нет, – ответила я. – В белой. Какая разница? Хоть вообще без мантии! Хорошее не может длиться долго.

–Значит и правда пора, – рассеянно проговорил он.

Я вкратце рассказала подробности сегодняшнего визита Нэнтрикса, что, впрочем, нисколько не прояснило общую картину.

Зельборн в свою очередь поведал мне о проделанной, хоть и героической, но очень опасной затее. И о том, что опять за ним наблюдал некто в тёмно-синей мантии.

–Ты понимаешь, – отчитывала я его. – Что именно этого от тебя и ждут! Чтобы ты выдал своё некромантсткую сущность!

–Судя по всему, – успокоил меня он. – Им и так уже многое известно.

–Им? – уточнила я. – Почему ты думаешь, что это не один и тот же человек?

–Тот, которого описываешь мне ты, – сказал Зельборн, – другой.

–Но ведь ты не видел вблизи ни того, ни другого! – возмутилась я.

–А много ли для этого нужно? – улыбнулся он. – Пару летающих насекомых, да и всё!

На такое я могла лишь оценивающе кивнуть.

–Тот, что бывает у меня на казне, молод, – продолжал вещать он. – Светловолосый и худощавый.

–Что ж, – подвела я итоги. – Тогда выбора у нас не остаётся – завтра же отправляем осматривать, эти твои стоки.

–Это не мои стоки! – отзывается Зельборн. – Почему не сегодня?

–После вчерашней ночи я и носа не высуну за стены города! – отвечаю я. – А если мне ещё раз доведётся тащить твоё бренное тело на себе, я…

–Под покровом ночи, – с тоном знатока настаивал он на своём, – нас не будет видно.

–Нет, Зельборн! – запротестовала я, – Стены Гонкоралала не настолько хорошо охраняются, чтобы вновь рисковать. Завтра утром мы выйдем из города, а если кто-нибудь улучит нас в том, что мы хотим побыть одни на осенней прогулке, предоставь этого человека мне.

–Этого я и боюсь, – отозвался он. – Ты как колокол – попробуй останови!

Я грозно глянула на Зельборна и он умолк. А не умолк бы – я бы и стала “колоколом”.

Суп в котле был почти готов.

–Да ты на себя посмотри! – проговорила я, помешивая поварёшкой суп. – Тебе не в стоки лезть, а сразу в гроб!

Зельборн фыркнул.

–Завтра на рассвете, – повторила я.

–Ладно, – нехотя согласился он. – Я бы так не торопился, если бы мне не хотелось оставить с носом этого толстого гада!

Я рассмеялась.

–Мне тоже хочется, Зельборн, – отозвалась я. – Мне тоже.

–А это что? – вдруг послышался его возмущённый голос, – Рыба?!

–Ах да! – спохватилась я, вынимая с полки чудом уцелевшую половину принесённой Винрантом рыбы. – Это тебе!

–Вот здорово! – обрадовался он.

Я поставила блюдо разогреться, на решётку рядом с супом.

–Мне всё больше и больше нравится этот тип! – замечает Зельборн. – Почаще бы он нас навещал!

–А вот тут вынуждена тебя огорчить, – осадила его я. – Больше мы его не увидим.

С минуту в комнате воцарилось скорбное молчанье.

–Ну и бездна с ним! – вдруг замечает Зельборн оживившемся голосом. – Мы вот-вот снимемся с якоря, и прощай Гонкоралл!

–И тогда, – мечтательно глядя в окно, продолжила я его мысль, – мы отправимся в далёкое странствие, как и раньше. Будем долго трястись в карете, на пути в новый город. Найдём себе новый дом, и проживём ещё добрых тридцать лет, прежде, чем пуститься в новое путешествие. Ах, как это романтично, Зельборн!

–Ещё бы! – усмехнулся он. – В бездну этот Гонкоралл, с этими придворными магами, алчными толстосумами и бесконечными лабиринтами улиц! Мы ведь не вчера родились, Анимара! Они все одинаковые, все! Есть только мы, и важнее этого ничего нет!

–Ах, Зельборн! – воскликнула я, зажигаясь от не свойственному ему красноречию, – Какая восхитительная речь! Говори так почаще!

–Ну, нет уж, – сконфузился он.

И мы слились в долгом и одухотворённом поцелуе, а чёртов суп стал выкипать так не вовремя, сильно шипя на нас за нашу нерасторопность.

Глава 23

Остаток дня мы провели по разным комнатам. Я – в тщетной попытке сделать побольше заготовок для снадобий, а Зельборн ушёл общаться со своими духами. Иной раз я советую ему книжку какую-нибудь почитать, но он никогда не следует моему совету.

–Это намного интереснее и познавательнее! – с видом знатока говорит он, хотя я ещё ни разу не заметила хоть какой-либо пользы от такого времяпрепровождения.

Но раз уж все некроманты общаются с духами, то и ему непременно надо это делать. Бывает и так, что я уже спать лягу, а он всё сидит посреди комнаты со сложенными ногами в темноте и молчит.

–Зельборн! – шепчу тогда я ему. – Передай своим духам, что Анимара спать хочет. А не выспавшаяся ведьма своим проклятьям не хозяйка! И что она даже до тонкого мира добраться сможет, если захочет!

Ну, или что-нибудь в этом духе.

Это всегда веселит его, и их общение быстро сходит на нет. А случается это потому, что порой духи слышат и меня, и иногда это пугает. Однако Зельборн говорит, что я им нравлюсь. Уж не знаю, врёт, или правдамои гневные тирады заслуживают большого внимания в тонком мире, да только на сложные конструкции в адрес незримых собеседников в последнее время я совершенно не скуплюсь. Вообще, при особом желании я и правда могла бы несколько повлиять на неприглядную жизнь бесплотных существ, благо знания на этот счёт у меня уже имеются. Правда, это настолько же несуразно, насколько несуразно кидать проклятьем в камень. Должно быть, обременённые мудростью духи понимают это. Понимаю и я.

Наступил вечер. И только-только я всерьёз принялась за дело, как в дверь постучали. Я с досадой вскрикнула, лист цветка порвался в моих руках в неправильном месте. Я рефлекторно стала напускать на пространство вокруг себя плохо скрываемое призрение и гнев. И хотя мы и решили, что больше представлений своим гостям давать не будем, что нам вообще больше нет особой нужды принимать их, не могу же я отказать в посильной помощи? Но и желанья натягивать на себя доброжелательную улыбку тому, кто отрывает меня от столь важных дел, как обрывание листьев Горноцвета, у меня нет. И поди объясни им, что это сложный и кропотливый труд! Да даже мой некромант, что сидит за стеной и языком чешет (эфирным, разумеется, иначе я бы давно свихнулась!) по прошествии стольких лет имеет весьма смутное понятие об этом сложном процессе.

А потому дверь я отворяю с присущей мне обыденностью – яростно. Та, скрипнув, словно извиняясь, ударяется о внутреннюю стенку дома и возвращается ко мне.

На пороге стоит девушка. Её тёмные глаза смотрят на меня с опаской, чёрные волосы спускаются до самых плеч.

–Что вам угодно? – смерив её дежурным ледяным взглядом, раздражённо спрашиваю я.

–Мне нужна помощь, – как бы не хотя отвечает она.

–Заходи, – вздыхаю я, приглашая в дом.

Она зашла и огляделась. Могу себе представить те эпитеты, что награждают мою комнату за моей спиной. И судя по лицу девушки, в её голове сейчас шла ожесточённая борьба в поисках заветного определения моего жилища.

Наступил переломный момент – секунда, когда сомнения в их мыслях нарастают, когда они осознают, что совершенно зря пришли в этот дом и их проблемы могут решиться сами собой. Нет, не решатся.

Девушка попятилась, нащупывая ручку двери.

–Постой уж! – буднично говорю я, – Мои двери всегда закрыты, но в них отчаянно стучат. И раз уж тебе хватило ума явиться ко мне за помощью – изволь уважать моё, а заодно и своё время!

Она застыла, осознавая сказанное. Мышца в банке с раствором вдруг задёргалась, ритмичное жужжание раздалось из-за полки.

–Не сейчас! – крикнула я, и всё затихло.

Скорее всего, только оцепенение от ужаса не давало моей гостье распахнуть дверь и выпорхнуть вон. Уж до чего я не люблю брать на себя роль доброй бабушки, но иногда без этого никак. Ведь что, если у человека и правда серьёзная беда, а я могла бы помочь? А всё, что стоит между человеком и моей помощью – моя блестящая репутация грозной ведьмы.

–Ну, вот что, – я беру инициативу в свои руки, – Давай по порядку!

Я беру гостью за руку и провожаю до стола, она не сопротивляется. Даю ей табуретку Зельборна, а сама наливаю две больших кружки компота.

–Вот, – протягиваю я ей, – Выпей.

Она покорно берёт кружку и делает глоток.

–Рассказывай, – говорю я, усаживаясь в своё кресло.

–Вы ругаться будете! – чуть не плача говорит она. – Зря я пришла, зря трачу ваше время!

–Раз пришла, – ответила я, – значит повод серьёзный. Просто так ко мне и мухи не залетают.

Она кивает, но как-то неуверенно. Одета она в серое платье с поблекшим золотым узором под тёплой коричневой накидкой. Обувь тоже тёплая, по сезону, что говорит о разумности в столь юные года. Впрочем, для меня все в этом городе юные, словно дети.

–Тут дело личное… – замялось она, теребя воротничок накидки.

–Что, думаешь муж тебе изменяет? – решила пошутить я.

–Верно, – её озадаченные округлённые глаза смотрелина меня не мигая. – Как вы узнали?!

–Ну, милая моя… – туманно проговорила я, с трудом борясь с собственным изумлением.

Только этого ещё не хватало, не люблю решать подобные проблемы. Совсем недавно же взялась за подобное, и вот опять!

Обречённо кивнув, я иду к полкам, в поисках нужной заготовки трав.

Впрочем, если больше никто не умирает от лихорадки, не истекает кровью и не чахнет от неведомой болезни – можно заняться и такими глупостями.

Хорошо было бы сейчас разразиться молниями, да напугать до полусмерти эту юную особу до полусмерти, что бы больше никто и носа не совал ко мне. Да где там! Переждут, да повалят табуном, как ужаса не наводи.

А главное, я ж добрая. Покричу, поворчу, да и помогу. Зельборн ни раз отмечал, что люди не дураки – раскусывают сущность мою раз за разом. Ладно, чего ж на последок не оставить после себя шлейф доброты?

–Почему же ты не спросишь его сама? – задаю я вполне закономерный вопрос. – У супругов не должно быть секретов. А кроме того, ты могла бы и проследить за ним в дни сомнений в его честности!

–Я могла, – согласилась она, – Но у меня нет на это времени. В последнее время я тайно посещаю одну обеспеченную семью. Они хорошо платят мне за уборку и помощь. Мы с мужем живём в тесном доме, и мечтаем переехать в дом побольше, вроде вашего.

Она ещё раз осмотрелась, и её полный воодушевления взгляд потух.

–Ну, или чуть больше, поновее, почище, – она запнулась, нервно сглатывая. – Я не хочу, что бы он знал, что я работаю, он будет страшно ругать меня, ведь мы ждём ребёнка.

За стеной раздался присвист. Я покраснела, ни то от злобы, ни то от стыда. Честное слово, убью этого невоспитанного некроманта!

Действительно, и как я сразу не подметила чуть выдающийся живот гостьи? Вероятно, от того, что это не так бросалось в глаза, и можно было списать на небольшой излишек веса.

–Он и сам подозревает меня в измене, – грустно продолжила она. – На днях устроил мне настоящий допрос. Выспрашивал у меня, допытывался…

Она заплакала.

–Ну-ну! – утешала её я, – Ничего, ничего. Думаю, что ни ты, ни твой муж не изменяете друг другу.

–Откуда вам это известно? – всхлипнула она.

–Ты забыла, к кому явилась, дитя? – спросила я. – Я вижу многое. Вижу то, чего не видят другие.

–Прошу вас! – её умоляющий взгляд, полный слёз, обезоруживал. – Дайте мне зелье правды! Я знаю, что вы умеете такое делать, молва про вас ходит по всему Гонкораллу!

Я хотела было возразить, но осеклась. А почему нет? Если у её мужа был шанс выспросить все подробности её жизни, почему у его жены не может быть такой возможности?

А поскольку я за справедливость, то и моё решение было вполне оправданно.

–Хорошо, – ответила я.

Я приготовила тот же напиток, что и давала её мужу. Но перед тем, как отдать, я призадумалась. Нет, всё-таки я решила усилить его несколькими словами так, чтобы он сработал ещё лучше. Да, знаю, это выводит чаши весов из равновесия, но ведь и мужчины, как правило, более склонны к подобным преступлениям против своей семьи и совести, а потому этот факт не укрылся от меня при детальном взвешивании моего решения.

–Вот возьми, – я протянула закупоренную колбочку погрузившейся в размышления девушке. – Но скажи мне наперёд: ты-то верна ему?

–Как можно иначе?! – возмутилась она. – Мы ведь любим друг друга!

И в её взгляде я увидела правду, которой было вполне достаточно для оправдательного приговора. Я удовлетворенно вздохнула и отдала колбу с прозрачной жидкостью ей в руки.

–Тогда ладно, – продолжила я, – Влей это ему в кружку, одну треть. Остальное разбавь любым напитком. Через полчаса задавай свои вопросы.

–Это ведь не опасно? – засомневалась она.

–Нет, – буркнула я.

Можно подумать, я могла бы дать нечто опасное!

–Сколько я должна вам? – её взгляд и голос были уставшими.

–Ладно уж, – пробормотала я, сама себе удивляясь. – Ничего не нужно, копи на дом.

Приступы спонтанной щедрости иногда захлёстывают меня, но чаще всего я им отчаянно сопротивляюсь, потому как жить тоже на что-то надо.

–Нет, я хочу заплатить! – уверенно сказала она.

–Дело твоё, – отозвалась я. – Тогда иди домой и покончи со своими подозрениями. А уже по итогу сама решишь, как меня отблагодарить.

Такие предложенья я иногда даю своим гостям, и не всегда они исходят из широты моей необъятной души. Упрётся рогом дед, мол, озвучьте сумму! Так и до вечера можно проспорить, а мне моё время дорого. И когда я осознаю, что потратила час на пустые препирательства, я могу действительно вспыхнуть и вывернуть на изнанку свой характер, ради яркой демонстрации своих незаурядных способностей.

Да и не люблю я приёмы пищи пропускать. Тут мы с моей другой половиной сходимся во мнении.

Гостья кивнула и направилась к двери.

–Вы прямо два сапога! – усмехаюсь я ей, но она этого не услышала.

Она прощалась и ушла, оставляя меня в глубокой задумчивости.

Два сапога, прямо, как и мы с Зельборном.