Текст книги "Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава 5 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Ты сейчас серьёзно?! Это всё?!

– Вполне, – легко пожал плечами Ито. – Я, кстати, его очень хорошо понял. Просто при всех с тобой спорить не стал.

– Когда…?

– Угу. Пьяная драка, ещё и из-за бабы – это никак не повод. Для серьезной конфронтации с утра, ещё и силами организации… Блин! Ну вот проиграл ты в финале, допустим! Попал на деньги, которые на себя поставил! Ты будешь за это ёкодзуне в подворотне ноги ломать?! Потом, через неделю как-нибудь?

– Конечно. – Шо спокойно смотрел на друга. – Конечно буду. И этим белобрысым спортсменом займусь лично. Если ты такой всепрощающий.

– Я не участвую, – Сёгун тоскливо посмотрел через весь зал на другой стол, из-за которого сейчас вставала Рейко.

Вместе с ней была ещё пара баб и тот самый белобрысый пацан.

– А я справлюсь и без тебя. Раз ты решил себя в жертву принести – и картинно напиваешься. – Шо крайне непоследовательно налил в собственную рюмку столько же сакэ, сколько и товарищ.

После чего опрокинул её в рот.

– Я за ним только понаблюдаю издалека и информацию соберу, – добавил владелец заведения. – А уж потом придумаю, как он за слова ответит…

Сё ничего не ответил и никак не прокомментировал: он тоскливо и молча провожал взглядом уходящую по проходу Рейко.

Глава 10 (пардон!)

– Зачёт засчитан, – говорит весело Вака и падает спиной вперёд в относительно низкое кресло.

Кажется, её абсолютно не беспокоит тот момент, что достаточно короткая юбка (весьма спорного фасона) поднимается значительно выше приличных пределов.

– О, ножки, – отстраненно замечает хозяйка дома, переступая через длинные вытянутые ноги менеджера по пиару.

– Можешь присесть на коленочки, – Коюме призывно хлопает себя гораздо выше коленей, обращаясь к модели, как к маленькому ребёнку.

– Чего надулся? – как-то слишком уж сосредоточенно интересуется Цубаса.

Не давая мне ответить, она решительно хватает меня за запястье и тут же добавляет:

– Колись!

– Да протрезвел – и многое теперь кажется совсем не таким уж завлекательным, – пожимаю плечами. – Чего-то вся эта чехарда начинает где-то напрягать.

– А ты сейчас о чём? – резко врезается в нашу беседу Вака со своего места. – Ты отработал на отлично. Я даже не скажу, это везение или расчёт – но вот тебе такая мелочь: твоему отцу даже играть не пришлось огорчения и разочарования в твой адрес. Я бы со своей должности сказала, что всё прошло как по маслу.

– И что? – равнодушно пожимаю плечами.

– Он сейчас имеет очень высокий шанс наметить сразу четыре выхода из последовательных проблем и кризисов, – простенько отвечает бывшая спортсменка. – Я о твоём родителе. Знаешь, поговорка есть? «Если много и кропотливо работать, богам надоест смотреть – и они сами тебе помогут». Сегодня для Организации всё сложилось так, что…

– Ему абсолютно неинтересно, как обстоят дела в организации, – задумчиво перебивает старшую Кимишима, поднимая мою руку в воздух.

Не только у меня проблемы субординацией и со старшими, похоже. Что странно, кстати: уж моя-то вторая половина в этой своей недо-армии должна была как-то приспособиться к иерархиям и дисциплине?

– Маса, чего ты дуешься? – Цубаса плюет на условности, тем более что нынешняя кампания этому только способствует.

Она садится мне на колени верхом и, сжав мои виски ладонями, заглядывает мне в глаза.

– Тебя обидел кто-то? – невпопад спрашивает Рейко, вернувшаяся с кухня с целым подносом непонятных напитков, уже разлитых в стаканы.

Мне абсолютно не хочется отвечать на этот вопрос, ещё и откровенно.

– Эй, взрослые женщины, а ну, помогайте! – распоряжается красноволосая через плечо. – Он что-то скрывает – вон, моя приложуха бесится… У него какой-то внутренний конфликт, на его почве – стресс, плюс последствия интоксикации! Так, на последнее можем наплевать…

– Что надо делать? – равнодушно спрашивает хозяйка дома, приземляясь на колени сбоку от нас.

Параллельно, она начинает разминать мою ладонь, вопросительно глядя при этом на Цубасу.

– Мне кажется, тут что-то более серьёзное, чем перепихон, – дальновидно и мудро предполагает Вака, даже не дергаясь из своего кресла.

Только протягивая руку за одним из многочисленных стаканов на подносе.

– Фу-у, Рейко, ты что, и сюда бухло притащила?! Опять?! – наша менеджер только что не подпрыгивает в своём кресле, транслируя неподдельное отвращение.

– Нет, – чуть удивленно оборачивается назад актриса. – Ровно половина подноса – вина, до красных стаканов. Вторая половина – сок!

– А-а-а… На вид, по цвету не отличается, – Коюме меняет стакан в своей руке и откидывается назад с полностью удовлетворенным видом. – У нашего малыша какие-то терзания с нравственностью! Так что ваш тесный тактильный контакт не поможет. Скорее всего.

– Да ты в пятьдесят раз умнее, чем стараешься казаться при первом знакомстве, – ворчу, чувствуя себя слегка уязвленным.

Коюме действительно очень умная. И актриса, не в обиду Рейко, не за деньги – а за качество актёрской игры.

Скажем, Станиславского убедила бы сто раз из ста.

Но я это просто не сразу понял.

– Дошло? – ухмыляется бывшая баскетболистка. Или волейболистка. – Давно? И это… А ведь я тебе с самого начала говорила: верь мне! Я не ошибаюсь с анализом! Ну или не настаиваю на нём и честно предупреждаю – если в нем возможны дырки.

– Все так говорят, – бормочу по инерции. – Ни разу не встречал, чтобы хоть какой чел заявил: «Сам я – серая посредственность, тормоз и не догоняю. Анализ мой можете не слушать – всё равно толку от того мизер».

Цубаса и Рейко задумчиво смотрят на нас, а Вака коротко похохатывает.

– Обычно все без исключения говорят, что именно они – истина в последней инстанции, – завершаю логическую конструкцию. – И призывают им безоговорочно внимать. Так что, на этапе этой декларации о твоей проницательности ты ничем не отличалась. От большинства.

– А что изменилось сейчас? – Коюме словно экзаменует меня.

– А ты сейчас без нейро-концентратора, на дистанции, точнее всех к диагнозу приблизилась, – вздыхаю.

– Твоя красноволосая тоже суперская, только молодая ещё! – компетентно заявляет менеджер, заменяя пустой стакан в своей руке на полный. – И она слишком сильно на эту технику полагается – вместо того, чтобы глазами смотреть. Кстати, дамы! Наш вундеркинд не желает обсуждать эту тему, по крайней мере, в таком составе. Отстаньте от него…

– Вот и мне кажется так, – Цубаса задумчиво наклоняет голову к плечу. – А ты каким образом оттуда видишь? Что за расширение?

– При чём тут расширения?! – удивляется специалист по пиару. – Глазами смотрю!

– Рассказывай, – требует Кимишима, глядя мне в глаза.

– Я бы тоже хотела послушать, – аккуратно предлагает Рейко, начиная вытворять с моей ладонью что-то очень интересное.

Хм. Я и не думал, что такого эффекта в моих ощущениях можно добиться всего лишь на руке.

Последние слова я говорю вслух, потому что на них тут же реагирует Цубаса:

– Что чувствуешь?!

– Тепло, – прикрываю глаза. – Приятно. Впечатление, что проблемы улетучиваются.

– У меня же расширения профессиональные и индивидуальные, – скромно фыркает звезда экрана, поднимаясь от кончиков моих пальцев к локтю. – Стоимостью с гоночный болид.

– Так это я тебя в его нервной системе фоном чувствую?! – похоже, красноволосая даже вздрогнула от неожиданности.

– Ну почему фоном… – скромно отзывается актриса. – Я как раз ему сейчас все наводки убираю. Очень неплохой резонанс: тело молодое, воспалительными процессами и не пахнет. И не фоном вовсе…

– Хренасе модуляция! – моя одноклассница решительно отодвигает кресло со мной дальше, а сама садится прямо на пол перед Рейко. – Можешь и меня так погладить?! Ему вон всё равно не заходит. Считай, бисер перед свиньями.

Кимишима сейчас похожа на двухмесячного котёнка, перед которым впервые поставили миску с едой.

– Зачем тебе? – смеётся актриса. – Ты же так всё равно не сможешь. Или придётся всю специализацию менять.

– А кое-кому и на восемьдесят процентов хватит, – нахально заявляет старшеклассница, косясь на меня. – Рейко?! – Цубаса практически насильно высовывает свою ладонь в руки модели.

Та снисходительно улыбается и что-то делает с подушками пальцев моей половины.

Лицо который моментально разглаживается, а глаза начинают восторженно таращиться в пустоту.

– Вау! – хрипло выдыхает Кимишима. – ВАУ-У-У…

– Топай сюда! – Вака из-за их спин машет мне рукой из своего кресла и хлопает по его сидению между своих ног. – Пошепчемся!

– Вместе Рейко, на коленки к тебе?

– Можно наоборот, – решительно заявляет бывшая спортсменка. – Топай, говорю! Не пожалеешь.

Цубаса, слегка приоткрыв один глаз, лениво взмахивает кистью руки.

Когда я освобождаю место, направляясь к сотруднице отца, красноволосая тут же его занимает и всовывает актрисе уже обе ладони.

– Рассказывай, – спокойно предлагает Коюме.

Вопреки многообещающим перспективам, место её пребывания оказывается не большим креслом, а маленьким диваном.

Размещаемся на нём без тесноты и даже не касаясь друг друга.

– О чем жалеешь? – безошибочно определяет направление поиска Вака.

– Типа этого жалко. Сёгуна. Он на Рейко так смотрел вслед…

– Меня лучше пожалей! – сердито отзывается вездесущая актриса, которая, оказывается, и оттуда всё слышит.

– Не мешай! Я сама! – говорит ей бывшая спортсменка и поворачивается ко мне. – Сформулируй точно, что тебя смущает?

– Мужик любил нашу звезду, – тычу большим пальцем себе за спину и чуть в сторону. – В один момент, потерял любимого человека. О финансах не заикаюсь, не моё это дело – но тоже вопрос… порядочности? Сегодня в кабаке… ай, не буду продолжать. Главное уже сказал: по пьяной волне в моральные вопросы не углублялся, а сейчас не всё кажется однозначным.

– Как дипломатично, – делано восхищается Коюме. – МОЛЧИ! – перекрывает она робкую попытку Рейко что-то прокомментировать со своего места. – Маса, я тебе сейчас две вещи скажу, только ты не спорь… Первое. Любовь – это такая х*йня, стоимость которой варьируется от ноля до бесконечности. Знаешь, в каком случае такое большое, чистое и светлое чувство не стоит ничего? Ну или ноль?

– Понятия не имею. Искрометный ответ в голове отсутствует.

– Когда это любовь одного человека, – серьёзно говорит моя собеседница, заглядывая мне в глаза и разворачиваясь на диванчике. – Не взаимная. Эволюция, по мотивам которой ты в Лотосе двигал свой занимательный спич, вообще очень несправедливая штука. Согласен?

– Угу…

– Вот, как ты говоришь, место конкретной особи в сексуальной иерархии – прямое следствие законов эволюции. Согласен?

– Ну давай, почитай мне лекции… – отворачиваюсь от неё в противоположную сторону.

– А и почитаю, – Вака, не чинясь, встаёт и обходит меня по кругу, приземляясь на подлокотник вплотную ко мне. – Маса, признайся, только не ври: у тебя бывали ситуации, как сегодня у Сёгуна?

– Не так драматично по форме. Но по содержанию – один в один. А что, есть в мире мужики, которым не отказывали женщины?

– Ты воспринимаешь только психологическую травму Ито, – морщиться она. – А ведь даже и в суде бывал… Даже осуждённому дают последнее слово.

– Не понял?

– Наша звезда экрана сейчас помолчит и будет делать то, что она делает, – в голосе Коюме неизвестно откуда берутся стальные нотки. – Тем более что девочка уснула, пусть поспит хоть полтора часа, – это она Цубасу имеет в виду.

Рейко вздыхает и ничего не говорит.

– А почему ты не хочешь посмотреть на ситуацию глазами Рейко? – продолжает Вака. – Например, тебе семнадцать. Ты абсолютно незаконно подрабатываешь танцами, понятно в каком заведении… и попадаешь в оборот к воротиле, начинающему… который человека в тебе вообще не видит?

– Это как? – в принципе, мне уже есть что сказать, но дослушать нужно.

– Это когда ты от рабыни не сильно отличаешься, – раздается тихий и спокойный голос актрисы. – Это когда твоя личность, книги, которые ты читаешь, не интересны никому. Сто процентов времени эксплуатируется исключительно твоё тело. Справедливости ради, в очень щадящем режиме.

– Но любому мужику даже самая классная игрушка приедается, – подхватывает менеджер по пиару, глядя мне в глаза. – Согласен?

– Есть такой момент… – спорить глупо.

– Что делает мужчина, когда игрушка ему приелась? – Вака предостерегающе вытягивает руку, не давая хозяйке дома вставить слова.

– Ищет игрушки на стороне? – кроме устоявшегося стереотипа, ничего в голову не приходит.

Обе женщины почему-то начинают смеяться.

– Это у вас, на севере. А у нас ещё могут призвать на помощь фантазию, – Вака встаёт с подлокотника и возвращается на своё место. – Например, мальчики начинают играться со своими игрушками при других мальчиках – ну прикольно же?

– Это ещё если не учитывать того момента, что самой игрушке периодически приходится отбиваться от попыток других мальчиков поиграть с ней… – глухо говорит Рейко. – Потому что твой мальчик любит выпить – и периодически отрубается, как труп. А уйти из дома ты никуда не можешь, по понятным причинам… А в доме ещё более десятка других мальчиков, которые видели, как с игрушкой играл хозяин – и им тоже стало интересно.

– Без подробностей! – обрывает актрису Коюме. – Он услышал. – Дальше она снова продолжает для меня. – А потом оказывается, что некоторые игры с этой игрушкой уже давно в виде видео стали достоянием сети – просто так, для развлечения! Для подчёркивания статуса!

– Как так? – мне по-прежнему есть что сказать, но по-прежнему важно и дослушать.

Да и эмоции встрепенулись, чего уж…

– Из двух десятков зрителей, пара-тройка всегда снимает такие игры. Просто по неопытности ты этого не замечаешь, – спокойно отвечает Рейко. – А когда узнаешь – ты уже звезда экрана. Только в бесплатной версии, потому что съемка любительская.

– Но это мелочь! – подхватывает менеджер. – В наши годы, тебя всё равно узнают на улицах! Потому что более десятка роликов, несколько сотен миллионов просмотров! Больше половины из них – в нашей стране.

* * *

Там же, через некоторое время.

– … чисто по-человечески, мне Сёгуна тоже отчасти… м-м-м, нет, не жаль. Скорее досадно, – Вака выпила уже пять стаканов.

Интересно, куда в неё лезет?

– Но тут сразу два момента. Он внешне отталкивающий, ты правильно выделил главное. А слухи о небрезгливости женщины здорово преувеличены, – она с довольным видом откидывается на спинку, решительно отодвигая от себя поднос. – И второй момент. Как минимум, за свой университет девочка оплатила из собственных денег. Тех, что зарабатывала танцами. А «все тяжкие» наступили уже потом. Я тебе как специалист скажу, – такое впечатление, что она решила откровенничать. – Конкретно Рейко стала бы национальным идолом по-любому. Просто на этапе входа в отрасль она ничего не решала – первые половина сотни миллионов почитателей таланта у неё появились мимо её воли. Она и не в курсе была, что уже так популярна в народных массах…

* * *

Разумеется, ничего говорить вслух я в итоге не стал.

Слава богу, дамы хотя и взрослые – но явно не Цубаса. Недоговорок не видят.

Один старый мент, ещё из того мира, говорил: «Абсолютно у каждой проститутки есть своя неповторимая печальная история.».

С другой стороны, не судите – да несудимы будете. Здесь и культура чуть иная, и отношение к этому всему…

Ещё Ташкент меня научил, давным-давно: если твоя система ценностей не совпадает с населением на территории, не нужно размахивать ею направо и налево.

Тем более что успокоительной массаж в исполнении Рейко – действительно самое лучшее, что со мной случалось в жизни. Даже интим курит в стороне.

* * *

Маса слушал, не перебивая. На каком-то этапе она даже подумала, что её импровизированная терапия пацану удалась – и эмоционального осадка у того не будет.

Завершив исторический экскурс, Вака раздосадовано отметила, что парень говорит не всё, о чём думает.

Ладно.

Кроме его эмоций (ну а чего? Молодой же ещё…), второй половиной фокуса надо было приглядывать за Рейко: уж слишком та была похожа на каменную статую. А психические травмы – они такие. Хрен его знает, когда оно стрельнет. И куда.

На каком-то этапе старшеклассник цапнул стакан и отхлебнул – чтобы тут же уделать себя в рвотном позыве.

Вака от неожиданности расхохоталась.

– Вино! – просипел Маса, падая на четвереньки и направляясь в сторону душевой. – Стаканы перепутал!

– Ой, неловко получилось… – из размышлений бывшую спортсменку вырвали слова новой знакомой. – Это я ему рецепторы почистила!.. У него пищевод был обожжен, и желудок – не знаю, как это по-умному сказать. Он ром крепкий пил, такая ядовитая гадость! Хотела, как лучше, – актриса озадаченно и виновато развела руками. – Из-за этого стошнило!

– Погнали в душ? – недолго думая, предложила сотрудница Джи-ти-груп. – Она всё равно спит, – Вака указала взглядом на безмятежно сопящую красноволосую.

– Помоем парня? – задумчиво уточнила хозяйка дома.

– Угу. Заодно поглядим, что из ситуации можем выдавить мы с тобой на пару, – многозначительно опустила веки менеджер.

* * *

Когда они через две минуты, абсолютно раздетые, бесшумно проскользнули в душевую кабину и с двух сторон обняли пацана, тот заорал ужаленым шимпанзе и чуть не пробил головой крышу.

– Ты чего? – Ваку неподдельно заинтересовал бегающий взгляд старшеклассника. – Мы тебе что, не нравимся?

– Нравимся, – уверенно ответила за парня Рейко, красноречиво указывая вниз.

Затем она, подобно красноволосой, положила правую ладонь старшекласснику на загривок.

– На физиологическом уровне нравимся обе, – уверенно заявила модель через две секунды. – Я, конечно, в Информационной Академии не училась; но и мои расширения не врут. По крайней мере, в рамках специальности…

– Дамы, тысяча извинений. – Школьник неловко протиснулся к выходу, пытаясь избежать прикосновений с обеих сторон. – Вы обе суперские! Но я сейчас очень занят!

– Блядь… ЧЕМ?! – озадаченно спросила вслед Вака.

– Нам в школу надо! – Маса торопливо зашлепал босыми ногами в сторону коридора.

– У меня такое первый раз в жизни, – удивлённо пожаловалась через минуту Рейко, словно не веря глазам. – Не то, чтобы от меня мужик сбежал. Голый, из ванной. Из моей. А чтобы ещё и школьник…!

– Ну и ладно! – философски махнула рукой Вака, решительно разворачивая актрису лицом к себе. – Обойдёмся без него. – В следующий момент она с усилием прижалась к новой знакомой.

* * *

– … и ты не стал?! – Цубаса, как будто ухахатываясь, прямо на уроке требовательно выясняет детали моей неудачной помывки с двумя моделями.

Ну, как по мне, Вака тоже могла бы работать в этой роли. Если бы сама захотела – внешность-то позволяет.

– Нет, конечно. Тебя же не было рядом, – искренне говорю, что думаю. – Да и не готов я чего-то был, морально…

Моя подруга не дослушивает, хватая меня за ладони.

– Фигасе! Монстр! – весело шепчет она через секунду. – И ведь не расскажешь никому, бля-я-я… А какой бы был сюжет! Мой парень не стал дрюкать Рейко! Ваууу…

– Молодые люди! – выросший рядом с нами в проходе лектор ухитрился подкрасться как-то совсем незаметно.

Даже для Цубасы.

Вообще-то, занятия обычно проходят за одноместными и двухместными партами. Но сейчас идет какая-то практическая лабуда по экономической теории – и мы находимся в так называемой большой химической аудитории, которая организована по принципу древнегреческого амфитеатра.

– Мы – само внимание! – отвечаю за нас обоих.

– Вашему курсу оказана неслыханная честь – принять участие в таком семинаре!

Это правда. Амфитеатр полон какими-то студентами, ещё парой курсов.

– Или у вас есть своё, особое, мнение по поводу разбирающегося примера?

Пережитое за последние сутки откровенно просится из меня наружу. Наверное, поэтому я и отвечаю утвердительно:

– Конечно. Ваш «инвестор», на котором вы схематически строите весь кейс, в порту не был отродясь. По крайней мере, в последнем десятилетии.

– И что?! – эмоционально кричит от интерактивной доски студентка на пару лет старше нас.

Это её творчество сейчас является предметом нашего разбора.

– И что? – рефреном дублирует её вопрос преподаватель.

– Мне минут десять надо объяснять, – такое ощущение, что на нашей парте скрестились взгляды всей сотни человек.

Рефлекторно обнимаю Цубасу чуть ниже талии.

Она шипит и незаметно бьёт меня по руке.

– Мы никуда не торопимся, – с видом монумента возвещает преподаватель. – Мы тут и собрались за этим. Вы отсюда поясните? Или соизволите до доски пройтись?

– Более девяноста процентов улова по будням, да и по выходным тоже, реализуется мелким и средним бизнесом, – начинаю выбираться из-за парты. – По факту, правило Парето именно в нашем порту не работает: десять процентов флота ловят семьдесят процентов рыбы, но имеют только десять процентов рынка. Если на деньги.

– Как так?! – возмущенно агрится девчонка, автор проекта.

– Да вот так, – ворчу, подходя к доске и отбирая у неё пульты. – Вы что-то слышали о монопольном или картельном сговоре? И о якудзе? Да если вы так цены уронить захотите, вашу лоханку просто потопят!.. за демпинг.

– В проекте нет никаких лоханок, – вежливо и заинтересованно подает голос преподаватель, который почему-то словно прилип возле Цубасы.

Я не понял, он ей что, в разрез рубахи заглядывает сверху?!

– Новейший комплекс, для лова именно в этой акватории! – запальчиво говорит девчонка.

– Значит, новейший комплекс и потопят… как вы реализовывать собираетесь? Абсолютно случайно, я немного знаю эту тему.

Мы действительно прикдывали с Рюсэем дистрибуционную сеть на десяток соседних муниципалитетов. Потому что у меня есть идеи, как расширять лов.