Текст книги "Зловещие мертвецы"

Автор книги: Сэм Райме

Соавторы: Айвен Райме
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Эшли тянулся к книге, но не хватало нескольких дюймов. А Скотти рвал его за ногу, оттаскивая назад. Алиса, замахнувшись кочергой, изо всей силы опустила ее прямо на спину Эшли. Но желание жить побеждало. Поняв, что рукой не дотянуться до книги, он выхватил из кармана хрустальный медальон на цепочке и стал набрасывать его на книгу, чтобы хоть им подтянуть ее к себе. Медальон все время срывался, а Скотти все тянул парня назад. Алиса еще раз ударила Эшли по спине. Последним усилием Эшли набросил хрустальный медальон на книгу, и тот, зацепившись за тисненную обложку, потащил ее.

Скотти, уже перехватывая ногу, все ближе и ближе подбирался к спине Эшли. Алиса еще раз занесла тяжелую кочергу, но парень все же успел подтянуть книгу, схватить и бросить в огонь. Пламя быстро охватило ее. Корчились, сгорая, страницы. Зловонный дым наполнял гостиную. Вместе с книгой корчились и зловещие мертвецы. Застыла с поднятой для удара кочергой Алиса. Кочерга вывалилась из ее застывших рук, и острие вонзилось в пол прямо перед лицом Эшли. Алиса дернулась, ее голова обвисла на плечо, губы замерли, волосы прядями отваливались от черепа, глаза закатились. Вскоре ее кожа начала трескаться, как стекло, и из-под нее стало стекать гниющее мясо.

Скотти начал дергаться. Ужасно длинный фиолетовый язык высунулся из его ощеренной пасти и, как червяк, начал извиваться на полу.

Все, что происходило в огне с «Книгой мертвых», происходило и со зловещими мертвецами. Книга постепенно превращалась в ничто, в пепел, в кусочки. То же самое происходило с Алисой и Скотти. Их тела на глазах распадались, плоть кусками отваливалась, кровь сворачивалась, превращаясь в сухую красную грязь, которая мгновенно осыпалась, как пыль. Кожа растрескивалась, кости дымились. Вот уже из глазниц черепа хлынул желтый тягучий мозг, смешанный с гноем. Зубы начали сыпаться на пол со стуком. Черви поползли из-под остатков кожи.

Алиса развалилась, и ее останки рухнули прямо перед Эшли, обдав его жаром.

Парень лежал без движения, боясь пошевелиться, боясь прекратить этот странный мгновенный распад. Все, что происходило со зловещими мертвецами напоминало страшный крематорий, в огне которого сгорает труп, превращаясь в горстку безликого пепла.

Останки корчились, извивались, шипели, от них поднимались зловонные облака дыма. Временами они напоминали воздушные шарики, в которые воткнулась острая игла, и из этих шариков выходит воздух. И то, что когда-то было большим, превращается в мизер, превращается в обрывки, ошметки, кусочки, в ничто.

И вот уже не было ни Скотти, ни Алисы, только кучки чего-то остались на досках пола.

Когда Эшли поднялся на ноги, сжимая в руке хрустальный медальон, за окнами уже был рассвет. Медленно и неотвратимо всплывал розовый шар солнца. Маятник часов мерно раскачивался. Стрелки показывали пять часов утра.

Эшли вышел на крыльцо и набрал полную грудь чистого утреннего воздуха. Он пошатывался, сил в его организме уже почти не было. Но парень с благодарностью и каким-то, неведомым ему ранее, торжественным восторгом смотрел на восходящее солнце.

Но зловещие силы не покинули еще эту местность. Кружились вихри, клубился туман, шелестела трава, раскачивались старые деревья, испуганно кричали птицы.

– Будь проклята эта ночь! – воскликнул Эшли, сжимая кулаки.

И тут туча нашла на солнце, и из-под скалы, там, где еще была ночная тьма и клубился туман, раздался хриплый голос:

– Мы доберемся до тебя, Эшли. Ты не уйдешь от нас. Ты станешь таким же, как мы. Ты сам проклял эту ночь, и она для тебя никогда не кончится.

Часть III

После страшных событий той ночи, после гибели друзей, жизнь Эшли резко изменилась. Он не мог больше смотреть на эти, такие знакомые ему еще с детства, пейзажи Америки. Он продал все, что у него было – машину, дом, и уехал в Европу.

Его новым пристанищем стал Лондон. Уж что-что, а язык Эшли не собирался менять, пусть даже из-за зловещих мертвецов.

Вдали от родины, кровавые события вскоре забылись. У Эшли была прекрасная работа агента по продаже недвижимости в одной из самых больших и уважаемых фирм Англии.

Он постоянно встречался с людьми, был в гуще событий и ему некогда было размышлять над прошлым. Жизнь мчалась вперед, а вместе с ней мчался и Эшли.

Но тридцатилетний мужчина не может долго жить в одиночестве. Как не велика была тоска по потерянной Линде, Эшли все же через какое-то время стал вновь засматриваться на девушек.

Но происходили странные вещи. Он знакомился с девушкой, и все было хорошо. Но только лишь они оставались одни, и в комнате гас свет, как Эшли казалось, что он снова держит в объятиях Линду. Его губы непроизвольно шептали это имя – Линда.

Естественно, ничего хорошего из этого получиться не могло. Девушки обижались, и у Эшли с ними ничего не клеилось.

Но вдруг ему повезло. Он познакомился с девушкой, которую звали также, как и бывшую возлюоленную. Теперь уже ничего не стояло между ними. Девушке казалось, что это к ней обращается парень, произнося имя с которым у него было так много связано. Он даже, после долгих раздумий, подарил ей хрустальный медальон, оправленный в серебро, на длинной витой цепочке. Он убеждал себя, что это и есть та самая Линда, которая вновь вернулась к нему, нашла его даже в Англии.

И в самом деле, что-то мистическое было в их отношениях. Сразу же после свадьбы Линда предложила Эшли совершить путешествие в Америку. Эшли сначала оторопел, ему вспомнилось все то страшное, что осталось на континенте. Но немного подумав, он все-таки решился вернуться хоть ненадолго в родные места.

В Лос-Анджелес они прилетели поздно ночью. Эшли показалось, что он никуда и не уезжал, настолько густой была темнота.

На взятой на прокат машине молодожены спешили к дому родителей Эшли. Они жили милях в трехстах от Лос-Анджелеса.

Но не успели проехать и четверть дороги, как пошел ужасный ливень. Машина уже не ехала, а просто плыла по дороге. Эшли с трудом справлялся с управлением.

– Послушай, не спеши так, – говорила Линда. – Ведь нам нужно доехать живыми.

– Я не могу, я устал, – отвечал Эшли.

И вдруг в его руках дернулся руль и сам вывернулся в сторону. Эшли почувствовал, что он уже не управляет машиной, она сама ехала и сворачивала помимо его воли. Он резко нажал тормоз.

– Ты чего остановился? – удивилась Линда. – Только что так спешил.

Эшли с трудом перевел дыхание.

– Я не могу ехать ночью, будь она проклята! – воскликнул Эшли и тут же осекся.

Ему вспомнилась та страшная фраза, сказанная им на рассвете у охотничьего домика. Холодок прошелся по его спине.

– Ну ладно, – сказала Линда, увидев, как изменилось лицо ее мужа. – Не хочешь ехать, можно переночевать и в машине. В самом деле, такой ливень. Хотя, где-то здесь должна быть гостиница какая-нибудь. Что-нибудь же на дороге да есть.

Эшли оторвал свой взгляд от руля. И в самом деле, невдалеке, возле дороги стоял небольшой дом. Света в нем не было, но и время было позднее, так что хозяева могли спать.

– Линда, может, нам стоит переночевать в доме? Я не думаю, что нам откажут. Я ведь все-таки местный.

– Ладно, – засуетилась Линда, беря в руки свою сумку. – Можно пойти и попробовать.

Дом был пуст. Казалось, хозяева всего несколько дней оставили его, забыв запереть дверь. Парень и девушка все осмотрели и решили заночевать в нем.

Чтобы как-то убить долгий вечер, ведь ехать дальше они не собирались, Эшли сел за старый расстроенный рояль и принялся наигрывать вальс. Он играл Шопена, а Линда принялась танцевать под легкие воздушные аккорды, которые летели из старого инструмента. Им было хорошо. Каждый занимался тем, что ему нравилось. Сильные пальцы Эшли легко двигались по белым клавишам, рояль отзывался чуть дребезжащими звуками.

Наконец, Эшли встал с вертящегося стула, подошел к танцующей Линде. Он легко взял ее за плечи и прислонил к себе. Девушка приподняла лицо навстречу губам Эшли. Молодожены поцеловались.

– Слушай, Эш, – Линда почему-то никогда не называла его полным именем. Она называла его Эш. И ему это нравилось. – Послушай, милый, мне как-то очень тревожно в этом доме. А вдруг вернутся хозяева?

– Да, это может случится.

– И что мы тогда будем делать? – спросила девушка.

– Мы скажем все, как есть. Только немного изменим детали.

– Так что мы скажем?

– Ну мы можем сказать, что у нас сломалась машина. Что лил дождь. Я думаю, что они на нас не обидятся и, в конце концов, не выгонят, дадут переночевать.

Они вновь поцеловались. Эшли увидел, как сверкнул на груди Линды кусочек полированного хрусталя. Девушка перехватила его взгляд. Он двумя пальцами приподняв камень, оправленный в серебро, поднес к лицу.

– Тебе нравится мой подарок?

– Да, дорогой, мне очень нравится эта вещь. Она такая красивая.

И они вновь поцеловались, кружась под неслышную музыку.

– Линда, ведь мы будем вести себя примерно.

– Конечно, и нам поверят. Ведь мы с тобой такие молодые, такие счастливые, что нам невозможно не поверить.

Эшли отстранился от Линды.

– Послушай, дорогая, а может, мы выпьем немного шампанского? Ведь мы здесь вдвоем. Здесь тепло. За окнами льет дождь. Ты женщина, я мужчина.

Линда довольно улыбнулась.

– Я не против. В конце концов, ведь у нас свадебное путешествие. Правда?

– Да, да, такое бывает один раз в жизни. Одно жаль, – пожал плечами Эшли, – хрустальных бокалов ведь мы с тобой не прихватили. А пить шампанское из пластиковых стаканов как-то не очень солидно.

– Ну, Эш, в этом доме живут тоже приличные люди, не хуже нас. Я думаю, и хрусталь у них найдется. Если мы одолжили на время дом, то думаю, они не обидятся, если мы одолжим бокалы.

Широко улыбнувшись, Эшли шагнул в соседнюю комнату. И тут же замер от удивления – на письменном столе стоял старый бобинный магнитофон, с заправленной в него лентой. Точно такой же, какой был в старом охотничьем домике.

– Линда! – вскрикнул Эшли.

– Что такое? – отозвалась из соседней комнаты жена.

– Я тут нашел.

Эшли с удивлением рассматривал стоящий возле магнитофона фотоснимок, оправленный в овальную деревянную рамку. Оттуда на него смотрела незнакомая девушка с пепельными, в крупные завитки, волосами.

– Так что ты там нашел? – спросила Линда.

– Магнитофон, – как мог более спокойно проговорил Эшли.

– Так включи, музыка нам не помешает.

Эшли, еще не сообразив что он делает, щелкнул рычажком магнитофона. Судорожно дернулась в ленто-протяжнике пленка и закрутилась бобина. Из динамика раздался немного хриплый, хорошо поставленный профессорский голос.

– Это говорит профессор Веймар Нойби. Запись номер два. Я считаю, что совершил потрясающее открытие.

Эшли, удивленный, опустился на стул, потер голову руками и принялся слушать.

– Я со своей женой Генрееттой, дочерью Эми и доктором Мартином Кингом производил раскопки в замке Дранзевилл, что на севере Англии. Там я нашел замурованную в стену старинную книгу, «Книгу мертвых». Там же был и старинный кинжал с ручкой в виде химеры. Мы привезли книгу в Америку, чтобы я мог спокойно изучать ее. Именно тут, в Америке, в старом охотничьем домике, я начал перевод этой книги. В ней говорится о незримом присутствии зловещих сил, живущих повсюду на границах человеческого мира. В ней написано, что эти злобные духи хотят завладеть живыми людьми, их душами и телами.

Вот как произносятся первые предложения книги на том мертвом языке, на котором она написана.

Из динамика послышались гортанные нечленораздельные звуки. Эшли схватился руками за голову, он уже слышал эти звуки. Слышал их в старом охотничьем домике накануне той страшной ночи, когда погибли и исчезли все его друзья.

– Что за гадость ты там слушаешь? – крикнула из соседней комнаты Линда.

Но Эшли, как завороженный, смотрел на вращающиеся бобины магнитофона и не мог выдавить из себя ни звука. В его ушах постепенно возникал звон, он слышал через стены дома, как шелестят и ломаются ветви деревьев в окрестном лесу, как падают стволы.

Он чувствовал, что какая-то неведомая сила, освобожденная молитвой-заклинанием, движется к дому, но ничего не мог поделать с собой. Он ощущал, как неумолимо приближается к дому это вечное Зло.

Линда уже успела переодеться в шелковую ночную рубашку. Она, стоя у старинного зеркала, расчесывала свои волнистые волосы. Ей тоже показалось, что что-то на улице происходит необычное, что там что-то неладно. Она повернула голову, не отрывая расческу от волос, и в это мгновение разлетелась вдребезги разбитая тяжелая оконная рама. Тысячи сверкающих осколков стекла дождем посыпались на дубовый пол. Девушка истошно закричала. Первое, что пришло ей в голову имя мужа.

– Эш! Эш! На помощь!

– Линда! – пришел в себя Эшли, вскочил из-за стола и бросился на зов своей жены.

Он открыл дверь в ее комнату и вскочил. Линды не было. Лишь только ветер размахивал тяжелыми белыми шторами, которые казались крыльями смертельно раной птицы, лишь только дубовый пол блестел, усыпанный осколками разбитого стекла.

Эшли выбежал на улицу.

– Линда! Линда! Ты где?! – кричал он.

Ему сделалось не по себе. Шумели старые деревья, поскрипывали их стволы, с ветвей сыпались листья. Все повторялось, как тогда, как в ту жуткую ночь, когда миром овладели зловещие мертвецы.

Неожиданно из кустов, истерично смеясь и визжа, поднялась Линда. Ее белое одеяние казалось призрачным. Голова болталась из стороны в сторону, глаза были жутко вытаращены, а лицо обезображивала улыбка смерти.

Эшли отшатнулся и упал на спину. Его рука нащупала черенок лопаты. Линда, продолжая визжать и хохотать, бросилась на него. Она легко взлетела в воздух, на какое-то мгновение зависла над лежащим навзничь Эшли, но через мгновение, выставив вперед руки с подогнутыми пальцами и острыми загнутыми ногтями, бросилась прямо к его шее.

Эшли крикнул, и лопата снесла голову зловещему мертвецу-Линде. Голова завертелась в воздухе, и Эшли увидел кроваво-красный разрыв – след удара острой лопаты.

И вновь все повторилось, как в ту жуткую ночь. И вновь он хоронил свою возлюбленную. Но теперь уже над могильным холмом поставил крест, сколоченный из двух корявых сухих сучьев.

Когда острие креста вошло в мягкую рыхлую землю, и Эшли вытирал тыльной стороной ладони вспотевшее и осунувшееся лицо, страшно затрещали деревья. Они зашатались, зашумела листва. Черные тучи заволокли серебряный диск луны. Невероятной силы вихрь закружил вокруг дома.

Он мчался, ничего не разбирая на своем пути, выворачивал деревья, ломал кусты, сметая все живое. Вихрь налетел на дом, распахивая одну за другой двери. А те двери, которые были на замке, падали от его прикосновения, срываясь с петель, они разлетались с громким стуком и хрустом.

Эшли обернулся на этот зловещий вихрь. Его глаза расширились от ужаса. Он закричал, но было уже поздно. Зловещий вихрь подхватил его, как песчинку, как легкую пушинку, и закружил в своем смертельном необратимом танце. Он вздымал его над лесом, над горами, над каньонами, он вертел Эшли, как хотел. Единственное что смог сделать парень, это закрыть глаза и крепко зажать уши.

Наконец, зловещий вихрь стал ослабевать. Тело Эшли, ударившись о старое дерево, упало на желтые облетевшие листья.

Эшли чувствовал, как какая-то страшная сила пытается проникнуть в него, овладеть его телом. Парень дергался, силясь подняться, но это ему не удавалось.

Наконец, утомленный борьбой, Эшли затих и потерял сознание. Когда он пришел в себя, его лицо овевал прохладный вечерний ветер. Парень открыл глаза – садилось солнце. Он видел слепящий оранжевый диск над низким горным хребтом.

Прикрывшись от слепящих лучей рукой, Эшли осмотрелся: вокруг высились вековые деревья, землю устилал золотой ковер опавшей листвы. Он лежал неподалеку от старого добитого форда, того самого, в котором вместе со Скотти, Шейлой, Алисой и Линдой он приехал к охотничьему домику. И сам этот домик был тут, рядом, в двадцати ярдах от него.

– Что это было?! – изумился Эшли. – Что со мной? Где я?

Он провел рукой по лицу и увидел на своей ладони кровь – щека была сильно разбита. Эшли тяжело поднялся и направился к дому.

Возле фундамента клубился густой туман. И тут, из этого тумана, прозвучал хриплый, нечеловеческий голос:

– Будь с нами, Эшли. Ты сам проклял ту ночь. Она для тебя никогда не кончится.

Эшли рванулся к машине, распахнул дверцу и помчался по можжевеловой аллее, приминая бампером росистую высокую траву. Он еле успел затормозить перед разрушенным мостом. Эшли вышел из машины и стал на край обрыва. Оборванные тросы, искореженные балки. Дороги дальше не было. Оставалось только или прыгнуть вниз, в пенящийся ревущий поток, или вернуться назад.

– Нужно взять себя в руки, сосредоточиться, – уговаривал себя парень.

А солнце неумолимо исчезало за горным хребтом. И, наконец, исчезло. На землю пала тяжелая, почти непроницаемая, мгла.

У Эшли было два выхода: либо броситься в стремнину, в черную бездну, либо вернуться в страшный охотничий дом. Но он выбрал третье: он вскочил в свой добитый форд и помчался, не разбирая дороги, по лесу.

Хлестали по ветровому стеклу ветви, корявые сучья вспарывали автомобиль, сдирали краску. Но Эшли, с включенными фарами, мчался, подскакивая и вздрагивая на сиденье. Он хотел убежать отсюда, скрыться, исчезнуть. Но злая неведомая сила вертела автомобиль по своему желанию. Она не дала ему разбиться, упасть в каньон. Она несла его среди толстых вековых деревьев прямо к заброшенному охотничьему домику.

Наконец, Эшли нажал на тормоз, но было уже поздно. Автомобиль с разгону ударился в корявую толстую ель. Эшли вылетел, разбив ветровое стекло, и грохнулся головой в землю. Но тут же, охваченный одним инстинктивным желанием спастись, он вскочил на ноги и бросился в дом. Он метался в нем, закрывая двери, а злая сила кружила, преследуя его. Она выламывала еще оставшиеся двери, выбивала окна.

Эшли пытался хоть где-нибудь найти спасение, спрятаться хоть в какой-нибудь комнате, но ему это не удавалось. Наконец, он почувствовал, что злой вихрь начинает ослабевать. И вот он увидел, как вместе с рваными клочьями тумана, вихрь уносится дальше, покидая дом, покидая после себя вывороченные стволы деревьев, разворошенную землю, оставляя после себя разрушение и запустение.

На дом опустилась пронзительная тишина.

Но Эшли, кружась по дому, не заметил, что за ним наблюдает еще одна пара налитых кровью глаз. Зловещий мертвец, приподняв тяжелый люк погреба, следил за каждым движением парня. Он облизывал длинным черным языком запекшуюся кровь на своих губах, вращал глазами, но хранил молчание, не нарушая тягучую тишину, заполнившую дом.

Этой ночью на частный аэродром приземлился небольшой двухмоторный самолет. Открылась дверь салона, и по шаткому трапу, бережно сжимая в руках стеклянный футляр, спустилась молодая девушка с пепельными, в крупные локоны, волосами. Она так бережно несла свою ношу, словно в ее руках был тончайший сосуд, наполненный бесценной жидкостью. Она смотрела под ноги, ступала очень осторожно, боясь споткнуться или зацепиться о какой-нибудь мельчайший выступ.

Она поглаживала стекло футляра и нежно смотрела на то, что было у нее в руках.

Следом за ней, из салона самолета выгрузили большой кожаный сундук, густо облепленный яркими этикетками. Каждая этикетка обозначала страну, государство, где побывал этот огромный сундук.

Пилот помог выгрузиться, и только потом, с двумя чемоданами выскочил второй пилот самолета. Он бережно поставил поклажу на землю, на бетон взлетной полосы. Просигналил автомобиль, распахнулась дверца, и навстречу девушке бросился доктор Мартин Кинг.

– Здравствуй, Эми. Как все прошло?

– Осторожней, осторожней, не обнимай меня. Видишь, что я нашла.

Доктор Кинг внимательно, с удивлением, рассматривал стеклянный футляр, в котором покоились пожелтевшие изъеденные временем страницы со странными каракулями, завитками, знаками и пиктограммами.

– Что это?

– Ты не догадываешься, Мартин? Это недостающие страницы. Это те страницы, которые так упорно искали мои отец и мать. Мне удалось найти это сокровище.

– Да, я получил твою телеграмму.

Мартин осторожно взял в свои руки бесценное сокровище.

– Осторожно, – сказала Эми.

Но Мартин и так был осторожен. Он впился глазами в страницы.

– Ты себе представляешь, их же еще никто не читал! Тысячу триста лет прошло, когда последний человек держал их в руках. Это же будет сенсация. Это нужно немедленно обнародовать.

– Ты что! Конечно же, не сегодня! – возмутилась Эми. – Сперва я должна найти отца, рассказать ему, показать свою находку.

– Я слышал, он сейчас где-то в Америке, – сказал доктор Кинг.

– Да, я, конечно, давно его не видела, но знаю, где он находится. Я пыталась дозвониться до него, но в эту глухомань, наверное, и дозвониться невозможно. Мне известно. Он, наверное, закопался в переводе «Книги мертвых». Представляешь, как он обрадуется, увидев вот это?

– Ты говорила когда-то, что он снял охотничий домик у скалистого каньона.

– Да, – кивнула головой Эми.

Так это совсем недалеко отсюда, час езды. Садись в мою машину.

Мартин уверенно командовал носильщиками, когда те грузили в багажник большой кожаный сундук.

– Осторожней, ребята, он полон аппаратуры, – остерегал их Кинг.

Сундук был настолько большим, что багажник машины не закрывался. Тогда Мартин привязал его веревкой.

– Эми, я слышал, твой отец уже начал переводить «Книгу мертвых»?

– Ясно, что начал. Чего бы он тогда исчез из города, – ответила девушка.

– Ну и про что там написано? – Глаза Мартина блестели сумасшедшим огнем.

Ему не терпелось первым среди людей узнать содержание книги.

– Он сам тебе обо всем расскажет. Недолго осталось ждать. Ты же сам сказал, всего час езды.

– Но мне не терпится, – настаивал Мартин.

– Сама я могу сказать тебе только одно – эта книга – проход в другие миры.

Эми села в машину, и они с Мартином понеслись по горной дороге.

Эшли очнулся от тяжелого забытья. Он и сам не мог понять, как очутился в плетеном из лозы кресле. Он сжал подлокотники и поднялся. Ноги почти не слушались его. Парень осмотрел свою испачканную грязью рубашку, измазанные джинсы, исцарапанные окровавленные руки.

В доме царила тишина. Эшли запрокинул голову и увидел, что прямо над ним нависает чучело головы оленя со стеклянными блестящими глазами и оскаленным ртом. Эшли зажмурился и пошел в глубину дома.

Вдруг тишину разорвали звуки музыки. Эшли осторожно заглянул в комнату. Возле стены стояло пианино со снятой верхней декой. Клавиши сами собой опускались и поднимались. Молоточки били по струнам, и из инструмента лилась та самая мелодия, которую Эшли играл в доме и под которую танцевала его жена Линда.

Эшли с ужасом смотрел на инструмент, на то, как без прикосновения чьей-либо руки движется механизм, порождая музыку.

Музыка становилась все громче и громче, она давила на барабанные перепонки Эшли. Он закричал и зажал уши руками. Посыпались со стеллажа книги, падая на клавиатуру, ломая молоточки.

Эшли не хватало воздуха. Он бросился к разбитому окну. Двор перед домом заливал призрачный лунный свет. И в этом свете парень увидел то место, где похоронил Линду.

Вдруг опавшая листва на могиле зашевелилась, и из-под нее показалась изъеденная тленом и плесенью рука мертвеца. Она, как будто манила Эшли. Рука поднималась все выше и выше. Пальцы сгибались. Вторая рука отбрасывала комья земли. На поверхность выбрался зловещий мертвец. Это было тело девушки, только страшно обезображенное гниением и тленом. И еще, что сразу же бросилось в глаза Эшли – зловещий мертвец был без головы и выглядел призрачным и нематериальным.

Вновь зазвучала музыка, вновь закружил вальс Шопена. И под его аккорды безголовое тело принялось судорожно взмахивать руками, выгибаться, изображая жуткий танец. Закружилась в воздухе голова, разметались длинные волосы. Голова самопроизвольно подлетела к туловищу и пристала к шее. Но пристала наоборот, лицом назад.

Эшли с ужасом наблюдал, как извивающийся зловещий мертвец вскинул руки и перевернул голову, приведя ее в нормальное положение. Если можно было все это назвать нормальным и естественным.

Беззвучно призрачное существо изгибалось, танцевало, вторя аккордам бессмертной музыки. Тело кружилось, а голова остекленевшими глазами смотрела на парня. Наконец, жуткая призрачная фигура завертелась, закружилась все быстрее и быстрее и как бы исчезла, растворилась в ночном мраке. Эшли отвел глаза.

В это мгновение две холодные руки возникли из мрака ночи просунулись в дом и схватили Эшли за шею. Он от испуга заорал, но ответом был хохот, скрипучий голос:

– Потанцуй со мной, ну потанцуй со мной, красавчик!

Эшли, пытаясь освободиться, повернулся лицом мерзкому зловещему мертвецу. Это было лицо Линды.

Она вращала налитыми кровью глазами. Ее запекшиеся окровавленные губы были раскрыты в ужасном оскале! Эшли дергался и бился, пытаясь освободиться от цепких объятий зловещего мертвеца. В какое-то мгновение ему показалось, что он теряет рассудок. И действительно, он как бы выключился. А когда очнулся и открыл глаза, то оказалось, что он сидит в глубоком плетеном кресле и с ужасом смотрит на выбитое окно. Эшли закричал, пытаясь встать, но какая-то неведомая сила буквально вдавила его в кресло. Парень дергался, на его лбу вздувались вены. Но подняться из кресла, освободиться от цепких объятий страшной силы он не мог.

Наконец, все как-будто исчезло. Он тяжело пошевелил правой рукой, потом пальцами левой, и обрадовался – жуткая сила, державшая его, исчезла.

Но радость была недолгой. Сверху, прямо на колени, тяжело упала отрубленная голова и открыла глаза. Эшли закричал.

Зашевелились губы, запекшиеся кровью:

– Ну что, милый. Поцелуемся? – Издевательским тоном произнесла голова и впилась в правую руку.

Зубы глубоко вошли в ткань. Голова пыталась перегрызть вены, перекусить руку. Эшли слышал, как хрустят его кости, как будто их перепиливают ржавой пилой. От боли и страха парень вскочил и, как ошпаренный, забегал по дому, пытаясь освободиться от смертельной хватки. Он бил ей об стену, топтал ногой. Схватив тяжелый фолиант, без устали колотил по глазам и носу. Но та только визжала. Эшли катался по полу, стуча головой о дубовые доски, но никак не мог освободиться. Наконец, блеснула спасительная идея.

– В сарай, в сарай! – сам себе закричал Эшли. – В мастерскую!

Голова хохотала, хрюкала и визжала.

– Только там, только там, – повторял Эшли, стремглав носясь из комнаты в комнату.

Еще он остановился на пороге и со всего размаху ударил о толстый косяк, но в ответ были только боль смертельного укуса и жуткий, разъедающий душу хохот.

На пороге слесарной мастерской Эшли дернул шнур выключателя, и ее залил желтый свет. Тиски стояли с разведенным зажимом.

Парень всунул голову зловещего мертвеца в тиски и до отказа повернул тяжелую стальную рукоятку.

Хрустели кости черепа, но голова не поддавалась. Когда у Эшли уже не было сил, страшные пожелтевшие зубы разжались. Голова беспомощно старалась вырваться из двух рифленых стальных пластин, которые сжимали ее, губы зло зашевелились. Раздался хохот, вывалился наружу длинный кровавый язык. Глаза, налитые злобой, выпучились.

– Все равно, все равно, – хрипела голова. – Мы не отдадим тебе душу Линды, не отдадим. Запомни это.

Эшли хотел вновь схватиться за стальную рукоятку, чтобы раструшить зловещую голову, но понял, что сил у него на это не хватит.

– Все равно ты сдохнешь, гнусная гнилушка. Ты погибнешь, погибнешь немедленно! – заорал Эшли.

Он бросил быстрый взгляд на стеллаж, где знал лежит бензопила.

Эшли отдернул брезент, стеллаж был пуст.

Распахнулась дверь мастерской, и из синего лунного света показалось туловище зловещего мертвеца. Туловище было когда-то молодой и прекрасной женщиной. А сейчас без головы, обезображенное гнилью и тленом, оно выглядело жутко и ужасно. Но самое страшное – чего больше испугался Эшли – это была бензопила в руках безголового мертвеца. Пила работала, сверкали стальные зубья, вращались диски. Пила жутко звенела. И зловещий мертвец без головы мчался, выставив это страшное орудие смерти прямо на Эшли. Но парень среагировал и успел увернуться. Пила ударилась в стеллаж, перепилив толстые полки. Посыпались банки с краской, зазвенели ржавые цепи, диски, молотки, рубанки – все рухнуло на пол. Мертвец не видел Эшли, он просто вращал пилой вокруг себя в надежде зацепить живого, в надежде поранить его.

Голова, зажатая в тиски, злобно заверещала, и из нее вытекал на верстак желтый густой гной. А из шейного отруба, как из водосточной трубы, хлестала грязно-красная кровь. Она заливала, обрызгивала все вокруг.

Эшли упал, поскользнувшись в луже крови. Он зацепил рукой за ноги безголового мертвеца, и тот, как подкошенный, поскользнулся и рухнул. Пила взлетела в воздух и упала на безголовое тело, отрубив ему руку.

Эшли подхватил заглохшую пилу, вскочил и огляделся. Туловище валялось у его ног. Он брезгливо переступил через него и подошел к верстаку. Голова судорожно пыталась вырваться. В ее глазах на какое-то мгновение появилась мольба, но Эшли был неумолим. Он дернул стартер, и завращалось, сверкая острыми зубами полотно бензопилы.

И когда Эшли вскинул бензопилу, чтобы разрезать омерзительную голову, она вдруг, прямо у него на глазах, превратилась в голову его любимой жены. И голос этого мерзкого создания изменился – зазвучал голос Линды.

– Эшли, Эшли, ты не сделаешь этого. Ведь ты не сделаешь этого, мне будет больно. Мне будет очень больно, – говорила голова Линды, с мольбой глядя в глаза Эшли.

– Нет, я сделаю это, я должен это сделать, – шептали губы Эшли.

Парень подводил бензопилу все ближе и ближе. Вид головы изменился. Она вновь стала жуткой, вновь стала головой зловещего мертвеца. Из широко раскрытого рта хлынула вязкая кровь.

– Ты умрешь, умрешь, умрешь! – закричала голова. – Ты будешь с нами, ты будешь таким же мертвецом, как мы.

Но пила уже делала свое дело. Хрустела кость, разлетались в разные стороны мозги. Эшли дробил и крушил ненавистную голову мертвеца.

Лампочка, заливавшая всю мастерскую мягким светом, мгновенно стала багряной, и красный свет заполнил все помещение, превратив Эшли в жуткое кровавое чудовище с бензопилой в руках.

Шатаясь, измученный и почти до конца морально уничтоженный, Эшли вышел из мастерской. Он держал в руках бензопилу, вращал глазами, оглядываясь по сторонам. Но он уже решил, что не позволит зловещим мертвецам овладеть собой. Он положил пилу и схватил ружье, из коробки набрал полные карманы патронов.

В это мгновение то кресло, в котором еще недавно он сидел, подозрительно зашаталось, закачалось и заскрипело. Казалось, что в нем сидит живое, но невидимое создание, живой невидимый человек. Возможно, это была Линда. Возможно, это она качалась у жарко пылающего камина. Эшли протянул к ней правую руку.